Да что вы знаете о жизни (джен)

Северус Снейп вообще не слишком любил детей, и если бы не патовая ситуация, на должности профессора зелий в магической школе он бы не оказался. Но что есть, то есть… Чувство вины и осознание собственного невезения — мощная вещь, вот что меняет отношение к жизни! Но поскольку в его жизненной ситуации виновен был лишь он сам, то нужно было хотя бы пытаться выжить. Но как? Кругом же эти дети, всюду лезут, вот как она. Опять она. Грейнджер.

Казалось бы, никто не может быть хуже Поттера, но нет, может. Например, Рон Уизли, не имеющий даже мизерных талантов Гарри, но имеющий совершенно потрясающую лень и активность одновременно.

А кто способен затмить этих обоих малолетних балбесов? Правильно, она, Грейнджер, ведь одна ее вытянутая рука вызывает у Снейпа изжогу! Он никогда ее так и не вызвал для ответа, спрашивал лишь иногда, чтобы осадить. Зачем же она все так же тянет вверх свою руку, причем на всех уроках?

А ее эссе? Где они, собственно? Графики, схемы с краткими пояснениями и стрелочками, она это серьезно? Судя потому, как она взялась ему, взрослому человеку, объяснять, почему она именно так пишет, да, серьезно… И вот теперь у них дуэль, она ему это вместо эссе, он ей — очередной «Тролль».

Но это не объясняет, почему она в зельях, и не только в зельях — лучшая в потоке. Не объясняет, почему она легко разобралась с его логической загадкой. Не объясняет ее приказного тона директору Хогвартса Дамблдору и другим профессорам после убийства ею тролля и Квиринуса Квиррелла в женском туалете.

О-о-о, как она тогда сказала им всем, вбежавшим в разрушенный женский туалет:

— Тролля оглушил его же собственной дубиной Рон Уизли с помощью заклинания «Вингардиум Левиоса». А в профессора Квиррелла попал осколок раковины, когда тролль все крушил. Все так и было.

— Но, девочка моя… — начал тогда Альбус Дамблдор, с большим сомнением глядевший на испуганных Уизли и Поттера, которые все еще сидели под раковиной в сильнейшем шоке.

— Я не ваша девочка. А если вы, сэр, будете настаивать, я действительно расскажу всю правду об этой ситуации, но в суде. Родителям тоже будет интересно знать, кого здесь натравливают на детей. И я думаю, ваши авроры узнают много интересного, если начнут узнавать все происходящее тут по порядку. Откуда в школе вообще свободно бегающий тролль, да еще с оружием? — о, как он ненавидел эту малявку, которая так зло и умно смотрела на Альбуса Дамблдора. Зависть — сильное чувство.

Тогда директор магической школы пошел на уступки.

— Я хотел сказать, вы испугались, мисс Грейнджер. Не нужно бояться, это больше не повторится.

Но это повторилось. Позже, когда на первом курсе всю их гриффиндорскую тройку почти насильно вытолкнули проходить полосу препятствий, созданную взрослыми магами для проверки способностей Поттера младшего. О, как она смотрела на Снейпа после прохождения этих препятствий…

И ничего. Понимание ситуации было, но никакой бурной реакции не последовало. Грейнджер только поговорила с Поттером и все. Только отношение детей ко всем профессорам магической школы поменялось. Взрослые — враги им, детям. И Северус Снейп не исключение. Для нее и ее друга Поттера он часть армии, действующей против них.

Смешно. Этот вывод и правдив, и ложен одновременно, и она это знает.

Второй год был не лучше. Уизли, слишком много Уизли, слишком мало непередушенных петухов, ну как тут Тому Реддлу и василиску выжить рядом с такими первокурсницами? Прощайте, милорд, во второй раз…

Но Грейнджер все поняла, иначе зачем в ее руке было зеркало? Зачем она задавала вопросы про мандрагору и трансфигурацию? Зачем ты, наглое дарованье, варила два разных Оборотных с разным сроком действия? Как ты его вообще сварила в туалете? Где ты была, что и кого увидела, за что тебя пришлось превратить в камень? Василиск. Мандрагора. И профессор ЗОТИ Локонс. Отличный год.

Ох ты, Златопуст Локонс — профессор ЗОТИ. Лично Снейп даже не злился на этого павлина, пока Грейнджер не начала откровенно троллить его, восхваляя достоинства нового профессора как мага, воина, красавца и талантливого писателя. И он, взрослый маг, купился, как болван, и только после, когда она, уже оживленная от окаменения, уехала на каникулы, зельевар вспомнил, как Грейнджер расхваливала чистые пышные кудри Локонса.

Эта маглорожденная умела применить сарказм, но ей всего двенадцать лет! Да, у нее еще в друзьях Поттер и Уизли, избранный и обжора-шахматист, лодырь и любитель сладкого. Впрочем, что о ней, такие в магическом мире не выживают, в обычном тоже долго и счастливо, как правило, не живут.

И вот третий год их обучения. Дементоры, беглый Бродяга Сириус Блэк ищет в окрестностях Хогвартса своего магического крестника. Хвала Мерлину, погулять под летающими дементорами мальчишку не зовет, пока… И второй Мародер — Римус Люпин. О да, именно такой профессор ЗОТИ правильно объяснит детям, что такое оборотень. Собственно, все подсказки Снейпа были уже только для нее, Поттер бегал от него как от огня, все шло как нужно, линию поведения Северус выдерживал идеально. Но этот глупый мальчишка умрет только так, если кто-нибудь более умный не будет им руководить, подсказывать и объяснять сложные моменты. Но у нее был свой момент и своя игра. Коне-е-ечно, ведь мисс Грейнджер уже тринадцать, и она самая умная!

* * *

Вот так жил-жил человек и вдруг умер. Ну, это нормально, на всех нас может наехать рейсовый автобус в пригороде Лондона. Но вот когда ты, ясно осознав, что умерла, внезапно очнешься в госпитале святой Анны в теле той самой десятилетки, которую из-под этого автобуса старалась вытолкнуть — это уже не нормально. Это беспредел! Это не просто несчастный случай, это непреднамеренное убийство в свою пользу с использованием в дальнейшем чужого тела! А то, что ты ранее была констеблем полиции Великобритании, добавляет огня ситуации. И девочку жалко, и себя.

Приехала Джини Стронд с Фарерских остров, повидать центральный остров Северного архипелага, посмотреть на настоящие деревья и сделать карьеру в полиции. Прощай, Джини Стронд, героиня и преступница одновременно, мир твоим двадцати трем годам.

Спасенную или убитую ею девочку звали Гермиона Джин, и была она единственной дочерью стоматологов Грейнджер. А не покойная ныне Джини Стронд при жизни тоже была единственной дочерью в семье ветеринаров, покинувших мир в результате автоаварии на континенте два года тому назад. Ирония судьбы, как она есть. Вот только Джини Стронд пожилые папа и мама очень любили, а Гермиону Джин Грейнджер просто родили для должного комплекта брака. Муж, жена, бизнес, ребенок. Ребенка кормили, одевали, обучали и заваливали книгами, чтобы не мешала старшим. Грустно.

Не было у девочки Гермионы своего старого и больного пони, которого она отпаивала молоком, чтобы выжил, не мыла она щелоком старые полы в не менее старом доме, чтобы пожилая мама не утруждалась, а уж на рыбалку в Длинном фьорде с папой, знающим всех рыб Северного моря, она не плавала точно. Откуда у простых стоматологов моторная лодка?

Чувство вины и осознание собственного невезения — мощная вещь. О, как это меняет отношение к жизни, второй жизни… Во всей красе это проявилось, когда выяснилось, что крошка Гермиона — ведьма, и ей предстоит осваивать эту прекрасную профессию прямо в этом году, 1991 для справки! Разумеется, констебль полиции Великобритании мисс Стронд кое-что отметила как обстоятельства весьма подозрительные, уж согласие Анны и Джона Грейнджеров отправить пока еще одиннадцатилетнюю девочку на семь лет непонятно куда обучаться перспективной работе «Ведьма широкого профиля» стандартным не было точно!

Ладно, я, Джини Стронд, испортила жизнь этой замороченной семейным бизнесом семье случайно, а вот вы, мадам Минерва МакГонагалл, сделали это нарочно, сознательно и с применением каких-то психотропных воздействий на сознание. Но пришлось всему подчиняться. Гермиона Джин — ребенок, увы, это многое решало.

Книги об истории магии тоже давали пищу для размышлений. Вот, например, как мило: украсть у простецов паровоз, восемь вагонов и целую ветку с рельсами протяженностью в сотни километров. 62 стирания памяти об этой истории, а сколько на самом деле изменяли память случайным людям? А что вам еще у нас, простецов, так же сильно нравится, как паровозы, господа маги? Дети с паранормальными способностями, свежая кровь? Похоже, у вас на руках первое уголовное дело, констебль полиции Гермиона Грейнджер, поздравляю.

Хогвартс, замок, больше похожий на маленький город, не подвел ожидания отважного констебля Гермионы. Путаное распределение: четыре факультета, но один сквозной поток, детей мало. Путаные, продуваемые сквозняками коридоры в готическом стиле. Путаные бессистемные объяснения профессоров, нет стандартных вводных методик начального обучения, только соблюдение древней традиции из уст в уста и домашняя самоподготовка. А что в остальных помещениях замка? Тут же на месяц можно потеряться и людей не встретить без всякой магии…

Ее сокурсники — отдельная тема. Как, собственно, годовалый ребенок мог убить взрослого, да еще мага? Чего все хотят от недокормленного парнишки в заношенном свитере, их Темный лорд десять лет как мертв, что еще должен Гарри и кому? Почему только она догадалась отвести его в лазарет для магической корректировки зрения? А вот драная кошка МакГонагалл или бородатый козел Дамблдор додумались только подарить мальчишке скоростную метлу для игры в сверхопасный вид спорта, если это вообще спорт. Спасибо, что не кроссовый мотоцикл подарили, а могли бы… Почему Рон Уизли такой странный даже по стандартам Хогвартса, зачем он липнет к ней и Гарри Поттеру, которого она, констебль Стронд, взялась опекать? И даже не говорите, что он хочет с Гарри дружить, чего нет, того нет!

И понеслось.

Негодяй Рон Уизли подговаривает Гарри заманить к ней в туалет тролля, полуразумную зверюгу трех метров ростом, вооруженную дубиной. А любезный профессор Квиринус Квиррелл этому помогает, ЗОТИ на практике, так сказать… Гермиона, конечно же, тут бы и умерла, но не Джини Стронд. Констебль Стронд резко схватила испуганных мальчишек за шиворот, втянула в туалет и, швырнув их в дальний угол, встала перед детьми на пути смерти. Как тогда с автобусом, только теперь нельзя ошибаться.

Тролль крушит раковины дубиной. Отлично, шум скроет ее действия.

Большой осколок раковины, метко посланный «Вингардиум Левиоса», острым углом как нож врезается в тюрбан профессора Квиррелла и глубоко входит в его череп. Или ты учитель, или убийца. Если убийца — получи и распишись! Два других осколка с помощью того же заклинания подрезают сухожилия под коленями тролля, а третий распарывает его горло. Кровь бьет фонтаном до потолка, но тролль живучий. Плохо, придется добивать его же дубиной в висок на глазах испуганных детей, которые за эти семь минут начинают бояться ее гораздо больше, чем тролля… Что ж, объяснения потом, сначала создание алиби.

— Это сделал ты, Рон Уизли, вообще все из-за тебя! Поэтому ты соглашаешься с каждым моим словом! Понял? — судя по серому лицу рыжего мальчишки, он еще как понял.

Спустя несколько минут в туалет нагрянули учителя. Они смеют грозить ей снятием баллов? Не Гермиона этого, с позволения сказать, профессора на работу с детьми принимала, да и тролля заманивала сюда тоже не она. Посмотрим, кто в этой ситуации лучше права качать умеет. Посмотрела. Ничья, один-один и три очень разных взгляда на наглую нее: испуганный от профессора МакГонагалл, растерянный от Дамблдора и подозрительный, с узнаванием, от профессора Снейпа. Он тоже такой, как она? А если поговорить?

* * *

Поговорить, конечно, не получилось, но приглядываться к этой странной фигуре я начала. Допрос свидетелей, кстати, тоже провела. Привидения и живые портреты — те еще свидетели, но они многое помнят и многое в этих стенах видели.

Гарри-то, оказывается, чистокровный волшебник, Генри Поттер, лорд Певерелл. Их семья старинная и богатая, не поэтому ли Гарри остался сиротой? А кто его опекун? Ах, директор Хогвартса, который отдает ключ от его сейфа в банке не его дяде и тете, растящих его с года жизни, а малопонятному полувеликану, преданному лично ему. Любопытно, буду думать.

Подумать получилось, отвертеться от похода на третий этаж в лабиринт смерти — нет. Подонок Рон просто затянул туда Гарри, ну и хвостиком пошла я, куда денешься. Этот ужас строили все профессора Хогвартса для нас, детей, почти непроходимые этапы некой игры. Готова спорить, тот самый тролль тоже был где-то здесь. Цербер, растения, огонь, шахматы, яды и приз для Гарри. Нечто, что укрыто чарами расширения, и это можно достать сквозь психотропное зеркало. Я откололась от мальчика из предсказания не сразу, на последнем этапе, на ядах, и успела заметить и услышать эпический вопль Рона:

— Это должен быть ты, Гарри… — Так вот кого, мелкий жук, ты мне напоминаешь?! Тебе конец, гад!

Перед тем как выпить из условно безопасной бутылки (спасибо, профессор Снейп, не забуду), поговорила с Гарри. Предупредила и велела молчать и слушать, но если что — сопротивляться до конца. Мальчик вроде понял. И когда его встретил уже полуразложившийся вонючий труп Квиринуса Квиррелла, медлить не стал. Как хорошо, что я его убила раньше, еще в туалете, против живого человека шансов у ребенка точно бы не было. Хорошо, что Гарри мне поверил и стал сторониться всех профессоров этой милой школы, а злобная я практически перед каникулами подожгла Северуса Снейпа на трибуне. Немного спирта, немного «Инсендио», и пусть думает, что хочет, у меня тоже есть мысли насчет него!

Каникулы стали отдушиной. Я наладила отношения с семьей Герми и родственниками Гарри. До скрипа убрала весь дом семьи Грейнджер и взяла на себя домашнее хозяйство, покупку еды и готовку. Изумленные до глубины души Джон и Анна решили, что это и есть дочерняя любовь. Да, но, увы, не к вам. Выпросить у врачей Грейнджер учебник латыни и старые конспекты по ней стало просто, дочке купили еще два словаря и аудиокурс. Самоподготовка — это важно.

Возвращение в обитель зла Хогвартс стало началом, иллюстрирующим весь следующий год. Та сволочь, которая пряталась под маской Рона Уизли, привезла Гарри в школу магии на летающем автомобиле. Это как раз ничего, себя бы он не убил, мразь. Но зачем ему привязывать к себе Поттера? Да и все мои летние письма к другу оказались перехвачены.

Ответ на вопрос скоро объявился сам. Во-первых, к Гарри, как бы невзначай приставили сестру Рона, Джинни, рыжую, как его мама, а во-вторых, выдали задание на этот год. В школе есть василиск, а вот поймать, приручить или убить опасную тварь — это все на ваш выбор, детки. Как альтернатива, он приручит, поймает и превратит в камень или просто убьет вас.

Когда я сложила пазл про василиска, то была готова прибить всех пятерых Уизли придушенным петухом, но нужно было спасать Гарри. Предложила мальчишкам совершенно нежизнеспособную идею с Оборотным и проникновением в слизеринскую гостиную. Ожидаемо, детям понравилось, и они клюнули. Главной же моей целью было стравить меж собой профессора Снейпа и ту сволочь, что использует облик Рональда. Ну и, конечно, сварить Оборотное зелье в нормальных условиях, в кабинете Северуса Снейпа. Я же не дура действительно варить его в заброшенном туалете. Да и порции должны быть разные, для разных целей. Я хотела кое-кого застать за превращением. Не успела. Расколдовали меня лишь к концу учебного года. Гарри и Рон к тому времени уже победили василиска с благой помощью директора Дамблдора. Кто бы сомневался. Все подтвердилось, но, увы, не так, как я хотела.

Кстати, портить нервы декану Слизерина в этом году было приятно и легко, он слишком гордый, не умеет шутить и ведется на сарказм.

На лето я получила очередную маленькую порцию свободы, отдых и большой кусок домашних работ, особенно по зельям, в частности, зелья увеличивающие и уменьшающие. Тут, правда, был нюанс: магией маглорожденным волшебникам, живущим среди простецов, пользоваться нельзя. Несовершеннолетним — тем более. Так что исполнить домашние задания по зельям, чарам и трансфигурации эти маглорожденные маги не сумеют.

Если, конечно, будут проводить лето с родителями или родственниками-маглами, но если напросятся в гости в семью друзей-волшебников, все исполнимо.

Либо это разные стартовые условия для разных групп магов, либо запланированный разрыв с родней не-магами. Можно еще выбрать магический суд и штраф за нарушения Статута Секретности, как Гарри Поттер, лорд балбес, и сделал.

Моим выбором стало колдовство без палочки и логический просчет возможных результатов. Рано или поздно дочь стоматологов Гермиона вырастет и уйдет в большой мир от мамы и папы, но портить отношения с семьей ради оценок в Хогвартсе? Переживет Хогвартс.

Время от времени я звонила Гарри, дважды долго говорила с его тетей. Похоже, Петуния Дурсль не зверь, а всего лишь человек, которого до печенок достала магия и отношение магов к простецам. Правильно, мы, простые маглы, за подобные оскорбления и дискриминацию можем подать в суд и выиграем процесс. А у магов все иначе, кастовое неравенство по проценту чистоты крови. Гарри Поттер — квартерон, третий сорт, не брак. Брак я, маглорожденная ведьма Гермиона Грейнджер.

Встретилась с опекаемым в Хогвартс-экспрессе, и не только с ним и Роном. Там был еще и новый профессор ЗОТИ Римус Джон Люпин. Он оказался любопытнейшей личностью: храбрый и знающий маг, друг отца Гарри и просто адекватный взрослый. Несколько больной и потрепанный вид мистера Люпина — это пустяки. Не пустяки — дементоры, влетевшие в Хогвартс-экспресс, от которых он нас спас.

Кто-то специально ради этих инферналов остановил поезд и впустил их к детям? Кто, зачем? А где расследующие этот инцидент авроры, мои магические коллеги?

И вот уже в ближайшее полнолуние профессор Люпин болен, а замещающий его по ЗОТИ профессор Снейп ну очень откровенно объясняет всем то, что я еще год назад узнала от живых портретов. Мистер Римус Люпин болен ликантропией, он оборотень. Плохо, учитель ЗОТИ — это явно проклятая здесь должность…

Еще хуже то, что зельевар практически прямо объясняет это именно мне, ориентируясь лично на меня. А как на самом деле вы, уважаемый профессор Снейп, относитесь к Гарри Поттеру? Каковы ваши планы относительно него? Настоящие, а не наигранные, как ваши ежедневные цепляния напоказ всем. Эти истерики что, отчет о проделанной работе перед руководством? Что за работа такая — вызывать у парня нервный тик перед всем классом?

Кстати, за лето я изменилась. Мне стукнуло тринадцать, я изменила свой имидж на стиль Джини Стронд с острова Эстурой. Отлично вышло, мне идет. Повезло, что у Гермионы второе имя Джин. Приучаю всех называть меня просто Джини, это мне поможет спастись от раздвоения личности, но вряд ли поможет спастись от юного лорда Драко Малфоя, кстати, магического крестника Северуса Снейпа. Благородный лорд изволил заметить красивую юную простушку среди своих крестьян и начал оказывать простой девке знаки высокого мужского внимания… Ох, умрет он девственником при таких попытках ухаживать, если добрый лорд-отец не выделит ему денег на профессионалок.

Пришлось поговорить с этим слизеринцем о благородных ухаживаниях. Драко не понял. Пришлось открыто послать. Драко решил, что кокетка с ним заигрывает. Пришлось побить. Драко, надо думать, мазохист, а я — доминатрикс его мечты…

Но, наконец, отшив страдающего от острого спермотоксикоза в мозг наглого юнца, я неожиданно вспомнила, что фактически пять лет живу без сладкого слова «секс». В 1989 году, после внезапной смерти родителей и вынужденной продажи родного дома, мне было не до чего, и измена моего парня меня даже чрезмерно не огорчила. Так… Потом были отъезд с Фареров в Британию, новая жизнь и работа, одиночество как лекарство для души, а затем почти сразу моя смерть и Гермиона Джин Грейнджер в ее невинные одиннадцать. Мне, Джини Стронд, было тогда двадцать три, а сейчас двадцать шесть! К моей чести офицера полиции, соблазнение несовершеннолетних — это не мое. Мальчишку от тринадцати до семнадцати лет лично мне хочется только обнять и накормить, все!

Но помечтать-то о забытом и утраченном можно? Причем несколько загадочный объект для подобных мечтаний тут уже был. Да, всего один, но тут все же школа для детей, а не закрытый клуб для взрослых. Ох, что из этого вышло! Но кто же знал, что Северус Снейп читает мысли?

Как все было мило в начале того урока! Сидит отличница Гермиона Грейнджер на уроке зелий, усердно конспектирует рецепт и варит зелье. Пластика движений при помешивании мягкая, нежная. Внешне ребенок сосредоточен, но мечты у девочки…

А в мыслях невинной Гермионы Грейнджер я, Джини Стронд, в свои яркие девятнадцать.

Вот, чеканя каждый шаг своих длинных ног шпильками туфель, я вхожу в класс зелий. Мантия и туфли на мне кроваво-алые с золотом, волосы убраны в высокую прическу. Иду к учительскому столу. Мой длинный палец с золотым маникюром скользит по раскрытому журналу. А вот и нужное имя.

— Северус Снейп, вы готовились к уроку? Вы второй раз пытаетесь пересдать мне зачет, может быть, дело не в вас, а во мне? Вы точно гетеросексуальны? Вы только скажите, и зачет по сексуальной культуре общения у вас примет Темный лорд, я договорюсь, — строго спрашиваю я, профессор сексуального просвещения в Хогвартсе.

— Пожалуйста, не нужно, на этот раз я подготовился, профессор Грейнджер, — отвечает застегнутый на тысячу пуговиц Северус Снейп.

— Что ж, огласите темы вашего тестового занятия, — поощрительно улыбаюсь.

— Сексуальная культура взаимного общения и место магии в интимной сфере. Я уже подготовил эссе длиной двадцать ярдов о способах владения волшебной палочкой в экстренных сексуально направленных ситуациях и пять эссе длиной пять футов о возбуждающих зельях. Прочесть? — нерадивый студент Снейп — сама покорность судьбе. Чувствует, что ошибся.

— Перейдем сразу к практике, — обрываю монолог студента я. Миг — и мантия падает у меня с плеч, на мне только гриффиндорский галстук и туфли на высоких шпильках. Движением пальца с золотым маникюром трансфигурирую парту Снейпа в просторную двуспальную кровать и иду принимать зачет. Щелчок моих пальцев, «Вингардиаментиа» — Снейп раздет полностью. А он ничего так, не качок или спортсмен, да, очень тощий, но и только.

— Мне понятны ваши проблемы, студент Снейп, но девственности не нужно бояться, с ней просто нужно правильно расстаться. Что главное в сексе? — поощрительно улыбаюсь, по очереди облизывая кончиком языка свои губы.

— Секс, — говорит слизеринский заучка. Очевидная ошибка.

— Ниже ожидаемого, Снейп, а ведь вы умны. Главное — умение общаться. До, во время и после. И не только секса! — развязывая перед постелью узел на своем гриффиндорском галстуке, говорю я. — Общение — это наше все, поскольку мы, люди, социальные существа, а личный сексуальный контакт — это средоточие всех чувств людей. Перечислите мне все чувства, студент Снейп, — стягиваю галстук со своих плеч. Ало-золотой шелк скользит по моей обнаженной груди.

— Зрение, обоняние, осязание, слух, вкус, — смущенно отвечает двоечник сексуального просвещения и впервые добавляет что-то от себя: — А чувство магии сюда добавить можно, профессор Грейнджер?

— Нужно, студент Снейп, — отвечаю ему строгая я и по одной снимаю свои туфли на шпильках, а после одним гибким движением оказываюсь рядом с ним на постели. — Ваше зельеварение и секс очень схожи. Сначала нужно увидеть интересного вам человека и проверить качество составляющих его ингредиентов. Его внешность может быть практически любой и с любыми несовершенствами, но если вам она кажется нормой, то вы оценили его индивидуальность, — мои пальцы, скользнув по его лицу, спускаются на шею и плечи, дыхание профессора учащается. — Запах интересного вам человека может быть любым, от тонких духов до резкого пота, но если вы за духами и потом чувствуете горячий запах его тела, вы не ошиблись с выбором, — чуть хрипло от страсти шепчу я, опуская ладони с плеч Снейпа на его тощую грудь и ребра. Его тело резко теплеет под моими ладонями. — Наша кожа — это орган чувств, который покрывает все наше тело, она груба на пятках и крайне нежна и уязвима в интимных местах, таких как половые органы, рот и кончики ваших пальцев. Человек, достойный быть вашим интимным другом, для которого вы столь же открыты в любой уязвимой точке тела, просто приятен вам. Полностью. Вы жаждете его ощутить всем телом, везде, запретных зон нет, есть только более чувствительные. Возникает тактильная гармония.

Мои ладони, нежно скользнув сначала по ребрам и бедрам сидящего на постели обнаженного зельевара, медленно, но настойчиво возвращаются к такому очень чувствительному месту в теле мужчины. Его «волшебная палочка» не меньше десяти дюймов в длину мгновенно встает на изготовку.

— И, наконец, вкус, — нежно воркую я, повязывая свой шелковый галстук на его глаза, как повязку для сна. — Мы не все можем увидеть и оценить сразу, но когда любое из чувств вдруг будет блокировано чем-либо, люди расширяют интимно-личный контакт, приближая партнера к себе, делая выбранного человека своим через очень интимный обмен поцелуями. Вкус его и ваших губ, — я нежно и невесомо целую мужчину, а после чувственно облизываю его губы. — Вкус его и вашего горячего тела, — шепчут мои губы в длинную шею Снейпа, целуя ее и нежно касаясь языком. У него перехватывает дыхание. — А так как к этому времени личного общения барьеры интимности уже уходят, то вы позволяете почувствовать свой вкус везде и сами стремитесь к тому же. Ведь вам важно прочувствовать…

— Остановитесь, мисс Грейнджер, — слышится задушенное шипение сбоку.

Что было важно прочувствовать Северусу Снейпу для сдачи практического зачета по сексуальной культуре взаимного общения, осталось тайной. Сдать зачет студенту Снейпу из фантазий помешал Снейп из реальности. Мечтала ведь я на уроке зелий…

— Остановитесь! — повторяет он, зло блестя глазами. Ого, а Северус Снейп, оказывается, владеет легилименцией. Это плохо, для меня.

Хотя, если смотреть на него трезвым женским взглядом, плохо сейчас как раз ему. Дышит через раз, пытаясь выровнять дыхание, сам красный до ушей, глаза расширены то ли от возмущения, то ли от возбуждения. И свою «волшебную палочку», которая уже стоит на изготовку, бедняга прикрывает рукавом мантии. Благо мантия огромная. Ого, а там все одиннадцать дюймов! Я как-то машинально облизываю свои губы. Кончиком языка, по одной… Он и я замираем и нервно сглатываем. Профессор зелий явно возмущен до предела.

— Я что-то сделала не так, профессор Снейп? Разве не нужно помешивать сначала семь раз влево, а после появления сиреневого тона четырнадцать раз вправо? — спрашиваю я. На свою беду, с той же сексуальной хрипотцой в голосе.

Зельевар бледнеет, глубоко вздыхает и медленно возвращается к своему столу.

Поздравьте себя, Джини Стронд, суровый Бэтмен хогвартских подземелий кончил только от звука вашего голоса. А вас, студент сексуального просвещения Северус Снейп, поздравляем с сексуальной разрядкой. Но вам, мисс Гермиона Грейнджер, конец. Этих ярких ощущений декан Слизерина вам не простит. Никогда.

О! Судя по его выпученным от ужаса глазам, думает, как он докатился до такого, что возбудился на тринадцатилетнюю. Надеюсь, что профессор Снейп увеличит дозу секса себе в свободное от Хогвартса время, а не воспитания мне во время учебное… Хм, это у меня логика взрослой женщины или способность чувствовать чужие эмоции?

Ничего Снейп мне не сказал ни на том уроке, ни после. Оставил месть на потом, охлаждаться…

* * *

Эта проклятая Гр… Мисс Гермиона Грейнджер… Позволила себе… То есть она позволила себе меня, да, Мерлиновы кальсоны! Ни стыда, ни совести у современных магловских девчонок. Эта дрянь прекрасно знала, что делала, облизывается, понимаешь ли, подростковая шлюха! Взрослые мужчины ее интересуют, знаете ли, воображает все так ярко, что и не скажешь, что девственница. Хотя мадам Помфри могла и ошибаться. И вообще, ее сексуальная активность — не моя проблема, это проблема ее родителей!

И как ее воспитывать после такого? Отработка? Спасибо, нет. Я-то устою против этой малолетней соблазнительницы, но мне это надо? Еще одна тошнотворная сцена в том же духе, но я же не педофил!

Чем-то занять озабоченную дрянь? А чем? Поттера она дополнительно натаскивает сама, по трансфигурации, чарам и латыни. Эта тройка и так вечно в библиотеке. Поттер, кстати, учится уже сильно лучше под ее руководством, а рыжий лопух Уизли, конечно, нет. Но она, она… «Троллей» у нее уйма, в основном по зельям, баллов снятых тьма, опять почти все моими стараниями, но эта способная девчонка все восполняет, причем быстро.

Стоп! Минерва МакГонагалл арендовала для нее в Министерстве магии Маховик времени, но мисс Грейнджер не Барти Крауч младший и на все занятия сразу не ходит, хотя Маховик времени всегда у нее с собой. Профессор МакГонагалл и директор Альбус Дамблдор более чем уверены, что она его использует. Вопрос, как они это отслеживают и как она его все же использует? Вот пусть мне и отчитается за свой метод пользования артефактом, а я подумаю, с какой стороны тут Поттер и его друзья, а с какой Дамблдор. Похоже, тут творится что-то похуже дементоров и Сириуса Блэка в кустах. О Мерлин, и это еще только сентябрь!

* * *

«Попал в переплет — будь страницей жизни», — говорил мой папа, но я, наверное, страница из уголовного дела, причем, скорее всего, отчет психиатра. И вот я сижу в заброшенном всеми коридоре и опять тщательно изучаю Маховик времени — машину времени в миниатюре. Интересный артефакт, с которым все непросто. Крошечные песочные часы и десяток тонких округлых шкал, так похожих на меридианы. А что если все так и есть? Песок времени — это просто мощный магический артефакт, и он взывает к Времени как к таковому, а шкалы — это настройка на некий момент в пространстве. Но кто же маг, что его надевает и использует? Пользователь и путешественник во времени или просто энергетическая подпитка артефакта, батарейка…

Если установить мощный источник питания, прибор артефакт просто сгорит, или нет, если правильно выставить настройки. И еще тонкий момент: ты попадаешь в прошлое на N часов, но до будущего тебе нужно дожить. Время вперед в чистом виде. Или есть некая формула возврата? Если да, то какая?

И зачем мне столь ценный артефакт в личное пользование от щедрот директора Альбуса Дамблдора и его заместителя мадам Минервы МакГонагалл, если я почти не умею с ним обращаться? Ну, на пару часов в прошлое попасть можно. О да, я активно использую это время, читая книги в запретной секции библиотеки. С учетом мизерной дозировки знаний от профессоров, самообразование очень много значит для юных магов. Тем более по запрещенным Темным искусствам.

Сегодня у меня день посещения личного собрания сочинений профессора Северуса Снейпа. Я уже вычислила, когда он покинет свои покои и на сколько, так что постараюсь попасть туда прежде, чем он наложит чары защиты против любых визитеров. А после будет нужно два, три или четыре раза вернуться в первый момент попадания в его покои, чтобы увеличить время спокойного чтения интересных книг часов этак до пяти…

Кто же знал, что у этого Снейпа тоже есть Маховик времени, и он пользуется им иногда точно для такого же спокойного чтения вдали от ненавистных ему деток?

Мы встретились в его гостиной, материализовавшись на одном и том же диване в разных его концах, в один и тот же день и час, с одной и той же книгой «Парадоксы времени с точки зрения философии»; у меня первый том, у него второй. Сидим, испытываем шок, а я еще и трепет. Прикидываем, сколько дают за убийство, как доказать, что оно непреднамеренное, и куда в случае чего спрятать труп. О, есть один способ, сначала растворяющее зелье, а после — «Эванеско». Профессора Снейпа явно напрягло, что мыслим мы одинаково… Пат.

Поскольку убийство — не мой метод решения проблем и, к счастью, не метод Северуса Снейпа, мы начинаем трудный диалог, минуя такие мелочи, как взаимные приветствия, хотя мы и правда не были слишком рады увидеть друг друга.

— Вы считаете, что получили особое приглашение ознакомиться с моей личной библиотекой, причем от меня лично? — злобно шипит декан Слизерина, хотя сейчас он во многом прав и во многом не права я.

Осторожно отвечаю:

— Я всего лишь хотела ознакомиться с пониманием воздействия магии на время, сэр.

— О, я рад, что вы задаете вопросы о методах и последствиях использования артефактов до их непосредственного использования. Но трудно радоваться. Где вы ищете ответы, мисс Грейнджер? Хотя теперь сам собой отпадает вопрос, как именно вы используете этот артефакт, если посещение дополнительных уроков вам не интересно, — Снейп прожигает меня глазами. Да Бог мой, не он первый такой злой на меня.

— Простите, профессор Снейп, получается, что директор Дамблдор и профессор МакГонагалл отслеживают, что кто-то использует Маховик времени, но точно не могут отследить как именно? — интересуюсь я.

— Хороший вопрос. Но ведь вы, надеюсь, не рассчитывали получить в личное пользование подобный артефакт без какого-либо контроля со стороны взрослых? — о, вздернутая вверх бровь, декан Слизерина изволит иронизировать. Ладно, задам вопрос, который мучает меня уже два года, пока этот тип не выгнал юную любительницу чтения из своей гостиной взашей.

— Сэр Снейп, когда и как вы умерли? И что, вторая жизнь в чужом теле — это как раз то, что позволяет стать магом? — второй том хорошей книги «Парадоксы времени с точки зрения философии» падает на тощие колени Снейпа, а сам он начинает смотреть на меня так… Как будто что-то понял.

— Вы не хотели бы рассказать мне все полностью, мисс?

Однако я уже не мисс Грейнджер. Северус Снейп не дурак, но можно ли ему верить? Не дураков с личными интересами в магической школе Хогвартс слишком много.

— Нет, сэр. Вы же тоже не желаете быть откровенным.

— О, и в чем откровенен я должен быть на пример, мисс?

— Что именно вы знаете и можете рассказать про конкретные цели и методы достижения этих целей директором Хогвартса Дамблдором?

Мой вопрос действует на Снейпа как удар. Он резким рывком продвигается на диване ко мне и хватает меня за плечи, встряхивая и заставляя смотреть себе в лицо, в глаза. Я вспоминаю, что он легилимент, закрываю глаза и пытаюсь вскочить с дивана. Главное — вырваться, но это весьма непросто. Джини Стронд была сильным спортивным офицером полиции и просто взрослой женщиной, а Гермиона Грейнджер — всего лишь девочка тринадцати лет, с взрослым мужчиной ей не справиться.

Но главной проблемой оказалось совсем не это. Ни он, ни я не обратили внимания, что два Маховика времени, его и мой, запутавшись между собой цепочками и многочисленными кольцами шкал, стали накручивать нечто невообразимое. Появилось некое странное чувство, охватившее нас обоих, чем-то похожее на рассказы семикурсников об аппарации. Кажется, профессор Снейп о чем-то догадался и резко дернулся от меня в сторону. Ох, зря. Шкала моего Маховика перерезала пополам колбу с песком времени на артефакте Снейпа, и он тончайшей пылью осел на нас. В основном на декане Слизерина, конечно. Затем последовал резкий рывок и не менее резкое падение на пол.

С гудящей головой встаю с пола и оглядываюсь. Все хорошо? Ой, нет, если то, что я вижу — правда, все очень не хорошо. Не отрывая изумленного взгляда от Северуса Снейпа, начинаю лихорадочно ощупывать себя.

— Что вы так на меня смотрите, мисс Грейнджер? У меня что, рога на лбу? — реагирует на мой неотрывный взгляд Северус Снейп. Ну хоть манеры у него не изменились!

Кстати, эта гостиная тоже изменилась: иная мебель, иные книги в шкафах и — о чудо! — зеркало на стене. Беру бывшего декана Слизерина за руку. Он пытается вырваться. Как же! Профессиональным полицейским приемом заламываю его руку и силой подвожу к зеркалу.

Из него на нас смотрят двое подростков: девочка лет тринадцати Гермиона Грейнджер собственной персоной, без изменений, и тощий мосластый подросток лет пятнадцати с черными волосами до плеч и сердитыми черными глазами, блестящими из-под длинной челки. Нос у Снейпа сейчас, кажется, несколько меньше, просто длинный. Может быть, его ломали в более старшем возрасте? И вечная проблема парней — приличное количество прыщей. А еще зельевар называется, слышал ли он слова «пилинг», «скраб», «очищающий тоник»? Это не говоря о том, что одежда высокого мужчины висит на парне, как на вешалке. Я раньше считала, что более худым, чем Северус Снейп, быть невозможно. Оказывается, возможно, но только для самого Снейпа.

Именно все это следует называть проблемой, примерно такой же большой, как у меня, после того, как я очнулась в госпитале святой Анны и осознала, что именно случилось. Теперь многое осознает уже профессор Снейп.

В сложных обстоятельствах люди ведут себя сложно.

— Что вы натворили, мисс Грейнджер! Кто вас учил так обращаться с серьезными артефактами?! — силен профессор зелий, в такой ситуации обращаться к тринадцатилетней хулиганке столь литературно может только джентльмен по жизни. Однако придется ставить его на место, которое соответствует создавшейся ситуации.

— Я не сделала ровным счетом ничего, а вот один серьезный и сильный маг и даже профессор магии отчего-то решил, что спокойно распутать два сцепившихся с друг другом Маховика времени — плохая идея, и сломал оба артефакта времени к черту одним движением! Как результат применения силы колба его песочных часов в Маховике времени была разрушена, и самоубийцу и невольную свидетельницу осыпало песком времени. В результате мы здесь! Да, кстати, если это далекое прошлое, то есть очень плохая вероятность возвращаться обратно в мое время с помощью естественного хода времени, то есть прожить годы, разделяющие этот день и 26 сентября 1993 года! Желаете наезжать на меня дальше или будем работать над проблемой вместе и конструктивно? — а чего декан Слизерина от меня хотел, рыданий? Будто они нам помогут! И нечего сверкать глазами, мистер Снейп!

— Мистер Снейп, и вы, юная особа, извольте объяснить, что вы делаете в моих личных покоях, — раздался возмущенный мужской голос со стороны двери. Снейп оглянулся и оторопело замер.

— Профессор Гораций Слизнорт, — словно не веря собственным словам, шепчет Снейп, которого сейчас уже очень трудно называть профессором.

«Профессор Слизнорт», — вспыхивает имя в моей памяти. О да, я изучала историю Хогвартса и даже внимательно слушала Бинса! Профессор Гораций Слизнорт был прежним деканом Слизерина, возглавлял клуб чистокровных Слизней и преподавал зелья в магической школе с 1930 года по 1979 год, а после ушел на заслуженную пенсию. Профессор Снейп, кстати, учился у него с 1970 года по 1978. Бог ты мой, профессору Снейпу сейчас на вид пятнадцать, а его прежний профессор не видит разницы и думает, что все в порядке, за исключением того, что мы в его личных покоях. Остальное его не тревожит, это значит, что здесь тоже учится Северус Снейп, пятнадцати лет отроду, на пятом курсе, надо думать, в 1975 или 1976 году. Так, Бэтмен из подземелий себя уже проявил по полной, берем власть в надежные женские руки!

— Профессор Слизнорт, простите, но это я настояла, чтобы мы с Северусом Снейпом обратились за помощью именно к вам, ведь вы не только его декан, но и великолепный зельевар, сэр, — говорю я незнакомому мне человеку.

— Надеюсь, моя помощь не будет заключаться в варке абортного зелья, мисс… — да, абы кто клуб чистокровных слизняков не возглавляет, любезностью профессор Слизнорт сражает наповал.

— МакДональд, сэр, Мэри МакДональд. Нет. Мужчинам абортное зелье вряд ли поможет, у них все сложно с беременностью. Но мы случайно разбили Маховик времени, я разбила. И Снейпа осыпало песком времени, меня тоже, но незначительно. Профессор Слизнорт, вы не подскажете, как его лучше всего собрать с живого человека, пока он еще жив? — и невинно хлопаю ресницами.

— Снейп! Я считал вас ответственным молодым человеком, серьезно относящимся к опасностям магии, и тут такая небрежность! Идите скорее сюда. Ваша знакомая с Гриффиндора сможет мне ассистировать?

— О да, сэр. Мэри МакДональд все сможет, — подавленно шепчет Снейп. Похоже, он разгадал мой не слишком хитрый план.

А что я еще могла придумать? Нам и помощь нужна срочно, и совет, что делать дальше. Да и как-то мы должны были объяснить, как тут оказались, причем гораздо лучше объяснять, как мы оказались в личных покоях нынешнего декана Слизерина, чем как мы оказались в другом времени. И спаси меня, мой ангел-хранитель, от явления сюда Северуса Снейпа из прошлого, мальчишки, который просто здесь учится!

* * *

Как оказалось, воззвать к помощи Горация Слизнорта ошибкой не было. К Снейпу был применен целый комплекс мер: сложные заклинания для очистки кожи, восстанавливающие зелья, целебные отвары и чары. Нынешний декан Слизерина послал куда-то своего слугу домовика, и он вернулся с полным комплектом одежды и формы нашей школы. Затем Северуса Снейпа отправили в душ мыться и переодеваться, строго велев развеять поврежденную одежду с помощью «Эванеско». Почти все это время я послушно трансфигурировала, вызывала и наколдовывала все, что было нужно профессору Слизнорту. Когда нужно, я могу быть и общительной, и послушной.

Какое счастье, что я была в гриффиндорской форме, а не в моих любимых джинсах и кофточке. Стиль Грандж в 1976 году еще не слишком популярен, как и манера расписывать джинсы и футболки любимыми стихами.

— Мисс МакДональд, вы не желаете мне объяснить, как все же разрушился тот злосчастный Маховик времени и где его остатки? — профессор Слизнорт дотошен, но ответ на этот вопрос я успела продумать.

— Вот он, сэр, — говорю я и протягиваю профессору зелий сломанный Маховик времени Снейпа. — Я его пыталась снять, но вы же видите, какие у меня кудри! Цепочка артефакта надавила на одну из шкал, вот так, и она вот здесь перерезала пополам колбу песочных часов. Северус Снейп стоял рядом, и песок времени просыпался прямо на него и чуть-чуть на меня. На край моей мантии, вы ее сами только что развеяли с помощью «Эванеско». И теперь мантии у меня больше нет, — очень печально вздыхаю я.

— Уничтоженный по вашей небрежности артефакт стоит в сотни раз дороже вашей школьной мантии от мадам Малкин, мисс МакДональд! И вам следует радоваться, что чистокровный маг прикрыл вас собой, спасая жизнь маглорожденной! Девицы с вашего факультета — просто стихийное бедствие, хотя и среди них есть прекрасные и умнейшие ведьмы, — это что, тонкий намек на маму Гарри Поттера Лили Эванс, очень неплохого зельевара, отличницу и красавицу, в которую был влюблен не только отец Гарри — Джеймс Поттер, но и Северус Снейп?

