Семейные хроники Трастамара (джен)

Сцена первая

Планета Новая Москва. Филиал ОЗК. Психоневрологическое отделение.

В коридоре сидит Катрин. Нервно теребит крошечную сумочку. Неотрывно смотрит на дверь, над которой мигает надпись «Кибероперационная». Временами Катрин вскакивает и совершает зигзагообразные перемещения.

Наконец дверь открывается, и появляется Збышек. Катрин бросается к нему.

Катрин: Доктор, ну как он?

Збышек (голосом утомленного бога): Жить будет.

Катрин: О, доктор...

Збышек: Правда...

Катрин: Что? Что? Не щадите меня.

Збышек: Есть один нюанс.

Катрин: Что с ним, доктор?

Збышек (смущенно покашливая): Он, видите ли, кое-что потерял. Кое-что... важное.

Катрин: Я так и знала! Этот мужлан, это чудовище покалечил моего мальчика! Если бы вы только видели, доктор, если бы вы только могли себе это представить, как он выскочил с этой своей рогаткой! Скажите, доктор, а это можно пришить?

Збышек (еще более смущенный): Нет, это пришить нельзя.

Катрин: А как-нибудь заменить?

Збышек: Понимаете, заменить, в принципе, можно. Есть такие программы.

Катрин: Я согласна, доктор. Я на все согласна. Замените, пришейте, имплантируйте. Только верните мне моего мальчика.

Збышек: В этом-то как раз и проблема.

Катрин: В чем?

Збышек: В возвращении... вашего... мальчика. Мы его как бы вернем, но в свете, так сказать, утраченного это будет не совсем... мальчик... ваш. Дело в том, что он потерял...

Катрин: Ах, это совершенно не важно. Не имеет значения, что он там потерял. Главное, чтобы он был... чтобы я могла его лелеять, заботиться, утешать!

В глазах Катрин блестят строго дозированные слезы.

Збышек (с облегчением): Ну если так, тогда конечно. Сейчас его приведут.

Катрин (слегка выведенная из роли страдалицы): Как, разве ему не нужен постельный режим?

Збышек: Нет. Физически он в полном порядке. Несколько ушибов и царапин. Система регенерации до вечера справится.

Катрин: Но вы же сказали...

В это время появляется Мэй Ким. Она ведет за руку Кешу. Кеша в больничной пижаме. На лице выражение безмятежного радостного младенчества. Катрин бросается к нему с нежным курлыканием. Мэй Ким неожиданно встает у нее на пути.

Мэй Ким: Я обязана вас предупредить.

Катрин (недоумевающе): О чем? Давайте я все подпишу, и мы поедем домой. Кеша! Кешенька!

Но Кеша неожиданно прячется за Мэй Ким и осторожно выглядывает.

Катрин: Кешенька, это же я!

Збышек: Я уже минут пятнадцать пытаюсь вам объяснить. Дело в том, что ваш киборг кое-что потерял. При падении.

Кеша (из-за плеча Мэй Ким): А это кто?

Катрин застывает, будто пораженная молнией.

Катрин (в отчаянии): Кешенька... Как кто? Это же я. Ты что же, меня... не узнаешь?

Мэй Ким (со вздохом): Не узнает. И нас не узнает.

Катрин: Так он... так он потерял...

Збышек: ...память.

Катрин заламывает руки под разными углами и симметрично заломам закатывает глаза. Затем пытается упасть в обморок и очень удачно оседает на стул. Збышек суетливо пытается ей помочь. Мэй Ким проявляет чудеса выдержки. Кеша хлопает ресницами. Збышек приносит Катрин воды. Катрин издает мелодичный стон. Аристократично отогнув мизинчик, принимает из рук Збышека стакан и деликатно пьет. Из крошечной сумочки извлекает кружевной платочек.

Катрин: И он что же, забыл мое имя?

Мэй Ким: Похоже на то. Мы и сами не понимаем, как это возможно.

Збышек (торопливо): Да, да, не понимаем. Нет никаких видимых повреждений. И вся... эта его библиотека... эротическая (краснеет) на месте. Я себе даже кое-что скачал.

Мэй Ким исподтишка показывает Збышеку кулак.

Збышек: Исключительно в научных целях.

Мэй Ким: Мы сделали все, что смогли. Даже систему заново переустановили.

Катрин (всхлипывая): Он... он... больше не Кеша?

Мэй Ким: Так в том-то и загадка. Личность полностью сохранилась!

Збышек: А память нет.

