Прозит! (джен)

(фанфик в защиту любителей гермидрак)

В родовом имении Малфоев день сочился лениво и неторопливо, медленно, но верно приближаясь к своему логическому завершению в виде вечера... Пока не начал происходить интересный разговор.

— Отец, мине усе надое-ело! — канючил грустный Драко, выпячивая очаровательную нижнюю губу.

— Однако да, сынок, ты, однако, прав, сынок, — вынужденно соглашался уже замученный Люциус. На носу у него можно было заметить пенсне, а на коленях лежал разговорник «Почувствуй себя чукчей». Здесь было слишком жарко, и Люциус собирался в командировку в края попрохладнее.

Но Драко не отставал:

— Мине усе здесь надоело!

Люциус устало зыркнул поверх пенсне:

— Покатайся на метле, однако…

— Да ну ее… Неудобная зараза… Кто вообще эти метлы придумал… Наверняка баба… Папа!

— А? Что?! Папа — баба?! Однако… — Встрепенулся похрапывающий Люциус.

— Где?! — язвительно подхватил обиженный Драко.

— Что «где»? — не понял Малфой старший.

— Ничто нигде!!! — раздраженно рявкнул Драко. — Скажи, что мне делать, наконец?!

— Ничего, однако, не делать, — неодобрительно покосился на сына Люциус.

У бешеного сына изо рта шла пена. Люциус сморгнул. Пена исчезла. Бешеный сын остался. Проблему надо было решать.

— Позвони 03. — вяло предложил Люциус.

— Что сделать? — оторопел Драко. С тех пор как Люциус поумнел, начал читать книжки, изобрел памперсы-самолеты и скорефанился с Артуром Уизли, он часто странно себя вел. Произносил непонятные и (о ужас!) наверняка магловские слова. Один «велописед» чего стоит… Вдруг Драко радостно шарахнуло озарением. «А ведь это идея!» — подумал он.

— Сынок, с тобой все в порядке? — опасливо выглянул из-за кресла помятый Люциус, левым глазом осматривая комнату, а правым — шарахнутого сына.

— Да, папа, все путем, однако! — радостно воскликнул белобрысик и выскочил на улицу через бойницу.

Через некоторое время Люциус осторожно отпинул в сторону надежное кресло и тихо выглянул наружу из той же многострадальной бойницы. Не обнаружив поблизости Драко и следов его пребывания (или прибивания), Люциус радостно потер потные ручонки, достал из тайника телефон и трясущимися пальцами набрал одному ему ведомый номер. Подождал… И предвкушающим голосом осведомился:

— Алло, это секс по телефону?

* * *

Дело было к вечеру и делать Гермионе было нечего. Поэтому она решила прогуляться, благо было лето и школы не было, были только каникулы. Ну и еще была скучающая Гермиона.

Скучающая Гермиона вышла из облегченно вздохнувшего дома. Стояла такая жара, что мухи дохли на лету, а плавящийся асфальт пузырился и оплывал. Погода была замечательная, и повсюду торчала толпа народа. Гермиона прошла пару кварталов, подумала, сняла шубу (Гермиона давно не была на улице), скинула валенки (очень давно не была), и пошла босиком, расстегнув верхнюю пуговицу легкой летней кофточки.

Гермиона сделала всего несколько шагов, когда внезапно в нее кто-то врезался, да еще и водой облил. От сильного и неожиданного удара и под звуки мата мокрую Гермиону отфутболило обратно в только что снятую шубу.

* * *

Драко мягко приземлился на шиповник и радостно побежал… обратно домой, воспользоваться камином для переноски в задрипанный кабачок «Какой-то там котел», а точнее — «дырявый». В Косом переулке Драко обменял надежные магические деньги на магловские непонятные бумажонки, и, косея от счастья, поперся гулять по городу.

За пятнадцать минут прогулки Драко успел многое: побеседовал с красивым манекеном (манекен был женского рода, но все равно не отвечал), обиделся на него, чуть не попал под автобус, обматерил двух странных свистящих чудиков в странных касках и с полосатыми палками, удрал от милиции, и, задыхаясь от нехватки воздуха, смело отправился к ближайшему киоску купить водичку.

Продавщица долго не могла понять, что тому надо, но, после долгих разговоров приняв Драко за иностранца (или психа), продала ему бутылку минералки, содрав вдвое дороже.

Драко был доволен жизнью. Оказывается, здорово чувствовать себя единственным нормальным человеком среди множества грязнокровок. Ему было совсем не скучно.

Все же несколько устав от горячей погони, Драко неторопливо вписался в толпу и спокойно пошел непонятно куда, блаженно отхлебывая газированной водички. Это была такая идиллия… Драко даже проникся к маглам некоторой симпатией. Умеют же люди развлекаться…

И тут все было испорчено.

