Прозит! (джен)

Как-то вечерком слегка поддатый Рон целеустремленно топал к Запретному лесу. Бутылочка, опустошенная им минутой ранее «для храбрости» слегка нарушала траекторию его передвижения, но конечную цель не сбивала. Что Рону надо было в лесу, до сих пор не понятно ни-ко-му.

Рон вошел в лес и потопал куда-то внутрь. Через пять минут он вышел на какую-то малосимпатичную полянку. Впрочем, в нынешнем состоянии, любая вещь казалась Рону чудесной. Он явно был поклонником фразы «чем больше пива выпьешь, тем красивее все вокруг».

Итак, Рон вышел на какую-то полянку.

С другой стороны на полянку вышел огромный мохнатый паук.

— Привет, Арагог! — сказал Рон.

— Привет, Еда! — сказал Арагог.

* * *

Гермиона весь вечер тайно наблюдала за Роном, «читая» перевернутый учебник по нумерологии. Тайная слежка была несложной, так как ее друг был занят разглядыванием какой-то подозрительной бутылки. Вдруг Рон закричал: «Эврика!» и вылетел из гостиной. Гермиона подпрыгнула и побежала за ним. Узнать, что творится с ее другом — ее долг!

Гермиона решила уподобиться Штирлицу. Почему именно Штирлицу, она не знала.

Бесшумно, сливаясь со стенами и не отбрасывая тени, она последовала за ним, выбегая из Хогвартса.

Гермиона не поверила своим глазам (или что там у нее): Рон отхлебнул из бутыли и резво почесал к запретному лесу. Гермиона решилась на отчаянный поступок и коварно покралась следом.

Вскоре Гермиона нечаянно влетела в пышный куст и в нем благополучно запуталась. Из куста она увидела, как пьяно шатающийся Рон вышел на какую-то полянку. На эту же полянку вышел огромный мохнатый паук.

— Привет, Арагог! — радостно икнул Рон.

— Привет, Еда! — щелкнул жвалами Арагог.

Гермиона обнаружила, что потеряла волшебную палочку и пронзительно завизжала.

* * *

Хагрид добродушно выпалывал сорняки за своим домиком, когда вдруг увидел, мягко говоря, слегка странного Рона Уизли. Парень короткими перебежками пересек просматриваемую территорию и скрылся в запретном лесу. Хагрид открыл рот и уронил себе на ногу лопату.

На этом чудеса не кончились. Из замка бесшумно выскочила задерганная Гермиона и стелющимися прыжками последовала за Роном. Хагрид протер глаза сорняком. Хищно крадущаяся Гермиона тоже скрылась в лесу.

Хагрид пришел к выводу, что это похоже на охоту.

Потом он пришел к выводу, что Гермиона охотилась за Роном.

Затем он стал думать, что нужно Гермионе от Рона.

Хагрид много до чего додумался, ему резко поплохело и он поспешил в лес по свежим следам учеников.

Хагрид успел вовремя, чтобы заметить Гермиону, стремительно нырнувшую в куст. В кусте кто-то закопошился, затем все стихло.

До Хагрида дошла страшная правда: Гермиона — ненасытная хищница, а образ ботанички — это лишь маска, призванная скрыть истинную сущность.

И тут из куста раздался пронзительный вопль.

Внутри у Хагрида похолодело: спятившая Гермиона догнала Рона!

Что она с ним там делает?! Надо спасать парнишу!

С диким воплем Хагрид взял арбалет на изготовку и ринулся спасать Рона Уизли, но неточный глазомер подвел его. Хагрид пролетел мимо нужного куста и приземлился аккурат на какую-то поляну…

* * *

Гарри сразу заметил, что обстановка в гостиной какая-то напряженная.

Гарри заметил, что Рон сидит как в нирване, Гермиона очень тайно за ним следит, все вокруг притворяются, что никто не знает, что Гермиона следит за Роном.

В общем, Гарри решил переждать и посмотреть, что будет дальше. И дождался.

Рон завопил что-то явно нецензурное, сорвался с места и куда-то убег. За ним убегла Гермиона. «Гермионе следовало тщательней продумывать конспирацию» подумал любопытный Гарри, преследуя последнюю. Гарри необъяснимым внутренним чутьем догадался, что бегут друзья к выходу, и быстро пробрался туда одними ему ведомыми ходами.

Гарри спрятался в нише, и долго ждать не пришлось. Мимо рыжим торнадо промчался Рон, за ним, лохматой таящейся метелкой — Гермиона. Выбравшись из Хогвартса, они в таком же порядке почесали к лесу. Запретному, между прочим!

От домика Хагрида отделился Хагрид, то бишь хозяин хижины, и бросился за недавно скрывшимися из виду Роном и Гермионой. В одной руке у него был массивный арбалет, другая же попросту тряслась. Вдобавок ко всему он прыгал на одной ноге.

Не долго думая, Гарри понесся за ним, так как даже на одной ноге Хагрид бегал чрезвычайно резво. Неподалеку от странного шевелящегося куста Хагрид остановился. Запыхавшийся Гарри тоже.

В кусте кто-то закопошился, затем все стихло.

И тут из куста раздался пронзительный вопль Гермионы:

— А-а-а-а-а-а!!!

Затем Гарри чуть не вывел из строя утробный рев Хагрида:

— Извращенцы!!!!!

Гарри удивленно посмотрел на Хагрида, который вдруг взял, и куда-то прыгнул.

И стало тихо.

Гарри осторожно пополз туда, куда секундой ранее упрыгал Хагрид.

И оказался на какой-то поляне.

* * *

На бедной задрипанной поляне, никогда еще не испытывающей такой стресс, с тихим хлопком материализовался мягко улыбающийся профессор Дамблдор.

Из куста выбралась помятая Гермиона, нашедшая свою палочку у себя за ухом. Арагог оправился от шока, Хагрид встал на ноги и чуть не затоптал Поттера, а Рон протрезвел.

— Так-так, — сказал директор, обводя взглядом участником всего сего действа. — Ко мне только что ворвалась профессор МакГонагалл и с порога в истерике прокричала, что в запретном лесу завелся какой-то новый зверь, который почему-то орет на все окрестности слово: «извращенцы». Что ж, вы мне проясните ситуацию? Мистер Поттер?

— Понимаете, я подумал, то это игра такая новая, а еще мне потом показалось, что Хагрид болен, во!

— Не передразнивай меня, Гарри! — рявкнул обиженный Хагрид.

Дамблдор был прям сам дух правосудия:

— Спокойно! Ваша версия Хагрид?

