Прогноз погоды на планетах (джен)

Примечания:

Почти весь текст спокойно читается самостоятельно и лишь последний фрагмент с отбивкой нуждается в контексте. (Который, увы, на данный момент я не могу предоставить, и лишь самые внимательные и с кем творческое общение было и за пределами фикбука могут хоть что-то тут в этом фрагменте понять. А могут и нет.)

Жара… Нестерпимая жара и влага.

Тонкий липкий слот пота покрывает тело, словно вторая кожа. Застилает взор мутноватой пеленой. Да и от соли постоянно приходится закрывать глаза.

Казалось, хотя бы воздух должен был быть горячим, но хоть сухим. Но не свезло

Во время проведения весьма рискованного манёвра не выдержала одна из вторичных систем жизнеобеспечения. Перегрузки разорвали одну из труб, проходящих через весь катер, и несколько кубов воды выскользнули из разрыва.

Попытки исправить оплошность не привели ни к чему хорошему: несколько монструозных пузырей раздробились на меньшие, а те ещё и ещё, вплоть до плотного и тяжёлого водяного пара.

Одежда давно была снята за ненадобностью. Ресурсы скафандров были ограничены, и лучше их оставить на самый крайний случай. А обычные природные и синтетические ткани лишь мешались бы. Да и чем-то же надо было всё-таки заткнуть ту разорванную трубу и прикрыть от влаги те приборы, что были не защищены.

Если их сигнал нашли, то когда?

Каждый день, и даже час тянулся просто невыносимо долго.

Казалось же, что вот-вот должен быть ответ, резкий сдвиг корабля и, наконец, свобода…

Но всё оставалось тихо. Словно чёрная дыра поглотила весь внешний мир. Или из самих. Вдруг всё же не рассчитали?

Впрочем, если ошиблись, то корабля уже давно бы не было.

Другое дело, что можно было залечь в настолько глубокий дрейф у горизонта событий, что сигнал на волю так и не прошёл, нет никакой возможности выбить их из диска или же прошло столько лет, что будь у них работоспособны внешние камеры, можно было б любоваться на конец Вселенной, если бы их ловушка, чёрная дыра на одной из окраин изученной части галактики, могла ещё ухватить последние редкие лучи света.

Запасов корабля было вполне достаточно. И воздух, и вода, и пища легко синтезировались. Только вот влажная тропическая жара и полное незнание того, что происходит вокруг. Да и время хоть и было ограничено, но всё ещё оставалась надежда, что его хватит.

Первые сутки было не до рассуждений.

Вторые просто ждали помощи.

Третьи и далее… Но как-то скоро оно надоело. И теперь какая разница, что сидящая голышом на месте пилота девушка обмахивается веером из игральных карт, а точно такой же нагой парень уже удалил с личного терминала коллекцию весьма занимательных фильмов, так её ни разу не запустив?

Может, инстинкты и должны пробуждаться в моменты опасности, но когда угроза сложно представима, да ещё и тянется, как старая жвачка за подошвой, то так-то не до того, чтобы «плодиться и размножаться». Да и уже пробовали. Специально. Чтобы по закону подлости в самый возвышенный, пиковый момент с внешней стороны обшивки постучали, а средство экстренной радиосвязи ожило ехидным голосом. Но нет. Не вышло

Ко второму месяцу по внутренним часам корабля всё осточертело.

И секс. И ссоры на тему, кто виноват в том, что дежурный облёт территории вылился в то, что пришлось нырять в зону притяжения чёрной дыры, чтобы потянуть время.

В ту часть небольшого, но всё-таки полноценного звездолёта оба человека даже и не заглядывали. Удалось закрыть переборки — и ладно. Оставалось только ждать. Даже если у них было бы топливо и возможность вырваться из притяжения, это их не спасло, а скорее, наоборот, погубило.

Скоро корабельный календарь начнёт отсчёт сто восьмого дня полёта и девяносто третьих суток заточения. Жара всё так же изматывает. Подсчёты того, сколько прошло во вне и сколько осталось до того, как придётся воспользоваться табельным бластером всё так же не точны.

Если что-то при нырке было совершено неверно, то они погружаются всё глубже. И вовне могут проходить уже годы за их секунды.