Да, опыт работы в полиции так просто не забудешь. Дотошные расспросы привидений и живых портретов на протяжении двух лет принесли свои плоды. Гарри очень немало узнал о своей маме Лили Поттер, тогда еще Эванс. И об отце Джеймсе Поттере — олене в анимагической форме, и его друзьях Мародерах: Римусе Люпине — волке-оборотне, Сириусе Блэке — черном псе и Питере Петтигрю — маленькой юркой крысе. О банде анимагов Мародеров и о соперничестве Северуса Снейпа с Джеймсом Поттером из-за внимания Лили Эванс мы тоже многое узнали. И сейчас тут, в 1976 году, где изволим находиться мы из будущего, как раз и идет эпическое сражение пятикурсников Северуса Снейпа и Джеймса Поттера за любовь к маме Гарри, мисс Лили Эванс. Грустная и плохая шутка с моей стороны.

С одной стороны, это классический подростковый любовный треугольник, а с другой стороны, в этой лавстори пострадали все три угла, причем жутко. И вот сейчас Снейп здесь в прежнем облике, но с силой и знаниями взрослого мага. Будет ли попытка реванша? Изменение будущего путем изменения прошлого, временная петля или парадокс времени?

* * *

Я постепенно отходил от шока и размышлял над тем, насколько все плохо. Хм, «плохо» — это не то слово, которое можно применять в этой ситуации. Я запланировал узнать, что именно делает с Маховиком времени девочка-загадка Гермиона Грейнджер. Девочка-загадка оказалась… Да Мордред знает кем оказалась эта маглорожденная! Но да, где Грейнджер изволит проводить подаренные ей Маховиком времени лишние часы, я узнал, Когда воспользовался своим личным артефактом. Да еще в каких подробностях!

Учитывая, что я и профессор зелий, и декан факультета, и изготовитель лекарств для школьного лазарета, день у меня более чем загружен, а при моих ночных обходах Хогвартса частенько и большая часть ночи. Жить когда? Или уже хотя бы просто выспаться. Маховик времени помогает выкроить час-другой для сна, отдыха за книгой, интересных опытов с зельями. Да и мои многогранные обязанности перед директором Хогвартса часто требуют серьезнейшей подготовки, так что лишнего времени нет, если, конечно, нет Маховика времени.

На этот раз я хотел просто отдохнуть за книгой, по иронии судьбы, о временных парадоксах. Представьте мое удивление, когда на мой диван в моей личной гостиной я вернулся далеко не один. Мисс Грейнджер тоже решила скоротать пару часов не только в прошлом, но и с книгой из моей личной библиотеки, так сказать, у меня в гостях. От злости я онемел. Только думал, кому еще успела нанести неофициальный визит эта чудо-девочка.

МакКошка? Ее декан, которую она не любит и которой не верит, профессор Минерва МакГонагалл, излишне послушно исполняющая все указания директора Дамблдора насчет ее друга Поттера. О да, эта Грейнджер точно посещала ее покои. Особенно учитывая, насколько мало знаний по трансфигурации дает ученикам мадам МакГонагалл и насколько далеко по этому предмету продвинулись Поттер и Грейнджер.

Септима Вектор — профессор нумерологии, Филиус Флитвик — профессор чар, Батшеда Бабблинг — профессор древних рун. У них всех в этом сентябре то исчезали, то внезапно находились книги по их предметам и просто интереснейшие трактаты, уже изъятые отовсюду Министерством магии.

О Мерлин! А ведь буквально вчера у меня неведомо куда исчез первый том «Парадоксов времени с точки зрения философии»! Вот значит он где, в руках этой мерзавки.

Надо думать, книгу сейчас прочтут и поставят на место, и этой Грейнджер захочется прочесть второй том… Мне что, читать быстрее или просто без политесов прибить эту дрянь здесь и сейчас? Вы подумайте, как ранняя сексуальность влияет на ум, умно все придумала, малолетняя зараза!

После я попытался возмутиться и расспросить гриффиндорскую оторву. Очень зря. Я практически получил ее признание, проливавшее свет на многие ее странности, но к странностям еще прилагалось ее самомнение. Она изволила кое-что заметить в поведении директора Дамблдора. Да куда эта дура лезет! Она даже представить не может, что не заметил, а точно знаю я. И что следует из этого знания? Я вспылил, гриффиндорская склонность к самоубийству мне неприятна. Импульсивно решил прочесть ее мысли, но о том, что я владею легилименцией, эта Грейнджер откуда-то знала. Дуреха попыталась сопротивляться легилименции физически, и у нее это получилось. В итоге Маховик времени разбит…

И вот я опять в теле пятнадцатилетнего Северуса Снейпа в 1976 году, будь он неладен! И меня спасает от последствий воздействия песка времени мой бывший декан Гораций Слизнорт. Его уговорила мне помочь юная гриффиндорка Мэри МакДональд, она же Гермиона Грейнджер, моя головная боль с 1991 года. Хулиганка изволила просить помощи для меня под псевдонимом.

Мэри МакДональд с Гриффиндора…

И я снова слышу в своей памяти голос Лили Эванс:

— Сев, ты знаешь, что подонки Эйвери и Мальсибер сделали с Мэри МакДональд? Ты не представляешь, чем это закончилось! Это не смешно, это темная магия. Ты слушаешь, Сев?

А ведь была такая фраза, даже целый короткий разговор с Лили. И я тогда от него всячески уклонялся… Уклонялся, потому что знал? Временная петля? И сколько раз я уже появляюсь с этой Грейнджер в 1976 году? Это поправимо или нет? И что именно нужно поправить? А что дальше, снова все пережить и потерять Лили, самоуважение, свободу, цель в жизни? Моя жизнь что, сломана из-за Гермионы Грейнджер и созданной ею временной петли?

Стоп! Но ведь свой Маховик времени ты разбил сам и, возможно, необратимо повредил ее. Гриффиндорка Грейнджер как раз старалась тебе помочь, взяв вину на себя, вспомни, кто только что уговорил декана Слизнорта оказать тебе помощь, она…

Кстати, кто вообще эта Грейнджер? Как она сказала: «Сэр Снейп, когда и как вы умерли? И что, вторая жизнь в чужом теле — это как раз то, что позволяет стать магом?» Вот после этого ты и захотел прочесть ее мысли. Мысли души, обитающей в чужом теле. Мысли крестража.

Северус Снейп потратил годы на изучение Темных искусств, и у него есть свое мнение насчет смерти Лили и ее мужа Джеймса, а шрам на лбу Мальчика-Который-Выжил, сына Лили, тоже, скорее всего, скрывает крестраж исчезнувшего в одночасье Волан-де-Морта.

Крестраж в мальчике Гарри и крестраж в девочке Герми. И эти девочка и мальчик дружат, поддерживают друг друга и не верят почти никому в Хогвартсе, о Мерлин… Стоп, личные страхи после, если начал обдумывать ситуацию, так продолжай, Снейп!

Хотя что тут продолжать, девочка Герми в этой паре главная, она опекает и оберегает сына Лили. Обучает его, кстати, да, латыни с нуля, причем с отличным результатом! Ищет нужные им обоим знания в отличных книгах из чужих библиотек.

Нужные им обоим! Так, прежде всего, надо откровенно поговорить с этой Грейнджер и, возможно, сказать ей часть правды, ну, как пойдет. Иначе сомнения в директоре Дамблдоре заведут ее далеко. А если не заведут ее, а уже завели тебя, Снейп?

Стоп. А вот на эту тему я даже не намерен думать!

* * *

Но не думать — опасное занятие, как минутой спустя тут же убедился Северус Снейп. Он лишь чуть замешкался в коридоре, как его кто-то отбросил со своего пути. Зло зашипев от боли в ушибленном о стену локте, профессор Снейп резко оглянулся в сторону торопливого невежи и тут же вжался в стену, прячась в нише за гобеленом, стараясь не привлечь к себе внимания.

По коридору спешил он сам, пятнадцатилетний Северус Снейп. Убегал от кого-то. Хотя от кого же здесь ему убегать, как не от четырех Мародеров и одной Мародерки, горько подсказала ему собственная память.

— Сев, постой! Ты не уйдешь от разговора со мной! — раздался красивый девичий голос, который мгновенно заставил убегающего подростка остановиться. Еще бы, от этого голоса сердце сжалось даже у него, очень хорошо побитого жизнью профессора Снейпа.

Красивая девушка с рыжими волосами, догнавшая юного Снейпа, была крайне возмущена.

— Ты хоть знаешь, чему я сейчас была свидетелем? Сев, ты знаешь, что подонки Эйвери и Мальсибер сделали с Мэри МакДональд? Ты не представляешь, чем это закончилось! Это не смешно, это темная магия. Ты слушаешь, Сев? — Вот. Тот самый разговор. Взрослый Снейп насторожился.

— А кто такая Мэри МакДональд? Почему я должен думать о ней? И почему я должен отвечать за любые действия Эйвери или Мальсибера? — глухо ответил Лили Эванс подросток.

— Потому что именно твоим заклинанием твои дружки Эйвери и Мальсибер подняли ученицу нашего факультета в воздух вверх ногами! Бедная МакДональд смеялась до колик, даже когда упала на пол! На грязный пол с высоты четырех футов! — возмущалась девушка в гриффиндорской мантии. Лили во время своего монолога не замечала бледного лица Сева, нервно сжимающихся рук молодого человека и его слез.

О Мерлин! Именно в тот день он получил письмо о смерти его матери. Тогда он бежал куда глаза глядят, ни на что не обращая внимания. Северусу требовался либо близкий друг, способный разделить его боль, либо одиночество. Лили Эванс была для него очень важна, она могла бы стать его другом или даже любимой, но другом она стала Мародерам, а любимой — их предводителю Джеймсу Поттеру, лорду Певерелл, второму золотому мальчику Гриффиндора. Ему же, другу детства Севу, полагалось остаться во френдзоне и смиренно радоваться ее, Лили, счастью. Все должны быть милы и великодушны, считала юная красавица Лили Эванс. Как будто людям не бывает больно, причем от счастья других людей…

Он не зря старался сбежать, знал: сочувствия не будет. В тот страшный для него день Лили совсем не заметила его боли и слез, даже не пожелала его услышать.

— Лили, моя мама умерла. Давай поговорим о ней?.. У меня сейчас нет сил думать о посторонних людях, — практически прошептал юный Снейп. Да. Именно это он тогда сказал Лили. А что ответила она?

— Нет сил думать о посторонних людях? Я тебе посторонняя, Сев? Ты меня совсем не слушаешь и еще пожалеешь об этом! — худой подросток, низко опустив голову, отвернулся от красивой девушки.

Второй Снейп, внешне точно такой же подросток, прячущийся сейчас в нише за гобеленом, помнит, как восемнадцать лет назад он так прятал от Лили Эванс свои слезы. Все могло бы быть иначе, если бы она их хотя бы заметила. Но девушка разворачивается спиной к темноволосому юноше в слизеринской мантии и уходит.

Он тогда не остался без помощи и сочувствия, но вот этот разговор с Лили его память предпочла почти стереть, чтобы сохранить самого Снейпа.

— Снейп! Подождите, то есть подожди! — в коридоре раздается уже другой, печально знакомый профессору Снейпу девичий голос. Мордред! Это что, она? Нужно срочно перехватить эту Грейнджер, только путаницы из причин и следствий ему недоставало! Мерлинова борода, из-за гобелена уже не выйти: по злополучному коридору уже шли люди. Да какие: Эйвери и Мальсибер!

— Ну, я же говорил тебе, Мэри, он точно тут, — к Грейнджер, она же МакДональд, походит Мальсибер.

Хм, Грегу Мальсиберу пятнадцать, он слизеринец, а тринадцатилетняя Грейнджер — гриффиндорка и маглорожденная. И он ей помогает? Да еще вместе с мрачным молчуном Эйвери. Лили сейчас рассказывала Северусу, что именно они несколько минут назад поднимали в воздух… эту Грейнджер! Причем с помощью заклинания Северуса Снейпа — очевидно, «Левикорпуса». И висеть вниз головой этой Грейнджер настолько понравилось, что она смеялась, даже когда упала на пол.

Ну да, он в свои четырнадцать переделал «Мобиликорпус», позволяющий передвигать человека по воздуху, в «Левикорпус» именно смеха ради. О-о, как все потом над ним смеялись! Творец заклятий…

Грейнджер подбегает к нему. Ты перепутала, это не твой профессор, дуреха! Мордред, тут Мальсибер и Эйвери, не подойдешь! Кудрявая заноза, так достававшая его на уроках, подбегает к юному Северусу, желая что-то сказать, но останавливается, всматривается ему в лицо, потом подходит ближе и что-то говорит. Отсюда ее слов не услышать, но Снейп, который успел поработать в Хогвартсе профессором зелий, сам вспоминает их.

— О Господи, у тебя умер кто-то близкий? Неужели мама? Мне так жаль, я никак не смогу помочь тебе, тут вообще не помочь. Но мне так жаль. Северус! Не уходи, пожалуйста, побудь вместе с нами… Одному тебе будет только тяжелее.

— Тебе-то откуда знать? — он тогда все же сумел огрызнуться сквозь слезы на слова незнакомой девчонки.

— Мои родители тоже умерли несколько лет назад. Я знаю. Мы не сможем помочь тебе, но можно мы побудем рядом? — Мальсибер и Эйвери, растерянно слушавшие этот диалог, активно поддержали незнакомую кудрявую гриффиндорку с младших курсов.

Она потянула всех на астрономическую башню. Они вчетвером сидели там в тишине половину ночи. Пили чай: заварку для него вызвали «Акцио» с кухни, котелок трансфигурировали из зеркальца девочки, воду для чая создали «Агуаменти» и вскипятили «Бойлио».

Тишина, весенние звезды и чай в котелке, переходящем из рук в руки. Такие вот поминки юных магов по ведьме с тяжелой судьбой. А ведь получились поминки, и он, Северус, не был один в тот день. Хотя один разговор он очень старался вычеркнуть из памяти на восемнадцать лет.

Все же это временная петля и парадокс времени одновременно. Ладно, пускай пьют чай, а эту Грейнджер он отловит, когда она будет уходить с башни. Все равно в спальни факультетов им хода нет. Но есть Выручай-комната, как вариант убежища пока подойдет.

Но что же делать? Попасть в будущее, просто дожив до 1993 года? Не лучший вариант. Чья-то душа в этой Грейнджер, похоже, перед своей смертью потеряла родителей, или же они умерли все втроем, в автокатастрофе, например, она же магла…

Вот к чему сейчас мысли об этой развратной девчонке? Думать нужно о том, что можно предотвратить: магическую войну, его обет, Черную метку, смерть Лили. А ведь почти все можно, главное — вычленить именно то, что обрушит все остальные события, как домино, создав в 1993 году другое будущее. Как ни крути, парадокс во времени уже сложился, вопрос лишь в том, на сколько можно будет углубить изменения реальности и направить их в нужную сторону.

Итак, основная цель — предотвратить только начинающуюся магическую войну или минимизировать потери. Лили Поттер — одна из потерь. Стоп. Во-первых, Лили Эванс, а во-вторых, она вполне может стать Лили Снейп и родить не сына Гарри дураку Джеймсу Поттеру, а тебе дочь… допустим, Эйлин. Разве это плохая цель?

Профессор Снейп из будущего, стоящий возле астрономической башни, внезапно вспоминает острый смородиновый вкус поминального чая, который именно сейчас пьет пятнадцатилетний он с приятелями Мальсибером, Эйвери и незнакомкой Грейнджер. А после вспоминаются слова первой красавицы Гриффиндора Лили Эванс: «Ты меня совсем не слушаешь и еще пожалеешь об этом!»

Да, цель хорошая и единственно возможная, для пятнадцатилетнего Сева. А для тридцатитрехлетнего профессора Снейпа — маловероятная и не главная. Но да, Лили Эванс права, он еще пожалеет об этом.

* * *

Война Слизней против Грифов в 1976 году ярко цвела и остро пахла. Конечно, а как же еще, если и здесь, в прошлом, и в нашем светлом будущем, ее нежно пестовали деканы факультетов, заботливо подливая в затухающий иногда костер вражды свежего бензина.

Вот за это я, Джини Стронд, констебль полиции, очень не уважаю деканов Минерву МакГонагалл и Северуса Снейпа: за сознательное разжигание вражды между двумя группами детей. Мозг ребенка биологически полностью развивается только к двадцати одному году, и в первые семнадцать лет жизни далеко не каждое дитятко поймет, где кончается здоровое соперничество и начинается нездоровая травля. Сила и азарт у детей уже есть, а мозгов и опыта еще нет.

Но взрослые отлично понимают, что они делают. Тут, в 1976 году, вместо Северуса Снейпа декан Слизерина еще Гораций Слизнорт, который и натаскивал нашего мрачного Бэтмена на священную войну факультетов Хогвартса. А магов мало, и за стенами магической школы война факультетов переросла в Первую магическую войну, которая, кстати, полыхнет в Магической Британии именно сейчас, в конце семидесятых. И во главе этой войны, с одной стороны, террорист Лорд Волан-де-Морт, предводитель Пожирателей смерти, а с другой — власти и сам Альбус Дамблдор, глава Ордена Феникса.

Хорошо повоевали тогда, с ярким зеленым огоньком «Авады», чтобы было что вспомнить в Азкабане, а мой опекаемый Гарри Поттер в результате сирота. Я, как не самый глупый взрослый человек, учу его принимать нейтралитет как жизненную позицию, советую, как ему легче найти общий язык с родней, как и что думать о результатах своих и чужих поступков, объясняю, почему знания важны и почему знания и опыт — разные вещи. Вроде получается, хотя мальчишка Гарри видит во мне просто умную подругу. Да и ладно. Главное — он думает, и он не одинок. Да и от мерзкого Уизли его оберегать нужно… Ох, беда, я тут, а Рон Уизли там, рядом с Гарри!

Ревнитель факультета Гораций Слизнорт выставил меня вон из своих подземелий. Голодная, иду на кухню и упрашиваю домовых эльфов накормить потерявшую счет времени девчонку. А уже поедая ужин, замечаю, что двое рослых слизеринцев приглядываются ко мне. Плохо дело, парни поняли, что никогда раньше не видели меня в Хогвартсе? Спокойно доедаю и стараюсь незаметно покинуть Большой зал, он же столовая и зал собраний. Но меня догоняют. Никакого заклинания или проклятия я не слышу, но вдруг оказываюсь поднятой в воздух кверху ногами. Моя школьная юбка падает к талии, и пятикурсники любуются моими трусами, а я, видя их замешательство, громко ржу над их смущением.

Да, смеюсь именно я, во-первых, от облегчения. Пубертатным дурням просто интересно посмотреть на трусы гриффиндорки, но Слизни не знали, что выиграли джек-пот. Кругом дремучий 1976 год и розовые трусики-слипы с прикольным комиксом про любовные похождения Минни Маус есть только у меня, трофей из лихого 1993 года. Не веря своим глазам, парни подходят ближе и, кружа меня в воздухе, читают мини-комикс, а после ржут во все горло, как и я над ними. Лица у них еще те! Да, трусики бренда «Красотка Полли» — это страшная сила, особенно серия «мультфильмы».

— А покрутить в воздухе ту, кто расширил ваш кругозор ценой своей стыдливости? Пожалуйста, прикольно же, — смеюсь по-доброму я. Меня крутят с помощью магии, но случайно роняют на пол. О, любители отметки «Тролль». Я снова смеюсь до икоты уже на полу коридора.

— Значит так, не посещающие магловеденье чистокровки, внимайте мне! — начинаю факультатив по магловеденью я. Просто благотворительность… — В магловском мире вам нужен любой книжный магазин или газетный киоск. Говорите тайную фразу: «Я хочу сделать своей девушке подарок и мне нужны каталоги торговых брендов «Pretty Polly», «Rigby&Peller», «Silhouette» и «What Katie Did». Будьте добры». Каталоги бесплатные, но если их много, могут попросить десять пенсов. Блин, это одна восьмая кната, тяжело вам придется, парни! Но если у вас есть возможность выпить зелье старения или наложить маскирующие чары и выглядеть лет примерно на двадцать пять, просите там же сразу подборку журналов «Hustler» и «Playboy», это сильно дороже, но оно того стоит! Такие журналы, как правило, обернуты в непрозрачную обложку. И хватит ржать, если бы вы только знали, какие слухи ходят на Гриффиндоре про ваш клуб Слизней! — интригующе сообщаю я парням.

— И какие же? — спрашивает один из них, пока второй молча помогает мне встать с пола.

— Говорят, что все члены вашего клуба носят зеленые боксеры с изображением листьев мандрагоры и надписью «Ищите старательно, ваш Серебряный змей прячется под листвой»!

Ребята минуту переваривают новую информацию о своем клубе, а после ржание выходит на новый уровень. С чувством юмора у них все в порядке!

* * *

И вот я, бывший взрослый человек, бывший профессор зелий, жду у выхода с астрономической башни эту Грейнджер, то есть самую таинственную девочку с факультета Гриффиндор Мэри МакДональд. Многие ее ясно помнят, но никто не помнит, на каком потоке она училась, и ее колдографии в списках учеников за семидесятые годы нет, теперь понятно, почему. Ее колдографии в другом альбоме, рядом с детьми тех, кто ясно помнит Мэри МакДональд. Я тоже помню Мэри. Незнакомая мне кудрявая девчонка так ясно чувствовала мою боль. Скорбела всей душой вместе с будущим злым профессором зелий. Просто была рядом, когда нужно. Я поэтому злюсь на нее столь же сильно, как на Поттера младшего? Или потому что позже, в том же 1976 году, я этой девчонки в Хогвартсе уже не нашел? Впрочем, я ее и не искал, я искал Лили Эванс. Всегда.

А сейчас мне нужно дождаться эту Грейнджер и поставить ей ультиматум или просто поговорить с нею. И, добившись от девочки понимания и доверия, разработать план совместных действий. Она хоть и малолетка, но умная. Да и малолетка ли, вспомни ее фантазии! Сколько тебе было лет, когда ты умерла, девочка-загадка? Возможно, тебя звали Мэри МакДональд?

Стоп, а это кто направляется к астрономической башне? Лили Эванс и Джеймс Поттер. Зачем они тут? Затем, болван Снейп, что астрономическая башня — это место свиданий для влюбленных парочек Хогвартса! Но ведь их не было наверху? Ну ты и дурак, Снейп, возможно, они кого-то встретили у подножия астрономической башни. Тридцатитрехлетнего тебя, например?

— О, Нюниус, твоя зависть и ревность вышла на новый уровень? Ты смело решил умереть, но испортить свидание тем, кого ненавидишь, так? Отойди с дороги! — слышу я издевательский голос Оленя. Меня вновь передергивает от злости.

— Наверх нельзя. Там уже люди, и их покой сейчас тревожить не нужно.

Многое нужно сказать, а сказать нечего. Поттеры не поймут. Поттеры?! Лили Эванс и Джеймс Поттер, лорд Певерелл! Вот-вот! Он юный спортсмен и богач, лорд Певерелл, а ты — нищий и тощий заучка Нюниус.

Но ведь Лили не такая! А какая? Такая, как эта Грейнджер, которая наверху, под звездами, именно сейчас отпаивает тебя душистым чаем, надо думать, из чувства признательности за многочисленные «Тролли», снятые баллы, нотации и хронопутешествие? Лили стала женой оленя добровольно и с радостью. Но ты прав, взрослый Снейп, Поттеры и скорбящий Северус не совместимы. Останови их.

— Сев, ты что несешь? Какие люди? В тебе вообще есть хоть капля благородства? Если я люблю не тебя, значит, можно делать мне, твоей подруге детства, любые подлости? — ого, «я люблю не тебя»… Насколько это было сказано раньше седьмого курса?

— Там. Встреча. Других людей. Профессоров. Вперед, герои-любовники. Подставь себя и свою девушку, Олень, не останавливайся, не верь моим словам, окажи мне услугу! — отступаю в сторону и делаю широкий приглашающий жест, я все же слизеринец. Но стремление подняться к звездам прямо сейчас у этой пары затухает.

— Тебе конец, Нюниус! Пошли, Лили, этот заучка не испортит нам красивый вечер. Я с ним после поговорю! Так говоришь, что любишь меня? Похвально, детка!

— Похвально, детка?! Лили, ты что, не видишь, как он, лорд магии, к тебе, маглорожденной ведьме, относится? Герой-любовник и звезда квиддича, у него таких, как ты, на каждом факультете по одной! — не выдерживаю я.

— Но любит он только меня! А зависть и ревность — плохие чувства, Сев! Пошли, Джеймс! — Лили демонстративно прижимается к кавалеру и позволяет парню собственнически обнять себя. Парочка уходит.

Утром Лили и не думала, что мне от чего-то может быть больно, а сейчас жаждет причинить боль сама. В первый ли раз она это делает?

Я грустно вздыхаю, думая о своей юности, и остаюсь на посту. Нужно дождаться кудрявую Мэри МакДональд, устроить нам убежище в Выручай-комнате и серьезно поговорить. Мне нужна ее помощь.

* * *

Где-то во втором часу ночи мы вчетвером спускаемся с астрономической башни. Надежные и прикольные парни Грег Мальсибер и Ник Эйвери взялись доставить Северуса в подземелья Слизерина. Живут они там, змеи, а завтра у всех еще и уроки. Я за них спокойна, о друге они позаботятся!

Да, этот Северус Снейп, увы, не профессор зелий, классическая ошибка дурехи в кинокомедии с близнецами, и дуреха здесь я. А Северуса Снейпа очень жаль, такое чувство, что мама вообще была ему самым близким человеком, к тому же ему всего пятнадцать как он будет жить и, кстати, где? Есть ли у парня дом, старшая родня и хоть какой-нибудь источник денег? Тощий как палка, так себе брюки и ботинки, а хватало ли им с мамой на жизнь вообще? Возможно, она болела, а зелья для профессора Снейпа были надеждой и способом ее спасти? Он не успел, а после потерял девушку. Если все так, то это знаковые неприятности, особенно в пятнадцать лет. Могут сломать к чертям!

Мои родители погибли, когда мне исполнилось двадцать один, на их похоронах я и узнала, что ради моего обучения в юридическом колледже они взяли кредит под залог дома и практики. Все для дочки Джини… Пепел папы и мамы я развеяла над Длинным фьордом, полностью вернула банку долг, продав родной дом и папину ветеринарную станцию, вычеркнула парня-изменщика из своей жизни и уехала с острова Эстурой на Британские острова.

Первые два года у меня была новая жизнь, а с 31 июля 1991 года, после гибели тела Джини Стронд, началась жизнь чужая. Жизнь Гермионы Грейнджер, девочки, которую я не спасла, но отняла у нее все. Совесть — мощная штука. Может, зря я сунулась почитать личные книги профессора Снейпа? Возможно, все опять моя вина?

Тут кто-то шагнул из темноты и резко схватил меня за правую руку. Испугалась. Резко бью напавшего со всей силы кулаком левой руки в печень. Попала.

— Здравствуйте, профессор Снейп, я рада, что вы нашлись! — радостно улыбаюсь я, подсвечивая люмосом скрюченную от боли фигуру профессора зелий.

— Здраствуй-й-те, мисссс… С-с-с-сволочь гряз-з-з… — слышу я в ответ.

* * *

Мерлин, больно-то как! Прямо в печень со всей дури! Я же только локтя коснулся, чтобы обратить на себя внимание, но девочка, или весьма опытная женщина, похоже, тоже напугана. Ты маг и джентльмен, Снейп, вот сейчас отдышишься и поговорите. Впервые за годы знакомства. Девочка о профессоре зелий так мечтает, что аж прибить развратницу хочется!

— Простите, сэр, я машинально, просто очень испугалась. Все еще больно? Попробуйте частые и неглубокие выдохи, как при родах, это должно расслабить мышцы корпуса и помочь…

— Мне трудно настроиться, я еще ни разу не рожал, мисс, — огрызаюсь я.

— Да уж, с вашими бедрами это очень рискованно, и я даже не хочу представлять, как вы были бы оплодотворены, — фыркает мерзавка.

У меня перехватывает дыхание от возмущения, а она заразительно смеется. Да как она смеет, зараза такая? Если профессор внешне выглядит как ребенок, то что, можно нарушать субординацию?!

— У меня тоже есть подозрения, как вы добились расположения Эйвери и Мальсибера, ваши фантазии должны были им очень понравиться, мисс МакДональд!

— Нет, это были не фантазии, я просто показала им свои трусы. Все мужчины любят женское белье, — нежным воркующим шепотом сказала эта Грейнджер. Я снова увидел ее мысленный образ, очерчивающий свои пухлые губы кончиком языка. Да Мордред!

— А-а-о-оу. Кх-хм. Избавьте меня от подробностей! И вообще, вам точно не слишком рано столь подробно размышлять о подобных вещах? — пытаюсь я уязвить нахалку.

— Мне двадцать шесть лет, профессор Снейп. Это вам рано в ваши пятнадцать, хотя, если не сейчас, то когда? Думаю, нам нужно серьезно поговорить, поскольку магия, пророчества насчет избранного Победителя Темного лорда, судьба и путешествия во времени — дела очень серьезные, — отвечает нахалка мне. Я шлепаюсь на землю, моей заднице, попавшей на камень, становится так же больно, как печени, отбитой этой мерзавкой.

— Какая связь между вами и пророчеством насчет избранного Победителя Темного лорда?

— Это я фактически родилась 31 июля 1991 года. И все очень непросто, профессор Снейп, — отвечает мне девочка-загадка. Печень и задница больше меня не беспокоят, зато начинает ужасно болеть голова. Еще бы! Мозг от этой Грейнджер начинает плавиться только так!

Отсутствие выбора замечательно проясняет ум.

Я не ошибся, в этой юной мисс Грейнджер живет другая душа, а сама Гермиона Грейнджер явно мертва с 31 июля 1991 года. Только о крестраже тут не идет и речи. Такую ситуацию я встречал только в магловской фантастике, причем всегда считал, что с воображением автору подобного сюжета не повезло. Констеблю полиции Великобритании мисс Джини Стронд не повезло тоже, зато повезло Гарри Поттеру, которого взялась опекать эта энергичная мисс.

Как взрослый человек, мисс Джини многое заметила, как полицейский, собрала множество фактов, слухов и воспоминаний. Но вот ее выводы! Мордред, вот зачем я слушал ее рассуждения о ситуации с Пророчеством, мне что, вовсе не хватало полного признания своей вины?

Во-первых, мисс Джини, как и я, твердо уверена, что Пророчество специально разгласили для привлечения Волан-де-Морта, а сделал это почти лично Альбус Дамблдор с помощью дурака Северуса Снейпа, хотя последнего мисс Джини не знает.

Во-вторых, она уверена, что ребенок из Пророчества — это Гермиона Грейнджер, как посланец трех сил, давших ей новый шанс ради борьбы со злом, и боюсь, она не ошибается в этом, второй шанс на жизнь и магию просто так судьба никому не вручает.

А в-третьих, она убеждена, что директор Дамблдор специально распространил ложные слухи насчет Гарри Поттера о его избранности, чтобы отвести внимание Темного лорда от Невилла Лонгботтома, которого он сам искренно считает ребенком из Пророчества.

Именно Невилла тщательно учат магии, почти факультативно и во многом индивидуально, причем учит сам директор Дамблдор, при всех в классе Невилл пользуется вовсе неподходящей ему волшебной палочкой своего отца Фрэнка Лонгботтома, но на факультативных занятиях мальчик использует другую, более подходящую, свою…

И половина этих выводов сделана на основе мелкой моторики мальчика и его мышечной памяти. А ведь все может быть, Невилл расплавил у меня на зельях дюжину котлов с крайне неподходящей ему палочкой, но вот только последние полтора года он волшебную палочку на моих уроках не использует вовсе. Получается, он настолько мощный маг уже сейчас?

А вот с опекаемым ею Гарри все печально. По мнению Джини, его и готовят в противники Невиллу. Мальчика сознательно стараются сделать новым Темным Лордом, прежний ведь уже мертв. И вот при этом ее предположении я вспомнил уже свое предположение о крестраже в теле сына Лили.

О Мерлин, тут Лили Эванс еще пятикурсница, и все кажется таким поправимым. А может быть, не кажется?

Но самая главная проблема в том, что мисс Джини слишком многое узнала о директоре Дамблдоре. Рон Уизли! Даже я не мог предположить подобного, хотя про человека, которому дал пожизненный обет полного подчинения, казалось, узнал все. Все худшее. И что мне теперь делать? Остановить поиски умного полицейского любой ценой, точнее, ценой ее жизни? Не хочу. Мы пока в 1976 году, моя левая рука еще чиста, и Черной метки Волан-де-Морта на ней нет, как нет полосы света на правой — подтверждения клятвенного обета, данного директору Дамблдору, фанатику чистой магической крови и чудовищу, мало чем отличимому от своего ученика Тома Реддла.

Я пока не связан клятвами и могу быть откровенен с той, кто честна со мной и кто вот уже третий год выполняет мой обет. Я всего лишь человек, к тому же не идеальный. Нет у меня душевных и нравственных сил оберегать, учить и развивать Гарри Поттера. Вчера я многое увидел со стороны, причем глазами Северуса Снейпа, прожившего тридцать три года. Я слишком многое забыл о наших отношениях с Лили Эванс. Предпочел забыть, это было единственным, что могло сохранить чистый образ Лили, моей юнош… нет, не юношеской, детской любви.

Чтобы сохранить этот образ, пришлось забыть реальную Лили Эванс, кокетливую красавицу, несколько фанатичную гриффиндорку, самолюбивую девицу, слышащую только свои слова. И, конечно же, достойную Мародершу. Разве Лили Эванс не стала пятым членом их анимагической банды уже на четвертом курсе, когда у нее появилась анимагическая форма оленихи? И она стала участвовать в половине рискованных вылазок мальчишек. Да, у оленя Джеймса Поттера не было шанса устоять, гон — это тебе не вздохи на астрономической башне…

«А ее патронус, — подсказала Снейпу ехидная память, — разве это была лань?» К Мордреду патронус Лили, вот не нужно доставать святыни с высоких алтарей. Если касаться их руками, обязательно сотрешь начисто всю позолоту. И что тогда останется у тебя в ладонях взамен божества? Фигурка, чуть более красивая, чем керамический садовый гном?

Твое сердце разбилось после ухода Лили к Джеймсу, как высокопарно… До сердца Северуса Лили Эванс дела не было никогда. И того, что оно истекало кровью после смерти его матери, эгоистичная принцесса с Гриффиндора закономерно даже не заметила. А он старался не замечать, во что перерастает ее флирт с Джеймсом Поттером, до последнего держась за Лили как за кусочек счастливого детства. Времени, когда мальчишке Северусу жалкая грязная речка за его домом в Коукворте казалась мощным потоком, заросший чем попало лесок — древней чащей, а ближайшее будущее сулило обучение в школе волшебства. Времени, когда его мама была жива…

Это были слишком горькие размышления, и я поспешил озадачить столь нежданную союзницу более серьезной проблемой.

— Мисс Джини, я надеюсь, вы осознаете, что наиболее реальный способ вернуться в 26 сентября 1993 года — это прожить время до этого дня тут, в этих телах, и пережить все события, которые возникнут на нашем пути? — как же быстро эта особа из «кудрявого кошмара» стала для меня «мисс Джини».

Хотя относиться иначе к героине, погибшей при спасении жизни одного ребенка и взявшей в крайне серьезной ситуации опеку над другим, не получается, а она еще считает свой поступок преступлением. Совсем не разбирается в путях судьбы, магла с палочкой…

— Мне кажется, не все так безнадежно, сэр Снейп. Я же только что рассказывала вам о Роне Уизли, который, скорее всего, фактически является Альбусом Дамблдором. Я так поняла, Маховики времени — опасная и крайне сложная, но вполне доступная вещь. Его взяли в долгосрочную аренду, как обычный пылесос для меня, школьницы, такой же был в собственности у вас. Вряд ли конкретно эти модели самые сложные из существующих, но явно есть и более дорогие и с большими параметрами настроек. Если хотите, мы завтра же пойдем в библиотеку, и я покажу колдографии, которые мы разыскали там с Гарри Поттером. Колдофото Альбуса Дамблдора на первом курсе Гриффиндора. И на этом же снимке изображена мадам Минерва МакГонагалл! Это многое объясняет.

— Да, директор тоже был маленьким и очень возможно, что у него или его брата есть незаконные дети, поскольку они оба до сих пор не женаты и никого не вводили в свой род. Или вводили, но официально это не оглашали, ну и что?

— А то, что профессор МакГонагалл вроде бы родилась четвертого октября 1935 года. Как, простите, пятидесятивосьмилетняя дама может быть пожилой учительницей Альбуса Дамблдора? И почему на этом снимке 1891 года ей тоже почти шестьдесят и у нее на шее цепочка с Маховиком времени? Отчего она столь легко дает его ученикам вроде меня или Барти Крауча? Допустим, что василиск Салазара Слизерина, которого убили в прошлом году, что-то охранял, но кто управлял самим василиском? Том Реддл? Нет, он только лишь разбудил его, а после фактически сбежал, от всего отвертевшись. Но во всех легендах о магической школе упоминается хранитель Хогвартса, и это не привидение. А что, если это хранительница, и директор Дамблдор каким-то образом взял ее под контроль? Директору Дамблдору сто двенадцать лет, но маги живут более двухсот. Что, если он специально преувеличивает свой возраст с помощью простейшего зелья старения или чего-то более сложного? Мы легко запоминаем его яркую внешность: длинная седая борода, очки-половинки, яркие просторные мантии, но под такой мантией может скрываться обычный мужской костюм, стильный или невзрачный. А если все это скрывает возраст достаточно не старого мага без седины, лет этак примерно пятидесяти на вид? У вас сто лет — это всего лишь середина жизни. Вполне возможно, он живет на две жизни: директор и затворник в Хогвартсе и публичная личность где-либо еще, просто под другим именем. Так что я думаю, что усложненный Маховик времени тут, в Хогвартсе, в директорской башне. И еще мне кажется, что эта очень странная профессор МакГонагалл в отчаянном положении и пытается просить помощи у учеников. Ей уже все равно, лишь бы хоть кто-то догадался.

— Так… Мисс Джини, завтра вы обязательно покажете мне эту колдографию. А насчет взятия под контроль… Хм… Сейчас 1976 год, мне все можно, слушайте! — мне казалось, что история моего предательства, глупости и наказания за все это столь же длинна, как кошмарные тринадцать прожитых мною лет, но рассказ уложился в полчаса.

Личные переживания особенно не расскажешь, а фактов и событий было, как оказалось, немного: принял Черную метку, услышал Пророчество, решил выслужиться, осознал, попросил помощи у… Ну да, у него и еще такой же личности, и обоим принес обет. Пожизненный. Гений, жаль, что только в зельях…

И вот на меня, пятнадцатилетнего мальчишку, который мальчишкой уже давно не является, с ужасом и жалостью смотрит девчонка, которой не тринадцать, а двадцать шесть, и не знает, что мне сказать. А нет, знает. Ох, не даром ее поднятая рука всегда вызывала у меня тревогу.

— Да-а, теперь многое ясно. Я не знаю, как вам помочь, сэр Снейп, но попробуем выпутаться. В конце концов, один из тех, кому вы дали обет, уже мертв. А директор Хогвартса… Нужно больше узнать о нем и его целях, а там посмотрим. И все же я бы начала со старых колдографий и истории Хогвартса, конкретно директорской башни. Там логово этого… Директора. Возможно, там будет нечто полезное нам. И мист… проф… Северус, если возможности вернуться в наше время не будет, поверьте, я вас без помощи не оставлю. Можете на меня рассчитывать.

— Мы настолько связаны этой ситуацией, мисс Джини, что нам поневоле придется действовать сообща. И спасибо за ваше расследование и ваши выводы, я многого не знал.

— Ну да, у нас до этого разговора были две разные группы фактов, а теперь можно оценивать ситуацию шире. А теперь давайте я займусь трансфигурацией, а вы наложите на результат «Стазис», ладно? А то мне пока тринадцать, и при колдовстве я быстро выкладываюсь.

— И что же вы хотите трансфигурировать, мисс?

— Кровать, одеяла и подушки, постельное белье. Спать хочется.

— Это Выручай-комната! Она сама подстраивается под нужды обитателей!

— Это вы про двуспальную кровать на полкомнаты под жутким балдахином? А нас не похоронит под вековой пылью с этой тряпки?

— Мы маги, мисс Джини, и знаем или должны знать очищающие заклинания. И вы зря опасаетесь потери девственности, меня интересует только сон!

— Я рада, что обычный оптимизм и любезность к вам все-таки вернулись, Снейп!

— Профессор Снейп!

— И вам спокойной ночи, уважаемый…

Спокойной ночи! Широченная кровать с матрасом из конского волоса и шелковые простыни были ледяными, да еще одно одеяло на двоих. Сквозняк из высоких окон сводил все усилия горящего камина обогреть просторную комнату на нет. Так что уже через полчаса мы с этой Грей… мисс Джини спали в объятиях друг друга, замерзать насмерть не хотелось. Мне досталась слишком маленькая грелка, а ей слишком костлявая, да и сны были не очень. По крайней мере, у меня.

Уизли водили хоровод вокруг майского шеста, а королевой мая была Лили Эванс. После танцев распорядитель праздника Альбус Дамблдор пообещал великолепный фокус и стал раздеваться. На этом страшном месте я и проснулся.

* * *

Утро начинается не с кофе, а с чар восстановления одежды. На наше счастье, магия может заменить многое. Всего несколько заклинаний, быстрое очищение и разглаживание одежды, а после нам удалось изобразить в Выручай-комнате даже нечто вроде приличного душа.

Трансфигурируем ванну из старого ковра, а из пыльного балдахина — занавес вокруг нее. «Агуаменти» — вода, «Бойлио» — нагрев. Заклинание «Фоамус» позволило вымыть грязные волосы без шампуня, ну а «Конарус» высушило их. С полотенцами у путешественников во времени тоже было все не очень просто.

Еще день назад представить, что профессор Снейп и ученица третьего курса Гермиона Грейнджер столь дружно и слаженно решают достаточно бытовые вопросы, было в принципе невозможно. Но время меняет многое, восемнадцать лет тому назад — это серьезно, это вам не жмыр начхал…

Нужно сказать, что требовалось от нас с профессором Снейпом не так уж и мало. Во-первых, было нужно каким-то образом уйти из-под наблюдения живых портретов, вездесущих привидений, домовиков и профессоров. Потому что любой из них мог заметить нас, двух лишних обитателей Хогвартса. И тогда о нас тут же бы узнал директор Дамблдор, а это было смерти подобно. Кроме того, реальную опасность разоблачения для нас представляли школьники все без исключения, на особом счету был сам Северус Снейп пятнадцати лет. И, судя по мрачному виду нашего декана Слизерина, он в этот особо опасный список занес еще несколько имен, имя Джеймса Поттера уж точно.

Так что мы покинули Выручай-комнату только после того, как наложили на себя Дезиллюминационное заклинание, которое делает человека неотличимым от окружающей среды. Его взялся накладывать профессор Снейп, а я тут же попросила научить меня столь полезному заклинанию.

Он научил без возражений, ведь это было необходимо. А после мы пошли в библиотеку, посмотреть те самые альбомы с колдографиями, вызвавшими мое изумление еще в прошлом году. Наивный декан Снейп хотел туда вот просто так взять и пойти, среди белого дня, когда все на уроках, не иначе, до сих пор считал себя профессором. Пришлось напомнить ему о нынешнем положении вещей. Дала ему пергамент со всеми указаниями на нужные альбомы, а после занялась акцией отвлечения. В это время библиотекой заведовала не мадам Пинс, а совершенно незнакомый мне маг, и пока я его отвлекала, умоляя дать всего на один урок крайне необходимую мне книгу по лекарственным зельям Ганхильды из Горсмура, профессор Снейп тихо прошел к школьным альбомам и занялся их вдумчивым изучением. Да и пусть, возможно, заметит то, что упустила я.

А я-то думала, что, собственно, связывает его и Альбуса Дамблдора? Оказалось, все просто: рабство, причем магическое. В мире магии пожизненный обет подчинения — это именно оно. А я-то думала… Зря думала, но, похоже, он просто вынужден так грубо вести себя с Гарри Поттером, иначе его заподозрят в сочувствии, и не без оснований.

