Да что вы знаете о жизни (джен)

В будущее мы забираем все лучшее и худшее из прошлого.

Вот так думаешь, что знаешь достаточно многое о человеке, но выходит — нет. Вчера профессор Снейп честно рассказал о себе, коротко, почти фактологично. А я-то думала, только у меня жизнь печальная и короткая. Не только. Не повезло мастеру зелий конкретно: ноль лет свободной жизни после магической школы, членство в Пожирателях смерти, а после — страшная ошибка и рабство во имя ее исправления… Впрочем, те люди, кому этот человек приносил клятвы — те еще люди. Милейший характер Северуса Снейпа меня уже не удивляет, это как раз закономерно.

Утром у нас состоялся достаточно серьезный разговор, касающийся директора Хогвартса и его планов на будущее вообще и будущее Гарри в частности. Выводы из этой беседы мне очень не понравились. Влияние на ситуацию, которую пытается создать Альбус Дамблдор, у нас минимальное, пока мы точно не сможем выяснить, как бороться с крестражем, если он, конечно, точно в Гарри Поттере имеется. Все так же сложно, как и возвращение в наше время, вся надежда на помощь мадам Минервы МакГонагалл. Так что нужно действовать сообща и сейчас, и после, если повезет вернуться обратно.

Вот в подобных размышлениях я и пошла немного развеяться, погулять у Черного озера. Отдых не получился. Самые отвязные и неприятные ребята этих лет, Мародеры, как раз взялись показывать свою власть над профессором Снейпом. Было невозможно выяснить, над каким именно, но по сути разницы не было. Стая малолетних придурков, а поскольку парни были анимагами — это слово к ним очень подходило, — издевалась над тем, кто слабей. Четверо против одного. Я, как полицейский, прекрасно знала, чем кончаются такие выходки одуревших от вседозволенности юнцов. И да, я бросилась на помощь, мне очень трудно понять в такие минуты, что им по пятнадцать каждому, а мне уже вовсе не двадцать шесть.

Не успела. Униженный парень, с которого сняли штаны прямо в воздухе, упал на траву, что-то сказал обидчикам и побежал куда глаза глядят. Боже мой! Два дня назад у него умерла мать, а вот теперь еще и унижение перед всей школой. И еще в этом участвует Лили Эванс! Да, она станет женой Джеймса Поттера и мамой Гарри, да, она, возможно, уже сейчас его любит и вовсе не любит Снейпа, но зачем смеяться сейчас над человеком, которому так больно?

— Вы что себе позволяете, сволочи?! Что это, подготовка к вступлению в Пожиратели смерти? — выражений я не выбирала.

— А ну заткнись, малявка! Вообще не понятно, почему ты защищаешь этого слизеринца! Что молчишь, язык проглотила, хоть три слова в свое оправдание сказать можешь? — да, папу Гарри нужно было воспитывать ремнем, причем каждый день. Наставлений словами такие не понимают. А три слова у меня в запасе как раз имелись. Точнее, четыре.

«Вингардиаментиа», «Эванеско» и «Фините Магико». Эти заклинания я направляю на Джеймса Поттера. Пусть сам почувствует, насколько это прекрасно — стать звездой стриптиза поневоле. После я отругиваюсь от неприятной красавицы Эванс и убегаю вслед за потерпевшим.

Вот кому так сегодня не повезло? Профессору или школьнику? Впрочем, реакция будет одинакова, он же интроверт в квадрате, снаружи только спокойствие и язвительность, а что внутри? До недавнего времени на профессоре Снейпе были два обета, один другого хуже, есть и будет чувство вины, знание планов Альбуса Дамблдора, да и членство в Пожирателях смерти, похоже, одной страшноватой татуировкой вовсе не ограничилось. И это на фоне отсутствия семьи и друзей и неприятностей с родителями. Жуть. И пока я эту жуть пыталась догнать, он меня и отловил. Подошел сзади и цапнул за шиворот. Оглядываюсь — о да, это он, крайне расстроенный Бэтмен.