— Ну я того… этого… выхожу, а там он бежит, ну этот, Рон, а за ним она… ага, значит. Такая вся, у-у-у вампирюга, знамо дело, съесть хочет, или еще че похуже!

— Что вы на это скажите, мисс Грейнджер?

— Ну, Рон был какой-то странный, невменяемый, уроки не делал, но думал усердно над чем-то… даже необычно как-то… Я стала за ним следить, попала сюда, запуталась, а тут эта тварь его съесть хочет!

— Все понятно! — с умным видом сказал Дамблдор, хотя на самом деле ему ничего понятно не было. — Мистер Арагог, что скажете в свое оправдание?

— Я не хотел его съесть! Я не тварь! Не обижайте меня-а-а-а… — паучок заплакал.

— Хорошо, не будем, — вздохнув, пообещал Дамблдор. — Кто-нибудь может наконец объяснить, что тут произошло?!

— Я могу! — вперед выдвинулся Рон, про которого в суматохе все как-то забыли.

— Да, я хотел бы вас выслушать, мистер Уизли! — профессор Дамблдор держался из последних сил. — Зачем вы вообще поперлись в этот гребанный лес?!

— Спокойствие, только спокойствие! — обнадеживающе прокашлялся Рон. — Где-то около полгода назад у вас участились кражи лимонных долек, я прав, профессор?

Дамблдор вынужденно кивнул. Дольки действительно пропадали целыми вагонами. И последнее время до Дамблдора они даже не доходили, эти вагоны.

— Так вот, я провел частное расследование, — продолжал Рон. — Для начала я проследил путь прибытия этих долек в Хогвартс. Выяснилось, что каждый понедельник, ровно в семь вечера, с вокзала Кингс-Кросс отправляется Хогвартс-экспресс, до потолка груженый лимонными дольками. Так вот, дольки пропадают, зато появляется новая продукция — сорокоградусный алкогольный напиток «Лимогон», производимый неизвестной компанией «VOLDиKо». Подключив нашего тайного агента, — кивок на Арагога, — мы смогли все объяснить. — Рон сделал торжественную паузу. — Итак, слушайте, господа. Известное уголовное лицо, Тот-Кого-Нельзя-Называть, организовал преступную кампанию с целью собственного обогащения. Создав нелегальную фирму, он организовал утечку лимонных долек у своего давнего врага Альбуса Дамблдора и разработал собственную технологию приготовления лимонного спиртного напитка.— Рон замолчал.

Все стояли притихшие и ошарашенные. Рон вздохнул:

— Короче, Волдик спер лимонные дольки и варит из них самогон!

Все переглянулись и зааплодировали. Громче всех аплодировал Арагог, т.к. у него было больше конечностей.

* * *

Волан-де-Морту снилось, что он спер у Дамблдора лимонные дольки и варит из них самогон.

Темный лорд проснулся и пару минут невидяще смотрел на потолок. Потом он наконец-то вспомнил, что оставил свои вставные глаза на тумбочке, нашарил их и встал.

Внутри головы все еще мелькали образы Дамблдора, огромного паука, Поттера и остальных.

— Мда-м-м. — Протянул Волан-де-Морт. — Фрейд отдыхает… Хвост, принеси сонник!!!

О том, как развлекаются гриффиндорцы: «любви» все возрасты покорны.

Надутая Джинни сидела в кресле и мрачно наблюдала за Гермионой, сохнувшей над очередным необъятным эссе.

Девушка чувствовала себя… как-то отвратно. Делать ничего не хотелось, лень охватила Джинни своими жирными лапками. Но при этом было очень скучно. Джинни страдала и казалась сама себе чрезвычайно скучной. Скучнее только позавчерашние котлеты!

Все ее бросили. Гарри умчался в какое-то «Никуда», смачно чмокнув свою девушку на прощание. Что такое «никуда» Джинни не знала и не хотела знать, но все же догадывалась. Приближалось рождество и обычные заморочки с подарками, когда тебе дарят зеленую чашечку, ты бурно радуешься, а потом незаметно ставишь ее к четырем точно таким же. Рон тоже не снизошел до страданий своей сестры, радостным хвостиком увязавшись за Гарри. Поттер был только рад… что нельзя сказать про Джинни.

Девушка зарычала и долбанула кулаком подлокотник кресла. Подлокотник отвалился, и кресло обиженно заскрипело.

— Репаро! — пробормотала Гермиона, не отрывая носа от пергамента. Нос хищно шевелился, учуяв дельную мысль. Казалось, он помогал перу реализовывать эту мысль на пергаменте.

Джинни плюнула в потолок. Не попала — высоко. Надо будет потренироваться.

Скучно.

— Герми! Герми-и-и… — заканючила девушка, лениво оттирая с кофты свой собственный плевок.

— Что? — еле-еле оторвалась от свитка Гермиона.

— Мне скучно…

— Займись чем-нибудь.

Джинни задумалась. Чем заняться? Повязать крючком? Окончательно разломать кресло? Потискать Живоглота за неимением Гарри? Мдя… Ничего путного в гулкую пустую голову не приходило.

— Герми-и!

— Ну что?

— Я не знаю, что мне делать.

— Что случилось?

— Ну скучно мне!

— Займись зельеварением.

Джинни скривилась:

— Фу-у… давай лучше ты меня развлечешь!

— Извини, я занята…

— Но тебе тоже не помешает немного отдохнуть! — уговаривала Джинни.

— Но я…

— Совсем немного!

— Ладно… — сомневаясь, протянула Гермиона. — Если только немного…

— Совсем-совсем-совсем немного!! — радостно выпалила Джинни.

— Хорошо, — вдохнула Гермиона, отложив свои труды в сторону, — как я должна тебя развлекать? Чем займемся?

— Ну-у-у… — оценивающе протянула Джинни. — Мы можем поиграть.

— Поиграть? — озадаченно переспросила Гермиона. — Но ведь мы не в детском саду… в прятки что ли?

— Какие прятки?! Ты что?! Мы будем играть в «гарем»! — торжественно провозгласила Джинни.

Гермиона как-то странно посмотрела на подругу, и рыжая поспешила добавить:

— Это такой шуточный «Гарем».

— Ладно. Объясняй правила, — смирилась Гермиона.

Джинни торжествующе блеснула глазами:

— Все очень просто. Я называю разных знакомых парней, известных звезд, кинозвезд и т.д. А ты говоришь, берешь их в гарем или нет. Если да, то рассказываешь, куда ты его пристроишь в так называемый воображаемый дом, какие у него будут обязанности. Понятно?

— Ага, — деятельный мозг Гермионы Грейнджер как всегда работал жутко оперативно.