И если они нырнули недостаточно глубоко, то у них может быть уже гораздо меньше времени, чем было рассчитано. Чем ближе к рубке — оно течёт быстрее. Всё же нельзя было полностью зависнуть. Но что если другие отсеки тоже не почти замерли

Все анекдоты были рассказаны неоднократно. Всё порно просмотрено, удалено, заснято вновь, просмотрено, закритиковано и вновь удалено. Спарринги что боевые, что любовные давно закончились. Ожидание и апатия. И ничего больше.

Скрип несчастной трубы и снова кубометры жидкости расплылись по кораблю. Что-то словно потянуло несчастный катер. С противоположной стороны — тоже словно усилилось притяжение.

Длительная череда быстрых гравитационных возмущений. Девушку стошнило, а парень лишь гневно погрозил креслу, о которое его всё бросало при сеансе связи

Нынче не до разговоров, хотя они давно и кончились, так как всё, что можно было сказано.

Теперь надо было спешить.

Скафандры, пара цифровых накопителей, оружие — этого вполне достаточно. Теперь осталось лишь добраться до шлюза.

Ещё толчок и шипение улетучивающегося воздуха. Прыжок и нажатие на люк

Скрежет переборки. Не самой близкой, в отдалении, но всё же…

Люк раскрывается. И крышку тянет гравитация мёртвой звезды. Но перехатывает гравитационный захват совсем другого корабля.

Ещё многократные толчки и чувство, словно скатываешься с горки. Хватка чёрной дыры почти преодолена и можно уходить.

Стук, и скрежет переборок, слышимый сквозь остатки улетучивающегося воздуха (или может быть, это галлюцинация?) ближе.

Выбравшись на внешнюю обшивку, распластавшись на металле они ждут сигнала, когда можно будет оторваться от корпуса обречённого катера.

Воздуха нет. Да и ничего не слышно из вне сквозь шлемы.

Встроенные радиопередатчики ловят приказ: на счёт три, прыгайте.

Раз.

Два.

Три.

Тандемный прыжок и резкий рывок в сторону от корабля и невидимой ловушки

Гравитационный захват работает грубо. Да и пущен он был на этот раз чуть в стороне от катера.

Так было надо. Хоть и был риск, что двигатели скафандров не справятся. Но всё же удалось попасть.

Падение ко второму кораблю по лучу притяжения захватывало дух, хотя на высоте нескольких километров всё же замедлилось. А последние несколько десятком метров и вовсе прошли скорее по инерции, благо чёрная дыра уже была слишком далека

Добравшись до открытого шлюза, двое проскользнули внутрь, даже не оборачиваясь на покинутый катер — всё равно его уже не разглядеть, слишком далеко. А может, и вовсе он был оттолкнут очередным гравитационным лучом обратно к чёрной дыре, в самую её глубь.

Но уже это не важно.

Как только открылся внутренний шлюз, девушка сняла шлем и, вручив его своему компаньону, прошествовала на корабль.

И её даже не смутило наставленное дуло плазменного пистолета.

— Да, я знаю, где тут медотсек? Но, вообще-то вы могли и поторопиться, ребята. — Она, легкомысленно покручивая разноцветную прядь, прошла мимо лопоухого и очень «грозно» выглядевшего обладателя оружия.

Тот смутился и посмотрел на второго гостя, уже разоблачившегося и вручившего карты с данными второму встречающему, уже из офицерского состава.

— Просто не в духе. Вот и всё. — Второй новоприбывший вздохнул.

— Да? Больно вы глубоко забрались. А я-то думал, что сейчас выскажет за морзянку. — Офицера словно забавляла вся эта ситуация со спасением экипажа катера и тем, что возможно, это стало угрозой для экипажа уже этого корабля. — А как она будет злиться, что пропустила не только тот концерт, на который заказала билеты, а вот вообще все концерты, так как за пять лет группа-то распалась.

Пленник сгинувшего катера с какой-то тоской посмотрел в сторону внешнего шлюза:

— Может, пока не поздно, выпустишь меня обратно?

Примечания:

Если кому-то кажется странным отношение персонажей ко времени — вам это не кажется. Тут сплелись два фактора — специфика течения времени вблизи чёрных дыр (как оно предполагается) и то что действие происходит в очень далёком будущем, где длительность жизни гораздо превышает нашу, отчего и отношение персонажей ко времени довольно специфичное.

Примечания:

Автор знает, что здоровенные (и расплывчатые) инфодампы — зло. Но это моё право всё же их впихнуть в маленький рассказ.

Также автор никоим образом не одобряет происходящее в рассказе. Не смотря на специфику сеттинга, они слишком легкомысленно относятся к некоторым вещам.