О, мне несут просимую мной книгу. Пока она в открытом доступе, нужно прочесть обязательно. Память у бедняжки Гермионы абсолютная, один раз прочел и запомнил не только книгу, но и случайный сгиб страницы, причем навсегда. Рассыпаюсь перед библиотекарем в благодарностях, умасленный пухлый маг выпроваживает меня на уроки. Выхожу и убегаю по коридору, впрочем, недалеко — все же на уроки мне путь заказан, вычислят мгновенно! Так что я иду еще немного по коридору и прячусь за второй гобелен, именно за ним в нише есть окошко и кто-то из школьников заботливо наколдовал скамейку для таких любителей уединения, как я.

Едва шмыгнув в убежище, налетаю на кого-то.

— Ты меня что, преследуешь, малолетка? Мы вроде даже и не думали знакомиться, вали на уроки Гриффиндура! — вглядываюсь, кто это столь вежлив. О да, ну конечно. Хотя парня можно понять, после вчерашних известий из дома ему бы побыть одному.

— Извини, Снейп. Но как я могла знать, что ты тоже сбежишь с урока, причем именно сюда! Здесь окно, скамейка, почитать можно спокойно… — говоря это, осторожно выглядываю из-за гобелена. Да, настоящий Северус Снейп — это проблема, чреватая парадоксом времени, так что лучше всего уйти. Но, может, как раз одиночество сделало профессора Снейпа уязвимым и толкнуло к Пожирателям смерти? Ведь среди них были те немногие, кого он считал друзьями. Вдруг в коридоре появилась мадам МакГонагалл. Теперь ни о каком выходе из-за гобелена не может быть и речи, по крайней мере, пока профессор не уйдет.

— Эй, ты должн…

— Тсс! Там МакГонагалл! — прижимаю ладонь к губам Снейпа школьника. Парень настороженно смотрит в щель гобелена и тоже притихает, ожидая, пока опасная дама не покинет коридор. Минута, три, пять… Опасность миновала, ушла… Но когда я намереваюсь выскользнуть в коридор, меня резко дергают за руку и усаживают на грубую скамейку.

— Сиди уж. Если с урока сбежала, все равно попадет. Читай свой любовный роман, — перлы великодушия. Парень просто напрашивается на резкость, хотя он подросток, одинокий подросток в горе. Но считает себя мужчиной и выражать свою боль при ком-то — ни-ни… Отсюда и все резкости.

— Это учебник. Ваш декан хороший зельевар, но самообразование все же лучше, чем он, — показываю ему книгу.

— Ого! Тебе же четырнадцать, не поймешь.

— Мне пока тринадцать, но я пойму, ну, на всякий случай заучу книгу полностью, пригодится, — принимаюсь за скорочтение, тем более книга далеко не объемна. Через четверть часа количество полезных знаний о зельях в моей памяти увеличивается. Спасибо, Гермиона.

— Спасибо, Гермиона! — шепчу я, привычка у меня такая…

— Какая Гермиона?

— Моя давняя знакомая из магловской жизни, именно она научила меня скорочтению. Полезная, кстати, вещь, Снейп.

— Ты, я смотрю, гордишься тем, что маглорожденная, — говорит Снейп.

— Я не горжусь тем, что я маг, так будет вернее. И в магическом мире я даже не знаю, что меня держит. Наверное, ничего. А там, в обычном для меня, все прекрасно!

— Чем? Простецы жестоки и тупы, они даже живут меньше магов! — возмущается парень.

— Люди разные, жестокие и тупые маги тоже не редкость. Просто это как разные национальности с разными традициями. Трудно требовать, чтобы итальянцы и эскимосы были одинаковы, у них настолько разная жизнь, что даже думают они по-разному. Но они люди. У эскимосов четыреста названий для снега в самых разных его видах, а итальянцы имеют самый выразительный язык жестов. Если маг может аппарировать куда-либо за пару минут, магл устроит себе настоящее путешествие с кучей случайных встреч и непредвиденных событий. У них разный темп и понимание жизни. Но вот цели уже схожи.

— Ага, разное понимание… А бить сына и жену и орать на них всякое только за то, что они маги, это… Ладно, забудь, — ого, похоже, у Снейпа в семье проблема.

— Твой отец? Может быть, он пил? Ты понимаешь, алкоголизм — это болезнь, а крепкий алкоголь все же наркотик. Сивушные масла и спирты — это реально вызывает привыкание и убивает клетки головного мозга. Это как наркомания, тяжело и почти не лечится, есть шанс, но маленький… Прости, — я осекаюсь, сообразив, что нахально влезла в чужую не слишком простую жизнь.

— Ты-то причем, проныра с Гриффиндора! — глухо фыркает пятикурсник.

— Хочешь прочитать? Я уже все запомнила. Только в библиотеку верни потом, — протягиваю ему свежевыпрошенную книгу.

— Запомнила? И каков состав зелья против драконьей оспы?

— Ты хотел сказать двух курсовых зелий и одного восстанавливающего эликсира? Слушай, — я слово в слово повторяю сложный рецепт. Да, именно поэтому я и записываю на уроках Снейпа все графиками и таблицами, чтобы доказать, что я поняла смысл рецепта, знаю его состав и методику применения, а не просто запомнила текст из учебника, как ученая ворона.

— Стоп! Ты просто заучила слово в слово, а понять, что именно там написано? Это гораздо важнее, малявка!

— Главное — не забудьте эти золотые слова сами, сэр Снейп! Всего доброго! — оставив ему в утешение книгу, я выскальзываю из-за гобелена и убегаю. Уж лучше спрячусь на какое-то время в туалете, а потом на перемене подойду с вопросом к старосте Гриффиндора. Мне точно нужно знать расписание Минервы МакГонагалл, а возможно, даже подойти к ней на факультатив. Проверить кое-что. А Снейп, увы, всегда Снейп, его можно применять только в маленьких дозах и с противоядием. Жалко парня, но ведь не подойдешь, не поможешь. Северус никого к себе не подпустит.

* * *

Браво, мисс Джини. Если бы не ваше внимание, я бы этого точно не узнал. Кто вы, мадам МакГонагалл? Хранительница, как предполагают некоторые, или столь же невезучая путешественница во времени, как и мы? Вы есть на колдографии, сделанной за сорок лет до своего рождения, и цепочка Маховика времени у вас тоже есть, что тут думать. И два рыжих мальчика-одиннадцатилетки, первый курс, Альбус и Аберфорт Дамблдоры. А вот тут близко, мисс Джини, но, скорее всего, мимо. Хотя сходство с Уизли огромно, но с Фредом и Джорджем несколько больше, чем с Роном. Я бы ставил на нарушение супружеской верности Молли Уизли и, возможно, не с директором Хогвартса, а с его братом Аберфортом Дамблдором.

Но шахматами с Рональдом Уизли занимается лично Альбус Дамблдор. Хм-м, надо думать.

В первую очередь, как подобраться к кабинету директора Хогвартса. Но, возможно, это не лучшая идея. Возможно, лучшая идея — Министерство магии, там Маховики времени точно есть, вот только ходу двум детям пятнадцати и тринадцати лет туда нет. Там отличный уровень защиты, и ребенок на фоне взрослых чиновников будет выделяться только так. Нужна идея насчет возвращения, потому что если ее не будет, все же придется влезать в директорскую башню, в покои Альбуса Дамблдора, а это самоубийство. Наверное.

Оставив альбомы со странными и памятными колдографиями, я вышел в коридор, но, несмотря на то, что была перемена, Дезиллюминационные чары снимать не стал, мало ли. Мне требовалось найти мисс Джини, а не столкнуться с кем-либо из прошлой жизни. Уже насталкивался.

Кудри Гермионы Грейнджер весьма своеобразны, так что я увидел ее сразу и сразу же насторожился. К ней подошло трое девочек со старшего потока ее факультета, и одной из них была Лили. Я поймал себя на мысли, что больше волнуюсь за мисс Джини, чем за подругу детства.

Нет, я и сейчас готов был сделать все возможное, чтобы не было той истории с разглашением Пророчества, или же была хоть одна возможность спасти семью Поттер. Всех. Я отдал бы за это жизнь, не раздумывая. Но отдать хрупкую гриффиндорскую заучку с карими глазами на язвительное обсуждение принцессы Гриффиндора Лили Эванс было жестоко. Мисс Джини была интересна добротой и порывистостью одновременно, умом и храбростью. Да, Гриффиндор, но какой-то более правильный, чем у Мародеров.

Я изумился собственным выводам. Неужели я так думаю о Лили? Но как, почему я стал считать ее и оленя-Джеймса естественной парой? Очень возможно потому, что это так и было… Вот что бы было, если бы мы с Лили внезапно оказались вместе? Ничего, пустота и разочарование. Она и я вместе в моем доме в Коукворте, хм-м, Лили его презирала еще до поездки в Хогвартс, старалась там не бывать. Хотя да, этот дом даже не среднего класса. Я получил мастерство по зельям уже в двадцать лет, но чтобы как-то устроиться, понадобилось бы несколько лет, возможно, бедных и очень сложных… Согласилась бы она разделить их со мной как жена, ближайший друг, как ассистент? Ох, не знаю…

Думаю, что если я смог бы ее очаровать как любовник, то не тогда, в былые семнадцать-двадцать лет, а, скорее всего, сейчас, в тридцать, когда такой опыт у меня появился. Но вот пошли бы наши отношения с Лили дальше постели?

Лично мне от женщины и тогда, и сейчас нужен не один только секс, важна и верность, и мягкий характер. И вот такое, как сейчас, выступление Лили Эванс я бы в своем доме и по отношению к себе уже не потерпел… Ну вот что она взялась указывать совершенно чужой для нее девчонке, да и за что? Зачем, во имя Мерлина, вообще строить из себя упертую грубиянку? А если Лили не строит…

Слушая строгий и необоснованный выговор Лили Эванс, который та делала при всех Мэри МакДональд, взрослому мужчине было очень грустно осознавать, насколько его подруга детства может быть груба и авторитарна. А ведь такие выговоры в свой адрес здешний мальчишка Северус давно стал считать почти нормой.

— Послушай, Мэри, в твоем возрасте нужно понимать, как себя вести, поняла? Чтобы мы больше этого не видели, договорились? — высокая рыжеволосая красавица укоризненно покачала головой, заканчивая нотацию кареглазой девочке года на два младше нее.

— Отлично! Ты сама все придумала, сама меня непонятно в чем обвинила, а я выполняй все твои капризы? Ты мне никто. Не сестра, не староста, не подруга. Живи сама по своим правилам. Кстати, эти правила глупые, — кудрявая младшекурсница упрямо взглянула в зеленые глаза старшей девушки. Гермиона Грейнджер во всей красе, нашла коса на камень…

— Они слизеринцы! И большинство из них имеет склонность к черной магии! — авторитетно сказала рыжеволосая девушка.

— Да кто тебе это сказал? Это просто ребята, мы просто говорили. Ну, посмеялись немного, но разве у нас на Гриффиндоре одни агрессивные дураки, которые сразу и во всем начинают искать повод для ссоры?

— Ты кого дурой обзываешь? Совсем забываешься, мелкая! — вызверилась рыжеволосая красавица.

— Я никого дурой не называла, но то, что ты самокритична — это хорошо, это помогает в жизни, — ответила кудрявая спорщица.

— Декан МакГонагалл, ну хоть вы ей скажите, что она неправа! Я о ней забочусь, ее подняли в воздух заклинанием и унизили, а она даже не понимает, насколько все серьезно! — почти взрослая девушка обратилась к своему декану, как к третейскому судье.

— Что тут у вас, девочки? О чем конкретно спор, мисс Эванс? — спросила спорщиц подошедшая Минерва МакГонагалл.

— Двое слизеринцев обидели и унизили девочку с нашего факультета, профессор МакГонагалл. Это очень серьезно!

— Эта девочка — я, Мэри МакДональд. Вот только старшие девочки все придумали, меня никто не обижал. Мы шутили. Да и как можно кого-то унизить, просто подняв в воздух заклинанием? Почему два факультета должны начать спор из-за девчоночьих сплетен и вранья? Профессор МакГонагалл, мне кажется, даже вопрос такой ставить не нужно. Зачем факультету Гриффиндор глупо выглядеть?

— Юная мисс права, Эванс, затевать спор с другим факультетом неизвестно из-за чего крайне глупо. К тому же, если не ошибаюсь, девочка учится даже не на вашем потоке, мисс Эванс, и вы только желаете стать старостой магической школы, но еще ею не являетесь. Вы считаете, что подобный раздутый на пустом месте скандал поможет вашей славе и будет этому способствовать? Нет, — суховатая профессор МакГонагалл была более чем конкретна.

— Но я стремлюсь бороться со злом и быть достойным членом Ордена Феникса, а тут приятельские отношения с возможными Пожирателями смерти, и кто этим занят? Юная гриффиндорка! — Лили никак не желала унимать праведное негодование.

Слушая эмоциональный спич подруги детства, Северус Снейп только изумлялся. Какая целенаправленность, амбиции и энергичность! Значит, в старосты школы Лили начала метить еще на пятом курсе, тогда же стала членом Ордена Феникса, а членом клуба Слизней, который возглавлял декан Слизерина Гораций Слизнорт, девушка стала на шестом курсе обучения. А ведь клуб Слизней — это неофициальный клуб слизеринского факультета, только для чистокровных. Полукровка Снейп туда так и не попал, а вот маглорожденная Эванс — легко.

Ее явно приняли по личной рекомендации директора Дамблдора, главы Ордена Феникса, и очень возможно, это было первое задание Лили, как члена Ордена. Что же делала там красавица Лили, кроме варки зелий? Доносила директору Дамблдору все, что узнавала об одноклубниках с факультета Слизерин, особенно о тех, чьи родители были Пожирателями смерти? А ведь это возможно, фанатичное неприятие темных искусств в Лили явно взращивали не один год. А он, Снейп, этого даже не видел. Что же он видел? В свои пятнадцать он видел рыжеволосую красотку с пышной грудью и только. А сама Лили в ее пятнадцать это хорошо понимала и отлично умела пользоваться своей красотой. Грустно…

— Ты являешься членом Ордена Феникса, организации, которая убивает людей? Эванс, связь с террористами — это плохо! Темная магия — это как раз убийство во всех видах ради достижения своей цели, именно так! А разжигание второй магической войны — зло в чистом виде, так и знай, — Мэри МакДональд знала, что сказать, отстаивая свои взгляды.

Пятикурсница Эванс и ее декан Минерва МакГонагалл покраснели до корней волос, старшая от смущения, младшая — от злости.

— Да я тебя, наглая мелочь! — Эванс взмахнула волшебной палочкой, но та, резко вылетев из ее руки, влетела в раскрытую ладонь ее кудрявой противницы.

— Фините Магико. Профессор МакГонагалл, возьмите, пожалуйста, волшебную палочку Эванс, пока она не начала непростительными бросаться, — кудрявая девчушка Мэри МакДональд передала своему декану волшебную палочку ошарашенной Лили Эванс. Зрители этой сцены в ступоре, как и я. Однако, мисс Джини, невербальный беспалочковый «Экспеллиармус» и палочковое «Фините Магико»… А вы сильная и знающая ведьма и время в школьной библиотеке проводите не зря. Очень возможно, именно такие способности помогут выжить сейчас нам обоим.

— Это черная магия! — возмущенно кричит Лили Эванс.

— Это невербальные и беспалочковые чары, не хватало еще, чтобы я на членов своего факультета наставляла волшебную палочку. А колдовать ты, Эванс, точно до завтра не сможешь, и так всем будет гораздо спокойнее! — это уже высказывается Мэри МакДональд под одобрительные слова ребятишек, наблюдающих всю эту сцену. Как ни печально, я тоже на стороне кудрявой малявки МакДональд, она права, без магии Лили гораздо безопаснее.

— Так, обе дуэлянтки немедленно отправляются на отработку к мистеру Принглу, и пока не выполните его задания, о возвращении в гриффиндорскую гостиную не может быть и речи! Понятно? Марш выполнять и минус пять баллов с Гриффиндора: три с мисс Эванс и два с мисс…

— Мисс Мэри МакДональд, профессор МакГонагалл, — напоминает свое имя кудрявая девчонка, уже убегая выполнять наказание.

— Это неправильно, декан! Я ожидала большего понимания. И если подумать, это я пострадавшая!

— Прекратите страдать зря, мисс Эванс, и отправляйтесь на отработку. И чтобы впредь не терять магию, просто не ввязывайтесь в ненужные споры! — декан Гриффиндора уходит, рассудив спор, а разобиженная красавица отправляется заниматься уборкой без магии; как правило, завхозы магической школы требуют именно этого от провинившихся учеников.

Да-а, а ведь сколь я помню, Аполлион Прингл — основательный завхоз. Надо думать, что Гермиону Грейнджер я увижу только поздним вечером. И что же делать? Работать над ситуацией. Проверить уцелевший Маховик времени и оценить его возможности. А после подойти к профессору МакГонагалл на консультацию по разным моделям Маховиков, думается, она в этом разбирается…

Второй Маховик времени, тот, что был у Гермионы Грейнджер, мисс Джини, выглядел неповрежденным, разве что одна из сфер была чуть погнута. Однако в мощном и сверхточном артефакте это «чуть погнута» может означать все что угодно, с любыми последствиями для пользователя, а я, увы, только зельевар. Так что я направился получать информацию к моей бывшей учительнице, мадам Минерве МакГонагалл. Кстати, она тоже весьма загадочная дама, ничуть не меньшая, чем мисс Джини.

Подойдя к ее кабинету, терпеливо дождался, пока с факультатива по трансфигурации уйдут все ученики, и только после этого постучал в дверь.

— Входите, — раздался голос декана Гриффиндора.

— Добрый вечер, профессор МакГонагалл. Я хотел бы проконсультироваться по поводу дополнительной литературы о возможностях Маховиков времени и последних изысканиях в вопросах хрономагии.

— Хрономагии? Мне казалось, что вы, мистер Снейп, уже выбрали зелья как основную специальность, более того, у вас к этому определенно дар. Зачем разбрасываться способностями?

— Но для приготовления множества зелий требуется много времени для первичных настоев и заготовок, и я подумал, что «Стазис» и Маховик времени тут могли бы помочь. Отправить полуфабрикат под «Стазисом» на несколько месяцев в прошлое, чтобы он дошел до нужной кондиции, мне кажется, это перспективно, профессор МакГонагалл. Но о существующих Маховиках времени я знаю мало. Они различны, и если да, то в чем? Какие возможности они могут предоставить магу или неодушевленному предмету и что будет, если этот перемещаемый в прошлое предмет — магический? Вы могли бы порекомендовать мне литературу для самостоятельного ознакомления? Ну, и проконсультировать, если я вдруг что-то не так понял? — ученик Северус Снейп — сама вежливость.

Впрочем, я всегда с уважением относился и к знаниям, и к учителям. Почему же из меня самого получился сволочной профессор, столь любящий цепляться к детям?

А Грейнджер? Что, собственно, она пыталась мне написать при помощи ее схем, инструкций и графиков? Без понятия! Не читал, не задумывался. Все два года… Да уж, просто молодец! Вечером поинтересуюсь.

Слава Мерлину, МакКошка все же поверила!

И вот еще один ученик внимательнейшим образом конспектирует лекцию о хрономагии вообще и о Маховиках времени в частности, старательно записывает список дополнительной литературы и сердечно благодарит за помощь профессора МакГонагалл. А после выходит из ее кабинета.

И, конечно же, не видит, как меняется лицо уважаемой женщины, которая очень подозрительно смотрит вслед уходящему темноволосому подростку.

* * *

Говорят, совместный труд объединяет. Далеко не всегда! Совместная уборка коридоров никак не повлияла на возникшую неприязнь Лили Эванс к наглой малявке Мэри МакДональд. Определенно, она и Сев просто напрашивались на то, чтобы поговорить с Мародерами, нужно было хорошенько проучить этих нахалов. Снейп вчера не пустил их с Джеймсом на астрономическую башню и едва не испортил свидание, вот еще ревнивец. А эта малявка двумя заклинаниями лишила Лили магии и волшебной палочки! Они поплатятся!

Двое слизеринцев-пятикурсников старательно готовились к завтрашнему походу в Хогсмид. Ник Эйвери и Грег Мальсибер уже подробно разузнали у старших ребят с других факультетов все, что смогли, про таинственные магловские журналы «Hustler» и «Playboy» и поняли, что слишком рано забросили такой предмет как магловеденье, ну ничего, пять галеонов они уже поменяли на фунты стерлингов и были готовы сделать одну важную покупку через владельца трактира «Кабанья голова».

Но тут, проходя через двор, они застали весьма знаковую сцену: четверка отвязных парней с Гриффиндора внимательнейшим образом слушала взволнованный рассказ красотки Лили, первой красавицы Гриффиндора. Слушателями были Мародеры в полном составе, а Лили, как обычно, жаловалась, требовала справедливости и отмщения. Но мстить лихие пятикурсники были должны смешливой малышке Мэри МакДональд и их однокурснику Снейпу, который только вчера потерял мать. Вот что нашел Северус в этой Эванс? Любовь действительно слепа, а некоторых не украшают даже замечательные сиськи! Но Мэри и Северуса нужно предупредить, Грифы Мародеры — это опасно, а замыслившие что-то Грифы Мародеры — вдвойне опаснее!

Когда получасом позже Северус Снейп, ученик пятого курса, по возвращении из библиотеки встретил своих знакомых — Мальсибера и Эйвери, он был весьма озадачен. Нет, спасибо, конечно, что предупредили о Мародерах, хотя ребята, возможно, что-то напутали. Разве Лили могла настраивать против друга детства оленя Поттера и его компанию? Она же знает, что Северус никогда не смог бы причинить ей зло. Да, она даже не поняла, что его мама умерла, возможно, он невнятно объяснил. Но жаловаться на него Поттеру! Она ведь не настоящий член их банды и таких гадостей, как они, старается все же не делать. И как со всем этим связана кудрявая малявка с Гриффиндора МакДональд? Кстати, книги кудрявая Мэри выбирать умеет и вообще, она нормальная девчонка. Разве она могла чем-то обидеть Лили? Вряд ли.

Но он ее завтра предупредит, чтобы Мэри все же не попадалась этим Грифам, да и ему самому лучше держаться от Мародеров подальше. Снейп до сих пор не забыл, как несколько недель назад едва не был укушен оборотнем Римусом Люпином.

Вот что это было? Попытка Блэка и Поттера обратить его с помощью Люпина, но в последний момент они испугались последствий и изобразили его спасение? Попытка Поттера навязать ему ложный долг жизни? Или просто зашедшая слишком далеко кретинская шутка, когда просто никто не думал о последствиях.

Но ведь Лили об этом не знала и участвовать в подобном точно не стала бы. Но это настраивание взрослых парней анимагов против малявки Мэри, которая вполне себе добрая девчонка — это уже как бы за гранью. Мэри нужно предупредить. Мародеры опасны.

Власть времени — это закон, достойный уважения.

Профессору Снейпу сегодня определенно везло: он смог не только взять четыре нужные книги о Маховиках времени из пяти, рекомендованных ему профессором МакГонагалл. Взрослый Северус Снейп еще и удачно успел покинуть библиотеку Хогвартса до того, как туда пришел пятнадцатилетний Снейп.

Тридцатитрехлетний Снейп почувствовал острый укол жалости. Завтра была суббота, восемнадцатое мая. То самое восемнадцатое мая, когда его отловила четверка Мародеров и унизила на глазах у всей школы, да еще как. Ему еще повезло, что никто из ребят особенно ему это не припоминал, впрочем, его собственная гордость по сей день помнит это унижение. И Лили. В порыве злости он тогда ее сильнейшим образом оскорбил. Но лично увидев ее одной из Мародеров, он не сдержался.

Но Лили разве изначально не была одной из них и не радовалась тому, что с тобой делали Поттер и его дружки? Увы, была и радовалась, поэтому он так и среагировал. Но это было тоже очень больно. Первую любовь, первое разочарование в ней и первое взрослое унижение не забывают. Он не забыл.

Но это лирика. Сейчас главное — изучить нужные им материалы. Есть ли у них с мисс Джини шанс вернуться в 1993 год и что им делать, если такого шанса нет? Вздохнув, я принялся дотошно изучать тему, которой раньше не уделял должного внимания — хрономагию… И на мое счастье, возможность попасть обратно есть. Хотя Маховиков времени, способных доставить мага в будущее, нет, но есть варианты использования усложненных моделей.

Нужно лишь точно отловить точку попадания мага в прошлое и сейчас же направить его обратно. Перенаправить конечную точку Маховика времени, отправившись из более ранней точки, или же успеть дать самим себе новый Маховик более мощной модели. Технически объяснимо, но за отсутствием нужного нам Маховика времени почти нереально. По иронии судьбы у нас с мисс Джини есть шанс только потому, что есть время составить и исполнить нужный план. Вот только где же до сих пор моя столь непредсказуемая компаньонка по неприятностям?

* * *

А я, не Гермиона Грейнджер и не Мэри МакДональд, твердо решила положиться на лучшее в человеческой натуре и прямо обратиться к декану Гриффиндора Минерве МакГонагалл. Ради вреднейшего из профессоров Хогвартса — Снейпа. Этот человек стал называть меня «мисс Джини», ее уже три года нет в живых, но я мыслю и, следовательно, существую, а профессор Снейп — единственный, кто верит в мое существование. Так что нужно ему помочь.

Прийти к мадам МакГонагалл в ее кабинет я все же не решилась, вдруг попадется из учеников кто-то с хорошей памятью и спросит: «Кто ты вообще, девочка?» Так что новоявленная Мэри МакДональд ожидала декана Гриффиндора возле ее личных покоев. И когда уже достаточно поздним вечером профессор МакГонагалл намеревалась пойти к себе отдохнуть, я вежливо обратились к ней.

— Простите, мадам МакГонагалл, можно к вам обратиться по личному вопросу? Я понимаю, что вы устали за день, но, к сожалению, вопрос достаточно серьезен, а ответ можете дать только вы, — строгая преподавательница обернулась на детский голос, увидев юную хулиганку, которую она днем отправляла на отработку к завхозу вместе с мисс Эванс. Это Мэри МакДональд, кажется, с ее факультета, вот только почему она эту девочку никак не может вспомнить?

— Ваш вопрос столь серьезен, мисс МакДональд, что никак не может подождать до завтра?

— Очень возможно, нет, декан. Понимаете, ситуация крайне плохая, но попала в нее я далеко не одна, а я ну о-очень начинающий маг и мне нужен совет умного человека, ваш. Профессор, вы не могли бы меня выслушать? — судя по огорченному виду кудрявой девочки, дело было и впрямь серьезным.

— Ну хорошо, мисс МакДональд, заходите в гости и поговорим о ваших проблемах, — декан Минерва МакГонагалл распахнула дверь перед девочкой в свою гостиную и попросила слугу эльфа принести две чашки горячего шоколада, гостеприимно указав юной посетительнице на соседнее кресло. Профессор приготовилась услышать печальную историю о детской любви, но все оказалось гораздо сложнее.

— Понимаете, профессор, я родилась 19 сентября 1980 года, а поступила в Хогвартс в 1991 году. И все было нормально года два, а потом вы взяли для меня в аренду Маховик времени, чтобы я могла посещать все предметы. Но, к сожалению, я не оправдала вашего доверия, — девочка печально вздохнула и продолжила рассказ.

О да, ситуация действительно была крайне плохая. Ее снова заставили это сделать. Конечно же, можно было даже не сомневаться, что приказ исходил от Него… Да, не устранила ты опасность, Минерва, а только лишь попала в рабство сама и постепенно вовлекаешь в это других.

Маховик времени ребенку! Вовсе неудивительно, что ставший через много лет профессором зелий Северус Снейп потребовал у этого ребенка, чтобы та сняла этот опасный артефакт. А эта девочка Мэри его разбила и подвергла риску себя и своего профессора. Как просто же создаются экстремальные ситуации! Девочка снимала цепочку с артефактом, цепочка зацепилась за ее волосы, и во время попытки все распутать одна из шкал перерезала колбу с песком времени.

Вот так, две минуты и двое пострадавших, отнесенные на восемнадцать лет назад. Хорошо хоть им удалось, не афишируя своих имен, попросить помощи у Горация Слизнорта, он отличный зельевар и может реально помочь бедняге Снейпу. Ну надо же, как ему повезло помолодеть всего на восемнадцать лет, да и песок времени очистили с него без побочных эффектов. Правда, снова выглядеть на тридцать три года профессор Северус Снейп будет весьма нескоро… Кстати, не он ли сегодня подходил за материалами по Маховикам времени и воздействиям на время? Хитрый слизеринец до мозга костей! А эта девочка точно истинная гриффиндорка, открыто попросила помощи ради других.

Что она говорит? Умоляет не сообщать о них директору Альбусу Дамблдору, боится, что ее отчислят, а профессора Снейпа уволят. «Ох, дитя, — с грустью подумала Минерва, — это лучшее, что Он с вами может сделать. Разумеется, я не скажу Ему ни слова».

— Разумеется, я не скажу директору Дамблдору ни слова, мисс МакДональд, незачем беспокоить Великого человека. Но ваше положение крайне серьезное, вы ни в коем случае не должны попадаться на глаза эльфам, живым портретам, профессорам, а мистер Снейп не должен контактировать с самим собой в этом времени. Понимаете?

— Да, профессор МакГонагалл, мы изо всех сил стараемся так и делать, разве что еды просим у эльфов раза два в день, после того, как уже дети все поедят…

— Не глупо, мисс МакДональд. Вот вам книга о нужной вам модели Маховика времени, и пусть ваш профессор ее тщательно проштудирует. Маховик времени я вам достану, но вам следует предупредить вашего профессора Снейпа о сложных последствиях для него!

— О каких, профессор МакГонагалл? — девочка явно испугана.

— Песок времени, коснувшийся человека — это серьезно, мисс МакДональд. Отныне физический возраст вашего профессора будет отсчитываться от нынешних физических пятнадцати лет, и тридцать три года ему будет только через восемнадцать лет, прожитых в естественном для него временном потоке. Хотя проживет мой будущий коллега Снейп теперь на восемнадцать лет меньше. Это называется «возрастной хроносдвиг».

— И меня это тоже касается, профессор МакГонагалл?

— Скорее всего, да. Песок времени вас не касался, но хронопутешествие на восемнадцать лет назад — это определенно не посещение прошедшего час назад урока. Но и в этом случае лишний час дополнительного урока прибавился бы ко времени вашей жизни. Вы точно стали бы старше на этот час. Но вы, мисс, попали в очень далекое прошлое, так что в вашем биологическом возрасте неизбежен резкий скачок вперед. Но вот на сколько, угадать почти невозможно, пребывание на несколько дней в далеком прошлом может обернуться годом или двумя в вашем настоящем. Возможны и некоторые проблемы со здоровьем.

— Ну, это не страшно, профессор МакГонагалл. Я просто буду старше выглядеть, чем девочки в моем потоке, и проживу на пару лет меньше, но так бывает, — оптимизма этой кудрявой девчонке не занимать. Декану Гриффиндора остается только вздохнуть. Вздохнуть и промолчать, чтобы не пугать наивную маглорожденную девочку, Маховик времени — серьезный артефакт, с временем не шутят…

— Ладно, мисс МакДональд, идите к вашему профессору и передайте, чтобы завтра утром, примерно к 10 часам, он подошел ко мне. Нам необходимо переговорить, и я передам нужный вам обоим артефакт.

— Спасибо за помощь, профессор, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, мисс, — Минерва МакГонагалл проводила кудрявую девочку взглядом, подумав, что только дети могут с таким оптимизмом переносить столь сложную ситуацию. Была бы школьница старше, о, как бы она боялась…

Возвращение в Выручай-комнату получилось эпичным, ее уже ждали. Профессор Снейп в обычном расположении духа, столь же любезный, как всегда. Он что, волновался за нее?

— Мисс Джини, где вы изволите пропадать? Вы что, совсем не понимаете, что мы в опасной ситуации? После такого мне крайне трудно считать вас взрослым и разумным человеком, где вы были?

— У Минервы МакГонагалл, я ей все рассказала и попросила помощи. Она поможет и обещала директору Дамблдору ничего не говорить.

— Та-а-ак… У меня уже мозги от ваших идей плавятся! Извольте рассказать все по порядку.

И я рассказала. О да, реакция была эпичной! Хотя это все же Бэтмен из подземелий, чего уж тут ждать. Хорошо хоть не Джокер из подземелий…

* * *

Тщательно прочитав переданную литературу, мне удалось понять, что решение нашей проблемы существует, но… Но я, Северус Снейп, влип и очень конкретно. Вот зачем я начал резко расцеплять хрупкие артефакты? Мисс Джини абсолютно права: применять силу нужно далеко не всегда. Этот Мордредов песок времени, о да, он совершенно уникальная магическая субстанция. Я не умер только чудом. Хотя я бы и не столько умер, сколько распался, как говорят маглы, на молекулы… Но я не умер и попал на восемнадцать лет назад, и эта уникальная магическая субстанция закрепила отсчет моего нового биологического возраста на пятнадцати годах…

Другими словами, попади я в 1993 год, в мой реальный биологический поток времени, мне там исполнится сначала шестнадцать, потом семнадцать… И так далее. Вот Мордред!

И это даже не говоря о том, что новая молодость просто так не выпадает, именно на эти годы моя жизнь впоследствии будет короче! Мало мне было ярких школьных впечатлений в пору моей учебы в Хогвартс! И вот теперь я — профессор Снейп пятнадцати лет, да только с виду.

Но мне все же за тридцать я очень хорошо понимаю, чем это обернется. Школьники, директор Дамблдор и остальные профессора, Люциус Малфой и давние знакомые… Хорошо хоть любовницей так и не обзавелся, вот где было бы весело!

Однако, что теперь делать? Чары старения? Ну, как вариант. Эх, жаль, Оборотное зелье не для меня. Но кто из магов, скажите, делает запас своих собственных волос? Волшебники как раз опасаются потери каждого своего волоска, вдруг кому-то понадобится скопировать именно твой облик или наслать проклятие?

Причем подошли бы только мои волосы, состриженные дня четыре назад, когда мне было тридцать три года, и мой вид этому соответствовал… Значит, остается зелье старения, чары незначительности, чтобы никто не заострял на мне лишнего внимания и, возможно, туда же капля зелья удачи. Попробуем.

Хотя не сказать, что мне вовсе не повезло. С меня снят и обет директору Дамблдору, и Черная метка, причем восстановить это бремя возможно только путем принесения новой клятвы, но тут уж дураков нет!

Время. Время смывает все, особенно в хаотичном потоке, восемнадцать лет назад и вперед, да еще песок времени. Хвала Мерлину, что ощущаю я себя все же тридцатилетним, опыт не пропьешь, а вот возраст прогулять где попало можно!

Кстати, где опять эта несносная гриффиндорка? Вот так начнешь относиться к ней, как к взрослой, а она раз и снова здравствуйте, мисс Гермиона Грейнджер, давно не виделись! А она в таком же точно положении выживает уже третий год, в чужом теле, с чужими родителями. Увы, мне это еще только предстоит, причем у меня облегченный вариант — свое тело будет сразу… И вообще, нужно уже сейчас себя настраивать, что если мы вернемся в наше время, то никаких «мисс Джини» нет. Есть только мисс Грейнджер и профессор Снейп, субординация — путь к выживанию! И обязательно нужно будет договориться о совместных и четко согласованных действиях. Иначе — смерть, моя и ее. Или полная чистка памяти нам обоим, что ничуть не лучше.

Да, вернется ли эта хулиганка с Гриффиндора, или как?

Вернулась. И вот я уже минут пять пытаюсь ее прибить, без успеха, но старательно. Эта дрянь ловко спряталась под кроватью и вылезать на заслуженную казнь отказывается! Но я, упорный в полезных начинаниях, полез за ней, чтобы поймать и прибить лично. Застрял… А поскольку Выручайка — комната магическая, огромнейшая кровать наколдована самой Выручай-комнатой, и магией ее не особо сдвинешь. Так что я застрял не только надолго, но и еще конкретно. А все эта мисс Джини!

Нет, то, что она попросила помощи для нас у Минервы МакГонагалл — это как раз совсем неплохо. А то, что мисс Джини сумела уговорить МакКошку ничего не рассказывать директору Дамблдору про двух невезучих путешественников во времени, и вовсе можно считать большим дипломатическим успехом, особенно если учесть, что она с Гриффиндора. Но вот ее отношение к моим проблемам — это уже слишком!

Наша эпическая ссора началась с того, что она стала меня успокаивать, мол, мой биологический возраст вовсе не проблема, ведь я великолепный зельевар и сварить себе великолепное Оборотное зелье уж точно сумею. Я сердечно поблагодарил девчонку или молодую женщину за веру в меня и поспешил эту веру тут же развеять, напомнив, что для великолепного Оборотного нужны мои великолепные волосы, взятые у меня тридцатитрехлетнего, а это невозможно. Уже.

Но это же гроза троллей Гермиона Грейнджер, как выяснилось, для нее нет ничего невозможного…

— Сэр Снейп, а если это будут ваши собственные волосы тридцати двух лет от роду, в неограниченном количестве, это вам подойдет? — мило спросила меня мисс зараза неопределенного возраста.

Я напрягся. Я как-то не помнил, чтобы внезапно лысел за прошедшие два года. Хотя да, пару раз за это время я был близок к тому, чтобы поседеть от переживаний. И что же, как выяснилось, мне было о чем беспокоиться!

Как выяснилось из милого рассказа мисс Джини, попытка сожжения меня во время матча по квиддичу, предпринятая ею еще на первом году обучения, была не столь уж прямолинейна. Моя сожженная мантия и малость перегретая задница прикрывали кражу пары прядей моих волос. Суматоха, в которой куча народу меня спасает, огонь на моей мантии, все это полностью скрыло два тихих заклинания: «Секо», отстригающее мои волосы, и «Вингардиум левиоса», доставляющее добычу мисс заразе. Дальше в дело вступила биология и магия, ведь волосы, ногти и кожа, по сути, чешуйки разных структур внешнего покрова. А каким образом волшебники получают пергаменты нужной длины? Правильно, или увеличение «Энгордио», или умножение чего-либо с помощью «Джеминио», создающее дубликат предмета.

Так что пряди моих волос удлинили метра этак на четыре «Энгордио», а после увеличили уже выросшие волосы сначала один раз, а после другой, а потом всю увеличенную массу волос еще и удвоили с помощью «Джеминио». Естественно, я не только такой новости обрадовался, но и поинтересовался, зачем, собственно, ей, школьнице, несколько килограммов чужих волос? Моих волос, вообще-то. А у нее, как оказалось, был план. Девочка-загадка считала меня и директора Дамблдора весьма опасными людьми для ее опекаемого Гарри Поттера и практически в этом не ошибалась. Убивать всех подозрительных взрослых после истории с профессором Квирреллом бывший констебль полиции, а ныне будущий маг, слава Мерлину, не считала возможным.

Мисс Джини придумала обходной вариант со мной в качестве пугала в главной роли! Мисс всезнайка нашла несколько вариантов любовного зелья и даже изготовила полуфабрикат, пока еще не приправленный главным ингредиентом — моим волосом… Влюблять в меня предполагалось всех врагов Гарри, а начать юное дарование собиралось с директора Альбуса Дамблдора! О, как же я рисковал!

И вот я лежу, застряв под кроватью, и возмущенно шиплю:

— Как вы могли, мисс Джини! Это аморально и унизительно, а учитывая мои обеты перед Альбусом Дамблдором, еще и опасно! Он вообще-то гомосексуалист, а я обязан выполнять все его приказы! Это возмутительно! Вытащите меня отсюда сейчас же, ну я вам покажу!

— Нет, давайте без демонстраций чего бы то ни было! Пожалуйста, не сердитесь, профессор Снейп, я же не знала, что вы не гомосексуалист. Директор постоянно вас так и зовет, «мальчик мой». Я думала, вы вовсе не против, и потом, большинство геев странные и темпераментные, ну-у, вы тоже… Неординарный…

— Это возмутительно! Вы меня вытаскивать собираетесь?

— Пока вы не успокоитесь и не откажетесь от мысли причинить мне какой-либо вред, не вытащу! Извините, но это вопрос выживания…

— Это возмутительно! Я что, под этой кроватью останусь навсегда?

— Ну что вы заладили одно и то же? Я от этого плана отказалась, у вас нашлись ваши же собственные волосы для Оборотного, причем много, все же хорошо, сэр Снейп. Вылезайте, или вы серьезно там застряли? Это вас бог наказал, нечего тут стараться побить меня ни за что. А может, вы можете уменьшиться и вылезти сами? Мне вас никак не вытянуть, профессор, хоть вы и тощий, но тяжелый…

— Это воз… Это, пожалуй, возможно, мисс Джини… Анимато анимагус.

Я вылетаю из-под кровати в своем анимагическом облике, и тут меня ловят, да еще как грубо! Сбивают на лету полотенцем! Если ты небольшая летучая мышь, то что, уже все можно?

— Ого, так вот ты какой, Бэтмен из подземелий! А школьные легенды не лгут, профессор. И нечего тут возмущенно верещать и пытаться укусить меня за палец, за что? Ой, какой вы пушистый и маленький, а какие у вас прикольные крылышки!

Эта мелкая зараза начинает меня гладить, как какого-то кота! Всегда мечтал, чтобы меня пальцем гладили по пузу и спине! Да еще так нежно, расслабляюще. Позорно задремал в ее руках, а потом, когда превратился в человека, сняв анимагический облик, мгновенно вырубился. Нервы, переживания.

Да, я тоже анимаг. Старался впечатлить Лили еще на четвертом курсе, месяц держал лист мандрагоры во рту, нашел, наконец, свой анимагический облик… Сначала представлял, как она будет вот так же гладить меня, умиляясь, но Лили как человек летучих мышей боялась. А после я сообразил, что Лили, как анимаг, вообще-то олениха… А я — крохотный летучий мышь, даже Питер Петтигрю — крыса и крупнее меня в три раза… А Сириус Блэк и Римус Люпин могут меня перекусить одним укусом. Впечатлить Лили не получилось, не решился похвастать достижениями.

А это приятно, когда тебя нежно гладят пальцем по сытому пузу…

Когда я проснулся в нашем убежище задолго до рассвета, я не мог не заметить, что мисс Джини страшно замерзла. Бедняжка дрожала, даже закутавшись в одеяло. Конечно, грелки в виде меня ей сегодня не досталось, а я принципиально не мог лечь в одну постель с той, что имела наглость так интимно меня поглаживать, нахально отловив перед этим. Да, я был в анимагической форме, да, я был не голым, а в шерсти, но все же самоуважение — это, знаете ли, не пустой звук для меня! Да еще собственное ехидное сознание подсказывает, что во мне просто взыграла обида на мисс Джини из-за Лили.

Почему эти маглорожденные гриффиндорки столь различны? Почему я так и не дождался от подруги детства Лили Эванс хотя бы четверти той доброты, внимания и доброго великодушия, которые щедро отсыпала мне моя самая проблемная ученица, та, которую все ошибочно называли Гермионой Грейнджер?

Мисс Эванс была сильно младше мисс Джини по возрасту и интеллектуальному развитию, но это всего не объясняет. И уж точно не объясняет, почему для взрослого меня моя детская любовь за каких-то два дня стала просто «мисс Эванс», а кудрявый гриффиндорский кошмар Грейнджер — «мисс Джини». Да, я еще позволяю себе с высокомерным цинизмом оценивать интеллект и душевные качества обеих девушек. Хотя почему же с цинизмом, просто честная оценка, не более.

Мисс Эванс, увы, это только детская любовь, которая проверку взрослением выдержать не смогла. Это никак не снимает моей вины перед семьей Поттеров, то, что я сделал, непоправимо. Но признаю, у Лили и Сева не было общего будущего не из-за Волан-де-Морта. Все эти годы я страдал не по реальной Лили, а по той, которую сам придумал в детстве. И, конечно, меня мучает чувство вины, чего уж там — виноват. Но это другое, совсем другое.

Но эта Грейнджер, эта мисс Джини… Так вот каковы героини с Гриффиндора. Добрые, чуткие, с нежными невинными пальчиками и очень грешными мечтами. Такие девушки убьют не задумываясь, если опасность будет грозить тем, о ком они тревожатся, или умрут сами, спасая их. Но пока они живы, эти девушки и веселые, и остроумные, и нахальные, рядом с ними интересно. А ты просто туп, Нюниус, вот как ты мог забыть и не вспомнить малолетку Мэри МакДональд? Хотя этой мисс на момент попадания в 1976 год было двадцать шесть лет, малолеткой был для нее как раз ты, Снейп.