— Вот и отличненько. Тогда сначала задаю я. Гарри?

— Но он же твой парень! Как можно…

— Ну и что? Это же не всерьез!

— Но…

— Ладно, проехали. Малфой!

— Да ну. Он же враг, как можно…

— Все. Как-то скучно получается. Давай лучше задавать будешь ты.

Сначала Гермиона стеснялась, слишком много думала и много кого не могла вспомнить. Но через некоторое время процесс пошел.

— Гарри?

— Возьму, куда я денусь… На прогулки под луной он не тянет, но для совместного полета на метле сойдет.

— Бред Питт?

— Оу! Как я могу не взять в гарем Бреда Питта?! Я его буду голым по улицам водить, на поводке, и всем показывать, типа знай наших.

— Драко Малфой?

— Возьму…

— Фу!

— … посажу в клетку и запру в подвале, ну, может быть, даже иногда буду вспоминать, что его надо кормить. Только вспоминать!

— М-м-м…Виктор Крам!

— Даже не знаю. Пожалуй, дам пылесос в руки и назначу домработницей. Еще иногда с ним можно будет в кино сходить. А то с голым Бред Питом как-то неприлично.

— Гендальф из «Властелина колец»?

— Ты что, он старый!

— И все-таки?

— Подсажу в подвал к Малфою и попрошу изредка пуляться в хорька петардами.

— Рон?

— Он же мой брат!

— А если бы был такой парень, как Рон, но как бы не Рон?

— Обязательно возьму! Пусть пол пылесосит вместе со Крамом. Говорят, совместный труд сближает…

— Они у тебя шланг перегрызут!

— Не у меня, а у пылесоса!

— Снейп?

— Чегой-то он мне не нравится… Я его заставлю за Малфоем убирать. Ну и кормить его. Изредка.

— А для души кто?

— Гарри!

— Но ты сказала…

— Я передумала! Он у меня будет старший жен! То бишь муж! Любовь до гроба.

— Джек Воробей?

— Капитан Джек Воробей! Возьму, когда на экстрим потянет.

— Невилл Долгопупс?

— У меня и так не шибко много посуды будет. Если только из жалости…

-Блез!

— Блез… я приставила бы его к Краму и Рону , разбираться, как работает пылесос. А потом Краму и Блезу нашептала бы на ушко погоняться с включенным пылесосом за Роном. У него бы был инфаркт.

— Кребб? Гойл?

— Заставила бы поливать цветочки и готовить из них ужин Малфою.

— Фродо Беггинс из «Властелина колец»?

— Ну… он маленький, шустрый, в любую щель залезет. Будет протирать пыль в труднодоступных местах. А еще… я засуну его в пылесос и нашепчу на ушко Краму и Блезу погоняться за Роном с этим пылесосом, включенным. У Рона будет инфаркт. А потом пылесос выключат и объяснят Рону, что это совершенно неживое изобретение маглов, тупое, послушное и безобидное. Рон сначала не поверит, а потом восхитится и в страстном порыве обнимет пылесос. Одуревший внутри пылесоса Фродо Беггинс наконец очнется и хрипло проматерится, после чего нащупает кольцо всевластия и исчезнет вместе с пылесосом. У Рона никогда не видавшего матерящихся и исчезающих пылесосов, будет обширный инфаркт с последующей серией эпилептических припадков…

— Любишь ты брата…

* * *

Сквозь вьюги и метели Хогвартской зимы перенесемся в светлый и уютный паб «Три метлы», где Рон спокойно булькал сливочным пивом, не подозревая о своей жуткой участи.

Напротив сидел нетерпеливый Гарри. Наконец он не выдержал:

— Ну?

Замечтавшийся о чем-то своем Рон как всегда не сразу врубился:

— Что «ну»?

— Давай уже, говори, — блеснул окулярами Гарри.

— Как насчет Памелы Андерсон?

— Хм. Она конечно ничего. И тут ничего, и там ничего, но, боюсь, что она мне все в доме переломает своим бюстом, да и паркет жалко!

— Причем тут паркет?!

— Ну, хм… с такими… с такими преимуществами, ее все время будет притягивать вниз и вперед и отфутболивать назад!

— Тогда… Панси Паркинсон!

— Тьфу! Ну ты и загнул! Это вообще на любителя!

— А Парвати?

* * *

Профессор МакГонагалл и мадам Помфри чинно пили кофий в учительской. У них шла веселая непринужденная беседа.

— Не хотите, значит, Флитвика, Минерва? А вот как вам такой вариант — Северус Снегг?

— Поппи, да вы что… — зарделась смущенная МакГонагалл, и обе женщины радостно захихикали.

Вин Дизель рекомендует.

Шла как-то раз по коридору Гермиона и причесывалась. Причесывалась скорее вилкой, но не в этом суть. По этому же коридору шел Гарри и тоже причесывался. Больше в коридоре никого не было. Ни у Гарри, ни у Гермионы ничего не получалось. Вскоре они заметили друг друга, пошли вместе и стали причесываться вместе.

* * *

Грустный лохматый Малфой куда-то шел. Грустный — потому что лохматый, а лохматый — потому что… в общем, похоже, тут была замешана Панси Паркинсон. Точнее никто не скажет.

Шел Малфой, шел, и вдруг увидел грязнокровку Грейнджер и задавалу Поттера. Эти чокнутые на спасении мира просто шли и расчесывались. Малфой про себя взвыл: он тут лохматый, а эти болваны идут и расчесываются.

И Малфой не выдержал.

Воинственно хрюкнув и зарычав диким кабаном он тихо бросился на Поттера и Грейнджер.

* * *

Шли Гермиона и Гарри и причесывались. Вдруг их кто-то вырубил и свет померк.

Очнулись они вскоре, и видят: все на месте, руки-ноги целы, живы-здоровы — и слава Богу. Но тут Гермиона заметила, что у них украли расческу, и не одну, а все две! Плюнула Гермиона яростно, попала на Гарри, и они пошли мстить.

Сначала, раз уж по пути, они решили зайти к МакГонагалл.

Зашли.

— Извините, профессор! Это вы на нас напали? — спросила осторожная Гермиона.

— И сперли расчески? — добавил менее осмотрительный Гарри.

МакГонагалл побурела и заорала писклявым басом:

— Да как вы смеете, отребья рода Гриффиндорского!!! Вон отсед!!!

И с этими словами бросила МакГонагалл в друзей половой тряпкой. Друзья поспешили ретироваться, швырнув тряпку обратно.

Затем прямо по курсу лежал Медпункт. Туда гриффиндороские отребья и порулили.