Наверное, не стоило вписываться в это дело. За единицы кредитов так точно.

Со стороны может показаться: что сложно взять коды переадресации и просто воспользоваться ими? Да только не зря официальные услуги в этом деле, если нет серьёзных причин для этого, стоят дорого. К тому же коды лежат «свободно»: в древние времена такая защита могла бы остановить любого хакера, современный — даже одну кружку кофе выпить не успеет, как получит доступ. Но всё же все знали, что это такое вежливое «пользоваться можно, но осторожно и в случае реальной необходимости». Да и почти всю необходимость в смене точки назначения закрывал действительно открытый код сброса капсулы. Остальные же использовались гораздо реже.

Но всё же использовались. И довольно часто всё же не совсем по назначению. И, возможно, далеко не самая лучшая их защищённость от посторонних ли был не случайна: лучше уж система получит набор известных команд, чем кто-то будет исхитрятся со сторонним кодом, раз от физически модифицированных капсул избавиться невозможно, да и вреда от них всё же меньше зачастую.

А команды… Казалось, какой сильно умный индивид захочет разрушить систему, позволяющую возрождаться? Но бывает всякое. И потому со системой поступили интересно…

Луксор не знал теоретических предпосылок того, как почти вся структура может быть виртуальной и находиться почти полностью в другом измерении. И так как набор из сорока команд — которые при этом нельзя модифицировать или сформулировать хоть ещё одну дополнительную, позволяет и гибко взаимодействовать с системой, и защищать пусть и не отдельные узлы, но всю целиком от внешнего вмешательства. Впрочем, всё это было придумано задолго до рождения юного хакера, молодого даже по очень древним земным меркам. А по современным — двадцатилетнему студенту просто не понять мудрость и умение профессионалов, посвятивших даже первоначальному ядру системы возрождения около пятидесяти лет. А кому-то из них уже даже не триста лет…

Молодой хакер в который уже раз разрывался между тем, чтобы отказаться от рисковой авантюры, и тем, что всё-таки надо попробовать. Ведь всё равно ничего реально страшного не произойдёт! А вероятность пустого сигнала — исчезающе мала. А знакомый сотрудник станции обслуживания капсул даже как-то говорил, что официальные данные, не говоря о конспирологических панических теориях — сильно завышают опасность. Реальный шанс нынче погибнуть с концами хоть и оставался, но был ещё во много раз меньше.

Но всё же…

Но и подводить парней и девчат не хотелось. Они же так надеялись! Да и самому было интересно, правда ли то, что говорят…

Нет, надо решаться, а то не факт, что скоро выпадет удачный момент.

Коды перенаправления были введены почти до конца. Оставалось ещё с десяток знаков. Пять. Два. Нажатие клавиши ввода.

Теперь осталось сообщить ожидающим и…

— Итак, что это у нас такое?

— Очередные лихачи не вписались в астероидный поток? Тем более, на такой лоханке.

— Вот именно. Да и кажется, что врезались они не потому, что не славировали, а специально…

— Скажи, что ещё, что это были какие-то сектанты! Фанаты! Фанатики!

— Не похоже. По крайней мере, нет ни пентаграмм, ни кровавых текстов.

— Ни даже вонючих коричных палочек?

— Чем-то пахнет, но точно не корицей.

Вздох. Выдох. Бьющий, в даже закрытые веками глаза, свет. Вкус омерзительной, похожей на сопли… Нет, клубнично-зефирный аромат. Получилось?

Открыть глаза и ухватиться о холодный металлический… Нет. Даже край капсулы отличался от стандартного. По ощущениям напоминал тёплую шершавую кожу рептилии — или старого чемодана, что бы это не значило.

Открыв глаза и перевалившись наружу, Луксор увидел уже нескольких своих друзей. Голых, покрытых регенеративным составом. Да только подтёки жидкости были необычного нежно-розового окраса, да ещё пенились и издавали сладковатый ягодный запах.

— Долго стоять будешь, помоги девушке выбраться. — Прозвучало со спины.

Капсула работала просто ударными темпами: всё же, место, где около полусотни людей очутилось было далеко не станцией возрождения с сотнями капсул. Четырёх их было однозначно мало для такой оравы. Да и было их больше одной чисто потому, что то было прописано к требованиям к установке частных капсул.

Да, очень многое можно было получить за деньги, но и много дополнительных условий надлежало выполнять.

