Мальчик-Которого-Нет - 2 (гет)

Простуда, накрывшая к утру, казалась логичным завершением тяжелой ночки. Хотелось лечь и лежать, но прежний опыт вынудил мобилизовать последние силы ради рывка на первый этаж. Там я кое-как, кряхтя и отдуваясь, запихала в большую безразмерную сумку зелья, еду, термос с горячим чаем и всякие другие необходимые мелочи, а после, уже в спальне, взялась за сооружение гнезда из одеял и подушек на кровати. В этой уютной норке я собиралась отсыпаться, есть и, если получится, читать, пережидая болезнь.

К вечеру следующего дня стало ясно, что заболела основательно. Бодроперцовое зелье не помогло. Пар из ушей шел не хуже, чем из трубы паровоза, но толку было мало. Я маялась от температуры, головной боли, ломоты в костях и развесистых соплей. И с каждым часом становилось только хуже.

Ночью температура скакнула к сорока. Уши заложило, глаза болели даже от мягкого свечения углей в камине. Меня трясло от озноба, а стоило взяться за волшебную палочку, чтобы начаровать Согревающее, как магия просто таки взбунтовалась — внутри, под ребрами, полыхнуло острым жаром, который агонией прокатился под кожей до самых кончиков пальцев, но сила не покинула меня спонтанным выбросом, а обратилась вспять, опаляя нервные окончания резкой нестерпимой болью.

В себя пришла на рассвете. Скрюченная, с открытым в крике ртом, я провалялась в обмороке не меньше пары часов. Тело слушалось плохо. Чувствовала себя не на двенадцать и даже не на двадцать два, а на полноценные сто двадцать два года. Тронь — развалюсь на части. Голова тыквой скатится на пол, руки и ноги кеглями разлетятся в стороны. Иррациональный страх сковал тело, и я впервые в жизни позорно скатилась в паническую атаку. Холодная испарина, тошнота, учащенное дыхание… и ни единой мысли в голове. Кукла с оборванными нитями. Даже глаза никак не закрыть.

Лишь много-много долгих минут… или часов?.. Я вернулась в себя. И к себе. А дальше стало легче.

Но только еще три дня спустя болезнь окончательно отступила, забрав столько сил и магии, сколько смогла унести. Я ощущала себя слабой, как новорожденный котенок. И впервые на самом деле осознала себя волшебницей. Это очень легко, когда там, где-то внутри, где прежде тлело родное тепло, осталась лишь пустота, а при попытке создать самое простое колдовство внутренности скручивает в спазме.

Истощение.

С таким стоило бежать в Мунго. Или хотя бы письмо Снейпу написать. Но я ушла в глухое отрицание, заедая случившееся шоколадом и заливая пустоту внутри какао. Помогало, но медленно. Но радовало уже то, что я внезапно не стала сквибом. Понадеявшись на собственную везучесть, решила не дергаться и дождаться возвращения в Хогвартс.

А ведь всякой главной героине полагалось после болезни ощутить в себе прилив сил и какие-нибудь новые способности! Но нет. Неправильная я главная героиня.

— Или я не главная? — спросила себя вслух и тут же отмахнулась. — Нет, не буду думать. Это угнетает. У неглавных героев нет сценарной брони. Не буду думать. А пока…

А пока я занялась тем, что не требовало магии.

Во время своего путешествия я коротала часы и дни, делая выписки из старых газет. Теперь пришло время сравнить собранные сведения со статьями из «Ежедневного пророка», времен противостояния добра и зла.

— Или правильнее сказать «зла и зла»? — спросила себя, раскладывая на полу в бальном зале газетные листы.

Мне не потребовалось очень много времени, чтобы составить пусть и не до конца ясную, но вполне правдивую картинку событий 70-х и начала 80-х годов.

«Ежедневный пророк» сначала хотя бы раз в месяц, а под конец и вовсе почти каждый день публиковал статьи о нападениях на жителей страны. Я откладывала в сторону те газеты, где жертвами значились известные мне маги или их родственники, сосредоточив внимание на нападениях на магглов.