— Ты что за мной все время ходишь, малявка? Тебе чего от меня нужно? Посмеяться пришла? — ну, хоть что-то ясно, это точно здешний Северус Снейп, А вовсе не тот, который профессор зелий из будущего. А ведь странная девчонка Мэри МакДональд действительно выглядит дурехой, влюбленной в старшекурсника.

— Снейп, я просто возвращаюсь в Хогвартс и все.

— Ага, и все! Так я и поверил! Короче, гриффиндура малолетняя, если я еще раз тебя увижу, тебе точно не поздоровится, поняла? — зло шипит мне парень, а после разворачивается и убегает.

Я с грустью смотрю ему вслед. Очень даже понятно, как сформировался чудесный характер профессора зелий Снейпа. А потом меня снова хватают за шиворот, и да, это снова Снейп.

— С вами все в порядке, мисс Джини? Вам не стоит сердиться на меня в юности, сейчас я слишком расстроен…

— А с вами все хорошо, профессор Снейп? Вы простите, сэр, но я тут такое видела, ну и вмешалась. Некоторые вещи просто так не оставляют…

— Да, я заметил, как сильно идет Джеймсу Поттеру костюм из одних прогулочных очков. Спасибо, мисс, у вас тонкое чувство стиля.

— Мистер Снейп, а как вы относитесь к побегу из Хогвартса и еще одному краткосрочному путешествию во времени на три дня назад? В день, когда ваша мама еще не умерла? Я не уверена, что ее удастся спасти, но вы сможете ее увидеть и хотя бы попрощаться… Или даже спасти и просто договориться, чтобы она уехала куда-нибудь на восемнадцать лет, ради вашего спасения, скажем… — выкладываю я внезапно возникшую в моей голове авантюру.

Впрочем, почему авантюру? Если бы у меня или у Гарри появился шанс увидеть родителей, разве бы мы отказались? И, судя по внезапно побелевшему лицу Снейпа, он тоже всего лишь человек.

* * *

Вот так всегда с этой Гермионой Грейнджер, по крайней мере, в моей жизни. Да, мое предвзятое отношение к ней получило объяснение. Я почти забыл Мэри МакДональд, но явно не совсем. Смерть матери и страшное унижение вытеснили из памяти многое, но, похоже, не все. Теперь ясно, что и кого напоминала мне эта кудрявая кареглазая девочка, которая дружила с Гарри Поттером и встревала во все с разрушительным эффектом. И вот мы в экстремальной ситуации, и я многое узнаю о ней, а она обо мне. Возникает взаимное доверие и некая общность целей.

И вдруг на месте рассудительной мисс Джини снова внезапно возникает воинствующий Гриффиндор и мисс Грейнджер. Хотя это не столь глупо, не столь невыполнимо и, если уж говорить правду, столь желанно мне. Я никогда не позволил бы себе даже думать об этом, вернуться в прошлое для того… Но мы уже попали в прошлое, причем на восемнадцать лет назад, и от смерти Эйлин Снейп нас действительно отделяет три дня! Чтобы туда добраться, нам нужно сначала попасть по каминной сети до Косой аллеи, а после автобусом до Коукворта. И да, если решиться на это, нужно действовать вместе с мисс Джини. Безумие, гриффиндорское безумие. Но чем больше я об этом думаю, тем больше эта авантюра обретает черты реального плана.

А ведь я сам совсем недавно рассуждал, какое событие может обрушить всю создавшуюся ситуацию как домино. Ведь все взаимосвязано. Да… Но так ли велико влияние на нынешнюю ситуацию в Магической Британии жизни и смерти Эйлин Снейп, моей матери? Можно ли ее спасти? И если нет, имею ли я право увидеть ее хотя бы еще один раз? Все эти мои сомнения видит мисс Джини.

— Нам нужно сначала дождаться мадам МакГонагалл, без ее Маховика времени мы бессильны. Да и про петли времени нужно еще раз прочитать, — слабо, но разумно возражаю я.