Этим и воспользовалась компания, чтобы попасть сюда.

Девушек и парней удивляло, что регенеративный состав в каждой из капсул отличался внешне: клубничный цвет и аромат в одной, сиреневый окрас и запах лаванды в другой, в третьей было зелено, но не от привычных жёлто-серо-зелёных ‘’соплей’’ базового состава, как будто специально созданных таким образом, чтобы быть наиболее отвратительными, а нежного цвета травы и вкусом мохито (кто-то из парней, пока выбирался, изрядно хлебнул жидкости и от неожиданности ему чуть повторно не потребовалась капсула, жидкость в четвёртой ничем не отличалась от жидкого шоколада.

Впрочем, одним регенеративным составом выпендрёж хозяев места не оканчивался. Сами капсулы напоминали коробки от коллекционных кукол. А подвал легко мог бы быть и бальным залом.

— Однозначно, где-то здесь должно быть помещение с одеждой.

— Даже с мужской?

— Ну, ведь сопровождение тоже может… вот и должно быть.

Найти комнаты с одеждой не составило труда, и вот молодые авантюристы, они же фанаты восходящей звезды галактической эстрады покинули подвал с капсулами и разбрелись по особняку.

Только долго блуждать не пришлось. Не всем нравится, когда к ним вторгаются. Особенно таким странным способом.

Искренне восхищение и готовность на подобное безрассудство может, могли впечатлить саму миловидную певичку, но точно не её деловых агентов.

Вызов космического патруля не заставил себя долго ждать. А некоторые особо торопливые и истеричные личности, хоть и пытались улизнуть, но совсем забыли, а так они сюда попали. Скучающие полицейские и охранники певицы лишь скучающе вытянули из капсул извивающиеся и ругающиеся тела.

Луксор знал, что так вся авантюра закончится. Но не мог отказать друзьям. Да и самому было интересно увидеть Ту самую, Великолепную, Восхитительную, Невероятную… вживую.

— Может, дадите автограф, пожалуйста?!

В баре было шумно, душно, пахло множеством самых удивительных телесных запахов, а плотная пелена из дыма и испарений вполне могла обеспечить приватность желающим, устроившимся в самых глубинах помещения.

Несколько экранов разной формы и размеров (ходили слухи, что когда-то это был один большой монитор из фрактализированной электро-стеклянной пластины обзорного мостика космического линкора, но после одной из особо буйных драк экранов стало больше…) показывали посетителям матч по мехаболу.* Играла навязчивая восьмибитная музыка из стилизованного под доисторический граммофон проигрывателя. То тут, то там слышалась ругань, делались ставки на победу команд, сальные анекдоты, а кто-то даже обсуждал планы проникновения в одни из крупнейших марсианских тепли.

Время от времени кто-то приходил в бар, кто-то уходил. Пендельтюры** вертелись беспрестанно, а где-то в сизо-туманной дали коридора старой космической баржи вносило свою лепту в общую какофонию шипение воздушного шлюза.

Только вот очередной посетитель вошёл в стилизованный под салун бар без этого отдалённого звука. А внимательный и трезвый наблюдатель ещё и заметил бы неестественные даже для подвыпившего отдельные движения и какие-то всполохи, помехи, пробегающие по телу.

Посетитель довольно скованно прошёлся к барной стойке:

— Пива. Нет, водки. Нет, виски. А может, джина? Хотя зачем пить древних пустынных духов? Текилы? Саке? Консубанского зелёного? А силенианский флуоресцентный кисель есть? Керосин?

— Может, вам для начала обычной воды? Говорят, некоторые воды от монооксида дигидрогена тоже вполне хмелеют. — Бармен совершенно не удивился и подал в щупальцах сразу несколько бутылок с горячительными напитками. Мало что может поразить пятисотлетнее существо с дальних водных лун пустынного Астарота, особенно после тех землян-культистов, спуставших Толкиена Стоукера и Лавкравта и требовавших от него хентайной сессии:

— А вот орешком, особенно грецких, советую отказаться. Давеча были тут личности, которые очень агрессивно отнеслись к их предложению. Возмущались, как можно поедать что-то, что похоже на мозг, и, может быть, может чувствует боль и разумно… Странные существа, однако. Что с вами?

Посетитель слишком рьяно начал вдыхать воздух своим тёмным, горбатым носом. В небольших карих глазах словно выступили слёзы.

