Немой (джен)

Вечером о произошедшем узнала вся школа. Школьники, потянувшиеся в большой зал, с интересом смотрели на не пойми откуда взявшийся дополнительный стол, хотя по сравнению с факультетскими это скорее был всё-таки столик. Усевшийся на своё законное место директор школы также с любопытством взирал на непонятно откуда и для чего взявшееся новшество. И вот, когда все собрались, из-за стола Гриффиндора поднялись старосты и, выйдя в центр большого зала, как того требовало положение курии, поочерёдно поприветствовали каждый из факультетов и Хогвартс в лице преподавателей, а затем объявили, что в связи с известными событиями, произошедшими немногим более полутора суток назад, факультет Гриффиндор созвал курию и сейчас намерен огласить её решение.

— Всем здесь присутствующим так или иначе известно о том, что в ночь с восьмого на девятое сентября этого года всех старшекурсников подняли на поиски одного заблудившегося студента. Факультет Гриффиндор доводит до общего сведения, что первокурсник нашего дома нарушил комендантский час в связи со спровоцированным третьими лицами стихийным выбросом собственной магии. Пострадавших в результате произошедшего нет. Факультет Гриффиндор благодарит остальные дома Хогвартса, откликнувшиеся на наш зов в час нужды, и сообщает, что искомый был успешно найден и доставлен в больничное крыло. Что же касается зачинщиков произошедшего, мы, дом Гриффиндор, выяснили все обстоятельства произошедшего и поняли, что простым снятием баллов и отработками тут не отделаться, а так как телесные наказания в Хогвартсе запрещены, то у нас не осталось иного выбора, кроме как созвать курию факультета и вынести решение, основываясь на заложенных самими основателями принципах. Основатель нашего факультета ёмко и чётко изложил свои требования к тем, кто попадает в его дом. Лица, что насильственно спровоцировали выброс стихийной магии, эти принципы презрели, при этом сделав это прямо во время заседания курии. Как итог, единственное, что нам осталось, — это низвергнуть означенных. Сим мы, Гриффиндор, объявляем о том, что студент школы чародейства и волшебства Хогвартс Рональд Билиус Уизли отныне не принадлежит к дому отважных. Отныне он низвержен и не может рассчитывать на помощь извне. Ему предстоит доказать, что он достоин знамени своего факультета и искупить вину посредством учёбы и труда на благо школы, дабы получить право вновь надеть галстук одного из домов Хогвартса. Помогавшие ему в свершении содеянного студенты Шимус Финниган и Дин Томас также понесли наказание, пусть и менее суровое, но тем не менее по единогласному решению факультета достаточное. Отныне и на следующие шесть месяцев они поступают в ежедневное услужение школе чародейства и волшебства Хогвартс. Они делом должны искупить совершенный при их содействии поступок.

Воцарившуюся в зале тишину реально можно было потрогать, студенты переглядывались, а тем временем вошедшая через парадные двери профессор МакГонагалл провела в зал пунцовеющего и слегка потрёпанного рыжего мальчика, одетого в форму без знаков отличия факультетов. Ему указали на небольшой отдельно стоящий стол, и, как только он сел, профессор МакГонагалл проследовала к преподавательскому столу. Внезапно со своего места поднялся профессор Снейп и ритмично несколько раз хлопнул в ладоши, его примеру последовал и весь стол Слизерина, а с небольшой задержкой подтянулись и остальные.

— Сто баллов факультету Гриффиндор, я рад видеть, что славные дети Годрика наконец-то вспомнили, что они отнюдь не шалопаи, но воины; а воины это в первую очередь дисциплина, я, как декан дома Слизерин, благодарю курию факультета Гриффиндор и выражаю надежду моего дома на то, что и в дальнейшем все свои проблемы дом Гриффиндор будет решать также быстро и безапелляционно.

— Дом Рейвенкло присоединяется к дому Слизерин и также начисляет сто очков факультету Гриффиндор, молодцы, — произнёс поднявшийся со своего места маленький профессор.

— Дом Хаффлпофф также приветствует возвращение былых традиций, сто баллов факультету Гриффиндор, и помните то, что вы начали, есть великое достижение не забывайте об этом.