* * *

Малфой пришел в медпункт избавиться от синяка на кулаке. Помфри отнеслась к нему доброжелательно и куда-то ушла, вернувшись с огромным флаконом с рисунком из черепушек. На флаконе было написано «Цианистый калий».

— Ч-что эт-то?! — заикнулся мнительный Малфой, на всякий случай отходя подальше.

— Это? Лечебный эликсир от синяков… А, ты про надпись? Так я после того раза флакон споласкивала вроде, не боись! — жизнерадостно отвечала мадам Помфри. — Ложись!

— Зачем?! Мне же только кулак помазать!

Помфри неодобрительно посмотрела на блондинчика:

— Кто врач? Я или ты? Я врач! Кто клиент? Я или ты? Ты клиент! Кто главнее, врач или клиент? Главнее я! И раз я сказала «лежать», значит, «лежать»!

Опупевший Малфой лег. Потом подумал, встал с пола и лег на койку.

* * *

Гарри и Герми вломились в медпункт и с места заорали:

— Всем лежать!!! Руки на голову, ноги за уши!!! Кто спер наши расчески?!

Мадам Помфри коротко вскрикнула и выпустила из рук флакон, который при приземлении разбился о черепушку Малфоя и осел на его волосах однородной массой.

— Упс, — сказала Гермиона.

— Мы как-нибудь потом зайдем! — подвел итог Гарри, и оба быстренько смылись.

* * *

— Ну че вы там, все, нет? — недовольно спросил Малфой, лежа животом на койке. — И что это за психи орали?

— Не знаю, не разглядела, — отвечала мадам Помфри.

— Ну так все?! — повторил Малфой.

— Как сказать, — странно напряженным голосом произнесла мадам Помфри. — похоже, все… вообще все…

— Ай, ну и ладно, спасибо. Надеюсь, вы чистокровная? Мне претит принимать помощь из мерзких рук грязнокро… — тут Малфой увидел, что в него летит утка, причем полная, и убежал за дверь.

Малфой гулял по Хогвартсу, настроение у него было отличное, а голова была легкая-прелегкая и свежая-пресвежая…

Тут Малфой решил зайти в мужской туалет. Почему не в женский, спросите вы? А фигли его знает, почему.

Короче, Малфой зашел в мужской туалет.

Угадайте, что сделал Малфой в первую очередь? Правильно, посмотрел в зеркало!

Итак, Малфой посмотрел в зеркало и увидел там… лысого Малфоя!!! Его великолепные платиновые, самые красивые и самые дорогие в мире локоны куда-то испарились, оставив взамен гладко выбритый слегка кривоватый череп…

И тут Малфой заорал. Заорал так, что зеркало треснуло, а потом и вовсе разлетелось на триллионы мелких острых осколков. В этом вопле было все: злость, отчаяние, скорбь об утерянном, огромная жалость к себе любимому… Это был отчаянный крик души человека, потерявшего самое дорогое.

Драко вопил до тех пор, пока не почувствовал, что готов к мести. И тогда он направил свои решительные стопы в сторону кабинета директора, стараясь никому не попадаться на глаза. Но как умный папочкин сынок он сначала сбегал в совятню и отправил письмо папочке.

* * *

Дамблдор пил успокаивающий травяной настой с изрядной порцией виски, его глаза пристально следили за суматошными передвижениями отпрыска семьи Малфоев, а барабанные перепонки чуть ли не лопались.

Малфой бешено метался по кабинету, слепо натыкаясь на стены, и орал благим матом:

— Что вы себе позволяете!!!!! Я же Малфой!!!! Что мне теперь делать?!!! Как мне с этим жить?!!!! Я теперь не секси!!!!!! Я теперь даунси!!!! Я болвануси!!!! Уродиниссимо!!!! Но никак не секси, понимаете?!

Дамблдор закусил лимонной долькой:

— Да, я вас понимаю, хоть у меня и нет с этим проблем…

— Я, я представитель древнего аристократического рода, единственный, так сказать, потомок, а вы!!!! Блин, это же ужас!!!! Это горе!!!! Хуже, чем извержение вулкана!!!!! Я теперь похож на… на… на… глисту белую, противную!!!! Это все вы виноваты, персонал дурацкий, Хогвартс ваш отстойный на север и в за…

Дамблдор кашлянул.

— И на запад!!!!! А может это вы придумали?! Ловите учеников и бреете!!!! Вы меня ненавидите!!!! Вы маньяк!!!!

— Это не я придумал… никого я не ловлю… я всех люблю… никакой я не маньяк… — устало отвечал Дамблдор.

Дверь распахнулась и в класс влетел Люциус Малфой.

— Папулька! — радостно завопил Малфой младший.

«Мне одного-то много было» — подумал Дамблдор и кинул в свои гланды две лимонных дольки.

Люциус даром время не терял и тоже начал орать:

— Задолбали!!!!! Вы что, такой тупой, что элементарно… не, совсем жуткое место — Хогвартс! Как вы стали директором — не продохнуть нормальным людям!! Что еще можно ждать от директора, который поощряет обучение грязнокровок?!!!

Драко одобрительно смотрел на отца.

— Сегодня мой сын ходит лысым, но и фиг с ним!!! Но завтра вы может меня обреете?!

— А я думал, ты обо мне заботишься!!!! — возопил оскорбленный сын.

Дамблдор наморщил лоб. Весь его вид говорил об усердной работе мозга. Наконец директор принял решение, так сказать, нашел выход.

— Может, мы съедим по лимонной дольке и разойдемся с миром? — выдал Альбус.

Для Люциуса это оказалось последней каплей:

— У меня на них с детства аллергия!!! Я их ненавижу!!! Меня от них раздувает, пучит и поносит!!!!!— захрипел он и тут же сорвался на фальцет, — вы не знаете, с кем связались, вы даже не догадываетесь, кто я! Я — Волан-де-Морт!!! Я, я! Не тот бледный шизик, а я повелитель тьмы! У-у-у-у!!! — стал пугать Люциус, раздувая щеки.

Драко и Дамблдор смотрели на Люциуса испуганно-недоуменно.

«Ну все, крышу снесло,» — подумал Дамблдор.

Люциус продолжал:

— Это я Темный Лорд, это я!

Раздался хлопок и в кабинете появился настоящий Волан-де-Морт.

— Здорово, братан! — кивнул он Альбусу. — Ну че. Сообразим лимодольки на двоих. А это че за феня, я не понял? — он перевел взгляд на продолжающего кричать Люциуса. — Так, братан, собутыльничество отменяется. Будем разбираться.