— Сколь я помню, профессор Снейп, там про ситуацию, подобную нашей, сказано, что нам и так нужно попасть в более глубокое прошлое, на неделю назад хотя бы. А Маховик времени дает перемещение только во времени, но никак не в расстоянии. Так что до вашего дома нам нужно будет добраться самостоятельно. Но из Хогсмида можно попасть в Лондон при помощи каминной сети. Это, конечно, звучит безумно, сэр, но у вас есть такая возможность. Воспользуйтесь ею…

— Нам нужно сначала дождаться мадам МакГонагалл, без ее Маховика времени мы бессильны, — снова говорю я, но это звучит уже как принципиальное согласие. Да, не зря Распределяющая шляпа в свое время предлагала мне факультет Гриффиндор, не зря…

К тому моменту, когда к мисс Джини подошла профессор МакГонагалл и попросила проводить ее ко мне для серьезного разговора, у меня уже были готовы некоторые предварительные расчеты. Еще одна кратковременная переброска в прошлое требовала точности и подготовки.

Мисс Джини, например, готовилась весьма своеобразно. Как выяснилось, азартные игры вполне себе входят в ее круг интересов. Так что она старалась обеспечить наше путешествие материально с помощью подельников Ника Эйвери и Грега Мальсибера. Ситуацию до ребят со Слизерина она донесла просто: Снейп решил отправить немного денег на похороны мамы… Я от такой детской инициативы мог только развести руками. Теперь понятно, почему в девяностые годы никто так и не смог толком просчитать действия детской тройки, еще бы, детьми Гарри и Роном руководит неглупая взрослая женщина…

— Добрый вечер, мистер Снейп. Вы теперь, если я не ошибаюсь, мой коллега? — спросила меня Минерва МакГонагалл, поднявшись после всех дел на восьмой этаж для личной встречи с весьма проблемными и нелегальными обитателями магической школы.

— Ваш крайне неудачливый коллега, мадам МакГонагалл. Мне удалось не только самому попасть в почти безвыходную ситуацию, но и вовлечь в нее несовершеннолетнего ребенка. И теперь нам нужна ваша помощь, — покаянно ответил я декану Гриффиндора.

— О да, у вас действительно сложная ситуация. Вы очень правильно сделали, что отослали девочку на время нашего разговора. Песок времени попал только на вас или на вас обоих?

— Нет, только на меня. То, что он коснулся края мантии мисс Гр… МакДональд, можно не учитывать.

— Не учитывать?! Вы, я так поняла, преподаете в Хогвартсе зелья. Не учитывать… Колба с песком времени разбилась, надеюсь, уже после вашего перемещения, мистер Снейп? — снова крайне серьезно интересуется МакКошка.

— До. Сразу после этого и возник сам перенос, причем необычный. Похожий, знаете, скорее на…

— На аппарацию… Сэр, — печально заканчивает мою фразу Минерва МакГонагалл.

— Да, мадам. А вы тоже оказались в подобной ситуации? — спрашиваю я, уж слишком ярко вспоминаются мне колдографии 1891 года с весьма приметной учительницей.

— Моя ситуация и хуже, и лучше вашей одновременно. Надеюсь, вы уже поняли, мистер Снейп, что дальше ваш возраст даже после возвращения в ваше время будет увеличиваться естественно, но от пятнадцати лет?

— Да, мадам МакГонагалл, и в результате этого я проживу на восемнадцать или двадцать лет меньше.

— Если не больше, мистер Снейп. Хроносдвиг пагубно влияет на магическое ядро и организм живого человека в целом, человека нежелательно изымать из его естественного временно́го потока. У вашей юной спутницы тоже должны ожидаться большие проблемы со здоровьем. Она ведь маглорожденная? Если да, это плохо, маглорожденные более уязвимы, тут, скорее всего, можно ждать раннего взросления и ускоренного развития организма, от двух-трех лет и более. Эти несколько дней, но восемнадцать лет назад ее организм воспримет как несколько лет постоянных, но менее опасных перемещений. Она не очень сильная, неконтролируемое и быстрое взросление вычерпывает ресурсы организма, по возвращении ей нужно будет обязательно посетить Мунго.