На каждые пять-шесть пугающих кровавых статей в «Пророке» приходилось от силы одно похожее происшествие в маггловской прессе Великобритании. Можно было бы предположить хорошую работу команд обливиаторов, но мне слабо верилось, что маги способны скрыть убийства целых семей, лишь бы не вызывать панику среди немагического населения.

Можно заставить магглов забыть внезапно взбесившийся чайник или прожорливый тостер, чем успешно занималась команда Артура Уизли. Но совсем другое дело, когда в один момент куда-то бесследно пропадает целая семья. А тут, если верить «Пророку», за каких-то три года было убито несколько тысяч магглов.

Сколько может быть контактов разного уровня у одной стандартной семьи? Да даже одинокая английская старушка знает достаточно людей! Соседи, члены какого-нибудь клуба. Садоводческого, например. Или любители персидских кошечек. Молочник, мясник, бакалейщик, почтальон, викарий, врач, медсестра, аптекарь, констебль. Молчаливый охранник из торгового центра, помогающий старушке каждый четверг перетащить ее тележку через бордюр. Все дети в округе, которым нет дела до одинокой старушки, пока она жива и тихо семенит по тротуару мимо, но которые готовы сочинить целые мистические истории о ее смерти. Тот самый мальчик, которому достаются два фунта с четвертью за стрижку газона и другую небольшую помощь. Скольких обливиаторы вспомнят и обработают? И скольких забудут? Но старые маггловские газеты не пестрят историями о странных происшествиях то тут, то там. И о чем это говорит? О том, что «Ежедневный пророк», скорее всего, нагонял панику, придумывая большую часть нападений на магглов?

Да и зачем бы Темному Лорду посылать Пожирателей к магглам? Запугать обычных людей? Дать им понять, что рядом обитают те, кто сильнее и опаснее? Но магглы не видят магию, а значит, и Черную Метку в небе не разглядят, а «Пророк» всякий раз сопровождал описание зверских расправ описанием силуэта черепа со змеей над домом жертв.

Запугать магов? Но, будем честными, маги в массе своей не воспринимают магглов как себе подобных. Маги изменили закон и карают друг друга за убийство магглов, но ценность жизни мага и маггла по тому же закону не равна. Беллатрисе и компании смогли навязать лишь пособничество и нападение на Лонгботтомов. Остальное осталось не доказано. Но срок приговора оказался равен сроку Сириуса Блэка за дюжину смертей и все то же пособничество.

Так может нападений было гораздо меньше. И они не были столь хаотичны, как всех пытались уверить?

Выяснить это мне предстояло уже в школе, листая альбомы выпускников. Не удивлюсь, если оставшиеся маггловские семьи окажутся родственниками магглорожденных волшебников. И вот тогда нападения перестанут быть нападениями на магглов. А окажутся акциями устрашения или наказания для тех, кто посмел выступать против конкретных идей конкретных магов.

А что же остальные истории из «Пророка»?

Больше всего меня заинтересовала драконья оспа. В статьях ее начали упоминать с 1978 года. Но болячка оказалась исключительно разумной и избирательной. Оспа косила только высокородных волшебников, родившихся ранее знаменитой победы Дамблдора над Гриндевальдом. За три года драконья оспа выкосила почти все старшее поколение лордов магии. Схема всегда была одинаковая: лорд и леди, находясь под защитой родового особняка, обнаруживали у себя признаки заразы, болели и в считанные дни умирали. При этом всякие другие маги старшего возраста, но не из старинных и благородных семей, здравствовали и по сей день. Все это выглядело более чем странным, пока я не добралась до статьи, в которой рассказывалось о нападении на Поттер-мэнор.

— Как интересно! — выдохнула я потрясенно.

Согласно статье в «Пророке», Пожиратели Смерти нашли дом Поттеров, выжгли его и разрушили сразу после смерти Карлуса и Дореи Поттер.

— Как интересно, — повторила я и обратилась к стенам, обклеенным старинными тканевыми обоями: — Слышал, домик, оказывается, ты разрушен. Кто же это придумал?

На печаль статья была без подписи, а то бы я уточнила у ее автора местоположение руин.