Волдик прокашлялся, принял величавую позу и прогремел:

— Ты, жалкий червь! — Люций заткнулся. -Что ты себе вообразил? Ты даже не моя правая рука, даже не левая нога, а уже с манией величия… Что ж, мы тебя накажем. Братан, у тебя остался тот беспонтовый мешок с протухшими лимонными дольками? Отлично, братан! Дай сюда, Люциус кушать хочет…

Малфой-старший посерел, посинел, потом позеленел. Похоже, ему стало страшно. И не избежать было ему ужасной расправы.

Дверь распахнулась и захлопнулась, в кабинет запрыгнула Гермиона:

— Профессор, это не вы украли у нас… — она осеклась и посмотрела по сторонам. Ее взгляд остановился на ком-то с наволочкой на голове, скользнули по Дамблдору с чем-то вонючим, вперились в зеленого Люциуса и остановился на высокой фигуре в черном плаще.

Рот Гермионы медленно отвалился:

— Волан-де Морт? — зачем-то уточнила она.

— Ага, — кивнул Волан-де-Морт. — А что, не похоже?

— Похоже… — призналась Гермиона. — Но…

— Не нравлюсь? — огорчился Волдик.

— Нет… то есть да… Я имею ввиду, откуда вы здесь взялись?!

— Как откуда?.. — растерялся Волдик. — транссегресировал…

— Но как? Я читала…

— Меньше будешь читать, позже заавадишься! — подмигнул Темный Лорд. — А насчет того, что нельзя, это враки. А мне так вообще можно, да, братан?

«Братан» кивнул.

— Да, еще, — ухмыльнулся Волдик. — Что вы делаете сегодня вечером, красавица.

— Я… — Гермиона запнулась.

— Ну-ну, смелее…

— Я… вы не в моем вкусе. Я такими не интересуюсь.

— Какими такими? — уязвлено спросил лорд.

— Ну… бледными, костлявыми, красноглазыми.

— Такими, значит, да интересуешься? — Волдик кивнул на натыкающегося на стены Малфоя в наволочке. — Так, да? Ну ладно… Слышь, братан, меня продинамили. Выпьем за это?

Дамблдор радостно закивал и полез за «Лимогоном».

Внезапно дверь слетела с петель. На пороге, аки ангел мщения, возник бледный Поттер:

— Вот ты и попался, Волан-де-Морт. Авада Кудавра!

Волдик в ужасе зажмурился. Кто каким оружием разит — тот того оружия и страшится.

Грянула зеленая вспышка.

Дамблдор опасливо открыл глаза.

На полу лежала гигантская лимонная долька с грустными глазами.

— Ну вот, — сказала долька голосом Волан-де-Морта, перехватив его взгляд. — Вечно этот Поттер все испортит.

Джинни сильно изменилась за лето: теперь она много читала, как Гермиона, заранее делала домашние задания, носила скромную и невзрачную одежду и очки в роговой оправе. Кроме того, она стала фанаткой МакГонагалл, всюду ходила за ней и слепо ею восхищалась, даже кубышку делала как у профессора. Правда у Джинни пока еще так хорошо не получалась эта кубышка. Но даже не смотря на это, Джинни стала очень эффектной и все ею восторгались.

Гарри сильно изменился за лето. Во-первых, он сделал себе пластическую операцию и удалил шрам. Во-вторых, он стал зачесывать волосы назад и укладывать их гелем, благо лоб позволял. В третьих, он всегда ходил в смокинге, блистал начищенными ботинками, а очки сменил на новые, супермодной модели с затемнением. Гарри выглядел зашибенным обаяшкой и все девчонки им восторгались.

Гермиона сильно изменилась за лето. Волосы она отрастила ниже пят (они волочились за ней струящимся шлейфом) и покрасила в платиновый, как у Драко, цвет. Ее любимой одеждой стал черный воблипочку комбинезон, который выставлял на всеобщее оборзение все ее достоинства. А недостатков у нее и не было. Еще Гермиона носила широкий пояс со всякими боевыми прибамбасами, и все ее боялись. Изменившаяся Гермиона красилась ярко и смело, а на руке носила кастет. Ее боялся даже Малфой. Гермиона заделалась очень сексуальной, все ее боялись, даже Дамблдор, и все ею восхищались. Она была неотразима.

Рон сильно изменился за лето. Он сбрил волосы по бокам, и теперь у него не было волос на боках, то бишь он сделал себе банальный ирокез, окрасив отдельные пряди в зеленый цвет. Кроме того, летом он ограбил магловский банк и купил себе кожаные штаны с заклепками и аналогичною жилетку. Теперь везде, где проходил преобразившийся Рон Уизли, толпами падали девчонки, ведь перед таким красавчиком нельзя устоять. Рон стал самим совершенством.

Хагрид сильно изменился за лето. Первую половину лета он старательно худел, вторую — старательно накачивался. Лесничий стал мускулистым и красивым как Аполлон, сохранив свой оригинальный объем. Еще он сходил к парикмахеру, который заплел Хагридовские волосы в тысячу и одну африканскую косичку. Кроме того, Хагрид начал пользоваться одеколоном «Мечта комсомолки» и вступил в «Гринпис». Все были от лесничего в отпаде. Хагрид стал самым модным лесничим на территории Хогвартса.

Волан-де-Морт сильно изменился за лето. Он похорошел, купил себе румяна, накладной нос с сексуальной горбинкой и суммоистские трусы, о которых он давно мечтал. Теперь он никогда их не снимал, ходил только в них и больше без ничего, он обожал эти трусы и был почти счаслив. Для полного счастья оставалось только убить Поттера. И Волан-де-Морт решил этим заняться. В предпоследний день лета он встал в полвосьмого утра, пришляпил нос к его отсутствию, поправил трусы суммоиста и телепортировал на какую-то узкую тропинку, где планировал подкараулить своего молниенутого врага.

В восемь нульнуль на какой-то узкой тропинке совершенно случайно встретились заботаневшая Джинни, мафиозный Гарри, стервозно-фиминистично-сексуальная Гермиона, ирокезнутый Рон, красявейший Хагрид и сногсшибательный горбоносый Волан-де-Морт в трусах суммоиста. Все очень сильно изменились за лето. Так сильно, что не узнали друг-друга и совсем-совсем оторопели, на всякий случай держась подальше от Гермионы. Но Гермиона тоже оторопела и совсем забыла про плетку, которую она зачем-то держала в руке. В общем, все оторопели.

Первым отошел Хагрид. Вообще-то он был тормозом, так как мысли сначала передовались у него в копчик через спинной мозг, и только потом, тщательно обработанные, возвращались обратно, в левое полушарие — правое у Хагрида не работало. Но в этот раз все было не так.