Ужин проходил в практически полной тишине, а низверженный шестой Уизли зло смотрел на гриффиндорский стол, там на тарелках были жаренные колбаски, картошка и его любимый пирог с почками, тогда как на его одиноко стоящей тарелке пресное варёное мясо, ячневая каша, кусок серого хлеба и стакан вездесущего в Хогвартсе тыквенного сока. «И ведь даже соли и той нет, — тоскливо подумал Рон, — ну, Поттер, ну сука», — злился Рон не только и не столько из-за еды, сколько из-за того, что ни одна из сов так и не подлетела к нему, и он так и не смог отправить письмо матери, а идти унижаться и просить Перси или близнецов…

Ужин давно завершился, и студенты разошлись по гостиным и спальням, а в кабинете директора кипели нешуточные страсти, это отошедший от первого шока директор Дамблдор требовал объяснить ему, в чью светлую голову пришла идея вспомнить этот поистине варварский средневековый обычай. Убелённый сединами старец вещал, что это-де неправильно, что всё это пережиток тёмного и неустроенного прошлого. Четвёрка же деканов стояла единым фронтом и отметала все маглолюбские аргументы, а когда Дамблдор начал заливать за гуманизм и толерантность, ему быстро напомнили, что именно толерантность и привела к той вакханалии, что творится в Хогвартсе последние лет двадцать.

— Вы ещё скажите, что гриффиндорцы не правы? — воскликнул не на шутку разъярённый Снейп. — Да они в кои-то веки доказали, что они факультет, а не сборище шалопаев. Нет, нет и нет, я не согласен и целиком и полностью поддерживаю решение курии Гриффиндора. Мне только одного жаль, а именно того, что оную курию не собрали шестнадцать лет назад. Скольких бы бед удалось избежать. «И тогда Лили, наверняка, была бы жива, Лили, моя милая Лили, это для тебя и для твоего сына», — уже мысленно закончил декан Слизерина.

В итоге так ни к чему и не пришли, деканы гнули своё, директор своё, но вот беда: ни отменить, ни тем более запретить созыв курии факультета директор не мог, вот не мог и всё тут. И, как следствие, прекрасно понимал, что все это его и только его ошибка. «Проглядел, проглядел, — сокрушённо думал наконец оставшийся в одиночестве Дамблдор. — Всё насмарку, столько трудов, столько лет, и вот на тебе... и кто, ладно бы Слизерин, этот последний оплот аристократических пережитков, так ведь нет — Гриффиндор, мой родной и так пестуемый Гриффиндор. Теперь их примеру последуют остальные, и так культивируемая мной терпимость умрёт, так и не закрепившись в головах бедных детей».

О том, что вместо терпимости умрёт межфакультетская вражда, а также воцарится порядок и спокойствие, директор совершенно не думал, он просто не понимал, что полученный прецедент раз и навсегда остудит буйные головы, ведь каждодневный пример низверженных будет лучше тысяч снятых баллов и отработок показывать, к чему приводит отсутствие дисциплины.

Следующие несколько дней Хогвартс гудел, как растревоженный улей, все и всюду обсуждали и показывали пальцами, а Гарри Поттер и его знаменитый шрам отошли на второй план. Ведь куда интереснее обсуждать не то, что произошло чуть ли не десять лет тому назад, а то, что творится прямо здесь и прямо сейчас. А тем временем в гостиных факультетов появилось объявление о том, что профессор Флитвик ждёт на прослушивание всех желающих участвовать в деятельности возрождающегося хогвартского оркестра. Ранее ограничивавшийся только хором, маленький профессор так проникся игрой юного мистера Поттера, что принял решение о возрождении былой традиции.

На прослушивание явились порядка восьмидесяти человек, что лучше тысячи слов показывало: не квиддичем единым, что дети стремятся к искусству; кто-то пел, кто-то играл на скрипке, нашлись даже два пианиста, флейтисты и ещё один неплохой трубач, и это не считая мистера Поттера, для которого маленький профессор зарезервировал место первой трубы оркестра и теперь лишь надеялся на то, что, несмотря на в общем-то далеко не самый тёплый приём, мальчик таки придёт.

И Гарри таки пришёл и не просто пришёл, а произвёл самый настоящий фурор, его концерт для трубы был просто великолепен. А в то же самое время, как Гарри самозабвенно отдавался музыке, в дверях, как вкопанный, стоял Драко Малфой. Его привела Дафна. Девочка прекрасно видела, что Драко буквально спит и видит, как он подружится с мальчиком, который выжил. Он, Драко, узнал его, Поттера, ещё тогда в магазине у Малкин. Такой растерянный и молчаливый, это была любовь с первого взгляда, если так вообще можно говорить о совершенно неистребимом желании подружиться. Он и в купе-то заглянул тогда, собственно, чтобы попытаться поговорить.

Надежды, конечно, почти не было, а уж когда герой попал на Гриффиндор... и вот его, Драко, буквально за руку притащили на прослушивание, и ни то, что его труба дома, ни то, что отец считает это его занятие недостойным, ничто из этого не остановило Дафну перед тем, чтобы протащить его, будто малька какого-то, через весь Хогвартс и ради чего… И вот теперь он стоял, как вкопанный, и слушал, а когда музыка стихла, неверяще прошептал:

— Ты знала...