Двадцать шесть, возможно, этот почти невинный мысленный эротический флирт с профессором зелий возник как раз из-за этого, школьники и тем более однокурсники для нее — дети… Решено, прекращаю злиться на мисс Джини из-за той мелочи, тем более сам виноват, читать чужие мысли нехорошо…

Компаньонку по неприятностям нужно будить, слишком многое надо обсудить. Но прежде чем приступить к этой необходимой процедуре, суровый зельевар не поленился снова наколдовать все необходимое для утреннего душа. Все же он сильный маг, а мисс Джини живет в теле ребенка и магии только еще обучается, да и замерзла за ночь сильно, вечные сквозняки Хогвартса это просто бедствие.

После пробуждения и приведения себя в порядок между профессором и ученицей состоялся достаточно серьезный разговор, нужный им уже сейчас, до возможного возвращения в их будущее.

— Надеюсь, вы понимаете, мисс Джини, что если наше желаемое возвращение в 26 сентября 1993 года пройдет успешно, то действовать дальше в Хогвартсе без согласования друг с другом мы уже не можем себе позволить, это смерти подобно для нас обоих, — высказал свое мнение зельевар.

Но юную на вид собеседницу интересовали сложные вопросы.

— Да, профессор Снейп. Причем не только для нас. Гарри Поттер и Невилл Лонгботтом рискуют тоже, они ведь просто дети, которых втемную разыгрывает в своих интересах взрослый игрок — директор Хогвартса. Кстати, сэр, вы хотя бы в курсе его планов? Какова конечная цель Альбуса Дамблдора?

— Как ни смешно, власть над миром через извращенное понимаете конвергенции, мисс Джини, — поймет или не поймет союзница поневоле?

— То есть, учитывая долгий срок жизни магов, Альбус Дамблдор разрабатывает план слияния магического мира и обычного. А чтобы маги оказались изначально в привилегированных условиях по сравнению с маглами, скорее всего, простецов будут обрабатывать постепенно… Вводя в их моду литературу, направление фэнтези, например, кино и компьютерные игры, показывающие возможность самого существования магии и восхваляющие ее и ее носителей — магов. Последних, я думаю, будут почти что обожествлять. Это будет для широких масс, а правящей верхушке будет предложено нечто более конкретное. Магическая колдомедицина, сулящая долголетие, магические животные и растения для различного использования, возможно, что-то еще. Но средней ценности, самые вкусные печеньки будут в коробке, которая останется в руках у магов, и они будут их очень дозированно распределять.

— А если кто из простецов не любит печеньки, всегда есть магический кнут, например, «Обливиэйт», «Империо» и «Конфундус». В сочетании с легилименцией это легко может дать абсолютно послушную верхушку магловских властей. И со временем только маги во главе с Альбусом Дамблдором будут управлять правительствами маглов, разумеется, не в интересах последних. Я правильно вас поняла, профессор Снейп?

— Меня радует, что вы ухватили суть идей Дамблдора, вы определенно умны, мисс Джини. Надеюсь, теперь вы понимаете, зачем директору Хогвартса Гарри и Невилл? — задал я союзнице более трудную загадку.

— Я думаю, директор собирается воспитать Гарри как будущего Темного лорда. Ведь отвращение к маглам в него закладывалось еще с детства. И в семью Дурсль, кстати, тоже. Они, конечно, сложные люди, но родного племянника-сироту просто так, без внушений извне, жить в чулан под лестницей не отправляют! А потом взрослым страшным Гарри Поттером, ненавидящим маглов, будут какое-то время пугать обывателей-простецов. До того момента, пока на его пути не встанет великий герой света Невилл Лонгботтом, воспитанный Альбусом Дамблдором, и не победит зло в лице однокурсника Гарри, оказав маглам сверхуслугу. А после его мудрый наставник директор Дамблдор начнет потихоньку налаживать мосты между миром магическим и обычным. Сначала в рамках Британии — приручение Королевы и Парламента, прославление добрых магов… Вот только сколь надежен Статут Секретности уже сейчас? Так ли уж мало маглы знают о Магическом мире? Ватикан, Ми-6, Парламент, правительства разных стран — вряд ли им совсем неизвестно о соседях по их собственной стране… Недооценивать маглов можно, но я думаю, что это очень глупо, профессор Снейп.

А она умна. Мне что, повезло с союзником?

— Я как раз не столь беспечен, чтобы недооценивать тех, кто фактически создал этот мир и поддерживает большую его часть на своих плечах. Но директор Хогвартса — не я, и более того, он считает, что я его послушный раб. Разубеждать его раньше времени не в моих интересах, мисс Джини.

— Профессор Снейп. Мои чувства к Гарри, конечно, не материнские, но я не без оснований считаю его своим опекаемым. Отдавать мальчика директору Дамблдору только ради исполнения его планов… Нет! Этого не будет, да и Невилла желательно вывести из-под его влияния. У меня вообще очень плохое подозрение, что это, что называется, длинная интрига, и длится она уже второе поколение. Возможно, вся ситуация с гибелью родителей Гарри была создана искусственно: выводим из игры неуправляемого Волан-де-Морта и начинаем растить в нужном духе замену, мальчика Гарри Поттера. Да и нападение на родителей Невилла Лонгботтома, навсегда сделавшее их инвалидами, сюда очень даже вписывается. Это слишком. Гарри и Невилл — отличные мальчики, так поступать с детьми нельзя. Это прозвище мальчика, эта его слава ценой их смерти, да еще этот шрам. Он мне не нравится, уж слишком узнаваем, похож на руну «Соулу», и вообще… Вот вы взрослый маг и серьезно интересуетесь Темными искусствами… Вспомните, пожалуйста, там есть что-нибудь похожее из обрядов древней родомагии на крови жертв? Уж слишком убийство отца и матери Гарри похоже на жертвоприношение. Ведь это можно повернуть против Гарри, как проклятие, которое будет только развиваться с возрастом. Повторюсь насчет странности шрама Гарри, очень возможно, это знак, что оно уже есть…

Бинго!

Я не ошибся в своих надеждах. Союзница…

— Мисс Джини, по-хорошему, я должен взять с вас Непреложный обет о молчании, прежде чем рассказывать вам свои дальнейшие соображения. Но нас только двое, Непреложный обет, увы, некому скрепить. Пообещайте мне просто хранить тайну об услышанном. Если мы придем к каким-либо выводам, мы вместе ознакомим с ними Гарри Поттера, но, в отличие от нас, он просто ребенок. И давить на него серьезными подозрениями раньше времени — это верный путь к тому, чтобы сломать его психику и характер. Вы согласны, мисс?

— Да, профессор Снейп. Я согласна, что непроверенные и неподтвержденные подозрения не следует доводить до детей, до Гарри Поттера в том числе. Тем более, пока нами не выработан действенный метод борьбы с, возможно, негативной ситуацией. Насчет сохранения тайны тоже полностью с вами согласна, любое противодействие планам Альбуса Дамблдора можно оказать только живым. Но спаси вас Господь, иметь собственные планы, в которых жизнь этих детей — просто разменные карты. Клянусь, я вас не пощажу. Нужно понимать, где кончается политика и начинается преступление!

— А вы достойный член факультета декана МакГонагалл, но я понимаю ваши сомнения в подобной ситуации, — яростный выпад мисс Джини меня скорее успокоил.

Человеку, так видящему ситуацию, можно довериться. Я рассказал ей о крестражах вообще и о создании Волан-де-Мортом таковых, одним из которых был уничтоженный в прошлом году Гарри Поттером дневник Тома Реддла. И о своих подозрениях, что скрывает шрам ее опекаемого, рассказал тоже, союзнице лучше иметь полное представление о ситуации, которая и так очень сложна.

— А позапрошлый год? Ту мерзкую полосу препятствий создали для нас все профессора Хогвартса, кстати, это непростительно! Но как же профессор Квиринус Квиррелл? Он человеком точно не был, а как мне рассказывал Гарри, его шрам реагировал на профессора Квиррелла. Он что, тоже крестраж вашего Волан-де-Морта?

«Превосходно» по ЗОТИ, мисс Джини!

— У вас отличная логика, мисс Джини. Но вот тут я могу сказать только, возможно… Возможно, вы правы, моя Черная метка, до недавнего времени бывшая на этой руке, реагировала на профессора Квиррелла, как на погибшего Темного лорда. Тела Квиринуса Квиррелла я не смог исследовать ни после его убийства вами, мисс, ни после того, как его окончательно упокоил Гарри Поттер. Вы верно сделали, что его убили. Живого мужчину-мага мальчик бы ни за что не смог одолеть, и вообще, убийство не для ребенка, а вот защищаться от зомби было более естественно. Гарри смог спасти себя. Но вот что нам делать дальше, умная мисс…

— Но, профессор Снейп, а как вообще ищут эти крестражи и как их возможно извлечь из живого человека? Ваши колдомедики или просто маги это знают? Кто-то же создал этот метод, крестражи, разве эту идею не изучали и не развивали? — я потихоньку начинаю радоваться нашей ситуации, без этого хронопутешествия найти такого союзника мне бы точно не удалось. А ведь это умно — досконально изучить сам метод.

В общем, мы хорошо поговорили об обязательном соблюдении конспирации и субординации, о согласованных дальнейших первоочередных действиях, одним из которых являлся серьезный разговор с Гарри Поттером. Мисс Джини, в отличие от меня, пребывала в убеждении, что ее опекаемый — умный мальчик. Главное — вернуться. Вот, собственно, так я и упустил возможность предупредить ее, что сегодня то самое восемнадцатое мая, и здешнему Северусу Снейпу с пятого курса предстояло пережить крайне тяжелый день. Я тоже человек, у меня тоже комплексы, я все же совсем не готов поделиться буквально каждым воспоминанием, пусть даже с неплохим человеком. Скрытность и недоверчивость теперь, в тридцать три, — это мое все, увы…

А насчет того, чтобы как-то помочь себе самому в мои трудные пятнадцать лет, у меня не было даже мыслей. Во-первых, мы уже в парадоксе времени находимся по уши, а во-вторых, пятнадцатилетний я должен сам многое узнать о Лили Эванс, оскорбил ли я тогда ее или же, наконец, высказал жестокую правду злой и поверхностной девчонке, которая уже искала повод разорвать нашу детскую дружбу, мешающую ей.

Я тогда пожалел о предоставленном Лили поводе к разрыву наших отношений, но был ли я тогда прав? Мальчишка, ослепленный первой любовью. Как с грустью понимаю я сейчас, разрыв был предрешен не только той ссорой у озера, мы с Лили просто были слишком различны. Все, что дорого мне, было просто ничто для мисс Эванс и наоборот.

— Ты любишь темные искусства, Сев?

— Да, но ты так и не смогла понять, что меня просто влечет изучение древней магии, Лили. Той, что еще не была разделена на темное и светлое поле. Я маг, и я желаю знать свои возможности в этом мире и сам этот мир. Да и вообще, Лили, ты уверена, что мне нравится прозвище «Сев»? Меня зовут иначе… Назвала ли ты меня моим настоящим именем за все годы нашего знакомства хотя бы один раз?

Впрочем, это личное. Но предупредить мисс Джини о грядущей стычке Мародеров со мной-пятикурсником я не догадался… Забыл, что Гриффиндор — это всегда серьезные неприятности, и найдет он их для себя сам, а мисс Джини была истинной гриффиндоркой!

Так что после разговора и достаточно позднего обеда мисс Джини пошла погулять в окрестностях Хогвартса, стараясь свести к минимуму риск быть разоблаченной, все же она не была некой Мэри МакДональд. И я узнал о ее самовольной прогулке к Черному озеру только позже, от Ника Эйвери и Грега Мальсибера, которые подошли ко мне в библиотеке и велели быть на стороже, так как красотка Эванс уже нажаловалась на малявку МакДональд Мародерам. «Мы тебя уже второй раз предупреждаем, что дело серьезное, а ты словно тормозишь», — горячился мой приятель Мальсибер. Вся гриффиндорская банда решительно настроена отловить и проучить ее и меня.

Эванс уже нажаловалась Мародерам. Мерлин, как все просто объяснялось, а взрослый я не пустил позавчера Лили и Джеймса на астрономическую башню. Получается, что за все грехи взрослого меня буду расплачиваться я юный, вот вам перепутанные причина и следствие… Но Мародеры и мисс Джини несовместимы, это уже слишком. Я уже пережил всю свою порцию драк и издевательств со стороны этой банды в свои школьные годы, но ей-то это зачем? Тем более, что мисс Джини находится в теле очень хрупкой девочки. А со стороны Лили это низко — просить четверых здоровенных юношей и сильных магов разобраться с маленькой девочкой. Достойная Мародерка…

Я поспешил к тому месту, от которого до этого разумно старался держаться подальше — к Черному озеру, выручать союзницу.

Не успел. Я увидел издали пятнадцатилетнего себя, уже поднявшегося с земли после позорнейшего взлета, раздевания и падения, ржущих четверых Мародеров, толпу детей и Лили. Ну вот зачем я сейчас достаточно хладнокровно смотрю на нее взрослым взглядом? Да, тогда мне было не до внимательных оценок, и тогда я не видел в ее глазах торжества, а на губах — презрительной улыбки. Или все же я все это впервые заметил именно тогда? О, вот я ее обозвал, мисс Эванс отшатывается, зло советует мне все же постирать подштанники и, отвернувшись, уходит. Да, вот сейчас Лили получила долгожданный повод разорвать давно мешающую ей детскую дружбу, она этим поводом пользуется. А Северус Снейп, ничего не видя от пережитого унижения, убегает в сторону Хогвартса. Не мне его останавливать, уж слишком хорошо я помню его чувства.

О, ну как кстати, приближается Мэри МакДональд! Еще этого не хватало! Но вот теперь она здесь, и, судя по обвиняющим жестам в сторону мисс Эванс и в сторону четверки Мародеров, ей многое не нравится. Их злой вид ясно даёт понять: в словах девчонка не стесняется. Так, к ней подходит Джеймс с угрожающим видом и что-то говорит. Да, золотой мальчик олень Поттер — это вам не стеснительный Гарри. Я прибавляю шагу, стараясь успеть, пока кудрявую девчонку не начали бить. И снова не успеваю.

Только слышу голос союзницы: «Вингардиаментиа» — магическое снятие одежды, «Эванеско» — все, что снято с Поттера, развеяно. «Фините Магико» — разрывающее связь с волшебной палочкой мага, это серьезные чары, которые могут продержаться без отмены почти день. Невольно останавливаюсь и любуюсь зрелищем: те, кто видели унижение Снейпа, теперь наслаждаются унижением Джеймса Поттера. Главарь Мародеров стоит голый посреди приличной толпы смеющихся до упаду ребят и пытается прикрыться волшебной палочкой, благодаря заклятию ставшей бесполезной.

— Ты мерзкая грязнокровка, ты применяешь непростительные! — орет на кудрявую девчонку красная, как свекла, Лили.

— Я применяю мозги, Эванс! А то, что вы любите нападать в стае и не знаете магических заклинаний — не моя проблема, — мисс Мэри МакДональд убегает.

Неудивительно, что дерзкую кудрявую девочку-загадку многие запомнили, неудивительно, что тогда было столь мало сплетен про унижение Северуса Снейпа, всей магической школе было кого еще обсудить. И, конечно, очень жаль, что я слишком быстро убежал и так и не увидел достойного отмщения за свою обиду. Ковыляющий в сторону Хогвартса Джеймс Поттер, одетый только в свои очки — это великолепное зрелище! Ни один из его дружков так и не догадался поделиться с ним хотя бы школьной мантией, Лили тоже только стыдливо отвернулась, мисс скромность…

А умеет ли мисс Эванс приходить на помощь кому-либо вообще, например, так, как мисс Джини? Похоже, ответ мне известен, и он не радует…

В будущее мы забираем все лучшее и худшее из прошлого.

Вот так думаешь, что знаешь достаточно многое о человеке, но выходит — нет. Вчера профессор Снейп честно рассказал о себе, коротко, почти фактологично. А я-то думала, только у меня жизнь печальная и короткая. Не только. Не повезло мастеру зелий конкретно: ноль лет свободной жизни после магической школы, членство в Пожирателях смерти, а после — страшная ошибка и рабство во имя ее исправления… Впрочем, те люди, кому этот человек приносил клятвы — те еще люди. Милейший характер Северуса Снейпа меня уже не удивляет, это как раз закономерно.

Утром у нас состоялся достаточно серьезный разговор, касающийся директора Хогвартса и его планов на будущее вообще и будущее Гарри в частности. Выводы из этой беседы мне очень не понравились. Влияние на ситуацию, которую пытается создать Альбус Дамблдор, у нас минимальное, пока мы точно не сможем выяснить, как бороться с крестражем, если он, конечно, точно в Гарри Поттере имеется. Все так же сложно, как и возвращение в наше время, вся надежда на помощь мадам Минервы МакГонагалл. Так что нужно действовать сообща и сейчас, и после, если повезет вернуться обратно.

Вот в подобных размышлениях я и пошла немного развеяться, погулять у Черного озера. Отдых не получился. Самые отвязные и неприятные ребята этих лет, Мародеры, как раз взялись показывать свою власть над профессором Снейпом. Было невозможно выяснить, над каким именно, но по сути разницы не было. Стая малолетних придурков, а поскольку парни были анимагами — это слово к ним очень подходило, — издевалась над тем, кто слабей. Четверо против одного. Я, как полицейский, прекрасно знала, чем кончаются такие выходки одуревших от вседозволенности юнцов. И да, я бросилась на помощь, мне очень трудно понять в такие минуты, что им по пятнадцать каждому, а мне уже вовсе не двадцать шесть.

Не успела. Униженный парень, с которого сняли штаны прямо в воздухе, упал на траву, что-то сказал обидчикам и побежал куда глаза глядят. Боже мой! Два дня назад у него умерла мать, а вот теперь еще и унижение перед всей школой. И еще в этом участвует Лили Эванс! Да, она станет женой Джеймса Поттера и мамой Гарри, да, она, возможно, уже сейчас его любит и вовсе не любит Снейпа, но зачем смеяться сейчас над человеком, которому так больно?

— Вы что себе позволяете, сволочи?! Что это, подготовка к вступлению в Пожиратели смерти? — выражений я не выбирала.

— А ну заткнись, малявка! Вообще не понятно, почему ты защищаешь этого слизеринца! Что молчишь, язык проглотила, хоть три слова в свое оправдание сказать можешь? — да, папу Гарри нужно было воспитывать ремнем, причем каждый день. Наставлений словами такие не понимают. А три слова у меня в запасе как раз имелись. Точнее, четыре.

«Вингардиаментиа», «Эванеско» и «Фините Магико». Эти заклинания я направляю на Джеймса Поттера. Пусть сам почувствует, насколько это прекрасно — стать звездой стриптиза поневоле. После я отругиваюсь от неприятной красавицы Эванс и убегаю вслед за потерпевшим.

Вот кому так сегодня не повезло? Профессору или школьнику? Впрочем, реакция будет одинакова, он же интроверт в квадрате, снаружи только спокойствие и язвительность, а что внутри? До недавнего времени на профессоре Снейпе были два обета, один другого хуже, есть и будет чувство вины, знание планов Альбуса Дамблдора, да и членство в Пожирателях смерти, похоже, одной страшноватой татуировкой вовсе не ограничилось. И это на фоне отсутствия семьи и друзей и неприятностей с родителями. Жуть. И пока я эту жуть пыталась догнать, он меня и отловил. Подошел сзади и цапнул за шиворот. Оглядываюсь — о да, это он, крайне расстроенный Бэтмен.

— Ты что за мной все время ходишь, малявка? Тебе чего от меня нужно? Посмеяться пришла? — ну, хоть что-то ясно, это точно здешний Северус Снейп, А вовсе не тот, который профессор зелий из будущего. А ведь странная девчонка Мэри МакДональд действительно выглядит дурехой, влюбленной в старшекурсника.

— Снейп, я просто возвращаюсь в Хогвартс и все.

— Ага, и все! Так я и поверил! Короче, гриффиндура малолетняя, если я еще раз тебя увижу, тебе точно не поздоровится, поняла? — зло шипит мне парень, а после разворачивается и убегает.

Я с грустью смотрю ему вслед. Очень даже понятно, как сформировался чудесный характер профессора зелий Снейпа. А потом меня снова хватают за шиворот, и да, это снова Снейп.

— С вами все в порядке, мисс Джини? Вам не стоит сердиться на меня в юности, сейчас я слишком расстроен…

— А с вами все хорошо, профессор Снейп? Вы простите, сэр, но я тут такое видела, ну и вмешалась. Некоторые вещи просто так не оставляют…

— Да, я заметил, как сильно идет Джеймсу Поттеру костюм из одних прогулочных очков. Спасибо, мисс, у вас тонкое чувство стиля.

— Мистер Снейп, а как вы относитесь к побегу из Хогвартса и еще одному краткосрочному путешествию во времени на три дня назад? В день, когда ваша мама еще не умерла? Я не уверена, что ее удастся спасти, но вы сможете ее увидеть и хотя бы попрощаться… Или даже спасти и просто договориться, чтобы она уехала куда-нибудь на восемнадцать лет, ради вашего спасения, скажем… — выкладываю я внезапно возникшую в моей голове авантюру.

Впрочем, почему авантюру? Если бы у меня или у Гарри появился шанс увидеть родителей, разве бы мы отказались? И, судя по внезапно побелевшему лицу Снейпа, он тоже всего лишь человек.

* * *

Вот так всегда с этой Гермионой Грейнджер, по крайней мере, в моей жизни. Да, мое предвзятое отношение к ней получило объяснение. Я почти забыл Мэри МакДональд, но явно не совсем. Смерть матери и страшное унижение вытеснили из памяти многое, но, похоже, не все. Теперь ясно, что и кого напоминала мне эта кудрявая кареглазая девочка, которая дружила с Гарри Поттером и встревала во все с разрушительным эффектом. И вот мы в экстремальной ситуации, и я многое узнаю о ней, а она обо мне. Возникает взаимное доверие и некая общность целей.

И вдруг на месте рассудительной мисс Джини снова внезапно возникает воинствующий Гриффиндор и мисс Грейнджер. Хотя это не столь глупо, не столь невыполнимо и, если уж говорить правду, столь желанно мне. Я никогда не позволил бы себе даже думать об этом, вернуться в прошлое для того… Но мы уже попали в прошлое, причем на восемнадцать лет назад, и от смерти Эйлин Снейп нас действительно отделяет три дня! Чтобы туда добраться, нам нужно сначала попасть по каминной сети до Косой аллеи, а после автобусом до Коукворта. И да, если решиться на это, нужно действовать вместе с мисс Джини. Безумие, гриффиндорское безумие. Но чем больше я об этом думаю, тем больше эта авантюра обретает черты реального плана.

А ведь я сам совсем недавно рассуждал, какое событие может обрушить всю создавшуюся ситуацию как домино. Ведь все взаимосвязано. Да… Но так ли велико влияние на нынешнюю ситуацию в Магической Британии жизни и смерти Эйлин Снейп, моей матери? Можно ли ее спасти? И если нет, имею ли я право увидеть ее хотя бы еще один раз? Все эти мои сомнения видит мисс Джини.

— Нам нужно сначала дождаться мадам МакГонагалл, без ее Маховика времени мы бессильны. Да и про петли времени нужно еще раз прочитать, — слабо, но разумно возражаю я.

— Сколь я помню, профессор Снейп, там про ситуацию, подобную нашей, сказано, что нам и так нужно попасть в более глубокое прошлое, на неделю назад хотя бы. А Маховик времени дает перемещение только во времени, но никак не в расстоянии. Так что до вашего дома нам нужно будет добраться самостоятельно. Но из Хогсмида можно попасть в Лондон при помощи каминной сети. Это, конечно, звучит безумно, сэр, но у вас есть такая возможность. Воспользуйтесь ею…

— Нам нужно сначала дождаться мадам МакГонагалл, без ее Маховика времени мы бессильны, — снова говорю я, но это звучит уже как принципиальное согласие. Да, не зря Распределяющая шляпа в свое время предлагала мне факультет Гриффиндор, не зря…

К тому моменту, когда к мисс Джини подошла профессор МакГонагалл и попросила проводить ее ко мне для серьезного разговора, у меня уже были готовы некоторые предварительные расчеты. Еще одна кратковременная переброска в прошлое требовала точности и подготовки.

Мисс Джини, например, готовилась весьма своеобразно. Как выяснилось, азартные игры вполне себе входят в ее круг интересов. Так что она старалась обеспечить наше путешествие материально с помощью подельников Ника Эйвери и Грега Мальсибера. Ситуацию до ребят со Слизерина она донесла просто: Снейп решил отправить немного денег на похороны мамы… Я от такой детской инициативы мог только развести руками. Теперь понятно, почему в девяностые годы никто так и не смог толком просчитать действия детской тройки, еще бы, детьми Гарри и Роном руководит неглупая взрослая женщина…

— Добрый вечер, мистер Снейп. Вы теперь, если я не ошибаюсь, мой коллега? — спросила меня Минерва МакГонагалл, поднявшись после всех дел на восьмой этаж для личной встречи с весьма проблемными и нелегальными обитателями магической школы.

— Ваш крайне неудачливый коллега, мадам МакГонагалл. Мне удалось не только самому попасть в почти безвыходную ситуацию, но и вовлечь в нее несовершеннолетнего ребенка. И теперь нам нужна ваша помощь, — покаянно ответил я декану Гриффиндора.

— О да, у вас действительно сложная ситуация. Вы очень правильно сделали, что отослали девочку на время нашего разговора. Песок времени попал только на вас или на вас обоих?

— Нет, только на меня. То, что он коснулся края мантии мисс Гр… МакДональд, можно не учитывать.

— Не учитывать?! Вы, я так поняла, преподаете в Хогвартсе зелья. Не учитывать… Колба с песком времени разбилась, надеюсь, уже после вашего перемещения, мистер Снейп? — снова крайне серьезно интересуется МакКошка.

— До. Сразу после этого и возник сам перенос, причем необычный. Похожий, знаете, скорее на…

— На аппарацию… Сэр, — печально заканчивает мою фразу Минерва МакГонагалл.

— Да, мадам. А вы тоже оказались в подобной ситуации? — спрашиваю я, уж слишком ярко вспоминаются мне колдографии 1891 года с весьма приметной учительницей.

— Моя ситуация и хуже, и лучше вашей одновременно. Надеюсь, вы уже поняли, мистер Снейп, что дальше ваш возраст даже после возвращения в ваше время будет увеличиваться естественно, но от пятнадцати лет?

— Да, мадам МакГонагалл, и в результате этого я проживу на восемнадцать или двадцать лет меньше.

— Если не больше, мистер Снейп. Хроносдвиг пагубно влияет на магическое ядро и организм живого человека в целом, человека нежелательно изымать из его естественного временно́го потока. У вашей юной спутницы тоже должны ожидаться большие проблемы со здоровьем. Она ведь маглорожденная? Если да, это плохо, маглорожденные более уязвимы, тут, скорее всего, можно ждать раннего взросления и ускоренного развития организма, от двух-трех лет и более. Эти несколько дней, но восемнадцать лет назад ее организм воспримет как несколько лет постоянных, но менее опасных перемещений. Она не очень сильная, неконтролируемое и быстрое взросление вычерпывает ресурсы организма, по возвращении ей нужно будет обязательно посетить Мунго.

— Да, я обязательно учту это и лично прослежу за ее лечением, мадам МакГонагалл, — однако у мисс Джини проблемы, и думать о них нужно прямо сейчас.

— Я очень надеюсь, что вы сдержите обещание, коллега. Но помните, возврат в ваше время производится ступенчато. Сначала вам нужно попасть на несколько дней назад до переноса сюда, а потом прибыть из более глубокой точки прошлого в тот же день и то же место, куда вы попали, желательно за несколько минут до вашего попадания сюда. Дождавшись переноса самих себя сюда, немедленно отправляетесь в день, час и минуту вашего перемещения в будущее. Вы ни в коем случае не должны упустить эту воронку межвременной аппарации. Перенос туда и оттуда должен получиться слитным и единым действием магии времени, понимаете, мистер Снейп? — я киваю.

После мне вручают усложненный Маховик времени и начинают объяснять сложные нюансы настройки шкал. Это устройство отличается от моего хроноворота настолько, насколько набор зельевара первокурсника отличается от моего личного набора. И, похоже, со своим Маховиком времени я действовал как грубый неуч со сложным для его понимания артефактом. Многие детали я уточняю уже с книгой, которую взял по совету мадам МакГонагалл. Хорошо, что она терпелива и подробно разъясняет мне особо сложные моменты. Благодарю декана Гриффиндора: второй раз она учит самонадеянного меня, спасибо ей. Еще раз старательно запоминаю список книг по колдомедицине, которые могли бы помочь мне и мисс Джини, и на прощанье целую руку нашей спасительнице.

Мы с мисс Джини точно попали, во всех смыслах. И есть ли теперь смысл нам отправляться в Коукворт? Да, я мог бы увидеть маму и, возможно, помочь ей. Но это путешествие точно займет несколько дней в 1976 году, а для моей союзницы это слишком опасно. Но нам все равно нужно попасть в более раннее время, чем дата попадания сюда. Риск и так, и так. Что же делать…

— А какой именно риск, мистер Снейп? — спрашивают у меня. Хм, получается, я, думаю вслух? Весьма плохая новость для того, кто был шпионом.

— Риск для вас, мисс Джини. Если мы посетим мой город и мой дом, то на вас это скажется пагубно.

Я подробно рассказываю подошедшей союзнице о том, что слышал от ее декана, но новости о неконтролируемом и быстром взрослении за счет общего срока жизни, опасности для организма и магического ядра, а также необходимости лечения не производят на мисс Джини должного впечатления.

— Но, профессор Снейп, я и так уже фактически мертва. И даже если бы этого хронопутешествия не было вообще, я бы все равно навестила Мунго и прошла полное обследование в эти рождественские каникулы. Вы же сами говорите, нам нужно попасть в более раннее время? Да и мадам МакГонагалл советует то же самое. У нас в руках усложненный Маховик времени и уникальный шанс. Ни у меня, ни у Гарри Поттера такого шанса не будет, там уже все предопределено. Это твоя мать, Снейп! — исчерпав доводы, кричит союзница.

— Во-первых, профессор Снейп! А во-вторых, нечего так орать. У нас даже денег на автобус нет, мисс!

— И ради чего я зарекомендовала себя лучшим шулером всего Хогвартса? Вот! Восемь галеонов, пятнадцать сиклей и два кната, и это все наше! — гордо говорит Джини, которая, оказывается, уже успела сыграть с кем-то в покер на деньги.

Кого растит Гриффиндор! И это третий курс, а в прошлой жизни она спокойно служила в магловской полиции!

* * *

Приехать, найти, спасти… Мы почти ничего не успели, хотя и очень старались. Драконья оспа, магическое истощение и все это на очень ослабленный болезнью организм. Бедный профессор Снейп смог только полдня посидеть с мамой, поухаживать, поговорить, проститься. А вот переодевать и обмывать бедную женщину пришлось уже мне, при помощи магии это намного проще, но не для родного сына. Профессор Снейп взял собственного не слишком трезвого отца под «Империо» и внушил ему организовать нормальные похороны, но сам уже не смог на них пойти. Еще бы. Меня утешало, что он хотя бы сумел проститься со своей мамой.

В тот же день последним рейсом автобуса до Лондона мы уехали из Коукворта, маленького фабричного городка, в котором родился профессор Северус Снейп. Я всю дорогу молчала, боясь потревожить профессора, уж слишком он сейчас напоминал того Снейпа с Астрономической башни. Он один против всего мира или наоборот, а друзей — ноль. Вдобавок ему нужно заботиться обо мне, ведь формально я пока ученица магической школы, а он там профессор и заложник такой ситуации.

Обет Альбусу Дамблдору с него вроде бы уже снят, как и Черная метка. Время — это серьезно, ни Волан-де-Морт, ни Альбус Дамблдор с ним тягаться не могут, но есть еще личные обязательства.

Этот жутко гордый и одинокий человек, похоже, считает себя виновным в сиротстве Гарри Поттера. Возможно, так и есть. Нужно думать, что дальше опекать Гарри буду уже не я одна, а противодействовать воплощению в жизнь идей Альбуса Дамблдора — не один Северус Снейп. Мы, похоже, теперь соратники или сообщники, но еще никак не друзья. Нет у него друзей. Пока. Я попробую стать вам другом, сердитый Бэтмен из подземелий, тем более что как летучая мышь вы такая лапочка… Тут главное — не забывать, что вы интроверт, гордость которого ни за что не допустит сочувствия к себе любого… Ну-у, посмотрим.

* * *

Поездка в Коукворт была крайне тяжелой. Я успел только поговорить с мамой, проститься. И да, я снова пережил эту страшную боль от ее смерти, но мисс Джини была права, прощание того стоило. Остаться на похороны у меня уже не хватило сил, хорошо хоть заставил Тобиаса их нормально организовать. И вот мы возвращаемся в Лондон последим междугородним автобусом, мрачно молчащий парень пятнадцати лет и огорченная кудрявая девочка лет тринадцати. Огорченная… Похоже, для нее прощальный разговор с близкими людьми нереален. Что я о ней знаю? Мало, только сухие факты. Я чувствую себя чужим в магловском мире, она в магическом, и сейчас нам нужно вернуться в Хогвартс.

А после нужно дожить еще один день и из шестнадцатого мая 1976 года отправиться в день нашего появления в 1976 году, а из этой даты уже в наше время. Замкнуть петлю времени. Получится или не получится?

Где же ты, далекое 26 сентября 1993 года, и как нам жить дальше, когда мы туда попадем? Восприятие друг друга нами уже изменилось полностью, то, что я знаю об этой девушке, не знает больше никто, как, впрочем, и она обо мне. По сути дела, мы в одной ситуации и у нас практически одна цель. Нам не справиться поодиночке и не выжить без помощи друг друга. Тем более, что мир магии для мисс Джини пока еще слишком чужд, его опасностей, повседневной жизни, нюансов и даже его красоты она не знает вовсе. Надо ей обязательно помочь. Вот только примет ли эта упрямая мисс мою помощь?

* * *

Мы отправлялись на пять дней назад, в 14 мая 1976 года. Ровно день ушел на тяжелую поездку в мой родной город только потому, что пока я не рисковал пользоваться аппарацией, тем более что аппарировать мне предстояло с мисс Джини. Погибнуть при расщеплении было бы слишком глупо. Часов в шесть утра мы из камина хогсмидской железнодорожной станции отправились на Косую Аллею, и вот в уже практически в час ночи по той же каминной сети вернулись обратно.

Остались сущие пустяки. Сперва незаметно вернуться в Хогвартс — в этом отлично поможет подземный ход в магическую школу, тот, что рядом с Визжащей хижиной. Затем отоспаться в Выручай-комнате и составить детальный план на шестнадцатое мая. День нашего возвращения в 1993 год. Нужно закрыть усложненную петлю времени нашим возвращением, мы вернемся, оставив тут растерянных нас…

— Вы знаете, профессор Снейп, мне кажется, я всегда буду крайне подозрительно относиться к Маховикам времени. Уж осторожно точно, — вздыхает в темноте моя спутница.

— Я тоже, мисс Джини, — отзываюсь я.

— Э-э-э, профессор Снейп. Не поймите меня неправильно, наше восприятие друг друга кардинально поменялось, и мне очень приятно узнать, что вы столь интересный человек, но если вы не будете называть меня мисс Грейнджер, нам конец. Я как Джини Стронд очень хочу видеть в вас друга. Но назвать вас по имени в Хогвартсе и серьезно этим подставить — нет. Я не знаю, когда у нас будет шанс нормально пообщаться, но если он будет, то я рада быть для вас просто Джини, — она явно смотрит мне в лицо, но вряд ли может увидеть его. Кругом майская ночь и лес вокруг тропинки в Хогсмид.

— Вы правы, мисс Грейнджер. Если нам повезет пообщаться менее формально, мое имя Северус. Но я разрешу себя так называть, только если вы оставите дальнейшие попытки меня сжечь. Кстати, как вам это удалось?

— Ну-у-у, немного «Инсендио» и немного спирта на вашу мантию. Так что маги горят только так, а учебники, похоже, несколько не договаривают об этой теме, профессор Снейп.

— А все же, мисс Грейнджер, где вы варили свое Оборотное в прошлом году, ведь заброшенный туалет плаксы Миртл, я думаю, можно сразу исключить из подходящих зельеварен?

— В собственной лаборатории. А находится она у вас в кабинете зельеварения…

— Что?!

— А где еще? Она вся умещается в коробке с чарами максимального расширения и уменьшения на предметы, находящиеся там, и «Стазис» тоже туда встроен, а на самой коробке отвращающие чары и дезиллюминационное заклинание, на всякий случай…

— И откуда у вас такая вещь?

— Седрик Диггори с шестого курса, тот, что учится на Пуффендуе, тот, у которого с первого курса «Превосходно» по трансфигурации и чарам. Он круто проиграл мне в покер, а карточный долг — долг чести. Я потребовала с него такую мини-лабораторию, и мы ее вместе сделали. А еще в качестве бонуса Седрик объяснил нам с Гарри, как создавать подобные артефакты.

— Бедный картежник Диггори!

— Чего это вдруг он бедный? Диггори еще четыре таких сделал на продажу после моей рекламы школьникам этого чуда, по полторы сотни галеонов за штуку, у него еще, кажется, были заказы. Седрик точно не в обиде! А я и Гарри очень многое узнали по встроенным в предмет чарам.

— И где же конкретно это чудо хранится?

— У вас в кабинете, в хранилище для ингредиентов.

— В моем собственном хранилище для ингредиентов, ваша мини-лаборатория с огромным запасом моих волос? Ни стыда у вас, ни совести, мисс Грейнджер! Картежница!

— В чем-то вы точно правы, профессор Снейп, наглость очень обижает. Но карты для меня — только метод почти честного получения денег. Ведь в Хогвартсе все дополнительные факультативы платные, сто галеонов за полугодие с каждого. Знаете, как было трудно уговорить Попечительский совет выделять деньги для Гарри на его факультативы? Каких-то шестьсот галеонов в год не могли сразу выделить из его собственного ученического сейфа, попечители, называется… Зато скоростную метлу купили, а мальчик видел плохо чуть ли не до декабря 1991 года! Нашли ловца в ваш квиддич. И опекун Гарри почему-то Альбус Дамблдор, а это и вовсе для него опасно…

— Но лично у вас, мисс Грейнджер, четыре факультатива, а это восемьсот галеонов в год.

— Ага, а вы сразу «картежница, картежница»… Не только картежница, не у родителей же просить. Так, придумываю разное, бизнес-леди… Но все нужно: трансфигурация, руны, чары, арифмантика…

— А вы хотите у меня изучать зелья факультативно?

— Профессор Снейп, вы мне в этом году не по карману. Уж простите. Я даже травологию не смогла себе позволить, хотя тоже надо. А лично вы как во время обучения выкручивались?

— Я стал бесплатным ассистентом Горация Слизнорта, зелья варил на продажу. Еще было репетиторство для младшекурсников. Тоже едва выкручивался.

— Профессор Снейп, пожалуйста, не забирайте мини-лабораторию! Я ваши ингредиенты только один раз брала для того Оборотного, и все! Я без нее не смогу кремы делать, зубной порошок, душистое мыло, скраб для кожи… Это один из основных моих источников дохода.

— А попросить денег у родителей вы никак не можете, чтобы не слишком отвлекаться от учебы?

— Курс золотого галеона вдвое выше курса фунта стерлингов, да и просить родителей девочки, которую ты убила, это как-то…

— Ты. Никого. Не убила. Это судьба, ее не дано было спасти, а ты не выполнила должного при жизни. Понятно?

— То есть я смогу умереть, когда спасу Гарри? Исполню принятую обязанность?

— А вам точно хочется умирать, мисс? И разве это точно нужно? Возможно, ваша цель и смысл — достойно прожить жизнь Гермионы Грейнджер, не думали об этом?

— Думала, но запуталась, если честно. Я уже устала предполагать, почему все так, я просто живу и выкручиваюсь, как могу. Смогла выжить и кому-то помочь, уже хорошо, — девочка печально вздыхает.

Я вспоминаю мои нищенские годы учебы. Беднейшим на факультете быть непросто, особенно беднейшим полукровкой на факультете Слизерин. Моя одежда держалась иногда на одних чарах, да и мои подштанники тогда грязными не были, просто старая ветхая ткань, попробуй поноси целый год всего одни трусы и одну пару носков. И тут твою нищету выставляют напоказ всем… Девочка Гермиона Грейнджер вполне обеспечена, вот только мисс Джини полностью себя Гермионой Грейнджер не ощущает. Отсюда и проблемы, материальные в том числе, конечно, она же взрослая, двадцать шесть лет!

Так вот, значит, кто озаботился лечением зрения Гарри Поттера. Спасибо, мисс, я в долгу перед вами. Но что если вы вдруг правы и после того, как опасность для вашего опекаемого Гарри Поттера будет устранена, его ангел-хранитель, картежница и нахалка мисс Джини Стронд сможет умереть? Что-то в этом есть неправильное, как и вы сами. Но я умного союзника только-только нашел, мы должны друг другу помочь, а там будет видно.

В таких размышлениях мы и дошли до Визжащей хижины, подземный ход в Хогвартс нас ждал. Прошлое следовало оставить в прошлом, буквально.

* * *

Выручай-комната встретила нас потухшим камином и холодом. Это не могло не сказаться на моем настроении. Я принципиально трансфигурировала здешние рамы во французские окна и добавила двойные стекла по норвежскому образцу. Традиции традициями, но как насчет смерти от гипотермии? Я, например, против. В первой жизни пожить нормально не удалось, а мне, как Гермионе Грейнджер, вообще тринадцать лет. Профессор Снейп только усмехнулся, глядя на мои опыты в практической трансфигурации, и занялся камином. Вскоре чары горячего воздуха согрели помещение. Я тщательно уничтожила всю пыль и грязь с помощью «Экскуро тотал максима». Это помогло. Нужно было заняться генеральной уборкой еще в нашу первую здесь ночевку, но тогда мы оба были душевно вымотаны ситуацией. А сейчас, как все привычно и разумно, мы разделись, почистили свою одежду, закрыли ее «Стазисом» на всякий случай и легли спать. Завтра наш последний день в этом времени, послезавтра наше возвращение, то есть попытка возвращения в 1993 год, и лучше, чтобы она была удачной.

Я мгновенно уснула, и мне впервые снился далекий остров Эстурой в сизо-сером от холода Норвежском море, мой прежний дом, а не мрачная каменная мышеловка для юных магов под названием Хогвартс.

* * *

Честно говоря, тяжелая поездка в Коукворт принесла мне облегчение. Я изменил в прошлом только то, что было возможно. Попрощался с родным человеком, женщиной, которая любила меня горячо и безусловно просто за то, что я ее сын. И, надо думать, попрощался с красивой девушкой, которая совсем меня не любила, просто потому, что я не Джеймс Поттер. Ну что ж, прощайте, миссис Лили Поттер. Если я хочу выжить и хоть как-то отдать долги погибшим из-за меня, лучше всего изменить свой взгляд на проблему и способ ее решения. Я попробую. Но прежде всего нужно вернуться, будущее меняется только из настоящего. Вот только что же все-таки случилось с Минервой МакГонагалл? Как там она сказала мне: «Моя ситуация и хуже, и лучше вашей одновременно», — что бы это значило?

Кстати, зачем МакГонагалл столь легко передает Маховики времени в руки детей? Дети более порывисты, если бы не напор мисс Джини, я бы на поездку в Коукворт точно не решился. Дети более безоглядны, и для них менее вредны хронопутешествия. Станут на год-другой старше и, возможно, проживут на год-другой меньше, но рост и общее развитие сами собой сгладят негативные последствия. Какого действия или помощи декан Гриффиндора ждет от них, есть ли на ней такой же обет, который до недавних пор отравлял мне жизнь? У меня такое ощущение, что расспрашивать ее бесполезно, если бы профессор МакГонагалл могла поделиться своей тайной, она бы, конечно, сама рассказала мне все во время нашего разговора. Но, похоже, это невозможно. Как и в моем случае, еще неделю назад, в 1993 году…

Мисс Джини права. Мадам МакГонагалл очень странная личность даже для Хогвартса, и я постараюсь узнать, почему. К слову, мисс Джини Стронд двадцать шесть лет, на момент ее смерти — двадцать три, но, будем честны, уж слишком часто она действует на все тринадцать лет, прожитые Гермионой Грейнджер. Неужели последняя вовсе не мертва и потихоньку вытесняет чужую, более взрослую душу? И когда Джини Стронд сочтет свою миссию по опеке Гарри выполненной, она что, действительно умрет, просто развеявшись и освободив несколько угнетенную сейчас Гермиону Грейнджер?