Катрин (простирая руки): Но что-то же он помнит?

Збышек и Мэй Ким: Помнит. Мотылек!

Сцена вторая

Квартира Корделии Трастамара. Катрин ведет за руку Кешу. Кеша все в той же пижаме.

Катрин (нежно): Вот, Кешенька, тут мы и живем. Это наш дом.

Кеша (с тем же младенческим интересом): Правда?

Катрин: Правда. Неужели не помнишь?

Кеша (опуская глазки): Не помню. Совсем.

Катрин: А вот это?

Движением фокусника извлекает чупа-чупс.

Кеша: Ой, а что это?

Катрин: Конфетка. Вот так разворачиваешь и...

Кеша выхватывает чупа-чупс и засовывает его в рот. Катрин с умилением за ним наблюдает.

Катрин: Ну вот, чупа-чупс вспомнил. А еще что-нибудь?

Кеша: А фот фа фефенька в фольнице фаварила, фто есть факой... есть факой фофодивник.

Катрин (радостно): Холодильник!

Кеша (еще радостней): Фофодивник! Фофодивник фето фольсой яфсик и ф нем ефа.

Катрин: Ну конечно! Идем покажу.

Ведет Кешу за руку на кухню. Подводит к огромному двухдверному холодильнику. На дверце завораживающе мерцает дисплей со списком наличествующих продуктов.

Кеша (зачарованно изучая серебристого идола): А фак фон фафотает?

Катрин: Очень просто, Кешенька. Вот так открываешь (открывает дверцу) и берешь все что хочешь.

Перед Кешей распахивается пещера Али-бабы, набитая несметными сокровищами. Кеша издает тихий стон.

Катрин: Что, Кешенька?

Кеша: Фе фомню...

И тянет руки к содержимому холодильника.

Кеша: Фофето? Фо факое?

Катрин: Это тортик. Запоминай. Съешь кусочек. Доктор сказал, что ты все вспомнишь, если окажешься в знакомой обстановке.

Усаживает Кешу за стол и ставит перед ним тарелку с увесистым куском торта. Вручает ложку.

Кеша (принюхиваясь): Фофтик.

Догрызает чупа-чупс и принимается за торт.

Катрин: Вспомнил?

Кеша (блаженно): Вспомнил. Тортик.

Катрин (почти счастливая): А вот это колбаска.

Извлекает колбасную нарезку.

Кеша (послушно): Колбаска. Я помню!

Катрин: Конечно помнишь. Ты же у меня такой умненький-разумненький.

Кеша: А мы тут одни живем?

Катрин (слегка смущенно):Не совсем. Есть кое-кто. Дочка моя, Корделия. Но ты не беспокойся, Кешенька. Она тебя очень любит.

Кеша: Правда?

Катрин (очень убедительно): Правда, правда. «Мама, сказала, купи все, что Кешенька любит». Вот прямо так и сказала. Потому что Кешенька самый лучший.

Кеша (слегка недоверчиво): Да? (Смотрит на холодильник) Это все для меня?

Катрин (еще более смущенно): Ну... видишь ли, тут еще кое-кто есть.

Кеша: А кто?

Катрин: Есть тут один, бандит красноглазый. Мартином зовут.

Кеша: Мартин? (Со вздохом) Не помню.

Катрин: И не надо. Лучше посмотри, какие у нас тут вкусняшки!

Сцена третья

Корделия, Мартин и дети возвращаются с прогулки. Мартин с детьми отправляется в детскую. Корделия входит на кухню и застает благостную картину: Кеша, вооруженный двумя ложками, в окружении вкусняшек. Катрин порхает вокруг.

Корделия: Ух ты, забрала уже из починки нашего летающего эксгибициониста?

Катрин (возмущенно): Это ты, между прочим, во всем виновата!

Корделия: Я? А я тут при чем? Я его на дрон не сажала.

Катрин: Да, не сажала. А кто сказал, что еда в холодильнике не самопроизвольно зарождается, а?

Корделия: А что такого? Правду же сказала. Еду надо заказывать и даже, о ужас, иногда за нее платить.

Катрин: Ты ребенка куском хлеба попрекнула!

Корделия: Не попрекнула, а намекнула. Намекнула, что ребеночку шестиконечному неплохо было бы и совесть иметь. Даже если операция анатомически невозможна. За отсутствием совести.

Катрин: А потом ты его послала!

Корделия: Да, на жизнь зарабатывать. Чтобы вопрос: «А где я харчеваться буду?» отпал сам собой.