— Дайте всё, что у вас есть.

Спустя несколько минут один из столиков был уставлен бутылками с алкоголем и приравненных к нему веществ. Существо, похожее на землянина какой-то древней народности, может быть, армянина, деловито отливало немного напитка, пробовало. И призадумавшись на пару секунд открывало другую бутыль Повторяло процесс. Несколько раз заливалось сразу целой бутылью. Пробовало мешать напитки. Но судя по страдающему лицу всё было не то.

И вовсе не алкоголь, а наличие внимательных слушателей развязало неожиданному гостю язык.

— И как это должно работать? Совершенно непонятно.

— Так что всё-таки случилось?

— Сейчас, минуточку. — Странный посетитель бара взял уже пустую бутылку и вдавил в себя. Она прошла внутрь словно как сквозь голограмму, а после была вытянута, но уже наполнена смесью только что выпитых жидкостей. Лишь помехи, пробегающие по телу, сопровождали сие действо, так как тело несчастного выпивающего и являлось голограммой. Плотной, но всего лишь объёмной картинкой, — Вы же сможете разделить их?

— Конечно.

— Хорошо.

— Так что же случилось? — Часть сидящих в баре навострила уши, некоторые, в прямом смысле, слушать фантастическую историю, всё равно не все могли нынче быстро убраться с астероида — отказала глобальная телепортационная транспортная сеть, так почему бы и не скоротать время за хорошей историей?

* * *

Рассказ был не сильно долгим, но перебивался всхлипываниями и попытками всё-таки напиться всё больше и больше унылого рассказчика. А также его извинениями, что его приходится выслушивать и многие здесь застряли.

Всё началось с того, что некая группа учёных, специалистов, занимающихся глобальными катастрофами, каждый в своей области, решили провести вполне тривиальную симуляцию, чтобы окончательно решить вопрос, какой из катаклизмов, при прочих равных условиях= будет разрушительной: изменение климата, биооугроза, радиация, сдвиги тектоники и так далее. Учёные всё подготовили, создали симулятивную реальность на суперкомпьютере и всё бы шло хорошо, но… нашлись те, кто ничего не понимая в вопросе исследования, и что не менее важно, в средствах его проведения, решили, что действия исследователей аморальны — ведь ради своих целей учёные создали целый мир с разумной жизнью и теперь извращённо её уничтожают.

Казалось бы, что такого? Ведь симуляции и существуют для того, чтобы получать результаты, не проводя эксперименты в реальности. Но ведь алгоритмы же живые! И как суперкомпьютер экспериментаторов запустил на себе ту симуляцию как он посмел так поступить со своими же….

Кем «своими же» — посетитель бара так и не смог произнести, так как по всему телу пронеслась особо заметная полоса из всполохов. Похоже, дальше рассказывать было сложно. Бывает такая истерическая реакция у живых существ, но только никто не ожидал, что подобное будет у представителей искусственного неорганического разума, в далёком прошлом часто смешиваемого с понятием искусственного интеллекта.

— Самое… смешное, что ли? Те учёные-то специально свою программу проверяли и с несколькими ИР* * *

советовались, чтобы случайно не преступить границу между очень сложными алгоритмами и наличием у программ не симуля… тивности, а реа…льного само… созна… ния. Но тем активистам было всё равно.

А теперь… представьте все эти баталии… И что приходится вынужденно быть в курсе.

Почем, вы, органические носители разума, такие тупые и упёртые? Ааааа, — мужчина заискрил и пару раз даже пропал из-за столика. — Нет, я не могу. Не могу пока выполнять свою работу. Бармен, есть что-нибудь ещё?

Из-за какого-то дальнего столика донеслось:

— А может, ИР трансгресса* * *

всё-таки больше не наливать?

— А толку-то? Всё равно же не отвиснет, — с другого.

В бар также без сопровождающего шипения шлюза ворвалась темнокожая женщина с жёлтыми дредами и устроилась рядышком с вовсю глючащей голограммой:

— Юстас, посторонись, эти дуралеи всё ещё продолжают качать чужие права, а наши все едва-едва скрипят серверами. Не скажешь, что из этого прочистит микросхемы?