Так вот, Хагрид отошел первым.

— Офигеть! — проорал он любимое слово, тоже выученное летом. — Это ж Волан-де-Морт в суммоистских трусах!!!!!

Все вылупились на застеснявшегося Волан-де-Морта и оторопели еще больше.

— Но если это Волан-де-Морт, — продолжал развивать мысль Хагрид. — То он нас всех убьет!!!!!!! А-а-а-а-а-а!!!!! — Хагрид выпучил от страха глаза на своем красивом мускулистом лице и заметался по узкой тропинке, которая, к слову сказать, была очень узкой.

Тут он всех и затоптал.

Вот и сказочке конец, а кто слушал…

Хотя стоп! Автор забыл про хеппи-энд!

Итак, Хагрид заметался по поляне и всех затоптал, но насмерть — только Волан-де-Морта.

Тут же завыла сирена и прилетела скорая, маскирующаяся под автобус «ночной рыцарь». Джинни, Гарри, Гермиону и Рона увезли в больницу св. Мунго, где благополучно и вылечели. Поттеру заодно и психику подлатали. Хагрида тоже увезли, но он был здоров как бык, красив как лев, энергичен, как буйвол и бегал за молоденькими санитарками, так что его быстренько выписали. Волан-де-Морта похоронили в его любимых суммоистских трусах и обустроили ему симпатичную могилку.

А Джинни, Гарри, Рон и Гермиона поклялись друг-другу в вечной дружбе и пообещали никогда больше не меняться за лето, ведь главное — оставаться самим собой.

Вот теперь хеппи-энд!

(фанфик в защиту любителей гермидрак)

В родовом имении Малфоев день сочился лениво и неторопливо, медленно, но верно приближаясь к своему логическому завершению в виде вечера... Пока не начал происходить интересный разговор.

— Отец, мине усе надое-ело! — канючил грустный Драко, выпячивая очаровательную нижнюю губу.

— Однако да, сынок, ты, однако, прав, сынок, — вынужденно соглашался уже замученный Люциус. На носу у него можно было заметить пенсне, а на коленях лежал разговорник «Почувствуй себя чукчей». Здесь было слишком жарко, и Люциус собирался в командировку в края попрохладнее.

Но Драко не отставал:

— Мине усе здесь надоело!

Люциус устало зыркнул поверх пенсне:

— Покатайся на метле, однако…

— Да ну ее… Неудобная зараза… Кто вообще эти метлы придумал… Наверняка баба… Папа!

— А? Что?! Папа — баба?! Однако… — Встрепенулся похрапывающий Люциус.

— Где?! — язвительно подхватил обиженный Драко.

— Что «где»? — не понял Малфой старший.

— Ничто нигде!!! — раздраженно рявкнул Драко. — Скажи, что мне делать, наконец?!

— Ничего, однако, не делать, — неодобрительно покосился на сына Люциус.

У бешеного сына изо рта шла пена. Люциус сморгнул. Пена исчезла. Бешеный сын остался. Проблему надо было решать.

— Позвони 03. — вяло предложил Люциус.

— Что сделать? — оторопел Драко. С тех пор как Люциус поумнел, начал читать книжки, изобрел памперсы-самолеты и скорефанился с Артуром Уизли, он часто странно себя вел. Произносил непонятные и (о ужас!) наверняка магловские слова. Один «велописед» чего стоит… Вдруг Драко радостно шарахнуло озарением. «А ведь это идея!» — подумал он.

— Сынок, с тобой все в порядке? — опасливо выглянул из-за кресла помятый Люциус, левым глазом осматривая комнату, а правым — шарахнутого сына.

— Да, папа, все путем, однако! — радостно воскликнул белобрысик и выскочил на улицу через бойницу.

Через некоторое время Люциус осторожно отпинул в сторону надежное кресло и тихо выглянул наружу из той же многострадальной бойницы. Не обнаружив поблизости Драко и следов его пребывания (или прибивания), Люциус радостно потер потные ручонки, достал из тайника телефон и трясущимися пальцами набрал одному ему ведомый номер. Подождал… И предвкушающим голосом осведомился:

— Алло, это секс по телефону?

* * *

Дело было к вечеру и делать Гермионе было нечего. Поэтому она решила прогуляться, благо было лето и школы не было, были только каникулы. Ну и еще была скучающая Гермиона.

Скучающая Гермиона вышла из облегченно вздохнувшего дома. Стояла такая жара, что мухи дохли на лету, а плавящийся асфальт пузырился и оплывал. Погода была замечательная, и повсюду торчала толпа народа. Гермиона прошла пару кварталов, подумала, сняла шубу (Гермиона давно не была на улице), скинула валенки (очень давно не была), и пошла босиком, расстегнув верхнюю пуговицу легкой летней кофточки.

Гермиона сделала всего несколько шагов, когда внезапно в нее кто-то врезался, да еще и водой облил. От сильного и неожиданного удара и под звуки мата мокрую Гермиону отфутболило обратно в только что снятую шубу.

* * *

Драко мягко приземлился на шиповник и радостно побежал… обратно домой, воспользоваться камином для переноски в задрипанный кабачок «Какой-то там котел», а точнее — «дырявый». В Косом переулке Драко обменял надежные магические деньги на магловские непонятные бумажонки, и, косея от счастья, поперся гулять по городу.

За пятнадцать минут прогулки Драко успел многое: побеседовал с красивым манекеном (манекен был женского рода, но все равно не отвечал), обиделся на него, чуть не попал под автобус, обматерил двух странных свистящих чудиков в странных касках и с полосатыми палками, удрал от милиции, и, задыхаясь от нехватки воздуха, смело отправился к ближайшему киоску купить водичку.

Продавщица долго не могла понять, что тому надо, но, после долгих разговоров приняв Драко за иностранца (или психа), продала ему бутылку минералки, содрав вдвое дороже.

Драко был доволен жизнью. Оказывается, здорово чувствовать себя единственным нормальным человеком среди множества грязнокровок. Ему было совсем не скучно.

Все же несколько устав от горячей погони, Драко неторопливо вписался в толпу и спокойно пошел непонятно куда, блаженно отхлебывая газированной водички. Это была такая идиллия… Драко даже проникся к маглам некоторой симпатией. Умеют же люди развлекаться…

И тут все было испорчено.

Испоганено.

Изгажено.

На Драко кто-то нагло налетел, со всей силой врезав плечом по коленке.

Малфой торопливо отскочил, оберегая свою дорогую (недавно приобретенную) магловскую одежду от расплескавшейся воды.