Возможно, такая же история с крестражами в живом человеке. Одна из частей души подавляет другую до поры до времени, а после так называемый подселенец-крестраж либо полностью вытесняет прежнюю оригинальную личность хозяина тела, либо погибает, развоплотившись. Для Гарри Поттера это шанс, а для мисс Гермионы Грейнджер? Жива эта девочка или уже нет? И каков этот ребенок, перед которым себя чувствует бесконечно виноватой констебль полиции мисс Джини Стронд?

Я тоже виновен в сиротстве Гарри Поттера и, возможно, в том, что в его теле развивается крестраж Волан-де-Морта. Но вот в планах директора Хогвартса Альбуса Дамблдора на будущее юного Гарри я точно невиновен, но именно мне придется их предотвращать. Во избежание, так сказать. Я действительно готов умереть во искупление моей вины, но не умереть зря. Лично увидев смерть Гарри.

Мы должны умереть за них, мисс Джини? Я за спасение Гарри, вы за спасение Гермионы. А мы сами успели пожить? Что прекрасного осталось в нашей памяти? Далекое и светлое детство и планы на молодость, которые так и не сбылись?

Я мыслю, следовательно, существую.

Возвращение в 26 сентября 1993 года было стремительным. Самым рискованным моментом для нас было попасть в личные покои Горация Слизнорта, но с Маховиком времени проникнуть в личные покои до наложения на них охранных чар не столь уж невозможно.

Я так понимаю, что профессор Снейп в магическую защиту своих покоев больше не верит. Еще бы. Но главное нам удалось. Я просто заорала от радости, оказавшись на покинутом нами диване, рядом с которым лежали оба тома «Парадоксов времени с точки зрения философии». А декану Слизерина вернула прежнюю уверенность только принесенная из его кладовой в классе зелий моя коробка с лабораторией.

Его собственные волосы были нужны Северусу Снейпу как воздух. Куда он теперь без постоянного запаса Оборотного зелья? Разве только на пятый курс, школьником… Мне, конечно, удалось ему с этим помочь, но, похоже, законопослушным полицейским мне в его глазах больше никогда не выглядеть. А вот экстремальной хулиганкой, способной на все, легко.

Мы договорились об определенных действиях ради безопасности нас самих и двоих мальчишек — Гарри Поттера и Невилла Лонгботтома. Так что конспирация и субординация на ближайшее время — наше все, нам бы только дожить до Рождественских каникул. А там потихоньку начать выполнять наш собственный план. Но человек предполагает, а располагает, как всегда, кто-то другой. Сложности начались буквально с первых недель октября.

Магического крестного Гарри Поттера, бывшего Мародера Сириуса Блэка, похоже, вовсе не пугало то, что его ищут почти все авроры Британии. Он рискнул лично проникнуть в Хогвартс и напугал кое-кого с живых портретов. Это дало официальную возможность для директора Дамблдора усилить охрану Хогвартса, словно бы дементоров было мало. И это настораживало. Почему Сириус Блэк так рвался сюда? И чего опасался Альбус Дамблдор? Тощего заключенного, измотанного двенадцатилетним заточением в страшной цитадели и полуголодными многомесячными скитаниями после побега?

Сириуса Блэка обвинили в убийстве двенадцати маглов и бывшего друга детства Питера Петтигрю. «Бомбарда» в толпу — это почти как граната, с теми же последствиями. Но вот со слов Север… тьфу, профессора Снейпа, Сириус Блэк и Джеймс Поттер всегда были лучшими друзьями, Блэк стал крестным Гарри, жил в подаренном дядей доме неподалеку от школьных друзей Поттеров. И тоже состоял в Ордене Феникса…

В Ордене Феникса под руководством Альбуса Дамблдора… Там же в то же самое время состояли и родители Невилла Лонгботтома. Там же в начале октября 1981 года поползли смутные слухи о том, что один из Мародеров переметнулся к Волан-де-Морту, только вот в Ордене Феникса состояли все Мародеры.

Предсказание о ребенке, рожденном в конце июля, Темному лорду рассказал Северус Снейп, и это погубило всю семью Поттеров. Но, как я понимаю, молодого Север… тьфу, профессора Снейпа просто подставили. Северус услышал пророчество в трактире «Кабанья голова», когда Сивилла Трелони рассказывала его Альбусу Дамблдору. Как он вообще его услышал и понял, что это не пьяный бред? Да еще милейший штришок: владельцем трактира является брат Альбуса Дамблдора, Аберфорт Дамблдор. И что же там делала эта прорицательница? Достойная дама проходила в трактире собеседование при приеме на работу профессором в Хогвартс?

До сих пор помню смущенный и виноватый взгляд профессора зелий, когда я выразительно на него посмотрела при этом объяснении. Собеседование в трактире и злосчастное совпадение, ага, конечно…

Северуса Снейпа очень жестко подставили, донося через него нужную информацию до Темного лорда. Пожиратель смерти Снейп все исполнил, как было нужно тому, кто дал ему столь своевременно подслушать это пророчество. Все Северус понял, только, увы, слишком поздно, несколько лет спустя, когда все уже было непоправимо.

В 1981 году Северусу был всего двадцать один год, он все еще любил красивую, но жестокую Лили Эванс, ставшую женой другого. И уж точно не желал ей смерти у кроватки маленького сына. Там была не столько атака Волан-де-Морта на семью Поттеров, сколько их убийство, причем разработанное и осуществленное через членов этого Ордена Феникса руками самого Темного лорда.

Главным призом этого нападения остался беспомощный мальчик-сирота, возможно, с крестражем Волан-де-Морта в своей голове. И на этого ребенка у Альбуса Дамблдора есть большие планы, как и на другого мальчика, Невилла Лонгботтома, который тоже родился 30 июля 1980 года, и на его семью тоже почему-то совершили нападение Пожиратели смерти, только чуть позже, в конце декабря 1981 года.

Вот зачем это было им нужно? Темный лорд погиб два месяца назад, 31 октября 1981 года, об этом знает вся Магическая Британия. И виновника смерти Темного лорда уже все знают, это Мальчик-Который-Выжил Гарри Поттер… Причем здесь Невилл Лонгботтом и его семья?

Но если принять во внимание планы на этого мальчика самого Альбуса Дамблдора, то все получает объяснение. И нового Темного лорда, и его блистательного победителя лучше всего растить из сирот, живые родители такой участи для своих детей не допустят, даже если они члены Ордена Феникса, такие как Лили и Джеймс Поттеры или как Фрэнк и Алиса Лонгботтомы.

И очень украшало всю эту историю то, что сирота Гарри Поттер, последний лорд Певерелл, очень богат, но в силу возраста недееспособен. И кто же магический опекун Гарри Поттера, если крестный мальчика Сириус Блэк в Азкабане? Правильно, Альбус Дамблдор, директор Хогвартса.

А за счет каких галеонов финансируется Орден Феникса вообще? Почему ключ от сейфа Поттеров у Хагрида, доверенного лица директора Дамблдора? И этот лесничий полувеликан Рубеус Хагрид — тоже член Ордена Феникса, ну кто бы мог подумать…

В общем, лично мне многое не нравилось, и свой взгляд на решение некоторых вопросов я союзнику высказала еще тогда, в прошлом. Наивный зельевар даже не предполагал, что практически у каждого преступления обязательно есть финансовый след. Все же мистер Снейп прежде всего талантливый маг и ученый, а вот политика и интриги — это уже дань безвыходной ситуации. Тем более подозрения всех, кого возможно, в преступных планах с меркантильным подтекстом — слишком уж это грязно для этой гордой и вредной личности.

А мне очень желательно уберечь хорошего мальчишку Гарри от планов доброго директора Дамблдора, да и самой выжить в такой ситуации тоже очень хочется. Поэтому рассматриваем все возможные варианты мотивов для фигурантов этой истории.

Допрос ключевых свидетелей преступления тоже среди основных наших действий, это я про Сириуса Блэка. Уж слишком охрана магической школы с помощью дементоров напоминает экстренное устранение этого ключевого свидетеля. А кому это нужно и, скорее всего, выгодно? Так что нужно найти Блэка раньше дементоров.

Но это были основные глобальные планы, такие же, как ежедневная учеба, факультативы, домашние задания, способы выживания нас с Гарри и добывания денег. Еще был второй пласт — разговоры с Северусом. Очень редкие, один-два раза в неделю. По душам. О магии и ее роли в жизни — это просто врожденная способность или мировосприятие? О жизни в мире магов и маглов. О том, что мы хотели бы сделать лично, если бы были более свободны.

Эти личные разговоры трансформировали планы, которые мы составляли, как необходимость на этот учебный год. Но жизнь — это жизнь, она всегда внесет свои коррективы. Ведь в одном со мной потоке, разве что на слизеринском факультете, учился Драко Малфой, да-да, тот самый, который в свои тринадцать увидел во мне женщину-вамп…

Парень не проявлял своих чувств уже целый месяц, в который вместилось слишком многое для меня лично. Так что его очередной финт, сделанный благородным лордом, чтобы показать великолепного себя какой-то там грязнокровке, был красочным и продуманным. Слизеринская интрига плюс романтический флирт малолетки с садистким уклоном. Драко и его охрана Крэбб и Гойл поджидали меня на лестнице, ведущей в класс зелий — кто бы не знал, что я именно там делаю свою обалденную магловскую косметику на радость всем старшекурсницам Хогвартса. Причем все четыре факультета давно делали ставки, когда и при каких обстоятельствах пронырливую гриффиндорку поймает с поличным мрачный профессор Снейп, хозяин тех подземелий. Но ее поймала тройка слизеринцев: внизу ждал массивный Винсент Крэбб, а Грегори Гойл и Драко Малфой спускались следом по винтовой лестнице, отрезая пути к отступлению. Вот в таких ситуациях и забываешь за вспыхнувшей паникой, что они малолетки, а у тебя сознание взрослой женщины.

Но только сознание. Хрупкая и миниатюрная Гермиона Грейнджер была не чета высокой и крепкой Джини Стронд и, несмотря на усиленные тренировки, владела едва ли четвертью эффективных приемов самообороны, знакомых Джини по прежней жизни. К счастью, удалось подавить панику и собраться, когда эта тройка возникла на пути.

— Ну здравствуй, Грейнджер, ты что-то ищешь в наших подземельях или, возможно, кого-то? — нагловато спрашивает Драко. Он всерьез считает, что это и есть флирт.

— В ваших подземельях, Малфой? Надеюсь, ты все же не сравниваешь ваш факультет с крысами или кротами. Слушай, дай пройти, пожалуйста.

— Фу, как грубо, но маглорожденные редко понимают, что есть воспитание. Ты не воспитана, похоже, тебе нужно преподать урок, Грейнджер, — новоявленный воспитатель Драко с верным Гойлом подходит ближе, а Крэбб отрезает мне путь назад.

— Послушайте, прекращайте ваши наезды, ни разу не смешно! — концентрируясь для заклинания и отвлекая внимание парней, говорю я.

— А мы и не думаем смеяться, Грейнджер. Крэбб, Гойл, хватайте эту дрянь и сорвите с нее юбку. Ах да, Силенцио тотал максима, — говорит белобрысая тварь. Высокородный придурок. Усиление «Тотал максима» закрепляет и кратно усиливает чары немоты, накладывая их на всех нас, но это как раз сейчас мне на руку. Попытку изнасиловать себя я прощать не собираюсь. И, как выясняется, не только я.

— Фините Инкантатем, Сомнолус Стернере, — слышится взрослый голос, и чары немоты спадают с меня, а навязчивый ухажер с подручными укладывается подремать на каменном полу коридора.

Оглядываюсь. Ну конечно, кто же мог мне помочь, как не хозяин здешних подземелий.

* * *

Разговор с мисс Джини перед возвращением в наше время позволил найти несколько возможных выходов из нашей безнадежной ситуации. Скорее не выходов, а забытых лазеек, просмотренных директором Дамблдором. Но покуда они есть, ими можно воспользоваться. Причем нужно спешить, окно возможностей стремительно закрывается, а захлопнется оно тогда, когда Сириуса Блэка устранят. Именно на это нацелены сейчас все усилия Альбуса Дамблдора. Смешно, я никогда бы не подумал, что буду стараться не только помочь Блэку, но и стану переживать за его жизнь. Но сейчас именно Бродяга — козырь в нужных нам переговорах, ключевой свидетель, способный раскрыть смысл действий главы Ордена Феникса.

Я и не думал, что многое объясняется столь просто: финансирование долгосрочных магическо-террористических проектов. Вот вам и повод для физического устранения целых семей, а то, что их устраняют руками Пожирателей смерти, надежно уберегает организатора от магического отката. Недаром я сожалел об обете, данном директору Дамблдору, гораздо больше, чем о принятии Черной метки, как выясняется, из Волан-де-Морта вполне себе можно сделать инструмент… Тут главное — опыт.

Спасибо за идеи, мисс Джини, если бы не ваша полицейская интуиция и не мои точные знания о том, что произошло за последние двенадцать лет, не удалось бы вычислить слабые места плана Дамблдора. И очень хорошо, что вы взяли на себя опеку над Гарри Поттером и стараетесь привить ему вкус к обучению магии. Вот только вас саму этому нужно еще обучать и обучать, быть талантливым самоучкой — это одно, но знания магии — многоуровневая система.

Но размышления размышлениями, а жизнь полна сюрпризов. Возвращаясь к себе в подземелья после тяжелой беседы с директором, я наткнулся на тошнотворную сцену. Причем первую скрипку мерзавцев играли там мой магический крестник Малфой и его охрана, а роль жертвы была предоставлена Гермионе Грейнджер. Это настолько напомнило мне выходки Мародеров, что я не сдержался, хотя, если подумать, тут все было гораздо хуже.

Пока придурки, задумавшие групповое изнасилование, сладко отсыпались на полу коридора по воле магии и заклинаний, я поспешил к бледной испуганной Грейнджер.

— Надеюсь, что я успел вовремя, мисс. Мне кажется, что вам плохо, может быть, успокоительное зелье вам поможет? Мисс Грейнджер, да не молчите же!

— Все в порядке, профессор Снейп.

— Как же… Почему вы не звали на помощь?

— Во-первых, кого? А во-вторых, чары немоты. Ваш магический крестник предусмотрителен.

— К сожалению, не я в основном его воспитываю. Для Драко людьми являются лишь чистокровные маги, причем желательно в третьем поколении.

— А как он относится к тому, что его магический крестный — полукровка?

— Драко знает обо мне меньше, чем вы, мисс Джини.

— Простите, профессор Снейп, я вовсе не собиралась говорить это кому-либо.

— Это вы меня простите, мисс. Я обязательно поговорю с Драко Малфоем.

Вот такая бытовая сценка из истории вражды факультетов, зашедшей слишком далеко. С Драко я поговорил весьма жестко и пообещал, что его интерес к грязнокровкам ненадолго останется тайной для Люциуса Малфоя. Это точно должно надежно уберечь крестника от необдуманных действий. Так же надежно, как и чай с моим успокаивающим зельем, пусть лучше на учебе сосредотачивается, а не на девчонках, жертва пубертата.

Но выводы я сделал печальные. Если с мисс Джини что-то случится, я рискую даже не узнать об этом. Переговорить нам удается редко — раз или два в неделю на отработках, и говорим мы либо о текущей ситуации, либо о Гарри Поттере. Но ведь рядом с ними и Рон Уизли, втягивающий их во все, что ему приказал директор Дамблдор. Она смела и знает магию, но у нее силы тринадцатилетнего ребенка; почти всегда рядом с нею Гарри Поттер, но и он не старше. Случись что, они, по сути, беззащитны. К тому же за два прошедших года у мисс Джини сформировалось устойчивое мнение, что ей в Хогвартсе никто не поможет. Это отчасти правда, очень опасная в нашей ситуации.

Но эта девочка, увы, будет игнорировать опасность. Мисс Джини, а что будет, если с вами что-нибудь случится по вине Малфоя, Дамблдора, Гарри Поттера или его крестного Блэка? Как вообще получилось, что я стал воспринимать вас как друга или даже как близкого человека? Одиночество. Годы одиночества и недоверия ко всем, и вдруг ты знаешь, что тебя выслушают и не осудят. Причем выслушает тот человек, нечастые разговоры с которым интересны и драгоценны, как редчайшие ингредиенты. О, какие интересные темы для разговоров находила мисс Джини! Жизнь, мир магический и обычный, магия и человек как личность с нею и без нее. Какое же зелье можно сделать из подобных ингредиентов?

* * *

Все же способ найти нужные нам сведения был найден. Крупье я всея Хогвартса или нет? Крупье. Покер — это не только игра на деньги и мелкие услуги, это еще и нужные слухи. Однажды в мои сети попали оба пятикурсника Уизли — близнецы Фред и Джордж. Вольно же им было столько проиграть! А поскольку десяти галеонов у них, конечно, не было, меркантильная я великодушно приняла в уплату очень полезную вещь. Карту Мародеров, очень возможно, авторства отца Гарри. Эту полезнейшую вещь они выкрали в кабинете у Аргуса Филча. Зачарованный пергамент отображал всех личностей, которые передвигались по магической школе. Да, вне Хогвартса эта карта была бессильна, но вот внутри она выдавала всех и вся.

Мы с Гарри вдоволь понарушали дисциплину, гуляя в его мантии-невидимке после отбоя, своевременно уклоняясь старост и профессоров, патрулирующих коридоры. Мы просто отслеживали их имена на карте. И я попросила Гарри проследить за Роном Уизли: нужно же было как-то вызвать у Гарри недоверие к Рональду и узнать, когда он встречается с Альбусом Дамблдором, если он встречается с ним вообще.

Уже на следующий день ко мне подошел крайне смущенный Гарри и попросил его проверить, потому что Рон не может так делать, он же не такой… Какой не такой, поинтересовалась я и многое узнала. Рональд Уизли изволил спать в одной постели с неким Питером Петтигрю… Но в тот момент, со слов Гарри, кроме Рона и его фамильяра, в постели мальчика точно никого не было.

Я сразу вспомнила рассказ живых портретов об одном из Мародеров — Питере Петтигрю, анимаге крысе. Как раз фамильяром Рона Уизли и была очень старая крыса, ранее принадлежавшая еще его брату Перси Уизли. А вот родители Рона, Артур и Молли Уизли, по словам Северуса Снейпа, тоже были членами Ордена Феникса. Как и Питер Петтигрю.

Уизли были очень послушной семьей, особенно когда речь шла о главе Ордена, и предоставили Гарри Поттеру сперва своего шестого сына Рона в качестве друга, а после и дочку Джиневру в качестве подруги и воздыхательницы. Мило. Впрочем, Гарри Поттер, лорд Певерелл, сирота без взрослых советчиков, очень богатый наследник, и он пока еще ни с кем не связан брачными обещаниями. Перспективная дружба…

Думаете, я шучу? Но мы пока еще живем в Великобритании, а здесь сейчас процветает институт выгодного брака. Тем более, что Магическая Британия по вкусам, воспитанию и понятиям живет примерно в веке восемнадцатом. Выгодный брак по расчету, вассалитет, гильдии, кастовое неравенство и рабство — все это обыденность в мире магии.

После уроков я проследила за Роном, когда тот кормил фамильяра, посмотрела карту и пошла в подземелья предупреждать союзника.

Северуса и так жалко. Принимая в крайне малой дозе Оборотное зелье, ему можно держать свой взрослый облик почти всегда. Но упаси Господь, если Альбус Дамблдор узнает, что обетов на его рабе больше нет, и Снейп действует по своей, а не по его воле.

Директор Хогвартса страшно опасен. В поединке с Альбусом Дамблдором проиграли и Геллерт Грин-де-Вальд, и Волан-де-Морт, так что облик добрейшего старого мага — только маскировка. Кто там под ней?

Наши беседы с Северусом постепенно становились наркотиком, по крайней мере, для меня. Возможность говорить, как взрослая женщина, о своих тревогах и понимании нового мира, в котором я внезапно и невольно оказалась. Делиться мнениями о прочитанных книгах. Просто спорить. И еще слушать, что тебе рассказывает очень интересный человек. Профессор Снейп именно такой, просто у него точно долго не было возможности просто поговорить с кем-либо на интересные темы.

Интроверт по жизни. Боится раскрыться и быть осмеянным и непонятым. Со мной все иначе, я интроверт поневоле. Но этого хватает, чтобы понять все, что Северус недоговаривает. Ты знаешь, что я знаю…

* * *

Тот самый план действий, ранее существовавший только как пунктирные наметки наших вероятных действий, если нам сильно повезет, начал обретать плоть и кровь после добычи мисс Джини Карты Мародеров. Картежница, хвала твоей удаче, внимательности и острому уму!

В Хогвартсе, как оказалось, были весьма неожиданные гости: сам Питер Петтигрю в анимагическом облике, живой и даже, возможно, довольный жизнью. А что, если Сириус Блэк очертя голову лез в школу магии вовсе не к своему крестнику? Что, если его целью был Питер Петтигрю, за чье убийство в том числе он сидел дюжину лет в Азкабане? Кстати, по факту трагической, но не особо подтвержденной смерти Питеру Петтигрю был присвоен в 1981 году орден Мерлина первого класса. За что, собственно? Он что, был агентом аврората в Ордене Феникса или в рядах Пожирателей смерти?

Джеймс Поттер и его жена погибли, Сириус Блэк оказался в Азкабане. Но Римус Люпин и Питер Петтигрю живы и на свободе. Все они состоят в Ордене Феникса, как и я. Питер Петтигрю, похоже, долгие годы скрывался в семье Уизли. А Молли и Артур — тоже члены Ордена Феникса. И глава этого ордена пригласил Римуса Люпина в этом году преподавать ЗОТИ в Хогвартсе.

Как все интересно складывается, Пожиратели смерти почти все арестованы или на положении изгоев после поражения Волан-де-Морта. Сам Волан-де-Морт мертв. Но свято место пусто не бывает, власть в Магической Британии прибирает к рукам тот, кто занял пост Президента Международной конфедерации магов, этакого магического ООН, и возглавил магический суд Британии, как Верховный чародей Визенгамота. Великий человек Альбус Дамблдор. А если он в не очень далеком будущем окажет магловскому правительству Великобритании сверхуслугу, поможет победить нового Темного лорда, то его планы насчет конвергенции не столь уж невыполнимы.

Так что надо этим планам как-то сопротивляться. Не слишком добрый я заручился помощью союзников, мисс Грейнджер и мистера Поттера, впервые нормально поговорив с этим мальчиком. Не шипя и не язвя над каждым его словом и действием. Не сказать, что он мне верил, но мне явно верила его умная подруга Гермиона, и в итоге зеленоглазый подчиненный последовал за лидером, хоть и не без сомнения. Согласился мне помочь.

Пока мисс Джини налаживала нужные дружеские связи на своем курсе, Гарри Поттер написал несколько писем своим опекунам Дурслям, которые отправил совиной почтой не из Хогвартса, а из Хогсмида во время воскресной прогулки туда.

Я все это время был плотно занят. Сначала нужно было поймать обычную крысу и наложить на нее чары — не оставаться же Рональду Уизли без фамильяра. Потом усыпить, забрать и уменьшить Питера Петтигрю, погулял кавалер ордена Мерлина на свободе и хватит. Ну а остальное мое свободное время было занято поисками Бродяги Сириуса Блэка, с этой собакой страшной очень было нужно о многом поговорить.

У меня даже не оставалось времени пересечься и поговорить с мисс Джини. Мисс Джини… Мы могли провести в жизнь весьма серьезный план противодействия Альбусу Дамблдору, но не могли вместе выпить по чашке чая. Не было времени, да и это было бы губительно для нас. Все наши беседы были прикрыты отработками и снятыми баллами с Гриффиндора.

Упаси Мерлин, наше общение вовсе не было школьным романом профессора и ученицы!

Мне тридцать три года, а ей двадцать шесть, а если уж судить по биологическому возрасту, то все еще интереснее: Северусу Снейпу пятнадцать, а Гермионе Грейнджер пока тринадцать, но в течение этого года она повзрослеет до пятнадцати, хронопутешествия просто так не проходят.

Наше общение было началом дружбы или ученичества. Причем, если я учил ее основам понимания мира магии и тому, сколь он красив и многолик, то мисс Джини открывала мне глаза на мир обычный, который тоже был ярок и неординарен, если к нему присмотреться.

Сколько за два прошедших месяца после нашего странного путешествия было у нас таких бесед? Три, четыре, дюжина? Четырнадцать… И каждая вспоминалась как нечто особенное. А я все чаще вспоминал ее подсмотренную мысль: «Главное в людях — умение общаться». О да, мисс Джини, это вы думали совсем не о сексе, вернее, секс для вас только часть общения. И я оценил вашу индивидуальность, уж поверьте.

* * *

Хогсмид был украшен объявлениями с предупреждением не выходить после захода солнца. В это время будут выпущены дементоры. Как мило. И магическая школа, и деревня поблизости находились словно в зоне военных действий. Закончить этот кошмар могла лишь поимка Сириуса Блэка, но за детей магов сильно беспокоился Альбус Дамблдор, и, будучи Верховным чародеем Визенгамота, он решительно добивался отлова беглеца из Азкабана с помощью дементоров.

На мой магловский и полицейский взгляд, для поимки беглеца такие меры не подходили вовсе, но вполне годились для преднамеренного убийства. Но это дела директора Хогвартса. Вот у нас с Гарри дела были совсем другие, послать совиной почтой из Хогсмида письма домой, и письма бедолаги Невилла тоже. Ему запретили ходить в Хогсмид по выходным дням из-за потерянных паролей в гостиную Гриффиндора. Вроде бы именно эту записку нашел крестный Гарри, что вряд ли, не обитает же Сириус Блэк в теплицах мадам Спраут. Причина была в том, что Гарри и Невилл не должны были стать друзьями, это было не в планах Альбуса Дамблдора. Но у нас были и свои планы, так что пачка писем отправилась из хогсмидского отделения почты, действия в Рождественские каникулы следовало тщательно согласовать.

Я еще зашла в лавку «Зонко», ту, что на Верхней улице, все же я их исправный поставщик душистого мыла с целебными и почти магическими эффектами и зубного порошка. Домашняя косметика — это общее увлечение что магов, что маглов, а заработать хоть что-либо лично всегда приятно, а тут от трех до пяти галеонов еженедельно. Звякнул колокольчик на входной двери, и со мной поздоровалась хозяйка, мадам Летиция.

— О, Гермиона, здравствуй-здравствуй. Твои три галеона и шесть сиклей тебя ждут. Сегодня мыло какое, милочка?

— Сегодня с толченой овсянкой как очищающим скрабом и ароматом цветов липы, кстати, ранозаживляющий эффект есть. Зубной порошок тоже с ароматом цветов липы, но там еще и аромат меда, чтобы замаскировать толченую кору дуба, это для десен полезно.

— С ума сойти! Тут нет ничего из магии или зелий, но ведь работает твоя косметика.

— Медицина тоже действенна, миллионы живых и здоровых маглов тому подтверждение, мадам Летиция. К тому же моя домашняя косметика дешевле магической, заряженной заклинаниями.

— Тут меня в спор пытались втянуть, запретит ли ваш строгий профессор зелий тебе входить в его зельеварню, когда про твою косметику узнает.

— Он уже знает. Но моя косметика целиком из магловских ингредиентов, да еще и позволяет набивать руку благодаря измельчению составляющих ингредиентов и точному следованию рецепту. Так что профессор считает это тренировкой, пусть не слишком полезной, но и не вредной. А кто ставил против меня?

— Девочки со Слизерина, твои ровесницы. Потом они купили твой настой из тысячелистника для волос, так что шесть сиклей как раз от них, ну и мне шесть сиклей за услуги.

— И что бы я без вашей помощи делала, мадам Летиция! Спасибо, до следующего воскресенья.

Из «Зонко» я вышла очень довольной и даже немного более обеспеченной материально. Здесь я получаю примерно пятнадцать-двадцать галеонов в месяц, еще и в Хогвартсе двенадцать-пятнадцать за косметику. Еще примерно тридцать галеонов дают карты, а все остальное, еще около ста галеонов или двухсот фунтов стерлингов дает мне мир маглов за эту же самую домашнюю косметику. Из хогсмидского отделения почты я еженедельно отправляю коробки с нею пяти очень приличным магазинам. Партии крошечные, но и реализуют они их не с наценками мадам Летиции. Мне достается только пятая часть, но этого хватает на факультативы.

— Мисс, а вашу матушку как звали? — окликнул меня хриплый мужской голос. Оглянувшись, я увидела худого мужчину лет сорока с всклоченными волосами, в рваной неопрятной одежде.

— Мэри МакДональд, сэр, — ответила я и лишь после этого сообразила, что говорю.

Да, конспиратор из меня куда хуже, чем полицейский, маг или домохозяйка. Псевдоним себе в прошлом я не придумывала, просто назвалась именем моей мамы и ее девичьей фамилией. Вот только про Мэри Стронд, в девичестве МакДональд, в нынешнем времени не мог знать никто, кроме Северуса Снейпа. А этот человек точно не был кем-то из повзрослевших Эйвери или Мальсибера. Всех остальных в 1976 году я даже не помнила, просто потому что не общалась. Ну не считать же общением мою стычку с Джеймсом Поттером? Эту стычку видели все, но в основном его друзья — Мародеры.

— Сэр, а вы знаете, я учусь в Хогвартсе на одном факультете с Гарри Поттером, и он мой хороший друг. Правда, в последнее время он очень сильно волнуется за своего родственника, магического крестного. Знаете, сэр, у него сейчас большие неприятности. Кругом же дементоры и авроры, которые ловят всех, у кого спорное уголовное дело еще толком не закрыто, представляете…

Кареглазый, заросший бородой маг бледнеет и делает шаг назад, а я делаю шаг вперед и уже гораздо тише говорю:

— Если вы Сириус Блэк, то это здорово. Мы с друзьями и Гарри буквально на днях отловили Питера Петтигрю, и, конечно, было бы очень хорошо выяснить, за что ему присвоили орден Мерлина и почему он жив. Если вы Сириус Блэк, то разве вам не кажется, что это прекрасная тема для беседы? Сначала в кругу друзей, а после вместе с адвокатами и судьями Визенгамота.

Кажется, я перестаралась с откровенностью, столько всего важного вывалила на взвинченного, нервного, изможденного человека. Мой собеседник не упал в обморок только потому, что прислонился к стене какого-то дома, а если бы три минуты спустя не подбежал Гарри, то вообще неизвестно, кто бы помог мне привести в чувства его магического крестного и кто бы сбегал за едой в лавку. Уж если кто-то был голоден, как собака, то, несомненно, это был Сириус Блэк.

* * *

Несмотря на все мои старания, Блэка нашли Поттер и мисс Джини, случайно встретили в Хогсмиде. Я, как последний идиот, раскидывал следящие чары, отправлял на разведку окрестностей птиц, а эта парочка просто пошла погулять в Хогсмид и в итоге привела в Визжащую хижину нового постояльца из семейства собачьих. И как бы я не относился к Сириусу Блэку, поговорить с ним было необходимо, и не только с ним. Мисс Джини настаивала, что очная ставка между Блэком и Петтигрю может закрыть почти все неясности в истории убийства родителей Гарри. Полицейский опыт…

Так что уже тем же вечером мы встретились. Я и третьекурсница гриффиндорка пришли на серьезную встречу с Сириусом Блэком, а Питера Петтигрю мы заботливо принесли на нее в банке средних размеров. В конце концов, заклинание «Тотал минима» может здорово помочь в подобной ситуации. Как, впрочем, и сыворотка правды.

Сначала Блэк рассказал свою версию событий, которая мало чем отличалась от предполагаемой нами. Джеймс Поттер действительно изначально хотел видеть хранителем «Фиделиуса» именно Сириуса Блэка, своего давнего друга, но вмешался авторитетный глава Ордена Феникса Альбус Дамблдор и посоветовал передоверить это важное поручение Питеру Петтигрю. По его словам выходило, что лорд Блэк все же ухитрялся в силу характера почти постоянно быть на виду, а охрана жизни семьи избранного ребенка — дело тайное, и незаметный Питер — идеальный кандидат. Все ожидаемо согласились, директору Магической школы у бывших учеников возражений не нашлось.

Когда нападение на дом Поттеров в Годриковой лощине все же состоялось, Сириус примчался к дому друзей одним из первых и увидел Хвоста Питера, пытающегося незаметно раствориться в толпе. И, конечно, гриффиндорец Блэк, вместо того, чтобы незаметно проследить за подозрительным типом, бросился с криками в открытую погоню. Толпа, Хэллоуин и празднующие его маги и маглы… Даже сейчас Сириус клялся, что использовал только «Отключись», но в планы хранителя «Фиделиуса» Питера Петтигрю не входило быть пойманным, он использовал «Бомбарду максима». Жертвы были неизбежны, и среди дюжины трупов маглов неведомо откуда взялся палец Петтигрю. Тринадцатой жертвы, агента Отдела Тайн среди Пожирателей смерти. Поэтому дело убийцы Сириуса Блэка и было рассмотрено на закрытом заседании магического суда. А героически погибший агент Отдела Тайн Петтигрю посмертно стал кавалером ордена Мерлина.

Повествование героя невидимого фронта было куда интереснее. А я-то наивно считал, что, дав обет Альбусу Дамблдору и став агентом Ордена Феникса в рядах Пожирателей смерти, я превратился в закостеневшего предателя всех и вся, живущего под постоянной угрозой разоблачения. Все познается в сравнении. Питер и как крыса был больше меня в три раза, а как агент и вовсе мог бы давать мне мастер-класс. Скромняга Питер Петтигрю работал аж на пять сторон, с усердием трудолюбивого дятла стуча разным людям столь нужные им мелодии.

Еще в Хогвартсе Питер вступил в Орден Феникса. Натаскав его в нужном духе, директор Дамблдор пристроил его на какую-то низкую должность в магический суд, и он стал исправно поставлять нужные сведения о членах Визенгамота лично Альбусу Дамблдору, которого весьма интересовало то, что судьи желали бы скрыть от верховного Чародея Визенгамота.

Незаметный, но понятливый и исполнительный Петтигрю быстро удостоился внимания на месте работы, и достойные судьи рекомендовали его как своего представителя в аврорат с тем же заданием, что и их верховный Чародей Дамблдор. У достойных судей были свои поводы для любопытства.

Авроры быстро смекнули, что умный чиновник Питер Петтигрю — это как раз тот человек, кого желательно направить работать с архивом Отдела Тайн. Уж такой-то проныра все узнает и, несомненно, поможет им разобраться во многих непонятных моментах, связанных с этим отделом.

А в Отделе Тайн Питера раскрыли как шпиона аврората, все же там работали только профессионалы. И такие умными кадрами не разбрасываются, там Питер прошел отличную школу разведки, и его направили прямиком в Пожиратели Смерти. Причем Петтигрю сумел добиться уважения Темного лорда как ценный и умный агент в Ордене Феникса и Отделе Тайн.

Полную информацию о новостях во всех организациях, где он изволил шпионить, знал, естественно, только его учитель Альбус Дамблдор. Он же решал, в каком виде любопытные факты, найденные Питером Петтигрю, должны дойти до того или иного адресата.

Так что, когда я в апреле 1980 года услышал и разгласил пророчество Сивиллы Трелони о грядущем Победителе Темного лорда, Волан-де-Морт поверил юному дурню Северусу Снейпу только потому, что наивный зельевар окончательно подтвердил месяцем ранее полученные им сведения, которые Петтигрю якобы узнал в архиве Отдела Тайн, а подбросить дезинформацию о некоем будущем Победителе Темного лорда велел своему бывшему ученику Альбус Дамблдор.

А когда ребенок Поттеров родился в нужный срок, именно глава Ордена Феникса, заботливо прикрывая семью Поттеров «Фиделиусом», посоветовал им идеального хранителя, Питера Петтигрю. По злой иронии судьбы, это было ровно за месяц до принесения мной обета служения директору Дамблдору. Впрочем, когда я клялся исполнить все, что он от меня потребует, Дамблдор вовсе не обещал мне спасти Лили. Это и неудивительно — план Великого человека не предусматривал оставлять родителей Гарри в живых.

Кстати, предположение мисс Джини, что именно Джеймс Поттер был основным финансистом Ордена Феникса, было верным, хотя и не полным. Сириус Блэк, Фрэнк и Алиса Лонгботтомы и братья Гидеон и Фабиан Пруэтты тоже вливали в эту славную организацию немалые средства.

Лично я был их вторым штатным шпионом и зельеваром, а также профессором Хогвартса, кто-то работал в Министерстве магии, как Артур Уизли, Римус Люпин налаживал общение с оборотнями, кто-то служил в аврорате, как Кингсли. Были даже связи с преступным миром через досточтимого Флетчера…

К концу откровений крысы Питера нас с Сириусом одинаково трясло от ярости. Дабы лично не прибить столь ценного свидетеля, я снова погрузил Петтигрю в сон, уменьшил и упрятал в банку, а после мы начали серьезно обсуждать наши с Блэком дальнейшие действия. Чтобы оправдать Сириуса Блэка, нужен открытый суд, а без помощи извне это невозможно, допустить утечку живых свидетелей, частично знающих его планы и методы их достижения, Альбус Дамблдор явно не желал.

Но, похоже, мы с мисс Джини придумали один неплохой вариант, нужно было добиться его разумного выполнения Сириусом Блэком. И мы его уговорили. Еще бы, быть живым и оправданным опекуном Гарри Поттера приятнее, чем целоваться с дементором.

Большие знания — большие печали.

Поскольку Гарри Поттеру и Невиллу Лонгботтому, да и Гермионе Грейнджер пока еще было по тринадцать лет, без взрослых в магическом мире, да и в мире обычном они были никем. Но Гарри после серьезного разговора с лучшей подругой и с профессором Снейпом еще с начала октября начал искать возможность восстановления дружеских отношений с Невиллом. Это было достаточно просто, потому что все они были членами одного факультета, учились на одном потоке и уж как минимум несколько часов в день проводили в одной гостиной. И когда нужно, Гарри может быть упорным, тем более если речь идет о его погибших родителях и еще живых родителях Лонгботтома.

Слишком уж долго Алиса и Фрэнк Лонгботтомы лечились от заклятий в Мунго, а ведь им достались только пытки, причем достаточно быстротечные. Несколько десятков «Круцио» от озверевших Пожирателей смерти — это серьезно и если не убьет человека на месте, то может сделать инвалидом. Но безумным инвалидом может сделать только легилименция…

Но Барти Крауч младший, Антонин Долохов, Беллатриса, Рудольфус и Рабастан Лестрейнджи как легилименты никогда не славились. Запытать «Круцио» они могли, но не более.

И уж слишком яростным было неприятие Гарри его тетей и дядей Дурслями. Они же обычные люди и да, они могли быть совсем не в восторге от навязанного им племянника, но чулан под лестницей вместо нормальной кровати в комнате их сына Дадли — это уже чересчур. Как и искреннее одобрение Джоном и Анной Грейнджерами отправки их дочери в Хогвартс. Если уж обучаться магии в 1991 году, то только там — ну очень подозрительное согласие. Так что трое гриффиндорцев постарались внушить их далекой родне, что в магической школе далеко не все хорошо, а определить, насколько все плохо, могла бы только помощь нечеловеческой расы, например, гоблины очень любят деньги и готовы оказывать за них целый ряд необходимых услуг.

За пару недель до рождественских каникул Гермиона, крупье вся Хогвартса, развернула такую агитацию с помощью сплетен и слухов среди школьников, что ближе к Рождеству все без исключения юные маги отправили минимум по два письма родителям с жалобной просьбой забрать их домой из этого ада, охраняемого дементорами. Северус Снейп тоже не поленился связаться с давним другом, лордом магии Люциусом Малфоем, которому он в самых мрачных красках расписал попытку директора Дамблдора запереть детей на рождественские каникулы в Хогвартсе, охраняемом инферналами, и член попечительского совета Люциус Малфой тоже сделал все возможное для проведения каникул в этом тревожном году в штатном режиме.

Так что двадцатого декабря все учащиеся магической школы радостно обсуждали предстоящую встречу с домом, профессора настраивались на отдых от поистине несносных детей, но среди обеих групп были и те, кому хотелось пообщаться.

— Профессор Снейп, последний котел домыт. Вы просили сказать вам, когда я все сделаю, сэр, — сказала кудрявая девочка-подросток, закончив домывать последний котел. Снейп уже давно закончил с проверкой домашних работ и ждал этой фразы, внимательно вчитываясь в эссе мисс Гермионы Грейнджер.

— Проходите сюда, мисс Грейнджер. Давайте немного поговорим об учебе. Последние три месяца я внимательно изучал ваши домашние работы. Так… Вот это состав зелья и способ приготовления, а эти два обязательных для вас графика — методики применения зелья, причем четыре варианта доз для людей, эльфов, гоблинов и кентавров. Я так понимаю, про магические расы у вас немало знаний. Но вот остальные три графика? Еще один график — это у вас противопоказания к применению, а вот это — вариант замещения изучаемого препарата иными зельями, я правильно понимаю? Но вот этот, последний график… Вы что, мисс, стараетесь перевести каждое даваемое на уроке зелье в иную лекарственную форму? Самостоятельно?!

— А разве это нельзя? Мазь, капсулы, порошок и растворимая суспензия иногда более эффективны, чем зелья в жидком виде. Например, клизма, свечи или обезболивающая мазь. То же Оборотное зелье можно сделать более концентрированным и вязким и поместить в желатиновую капсулу. Мне казалось, профессор Снейп, что вы уже не сердитесь на меня за графики и такой способ записи. Понимаете, это мой личный выверт абсолютной памяти, либо я слово в слово перепишу учебник, либо…

— Либо вы составляете вот такие столь конкретные таблицы. Я не сержусь на вас, мисс Джини. Вы пытались еще с первого курса объяснить мне, что именно и почему вы пишете, я сержусь на себя. Простите. Я вдумчиво читаю это только последние три месяца. Даже готовясь в свое время к получению мастерства по зельям, я в мои двадцать лет до таких многовариантных графиков не додумался, — взгляд Снейпа стал горько-ироничным.

— Главное, все прояснилось, и в этом году оценки «Слабо», возможно, у меня не будет, то есть я хочу сказать, что я буду стараться, профессор Снейп, — очень по-доброму улыбнулась профессору подросшая с сентября девочка.

— Вы не понимаете, мисс Джини! Ваше «Слабо» всегда складывалось из «Превосходно» за практические работы и «Троллей» за каждое ваше эссе. Я их не изволил даже читать из-за ненадлежащего оформления, смысл меня даже не интересовал. Простите, — Снейп выглядел смущенным и несколько виноватым, он не любил признавать ошибки.

— Я не обижена, была иная ситуация. И потом, вы, сэр, обязаны проверить все домашние задания всех учеников всех курсов. И тут вам еще мои графики, думаю, половина из них точно была неправильно составлена, я же только учусь. А с помощью рун или трансфигурации возможна варка зелий или хотя бы подготовка ингредиентов? Вот я амулеты использовала для… — но энтузиастку экспериментальной магии остановили.

— Стоп! Мисс Джини, у вас, к несчастью, острый ум и слишком богатая фантазия. А зелья — это не только богатая фантазия, но и выверенный столетиями рецепт. И пока Хогвартс не взлетел в результате ваших опытов на воздух, я просто обязан что-то предпринять. У вас есть способности, а у меня нет ассистента, вы им будете. Как раз это поможет вам исправить «Слабо» за этот год и даст нам возможность общаться не только во время отработок. Тем более, что денег за факультатив по зельям от вас не дождешься, — Снейп наблюдал за некоторыми сомнениями ученицы.

— Отчего же, у меня, как у крупье и шулера, пошли взрослые клиенты, а это уже взрослые деньги! — многозначительно сказала Гермиона.