— Да, я обязательно учту это и лично прослежу за ее лечением, мадам МакГонагалл, — однако у мисс Джини проблемы, и думать о них нужно прямо сейчас.

— Я очень надеюсь, что вы сдержите обещание, коллега. Но помните, возврат в ваше время производится ступенчато. Сначала вам нужно попасть на несколько дней назад до переноса сюда, а потом прибыть из более глубокой точки прошлого в тот же день и то же место, куда вы попали, желательно за несколько минут до вашего попадания сюда. Дождавшись переноса самих себя сюда, немедленно отправляетесь в день, час и минуту вашего перемещения в будущее. Вы ни в коем случае не должны упустить эту воронку межвременной аппарации. Перенос туда и оттуда должен получиться слитным и единым действием магии времени, понимаете, мистер Снейп? — я киваю.

После мне вручают усложненный Маховик времени и начинают объяснять сложные нюансы настройки шкал. Это устройство отличается от моего хроноворота настолько, насколько набор зельевара первокурсника отличается от моего личного набора. И, похоже, со своим Маховиком времени я действовал как грубый неуч со сложным для его понимания артефактом. Многие детали я уточняю уже с книгой, которую взял по совету мадам МакГонагалл. Хорошо, что она терпелива и подробно разъясняет мне особо сложные моменты. Благодарю декана Гриффиндора: второй раз она учит самонадеянного меня, спасибо ей. Еще раз старательно запоминаю список книг по колдомедицине, которые могли бы помочь мне и мисс Джини, и на прощанье целую руку нашей спасительнице.

Мы с мисс Джини точно попали, во всех смыслах. И есть ли теперь смысл нам отправляться в Коукворт? Да, я мог бы увидеть маму и, возможно, помочь ей. Но это путешествие точно займет несколько дней в 1976 году, а для моей союзницы это слишком опасно. Но нам все равно нужно попасть в более раннее время, чем дата попадания сюда. Риск и так, и так. Что же делать…

— А какой именно риск, мистер Снейп? — спрашивают у меня. Хм, получается, я, думаю вслух? Весьма плохая новость для того, кто был шпионом.

— Риск для вас, мисс Джини. Если мы посетим мой город и мой дом, то на вас это скажется пагубно.

Я подробно рассказываю подошедшей союзнице о том, что слышал от ее декана, но новости о неконтролируемом и быстром взрослении за счет общего срока жизни, опасности для организма и магического ядра, а также необходимости лечения не производят на мисс Джини должного впечатления.

— Но, профессор Снейп, я и так уже фактически мертва. И даже если бы этого хронопутешествия не было вообще, я бы все равно навестила Мунго и прошла полное обследование в эти рождественские каникулы. Вы же сами говорите, нам нужно попасть в более раннее время? Да и мадам МакГонагалл советует то же самое. У нас в руках усложненный Маховик времени и уникальный шанс. Ни у меня, ни у Гарри Поттера такого шанса не будет, там уже все предопределено. Это твоя мать, Снейп! — исчерпав доводы, кричит союзница.

— Во-первых, профессор Снейп! А во-вторых, нечего так орать. У нас даже денег на автобус нет, мисс!

— И ради чего я зарекомендовала себя лучшим шулером всего Хогвартса? Вот! Восемь галеонов, пятнадцать сиклей и два кната, и это все наше! — гордо говорит Джини, которая, оказывается, уже успела сыграть с кем-то в покер на деньги.

Кого растит Гриффиндор! И это третий курс, а в прошлой жизни она спокойно служила в магловской полиции!

