Прогноз погоды на планетах (джен)

Тяжело идти. Холодно. Ветер завывает в ушах, а глаза и рот, если бы не было шлема, однозначно были бы забиты снегом и местным парящим ксенопланктоном. А так всего лишь ноги увязают в ледяном крошеве и трупиках мельчайших существ, плавно опускающихся с серых небес на поверхность. Впрочем, не только спорящая по вязкости с зыбучими песками “каша” и ветер мешали продвижению. Сама атмосфера была довольно плотной, тягучей и вязкой, словно в каком-то дурном сне. Но до базы оставалось совсем немного… это было бы позором, подать аварийный сигнал буквально на пороге. Да кто угодно потом засмеёт, что после стольких путешествий, порой в гораздо более неприятные и опасные места, можно было сломаться всего лишь на Фанши. Да и почему? Потому что тяжко ногами передвигать! Смех да и только…

Смех? Кажется, что начались галлюцинации. Здешняя атмосфера точно не токсична, а в чисто символическом шлеме для защиты от ветра и планктона стоят фильтры? Кто тут может смеяться?!

Но странный звук повторился. И, кажется, что-то крупное промелькнуло в стороне. Похожее на рыбу…

Пришлось слегка ударить идущего спереди проводника, чтобы тот обратил внимание. Останавливается. Кажется, или за стеклом и мраком спутник, ведущий к базе улыбается? Или всё-таки игра воображения?

Снова что-то промелькнуло впереди, даже словно бы пролетело по воздуху.

Проводник явно что-то знает, но отмалчивается. Лишь жестами показывает, что на базе всё расскажут. Как на зло, радиосвязь в скафандре поломалась, и приходится вот так общаться.

Опять оно… Да сколько можно?

Вход на станцию за поворотом бархана из снега и затвердевших останков планктона. Вот и она… Что за?

У массивной гермодвери… на совершенно иной планете, лишь внешне напоминающей земную заснеженную пустыню… толпились… гладкие… черные… пингвины? Хоть и несколько крупнее вроде, чем на Земле.

Птицы явно планировали взять ворота базы штурмом.

Кое-как удалось пробраться сквозь эту толпу. Почему-то, когда проход открылся, никто из крылатых созданий не ринулся внутрь, а наоборот, с самой базы выбежало несколько штук, а парочка даже пролетела над их головами, словно брошенная из катапульты или банально получив пинок под хвост.

Проводник показал жестом. Что надо спешить. Да, проход на базу закрывался, но мы успели.

Преодолев тамбурный отсек мы наконец-то сняли шлемы.

— Что это такое?

— Пингвины. — Мой спутник невозмутим.

— Вижу, что они. Но откуда и как?

— Это, мой друг, долгая история. Но коридоры станции поистине огромны, а внутренний транспорт не работает, так что у нас есть время.

Пока мы шли до чуть ли не противоположного края станции, где сгруппировались основные узлы научного поселения, мне поведали дивную историю.

Лет этак двадцать-тридцать назад тамошняя смена решила с размахом отпраздновать какие-то условные календарные даты, которые выцепил из древних файлов один из учёных, имеющий хобби историю земной цивилизации. Сначала всё шло неплохо. Ну, подумаешь, ёлки, до Финши добрались уже изрядно пожелтевшими. Фонтанов не нашли. Носки в консервной банке парней не впечатлили. Костёр зажигали девять раз, но каждый раз безуспешно — противопожарная автоматика знала своё дело. Зато было весело.

Вот и ещё очередной праздник, и кому-то взбрело, что конфеты или цветы (всё равно быстро завянут) — скучно, а вот милые зверюшки — самое то. Сидела мужская часть коллектива, думала, что же подарить женской. Небинарные кхтулхи то сюда перебегали, то туда, передавая сообщения.

В итоге какой-то сверхразум и выдал идею, что самый лучший котик или щенок — это пингвин, милая жирненькая неуклюжая птичка с Земли. Придумано. Сделано.

Да только никто не смотря на свои три и более образования не мог предположить, во что эта затея выльется дальше. Птицы были доставлены. Подарены. Затисканы.

Однако, на базе проживало более двухсот сотрудников. И это как минимум, а то и более трети — женского пола. И каждой полагался пингвин. И как в итоге, при пересменке далеко не все обладательницы “милых толстых птичек” забирали их с собой. А от кого-то кажущиеся увальнями питомцы банально сами делали ноги.

А если учесть, что птиц дарили не один условный год, и не только на этой базе, и долгое время это не считалось проблемой, скорее “птичку жалко”, если те удирали за пределы базы… то даже изначальная популяция оказывалась вполне внушительной. И ведь надо было понять, что что-то не то происходит, когда ни разу никто не обнаружил ещё по началу ни одного ни задохнувшегося, ни замершего, ни даже погибшего от голода пингвина.

А когда до какой-то светлой головы дошло, что надо всё-таки их хотя бы посчитать, то вылезли удивительные вещи…

— То есть, ты хочешь сказать, что они спокойно выживают снаружи, начали размножаться как кролики, жрут планктон и даже летают? Чушь какая-то…

— Всё гораздо хуже. Спасибо, Кэнди. — Собеседник остановился, нагнулся и взял из протянутого крыла синюю изоленту. Не успел мой невысказанный вопрос слететь с губ, как он опередил его ответом:

— Постоянно приносит ленту со склада. Проще взять, чем объяснить, что она пока никому не нужна. Всё равно будет ходить следом и протягивать.

Мы прошли дальше, и добрались почти до столовой.

— И всё-таки, у вас, да, проблема с инвазивным видом животных, это понятно, но не кажется, что для этого нужен ксенобиолог, а не ксенопсихолог?

— Неее… Ошибка почти исключена, но вы как раз и нужны, чтобы подтвердить или всё-таки опровергнуть наши опасения.

Входим в столовую.

— Вот наша крякен… то есть кракен. То есть, Великий Мудрый Лоло…

Примечания:

Что же, номинально, пусть и спустя полгода сборник закончен, а там, как получится — будет дополняться или останется текст в таком же составе частей.