— Нам, профессорам, и так очень тяжело даются наши сто десять галеонов ежемесячного жалования, я не могу вам позволить обирать моих коллег! Картежница! — Северус Снейп картинно нахмурился.

— Карты — это не только деньги, но и любопытные слухи… — не без намека сказала девочка.

— Все равно нет! Вам же интересна наука, а карты для вас только математическая и логическая игра, тренировка ума.

— А как вы догадались? — искренне изумилась собеседница зельевара.

— Вы не шулер, вы просчитываете свои и чужие ходы, просто запоминая карты. Память у вас и так отличная, так что, надо думать, вы развиваете логику и под эту тренировку стараетесь немного заработать. Я прав? А ваша магловская косметика помогает вам отточить практические навыки работы с различными ингредиентами, набивает вам руку, — усмехнулся зельевар.

— И что же мне теперь обе подработки бросать из-за того, что вы умный человек? В Хогвартсе слишком мало вариантов заработка для школьников, профессор Снейп…

— Я лишь прошу немного унять деятельность вашего подпольного казино и тотализатора. Не следует привлекать внимания руководства Хогвартса. Насчет вашей работы на меня, как нового ассистента профессора зелий, мы, надеюсь, договорились, мисс Грейнджер?

— Да, профессор Снейп, спасибо. Но вы будете осторожны? Я насчет встречи в Лондоне? — было заметно, что девочка встревожена.

— Я и мой давний знакомый будем осторожны. И насчет встречи все остается в силе, мисс Джини. Если у вас что-то изменится, обязательно позвоните мне. Мой магловский телефон помните? — профессор внимательно взглянул на ученицу.

— Да, профессор Снейп, у меня хорошая память. А вы помните наши с Гарри номера?

— Помню. До встречи через два дня, мисс Джини.

Мисс Гермиона Грейнджер покинула класс зелий после отработки, а декан Снейп, проводив ее достаточно добрым взглядом, серьезно задумался. Через два дня предстояло сделать многое и ошибаться было никак нельзя. Цена ошибки — жизнь, цена неправильных и скоропалительных выводов — тоже, а лишних жизней ни у кого нет. Так что нужно действовать наверняка.

* * *

Гоблинский банк Гринготтс был основным звеном в составленном плане. Гоблины, как и колдомедики, могли провести сложную проверку крови мага на предмет выяснения, есть ли на чародее вредоносные чары. Еще они могли провести обряд, устраняющий такие чары, и в данном случае магия гоблинов была гораздо предпочтительнее колдомедиков из магического госпиталя. Разве не в Мунго долгие годы содержались Фрэнк и Алиса Лонгботтомы? Да, уход за ними был, но вот результата снятия проклятия, наложенного на них, не было. Случай мог быть действительно неизлечимым, но в этом следовало убедиться, причем сомнения мисс Грейнджер, моей юной компаньонки по расследованию, были обоснованы. Ее родители, Лонгботтомы, Дурсли, Сириус Блэк, Питер Петтигрю, Невилл, Гарри, Гермиона и я сам нуждались в проверке крови на предмет чего-либо вредоносного.

Тем более Сириус Блэк фактически находился вне закона во всей Магической Британии, исключением из этого был только гоблинский банк Гринготтс. На его территории лорд Блэк был просто очередным вкладчиком этого достойного банка. Сказывались гоблинско-магические войны. Волшебники победили гоблинов, но они не забыли нам этой победы и выше магических законов людей ставили магическое золото. Кто платит, тот и клиент. А Сириус Блэк готов был платить и за гоблинскую проверку, и за очистку крови для всех, и за адвокатов для себя, которых он мог нанять при посреднических услугах тех же гоблинов, и, конечно, за межконтинентальный портал, который гоблины могли открыть для своего клиента прямо из своего банка.

Чего не сделаешь для единственного выжившего наследника состояния лордов магии Блэк. Его матушка, Вальбурга Блэк, в свое время здорово погорячилась и едва не выжгла Сириуса из родового гобелена, но перед самой смертью леди Блэк успела переменить мнение и завещание в пользу старшего сына.

Что она узнала, от кого, или же просто дала волю материнским чувствам? Трудно сказать, но сейчас это могло спасти ее непутевого наследника. Доставить в Гринготтс его и Питера Петтигрю предстояло мне, чары уменьшения творят чудеса даже с магами, главное — везти обоих Мародеров в разных пузырьках и разных карманах, на всякий случай…

* * *

Ну вот, сходили в банк за помощью и даже получили ее. Поэтому я, Джини Стронд, или же мнимая Гермиона Грейнджер, сегодня здесь, в городе Коукворт, в доме Северуса Снейпа, который стоит в самом конце Паучьего тупика, почти возле бурной, но крайне заросшей чем попало речушки.

О, а вот и хозяин дома, смотрит виновато, явно сочувствует и тащит мне уже третью чашку травяного чая в утешение. Надо сказать, без Оборотного зелья и после ритуалов очистки крови Северус выглядит куда лучше. Он все еще худощавый юноша лет пятнадцати, но вот его глаза сильно изменились. Еще бы, устранение блокады магического ядра для мага как второе дыхание, потому что блокирование родовых даров, как правило, перекрывает первое и неизменно ведет к преждевременной смерти мага.

А ведь наша затея полностью удалась, да так, что теперь вспомнить страшно, но мы все это пережили. Как?

Блокировки, внушения, зелья и чары, согласно результатам проверок, были на всех.

Например, почтенная Августа Лонгботтом и ее внук Невилл получили максимальное количество зелья дружелюбия и чар доверия, направленных на Альбуса Дамблдора. К тому же у бабушки внезапно оказались заблокированы несколько родовых даров, а вот возможности Невилла, напротив, были увеличены. Алиса и Фрэнк были практически инвалидами, двенадцать лет полной блокировки магического ядра и сознания, да еще и магическая кома — это очень серьезно. Если их долго лечить, прогресс будет, но пока это беспомощные сквибы, пришедшие в себя, но помнящие только 26 декабря 1981 года, день нападения на их семью. И выздоравливать им лучше в дали от Британских островов, причем жизненно важно, чтобы Невилл в магическую школу Хогвартс тоже не возвращался уже с этих каникул. Количество внушений и чисток памяти, проведенных на мальчишке директором Дамблдором за два года, впечатлило его бабушку очень сильно.

Дурсли и Гарри Поттер. Петуния Дурсль и ее сын Дадли оказались сквибами, что, в общем-то, и не удивляло: мать Лили и Петунии — сквиб из рода Пруэтт. Но магию добрый директор Дамблдор не блокировал только Лили, а вот ее сестре повезло меньше. Она тоже должна была быть магом, но магическое ядро Петунии было заблокировано полностью еще в два года, тогда же, когда родилась ее сестра. Плюс чары отвращения и злости на племянника Гарри и страх перед всем магическим для всей их семьи, которые обновлялись ежегодно. Какая забота.

А вот с Гарри все было и легче, и тяжелее одновременно. В ребенке был крестраж, и половина родовых даров были заблокированы, но крестраж был помещен в него в марте 1993 года, а часть родовых даров была уже разблокирована его магической крестной матерью Джини Стронд.

Добровольную опеку над ребенком Мать-Магия может воспринять и так. И все бы было совсем прекрасно, если бы мальчик был Гарри Поттером, однако в волшебном пергаменте значилось имя «Гарри Смит». Глаза ребенка после очистки крови оказались не столько зелеными, сколько просто голубыми, да и сходство с Лили и Джеймсом Поттером стало размытым. Подставной ребенок, Гарри Смит, вместо сына Лили, Гарри Поттера. И вопросов тут было множество.

Где настоящий Гарри? Живы родители настоящего Гарри Поттера или нет? Откуда взялся этот мальчик, которому, как и семье Дурсль, в течение двенадцати лет внушали невесть что, пытаясь вылепить из него нужную Альбусу Дамблдору фигуру?

Сириус Блэк. О да, Азкабан — это, конечно, тюрьма, но благодаря тому, что магия там блокирована полностью, не слишком везучему Мародеру удалось освободиться от заклятий дружбы и целого букета внушений, подаренных ему директором Хогвартса. Остальное сняли уже в Гринготтсе. Как видно, членами Ордена Феникса просто так, без помощи извне, не становятся. Блэк — сильный маг, но внушения просто отвращали его от применения магии и делали сверхлояльным к Альбусу Дамблдору. После очистки крови и снятия остатков внушений на него было жалко смотреть, человек впервые осознал, что у него сознательно начали красть его жизнь и управлять им еще в десять лет, при поступлении в магическую школу.

У Северуса Снейпа картина была еще хуже. Было блокировано больше половины его родовых даров и способностей, была куча внушений на доверие и полное подчинение Альбусу Дамблдору, в крови следы зелий, в том числе и несколько любовных. Ментальные привязки на любовь к Лили Поттер и, словно любовных зелий не достаточно, еще и внушение вины за ее смерть. Следы от многочисленных чисток памяти, несмотря на которые все же сохранились воспоминания о многократных изнасилованиях. Да уж, фраза Дамблдора «мальчик мой» — ни разу не милое обращение. Бледный от злости и бессилия что-либо изменить Северус так и стоит перед глазами. И не поможешь, это все с ним уже случилось, и именно я помогла ему это вспомнить. Дамблдор не все тщательно стирал своему рабу «Обливиэйтами», кое-что всплыло после очистки крови и позволило домыслить остальное.

Переживая за Северуса, я упустила момент проверки крови у Анны и Джона Грейнджеров. Гермиона Грейнджер определенно должна была родиться ведьмой, Джон Грейнджер все же тоже был сквибом из рода магов Грейнджер. И магических даров ему никто не блокировал, даров не было, только давний след от сильного «Конфундуса». Просто было указано, что его дочь Гермиона Грейнджер мертва с 31 июля 1991 года, и его род прервался, так как после рождения ребенка ведьмы его жена Анна Грейнджер уже бесплодна.

А вот в моем пергаменте было написано мое подлинное имя: Джини Стронд. Но дата рождения была указана 31 июля 1991 года, день смерти Гермионы Грейнджер…

Анна и Джон Грейнджер дураками не были, к тому же помнили историю спасения своей дочки из-под колес автобуса ценой жизни констебля Джини Стронд. Они даже возлагали цветы к гробу молодой и отважной женщины, и тут вот что выясняется…

На жесткие вопросы родителей Гермионы, кто есть кто, я ответить не могла. Не могла соврать. А после того, как я честно сказала Анне и Джону, что я не Гермиона, а Джини Стронд, в моей жизни все рухнуло. Хвала Господу, что мы все же сдержанные англичане и, как правило, не любим эксцессов.

Чета Грейнджер, только что потерявшая ребенка, просто развернулась и ушла. Что им было сказать мне, дряни, оккупировавшей чужое тело, тело их дочери? Гарри смотрел на меня, как на чужого человека, виновного в смерти его подруги. Надо сказать, мальчик не ошибался. Лонгботтомы настороженно наблюдали за мной, как за опасным чудовищем, способным переселяться в тела других людей, а я совсем не знала, что делать дальше.

Правда, она такая, ее легко говорить, но трудно слушать. Возможно, вся моя помощь Гарри — это желание оправдаться за Гермиону. Не вышло, убийство есть убийство… У Северуса, к счастью, был с собой пузырек успокоительного зелья, и после крайне невкусного зелья остальное в банке вспоминалось с трудом.

Вроде бы проводили проверку и очистку крови для Питера Петтигрю — и снова буря эмоций со стороны Питера и остальных. Снейп долго о чем-то говорил с Дурслями, Сириусом Блэком и Августой Лонгботтом. Потом мы ехали на междугороднем автобусе в Коукворт, оба не очень вменяемые от всех новостей и переживаний, что были с ними связаны. И вот Северус вручает мне третью чашку с чаем, а я все думаю: ну почему именно я осталась живой и испортила все, что смогла испортить? И ответа нет.

* * *

Ненавижу чувствовать свою беспомощность. Да, я должен помочь, но как? Джини чувствует себя ужасно. Она винит себя буквально за все. За Гарри, который оказался вовсе не сыном Джеймса и Лили, а, так сказать, ребенком на замену. За крестраж, который поместили в мальчика, когда она, окаменевшая, лежала в лазарете, за Анну и Джона Грейнджер, лишившихся дочери и не готовых смириться с этой болью. Даже за меня. Трудно не признать, что эта сволочь Дамблдор просто вытер ноги о мою жизнь, используя меня во всех смыслах, вот только Джини тут ни при чем.

— Мисс Джини, посмотрите на меня. Пожалуйста, — Мерлин, вот не догадался выпить Оборотного зелья, и она смотрит в глаза почти ровеснику, хотя ей двадцать шесть, а мне тридцать три, и наша разница в возрасте всего семь лет.

— Со мной все в порядке, профессор Снейп. Да, я всех подвела, но со мной все в порядке, — она улыбнулась, но очень горькая улыбка мало совмещалась с лицом ребенка. Именно это раздражало меня в ней все прошедшие два года. Взрослость, которой быть не должно.

— Где же в порядке? Но поймите, Джини, родители Гермионы никогда не смирятся с потерей дочери, это немыслимо для нормальных людей — пережить свое дитя и быть счастливыми. Однако в смерти этой девочки вы невиновны. Вообще. Ты умерла за нее, Джини, твоя нынешняя жизнь — оценка этого поступка Матерью-Магией, высокая оценка. И вот даже не смей так ухмыляться! Я серьезно.

— Но вы не правы, профессор Снейп! А история с Гарри? Получается, что ребенка заменили еще в 1981 году, а семью Дурсль буквально натаскали на жуткое с ним обращение, в прошлом году в него переселили крестраж, надо думать, из того мерзкого дневника и замаскировали все это якобы ложным сражением с настоящим василиском! Если там и есть василиск, то Гарри с ним точно не сражался, и шансов одолеть его у мальчика не было, зато якобы смерть от яда василиска и оживление с помощью слез феникса надежно скрыли саму операцию по подселению крестража! Стоп! Вы в этом участвовали?!

— Я? Нет! Разве бы я пошел в этом случае в Гринготтс? Тогда я бы постарался не допустить такой проверки! Как вам это в голову пришло, мисс Джини? — я был в ярости.

— По аналогии. Два года назад вас и других профессоров вообще заставили сделать полосу смерти для нас, малолеток, а в прошлом году вы все еще подчинялись Альбусу Дамблдору.

— Я ему, как вы узнали, много в чем подчинялся, мисс! Неужели вы думаете, что меня это радовало или что я делал это добровольно? И нет, крестраж в Гарри я не подселял, клянусь своей магией. Люмос, — над моей волшебной палочкой загорелся яркий огонек.

— Простите меня, профессор Снейп. Мне очень жаль, я надеялась многое поправить, но вот как все вышло, — голос мисс Джини был совсем погасший.

— Но многое поправить все же удалось. Фрэнк и Алиса Лонгботтомы пришли в себя, и их возможно вылечить, хотя и не сразу. Августа Лонгботтом поверила нам и увезет из Англии внука и семью сына, это уже серьезный удар по планам Дамблдора. Сириус Блэк тоже вполне поверил всем плохим новостям, и ему, как вы помните, уже предоставили портал в Женеву. Уж он найдет, куда там обратиться, тем более у него в руках данные гоблинской проверки крови и ценнейший свидетель — Питер Петтигрю. Поверьте, Верховный магический Европейский суд — это серьезно, а поскольку Сириус Блэк пребывает там уже несколько часов, у Дамблдора минимум возможностей заставить его замолчать. Я переговорил с Дурслями, и завтра они разрешат мне забрать Гарри сюда на день-другой, а может и на больший срок. И мы уже спокойно решим, как нам всем действовать дальше.

— О Господи, Гарри… Мир этого ребенка рухнул за несколько часов.

— И не только его мир рухнул! Я уже мало в чем уверен, мисс Джини! Если можно давать обеты недостойным личностям, то почему нельзя давать их в честь недостойных личностей? — крайне резко ответил я тринадцатилетней девочке.

— Вы хотите сказать, что вся эта история с Мальчиком-Который-Выжил — это вариант магической защиты свидетелей? Что Лили и Джеймс Поттеры живы, как их сын Гарри? А мальчик Гарри Смит — это и будущий Темный лорд, и достаточно удачная наживка? — спросила она.

— Предположи вы подобное в начале сентября, мисс Джини, я бы вас уничтожил. Убил. Но время меняет многое, помогает переоценить. Сейчас эта версия мне вовсе не кажется кощунственной, я просто пока не могу понять, как ее осуществили. Пока не могу, — мой мрачный тон очень хорошо соответствовал бывалому Пожирателю смерти.

Мисс Джини мои слова вовсе не успокоили, как, впрочем, и меня самого. Уж слишком плохие выводы напрашивались из узнанных нами фактов. Я едва сумел настоять, чтобы она пошла спать, устроив бедняжку в маминой спальне. А сам ворочался еще полночи.

«Лили и Джеймс Поттеры живы, как их сын Гарри?» — слышался мне нежный голос кудрявого констебля Джини.

Очень возможно, мисс, очень возможно. Просто семью лорда Певерелл убедили в неизбежности нападения Волан-де-Морта и заботливо организовали вот такую «защиту свидетелей» с мнимым убийством родителей и чужим ребенком-сиротой. Маленький маг и стал тем «Гарри Поттером», которого нашли рядом с трупами «родителей». Я нашел. Кем были эти убитые люди, родители Гарри Смита? Я рыдал, оплакивая потерянную Лили, но кто это был на самом деле?

Эта находка стала для меня тем еще ударом. У меня был очередной всплеск любви к Лили Эванс-Поттер, но с чего вдруг? Она давно вышла замуж, наши дороги разошлись. Что мной двигало? Любовное зелье, глазная сыворотка «Любовь слепа»? Почти наверняка. Амортенция, куда уж без нее. Что еще? Да все что угодно, чтобы весь шестой и седьмой курс я страдал от любви к Лили, и уж конечно, все это понадобилось в двойном объеме после магической школы. Я помню свое состояние, вот только откуда оно взялось?

Кто умер вместо Лили и Джеймса? Да кто угодно, это их самих явно не сильно волновало! И уж точно за подобную услугу Поттеры — богатейшая семья в Британии — не пожалели бы золотых галеонов, особенно если их вытягивал из этой семейки кто-то очень умный, Альбус Дамблдор, например…

Наконец-то объяснялось, почему «наследнику Гарри Поттеру» не дали ключ от собственного сейфа, а умница Джини едва стрясла с попечительского совета деньги на оплату факультативов для «Гарри». Магический опекун Альбус Дамблдор этому изволил противиться. Дать деньги чужому ребенку? Нет конечно! Вот почему мальчика не водили в Мунго для исправления зрения, вдруг колдомедики заметят и повредят чары изменения внешности, и будет видно, что этот мальчик не Гарри Поттер.

Ах, как вы правы, Джини! Всякое преступление оставляет финансовый след. Где-то был банально куплен или украден маленький мальчик-сирота, по статусу крови полукровка, как сказано в пергаменте гоблинов. Из семьи сквибов или магов, где один из родителей был маглом, и фамилия этой семьи была Смит, а ребенка, возможно, звали Гарольдом, Генри или Гарнетом. Возможно, семья была убита якобы «Пожирателями смерти», а возможно, их убили в доме Поттеров, как Поттеров… Или нет, и малыш уже был в магическом или магловском приюте. Все возможно.

Я снова и снова вспоминал великого магловского монаха-августинца, аббата из Брно, Грегора Иоганна Менделя, создателя науки генетики. Почему мне действительно ни разу не казалось странно чужеродной рыжая девочка Лили с зелеными глазами и среднего роста, рожденная в семье высоких и худых блондинов Эвансов, сплошь голубоглазых?

У умницы Джини предубеждение против рыжей семейки Уизли. Мне и ей точно известно, что братья Альбус и Аберфорт Дамблдоры в детстве весьма походили на детишек Уизли и рыжиной, и чертами лица. Колдофото — вещь упрямая, сходство буквально налицо.

Молли Уизли, в девичестве Пруэтт, сестра Фабиана и Гидеона Пруэттов, все трое — верные члены Ордена Феникса. Пруэтты — столь же рыжая семейка, как и Уизли, разве что без статуса предателей крови. Родители Молли сильно возражали против ее брака с Артуром Уизли как раз из-за этого статуса, но Альбус Дамблдор был за молодую пару, и брак состоялся. Лили Эванс не слишком похожа на сестру Петунию, а вот с Молли они выглядят как кузины. Возможно, так и есть? В родстве ли Пруэтты, Уизли и Дамблдоры?

Альбус Дамблдор, сволочь Альбус Дамблдор. Снова вспоминается часть нашей с мисс Джини ссоры:

— Это аморально и унизительно, а учитывая мои обеты перед Альбусом Дамблдором, еще и опасно! Он вообще-то гомосексуалист, а я обязан выполнять все его приказы! — возмущался я.

— Я же не знала, что вы не гомосексуалист. Директор постоянно вас так и зовет, «мальчик мой». Я думала, вы вовсе не против, — отвечала она мне.

Умная вы, Джини, заметили то, что не заметил я сам. Впрочем, мне регулярно чистили память. Сколько еще мальчишек в Хогвартсе эта мразь зовет «мальчик мой» и угощает их не только лимонными дольками? Почему я столь равнодушно отношусь к сексуальному насилию над собой? Мне что, понравилось? Точно нет.

Но почему тогда у меня нет даже постоянной девушки? Не было ни одного романа за эти годы, только профессионалки из Лютного и из мира маглов. Что это? Влияние «любви к Лили Поттер», неверие в любовь вообще или глубинное понимание, в каком аду я живу последние двенадцать лет и нежелание в этот ад втягивать еще кого-либо? Все возможно. И вот теперь я знаю про себя слишком много, спасительного беспамятства больше не будет. Как мне дальше с этим жить, не ясно, ясно, что на истерики и сожаления времени и сил нет.

Уснул я с острым сожалением о том, что Мэри МакДональд не училась по-настоящему со мной в далеком 1976 году. Иногда в жизни не хватает просто неравнодушного человека и общения с ним. А завтра нужно съездить к Дурслям в Литтл Уингинг, на Тисовую улицу, за мальчиком Гарри, который никогда не был Поттером и которому, как и мне, лгали всю его жизнь.

* * *

Следующий день принес массу сюрпризов. Начались они для меня с вкусного завтрака и чисто убранной кухни, столовой и гостиной. О да, на завтрак может быть вкусная рисовая каша с сосисками и яичницей, а к ароматному кофе могут быть сладкие горячие тосты с сыром.

Во сколько же проснулась Джини, если на кухне, в гостиной и столовой столь чисто? Бедняжке что, вовсе не спалось, и она успокаивалась с помощью домашних дел? Возможно. Так вот что главное в семейных трапезах — забота, ну и еда тоже, особенно вкусная.

— Джини, спасибо за завтрак и за уборку, но вам нужно поспать, отдохните, пожалуйста. Я сейчас поеду за Гарри, оставлять его в семье Дурсль сейчас все равно, что подписать смертный приговор и этой семье, и ни в чем не повинному мальчишке. Как вы верно отметили, его мир рухнул вчера, а в таком состоянии мальчишки бывают ершисты. Я плохой дипломат по сравнению с вами. Убеждать Гарри Смита остаться вместе с нами придется вам, Джини. Надеюсь, вы понимаете, что все изменилось, и возвращаться в Хогвартс — это самоубийство для нас троих?

— Я понимаю, Северус. Но это влечет море перемен в наших жизнях, и боюсь, вам, как старшему, достанется больше всех. Я буду помогать, но объективно большая часть проблем ляжет на вас, это тяжело.

— Вам двадцать шесть, Джини, и как взрослая женщина, я думаю, вы уже поняли, что именно представляла из себя моя устоявшаяся жизнь и карьера в Хогвартсе. Я был с вами предельно откровенен, мисс. Действуя сообща, мы можем спасти друг друга и Гарри Смита. У вас знание законов мира обычного, у меня — магического, это точно поможет, как и наша новая, более юная внешность. Так что отдохните. Планы вы составляете прекрасно, но вам сегодня понадобится ясная голова.

— Северус, а для вас точно не опасно аппарировать… сейчас?

— Часто опасно, но сейчас я в Литтл Уингинг поеду на автобусе, да и обратно тоже. Мне нужно восстанавливать способности, а вам и Гарри изучать магию и развиваться. Ваша магическая сила увеличивается, и этим нужно уметь управлять.

— Северус, пожалуйста, называй меня на ты. И просто по имени, хорошо?

— Договорились, Джини. Но я жду ответной любезности. По дороге домой что-нибудь купить?

— Ну, вообще, картошки и рыбу купить было бы неплохо. И немного моркови и лука. И свежего укропа с розмарином, если будут.

Я кивнул, соглашаясь с просьбой новой здешней домохозяйки, а после этого выпил Оборотное зелье, переоделся в магловскую одежду и пошел к самому надежному средству передвижения — автобусу.

В Литтл Уингинге на Тисовой улице меня уже ждали. Вот только Петуния и Вернон Дурсли удивили меня с первых минут посещения их дома. Они понимали необходимость спрятать Гарри, который вовсе не был их племянником, прямо сейчас, и необходимость уехать самим куда-либо на достаточно долгий срок тоже была им ясна. Но они искренне беспокоились за мальчика и его подругу Гермиону, которая вдруг оказалась мисс Джини Стронд.

Как я выяснил из рассказов Петунии, Джини подобрала ключ к общению с семьей опекунов Гарри еще в летние каникулы после первого курса.

Девочка полностью оформила нужные бумаги на опекунство и получение пособия на опекаемого ребенка, да и все остальные очень необходимые документы на сироту Гарри Поттера. Для полицейского знание подобных бюрократических нюансов опекунства естественно. Затем, подкинув Петунии кучу журналов по дизайну, Джини организовала переселение Гарри в комнату Дадли, и мальчики уже вместе сделали из чулана под лестницей мини-кабинет семьи Дурсль. Даже Интернет туда провели при помощи мистера Дурсля.

Она помогла подружиться Дадли и Гарри, а тетя Мардж стала их добрым советчиком при выборе общей собаки, огромного водолаза Блэка.

Все успехи Гарри Смита в травологии объяснялись дружескими тренировками в саду с тетей Петунией, которая про растения знала почти все. Была бы эта женщина светилом травологии, если бы ей не заблокировали магические дары и развитие магического ядра в два года? Сестра ли ей Лили?

Бинго! Не сестра. Лили — дочь умершей двоюродной кузины, сирота, которую Эвансы взяли к себе, когда девочке было полгода. Но Петуния помнила младшую «сестренку» всегда. А маленькая сестренка всегда и во всем была принцессой Лили… В школе и дома, для родителей, друзей и для соседского мальчишки Северуса, который ради Лили часто обижал маглу Туни. Все восхищались Лили, начиная с приемных родителей, родных отца и матери Петунии Эванс. И все считали, что удел невзрачной Туни — возиться на кухне, копаться в земле их сада, стучать на печатной машинке на работе, и никто не вспоминал, что ее зовут Петуния. Петуния Эванс, которая может сама, без магии и эльфов, испечь божественный торт, вырастить такие розы, что им позавидует леди Нарцисса Малфой, а читая и печатая скучные отчеты о продажах дрелей, эта дама может выстроить стратегию развития семейного бизнеса на полгода вперед.

Эта женщина извинялась перед Гарри и мной за дурное обращение с мальчиком, а Гарри успокаивал тетю, что все позади уже полтора года как. Полтора года, лето первого курса и знакомство с мисс Джини, Гермионой Грейнджер. Да, вы разрушительница проклятий, мисс Джини. Недаром Мать-Магия признала вас крестной Гарри Смита, вы спасали и его, и его семью, у вас многое получилось.

— Гарри, вы слишком опасный свидетель. Вас и семью Дурсль могут убить, если мы не поторопимся их оставить. Понимаете? — вот так мило я умею говорить с детьми. Напугал.

— Мистер Снейп, а мы узнаем, где Гарри и что ним? Да, он не наш племянник, но мы только-только нашли общий язык, стали семьей.

— Миссис Дурсль, я обязательно извещу вас. Но сейчас Гарри нужно уехать. Ты мне доверяешь, Гарри?

— Почти, после вчерашнего… Вы очень странный, профессор Снейп, но очень честный… И Гермиона, она на меня сердится? Я просто вчера не знал, что и думать. А сейчас думаю, что Гермиона мне никогда не врала, всегда помогала. А если она и впрямь моя магическая крестная? Сириус Блэк у настоящего Гарри Поттера, а Гермиона у меня…

— Мать-Магия считает точно так же, как вы, Гарри. Так вы все же поедете со мной? — и ребенок, который не доверял мне ни в чем два года, все же соглашается. Ведь мне доверяет Гермиона, его крестная…

После мы еще раз говорим с семьей Дурсль, мне передают документы мальчика, его кредитную карту, на которую до последнего пенни складывалось его пособие, и чемодан, заботливо собранный тетей. Гарри на какое-то время прощается со своим кузеном и с водолазом Блэком. Грустно. Мисс Джини и Гарри все же создали тут семью, а я ее разрушаю. Хотя нет, не я. Я всего лишь спасаю ребенка.

По телефону Дурслей созваниваюсь с семьей Грейнджер. Разговор с главой семьи Джоном Грейнджером непрост. Приехать к ним нам не позволяют, но все же соглашаются отдать паспорт девочки и ее документы, им ни к чему бумаги умершей дочери. С меня берут слово, что эта мисс с телом их девочки не будет присутствовать на встрече, и я честно клянусь в этом. Уже через три часа я и Гарри встречаемся с Джоном Грейнджером возле входа в метро, и я забираю пачку бумаг и даже объемную сумку личных вещей мисс Джини.

После Джон Грейнджер, не говоря мне лишнего слова, спускается в метро. Мне нечего сказать этому человеку, он знает, что Гермиона Грейнджер умерла 31 июля 1991 года, а в ее теле живет кто-то другой. Да, этот кто-то неплохой человек, но совершенно чужой. Для мистера Грейнджера и его жены это конец всех надежд на будущее.

— Сэр Снейп, а мистер Грейнджер не слишком жестоко относится к Гермионе?

— Гарри, его дочь умерла, и ему очень больно. Это не поправить. В теле Гермионы Грейнджер живет душа другой девушки, и даже если эта душа очень хорошая, все равно родители никогда с таким смириться не смогут.

— А мои настоящие родители, которые не Лили и Джеймс Поттеры, а Смиты, где они и что с ними, сэр Снейп?

— Вот это мы и будем с вашей магической крестной выяснять. Ее зовут мисс Джини Стронд, она была офицером полиции, и она любит, когда ее зовут просто Джини.

— Ладно, Джини — красивое имя. А она в Скотленд-Ярде работала?

— Нет, мисс Джини Стронд была всего лишь констеблем британской полиции и погибла 31 июля 1991 года, спасая Гермиону Грейнджер. Не спасла. Но она — герой Великобритании, Медаль Королевы за отвагу ей присвоили уже посмертно. Спасая Гермиону Грейнджер, она как полицейский отличилась в третий раз, хотя была всего лишь констеблем.

— Но тогда Джон Грейнджер тем более несправедлив!

— Он отец в страшном горе, ему просто больно, и никто не может помочь ни ему, ни его семье… Едем домой, Гарри, нас уже ждут в Коукворте. Да и купить по дороге кое-что к ужину нужно, Джини просила…

Рождественские чудеса, с магией и без...

Мир магии прочно основан на законах магии, и это не тавтология. Вся жизнь того или иного волшебного сообщества подвержена воздействию магии на людей. Это проявляется от выращивания пищи до различных аспектов жизни магов. Одежду тут шьют с помощью магии, создают вокруг нее защитный контур для удобства и безопасности того, кто ее будет носить, так же строят дом вокруг родового камня, вплетая чары защиты, расширения пространства и неимоверное число благословений на людей, живущих в этом доме. По тем же принципам вокруг подобного дома растят магический сад и вызывают родник с чистой водой — даром земли, что будет питать все и всех живущих вокруг этого родника.

Но есть и вторая сторона магии. Темные искусства — то, что не всегда идет людям на пользу. Эти искусства не всегда непростительны и смертельны, но всегда потенциально опасны, как и сама жизнь. Магические проклятья — как раз очень важный раздел Темных искусств.

Вот маглы бы сказали человеку, которого они терпеть не могут: «Да что б тебя!» — и все. Добрые они, маглы… А ведь это тоже проклятье, но с человеком, которого они столь неконкретно и расплывчато прокляли, случается что угодно, очень часто хорошее. А маги, знающие силу, точность и структуру проклятий — люди серьезные, вовсе не жаждущие получить магический откат. Что такое магический откат? Это отдельный разговор.

Вот решил Некто особенно сильно проклясть Кого-то, взял взаймы у Матери-Магии силу — силе ведь все равно, что с ней будут творить. И проклятье было наложено. Пока оно успешно действовало, Некто этим вовсю пользовался, строил за счет горя, разорения или разрушения обычной жизни Кого-то свои планы, часто многоуровневые. Просто бизнес, возвышение за чужой счет. Но после Кто-то снял с себя самое первое проклятье, которое наложил Некто, и это дало первый сдвиг будущего магического отката.

Магическая сила для проклятья была взята у мироздания взаймы, слишком огромных сил у магов людей обычно не бывает, они же люди. А Кто-то вовсе не заслужил кармического проклятья и цепочек злонамеренных неудач, возложенных на его судьбу злобным Некто. Не заслужил, но перенес… И вот судьба и Мать-Магия отпускает второй конец растянутой до предела пружины проклятья, а первый конец все еще в руках злонамеренного должника, Некто.

И уже свободный от наложенного проклятья Кто-то, как правило, может лично наблюдать магический откат, вернувшийся к Некто по воле заимодавца, Матери-Магии. И в этом откате неслабые проценты по счету магического займа силы на злое дело. Тут будут и крушение многоуровневых планов этого Некто, и все страдания, что перенес за время проклятия Кто-то, тоже возвращаются к автору проклятия, а уж если была изначально некая цель, построенная на этом проклятье, то судьба и магия реализует в жизнь полную противоположность этой цели. А если этот магический долг отягощен еще и долгом кармическим, виной перед будущим магии, перед ребенком, к примеру, то все еще серьезнее.

Неизбежно лишение магических сил и наказание за реальные преступления, если таковые были при развитии проклятия. Но лишение магии — само собой, с немногими личными вещами на выход, в мир маглов, они вообще-то добрые, и ты, преступник, возможно, освоишься среди них, если, конечно, будет вести себя с уважением к чужим законам.

Но это лирика, как наивно думал я, бродя с Гарри по магловскому фермерскому рынку и закупая всякое вкусное на ужин. Вот зачем я столь сильно увлекался Темными искусствами, если столь не понимал сути путей магии? Если только просто любил читать умные книги? А события между тем начали развиваться, ведь жизнь не стоит на месте.

* * *

Убирать, готовить, стирать и ничего при этом не трогать — очень трудно, но при помощи магии возможно. Этим я и занималась. Пол во всем доме был чист, как стены и стекла. Ванная сверкала стерильной чистотой, мебель и лестница починены заклинаниями, а на них мною был наложен еще и «Стазис» для долговечности этих заклинаний. Пыль исчезла везде, ну или почти везде. Там, где удалось ее найти, уж точно.

Теперь я занималась ревизией продуктов, и результат не очень впечатлял. Несколько банок консервов, кстати, неплохих, паста под «Стазисом». Хм-м, две пригоршни каннеллони — может пригодиться. Из крупы — полкило риса, тоже под «Стазисом». Пакет очень хорошего кофе, бутылка не менее хорошего виски. Есть соль, пакетик сухих дрожжей, очень маленький пакетик черного перца, когда-то затерявшийся в ящике среди ложек. Да, Северус не гурман или бывает в родительском доме крайне редко. Однако при таком питании его худоба объяснима.

Но для девушки, выросшей на Фарерах, где почти вся еда привозная, плохих продуктов нет, есть неправильно примененные. Так что если в запасах Северуса найдутся душистые травы вроде тимьяна и чабреца, то многое поправимо.

Рис с помощью магии измельчаем в муку, восстанавливаем дрожжи, и пусть рисовое тесто поднимается. Тимьяна и чабреца нет, но есть майоран, вот он и будет пряностью вместе с пакетиком перца. И две банки мясных консервов, ага… Мясной пирог потихоньку становится реальностью. А это что за банка без этикеток? Вскрываю из любопытства. О, консервированный зеленый горошек! Репаро! Ты еще послужишь пищей! Пирогу быть!

Среди этой суеты в дверь дома постучали, и я, конечно, открыла, не особо заморачиваясь вопросами, кто там. Вне Хогвартса я мало кого боюсь, я же взрослая и полицейский в прошлом. Как сказал бы Северус, Гриффиндор головного мозга.

На пороге стоял человек с бородой и сальными спутанными волосами, лет примерно от тридцати до сорока, ну очень плохо выглядящей. Плохо, по-летнему одетый и в дырявых ботинках без носков, а кругом декабрь. Словно узник концлагеря или Сириус Блэк, узник Азкабана.

— Мисс, а вашу матушку как звали? — спросил визитер хриплым голосом. Снова. Надо думать, в Азкабане день открытых дверей. Но я уже не в магической деревне Хогсмид, а в магловском мире, в заштатном городке Коукворт. И это дом Северуса Снейпа, Пожирателя смерти, вообще-то…

— Мэри МакДональд, — отвечаю я незнакомцу, вспоминая, у кого я могла видеть такие серо-голубые глаза.

— Вы очень на маму похожи, мисс, а вот от Снейпа ну ничего, во славу Мерлина. Трудно было бы девочке в жизни с такой внешностью…

Я еще раз пристально взглянула на незнакомца. Меня словно холодной водой окатило. Это же…

— Мальсибер?! Вы Грег Мальсибер! Входите в дом скорее, холодно же! Вы тоже сбежали из Азкабана, сэр? — говорю я, пропуская худющую жертву магического правосудия в теплый дом.

— Ну уж сбежал, отсидел все двенадцать лет. Освободили. А на воле уже идти и некуда, отец в тюрьме, жены с сыном не нашел, волшебной палочки, считайте, нет, под чарами охраны аврората она. А вам сколько лет, мисс?

— Меня зовут Джини, и мне тринадцать лет. Я о вас знаю.

— А я о тебе нет. Снейп не дурак, хорошо тебя прятал, чтобы Милорд не узнал о ребенке, а я дурень, как выяснилось, моему сыну тоже тринадцать теперь, — Мальсибер осторожно опустился в мягкое кресло возле камина. Он явно вымотан до предела холодом, голодом и полной ненужностью никому.

— Мистер Мальсибер. Давайте так, сначала вы идете в ванную и моетесь, а я достану одежду и белье Северуса, чтобы вам переодеться. И приготовлю поесть. Вы не против такого плана действий?

— Нет конечно. А твой отец меня не прогонит?

— Снейп не мой отец, но он точно не прогонит. Так, акцио Бодроперцовое зелье, Укрепляющий раствор, — я угадала, в доме зельевара не может не быть самых необходимых зелий. В руку влетают два флакона. — Вот это выпьете прямо сейчас, до ванны, — я вручаю оба флакона гостю и слежу, чтобы оба были опустошены. После направляю на Грега свою волшебную палочку, произношу «Эйр» и, пока гость нежится в теплом потоке воздуха, спешу в ванную.

Северус живет в магловском доме, но, я так понимаю, платит этот человек только за телефон и налог на недвижимость, если, конечно, не наложил отвращающие чары и чары незначительности, чтобы не приходили тут всякие из налоговых служб. Вместо лампочек люмосы, холодильник — просто шкаф с чарами «Стазис максима», канализация есть, но кнопку слива лучше не нажимать, а сказать: «Эванеско». Вода и нагревание оной для принятия ванны — тоже твоей волшебной палочки дело.

Вряд ли он жлоб, просто тут Северус практически не бывает. Самая чистая комната здесь — спальня его мамы, самое ценное в доме — это книги. Его дом — пристанище очень одинокого человека.

Я наполняю ванну при помощи «Агуаменти», нагреваю ее, приношу найденное в комоде белье и магловскую одежду Северуса. Подумать только, у него есть джинсы, футболки и свитер, а еще тапочки и носки! И слава богу. Грег Мальсибер не в том состоянии, чтобы возиться с сотней пуговиц даже при помощи магии. Согреваю помещение ванной комнаты, тепло — это жизнь. И очень хорошо, что я делаю домашнее мыло и подарила профессору Снейпу на Рождество целый набор для душа, куда сейчас без него!

Ставлю в ванную комнату стул со стопкой чистой одежды и полотенцами, под стул — тапки с чистыми носками, и провожаю туда гостя.

Ванна с теплой водой, ароматное мыло, чистая одежда. Измученный свободой гость смотрит на все это с трепетом, как на давнюю нереальную мечту.

— Мистер Мальсибер, вы сейчас спокойно мойтесь, а я приготовлю вам еды и комнату, чтобы вы могли нормально выспаться, уж слишком вы вымотаны, ладно? А после уже мы серьезно поговорим. И не бойтесь, вас никто не прогонит!

— Спасибо. Мисс Джини, а если Снейп не ваш отец, но Мэри МакДональд — мать, то как же?.. — чувствуется, что Мальсибер запутался. Я и сама уже путаюсь, кто я и где.

— Я все вам объясню, но после ванны и обеда. А сейчас мне нужно его приготовить, — оставляю Мальсибера в обществе теплой ванны и душистого мыла.

На кухне зажигаю магией огонь на плите и ставлю на огонь кастрюлю с водой. Пришло время двух горстей макарон каннеллони и одной банки тушеного мяса, иначе в ожидании пирога из рисовой муки Грег Мальсибер истечет желудочным соком. Еще нужно сварить кофе, кстати, сахар я тоже тут видела. Также от завтрака осталось одно неиспользованное яйцо. Мальсибер точно выживет.

Вот это и называется последствиями магической войны. А сколько таких, как Грег, в небольшом магическом сообществе? Пожиратели смерти, Мракоборцы, множество простых волшебников — все они с одинаково искалеченной психикой, почти не жившие нормальной жизнью, не омраченной ужасами войны. Отсидел Грег Мальсибер двенадцать лет, значит, сел в двадцать или двадцать один. Выглядит на все сорок, как Сириус Блэк. Его отец еще в Азкабане, а свою семью — жену и сына — он не нашел… Возможно, у его жены давно есть другой муж, а у сына — отчим, хотя с разводами у магов вроде не столь просто. Его сыну теперь должно быть тоже тринадцать, то есть отца он не помнит… Влип болтун и весельчак Грег, сильно влип…

* * *

Свобода, ненужность, холод декабря 1993 года. Идти было некуда, магический мир меня не ждал. Безрезультатные десятидневные поиски жены и сына высосали мои немногие силы, из Азкабана здоровым не выйдешь. А тут ни толкового ночлега, ни еды, что выпросил, то и съел… Ник Эйвери тоже исчез. Возможно, моя Кэти и Гарольд с ним? Да и пусть, если с ним, пусть только Ник сбережет их. Кэти — магла, а матери-одиночке и в магловском мире несладко. Жесткий мир маглов ничуть не лучше нашего. А ведь есть у меня один знакомый, который тогда не сел, полукровка Снейп. И я знаю, где он живет, пару раз навещал его в том городке. Магических сил на аппарацию уже нет, а действие моей волшебной палочки ограничено законом, но мозги-то у меня есть?

— Подайте, добрые маги, чистокровному, прожившему возле дементоров дюжину лет. Помогите ему отметить Рождество!

Всего час унижений во время прошения милостыни, и новоявленный чистокровный нищий обзавелся одним галеоном и пятью сиклями. Рождество, все щедры! А дальше дело техники. Вызываю автобус «Ночной Рыцарь». За проезд до Коукворта жмот Стэнли Шанпайк требует галеон, а водитель Эрни Прэнг советует кондуктору взять деньги вперед. Ну водятел! Но я не в том положении, чтобы спорить, уговорили, сволочи.

Уже проехав полпути, понимаю, что если в доме Снейпа никого нет, то придется умирать. Замерзать, как бездомному псу. Кому я нужен в мире маглов?

Выйдя из относительно теплого автобуса, пошел по узенькой улочке к самому последнему дому. Если не впустят, тогда все… Но на стук дверь открылась.