* * *

Приехать, найти, спасти… Мы почти ничего не успели, хотя и очень старались. Драконья оспа, магическое истощение и все это на очень ослабленный болезнью организм. Бедный профессор Снейп смог только полдня посидеть с мамой, поухаживать, поговорить, проститься. А вот переодевать и обмывать бедную женщину пришлось уже мне, при помощи магии это намного проще, но не для родного сына. Профессор Снейп взял собственного не слишком трезвого отца под «Империо» и внушил ему организовать нормальные похороны, но сам уже не смог на них пойти. Еще бы. Меня утешало, что он хотя бы сумел проститься со своей мамой.

В тот же день последним рейсом автобуса до Лондона мы уехали из Коукворта, маленького фабричного городка, в котором родился профессор Северус Снейп. Я всю дорогу молчала, боясь потревожить профессора, уж слишком он сейчас напоминал того Снейпа с Астрономической башни. Он один против всего мира или наоборот, а друзей — ноль. Вдобавок ему нужно заботиться обо мне, ведь формально я пока ученица магической школы, а он там профессор и заложник такой ситуации.

Обет Альбусу Дамблдору с него вроде бы уже снят, как и Черная метка. Время — это серьезно, ни Волан-де-Морт, ни Альбус Дамблдор с ним тягаться не могут, но есть еще личные обязательства.

Этот жутко гордый и одинокий человек, похоже, считает себя виновным в сиротстве Гарри Поттера. Возможно, так и есть. Нужно думать, что дальше опекать Гарри буду уже не я одна, а противодействовать воплощению в жизнь идей Альбуса Дамблдора — не один Северус Снейп. Мы, похоже, теперь соратники или сообщники, но еще никак не друзья. Нет у него друзей. Пока. Я попробую стать вам другом, сердитый Бэтмен из подземелий, тем более что как летучая мышь вы такая лапочка… Тут главное — не забывать, что вы интроверт, гордость которого ни за что не допустит сочувствия к себе любого… Ну-у, посмотрим.

* * *

Поездка в Коукворт была крайне тяжелой. Я успел только поговорить с мамой, проститься. И да, я снова пережил эту страшную боль от ее смерти, но мисс Джини была права, прощание того стоило. Остаться на похороны у меня уже не хватило сил, хорошо хоть заставил Тобиаса их нормально организовать. И вот мы возвращаемся в Лондон последим междугородним автобусом, мрачно молчащий парень пятнадцати лет и огорченная кудрявая девочка лет тринадцати. Огорченная… Похоже, для нее прощальный разговор с близкими людьми нереален. Что я о ней знаю? Мало, только сухие факты. Я чувствую себя чужим в магловском мире, она в магическом, и сейчас нам нужно вернуться в Хогвартс.

А после нужно дожить еще один день и из шестнадцатого мая 1976 года отправиться в день нашего появления в 1976 году, а из этой даты уже в наше время. Замкнуть петлю времени. Получится или не получится?

Где же ты, далекое 26 сентября 1993 года, и как нам жить дальше, когда мы туда попадем? Восприятие друг друга нами уже изменилось полностью, то, что я знаю об этой девушке, не знает больше никто, как, впрочем, и она обо мне. По сути дела, мы в одной ситуации и у нас практически одна цель. Нам не справиться поодиночке и не выжить без помощи друг друга. Тем более, что мир магии для мисс Джини пока еще слишком чужд, его опасностей, повседневной жизни, нюансов и даже его красоты она не знает вовсе. Надо ей обязательно помочь. Вот только примет ли эта упрямая мисс мою помощь?

* * *

Мы отправлялись на пять дней назад, в 14 мая 1976 года. Ровно день ушел на тяжелую поездку в мой родной город только потому, что пока я не рисковал пользоваться аппарацией, тем более что аппарировать мне предстояло с мисс Джини. Погибнуть при расщеплении было бы слишком глупо. Часов в шесть утра мы из камина хогсмидской железнодорожной станции отправились на Косую Аллею, и вот в уже практически в час ночи по той же каминной сети вернулись обратно.

