Проклятое яйцо (джен)

Снейп сидел в лаборатории, облокотившись на стол, и старательно пытался не скрипеть зубами.

— Зачем вы туда полезли? — сердясь, спросила его Виорика. Она аккуратно разрезала на его спине свитер и теперь обрабатывала рану.

— Я думал, она затопчет яйцо, — мрачно ответил Снейп.

Руки Виорики быстро и очень умело порхали над его спиной, и Северус чувствовал себя идиотом.

— Больно? — спросила она, заливая его рану бадьяном.

Снейп сжал зубы, чтобы не застонать, и вцепился дрожащими пальцами в край стола.

— Нет, — соврал он после небольшой паузы.

— Знаете, Северус, — сказала Виорика с заметным укором в голосе, — иногда мне кажется, что вы слишком много сил тратите на то, чтобы выглядеть неуязвимым. Даже в собственных глазах.

— В юности, — ответил он глухо, — мне пришлось пережить так много унижения, что теперь я даже ползать стараюсь с высоко поднятой головой.

Он дождался, пока она закончит накладывать повязку на рану, и только после этого позволил себе выдохнуть. Яйцо, бережно завёрнутое в одеяло, лежало под столом. Под окнами, меряя улицу шагами, метался разгневанный Поттер. «Мерлин, и зачем я во всё это ввязался!» — с досадой подумал Северус.

Виорика принесла ему чистый свитер и две колбы с востанавливающим зельем и с порога сказала:

— Одевайтесь, мы отправляемся на север.

— Зачем? — не понял Снейп.

— Там, в норвежском лагере драконологов, есть одна старушка, Ингрид, ей, наверное, лет двести, не меньше, и она всю жизнь изучает драконов. Если в Румынии и есть человек, который знает, что делать с вашим яйцом, то только она.

* * *

Старая Ингрид слушала рассказ Виорики молча, не спуская со Снейпа внимательного взгляда. В свете зажжённых свечей её подёрнутые мутной пеленой глаза казались почти слепыми, но Северус знал, что это впечатление обманчиво, и старая ведьма, прожившая долгую жизнь, видит гораздо глубже, чем многие зрячие.

— Неудивительно, что у вас ничего не получается, — сказала она, когда Виорика закончила рассказ. — Потому что Маниакари — это не дракон, это sak, — она задумалась на секунду, пытаясь подобрать правильное слово, — это защитная оболочка. Яйцо древнего змеевидного дракона находится внутри, а Маниакари его защищает. Если ваш Маниакари светится, значит, дракон внутри него ещё жив. Но если вы хотите высидеть яйцо, Маниакари сначала надо открыть.

— И как нам это сделать? — спросил Снейп.

— Понятия не имею, — ответила Ингрид. — И не уверена, что ты на самом деле хочешь это узнать. — Она склонила голову набок, продолжая изучающе разглядывать Снейпа, и он неожиданно понял, что она знает, что он чувствует. — Маниакари и его древний дракон способны вытягивать не только душу, но и силы, — сказала она. — Драконы это чувствуют и боятся, потому что далеко не каждый в этом мире способен пожертвовать собой. Рождение древнего дракона это замкнутый цикл. Так решила сама природа. Может, это тебя успокоит?

Уже провожая их ко входу, старуха сунула ему в руку скомканную записку и тихо добавила:

— Иногда таким, как ты, просто не представляется шанс выбирать.

* * *

— Она всё ещё не ест? — спросил Северус, стоя вместе с Виорикой и Уизли возле вольера белой опаловоглазой драконихи. — Если мы найдём способ открыть sak, она сядет на яйцо.

— Но она же… — начал Уизли.

— Раздавила своё яйцо, я знаю, но это вышло случайно, и она сожалеет. Для неё это станет вторым шансом, возможностью искупить вину.

Уизли посмотрел на него с сомнением, но спорить не стал. Если бы он столько же знал о чувстве вины, как сам Снейп, то он бы не сомневался.

А днём к Виорике внезапно прилетела сова от Ингрид и принесла письмо.

«Если вы рассчитываете на подробную и понятную инструкцию, то не надейтесь», — было написано на небольшом клочке бумаги. Вместе с запиской в конверт была вложена колдография. Северус поближе пододвинулся к окну и стал рассматривать снимок.