— Конечно, а теперь иди и покажи ему, что он тут не один такой способный, ведь нет лучшей причины для знакомства, чем общий интерес, — тут надо оговориться, что играть Драко начал в неполные семь, в тот самый день, когда в одной из кладовых, где он спрятался от до печёнок надоевшей учительницы французского, он нашёл потёртый временем футляр, а в нём была труба и не простая, а с именной гравировкой. Оказалось, что один из его предков изволил музицировать и выбрал для оного занятия именно трубу. Отец тогда скривился, а мама улыбнулась и поддержала начинание. Так Драко начал играть, правда, его единственным слушателем всегда была мама, батюшка всего раз изволил потратить время и более увлечением сына не интересовался, род не позорит и ладно.

О, как он тогда переживал, как хотел взять трубу с собой, но отец сказал нет и инструмент остался дома, и вот теперь... о, сколько бы он отдал, чтобы прямо сейчас подхватить этот божественный ритм, подхватить и увести вперёд, но, увы, инструмента у него нет. Так за раздумьями Драко сам не заметил, как остался один, а когда вновь вернулся в реальность, с удивлением воззрился на не пойми откуда появившуюся в руках трубу.

— Ну, что ты встал, иди и покажи им.

— Э…

— Поттеру сам вернёшь, он мальчик добрый и одолжил тебе свой инструмент, смотри осторожнее; это из-за неё у него выброс был, рыжий её об стену грохнул, ему, видите ли, не понравилось то, что Гарри общается со слизеринцами, — Малфой изумлённо лупал глазами, и Дафна, не выдержав, просто вытолкнула его в центр класса.

— О, мистер Малфой и тоже труба, ну что ж, посмотрим, посмотрим, — с нотками интереса произнёс маленький профессор, а Драко зло зыркнул на Дафну, мол, я тебе это припомню. — Ну что же вы, не стесняйтесь, раз уж вышли, так надо до конца, — подбодрил мальчика Флитвик, и Драко, отбросив все сомнения, заиграл.

Он и сам не помнил, где нашёл именно эти ноты, они однажды просто взяли и появились среди имеющихся у него партитур. Мама как-то раз сказала, что она слышала это произведение в связи с конкурсом юных музыкантов, проводимом где-то в восточной Европе, когда он играл эту мелодию для мамы, она была очень довольна; вот и сейчас все голоса неожиданно стихли, и все присутствующие замолкли в точности так же, как это было несколькими минутами ранее, когда играл Поттер. Самого же Драко интересовало сейчас только одно, а получилось ли? Понял ли Поттер то, что, он хотел ему рассказать? *

Но вот мелодия завершилась, и Драко, опустив инструмент, поклонился, как всегда делал при маме и с величайшим изумлением понял, что Поттер смотрит... смотрит совершенно неотрывно. Поздравления маленького профессора прошли как-то мимо, на почти негнущихся ногах Драко подошёл к объекту своих мечтаний и протянул ему трубу.

— Благодарю, — и совершенно внезапно оказался обнят ни с того, ни с сего разошедшейся Гринграсс.

— Молодец, Драко, ты это сделал, правда же он классно играет, а, Гарри? — вечно молчаливый Поттер согласно кивнул и неуверенно попытался выпутаться из объятий. Ведь Драко оказался не единственным, кого совершенно безапелляционно и очень по-свойски загребли. — У нас получится обалденное трио, буду главной скрипкой оркестра, вот увидите, два трубача и скрипка, по-моему, шикарное сочетание.

Мальчишки неуверенно переглянулись и одновременно же постановили, что спорить тут безполезно, ведь если такая целеустремлённая девочка как Дафна Гринграсс решила, что она чего-то да хочет, то тут только посторониться или, как в их случае, покивать и не спорить.

— Я Драко, Драко Малфой, рад познакомиться и прими мою благодарность, ты меня очень выручил, — в ответ Гарри кивнул, а затем аккуратно потянул Дафну за рукав, и, когда та обернулась, сделал несколько жестов. Немного растерянный Драко нахмурился, а Дафна неожиданно выдала:

— Нет проблем, я всегда рад помочь, и мне тоже приятно познакомиться.

— Э…

— Он немой, Драко, неужели ты правда думал, что можно безнаказанно выжить там, где до тебя никто не выживал? Гарри, ты только не обижайся, ведь если мы хотим завоевать музыкальный олимп магической Британии, то между нами не может быть недомолвок! — в ответ Гарри Поттер лишь обаятельно улыбнулся.

Комментарий к Глава четвёртая

https://www.youtube.com/watch?v=Oazjya4M6Ms Драко играл именно это только соло.