Остались сущие пустяки. Сперва незаметно вернуться в Хогвартс — в этом отлично поможет подземный ход в магическую школу, тот, что рядом с Визжащей хижиной. Затем отоспаться в Выручай-комнате и составить детальный план на шестнадцатое мая. День нашего возвращения в 1993 год. Нужно закрыть усложненную петлю времени нашим возвращением, мы вернемся, оставив тут растерянных нас…

— Вы знаете, профессор Снейп, мне кажется, я всегда буду крайне подозрительно относиться к Маховикам времени. Уж осторожно точно, — вздыхает в темноте моя спутница.

— Я тоже, мисс Джини, — отзываюсь я.

— Э-э-э, профессор Снейп. Не поймите меня неправильно, наше восприятие друг друга кардинально поменялось, и мне очень приятно узнать, что вы столь интересный человек, но если вы не будете называть меня мисс Грейнджер, нам конец. Я как Джини Стронд очень хочу видеть в вас друга. Но назвать вас по имени в Хогвартсе и серьезно этим подставить — нет. Я не знаю, когда у нас будет шанс нормально пообщаться, но если он будет, то я рада быть для вас просто Джини, — она явно смотрит мне в лицо, но вряд ли может увидеть его. Кругом майская ночь и лес вокруг тропинки в Хогсмид.

— Вы правы, мисс Грейнджер. Если нам повезет пообщаться менее формально, мое имя Северус. Но я разрешу себя так называть, только если вы оставите дальнейшие попытки меня сжечь. Кстати, как вам это удалось?

— Ну-у-у, немного «Инсендио» и немного спирта на вашу мантию. Так что маги горят только так, а учебники, похоже, несколько не договаривают об этой теме, профессор Снейп.

— А все же, мисс Грейнджер, где вы варили свое Оборотное в прошлом году, ведь заброшенный туалет плаксы Миртл, я думаю, можно сразу исключить из подходящих зельеварен?

— В собственной лаборатории. А находится она у вас в кабинете зельеварения…

— Что?!

— А где еще? Она вся умещается в коробке с чарами максимального расширения и уменьшения на предметы, находящиеся там, и «Стазис» тоже туда встроен, а на самой коробке отвращающие чары и дезиллюминационное заклинание, на всякий случай…

— И откуда у вас такая вещь?

— Седрик Диггори с шестого курса, тот, что учится на Пуффендуе, тот, у которого с первого курса «Превосходно» по трансфигурации и чарам. Он круто проиграл мне в покер, а карточный долг — долг чести. Я потребовала с него такую мини-лабораторию, и мы ее вместе сделали. А еще в качестве бонуса Седрик объяснил нам с Гарри, как создавать подобные артефакты.

— Бедный картежник Диггори!

— Чего это вдруг он бедный? Диггори еще четыре таких сделал на продажу после моей рекламы школьникам этого чуда, по полторы сотни галеонов за штуку, у него еще, кажется, были заказы. Седрик точно не в обиде! А я и Гарри очень многое узнали по встроенным в предмет чарам.

— И где же конкретно это чудо хранится?

— У вас в кабинете, в хранилище для ингредиентов.

— В моем собственном хранилище для ингредиентов, ваша мини-лаборатория с огромным запасом моих волос? Ни стыда у вас, ни совести, мисс Грейнджер! Картежница!

— В чем-то вы точно правы, профессор Снейп, наглость очень обижает. Но карты для меня — только метод почти честного получения денег. Ведь в Хогвартсе все дополнительные факультативы платные, сто галеонов за полугодие с каждого. Знаете, как было трудно уговорить Попечительский совет выделять деньги для Гарри на его факультативы? Каких-то шестьсот галеонов в год не могли сразу выделить из его собственного ученического сейфа, попечители, называется… Зато скоростную метлу купили, а мальчик видел плохо чуть ли не до декабря 1991 года! Нашли ловца в ваш квиддич. И опекун Гарри почему-то Альбус Дамблдор, а это и вовсе для него опасно…

— Но лично у вас, мисс Грейнджер, четыре факультатива, а это восемьсот галеонов в год.