— Что это? — заглядывая ему через плечо, с любопытством спросил Поттер. Он всё утро провёл в лаборатории, приглядывая за яйцом и изнывая от тоски, и теперь был несказанно рад неожиданной загадке.

— Это иллюстрация из какой-то старой книги, — сказал Снейп.

На картинке было изображено большое серое яйцо, на которое указывали три стрелки. Каждая стрелка была подписана.

— Защита дракона, гнев дракона, слёзы дракона, — прочитал Снейп.

— Я ни разу не видела, чтобы драконы плакали, — с сомнением сказала Виорика.

— Думаю, это аллегория. Вот только знать бы, что она означает…

— Знаете, — задумчиво произнёс Поттер, — моя подруга Гермиона Грейнджер всегда говорила мне, что в старых книгах за красивыми словами обычно скрываются вполне банальные понятия. И мне кажется, наш случай не исключение, — он залез под стол, вытащил оттуда завёрнутое в одеяло яйцо и аккуратно развернул его. — Вот, взгляните, — добавил он, поглаживая поверхность яйца пальцами, — здесь есть три выемки, похожие на драконью чешую. Думаю, именно они-то нам и нужны. Одна для «защиты дракона», вторая для «гнева дракона» и третья для «слёз».

— И что нам с ними делать? — спросила Виорика.

— Думаю, Поттер прав, — склоняясь над яйцом, сказал Снейп, — и эти выемки надо заполнить. Если продолжать рассуждать «банально», то защита — это чешуя, гнев — это, видимо, пламя, а слёзы...

Он замолчал, задумавшись.

— А что если это просто три стихии? — предположила Виорика. — Чешуя дракона, крепкая, как камень, обозначает землю, гнев дракона — это огонь, а слезы — это вода.

— Или лёд, — добавил Поттер, — говорят, древние драконы могли выдыхать не только пламя.

— Что ж, давайте попробуем их заполнить, — пожал плечами Северус.

Они вынесли яйцо на улицу, чтобы ненароком не спалить дом, и аккуратно положили его набок. Колдовали вдвоём. Сначала Поттер с помощью Агуаменти наполнил вдавленную чешуйку водой, а затем Снейп превратил воду в лёд.

— По-моему, неплохо, — не слишком уверенно сказала Виорика, рассматривая неказистый кусок льда, примёрзший к поверхности яйца.

Снейп пожал плечами и вновь поднял палочку. Это только в сказках магия бывает красивой. В жизни всё гораздо прозаичнее и скучней. При помощи Инсендио они наполнили вторую чешуйку огнём, и Снейп превратил её в застывшую лаву.

— Подождите, — сказал Гарри, когда пришло время третьей чешуйки, и тут же торопливо принялся рыться в своих карманах, — может, это глупо, но, мне кажется, это символично.

Наконец он нашёл то, что искал.

— Я сколол эту чешуйку у Стеи, пока она ещё была каменной, — пояснил он, показывая небольшой кусок камня треугольной формы. — На память. Не каждый день видишь каменную дракониху.

— А знаете, что-то в этом есть, — сказала Виорика. — Яйца Винги стали голубыми, Стея превратилась в камень, а Рионну охватил гнев.

Снейп закатил глаза и, взяв у Поттера из рук камень, решительно вложил его в последнюю, третью выемку. И чудо произошло — рисунки на поверхности Маниакари вдруг ярко вспыхнули, а неказистые нашлёпки из льда, затвердевшей лавы и камня втянулись внутрь и превратились в идеально ровную чешую.

— Кажется, получилось! — воскликнул Поттер

И Маниакари открылся. Он, словно распускающийся цветок, откинул в стороны три каменных лепестка, и они увидели, что внутри лежит совершенно обычное светло-зелёное яйцо.

* * *

Яйцо в вольер к белой драконихе Снейп принёс сам. Медленно вошёл внутрь и остановился. Поттер и Уизли маячили где-то за спиной, держа наготове палочки, но Снейп знал, что защита ему не понадобится. У драконихи не было желания жить, что уж там говорить о том, чтобы на кого-то нападать. Он положил яйцо на песок, аккуратно катнул его к пустому гнезду и отступил на шаг. И выдохнул, видя, как медленно поднимается драконья голова. Глаза у драконихи были поразительные, опаловые. Она втянула носом воздух и медленно, словно не веря в происходящее, потянулась к яйцу, а затем обхватила его хвостом и задрожала всем телом.