Драко поднял взгляд, чтоб увидеть этого поганого засранца, испортившего ему всю малину и увидел ЕЁ.

ОНА, мокрая и прекрасная в своем раскрасневшемся совершенстве, ошарашено, но как изящно полулежала в чудесных мехах. На ее фарфоровой коже горел румянец, а глаза горели та-аким огнем…

Драко сморгнул.

Наваждение рассеялось.

Перед ним лежала мокрая, злая и красная Гермиона Грейнджер.

* * *

Надо же было такому случится! И с кем? С ней, с Гермионой Грейнджер!

Счастливая прогулка девушки насильно завершилась резким толчком под дых.

Завопив, девушка ловко отпрянула назад, да так ловко, что оказалась прямо в мокрой шубе. Да и сама девушка почему-то оказалась мокрой.

Она убьет того урода, который…

… Драко?!..

… не только сбил ее с ног, но и облил чем-то липким!

… Малфой?!?!?!...

* * *

Если бы вечно спешащие куда-то люди на секунду остановились, занятые собой парочки отвлеклись, а упаренные работой домохозяйки выглянули из окон, то все они, несомненно, стали бы свидетелями странной сцены.

В небезызвестном городе-Лондоне, посередине улицы N, в мокрой и слегка облезлой шубе ошарашено дрыгала ногами-руками красная и пузырящаяся (вода-то с газом была) девушка. По странному стечению обстоятельств этой девушкой оказалась Гермиона Грейджер.

Над девушкой стоял очень красивый молодой блондин с наспех натянутой фирменной ухмылкой. Так получилось, что еще при рождении его нарекли Драконом Малфоем.

* * *

Далее все развивалось очень динамично:

— Даун!!! — завопила Гермиона.

— Сама дура! — улыбнулся Малфой.

— Я тебя люблю! — взревела Гермиона.

— Взаимно! — ухмыльнулся Малфой.

— А-а-а-а!!!!!!!!! — завизжала Гермиона, вскочила на ноги и бросилась Малфою на шею.

И жили они долго и счастл…

Тпру!!! ВНИМАНИЕ!!! Тут-то и получилась неувязочка. Ну не может такая умная девушка вдруг броситься на шею такому блондинистому мерзавцу!...

* * *

… ПЕРЕМОТКА!..

* * *

— Даун!!! — завопила Гермиона.

— Сама дура! — улыбнулся Малфой.

— Я тебя ненавижу! — взревела Гермиона.

— Взаимно! — ухмыльнулся Малфой.

— Ки-я-А-А-А-А-А!!!!!!!!! — завизжала Гермиона, вскочила на ноги и дала Малфою пяткой по левому уху.

Драко не успел увернуться, но, падая, подставил Гермионе подножку.

Гермиона плюхнулась на него сверху и, зарычав, укусила за большой палец правой задней ноги.

Взвыв от невыносимой боли, Драко припечатал девушку галстуком по пятой точке.

Обиженная в лучших чувствах девушка врезала Малфою глазом в кадык.

Блондин чудом изогнулся и носом оцарапал девушке пятку.

Гермиона опять дала Малфою пяткой по уху, только теперь по правому.

Через пять минут молодежь выдохлась и присела отдохнуть. Оказалось, что во время их яростной драки вокруг собралось много народа. Публика восторженно свистела, аплодируя во время особенно острых моментов, и временами выкрикивала: «Давай, так его, так его!». «Вперед, парень, покажем этим феминисткам!». Заметив, что сражение прекратилось, почетная публика притихла и навострила ушки. И не зря…

— А ты, оказывается, горячая девушка! — ухмыльнувшись, резюмировал Малфой, ненавязчиво опираясь о колено Гермионы (чтобы не потерять равновесие — все-таки она его здорово откалашматила).

— А ты думал! — кокетливо потянулась девушка, не торопясь сбрасывать чужеродный член (руку Драко!) со своего колена.

Публика заволновалась.

Драко мастерски изогнул левую бровь:

— Ну и что будем делать?

Публика заволновалась еще больше. Из толпы раздался голос:

— ПОЦЕЛУЙ ЕЕ, ТОРМОЗ!

Тормоз ухмыльнулся и поцеловал.

…И Гермиона его не отпихнула…

……..И домохозяйки, выглянувшие из своих окон, роняли на газоны горючие слезы умиления…

…………И почтенная публика хором скандировала:

— ГОРЬКО! ГОРЬКО!

* * *

Как видите, эти двое обречены на любовь. И ничего здесь не поделаешь!

Как-то раз решил Дамблдор размять свои старые кости перед сном и отправился прогуляться по вечернему Хогвартсу.

Неподалеку от своего кабинета он встретил компанию учителей, играющих в бутылочку. Дамбик пришел вовремя — МакГонагалл как раз на бис целовала Снейпа, а Флитвик радостно подпрыгивал от нетерпения и вопил: «Я следующий, я следующий!!!».

Завернув за угол, директор увидел Рона Уизли, методично калашматившего об стену миссис Норис. Подойдя поближе, директор разобрал ворчливые бормотания ученика: «…так тебе, так тебе, так тебе, мало ты душ светлых гриффиндорских сгубила, мало ты людей невинных погубила, мало ты… на тебе, на тебе, на тебе!!!». Дамблдор понимающе усмехнулся и решил не мешать.

Этажом ниже он стал свидетелем невероятно трогательной сцены: несколько учеников с Когтеврана и Пуффендуя сидели-лежали вобнимочку-повалочку и простуженными голосами пьяно тянули: «Ой, ма-а-а-розь, мы-ы-ы-ырозь, не му-у-у-урозь мэ-э-эня-а-а!». Рядом валялась чертова дюжина пустых бутылок огневиски, а одна, ополовинчатая, ходила по дрожащим рукам алкоголиков. Допив остатки огневиски, растроганный профессор вытер слезы умиления (и легкого алкогольного опьянения) и пошел дальше.

После пятнадцати минут спокойной прогулки профессор был вынужден отпрянуть в сторону и вжаться в стену — мимо промчалась толпа потрепанных эльфов-домовиков с поварешками и колпаках набекрень. Домовики вопили «Бежим!», «Спасите!», «Помогите!», «Хочу к маме!!!» и просто не шибко музыкальное «А-а-а-а-а-а-!!!!!!!». Не успел Дамблдор отдышаться, как реактивной волной воздуха его отбросило обратно на стену — мимо ракетой пролетела Гермиона с ворохом дырявых носков в руках. Девочка явно была не в себе. В выпученных глазах горел фанатичный огонь, а изо рта шла красная пена. «Постойте!!! — вопила она на бегу, — Погодите, наденьте их! — голосила она, потрясая вонючими носками, — я дарую вам свободу!! Вы будете счастливы!!!!!»