Кто-то простонал из дальнего угла бара:

— Похоже, сегодня вообще ничего работать не будет…

— Да не, Микадо же вроде бодрядком…

— Вообще-то мне как и всем плохо. Просто когда просчитываешь на своих серверах многочисленные вероятности, то и не такое видел. Но вероятность и реальность — это две большие разницы. Так, Юсик, дай сюда бутыль с кагором, тут же была…

____

*Аналог футбола, только в ходе матча помимо чисто игроков, бьющих по мячу, по территории, определённой как поле, ещё носятся управляемые изнутри частью игроков, роботы. Матч проходит в трёх пространственных измерениях, зрелищен и очень травмоопасен, а также сам вид спорта является погранично-полуофииальным.

**Это дверь, качающаяся на петлях. Барная дверь из салунов в фильмах о Диком Западе.

* * *

ИР — искусственный разум. Тот самый пресловутый ИИ, но круче.

* * *

Трансгресс — собственно местная галактическая телепортационная система, сочетающая в себе и функционал интернета.

Примечания:

Автор в курсе, что происходящее может быть очень сильно непонятно. Но история — внутрисетитинговый гег из ненаписанной до сих пор серии текстов, так что, конечно, куча непонятных терминов и персонажей, и почему это должно быть считаться смешным. Но что есть, то есть. И это не исправить.

Но если подумать, то и без знания лора, чисто с самой ситуации можно кекекнуть.

Берегите свои компы, имей разум, они бы благополучно сгорели б от столкновения с человеческой логикой.

* * *

Наверное, в сборнике будет ещё два рассказа — один про девочку с метеопрогнозами, второй про пингвинов. А после — может будет другой сборник с немного другой тематической направленностью.

— Это несправедливо! — Ниш пнула слишком быстро захлопнувшуюся дверь инфорубки. — Козёл! Ну и катись колбаской.

— Коэн вообще-то! — глухо донеслось из-за преграды.

Ниш прижало ухо к двери. Было слышно, что кто-то из гостей брата кхекает, словно чем-то подавился, а кто-то, видимо из девушек, довольно слышно захихикал.

— Ко-о-озёл!

Снова хихиканье, но старший брат даже и не думал извиняться и пускать сестру в свою святая святых — пиратскую радиорубку поличастотной сверхсветовой связи, особенно, когда к нему прибыли гости.

— Что вы хотите от ребёнка-то, сестричка капризничает, сейчас начнёт рыдать и стучать в дверь, мешать эфиру.

“Не дождёшься”, — хмуро подумала Ниш и отошла от двери. Вот так всегда, когда происходит хоть что-то интересное, брат словно нарочно старается убрать сестру подальше. Раньше Коэн уволакивал Ниш куда-то вглубь их космического прибежища, якобы волнуясь о безопасности сестры. Но сейчас, когда та стала вполне взрослой, эта отмазка давно не прокатывало. Девушке всё казалось, что брат банально стыдится того, что вынужден возиться с младшей сестрой, ведь это так подрывает пафосный имидж крутого космического пирата-ди-джея с личным живым космическим кораблём — влакасом, космическим китом.

Пиная мелкие камешки, вечно таинственным образом появляющиеся не только в желудке космического левиафана, но и полостях тканей, в которых как правило и обустраивали свои жилища космические странники, если разумные киты позволяли с ними путешествовать между звёзд, Ниш дошла до своей “комнаты”.

Там как всегда было неубрано, лишь с завидным постоянством проливаемый кофе уже успел втянуться в пол. Девушка подозревала, что — Керуа, их живой корабль, банально пристрастился к этому напитку, и похожие на землетрясение толчки по условным корабельным утрам, когда они с братом завтракают — не случайны…

Ниш зарылась в кучу одежды с головой, но нашла свою парящую камеру, которую она лично отжала когда-то на пустынной планете-рынке, нейтральной территории среди всяческих отщепенцев галактики и даже защитников порядка.

В той же куче обнаружился и старый пиратский маяк с очень интересной схемой передачи, позволяющей перехватывать подавляющее большинство стандартных сигналов и заменять их своей записью. Да, это будет изящная месть.

Тонкая предрасстветная полоса ползла по поверхности безымянной (всё равно огромный номер из каталога никому ничего не скажет) планеты. Если приблизиться с расстояния орбиты до высоты обычного птичьего полёта (если бы тут были птицы, то оказалось бы, что полоса не такая уж тонкая. Но всё же хоть и лениво, но всё же заметно перемещающаяся, что было для любых гостей и местных жителей проблемой.