— Ага, а вы сразу «картежница, картежница»… Не только картежница, не у родителей же просить. Так, придумываю разное, бизнес-леди… Но все нужно: трансфигурация, руны, чары, арифмантика…

— А вы хотите у меня изучать зелья факультативно?

— Профессор Снейп, вы мне в этом году не по карману. Уж простите. Я даже травологию не смогла себе позволить, хотя тоже надо. А лично вы как во время обучения выкручивались?

— Я стал бесплатным ассистентом Горация Слизнорта, зелья варил на продажу. Еще было репетиторство для младшекурсников. Тоже едва выкручивался.

— Профессор Снейп, пожалуйста, не забирайте мини-лабораторию! Я ваши ингредиенты только один раз брала для того Оборотного, и все! Я без нее не смогу кремы делать, зубной порошок, душистое мыло, скраб для кожи… Это один из основных моих источников дохода.

— А попросить денег у родителей вы никак не можете, чтобы не слишком отвлекаться от учебы?

— Курс золотого галеона вдвое выше курса фунта стерлингов, да и просить родителей девочки, которую ты убила, это как-то…

— Ты. Никого. Не убила. Это судьба, ее не дано было спасти, а ты не выполнила должного при жизни. Понятно?

— То есть я смогу умереть, когда спасу Гарри? Исполню принятую обязанность?

— А вам точно хочется умирать, мисс? И разве это точно нужно? Возможно, ваша цель и смысл — достойно прожить жизнь Гермионы Грейнджер, не думали об этом?

— Думала, но запуталась, если честно. Я уже устала предполагать, почему все так, я просто живу и выкручиваюсь, как могу. Смогла выжить и кому-то помочь, уже хорошо, — девочка печально вздыхает.

Я вспоминаю мои нищенские годы учебы. Беднейшим на факультете быть непросто, особенно беднейшим полукровкой на факультете Слизерин. Моя одежда держалась иногда на одних чарах, да и мои подштанники тогда грязными не были, просто старая ветхая ткань, попробуй поноси целый год всего одни трусы и одну пару носков. И тут твою нищету выставляют напоказ всем… Девочка Гермиона Грейнджер вполне обеспечена, вот только мисс Джини полностью себя Гермионой Грейнджер не ощущает. Отсюда и проблемы, материальные в том числе, конечно, она же взрослая, двадцать шесть лет!

Так вот, значит, кто озаботился лечением зрения Гарри Поттера. Спасибо, мисс, я в долгу перед вами. Но что если вы вдруг правы и после того, как опасность для вашего опекаемого Гарри Поттера будет устранена, его ангел-хранитель, картежница и нахалка мисс Джини Стронд сможет умереть? Что-то в этом есть неправильное, как и вы сами. Но я умного союзника только-только нашел, мы должны друг другу помочь, а там будет видно.

В таких размышлениях мы и дошли до Визжащей хижины, подземный ход в Хогвартс нас ждал. Прошлое следовало оставить в прошлом, буквально.

* * *

Выручай-комната встретила нас потухшим камином и холодом. Это не могло не сказаться на моем настроении. Я принципиально трансфигурировала здешние рамы во французские окна и добавила двойные стекла по норвежскому образцу. Традиции традициями, но как насчет смерти от гипотермии? Я, например, против. В первой жизни пожить нормально не удалось, а мне, как Гермионе Грейнджер, вообще тринадцать лет. Профессор Снейп только усмехнулся, глядя на мои опыты в практической трансфигурации, и занялся камином. Вскоре чары горячего воздуха согрели помещение. Я тщательно уничтожила всю пыль и грязь с помощью «Экскуро тотал максима». Это помогло. Нужно было заняться генеральной уборкой еще в нашу первую здесь ночевку, но тогда мы оба были душевно вымотаны ситуацией. А сейчас, как все привычно и разумно, мы разделись, почистили свою одежду, закрыли ее «Стазисом» на всякий случай и легли спать. Завтра наш последний день в этом времени, послезавтра наше возвращение, то есть попытка возвращения в 1993 год, и лучше, чтобы она была удачной.