Но статья, хоть и нелепая, оказалась полезна. За год жизни на Слизерине я слышала достаточно, даже ни о чем не расспрашивая софакультетников, и знала, что маги очень аккуратны, когда дело касается их жилищ. С малых лет детей приучают оберегать семейные тайны. И местоположение мэноров лордов магии — одна из главных тайн. Лишь после первой магической войны Министерство Магии добилось от семей, вроде Малфоев, рассекречивания этих сведений. Но только от тех, кто оказался под следствием.

Но в конце 70-х, когда противостояние было в разгаре, даже близким друзьям сообщали только адрес каминной сети. Сами же хозяева старались не покидать надежных стен родового особняка. А все потому, что родовая магия рядом с родовым камнем способна защитить магов от почти всего на свете. Книжки-почемучки, рассказывая о домах старинных семей, утверждали, что пришлый маг может попытаться причинить вред хозяевам, но за попытку убийства родовая магия размажет дерзнувшего тончайшим слоем по ближайшим твердым поверхностям.

Но кому настолько мешали лорды магии, что он извернулся и придумал способ от них избавиться, не выманивая из особняков? Это был Том? Ему не было резона трогать старших магов. Тем более что среди умерших были его явные сторонники. Тогда… Кто известен изобретением двенадцати способов использования драконьей крови? Добрый дедушка. Конечно же. В соавторстве с алхимиком, родившимся и жившим большую часть жизни во времена нескончаемых войн и эпидемий. Но зачем смерть старшего поколения Альбусу?

Я поднялась и прошлась по залу, раздумывая над этим вопросом.

— Вызвать хаос.

Маги живут по двести и триста лет. Вряд ли поколение моих дедушки и бабушки предполагало свою скорую кончину. А тут еще гражданская война. И в горниле смутных времен исчезают не только люди, но и знания. Связи. Клятвы. Значительная часть ключевой знати выбрала сторону Темного Лорда. Для них клятвы предков имели значение. А конкуренцию новоявленному Слизерину составил кто? Дамблдор? Он никто против кровного наследника Основателей. Это знали все. И Альбуса поддержали лишь некоторые. Но он переманил на свою сторону тех, кто мог и произвел на свет еще одного наследника Основателя.

— Вычистить ряды.

Заметив в углу на тонком столике шахматы, я перетянула его в центр зала и внимательно рассмотрела доску.

Дамблдор не фигура на поле. Он игрок. Он играл белыми и черными. А когда удалось, смахнул горсть фигур сразу, избавляясь от ряда магов. Он давно кроит и перекраивает магическое сообщество под себя. И лорды ему мешали. Но открыто их убивать по одному слишком сложно и опасно. А оспа… Никто и не подумает. Если бы в противостоянии Поттеров и Тома сгинули и я, и Лорд, для директора бы все закончилось победой еще в 1981-м. А так…

— Стать величайшим магом, которому все обязаны.

Альбусу осталось сыграть одну партию. Для него я — его главная белая фигура. Белый король? Директор хотел сотворить красно-золотого короля! А Том должен сыграть за черных. Изумрудно-серебряный король!

Вот только фигуры не побеждают. Побеждает игрок, а фигуры падают с доски. Я не хочу играть по правилам директора, хотя противостояния с Темным Лордом не избежать.

— Я не король, — усмехнулась, вспоминая правила. — Директор даже не подозревает, что я совсем не та фигура. Я не король, которого нужно защищать. И который может сделать шаг лишь на одну клетку. Я ферзь. Я королева. Не алая… Но и не… совсем слизеринская. Скорее… Золото и изумруды! Да, именно так. Я третья сторона. Фигура, о которой Дамблдор не знает, а потому и не сможет мной сыграть.

Я не собираюсь воевать с директором. Но и использовать себя не дам. Никому. А вот других использовать… почему нет? Королева ходит в любом направлении на нужное число клеток. Осталось понять, кто будет со мной и на моей стороне. На это у меня есть года два, возможно… три.

— Что же… Белые начинают и выигрывают?

Я не верила сама себе, но постаралась отогнать панические мысли в сторону. У нас тут, как никак, Игра Престолов. А в Игре Престолов или побеждают, или погибают.