«Если драконы умеют плакать, — подумал Снейп, — то делают они это именно так».

* * *

— Теперь она снова ест, но ей не становится лучше, — грустно сказала Виорика, глядя на то, как Яра обхаживает яйцо. Она бережно катала его по вольеру, словно играя, а затем обкладывала яйцо крупными чёрными камнями и старательно грела, дыша на него огнём. А устав, обнимала его белым хвостом и тихонько урчала.

— Она хорошая мать, — сказал Снейп. Он знал с самого начала, что так оно и будет, и от этого чувствовал себя только гаже. — Старуха сказала, что древние драконы питаются чужой силой. Именно поэтому Рионна взбесилась, она почувствовала, что яйцо тянет из неё магию, и испугалась.

Яра тоже это чувствовала и теряла силы, но ей было всё равно.

— И это не изменить? — спросила Виорика.

Снейп помедлил и молча пожал плечами. Если это и можно было сделать, то он не знал, как.

Все четыре недели, что Яра высиживала яйцо, Снейп приходил к ней в вольер каждый день и, следя за тем, как она заботится о яйце, думал: «Интересно, Альбус тоже так себя чувствовал, зная, что в конце концов, пусть и не своими руками, убьёт мальчишку, которого вырастил?»

* * *

В полночь, на тридцать пятый день своего пребывания в заповеднике Снейп поднялся с постели, оделся и тихо, чтобы случайно не разбудить Поттера, вышел на улицу. Он знал, что древний дракон родится сегодня, может, ему подсказал это Маниакари, а, возможно, он просто почувствовал это сам.

В вольере стояла тишина. Пережде чем войти к драконихе он вытащил из кармана клочок бумажки и, подсветив себе палочкой, прочёл две короткие строчки, написанные нетвёрдой старческой рукой: «Чтобы убить дракона, вам придётся расколоть собственную душу, постарайтесь этого избежать. И доверьтесь Маниакари, если вы сможете всё сделать правильно, он вам непременно поможет. Ингрид».

А ниже была нарисована свернувшаяся кольцом змея, кусающая собственный хвост. Эту записку за прошедший месяц Снейп прочитал сотню раз, но только легче ему от этого не стало. Маниакари он подготовил накануне, поставил его в углу вольера и на всякий случай слегка присыпал песком. Тёмная поверхность saka выглядела мёртвой. Теперь, когда внутри не было дракона, Маниакари, казалось, просто спал.

Дракониха устало лежала на песке, а рядом, перебирая лапами осколки яйца, возился её новорожденный малыш. Маленький и неуклюжий, с тонкими, почти прозрачными крыльями, он походил на сморщенный зонтик. Снейп приподнял палочку и на мгновение закрыл глаза. Он помнил, как убивал Альбуса, стоя на вершине Астрономической башни, и понимал, что душу не склеить, даже если знаешь, что совершаешь убийство во благо.

Дракониха настороженно приподнялась на лапах и зарычала, но Снейп знал, что магии в ней больше нет. Её насухо выпило яйцо. Рождение великого дракона — это замкнутый цикл. Жертва, которую приносит мать.

А затем Снейп взмахнул палочкой и произнёс заклинание. Зелёный луч сорвался с её кончика и...

…И всё-таки дракониха успела. Она из последних сил бросила своё обессиленное тело вперёд и накрыла своего малыша. Луч заклинания разрезал их обоих, и Маниакари раскрылся, как и обещала старуха. Два серебристых шара вылетели из драконихи и её малыша и закружились над их головами. А потом один серебристый шар опустился назад в тело маленького дракончика, а другой поглотило каменное яйцо.

Луч света погас, и Снейп опустил палочку. Белая опаловая дракониха была мертва, а под ней, отчаянно пища и ничего не понимая, возился её новорожденный малыш.

«Цикл замкнулся. Змея проглотила свой хвост», — подумал Северус.

Так почему же у него, чёрт возьми, так дрожат ноги?

А потом он обернулся и увидел, что за его спиной молча стоит Поттер. Руки его были засунуты в карманы, взгляд прикован к мёртвой драконихе.

— Она получила второй шанс, — сказал он негромко, — во всех смыслах этого слова. И на искупление, и на вторую жизнь.

Снейп смотрел на Поттера и, чувствуя жгучую боль в груди, думал о том, что, возможно, Лили тоже теперь живёт в своём сыне.