Я мгновенно уснула, и мне впервые снился далекий остров Эстурой в сизо-сером от холода Норвежском море, мой прежний дом, а не мрачная каменная мышеловка для юных магов под названием Хогвартс.

* * *

Честно говоря, тяжелая поездка в Коукворт принесла мне облегчение. Я изменил в прошлом только то, что было возможно. Попрощался с родным человеком, женщиной, которая любила меня горячо и безусловно просто за то, что я ее сын. И, надо думать, попрощался с красивой девушкой, которая совсем меня не любила, просто потому, что я не Джеймс Поттер. Ну что ж, прощайте, миссис Лили Поттер. Если я хочу выжить и хоть как-то отдать долги погибшим из-за меня, лучше всего изменить свой взгляд на проблему и способ ее решения. Я попробую. Но прежде всего нужно вернуться, будущее меняется только из настоящего. Вот только что же все-таки случилось с Минервой МакГонагалл? Как там она сказала мне: «Моя ситуация и хуже, и лучше вашей одновременно», — что бы это значило?

Кстати, зачем МакГонагалл столь легко передает Маховики времени в руки детей? Дети более порывисты, если бы не напор мисс Джини, я бы на поездку в Коукворт точно не решился. Дети более безоглядны, и для них менее вредны хронопутешествия. Станут на год-другой старше и, возможно, проживут на год-другой меньше, но рост и общее развитие сами собой сгладят негативные последствия. Какого действия или помощи декан Гриффиндора ждет от них, есть ли на ней такой же обет, который до недавних пор отравлял мне жизнь? У меня такое ощущение, что расспрашивать ее бесполезно, если бы профессор МакГонагалл могла поделиться своей тайной, она бы, конечно, сама рассказала мне все во время нашего разговора. Но, похоже, это невозможно. Как и в моем случае, еще неделю назад, в 1993 году…

Мисс Джини права. Мадам МакГонагалл очень странная личность даже для Хогвартса, и я постараюсь узнать, почему. К слову, мисс Джини Стронд двадцать шесть лет, на момент ее смерти — двадцать три, но, будем честны, уж слишком часто она действует на все тринадцать лет, прожитые Гермионой Грейнджер. Неужели последняя вовсе не мертва и потихоньку вытесняет чужую, более взрослую душу? И когда Джини Стронд сочтет свою миссию по опеке Гарри выполненной, она что, действительно умрет, просто развеявшись и освободив несколько угнетенную сейчас Гермиону Грейнджер?

Возможно, такая же история с крестражами в живом человеке. Одна из частей души подавляет другую до поры до времени, а после так называемый подселенец-крестраж либо полностью вытесняет прежнюю оригинальную личность хозяина тела, либо погибает, развоплотившись. Для Гарри Поттера это шанс, а для мисс Гермионы Грейнджер? Жива эта девочка или уже нет? И каков этот ребенок, перед которым себя чувствует бесконечно виноватой констебль полиции мисс Джини Стронд?

Я тоже виновен в сиротстве Гарри Поттера и, возможно, в том, что в его теле развивается крестраж Волан-де-Морта. Но вот в планах директора Хогвартса Альбуса Дамблдора на будущее юного Гарри я точно невиновен, но именно мне придется их предотвращать. Во избежание, так сказать. Я действительно готов умереть во искупление моей вины, но не умереть зря. Лично увидев смерть Гарри.

Мы должны умереть за них, мисс Джини? Я за спасение Гарри, вы за спасение Гермионы. А мы сами успели пожить? Что прекрасного осталось в нашей памяти? Далекое и светлое детство и планы на молодость, которые так и не сбылись?