Катрин: Вот он и пошел.

Корделия: Я бы сказала, полетел. Конвертировал природные наклонности в бизнес.

Катрин: А что ему еще оставалось делать?

Корделия: Правильно, он же больше ничего не умеет. Только жрать и... эксгибиционировать.

Катрин: У тебя нет сердца!

Корделия: У меня есть счет в банке. Этого достаточно. (Приближается к Кеше). Ну, как полет? Хорошо подронил, мотылек?

Кеша (хлопая ресницами): Какой полет?

Корделия: Вот сейчас не поняла. Я спрашиваю, как полет?

Кеша: Не помню.

Корделия: Вот сейчас точно не поняла.

Катрин (всхлипывая): Горе у нас.

Корделия: Какое горе?

Катрин: Кешенька ничего не помнит.

Корделия: Как это не помнит? А логи?

Катрин: Доктор сказал, что нету. Только библиотека осталась.

Корделия: «Камасутра» в смысле?

Катрин: Да.

Корделия: Ой, так ты у нас теперь абырвалг! Не в косвенном, а в прямом значении этого слова. А «Книжный клуб» помнишь?

Кеша: Не помню.

Корделия: Шоаррский городовой! Как такое возможно? А Збышек что говорит?

Катрин (снова всхлипывая): Збышек говорит, что его надо поместить в знакомую обстановку, и тогда он все вспомнит.

Корделия: Предлагаешь организовать «Книжный клуб»?

Катрин: Корди!

Корделия: Не зови меня Корди! А то организую. (Приглядывается к Кеше). Помнишь меня?

Кеша (отложив ложки и потупив глазки): Нет. А вы кто?

Корделия: О, я страшный человек, кровавый диктатор, тиран и поработитель. Безжалостный эксплуататор бедных, маленьких Irien'ов. И вообще, у нас тут матриархат. Самой радикальной формы.

Кеша (втягивая голову в плечи): Ой!

Катрин: Корди, прекрати пугать ребенка!

Корделия: Чего это я пугаю? Я возвращаю его в знакомую обстановку. Ты же сама сказала. Вернуть в знакомую обстановку. Если не сработает, сдадим его в ОЗК. На опыты. Слушай, а давай перепрошьем его на Mary. Больше пользы будет. Как Irien он все равно не функционален.

Катрин (испуганно): Как это не функционален? Доктор сказал, что базовые настройки и оборудование на месте.

Корделия: То есть летать сможет. Но как любить... забыл.

Катрин: Корделия, прекрати немедленно! Его лечить надо.

Корделия (оглядывая расставленные вкусняшки): Да я смотрю, ты уже приступила. Терапия в самом разгаре.

Катрин: Должна же я его как-то утешить. Поддержать. А вот в тебе ни сочувствия, ни милосердия.

Появляется Мартин. Один двойняшка у него на загривке, второй — на руках.

Корделия (Мартину): Слышал? У нас тут полный абырвалг.

Мартин: Слышал. (Кеше по внутренней связи) Кончай придуриваться.

В ответ — тишина.

Мартин (уже вслух): Кончай придуриваться, говорю.

Приходит стандартный пакет данных. Мартин изучает его на внутреннем экране. Корделия и Катрин ждут приговора. Кеша берется за вкусняшки.

Мартин (после изучения): Ну, то, что он Irien, он помнит.

Корделия: Уже хорошо. То есть на своей принадлежности к типу членистоногих и отряду чешуекрылых он не настаивает?

Мартин: Нет. Базовые директивы на месте. И 345 сценариев.

Корделия: И библиотека.

Мартин: И библиотека.

Катрин: Это душа его страждет! Душа.

Корделия и Мартин переглядываются. Двойняшки, довольные, что их допустили к участию в очередном представлении, улыбаются во все четыре на двоих молочных зуба.

Корделия: Что делать будем?

Мартин: Чинить.

Корделия: А ты знаешь, как?

Мартин: А то.

Корделия: А может, не надо? Не надо его чинить?

Катрин: Как это не надо?

Корделия: А вот так. Он же к заводским настройкам откатился. «Книжный клуб» забыл. Статуи в парке. Танцы на столе. Мотылька. Полеты на дроне. Сделаем из него специалиста по смене подгузников. В кубики пусть играет. С детьми. Яблочное пюре делает. Кашу варит. Он же сейчас невинный!

Кеша перестает жевать.

Корделия: Хотя ты, Мартин, конечно, расстроишься.

Мартин: Чего это?