Я сразу ее узнал, хотя видел эту шуструю и веселую девчонку всего раза три, весьма мимолетно. Мэри МакДональд, малолетка с Гриффиндора. Хотя, сколько ж прошло времени, семнадцать лет? Значит, это дочка Северуса?

— Мисс, а вашу матушку как звали? — спрашиваю я, рискуя напугать девочку и остаться умирать от голода и холода за дверью.

Многое умерло во мне, но не любопытство. Но происходит чудо, возможно, рождественское.

— Мальсибер?! Вы Грег Мальсибер! Входите в дом скорее, холодно же! — меня впускают в дом и начинают обо мне заботиться. Меня в этом доме помнят?

Мать и отец ей про меня рассказывали? Почему? Снейп ей отец или нет? Мэри МакДональд — ее мать, но она Джини и не Снейп, не разобраться…

Ладно, она же сказала, что все объяснит, еще и накормит. Хотела бы эта Джини зла, не стала бы тратить на меня зелья. Бодроперцовое и Укрепляющий раствор были очень кстати, теперь не сдохну. Да и все расспросы могут подождать, сначала многолетняя мечта: ванна и душистое мыло.

Выйдя из ванной, чистый и разомлевший, в свежей одежде, я впервые за долгое время почувствовал себя человеком. В столовой меня уже ждал вкусный обед: паста с мясом, а еще яичница с горошком и отличный сладкий кофе с капелькой виски для аромата. Наверно, я слишком жадно ел; кудрявая девчонка Джини смотрела на меня с очень взрослой жалостью.

— Может быть, чуть-чуть виски, сэр? Полный бокал вам пока нельзя, уж простите…

— Да, пожалуй, мисс, — быстро соглашаюсь я с прекрасной идеей юной хозяйки. А после выпиваю маленькую рюмку божественного напитка. Действительно, Рождество.

— Сэр Мальсибер, я понимаю, что у вас много вопросов, и я вам все объясню, правда. Но вы слишком вымотаны сейчас, давайте вы выспитесь, а ближе к ужину придет Северус и мы обо всем спокойно поговорим.

Я настораживаюсь, уж слишком все хорошо. Девчонка это чувствует.

— Я, Джини Стронд, клянусь не причинять никакого вреда Грегу Мальсиберу и лично оберегать его, насколько хватит моих сил и знаний. Клянусь моей магией. Люмос, — ее волшебная палочка светится красивым голубым огнем. На моей памяти только Снейп так подтверждал клятву…

— Только Снейп так клялся, и все же говоришь, ты не его дочь, — усмехаюсь я.

— Так я у него и научилась. Он мой профессор и друг. Ну, в смысле, просто друг, не любовник.

— Да уж, сколь я помню, на малолеток Снейп не заглядывался, а зря. Мэри МакДональд была точно получше дуры Эванс. Была бы тогда ты, Джини, дочкой моего друга, — глупо улыбаюсь.

Вымылся, наелся, выпил, вот и развезло с голода и ночевок почти на улице. Но девочка не обижается, просто провожает меня в спальню, а там уже согретая магией кровать с теплым одеялом и чистым постельным бельем. Вторая многолетняя мечта за один день. Падаю в теплое облако постели и засыпаю, едва коснувшись подушки. Я в гостях у друзей, мне все объяснят, когда высплюсь. Рождество.

* * *

Мы с Гарри вернулись домой уже вечером. Паучий тупик никогда не имел освещения фонарями, и вместо электрического фонарика нам служил «Люмос». Да, нарушение Статута секретности, но почти не отслеживаемое нарушение, да и «Люмос» на волшебной палочке выглядит почти как фонарик. У меня была куча сумок с едой, а у Гарри чемодан своих вещей и сумка вещей Джини, куда уж тут без чар облегчения веса и уменьшения. Несносная девчонка уже нас ждала, причем не одна. За столом в гостиной сидел худой бородатый тип, смутно мне знакомый, а на столе стоял вкусно пахнущий пирог с мясом, который он азартно уничтожал.

Пирог с мясом! В доме точно не было муки, да и мяса тоже. Не иначе, отважный констебль вышла на сверхудачную охоту на крыс… Однако при этой мысли мне стало совестно. Оставил девчонку в чужом для нее городе и доме одну, без еды и денег. Она-то тебя завтраком из остатков найденных продуктов накормила, а ты не оставил ей и десяти фунтов, чтобы купить …А каковы сейчас в магловском мире цены? Что вообще можно в лавке купить на десять фунтов? Не задумывался, похоже, зря. В Хогвартс нам троим теперь лучше не возвращаться, если дорога жизнь, а жизнь с двумя детьми на руках сложна даже для мастера зелий.

А ведь утром именно об этом Джини мне напоминала! А умный я не придал серьезности положения значения и тоже зря. Джини — надежный помощник. К концу этого лета мы будем выглядеть ровесниками, обоим по шестнадцать… Шестнадцатилетний мастер зелий и шестнадцатилетняя третьекурсница, умница и хорошая домохозяйка. И мальчик Гарри четырнадцати лет. К слову, для детей возможно домашнее обучение магии и сдача экзамена ЖАБА и СОВ экстерном в Шармбатоне, например, если переехать во Францию.

Но на все это нужно кому-то из старших заработать денег, а старший — я. Много ли желающих в Европе работать с мастером зелий шестнадцати лет? А французский язык? Гарри и Джини его не знают, а мне некогда будет учить их магии и иностранным языкам, если мне все же удастся найти работу. Ох, правы вы, умная мисс, положение сложное.

Стоп. Сейчас не время размышлять о сложности положения. Кто наш странный гость?

— Снейп, ты что, меня все еще не узнал? — спросил меня худой бородач в моей собственной одежде.

И тут я его узнал. Это же Грег Мальсибер, отправившийся в Азкабан в октябре 1981 года! Меня перед Визенгамотом отмазал от срока в Азкабане Альбус Дамблдор, по уши замазав при этом даже не будем говорить чем. Я дал на бывших друзей нужные показания, и авроры увели их в Азкабан, а меня — Дамблдор, в Хогвартс, исполнять долг перед сыном погибшей Лили Поттер. И вот этот мальчик, якобы сын Лили, у меня в гостях.

О, каким смехом я смеялся и как смотрели на меня Джини, Гарри и Грег. Горько отсмеявшись, я сделал то, чего не разрешал себе никогда: рассказал собравшимся под моим кровом людям обо всем. Открыто, честно и безоглядно, совсем по-гриффиндорски.

Все со дня данного мной обета Альбусу Дамблдору. Не скрыл и моего отношения к Лили Эванс-Поттер, моего взрослого к ней отношения. Показал Маховик времени и подробно рассказал о нашем с мисс Джини хронопутешествии, о ее расследовании в школе магии, опеке над Гарри Смитом и о том, почему Гермиона Грейнджер мертва, а Джини Стронд жива и магическая крестная Гарри. О далеко идущих планах директора Дамблдора на Гарри и Невилла тоже рассказал, как и о Мародерах и Ордене Феникса, мракоборцах и террористах одновременно.

Гарри Смит должен был узнать все о ситуации, в которую его поставили мерзавцы с первых месяцев его жизни.

— Снейп, пергамент гоблинской проверки крови Гарри у тебя с собой? — нервно спросил Грег Мальсибер после моей долгой речи.

— Да, вот он, а ты что, знаешь этого Смита, женатого на магле? — спросил я старого друга, протягивая ему лист пергамента.

— Моя жена Кэти была маглой. Открыто назвать ее женой было смерти подобно, либо отец — фанатик недоделанный, либо друзья — Пожиратели смерти просто убили бы нас. А за что? И нечего так смотреть на меня! Мы обвенчались в магловской церкви, я назвался как Грегори Смит, это древнее имя нашей семьи. Мы артефакторы-оружейники, кузнецы, — похоже, сегодня был вечер откровений.

— Кто вы с Гарри друг другу, можно выяснить быстрее и надежнее, Грег. Я же зельевар!

Я порылся в своих запасах. К счастью, я уже кое-что приготовил для того, чтобы выгодно продать в магическую аптеку в эти каникулы — моя обычная подработка, редкие и сложные зелья. Нужно же как-то оплачивать покупку любимых книг. Зелье определения родства тут тоже имелось, причем с очень неплохим сроком годности.

— Гарри, подойди, прошу тебя…

— Вы хотите выяснить, не я ли сын вашего гостя? — сказал голубоглазый теперь мальчик, смотря то на меня со склянкой зелья, то на Мальсибера, нервно сжимающего пергамент.

— Да. Каплю твоей крови можно? — через минуту капля крови мальчика упала во флакон зелья, растворилась, и зелье осталось прозрачным.

Пока прозрачным. Еще через минуту в тот же флакон падает капля крови Грегори Мальсибера. Спустя пару минут зелье во флаконе становится ярко-голубым. Мерлин, как все просто!

— Твое полное имя Гарольд, Гарольд Мальсибер, — хрипло говорит мой старый друг мальчишке, притягивая его к себе за рукав рубашки.

— А моя мама?

— Кэти, Кэтрин Милс. Мы познакомились в магловском мире, в кафе, где она работала. Потом поженились. Мне все равно, что ребенок полукровка, я его и обучу, и воспитаю, а обновленная кровь будет только усилена. Главное — это наши дети и наша жизнь вместе…

— Как ты в Пожиратели смерти вступил с такими взглядами, Грег? — не удерживаюсь от шпильки я. Зависть — мощное чувство. У Грега отличный сын, и свою Кэти он, похоже, любит до сих пор, не то что я…

— Сам знаешь как. Отец привел за руку, на эту руку Черную метку и поставили. Дурень молодой был, жизни не знал, отцу слова поперек не говорил. Зря. Буквально за день до того, как Волан-де-Морт пошел убивать Поттеров и пропал, я отправил Эйвери к Кэти. Нашему мальчику всего полгода было, Пожиратели смерти на ушах стояли, и Ник обещал их из домика в Хогсмиде отвезти в мир маглов на время. Но все исчезли. И Ник, и Кэти, и Гарольд.

— То есть Ник все знал и помогал вам?

— Ну да, мы же друзья. Я был уверен, что придурки из соратников Пожирателей смерти до Кэти и ребенка доберутся только через его труп!

— Так все и было, Грег. Похоже, все так и было, — горько говорю я школьному другу и описываю восемь серьезнейших ран, несовместимых с жизнью, которые я видел в доме Поттеров на якобы трупе Джеймса Поттера.

— Вы хотите сказать, профессор Снейп, что этого мистера Эйвери убили и наложили чары, чтобы он выглядел как Джеймс Поттер? — спрашивает меня сын Грега.

— Можно просто трансфигурировать мертвое тело. Именно это я и хочу сказать, Гарри, прости, Гарольд. Кэти Смит выдали после смерти за Лили Поттер, тоже изменив труп, а вам достался только шрам и немного чар изменения внешности.

— А чтобы маги не заметили, что они есть на ребенке, его растили в семье маглов Дурсль, да еще на них наложили заклятия и внушения на плохое отношение к ребенку. Сволочи! И из магловской семьи ребенок прямиком попадает в Хогвартс, минуя Мунго и Опекунский совет, и чары не выявляются! — горячится магическая крестная Гарольда Мальсибера.

— Мою Кэти убили еще двенадцать лет назад… И Ника, когда он защищал мою семью… Вот почему я ничего не мог узнать, — потерянно и горько говорит Грег.

— Пап, но теперь мы вместе и среди друзей! Просто я больше не буду учиться в Хогвартсе, все уладится, я почти взрослый, — старается утешить мальчик моего старого друга, и это ему удается.

— Да, мы справимся, сын. Возможно, не сразу, но справимся! Северус, друг, спасибо! Ты не представляешь, что ты для меня сделал! И ты, Мэри, спасибо, храни вас Мерлин! — нервно улыбается Грег.

— Вы сюда пришли, это и есть судьба, рождественское чудо, если хотите! Разбираться в ситуации еще нужно, но лучше завтра! Северус, можно я лягу спать в гостиной на диване? Все равно мне завтрак готовить. А в спальне на первом этаже устроятся Грегори и Гарольд.

— А в моем кабинете, во второй комнате наверху, тебе точно не будет удобнее? Там кровать, постельные принадлежности… И вообще, не спорь с профессором и хозяином дома, никакого дивана в гостиной!

— Ну ладно. Продукты я убрала под «Стазис». Кто первый в ванную?

— Я! — слышится вопль Мальсибера. Теплая ванна с душистым мылом два раза в день — это очень приятно, особенно после Азкабана.

Гарольд убегает наполнять ванну и подогревать в ней воду для отца. После Азкабана и с чарами ограничения на волшебной палочке Мальсибер мало чем отличается от сквиба, но теперь ему есть кому помочь. Пусть отец и сын пообщаются, им полезно, слишком уж долго они этого ждали. Да и нам с Джини нужно очень серьезно обсудить создавшуюся ситуацию.

* * *

Единственный, чей совет я хотела бы сейчас получить — это профессор Снейп. Впрочем, остальным не до меня. Гарри оказался сыном Грега Мальсибера и слава богу. Хоть что-то хорошее. Но вот стоит вспомнить про крестраж, подселенный Гарри в марте прошлого года, и все столь милым и рождественским уже не кажется. Но и тут есть нюансы. Темный лорд Волан-де-Морт вроде бы великий маг, отчего же гоблинская проверка крови не определила, чей именно крестраж в Гарри? Что-то не так с Гарольдом или с крестражем?

Ну и Поттеры. Какие же гады — убить других людей, чтобы спасти себя! Убийство ведь было необязательным, обязательным для них был тайный отъезд. Конечно, они были молоды, а старый интриган Альбус Дамблдор, безусловно, давил на них авторитетом и магией, но ведь Гарольд совсем ребенок, и на него тоже давили, да еще как, но он все понял, определил, кто враги, и стал бороться за свою жизнь! Ему тогда, в самом начале борьбы, было вообще десять лет.

— Семейка Поттеров была гораздо старше, чем Гарольд Мальсибер, но какие же они сволочи и олени!

— Согласен с вашим мнением, Джини, — слышу я голос Северуса и понимаю, что это уже не мысли, я рассуждаю вслух, а рядом хозяин дома без чар Оборотного зелья. Очень мрачный и очень юный парень.

— Понимаете, Северус, у меня из головы не идет крестраж Гарольда. Почему гоблины не определили, что это крестраж Волан-де-Морта? Ну и Поттеры, конечно. Простите, сэр, но это семья мерзавцев!

— За что мне вас прощать, Джини? Мерзавцы — это еще очень литературное определение. По-хорошему, эта семейка должна занять освободившуюся камеру Грегори в Азкабане, а их деток должен воспитывать Великий человек Альбус Дамблдор, он хорошо умеет воспитывать мальчиков! — ох и злыми же бывают глаза у Снейпа!

— Северус, этот крестраж подсадили в Гарольда всего девять месяцев назад, а у нас есть хроноворот, причем улучшенный. Спасти Гарри от подселения крестража мы не сможем изначально, но что, если просто появиться в марте этого года, до мнимого «сражения с василиском», и напоить Гарольда Зельем сопротивления магии, Зельем удачи и Всевозможным зельем, чтобы ребенку сопутствовала удача и крестраж просто бы не пережил подселения и не смог бы никогда быть активированным, чтоб Гарольд его отторг, как нечто чужеродное?

— Хм-м, Зелье сопротивления магии, Зелье удачи и Всевозможное зелье? Создать жидкий оберег, умно, Джини. Взять Гарри под «Империо» и напоить… Что… что?! Там, в прошлом, он мне вовсе не верит и добровольно мои зелья пить не станет, это вы его так настроили, констебль крестная! Но второе хронопутешествие?!

— Всего на девять месяцев назад! На несколько часов, после попадаем на день раньше, отсиживаемся тоже в Выручай-комнате, а лучше в Визжащей хижине и сразу сюда, как движение по одной временной петле! Если взять Гарри под «Империо», а на вас будут чары, отвращающие внимание, то он вас не запомнит вовсе. Я буду отвлекать внимание от вас. Знаете, тогда я была уверена, что вы стоите за всем вместе с директором Дамблдором… — покаянно сказала я.

— Вы не ошиблись, я не добровольно все это делал. Но сопротивляться не мог, отсюда и моя злоба к мальчику, чтобы он держался от меня и всех профессоров как можно дальше… Но вам, мисс, в прошлое не нужно!

— Но одному вам не справиться, Северус! В прошлом году я Гарри так и не смогла помочь, но что если все же смогла?

— Вы понимаете, что ехать придется уже завтра утром? Сначала Косая Аллея, оттуда камином в Хогсмид, мой возраст… Юность — далеко не всегда счастье! Аппарация еще полгода не мое, увы…

— Всего полгода? Вам всего пятнадцать, два года минимум! И без возражений, иначе мы вас просто потеряем и нам тоже тогда не выжить.

— Да, магловской полиции лучше не сопротивляться. Кстати о выжить. Идите спать, Джини, вам нужно очень рано вставать и утром быть в форме, гриффиндорской форме. А мне в более старшем облике и с внушительным запасом Оборотного. Пригодится. Да и сделать кое-что нужно прямо сейчас. Два дня до Рождества, хороший знак, если бы все успеть…

* * *

Умница эта Джини! Не активный или отторгнутый организмом мага крестраж — отличное решение проблемы без яркого изменения будущего. Редкая возможность вписаться в события, не меняя их сразу. Создание из зелий жидкого оберега… Туда следовало добавить еще кое-что для более долговременного эффекта, а зелий удачи и сопротивления магии должно быть больше остальных по дозам. Я разберусь с этим. Какова Джини, однако! Это точно не Лили, которую я учил всему, что знал о зельях, получая в ответ только снисходительность.

Лили… Мерлин, женщина, как ты могла?! Да, ты не знала этой семьи, некой Кэти и ее сына, но чары перемены облика накладываются с живого образца! Ты, Джеймс и даже ваш крошка Гарри видели эти трупы, принесенные в ваш дом для инсценировки, именно для этого их убили боевики Ордена Феникса. Мракоборцы уничтожили мирную семью Пожирателя смерти Грегори Мальсибера, смешно… Нет, ни черта не смешно.

Я вспоминал, как пошел в Годрикову лощину, в дом Поттера, прошел мимо убитого Джеймса, отметив, что он храбро сражался за свою семью и что причинить им вред смогли, лишь убив его, а в детской нашел Лили, мертвую юную мать возле кроватки ребенка, мальчика Гарри… О как я оплакивал ту, что любила не меня и ушла навсегда… Боль и непоправимое горе…

А что было на самом деле?

В доме Поттеров я прошел мимо убитого старого друга Ника Эйвери под чарами трансфигурации, отметив, что он храбро сражался за семью лучшего друга Грегори Мальсибера и что причинить им вред смогли, лишь убив его, а в детской нашел мертвую незнакомку Кэти Мальсибер в облике Лили Поттер, юную мать, убитую возле кроватки ребенка, мальчика Гарольда. О, как я оплакивал незнакомую женщину, убитую только для создания нужной мизансцены! Единственное, что было настоящим тогда — это только боль и непоправимое горе… И чужое преступление.

Кстати, что стало с Волан-де-Мортом? Темный лорд точно отправился убивать Гарри Поттера, «ребенка из пророчества», его старательно к этому подталкивали. Отправился в дом Поттеров и исчез… Смешно… Потом Темный лорд возник уже в Хогвартсе, заметим, как Квиринус Квиррелл, учитель ЗОТИ, и был убит на пару с горным троллем мисс Джини, констеблем, крестной и возможным ребенком из пророчества, рожденной Матерью-Магией 31 июля 1991 года. Ох, не совпадение это.

Кстати, что это было? Первый неудачный вариант подселения крестража Альбусом Дамблдором? Возможно, уж сам Волан-де-Морт точно нашел бы для вместилища части своей души что-то более незаметное и более надежное, чем человек с двумя лицами Квиррелл. И тогда в мальчике, которого все считали Гарри Поттером, еще не было крестража, опыт не удался, во многом благодаря вмешательству Джини…

Действительно, придется брать ее с собой. Девочка, вернее, молодая женщина, спасающая ребенка, ищет все варианты. И вот сейчас почти нашла один такой. Да, она пока чужда миру магии, но тут уже слово за мной, уж я постараюсь сохранить жизнь кудрявому крупье всея Хогвартса.

Частный взгляд на общественную жизнь.

Подготовка к нашему второму с Северусом Снейпом путешествию во времени разительно отличалась от… Да вообще от всего отличалась. Мы, взрослые люди (местами взрослые), отлично знали, на что и ради чего идем, но все же шли, вернее, ехали в ненавистный нам Хогвартс. А что делать, больше некому было остановить это безумие, а у нас хоть какой-то опыт есть.

Снейп оставил Грегу Мальсиберу и Гарольду все свои сбережения: галеоны, обычную дебетовую карту банка Британии и свой дом. Если что-то пойдет не так, то распоряжение Северуса к магическому нотариусу очень поможет этой невезучей семье.

Всю поездку на автобусе из Коукворта до Лондона мы говорили, поставив вокруг себя чары тишины. Двое подростков: темноволосый парень лет пятнадцати и девчонка лет тринадцати-четырнадцати. Мы как-то незаметно перешли на «ты», внешний вид на сознание все же давит.

Чутье полицейского меня не обманывало, Северус Снейп — очень одинокий человек, закрытый от внешнего мира, причем и от магловского, и от магического. Зельеварение — его личная ниша, из которой ему почти не нужно выходить во враждебный мир, приходят сразу к нему. Интроверт в квадрате, о нет, в кубе! И вот у такого человека появляется слушатель и собеседник, я. А он очень интересный человек и любопытный. Ловлю себя на мысли, что рассказала ему всю короткую, но счастливую историю жизни Джини Стронд, просто следуя за его редкими наводящими вопросами. Вот уж человек-шпион, но с каким сочувствием он смеялся над похоронами моего старенького пони, надеюсь, это подлинные чувства, а то я много чего рассказывала. Про свою несчастную любовь тоже, дура…

А его рассказ был скорее печален. Мама была для него самым родным человеком, а после ее смерти эту нишу так никто и не занял. Ни лучшего друга, ни семьи, а уж с любимой все очень сложно, Лили Эванс — не лучший выбор. А что тут скажешь, он ее любил, но, похоже, в свете последних событий впервые посмотрел на первую любовь без розовых очков. Мне все это очень напоминает одну дуру с далекого острова, которая после смерти родителей пошла за утешением к любимому, а он был сильно занят… Реальный человек невероятно отличается от воображаемого.

Перевела трудный разговор с больной на злободневную тему:

— Северус, а ты заметил, что подмена Гарольдом Мальсибером настоящего Гарри Поттера — это явное отклонение от четкого плана Дамблдора? Очень логично воспитать именно из беспомощных сирот двух антагонистов — Темного лорда и Избранного. Но к Невиллу Лонгботтому именно так и относятся, а Гарри Поттера по факту спасают со всей семьей. И, возможно, директор печется даже о финансовом состоянии настоящего Гарри Поттера. Подставному Гарри путь к деньгам Поттеров перекрыт. Тут явно что-то личное.

— Хочешь сказать, Дамблдор кому-то покровительствует? Лили… Возможно… Лили по факту не Эванс, а приемная дочь, вот только чья? В семье Эвансов почему-то не помнят, кого удочерили, осиротевшая дочь какой-то кузины и только. Когда Лили удочерили, то Петунии, родной дочери Эвансов, почти полностью перекрыли развитие магических даров, она сейчас сквиб, но сильный, почти маг. Петуния хотела учиться в Хогвартсе, природу не обманешь, но ей отказали. Причем, что интересно, отказ написал лично директор Дамблдор…

— Альбус Дамблдор лично пишет девочке-сквибу, которой впоследствии подкинут якобы Гарри Поттера и сделают внушение на плохое отношение к крошечному ребенку? Северус, а ведь сам Альбус Дамблдор, скорее всего, и отдал туда Лили на воспитание, а после не выпускал семью Эвансов из вида.

— Я тоже так думаю, Джини. Дамблдор внимательно следил за этой семьей. Все больше и больше вспоминаю твои подозрения насчет рода Уизли и Пруэтт. Они в родстве, да и про род Дамблдор тут не забудешь. Лили по внешности — ну просто кузина Молли Уизли или Мюриэль Пруэтт.

— А она может быть внебрачной дочерью Альбуса Дамблдора?

— Все возможно, невозможно только это проверить. Пока. Но я все чаще вспоминаю твое замечание, что Дамблдор излишне ярок и заметен, и за этой ширмой из директора Хогвартса может жить еще один человек. Неприметный шахматист кукловод, рыжий кукловод. Личность маленькая в политике и Министерстве магии, но с большими связями и амбициями.

— Альбус Дамблдор лично занимается с Роном Уизли шахматами, часто его видит, и между ними есть сходство.

— Если верить фотографиям, Фред и Джордж похожи на братьев Дамблдоров гораздо больше.

— А что если Рон просто его внук, сын Лили Поттер? Никто же толком не видел ее ребенка, в том числе Сириус Блэк, хранителем «Фиделиуса» стал Питер Петтигрю. И своего магического крестника Блэк видел только раз, спустя неделю после его рождения. Кто сказал, что мальчик похож на Джеймса Поттера и тоже носит очки? Что если он рыжий, как Лили? К тому же внуки часто похожи именно на дедушек и бабушек.

— Очень умно, Джини! Если допустить, что Рон Уизли — это Рональд Поттер, то многое объясняется. Хотя, зачем Молли и Артур столь явно старались навязать подставному Поттеру свою дочь?

— Во-первых, они могли не знать, кто такой Рон. Им внушили принять мальчика как сына, чтобы он учился под их фамилией в Хогвартсе, они сделали. Как Эвансы после внушений. Или же Джинни Уизли не набивалась в невесты, а просто контролировала действия Гарольда. Вспомни историю с передушенными петухами, надписями на стенах в ее исполнении, дневник в ее руках, да и в логово василиска Гарольда заманила именно она. Но все ее действия точно кто-то контролирует, так что нам в прошлом нужно быть очень осторожными.

— Да уж. Но, надеюсь, мы справимся. С ума сойти, я ввязываюсь в подобную авантюру с ученицей третьего курса и считаю это неглупым! Почему, я же не с Гриффиндора?!

— Это возраст виноват, в пятнадцать лет парни творят невесть что, Северус!

* * *

Мерлин. Какая девушка Джини, какой она светлый человек! Да, счастливое детство воспитывает счастливых людей, повезло ей с родителями. Надеюсь, Джини не очень обиделась, что я смеялся над смертью ее питомца, пони. Но ее рассказ о том, как она сама рыла этому бедняге могилу в ее восемь лет — это, конечно, нечто. Она умеет ловить рыбу, причем хорошо. Любит холодное море, в котором нельзя купаться.

А вот с первой любовью ей не повезло так же сильно, как и мне. Каким козлом нужно быть, чтобы видеть в столь яркой девушке только то, что она любит секс, а если ей не до секса из-за смерти родителей, то нужно срочно искать ей замену?! Но у нее есть хотя бы гордость и решительность, в отличие от меня, молча развернулась и ушла от придурка. Правда, ей не подливали любовных зелий.

Кстати, на Фарерах большая община магов и сквибов, причем половина из них — норвежцы, как ее отец. Тут возможна еще одна нить кровной связи с миром магии. Джини мечтает о деревьях, их давно уже нет на Фарерских островах, лишь очень немногие, специально выращенные людьми. Вот зачем ей травология и зелья. Мне и в голову не приходило оставить после себя обычную или магическую рощу. Я даже учебник по зельям составить не в силах, и если уж подобное составлять, без таблиц и графиков, таких, как в эссе Джини, не обойтись. Умно и наглядно придумано.

Но самым умным были ее рассуждения о Гарри и Роне. Что, если это действительно так и сын Джеймса Поттера похож на маму или дедушку по маме? Рональд Уизли. Вот еще загадка. Хамоватое поведение, любовь к хулиганству и квиддичу, лень и зазнайство — вдруг это все от папы Джеймса? Да, лощености оленя Джеймса тут не хватает, но кто знает, как мальчика воспитывали. Судя по всему, никак…

Нужно сильно думать об этом. И о том, что именно Уизли младшая заманила Гарольда в подземелья якобы к василиску. Детей укусил василиск, но спасли слезы Фоукса, фамильяра Альбуса Дамблдора. Конечно. Правда, после этого у Гарольда, сына Грега Мальсибера, в голове оказался крестраж, причем непонятно чей.

Ладно, попробуем сделать этот крестраж неактивным навечно, жалко ребенка. В отличие от Рона Уизли, Гарольд Мальсибер любит магию, учебу, а главное, любит родных ему людей. И горных троллей в девичий туалет никому не приводит!

* * *

Нормальное путешествие для профессора Снейпа и его ученицы Гермионы Грейнджер началось и закончилось в магловском мире. Автобусы безопасные, пока кого-нибудь не задавят насмерть, ну или не насмерть.

Потом был магический Лондон, флакон Оборотного зелья для Снейпа, Косая Аллея и общественный камин. Пара горстей летучего пороха, как всегда, была не слишком дорогой — пять сиклей на одного. Так что спустя пару зеленых вспышек профессор и его ученица вышли из камина хогсмидской почты, а после по одиночке ее покинули. Профессор Снейп ненадолго задержался на почте, чтобы купить главное печатное издание магического мира — «Ежедневный пророк». А Гермиона зашла забрать еще несколько галеонов в «Зонко», причитавшихся ей за домашнюю косметику, поболтала с мадам Летицией и кое-что купила в местных лавках, а встретились двое путешественников во времени уже за пределами магической деревни и направились к Хогвартсу. Если уж делать, то делать, в конце концов, двое взрослых уж как-нибудь сумеют спасти одного ребенка.

Но 24 декабря 1993 года мир не стоял на месте, тем более магический. Как говорят зельевары, в маленьком котле вода закипает быстрее. Это напрямую касалось немноголюдного мира магов, весьма ограниченного собственными новостями. «Ежедневный пророк» просто кричал о вчерашнем юридическом событии года, случившемся в далекой Женеве.

Там внезапно объявился лорд магии Сириус Блэк, прямо в приемной Верховного магического Европейского суда, где сдался тамошним аврорам. Причем прибыл он туда далеко не один, в руках Сириуса Блэка была клетка с анимагом в облике крысы, а также стопкой заверенных магическими нотариусами пергаментов с результатами проверок и очисток крови, и эти результаты были ну о-о-очень любопытны с точки зрения юристов и авроров. Лорд Блэк требовал у властей только одного — чтобы с него и его пленника, некоего Питера Петтигрю, с помощью легилименции были сняты показания по давнему уголовному делу, ну и допрос под сывороткой правды тоже очень желателен.

Допрос, конечно, был проведен. Блудный лорд магии Блэк и вроде бы покойный кавалер ордена Мерлина первой степени Петтигрю о многом поведали достойным членам Верховного магического Европейского суда. И не только они. В этот же день в эту же приемную прибыла достойная дама, матриарх старой британской магической семьи мадам Августа Лонгботтом, дабы подать иск на открытие судебного дела против Альбуса Дамблдора.

Да-да, против Альбуса Дамблдора, кавалера ордена Мерлина первой степени, Президента Международной конфедерации магов, Верховного чародея Визенгамота, фактически верховного судьи магического суда Британии, да еще и директора Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Кроме официальных должностей этот достойный маг также возглавлял нелегальную террористическую организацию Орден Феникса.

В этой структуре состоял сын истицы Августы Лонгботтом, Фрэнк Лонгботтом. Дальнейшие показания несчастной матери можно было читать школьникам на уроках или печатать в газетах как предостережение. Там было все: зомбирование преподавателем-легилиментом своих учеников, создание террористическо-магической ячейки и вовлечение туда совершеннолетних, но очень юных участников, подчиненных циничному главарю еще со школы, преступления, которые юные террористы совершали под внушениями Великого человека, ради общего блага, конечно же. Уничтожение исполнителей воли Великого человека через стирания памяти, лишение магии и убийство юных одноразовых террористов, а также планы вовлечения в этот Орден Феникса новых членов. Уже их детей.

Приглашение преступником Дамблдором в управляемую им школу профессором оборотня — что это, если не намерение обратить некоторых детей и тем полностью подчинить себе новообращенных и их семьи? И, как вишенка на торте, было многочисленное сексуальное насилие Альбусом Дамблдором над юношами старших курсов с применением непростительных, «Империо», «Конфундуса» и «Обливиэйта». Список очень невезучих школьников, неофитов мужской любви в подчиненной позиции, достойная дама прилагала к своему судебному иску. После очистки крови Северус Снейп смог вспомнить весьма немало несчастных собратьев по новым сексуальным опытам с участием директора Хогвартса, тех самых «мальчиков директора Дамблдора».

Обойти стороной такую сенсацию магическая пресса просто не могла. 24 декабря уже было открыто самое скандальное уголовное дело магического мира, самое сенсационное дело этого года, а возможно, и десятилетия. Уже вечерние выпуски магической прессы печатали статьи под заголовками «Жизнь и преступления Альбуса Дамблдора». Журналиста «Магического вестника Европы» срочно направили межконтинентальным порталом в Магическую Британию, к своим коллегам, в редакцию «Ежедневного пророка». И уже там редакция, журналисты и домовики включились в работу типографии. Эта сенсация планировалась только завтра, 25 декабря 1993 года.

* * *

В Европе все тоже было весьма бурно. Верховный магический Европейский суд, который заседал в Женеве, послал своих курьеров-эмиссаров в Международную конфедерацию магов, в Визенгамот Британии, британский аврорат и британское Министерство магии с нотариально заверенной копией свежего открытого уголовного дела «Магическое сообщество против мага Альбуса Дамблдора». Там же были официальные документы от 24 декабря 1993 года, согласно которым Дамблдор должен был быть отстранен от ранее занимаемых им высоких должностей до результатов окончательного вердикта Верховного магического Европейского суда.

Также там было предписание подробно ознакомить с открытым уголовным делом против мага Альбуса Дамблдора совет попечителей Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, обязательно провести очистку крови, снятие магических блокад и после этого взять воспоминания некоторых учеников этой школы. Список из нескольких десятков имен бывших учеников прилагался.

Авроры в тот же день выясняли у министра магии, с каких это пор господин Корнелиус Фадж личным приказом посылает дементоров из Азкабана охранять магическую школу Британии, ставя в опасность жизнь всех детей магического мира. Ах, это личная просьба Альбуса Дамблдора?! Ну что ж, тогда начнем с законодательных актов; вот предписание об отстранении Дамблдора со всех ранее занимаемых им должностей, вот уведомление об открытии против него уголовного дела, а вот приказ о временном задержании для дачи показаний по данному уголовному делу. Вы лично можете что-нибудь к этому добавить, мистер Корнелиус Фадж? Есть ли какие-либо другие личные просьбы бывшего директора Хогвартса и иные одолжения со стороны других чиновников, которые он просил ему оказать? Нечто необычное и выходящее за рамки компетенции директора Хогвартса? О, можете? Отлично, но чуть медленнее, мы записываем…

* * *

Конечно, можно было сказать: «А куда вообще смотрело Министерство магии и подотчетные ему структуры власти? Разве они вообще не присматривают за единственной магической школой в Британии?» Почему же не присматривают, еще как присматривают! Как, например, постоянный агент Департамента магического правопорядка, работающий по заданию Министерства магии в Хогвартсе с декабря 1956 года, мадам Минерва МакГонагалл.

Департамент магического правопорядка — весьма любопытное подразделение в Отделе Тайн. Работающие там маги курируют деятельность немногих госструктур, замкнутых сами на себе по факту деятельности магического мира: магической тюрьмы Азкабан, магического госпиталя Мунго и Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс.

В этих организациях работают крайне серьезные и сильные маги, виды деятельности к тому просто обязывают. А сильные маги, как правило, рождаются в чистокровных семьях, имеющих список личных интересов, интриг или давней семейной вражды, столь же обширной и запутанной, как их фамильные гобелены.

Вот что, скажите, будет, если начальник и один из его подчиненных находятся в состоянии семейной магической вражды, которая любовно развивается последние пятьсот лет? А если они обязаны по долгу службы вместе охранять Азкабан? В Мунго и Хогвартсе все тоже очень специфично и тревожно. Да, есть лекарская магическая клятва, и клятва профессора-наставника тоже есть, но это же не мир маглов, и если есть какой-либо магический обет, то всегда рано или поздно найдется маг, который первым его самостоятельно снимет, не нарушая.

В декабре 1956 года Минерва МакГонагалл поступила в Хогвартс на работу в качестве профессора трансфигурации и начала прекрасно справляться со своими обязанностями, несмотря на весьма юный возраст. Что для ведьмы двадцать один год? Много, если она умная, целенаправленная и даже анимаг. Да еще и собственный муж и непосредственный начальник в нее столь сильно верит.

Хотя да, для посторонних она не была миссис Минерва Урхарт, ради пользы дела и ее безопасности она носила девичью фамилию, а Элфинстоун Урхарт лично придумал жене печальную легенду о любви к некоему маглу Дугалу МакГрегору. Почему нет? Элфи совсем не ревновал свою Мини к человеку, который вовсе не рождался, да и безопасность молодой семье агентов тоже важна: вдруг у агента Минервы Урхарт будут дети? Уж лучше и безопаснее им до определенного времени считаться детьми чиновника Министерства магии Элфинстоуна Урхарта или даже его племянниками…

Достойный агент получила весьма трудное задание от Отдела Тайн: внимательно присмотреться к Альбусу Дамблдору, герою минувшей магической войны, лично победившему и обезоружившему в поединке самого Геллерта Грин-де-Вальда. Все было вроде бы хорошо и поводов для сомнений в Альбусе Дамблдоре не оставляло, но «хорошо» — это одно, а «вроде бы хорошо» — совсем другое.

Увы, в этом агенту Департамента магического правопорядка мадам Минерве МакГонагалл пришлось убедиться лично.

Сейчас, а конкретно 2 марта 1993 года, мадам МакГонагалл вспоминала все свое многолетнее поручение, так до сих пор ею и не выполненное по ряду независящих от нее обстоятельств, главным из которых был сам объект наблюдения — Альбус Дамблдор.

Тридцать семь лет изучения его деятельности в Хогвартсе совсем ни к чему не привели, ни в чем его порочащем достойный маг замечен не был с тех пор, как пришел на работу в магическую школу в 1923 году. Так мистер Дамблдор и трудился на ниве магического просвещения уже без малого семьдесят лет. С должности профессора трансфигурации Альбус Дамблдор дорос до директора Хогвартса, сменив в 1969 году на этом посту Армандо Диппета, у которого ранее был заместителем и деканом Гриффиндора.

К 1993 году многое изменилось. Заместителем школы магии и деканом Гриффиндора была сама Минерва МакГонагалл, ее муж Элфинстоун Урхарт умер в 1985 году, оставив ее безутешной вдовой, их дети выросли, хотя большую часть жизни отец и мать представляли их знакомым как двоюродных племянников Минервы. Она даже нашла некоторую прелесть в своей работе, с которой отлично справлялась, еще бы, преподавательская деятельность давалась ей куда легче, чем оперативная работа в Департаменте магического правопорядка.

Задание, которое Минерве МакГонагалл было дано в декабре 1956 года, все еще не было выполнено. Как же так? Легко!

Подозрения, догадки и ноль фактов — вот что предоставил в распоряжение Департамента магического правопорядка Альбус Дамблдор, который определенно многое скрывал. Он был великим магом, прекрасным легилиментом, опытным магом-трансфигуратором и в совершенстве понимал и применял Защиту от Темных Искусств, когда лично ему это было надо.

Вот и сегодня, 2 марта 1993 года, Минерва МакГонагалл рассматривала нынешний день как крайне неудачный.

А что, простите, удачного? Подозрения? Они без подкрепления фактами — ничто, многоуровневая проверка жизни Альбуса Дамблдора ничего достоверного Отделу Тайн не дала, разве что научила мадам МакГонагалл в совершенстве пользоваться усложненными Маховиками времени и возвращаться с помощью магической цитадели Хогвартс к основной точке своего перемещения.

Отдел Тайн теперь знает, что с помощью Маховика времени возможно вернуться в будущее, сократив временную петлю. Мадам МакГонагалл пришлось провести в других временных пластах не менее пяти лет в совокупности. Это отняло у нее, скорее всего, более полувека жизни, но, увы, ничего не дало. Почти… То самое «почти», которое, к сожалению, к уголовному делу не пришьешь.

Двойняшки Альбус и Аберфорт Дамблдор родились 31 июля и 1 августа 1881 года, Аберфорт был младше брата на три часа и родился, соответственно, уже 1 августа. Еще во время первого года обучения братьев Дамблдоров в Хогвартсе в их семье произошло несчастье, фактически полностью эту семью уничтожившее. Их младшую сестру Ариану сильнейшим образом напугали соседские дети-маглы. Девочка и без того была близка к аутизму, но тут все окончилось затяжным испугом и сложным психозом, который некому было лечить, методы лечения отсутствовали как у магов, так и у маглов.

Впрочем, глава семьи сумел только усугубить и без того плохую ситуацию. Персиваль Дамблдор не нашел лучшего решения, чем убить троих магловских детей, участвовавших в злой шутке над его дочкой, а после отправиться за преступление в Азкабан пожизненно.

Семья артефактора Персиваля Дамблдора и без того не блистала богатством, а тут все жалкое хозяйство и трое детей осталось на руках их матери, Кендры Дамблдор, маглорожденной волшебницы. То есть ведьмы, не имеющей возможности попросить свою семью о какой-либо помощи: Статут Секретности, девятнадцатый век и нищета семьи арестанта Азкабана во всей красе. 1891 год выдался поистине кошмарным для этой семьи, но остальные были еще хуже. Доходы ведьмы с детьми оставляли желать лучшего, состояние ее дочери, магического инвалида — тоже. Даже сейчас, в 1993 году, положение ребенка-обскура остается безнадежным и совсем не лечится, а уж сто лет назад и подавно.

Либо необучаемый маг Ариана Дамблдор должна была погибнуть в очень раннем возрасте от неконтролируемых магических выбросов и мгновенной кремации за счет взрыва магического ядра, либо в период гормонального взрыва сформировать из собственной нереализованной магии форму обскури, этакую магическую шаровую молнию и черную дыру одновременно, и тоже погибнуть.

Это, собственно говоря, едва не случилось с несчастной Арианой после смерти ее матери Кендры Дамблдор. Но вот что случилось вместо этого…

После смерти Кендры Дамблдор в июле 1899 года юным братьям Дамблдор, тогда только-только окончившим Хогвартс, предстояло решить, кто из них возьмет на себя опеку над тринадцатилетней Арианой. Мирно вопрос не решался, хотя подробности скандала у братьев-близнецов были очень разные.

А когда к ссоре присоединился друг и любовник Альбуса Дамблдора Геллерт Грин-де-Вальд, семейная ссора переросла в стихийный магический поединок с применением боевых и непростительных заклинаний: «Отключись», «Конфундус», «Круцио», «Экспеллиармус», «Авада Кедавра».

Чья именно «Авада» стала причиной смерти Арианы Дамблдор, аврорам тогда выяснить так и не удалось. Одно из тех самых бездоказательных предположений. Аберфорт Дамблдор, например, по сей день был уверен в вине брата, более того, считал, что тот сделал все хладнокровно и сознательно. Но доказательств не было.

Очень срочный отъезд молодых любовников Альбуса Дамблдора и Геллерта Грин-де-Вальда в Америку уж слишком напоминал бегство, но это тоже мало что доказывало. Даже их многолетняя дружба, в сущности, не являлась доказательством.

Да, были вместе, после их взгляды на мироустройство разошлись, они расстались, а в 1923 году Альбус Дамблдор вернулся в Магическую Британию и в том же году стал профессором Хогвартса.

И разве не Альбус Дамблдор лично положил конец преступлениям давнего друга и Первой магической войне одновременно, лично обезоружив великого мага и взяв его в плен в 1945 году? Этот подвиг известен всем, волшебная палочка темного лорда Геллерта Грин-де-Вальда до сих пор трофей Альбуса Дамблдора, а сам Грин-де-Вальд — пленник в собственной тюрьме Нурменгард!

Да, все так, но…

Минерва МакГонагалл всем сердцем чувствовала: что-то изначально было не так с этой магической дуэлью двух бывших любовников и волшебной палочкой Темного лорда Грин-де-Вальда. Что-то было не так и со вторым Темным Лордом, Волан-де-Мортом, Томом Реддлом. Сиротой-полукровкой, которого профессор Дамблдор лично нашел в магловском приюте Вула и привез учиться в Хогвартс в 1938 году. Некий подвох таился даже в волшебной палочке этого мальчика.