Небольшой внутрисистемный челнок завис буквально в полуметре от поверхности, довольно близко к области уступающей свету темноты. Ниш выпустила парящую на антиграве камеру из рук и выпрыгнула сама, придерживая маяк. У девушки было около двух часов до того, как придётся спешно вернуться на кораблик и убраться отсюда, пока совсем не рассветёт.

Настроив передачу сигнала, она начала вещание.

Итак, дорогие, уценённые, недооценённые, переоценённые и бесценные слушатели и зрители. С вами несравненная, неотразимая, бесподобная и всё в том же духе Ниш Броун. И мы с вами находимся на весьма интересной планете, о которой мало кто слышал, и ещё меньше на ней бывали.

Девушка подошла к самому краю сумеречной зоны, за которой медленно уходила ночь.

— Мы с вами находимся на планетарном терминаторе, границе свет и тени, самой безопасной и комфортной области планеты. Посмотрите вокруг.

Автоматическая камера показала панораму: саму Ниш, корабль, камни поверхности, довольно шустро покрывающиеся разноцветными пушистыми нитями.

— Вы видите, как рассвет действует на местную примитивную жизнь, она после ночи тянется к свету, стремительно растёт и размножается, но взгляните на тень, что там видно, откуда взялись эти шерстяные клубки?

Камера сфокусировалась на границе терминатора, там, где кажущиеся камнями организмы только-только отмерзали и распушивались.

— Кажется, их ждёт насыщенный и длинный день? А вот и не так. Насыщенный, но… — Ниш схватила камеру и с помощью встроенного в скафандр двигателя стремительно пропрыгала в противоположную сторону, попутно снимая пейзаж с высоты своих прыжков.

Где-то на середине обитаемой полосы ей даже пришлось перепрыгнуть реденький, но всё же высокий и перепутанный лесок волокнистых растений и спугнуть какое-то существо, смахивающее на крупного мохнатого паука с огромным количеством длинных тонких конечностей.

— Да, это редкость, но мы встретили косиножку, местное живое перекати-поле.

Доскакав до другого края, девушка отпустила камеру снова и навела объектив на границу.

— А теперь вы видите, почему день вовсе не является радостью для местных жителей. Огненный вал ещё далеко, но все существа уже не просто играют в симулятор камня, как по ночам, а стремительно зарываются в глубины, чтобы скрыться от палящего зноя. Да и нас следует отсюда двигаться…

Коэн выругался. Стукнул микрофон. Стукнул передатчик. Побледнел. Покраснел. Позеленел. Опять начал что-то подкручивать в аппаратуре. Безрезультатно.

Довольно важное и статусное вещание для космического радиопирата срывалось. Гости только похихикивали. А из динамиков всё лился голосок дорогой сестрёнки:

— Но мы с вами не прощаемся. Передача будет постоянно, хоть и непредсказуемо выходить на частоте…

На его, Коэна, частоте!

Тяжело идти. Холодно. Ветер завывает в ушах, а глаза и рот, если бы не было шлема, однозначно были бы забиты снегом и местным парящим ксенопланктоном. А так всего лишь ноги увязают в ледяном крошеве и трупиках мельчайших существ, плавно опускающихся с серых небес на поверхность. Впрочем, не только спорящая по вязкости с зыбучими песками “каша” и ветер мешали продвижению. Сама атмосфера была довольно плотной, тягучей и вязкой, словно в каком-то дурном сне. Но до базы оставалось совсем немного… это было бы позором, подать аварийный сигнал буквально на пороге. Да кто угодно потом засмеёт, что после стольких путешествий, порой в гораздо более неприятные и опасные места, можно было сломаться всего лишь на Фанши. Да и почему? Потому что тяжко ногами передвигать! Смех да и только…

Смех? Кажется, что начались галлюцинации. Здешняя атмосфера точно не токсична, а в чисто символическом шлеме для защиты от ветра и планктона стоят фильтры? Кто тут может смеяться?!

Но странный звук повторился. И, кажется, что-то крупное промелькнуло в стороне. Похожее на рыбу…

Пришлось слегка ударить идущего спереди проводника, чтобы тот обратил внимание. Останавливается. Кажется, или за стеклом и мраком спутник, ведущий к базе улыбается? Или всё-таки игра воображения?

Снова что-то промелькнуло впереди, даже словно бы пролетело по воздуху.

Проводник явно что-то знает, но отмалчивается. Лишь жестами показывает, что на базе всё расскажут. Как на зло, радиосвязь в скафандре поломалась, и приходится вот так общаться.