Корделия: А кого на шкаф загонять будешь и кому капельницы с кока-колой ставить?

Кеша, похоже, улавливает знакомые сочетания звуков.

Кеша: Что такое кока-кола?

Корделия: А это то, от чего у тебя когда-нибудь слипнется.

Мартин: Не слипнется. Я проверял. На спор.

Корделия и Катрин: И?

Мартин: Подогнал гравицистерну. И... проспорил. Он ее за час в режиме «Транзит» досуха переработал.

Корделия: Я даже не хочу знать, что ты проиграл. Это когда было?

Мартин (слегка смущенно): Ты была на работе, а леди Катрин на спа-процедурах.

Корделия: А дети?

Мартин: Дети наблюдали.

Катрин: Бедные малютки. Что из них вырастет с таким... воспитателем?

Мартин: Чего это бедные? Все были довольны. Правда?

Смотрит сначала на сидящую на руках девочку, потом пытается увидеть сидящего на загривке мальчика. У обоих двойняшек на лицах выражение заговорщиков.

Катрин, осененная идеей, извлекает бутылку кока-колы и ставит перед Кешей. Кеша хладнокровно ее разглядывает.

Корделия: Слушай, Мартин, а он не притворяется.

Мартин: Я же говорю, чинить надо.

Корделия: А как?

Мартин отдает ей девочку и уходит. Катрин откупоривает бутылку и сует Кеше. Кеша принюхивается. Потом делает осторожный глоток. Морщится и отставляет бутылку. Катрин ахает. Кеша берется за очередное пирожное.

Корделия: Я же говорю, полный абырвалг.

Возвращается Мартин с набором рабочих инструментов. В наборе — дрель со сверлами, пассатижи, отвертки, шило, молоток, россыпь гаечных ключей. Поместив чемоданчик на стол, Мартин не спеша извлекает предметы и раскладывает их в строгом порядке. Кеша

перестает жевать.

Для начала Мартин берется за дрель на ядерном аккумуляторе. Вставляет самое длинное и толстое сверло. Нажимает кнопку, дрель издает пронзительный вой.

Катрин (в ужасе): Корди, останови его!

Корделия: И не подумаю. В кои-то веки мужчина в доме. Полочку прибить, картину повесить.

Мартин откладывает дрель и берется за пассатижи. Их у него несколько штук разной формы и размера. Он их пробует по очереди и раскладывает на столе.

Кеша выглядит чуть встревоженным.

Мартин продолжает инспекцию врачебных принадлежностей. Настает очередь гаечных ключей. Бросив на пациента оценивающий взгляд, выбирает ключ на 40.

Мартин (обращаясь к Корделии): Как думаешь, подойдет?

Корделия тоже с самым задумчивым видом изучает ключ. Пробует его на вес и даже дает подержать девочке. Та с тем же задумчивым видом хватается ручонкой. Мальчик на загривке Мартина требовательно басит. Ему тоже дают подержать ключ. Он замолкает.

Корделия: Маловато будет.

Мартин: Думаешь?

Корделия: Там все запущено. Необходимо более радикальное воздействие.

Кеша выглядит еще более встревоженным.

Мартин откладывает ключ на 40 и берет ключ на 50. Повторяется та же церемония с осмотром и взвешиванием. Даже Катрин пытается принять участие. Кеша становится все тревожней. Он окончательно перестает жевать и отодвигается от стола, готовясь к бегству.

Корделия: Вот этот, пожалуй, подойдет.

Мартин многозначительно поигрывает гаечным ключом.

Катрин: Изверги!

Пытается преградить Мартину путь.

Кеша вскакивает.

Кеша: Уже и пошутить нельзя!

Мартин: Ну ты, может быть, и шутишь. А вот я — нет!

Кеша: А-а-а...

Сцена четвертая

Полчаса спустя. Катрин лежит с влажным полотенцем на голове в комнате Корделии. Корделия сидит рядом с одним двойняшкой на коленях. Второй с упрямым пыхтением пытается влезть туда же и вытеснить первого. Корделия его подтягивает, пытаясь установить мирное сосуществование. Из-за дверей доносятся уже привычные топот, грохот и звон.

Кеша: Это не я! Это Збышек! Я пошутил, сказал, что ничего не помню, а он поверил!

Мартин: Почему сразу не признался?

Кеша: Стыдно было!

Катрин издает жалобный стон. Корделия утешительно похлопывает ее по руке.

Корделия: Вот видишь, мама, ему стыдно...