Дамблдор отлепился от стеночки и недоуменно пожал плечами, вглядываясь вслед Гермионе. И тут же поплатился за свою преступную халатность, распластавшись на полу. (Вот так-то дедуля, Хогвартс — это тебе не хухры-мухры, тут надо все время быть начеку!) По распластавшемуся на холодном полу директору голыми пятками промчалась ополоумевшая Полумна. На голове у нее были странные антенки, да и вообще она вся была обвешана странными и наверняка опасными приборами, которые к тому же странно жужжали (а некоторые еще и повизгивали). На ходу Полумна кричала, бешено размахивая огромным сачком: «Гермиона, постой! Гермиона!!! Ты тоже их видишь, да?! Это мымрыги кузляковые!!! Они маленькие, но зелененькие! Их много, но мы в тельняшках!!! Гермиона!!!!!! Лови, лови!!!»

Дамблдор отлепился от пола и пошел дальше. Гуляя мимо большого зала, директор услышал странные звуки: из-за дверей раздавался грохот и треск ломаемой мебели, проклятья, дым, мат, по стенам скакали радостные отблески заклятий, от срикошетивших заклинаний летела щебенка. Временами раздавался зловещий хохот и ледяной голос вопрошал: «Ну что, Поттер, еще по маленькой?» и полный чувства собственного достоинства голос Поттера отвечал: «Тебе не победить меня, темный лорд!», и щебенка с матом летела по новому кругу.

Дамблдор подумал-подумал, и пошел дальше. Все-таки у него тут прогулка, культурное мероприятие, а Поттер — он ничего, живучий, опять выпутается, а ему, директору, потом еще Большой зал чинить…

В грустных размышлениях директор забрел на самый верх астрономической башни.

Дамблдор присел отдохнуть на подоконник. Мимо, мерзко хихикая, прокрались Фред и Джордж Уизли, явно замышляя какую-то пакость. Дамблдор благосклонно притворился, что ничего не заметил и даже закрыл глаза. Зря! Пакость Уизли заключалась в резком пинке, который они дружненько отвесили любимому профессору.

Директор послушно протиснулся сквозь узкую бойницу и камушком полетел вниз, любуясь на звездное небо и окрестности Хогвартса.

Дедулю кувыркнуло в воздухе. Теперь мимо мелькала каменная кладка астрономической башни. Скоро башня закончилась и директор напряг зрение — он как раз пролетал мимо широких окон девичьих спален Гриффиндора. К сожалению, умудренный жизнью старец не успел бы в должной мере насладиться прелестями юных Гриффиндорок, но его любимой мантии было суждено зацепиться за какой-то острый выступ. Дамблдор в восторге прилип носом (а он у него длинный и любопытный) к мутному стеклу. Глаза старикашки мигом остекленели (простите за тавтологию), а изо рта потекли слюни… а-а-а-а-а!!! К сожалению, мы не успеваем пересказать вам в мельчайших подробностях, что же там такого увидел директор, так как шпиона засекли, и не избежать бы его глазенапу долгой и мучительной смерти на месте, если бы он вовремя не высвободился из мантии. Светло-салатовый профессор (слабый вестибулярный аппарат) продолжил свой полет уже в желтеньких подштанниках.

Со всех сторон поддувало, нос покраснел и обветрился. Долго летел Альбус, проголодался даже, животик заурчал… Мимо промелькивали окна, бойницы, горгульи, удивленные рожи учеников.

Бульк.

Полет наконец-то завершился. Замерзший профессор пускал пузыри на дне озера, пытаясь убедить расшалившегося гриндилоу, что у него не та ориентация. Вернее как раз таки та… Гриндилоу слов не понимал. Пришлось его съесть.

Злой как черт, но сытый как кот, профессор вылез из озера и выплюнул на берег невкусные рога гриндилоу. Отжал бороду, погладил себя по пузу и побрел в сторону Хогвартса, а там и в сторону своего кабинета.

Рядом с одним якобы пустым классом Дамблдор обнаружил две брошенные мантии. Одна была женская, а вторая пришлась впору (на ней было вышито «Северус Снейп»). Одетый Дамблдор воспрянул духом и решил еще погулять. Левым ветром его занесло в подземелья. Дамблдор решил подсмотреть за слизеринцами. Остановившись напротив их гостиной, он провинтил пальцем дыру в стене и приник к ней глазом. Посреди гостиной на столе стоял Драко, одетый в черную шелковую пижаму. Вокруг кружком сидели слизеринцы. По стенам висели фотки Драко, изображения Дракона Малфоя и портреты Малфоя-младшего; все пестрело надписями: «Малфой — крутой», «Дракоша— лапочка», «Мы тебя любим, Драко!!!» На огромной зеленой ленте было серебром вышито «Наш Малфойчик не отстойчик». Драко, стоя на столе, горделиво менял позы, временами спрашивая: «Я ль на свете всех милей, красивее и свежей?!», а слизеринцы принимались бить челами в мягкий ворс слизеринского ковра и подобострастно орать-бормотать: «Ты, Малфоюшка, ты, ТОЛЬКО ТЫ!!!».

Дамблдор покачал головой и пошел дальше, вспоминая молодость. Когда директор уже подходил к своему кабинету, мимо торпедой пролетела Полумна, где-то потерявшая сачок и верещащая: «Нет, Гермиона!!! Нет!!!! Опомнись!!! Только не это!!!! Ты заодно с ними?!?! Ты тоже маленькая и зеленая!!!!! Помогите-е-е-е-е!!!!!!».

Наученный горьким опытом профессор юркнул за дверь и принялся подглядывать в глазок.

Через три секунды мимо прогрохотала Гермиона с сачком Полумны на голове, на ходу швыряясь носками как вонючими гранатами куда-то назад. Она тоже не молча бежала, она кричала что-то вроде: «За что?!?! Вы не так поняли!!! Я за мир во всем мире!!! Я из Гринписа!!!».

За Гермионой с интервалом в четыре секунды мчалась обозленная вконец толпа эльфов-домовиков. Эльфы на бегу уворачивались от вонючих носков и кровожадно размахивали поварешками, крича: «За нас!», «За рабский труд!!!», «Она наваристая!!!!», «Бей мерзавку!!!!!».

Когда вся толпа скрылась за поворотом, Дамблдор сонно потянулся, запер дверь на засов, припечатал сверху заклинанием и отправился на боковую.

«Обычный вечерний променад, ничего нового и интересного… скукота!» — засыпая, думал профессор.