Испоганено.

Изгажено.

На Драко кто-то нагло налетел, со всей силой врезав плечом по коленке.

Малфой торопливо отскочил, оберегая свою дорогую (недавно приобретенную) магловскую одежду от расплескавшейся воды.

Драко поднял взгляд, чтоб увидеть этого поганого засранца, испортившего ему всю малину и увидел ЕЁ.

ОНА, мокрая и прекрасная в своем раскрасневшемся совершенстве, ошарашено, но как изящно полулежала в чудесных мехах. На ее фарфоровой коже горел румянец, а глаза горели та-аким огнем…

Драко сморгнул.

Наваждение рассеялось.

Перед ним лежала мокрая, злая и красная Гермиона Грейнджер.

* * *

Надо же было такому случится! И с кем? С ней, с Гермионой Грейнджер!

Счастливая прогулка девушки насильно завершилась резким толчком под дых.

Завопив, девушка ловко отпрянула назад, да так ловко, что оказалась прямо в мокрой шубе. Да и сама девушка почему-то оказалась мокрой.

Она убьет того урода, который…

… Драко?!..

… не только сбил ее с ног, но и облил чем-то липким!

… Малфой?!?!?!...

* * *

Если бы вечно спешащие куда-то люди на секунду остановились, занятые собой парочки отвлеклись, а упаренные работой домохозяйки выглянули из окон, то все они, несомненно, стали бы свидетелями странной сцены.

В небезызвестном городе-Лондоне, посередине улицы N, в мокрой и слегка облезлой шубе ошарашено дрыгала ногами-руками красная и пузырящаяся (вода-то с газом была) девушка. По странному стечению обстоятельств этой девушкой оказалась Гермиона Грейджер.

Над девушкой стоял очень красивый молодой блондин с наспех натянутой фирменной ухмылкой. Так получилось, что еще при рождении его нарекли Драконом Малфоем.

* * *

Далее все развивалось очень динамично:

— Даун!!! — завопила Гермиона.

— Сама дура! — улыбнулся Малфой.

— Я тебя люблю! — взревела Гермиона.

— Взаимно! — ухмыльнулся Малфой.

— А-а-а-а!!!!!!!!! — завизжала Гермиона, вскочила на ноги и бросилась Малфою на шею.

И жили они долго и счастл…

Тпру!!! ВНИМАНИЕ!!! Тут-то и получилась неувязочка. Ну не может такая умная девушка вдруг броситься на шею такому блондинистому мерзавцу!...

* * *

… ПЕРЕМОТКА!..

* * *

— Даун!!! — завопила Гермиона.

— Сама дура! — улыбнулся Малфой.

— Я тебя ненавижу! — взревела Гермиона.

— Взаимно! — ухмыльнулся Малфой.

— Ки-я-А-А-А-А-А!!!!!!!!! — завизжала Гермиона, вскочила на ноги и дала Малфою пяткой по левому уху.

Драко не успел увернуться, но, падая, подставил Гермионе подножку.

Гермиона плюхнулась на него сверху и, зарычав, укусила за большой палец правой задней ноги.

Взвыв от невыносимой боли, Драко припечатал девушку галстуком по пятой точке.

Обиженная в лучших чувствах девушка врезала Малфою глазом в кадык.

Блондин чудом изогнулся и носом оцарапал девушке пятку.

Гермиона опять дала Малфою пяткой по уху, только теперь по правому.

Через пять минут молодежь выдохлась и присела отдохнуть. Оказалось, что во время их яростной драки вокруг собралось много народа. Публика восторженно свистела, аплодируя во время особенно острых моментов, и временами выкрикивала: «Давай, так его, так его!». «Вперед, парень, покажем этим феминисткам!». Заметив, что сражение прекратилось, почетная публика притихла и навострила ушки. И не зря…

— А ты, оказывается, горячая девушка! — ухмыльнувшись, резюмировал Малфой, ненавязчиво опираясь о колено Гермионы (чтобы не потерять равновесие — все-таки она его здорово откалашматила).

— А ты думал! — кокетливо потянулась девушка, не торопясь сбрасывать чужеродный член (руку Драко!) со своего колена.

Публика заволновалась.

Драко мастерски изогнул левую бровь:

— Ну и что будем делать?

Публика заволновалась еще больше. Из толпы раздался голос:

— ПОЦЕЛУЙ ЕЕ, ТОРМОЗ!

Тормоз ухмыльнулся и поцеловал.

…И Гермиона его не отпихнула…

……..И домохозяйки, выглянувшие из своих окон, роняли на газоны горючие слезы умиления…

…………И почтенная публика хором скандировала:

— ГОРЬКО! ГОРЬКО!

* * *

Как видите, эти двое обречены на любовь. И ничего здесь не поделаешь!