Опять оно… Да сколько можно?

Вход на станцию за поворотом бархана из снега и затвердевших останков планктона. Вот и она… Что за?

У массивной гермодвери… на совершенно иной планете, лишь внешне напоминающей земную заснеженную пустыню… толпились… гладкие… черные… пингвины? Хоть и несколько крупнее вроде, чем на Земле.

Птицы явно планировали взять ворота базы штурмом.

Кое-как удалось пробраться сквозь эту толпу. Почему-то, когда проход открылся, никто из крылатых созданий не ринулся внутрь, а наоборот, с самой базы выбежало несколько штук, а парочка даже пролетела над их головами, словно брошенная из катапульты или банально получив пинок под хвост.

Проводник показал жестом. Что надо спешить. Да, проход на базу закрывался, но мы успели.

Преодолев тамбурный отсек мы наконец-то сняли шлемы.

— Что это такое?

— Пингвины. — Мой спутник невозмутим.

— Вижу, что они. Но откуда и как?

— Это, мой друг, долгая история. Но коридоры станции поистине огромны, а внутренний транспорт не работает, так что у нас есть время.

Пока мы шли до чуть ли не противоположного края станции, где сгруппировались основные узлы научного поселения, мне поведали дивную историю.

Лет этак двадцать-тридцать назад тамошняя смена решила с размахом отпраздновать какие-то условные календарные даты, которые выцепил из древних файлов один из учёных, имеющий хобби историю земной цивилизации. Сначала всё шло неплохо. Ну, подумаешь, ёлки, до Финши добрались уже изрядно пожелтевшими. Фонтанов не нашли. Носки в консервной банке парней не впечатлили. Костёр зажигали девять раз, но каждый раз безуспешно — противопожарная автоматика знала своё дело. Зато было весело.

Вот и ещё очередной праздник, и кому-то взбрело, что конфеты или цветы (всё равно быстро завянут) — скучно, а вот милые зверюшки — самое то. Сидела мужская часть коллектива, думала, что же подарить женской. Небинарные кхтулхи то сюда перебегали, то туда, передавая сообщения.

В итоге какой-то сверхразум и выдал идею, что самый лучший котик или щенок — это пингвин, милая жирненькая неуклюжая птичка с Земли. Придумано. Сделано.

Да только никто не смотря на свои три и более образования не мог предположить, во что эта затея выльется дальше. Птицы были доставлены. Подарены. Затисканы.

Однако, на базе проживало более двухсот сотрудников. И это как минимум, а то и более трети — женского пола. И каждой полагался пингвин. И как в итоге, при пересменке далеко не все обладательницы “милых толстых птичек” забирали их с собой. А от кого-то кажущиеся увальнями питомцы банально сами делали ноги.

А если учесть, что птиц дарили не один условный год, и не только на этой базе, и долгое время это не считалось проблемой, скорее “птичку жалко”, если те удирали за пределы базы… то даже изначальная популяция оказывалась вполне внушительной. И ведь надо было понять, что что-то не то происходит, когда ни разу никто не обнаружил ещё по началу ни одного ни задохнувшегося, ни замершего, ни даже погибшего от голода пингвина.

А когда до какой-то светлой головы дошло, что надо всё-таки их хотя бы посчитать, то вылезли удивительные вещи…

— То есть, ты хочешь сказать, что они спокойно выживают снаружи, начали размножаться как кролики, жрут планктон и даже летают? Чушь какая-то…

— Всё гораздо хуже. Спасибо, Кэнди. — Собеседник остановился, нагнулся и взял из протянутого крыла синюю изоленту. Не успел мой невысказанный вопрос слететь с губ, как он опередил его ответом:

— Постоянно приносит ленту со склада. Проще взять, чем объяснить, что она пока никому не нужна. Всё равно будет ходить следом и протягивать.

Мы прошли дальше, и добрались почти до столовой.

— И всё-таки, у вас, да, проблема с инвазивным видом животных, это понятно, но не кажется, что для этого нужен ксенобиолог, а не ксенопсихолог?

— Неее… Ошибка почти исключена, но вы как раз и нужны, чтобы подтвердить или всё-таки опровергнуть наши опасения.

Входим в столовую.

— Вот наша крякен… то есть кракен. То есть, Великий Мудрый Лоло…

Примечания:

Что же, номинально, пусть и спустя полгода сборник закончен, а там, как получится — будет дополняться или останется текст в таком же составе частей.