Вроде бы все обычно: длина — тринадцать дюймов, тис с сердцевиной из пера феникса, вот только Гаррик Олливандер получил перо феникса для сердцевины этой палочки от Альбуса Дамблдора, причем его фамильяр, феникс Фоукс, пожертвовал магу Олливандеру сразу два пера, на две парных палочки…

Но фамильяра на это может уговорить только его хозяин…

Вызывали вопросы и методы воспитания Тома Реддла. Мадам МакГонагалл пришлось лично не раз попадать в прошлое и отслеживать некоторые моменты «воспитания» будущего Темного лорда. Нет никакой возможности оставить парнишку-сироту в Хогвартсе на летних каникулах, и каковы основания для этого?

Дома ему будет лучше?.. Что может быть лучше в 1942 году, чем разбомбленный немцами магловский сиротский приют, вынужденное бродяжничество, нищенство и любая поденная работа, чтобы просто выжить в те летние каникулы в военной Британии? Да, мерзко, но, увы, законно, ведь во имя соблюдения Статуса Секретности колдовать мальчику на каникулах нельзя…

А доступ в невидимую и запретную секцию библиотеки Хогвартса, который обеспечил отличнику Тому Реддлу сам профессор Альбус Дамблдор.

А очень неясная история с некой Тайной комнатой самого Салазара Слизерина, ее опасным хранителем и смертью маглорожденной когтевранки Миртл Уоррен? Да уж, результат расследования смерти девочки просто изумлял: виновным вышел школьник-полувеликан Рубеус Хагрид и его питомец акромантул.

Как мог в результаты этого, с позволения сказать, расследования, проведенного, кстати, профессором Альбусом Дамблдором, поверить тогдашний директор Хогвартса Армандо Диппет? Легко! Если, конечно, учитывать, что Альбус Дамблдор — отличнейший легилимент и по-семейному опыту знает, как легко применять непростительные и «Конфундус».

На следующий год будущий лорд Волан-де-Морт совершил первые преступления, убил семью своего отца, магла Тома Реддла старшего, свалив это убийство на дядю Морфина Мракса и отправив его в Азкабан, вот только кто позволил до мелочей узнать озлобленному на мир юнцу горькую историю его матери Меропы Реддл, в девичестве Мракс?

Девятнадцатилетней Меропы Реддл, которую на девятом месяце беременности выгнал под надуманным предлогом из дома муж-магл, а после женщину не приняла родня — нищие, выродившиеся, но надменные маги Мраксы, в результате чего молодая мать умерла при тяжелых родах в приюте Вула, где первые годы жизни воспитывался ее сын Том Марволо Реддл.

Позволил и лично помог все узнать Тому его учитель по легилименции Альбус Дамблдор, а что? Должен же мальчик знать свои корни? Но, конечно, после, несколько встревожившись увлечением Тома Реддла «темными искусствами», ему на всякий случай отказали в приеме на работу в Хогвартс. Столь подозрительный молодой человек просто не может быть профессором ЗОТИ.

И будущий новый Темный лорд Том Реддл отправился покорять мир и сердца магов, ведь темному лорду так нужны фанатично преданные сторонники…

* * *

В середине шестидесятых годов в магическом мире постепенно разгорелась Вторая магическая война за чистую кровь. Во главе темных сил стоял лорд Волан-де-Морт, бывший мальчишка Том Реддл, которому помогли взрастить в сердце всепоглощающую ненависть к маглам и их потомкам. Полукровка лорд Волан-де-Морт, смешно…

Во главе сил света был аврорат и мракоборцы на службе закона, все же темная магия далеко за гранью допустимого. И мракоборцы-индивидуалисты, люди зова сердца и убеждений. Орден Феникса, основанный лично директором Хогвартса Альбусом Дамблдором и им же возглавляемый.

Альбус Дамблдор — маглолюб? После того, что ему пришлось пройти с раннего детства? Это было столь же смешно, как и лидер чистокровных магов в лице полукровки лорда Волан-де-Морта, но это было фактом. И пожар Второй магической войны запылал над Магической Британией ярким пламенем.

Сколько детей продуманно разводили по разным лагерям, делая врагами еще с первого курса! Уж она-то, декан МакГонагалл, тому личный свидетель. Ты слизеринец, последователь Сам-Знаешь-Кого и любишь Темные искусства, как и твоя семья, а я гриффиндорец и мракоборец по жизни, как и мои родители.

Да, это определенно была подготовка кадров на поколения, но уж слишком хорошо замаскированная под обычное школьное соперничество между факультетами. Опасно, но ненаказуемо, ведь взрослые маги имели ввиду совсем другое соперничество…

И нельзя ничего доказать в магическом суде, ведь именно Альбус Дамблдор являлся верховным чародеем Визенгамота. Также он являлся Президентом Международной конфедерации магов, как и директором Хогвартса.

Даже его склонность к молодым бывшим ученикам ему практически нельзя было поставить в вину. Да, вот он, Альбус Дамблдор, любит мужчин, молодых мужчин. Но только тех, кто совершеннолетний и самостоятельный, все сугубо на добровольной основе.

А то, что буквально все эти молодые мужчины учились в Хогвартсе, объясняется просто: другой школы магов в Магической Британии просто нет. Так что да, все его любовники когда-то были его учениками, до их добровольной и нежной связи… А то, что Альбус Дамблдор — легилимент и менталист, отношения к его сексуальной ориентации не имеет никакого.

Декана МакГонагалл уже просто передергивало от обращения директора Дамблдора «мальчик мой» к кому-либо из учеников. Но, к счастью, дети моложе семнадцати этого воспитателя юношества не интересовали вовсе.

А то, что к семнадцати годам этот мерзавец, как правило, успевал внушить юношам нужные мысли, а возможно, и пользовался любовным зельем, почти недоказуемо и ненаказуемо. Разве скажет молодой взрослый мужчина, что его соблазнили?

Скорее всего, он никому и ничего не скажет об этом новом и неожиданном для него сексуальном опыте, особенно после того, как директор Альбус Дамблдор скажет ему волшебное слово «Обливиэйт».

Так что 2 марта 1993 года для декана Гриффиндора Минервы МакГонагалл было определенно плохим днем. Что-то снова объявилось в магической школе Хогвартс, и это что-то опять каким-то образом связано с Тайной комнатой Салазара Слизерина.

У лесника Хагрида кто-то передушил всех петухов, на стенах появляются весьма провокационные надписи. Везде нездоровая атмосфера страха из-за слухов о наследнике Слизерина, а двое маглорожденных детей лежат в лазарете окаменевшими. И как назло, нет ни мандрагоры, ни зелий из нее, и помочь Колину Криви и Гермионе Грейнджер пока не представляется возможным. Словно мало было ей, агенту Департамента магического правопорядка, проблем с директором этой школы!

И вот, идя по лестнице и уже поднимаясь в коридор, ведущий к гриффиндорской башне, профессор МакГонагалл увидела крайне любопытную сцену, причем шла декан как раз из лазарета, где и находились жертвы, возможно, даже василиска: Колин Криви и Гермиона Грейнджер.

— Пей немедленно, Гарри! Я едва смогла все это в лазарете украсть для тебя! Давай быстро, мне уже возвращаться обратно нужно, поймают ведь… — ну конечно, неразлучная гриффиндорская парочка.

Суровая отличница Гермиона следила за тем, как ее друг и опекаемый Гарри Поттер допивал последний пузырек, явно с чем-то очень не вкусным. И вот последний пустой флакон звякнул в кармане ее мантии.

— Так ты попала в лазарет специально ради этих зелий, Герми? — спросил мальчик подругу.

— Ну разумеется. Думаешь, это приятно — как каменная неделями лежать!

— А почему неделями?

— Потому что специальное зелье! Для тебя что главное, повтори? — требовательно спросила девочка друга. — Я что, напрасно жизнью рискую? Ты учти, если профессор Снейп узнает, что это я лазарет и его запас зелий обнесла, мне конец! Так и останусь в лазарете, как окаменевшая вешалка!

— Не верь, не бойся, не проси! Все, что идет не от друзей, идет от врагов, но и друзей могут тоже обмануть! И что, даже Рону ни в чем не верить?

— А ты что думаешь, Гарри, Рона или его малышку сестру нельзя обмануть? Просто наплести им, что нужно сделать якобы ради пользы друзей, и все! Так что будь начеку, даже если старый пид… кхм, с бубенчиками, попросит поднять тебя с пола кусок мыла, ты посылаешь его в «Голубую устрицу», — дети чему-то усмехнулись.

— Понял, Герми, мыло не поднимать и вообще в душ вместе с директором не ходить. Но я реально слышу чьи-то разговоры в стенах или в трубах, причем все чаще… Что это?

— Я не знаю, Гарри. Но это может быть все что угодно. Хогвартс — магический замок, здесь привидения, призрачные голоса, наведенные чары — обычное дело. Мы все маги. Профессора реально сильные, а мы, ученики, пока нет и, как следствие, именно мы — потенциальные жертвы, если не будем остерегаться! Понял?!

— Конечно, Герми. Ну, беги быстрее в лазарет, а то мадам Помфри заметит, что тебя нет, и такое начнется!

— Уже бегу! Но ты меня не видел, даже Рону ничего не говори, иначе меня раскроют, и для него зелья мне уже будет не достать! Да и тайны он хранить не умеет, проговорится — мне конец! Пока! — девочка быстро пошла в сторону лестницы, на которой стояла мадам МакГонагалл.

— Пока, Герми! Я тебя не видел, только Бэтмену не попадись! — услышала профессор МакГонагалл голос Гарри Поттера.

Дерзкая девчонка буквально столкнулась со своим деканом, когда влетела из коридора на лестницу. Минерва МакГонагалл не преминула тут же этим воспользоваться, крепко схватив юную обманщицу за ухо.

— Ну, мисс Грейнджер, вы точно не хотели бы ко мне зайти и подробно объяснить все ваши прогулки? — сурово поинтересовалась декан Гриффиндора.

— Простите, профессор МакГонагалл, я обязательно к вам зайду. Нам нужно очень серьезно поговорить, но можно не сегодня, а 24 декабря этого года? И, пожалуйста, не говорите директору Альбусу Дамблдору о том, что встретили меня. Пожалуйста, профессор, это очень важно…

— Что?! — пальцы декана Гриффиндора еще сильнее сжали ухо нахалки, но их тут же что-то укусило.

Отдернув руку и возмущенно зашипев от внезапной боли, Минерва МакГонагалл заметила сердитую крошечную черную мордочку среди пышных кудрей девочки. Анимаг летучая мышь в Хогвартсе был только один. Профессор зелий Северус Снейп. А ведь шебутная и на все способная отличница второго курса Гермиона Грейнджер здесь, на лестнице, выглядит куда старше, чем сегодня, полчаса назад, в лазарете. Да и однажды давно, точнее, в мае 1976 года, именно профессор Северус Снейп попадал в ситуацию с хронопутешествием вместе со своей ученицей Мэри МакДональд, и выглядела та девочка совсем как… О Мерлин! Она совсем забыла ту давнюю историю!

— Мерлин, — охнула декан Гриффиндора, увидев, как Гермиона Грейнджер достает тот самый усложненный Маховик времени, полученный лично от самой Минервы семнадцать лет назад. А после кудрявая четырнадцатилетняя на вид девочка с летучей мышью на плече растворяется в пространстве.

Да уж, об этой встрече на лестнице она точно ничего не скажет Альбусу Дамблдору, да и вообще никому. Сейчас только 2 марта 1993 года, но 24 декабря придется серьезно переговорить с профессором Северусом Снейпом и с мисс Грейнджер. Профессор и ученица, бродяги по временам и ровесники поневоле… Кажется, у них есть общие темы для разговора.

Каковы люди, такова и дискуссия.

Слава Мерлину, теперь у нас был некоторый опыт перемещений во времени. Попав в нужный день, Джини быстро отлавливает Гарольда и просит его принять нужные зелья, и мальчик их пьет. Этот уровень доверия поражает! Мальчик просто знает, что подруга никогда его не предаст, что если она о чем-то просит, так и нужно сделать. У меня подобные друзья появились лишь на пятом курсе и двое из троих — Грег Мальсибер и Ник Эйвери, с которыми я неожиданно подружился благодаря некой мисс МакДональд… Ах да, еще двое сочли меня другом уже после окончания Хогвартса.

Получается, у меня только пятеро друзей, один из которых мертв, один — мой учитель и один мне не ровня, так как Люциус Малфой очень мало кому ровня… Да, все так, Северус Снейп, ты отлично умеешь считать по пальцам одной руки. Вот такой ты общительный и приятный человек. Хотя, возможно, мисс Джини сейчас искренне считает тебя своим другом, а ты ее?

Хм-м… О да, именно из-за этого глубокомысленого «хм-м» у тебя, Снейп, столько друзей, сколько есть… И поэтому сиди в кудрях своей напарницы молча, Бэтмен Хогвартский.

О Мерлин, ну кто так по коридорам ходит! Мисс Грей… Джини, просто впечататься в МакГонагалл! Вот только встречи с деканом Гриффиндора нам сейчас и не хватало! Или это как раз удача для нас? А вот крутить уши беззащитной девочки — это уже слишком, профессор МакГонагалл, Джини же больно! Я не трус, чтобы не вмешаться в подобной ситуации, хотя кусать ее было делом опасным, если МакГонагалл примет свою анимагическую форму… Ладно, я все же летучий мышь, не достанет МакКошка!

— Простите, профессор МакГонагалл, я обязательно к вам зайду. Нам нужно очень серьезно поговорить, но можно не сегодня, а 24 декабря этого года? И, пожалуйста, не говорите директору Альбусу Дамблдору о том, что встретили меня. Пожалуйста, профессор, это очень важно…

Мисс Джини, вот вовсе нереально отследить, когда в вас очень нормальный слизеринский подход к задаче сменяется гриффиндорским запалом! Ведь через двадцать четыре часа у нас еще один прыжок во времени, на этот раз в 24 декабря 1993 года, и мадам Минерва МакГонагалл уже будет с нетерпением ждать нас. Ох и поговорю я с вами в Выручай-комнате! У нас и без того опасная ситуация, нельзя же так безоглядно всем верить!

* * *

Тихо пройти в Хогвартс, переместиться во 2 марта 1993 года и отловить в гриффиндорской башне Гарри, то есть Гарольда, было просто. Еще проще было уговорить его выпить невкусные, но полезные зелья. Раз Гермиона говорит надо, значит надо. Ох, доверчивый он ребенок, а если бы вместо меня был кто-то опасный под Оборотным зельем? Попыталась ему напомнить об осторожности, но, сколь известно из фактов, попытка уговорить не сработала. Сработают ли зелья, этакий жидкий оберег? А ведь все это ложное сражение с василиском должно начаться уже через два часа после этой встречи.

Эх, посмотреть бы на эту «битву с василиском», многое можно было бы узнать. Но Северус убедил меня, что резко менять будущее — самоубийство для нас и гарантированная смерть для Гарольда. Убегаю от доверчивого мальчишки со слезами на глазах, и сразу же идет расплата за подобную несобранность. Я просто влетаю в мадам МакГонагалл, и декан Гриффиндора отнюдь не пылает дружелюбием, по крайней мере, сейчас. Эта дама точно не отпустила бы мое ухо, если бы не Северус, а нам точно нужно прямо сейчас переместиться на день назад. Но выход есть, хотя предчувствую, что нотация от Сев… профессора Снейпа будет незабываемой, а что делать? Под каким наркозом или внушением Минерва МакГонагалл действовала, когда брала в Министерстве магии в аренду Маховик времени, а после давала мне его во временное пользование? А если это и есть та самая временная петля? И уже выставляя нужные шкалы, я говорю своему декану:

— Простите, профессор МакГонагалл, я обязательно к вам зайду. Нам нужно очень серьезно поговорить, но можно не сегодня, а 24 декабря этого года? И, пожалуйста, не говорите директору Альбусу Дамблдору о том, что встретили меня. Пожалуйста, профессор, это очень важно… — и перемещаюсь вместе с Северусом Снейпом во вчерашний день. Нам нужно дожить до полудня 2 марта 1993 года. У меня есть масса времени узнать, что именно думает обо мне сердитый профессор зелий. И не важно, что на вид ему пятнадцать лет, злости и опыта скандалов у этого человека на все тридцать три года его настоящей жизни!

* * *

— Это возмутительно, мисс Грейнджер! Благодаря своей несдержанности и желанию поболтать, вы ухитрились поставить нас и Гарольда Мальсибера в крайне опасное положение! О да, мадам МакГонагалл явно запомнила нас в мае 1976 года, но кто вам сказал, что сейчас, в 1993 году, она не могла, как и я, оказаться под обетом у этого мерзавца Дамблдора? И что тогда, даже не для нас с вами, а для семьи Мальсибер, например? Есть ценные идеи, мисс всезнайка?! — Северус Снейп, сидя на монументальной кровати, давал волю своему пламенному гневу на невыносимую гриффиндорку.

Масло в огонь его возмущения подливало также то, что Гермиона Грейнджер, она же Мэри МакДональд, она же Джини Стронд, отлеживалась во время этой воспитательной беседы под огромной кроватью в Выручай-комнате, наотрез отказываясь вылезать на заслуженную расправу. А он пока еще находился под действием улучшенного Оборотного зелья, и тридцатитрехлетний мужчина под эту кровать не пролезет. Застрянет с гарантией, это уже было проверено лично им семнадцать лет тому назад. Кстати, а почему мисс гриффиндорская всезнайка не возмущается и как-то подозрительно притихла? Неужели?.. Бывший Пожиратель смерти довольно и злобно улыбнулся.

— Признавайтесь, вы застряли, мисс. Не этим ли объясняется ваша милая молчаливость?

— Наверное, почти нет, профессор Снейп. Просто я не хочу вылезти раньше времени и умереть столь глупо. Вы явно еще способны лично принести кого-нибудь в жертву с особой жестокостью.

— Особенно ценной жертвой будет маглорожденная девственница с яркими эротическими фантазиями!

— А вот не надо подглядывать за чужими мечтами, тогда и обижаться потом не придется!

— Странно, обо мне столь сильно мечтают, а я нисколько не польщен. Почему вдруг? Возможно, потому, что ощущать себя эротической игрушкой несколько унизительно для мужчины, как вам кажется, мисс? — сердито прошипел Снейп.

— И не только для мужчины, профессор Снейп. Быть сексуальным объектом, но не живым человеком для кого-то родного тебе — это просто конец жизни. Во всяком случае, твоему доверию к ней, — донесся до зельевара очень грустный ответ девушки из-под кровати.

«Мерлиновы кальсоны, я точно кретин, — подумал зельевар. — Учитывая, сколь безоглядно она доверяла своему молодому человеку и как плохо окончились их трехлетние отношения, Джини точно считает, что я сказал это, чтобы унизить ее, развратную маглу…»

Магловскую доверчивость и безоглядную щедрость в интимных отношениях в магическом мире часто считают развратом, но сильно ли лучше здешнее отношение к девственности как к товару и вкладу в магический брак, а к девственной плеве — как к сильному магическому ингредиенту? Вот у него под «Стазисом» есть подобный ингредиент. Нет, Снейп добыл это не собственноручно, спасибо брезгливости… Купил и предпочитает не думать, как и кем это добыто.

Что такое эротическая фантазия для Джини? Не-ет, это не тоска по сексу, это тоска по взаимной нежности. Для Джини секс — это близость в общении с кем-то дорогим, сопротивление одиночеству.

А что это для тебя, Снейп? Чему тебя научили профессиональные шлюхи, ведь бесплатно ты не был нужен никому, ни разу. Техника секса и сброс сексуального напряжения? Что сказать, ценно…

Что же до эротических фантазий, вспомни любую оргию Волан-де-Морта, ты же Пожиратель смерти. После такого фантазии исчезнут сами, даже платных девочек не захочется очень долго. Помнишь, что именно там делали чистокровные Пожиратели с магловскими девушками? Причем не всегда только с еще живыми — магловские игрушки, как правило, до конца оргий волшебников не доживали.

Воспоминание резко остудило гнев Снейпа. Люди многое хотят забыть, и то, что хочет забыть Джини, нельзя даже сравнивать с его впечатлениями о чужой жизни и смерти. Просто она еще верит в то, во что не верит он: в любовь и доброту мира.

— Давайте руку, Джини, иначе, когда действие Оборотного зелья закончится, вытащить вас из-под кровати пятнадцатилетнему мне будет непросто.

Из-под массивного капкана с балдахином неуверенно высунулась тонкая девичья рука. И хотя Снейп не был самым слабым человеком на земле, чтобы выручить соратницу, ему пришлось применить массу усилий и потратить минут пять на операцию спасения.

— Либо я слишком устрашающе действую на юных леди, либо кто-то из здесь присутствующих слишком много ест на ночь, — не удержался от ехидного замечания зельевар.

— То есть ваша анорексия — это не только отсутствие правильного питания, но и практичный навык? — усмехнулась в ответ собеседница.

— Возможно. А все же, что такое любовь, мисс? Секс, одержимость, дружба, нежность и забота, общение, доброта, взаимное притяжение? Какова ваша версия? — спросил Снейп.

— Все это одновременно, Северус, плюс нечто неуловимое. Как магия.

— Как магия, серьезно? Вы же взрослый человек, Джини!

— Поэтому так и говорю! Секс, одержимость, дружба, нежность и забота, общение, доброта, взаимное притяжение — это все очень важно. Но это как чувства: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус. Из этого вроде бы складывается восприятие мира человеком? — тихо ответила Джини.

— Вроде бы, мисс? Что-то упущено, по вашему авторитетному мнению? — Снейп вскинул вопросительно бровь.

— А как же сознание человека, оценивающее все это? Все, что составляет весь видимый мир, сэр Снейп? За осознание мира за гранью наших пяти чувств отвечает шестое чувство — магия… Нечто неуловимое. То, что оценивает, что за гранью видимого мира. По-моему, когда встречаются два изначально полярных существа, мужчина и женщина, наше сознание начинает первоначальную оценку этого человека: каков он или она? И если…

Снейп ехидно перебил рассуждения девушки:

— И если они предназначены друг другу, возникает магия любви? Узнавание? Так, мисс? То есть социальные факторы, воспитавшие этих двоих людей, будут уже не в счет, и все будет прекрасно, само собой разумеется? — Снейп фыркнул.

— Я и сама уже не столь сильно верю в любовь, Северус. Но ради чего-то люди живут и чаще всего ради других людей. А как они находят друг друга? Будет так грустно, если я не права.

Закончив для себя эту дискуссию, девушка уснула, а вот Снейпу не спалось. Нечто неуловимое… Какое же детское объяснение, но тогда почему именно этими словами можно описать почти все стремления и поиски людей, будь маги они или маглы? Поиски любви, кстати, в том числе. Вот уж гриффиндорская всезнайка: не найдет ответ, так озадачит вопросом!

* * *

Когда 25 декабря 1993 года Джеймс Поттер, лорд Певерелл, вошел в гостиную и раздраженно бросил на стол свежие газеты, он и его жена Лилиан даже представить себе не могли масштаба катастрофы, что содержалась в нескольких печатных листках с движущимися колдографиями. Все европейские издания, такие как «Магический вестник Европы», «Новости мира магии» и британский «Ежедневный пророк» делились с читателями интереснейшей статьей «Жизнь и Преступления Альбуса Дамблдора», которая была напечатана на восьми языках, мгновенно разлетевшись по миру. Все газеты спешили рассказать миру магии шокирующие новости, которыми совсем недавно поделился сбежавший из Азкабана британский лорд магии Сириус Блэк. И там было что почитать на Рождество!

Оказывается, Питер Петтигрю жив и виновен в убийствах, в которых ошибочно обвиняли Сириуса Блэка. Оказывается, анимаг Бродяга прошел гоблинскую проверку крови, которая ясно показала, что Орден Феникса — не столь уж мирная организация, а его руководитель Альбус Дамблдор — не такой светлый чародей, как принято считать. Оказывается, что мадам Августа Лонгботтом, ее внук Невилл и его родители тоже успели пройти подобные проверки и по их результатам требуют уголовного расследования против Дамблдора, ибо наведенные чары и блокировка магических даров — это серьезное преступление. Оказывается, что директор магической школы, этот великий легилимент и мастер чар, не только любил детей, но и весьма по-взрослому любил молодых юношей, как правило, учеников своей школы.

Оказывается, герой магического мира, победитель Волан-де-Морта Гарри Поттер — вовсе не Гарри Поттер, а просто мальчик по имени Гарри Смит. Оказывается, что его шрам, известный всему магическому миру, скрывает крестраж, который был помещен в ребенка в марте этого года непосредственно в школе магии Хогвартс. Кто все это сотворил, возможно, не столь светлый чародей Альбус Дамблдор? Где семья этого ребенка? Где настоящий юный Гарри Поттер, наследник рода Певерелл? Возможно, со своей семьей — живыми родителями — Лили Поттер и Джеймсом Поттером? Конечно, прекрасно, что они живы, но теперь у магических властей есть к ним ряд вопросов.

Эти вопросы были смертельно опасны для семьи британских эмигрантов Поттеров. Столь внезапное раскрытие их инкогнито нарушало не только их устоявшуюся жизнь, но и планы отца Лили. Суровый тесть Джеймса нарушения своих планов не терпел, а их крушения никому не прощал. Судьба тех магов, которые неосмотрительно вставали на его пути — яркое подтверждение этому!

Тем более их дети, которые пока еще были в Магической Британии у дедушки… Это было очень естественно, должны же дети где-то учиться магии? Почему же не в Хогвартсе? Дед рассчитывал пристроить сообразительных деток к своим планам, планам их рода. И вот теперь их дорогой мальчик и их милая девочка — заложники ситуации. Или заложники директора Хогвартса, что одно и то же!

Что теперь делать? Эта сволочь Бродяга ни за что не простит своей двенадцатилетней отсидки в Азкабане! О да, теперь ясно, сколь глупой была идея Джеймса сделать своего школьного друга крестным их сына, но кто же знал!

Ну вот кому нужна эта правда, читателям новостей? А что делать тем, о ком эта неудобная правда? Теперь только отвечать аврорам на неудобные вопросы, когда они придут! А они придут…

* * *

Для профессора зелий Северуса Снейпа и третьекурсницы с Гриффиндора Гермионы Грейнджер оба дня 24 и 25 декабря 1993 года словно слились в один напряженный разговор. Возвращение в столь тревожные рождественские каникулы легким быть не обещало. Им удалось сделать все, что они планировали, но как это подействует? Все же Гарольд Мальсибер — обычный мальчишка, и по факту гоблинской проверки крови крестраж у него, конечно же, остался на месте, вот только активен ли он?

В печати поднялась настоящая буря. Кто только не печатал разоблачительные статьи про Альбуса Дамблдора, какие только безумные версии не выдвигались! Директор Хогвартса уже был смещен со всех ранее занимаемых им должностей. Пока временно, до окончания расследования, но его связи… Связи Дамблдора в магическом мире заставляли сомневаться в том, что белое — это не черное, что уж там говорить о судебных расследованиях.

И, конечно, судьбоносный для всех визит профессора и ученицы к декану Минерве МакГонагалл, ах, простите, агенту Департамента магического правопорядка, одной из важных структур Отдела Тайн. Кто бы мог подумать, вот Северус Снейп определенно не мог о таком даже подозревать… Вот что значит профессиональный агент, в отличие от некоторых личностей, которые по совместительству еще и зелья варят на продажу!

Вопросы к Альбусу Дамблдору, похоже, накопились у очень многих. Снейп и Джини сумели изумить декана Гриффиндора, особенно после того, как Северус рассказал про ее колдофото в прошлом и спросил, что это значит. А что это значит? Обычная работа: отслеживание поворотных моментов в жизни подозреваемого, нынешнего директора Хогвартса. Сперва Минерва была настроена просто убить их за увлечение хронопутешествиями, но после того, как она узнала, что нынешняя газетная шумиха и многоуровневое уголовное расследование — частично их рук дело, несколько смягчилась. Совсем доверительной беседа стала, когда ей подробно объяснили, кто такой на самом деле мальчик под псевдонимом «Гарри Поттер» и кем может оказаться другой ребенок — Рон Уизли, а также, возможно, его сестра.

Серьезному обсуждению нынешней ситуации двумя деканами магической школы вовсе не мешало, что один из них, декан факультета Слизерин, выглядел на все пятнадцать лет. Серьезному обсуждению нынешней ситуации легко и непринужденно помешала ученица третьего курса. Как ее вообще нормально назвать? Мэри — нет, Гермионой тоже не назовешь. В общем, мисс Джини изволила попросить Снейпа снять одно воспоминание и показать его в омуте памяти, если можно, прямо сейчас.

Милая девочка двадцати шести лет очень хотела хотя бы через чье-то воспоминание увидеть Темного лорда, Тома Марволо Реддла, для простых Пожирателей смерти больше известного как Лорд Волан-де-Морт. Снейп и МакГонагалл несколько напряглись после такой просьбы, которую Джини высказала после обстоятельного рассказа мадам МакГонагалл о личной роли Альбуса Дамблдора в судьбе юного мага Тома Реддла. Причем Снейп напрягся несколько больше, так как, во-первых, вспоминать Милорда придется именно ему, а во-вторых, констебль Джини Стронд — это вам не авроры. В ее кудрявую голову пришла некая мысль, и она ее явно обдумывает. И лучше ей помочь, свежий взгляд со стороны — это вообще-то сила.

Снейп постарался снять пару достаточно четких воспоминаний о ярких встречах с Милордом и бережно стряхнул серебряные нити воспоминаний в хрустальный флакон. Остальное за мадам МакГонагалл и ее омутом памяти. Подтвердится некая идея Джини или будет опровергнута? И почему эту идею невозможно высказать без просмотра воспоминаний?

«О да, я, кажется, знаю, что или кого вы подозреваете и в чем именно, — подумал Снейп. — Но это невозможно! Или очень даже возможно?..»

* * *

— То есть я действительно только одна это вижу? Посмотрите! Человек выше среднего роста, причем среднего телосложения и в такой одежде и мантии, которая визуально вытягивает рост, но толком не дает определить даже его фигуру. Открыты только кисти рук и лицо, но и то и другое скрыто чарами трансфигурации и изменения внешности. Причем изменено все: кожа, лицо, отсутствие носа, зубы, кисти рук, а ногти трансформированы в когти. Однако он мощен и явно нестар! Если эта личность, называющая себя Волан-де-Мортом, не полнейшая антитеза нашего директора Альбуса Дамблдора, то кто это? — я, конечно, горячилась, но очень надеялась, что мне все же поверят. Ведь в омуте памяти воспоминание Северуса о том, каков из себя Темный лорд, видели мы. Все трое.

— Джини, я тебя примерно понял. Ты хочешь сказать, что за маской Альбуса Дамблдора на самом деле прятался Том Реддл? — попытался высказать свою догадку Снейп.

— Да нет, напротив! Северус, вспомни, что мы только что услышали от мадам МакГонагалл о Томе Реддле. Еще в Хогвартсе одинокий юноша находит Тайную комнату Салазара Слизерина, возможно, находит и пробуждает василиска, ее хранителя, а после, возможно, убивает случайную свидетельницу — когтевранку Миртл Уоррен. А на следующий год он совершенно точно убивает семью своего отца, Тома Реддла старшего, обдуманно сваливая это убийство на дядю. После всего юный Том затаивается до окончания магической школы… Нельзя даже с уверенностью сказать, он ли сделал крестраж из своего дневника, но точно известно, что тогда реликвиями основателей Хогвартса начал интересоваться еще и профессор Дамблдор. В мае 1945 года происходит магическая дуэль между Альбусом Дамблдором и Геллертом Грин-де-Вальдом. Итог известен: Дамблдор, став победителем и получив славу, начинает делать карьеру. А Тому Реддлу в том же году отказывают в работе в Хогвартсе. Юноша накопил немного денег, работая продавцом в антикварной лавке, а после уехал из Британии. Все! Том Реддл сошел со сцены, эмигрировал…

— Джини, я знаю, что Милорд отправлялся в путешествие по миру, ну и что?

— Северус, да не было это путешествием. Это была обычная эмиграция, и, вероятнее всего, навсегда. И Том Реддл, скорее всего, живет сейчас на другом континенте! Подумай, его тут ничего не держало! Сиротство, приют и Хогвартс, в котором такие воспитатели, как Альбус Дамблдор, натаскивали его невесть на что… Это вряд ли вызывало в нем теплые чувства. Да, он точно уничтожил родню с обоих сторон, тех, кого счел виновными в смерти его матери и в его сиротстве и, возможно, он лично убил бедняжку Миртл. Но после школы Том Реддл сделал попытку хоть как-то наладить жизнь в мире магии, подал прошение в Хогвартс. Получил отказ… А после юноша накопил денег на первой подвернувшейся работе и эмигрировал. А кто потом объявил себя вернувшимся Томом Реддлом, борцом за чистоту крови магов — еще большой вопрос!

— Но, мисс Грейнджер, еще в Хогвартсе, да и после него, Том Реддл высказывал идеи о превосходстве чистокровных волшебников над маглами, — попыталась охладить меня мадам МакГонагалл.

— Конечно, декан МакГонагалл, причем звезда Слизерина Том это высказывал в семнадцать-восемнадцать лет, как раз тогда, когда его наставником был такой маглолюб, как Дамблдор. Но после Том не смог получить даже нормальную работу, друзья-слизеринцы могли ой как быстро объяснить бывшей звезде школы, что он, полукровка и нищий сирота, им не ровня. В таком положении у сына магла Тома Реддла вряд ли получилось бы воплотить идеи о превосходстве чистокровных магов над простецами. Работа продавцом в лавке оказалась для Тома единственным хорошим вариантом заработать на жизнь. На его совести было уже три смерти, и в этом он не слишком раскаивался. Но на момент совершения убийств ему даже двадцати лет не было! И попасть в Азкабан к дяде Морфину Мраксу он точно не хотел. По моему мнению, в таком положении любой преступник пустится в бега. Так что этот круиз по миру Тома Реддла, скорее всего, был простой эмиграцией, причем навсегда, — изложила я свою мысль, составленную из психологического портрета юного Тома Реддла, в котором было ясно очень многое, и внешнего облика зрелого Волан-де-Морта, в котором узнать вообще кого-либо, кроме одной конкретной личности, не представлялось возможным.

— Вы хотите сказать, мисс Грейнджер, что Альбус Дамблдор заменил собой якобы вернувшегося Тома Реддла, объявив себя им? И все, что было сделано от имени Волан-де-Морта, в реальности сделано Дамблдором? Не слишком ли это? — высказалась мадам МакГонагалл.

— О нет, вовсе не слишком. Профессор МакГонагалл, после того, что вы нам рассказали о детстве и юности Альбуса Дамблдора, я в принципе не верю, что директор может положительно относиться к маглам. А вот в то, что он полностью поддерживал идеи Геллерта Грин-де-Вальда, верю легко. Более того, считаю, что дуэль между ними либо явно подставная, либо там есть нечто, с чем нужно разбираться вашим и моим коллегам следователям, — услышав о «моих коллегах», оба декана нервно вздрогнули.

Мы пока слишком много узнали друг о друге, а вот свыкнуться с новыми сведениями времени было слишком мало.

— А дальше — разделяй и властвуй. Просто направляй развитие Второй магической войны и снимай пенки с двух сторон. Да еще можно время от времени практиковать темную магию на малоценных существах, — хищно прищурившись, произнес Северус. Он явно прикидывал, возможна ли эта афера, и судя по тому, как зельевар стремительно мрачнел, я точно угадала с версией. Все это еще как возможно!

* * *

Да уж, с констеблем Джини Стронд не соскучишься. Том Реддл — простой эмигрант, а Волан-де-Морт — Альбус Дамблдор собственной персоной. А ведь это не столь невозможно, если подумать.

Что Темный лорд, что Дамблдор весьма любят провести день или даже два в некотором уединении, и искать их бессмысленно, отлучились по срочным делам. Мало кто осмеливается беспокоить Милорда в его личных покоях, но сколь часто те, кто осмеливались, находили там только Нагайну? Та же история с директором Дамблдором: где Великий человек? У себя в директорской башне. Вроде бы его позавчера видели в Большом зале Хогвартса за завтраком, скорее всего…

Оба легилименты, причем сильнейшие. Том Реддл, как наследник крови Слизерина, был змееустом, но кто мог лично увидеть его разговор со змеями в последние тридцать лет и уж тем более определить, что то, что Милорд сейчас шипит — это действительно парселтанг? У него есть огромная змея-фамильяр Нагайна, и по сути, это вся его связь со змеями, ведь фамильяром может быть практически любое животное.

Устрашающая внешность Темного лорда может быть обычной маскировкой, тем более что Дамблдор — мастер трансфигурации. Волан-де-Морт подчеркнуто жесток и весьма скрытен и практичен, Дамблдор — звезда доброты напоказ, но скрытность и практичность — тоже его все. А вот жесткость у них точно одинаковая, говорю как бывший обладатель Черной метки и Обета повиновения. Склонность к многоуровневым планам есть у них обоих.

Да и то, что глава Ордена Феникса, мракоборец Альбус Дамблдор в свое время столь легко мог «просчитать» действия Темного лорда, получает объяснение, весьма неожиданное, конечно, но все же.

«Круцио» и оргии у Волан-де-Морта, превращающие его сторонников в агрессивное послушное зверье, и зомбирование на послушание своему лидеру с безоговорочной дисциплиной для членов Ордена Феникса. Методы в управлении людьми несколько разные, а вот послушание подчиненных очень одинаково.

Разделяй и властвуй. Этот принцип существует веками, и если им с фантазией воспользоваться, добиться можно очень немало. Магический мир невелик и во время фактически гражданской войны подмять его под себя труда не составит. Но стороны противостояния увлеклись, мир магии Британии действительно мал. И тут великая идея — конвергенция на своих условиях. Жаль, пока нет таких условий, чтобы маги оказали магловскому правительству величайшую услугу и постепенно стали брать его под контроль, возможно, даже под ментальный. Ну что ж, создадим нужную ситуацию!

К 1978-1979 годам противоборствующие стороны несколько увлеклись. Магическая война полыхала в Британии не на шутку. Волан-де-Морт должен был ярко исчезнуть с политической сцены, оставив место для будущей интриги. Можно даже не сомневаться, что план был разработан лично Альбусом Дамблдором. Подручным приближенным исполнителям отданы приказы, и началось.

Северусу Снейпу дают выслушать «Пророчество», которое он передает «Волан-де-Морту». Тем временем подручные Дамблдора распускают нужные слухи, и вскоре вся Британия узнает об «Избранном ребенке».

Лили Поттер, возможно, в девичестве Дамблдор, рожает ребенка, из посторонних мальчика видит только крестный Сириус Блэк во время магического обряда спустя неделю после рождения. Каков малыш Лили и Джеймса внешне? Гарри — это его первое имя или второе?

До Снейпа доводят, о ком именно было то Пророчество, он бросается молить о милости для Лили Поттер то «Волан-де-Морта», то Дамблдора и получает от Великого человека Обет повиновения. Снейп — хороший зельевар, может еще пригодиться. Через агента пяти сторон Питера Петтигрю сливается нужная информация. Жену Грега Мальсибера Кэти и оберегавшего эту семью Ника Эйвери убивают, а их сына Гарольда крадут, из тел убитых и ребенка устраивают мизансцену «Жестокое убийство семьи Поттер». После чар, наложенных на трупы, разумеется, чтобы выглядели как нужно.

В этот же день «Волан-де-Морт» идет убивать Избранного и исчезает. Нужно думать, провожал семью дочери в круиз по Европе, а после вернулся на работу в Хогвартс… Кретин Снейп из-за чувства вины и под действием любовного зелья бежит в дом Поттеров, где рыдает над трупом Кэти Мальсибер, эту невинную жертву реально жаль. На ее сына Гарольда уже заботливо наложены чары изменения внешности и при их же помощи сделан очень запоминающийся шрам. Затем ребенка подбрасывают Петунии Дурсль, якобы сестре Лили. Дело чуть не испортил Сириус Блэк, лорд Бродяга, увидевший в толпе Питера Петтигрю и решивший узнать у старого друга, почему не сработало заклинание «Фиделиуса»… Но вместо ответа Блэк получил одну «Бомбарду» в толпу, дюжину трупов и дюжину лет в Азкабане. А крыса Питер тем временем остался жив и свободен.

В декабре того же 1981 года некто внушает самым фанатичным Пожирателям смерти мысль о крайней необходимости нападения на семью Алисы и Фрэнка Лонгботтомов, ведь Дамблдору для его планов нужно два мальчика: протагонист и антагонист.

Десять лет все идет своим чередом. Гарри-Гарольд растет во враждебно настроенной семье Дурсль, а в Хогвартсе его уже с нетерпением ждет Альбус Дамблдор. Профессора, подчиняющиеся ему, уже подготовили для ребенка полосу препятствий с троллем, цербером, дьявольскими силками, шахматами и огненной стеной; там есть и волшебное зеркало, и волшебный камень, и уж совершенно волшебный учитель ЗОТИ Квиринус Квиррелл. Даже друга добрый волшебник Дамблдор нашел мальчику заранее, Рональда Уизли, ну или Рональда Поттера.

Только на то, что Гарри или Гарольда еще в Хогвартс-экспрессе возьмет под личную опеку крестная фея констебль мисс Гермиона Грейнджер, она же Джини Стронд, никто не рассчитывал. А зря! Ведь подумайте, какое чудо! В отличие от Рона и Гарри, Гермиона по воле магии как раз и была той единственной, кто родился 31 июля 1991 года. И это явно не совпадение.

Человек отражается в своих поступках.

Минерва МакГонагалл никак не ожидала подобного поворота во время беседы с профессором Снейпом и своей подопечной Гермионой Грейнджер.

Выполняя ответственное задание Департамента магического правопорядка, она провела в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс не один десяток лет и отслеживала почти все вехи судьбы ведомого ею объекта — Альбуса Дамблдора, путешествуя во времени по наиболее важным моментам его жизни. Мадам МакГонагалл даже стала членом Ордена Феникса, организованного ее объектом наблюдения, но подобные идеи ее даже не посещали. Да и кто бы мог вообразить, что Волан-де-Морт и Альбус Дамблдор — одна и та же личность? Невероятно, фантастично, бредово… Но весьма возможно.

Причем, как ни смешно, но доказать это предположение мог только сам Том Марволо Реддл. мирно живущий где-то вдали от Магической Британии уже пятьдесят с лишним лет. И было бы просто чудесно, если бы мирную жизнь этого человека, далекого потомка самого Салазара Слизерина, могли засвидетельствовать авторитетные маги, ибо теория — это одно, а вот реальное доказательство, что во время Второй магической войны в Британии свирепствовал некто под прозвищем «Волан-де-Морт», в то время, когда Том Марволо Реддл жил и занимался своими делами, скажем, в Австралии, — это уже совсем другое.

Это как минимум возможность реально выдвинуть версию о том, что Волан-де-Морт и Том Марволо Реддл — разные люди. И тогда выяснение вопроса, кто именно скрывается под анаграммой «Волан-де-Морт», становится первостепенным. Возможно, тогда ей, Минерве МакГонагалл, не слишком удачливому агенту Департамента магического правопорядка, поверят?

Именно это предположение стало главным в ее докладной начальству. Достойная дама решила лично изложить руководству очень бредовую, но опасную версию. Прямо сегодня. Все же Альбус Дамблдор именно сейчас перестал быть фигурой неприкосновенной, а подозрения против него возникли очень давно, еще когда она только получила это задание. Может быть, в этой идее ее учеников Северуса Снейпа и Гермионы Грейнджер что-то есть?

* * *

Сейчас 25 декабря 1993 года. Мы с Джини возвращаемся в Коукворт и, конечно, снова междугородним автобусом. Я под Оборотным зельем выгляжу как взрослый человек, а Джини, как всегда, просто школьница. Спорить с ней насчет другого варианта транспорта было бесполезно, да и рисковать расщеплением нас обоих при аппарации совсем не хотелось. Домой в Коукворт, где нас ждут весьма приятные люди — Грег и Гарольд Мальсиберы, мой друг и ее. Я долгие годы ненавидел этот дом, помнящий мое ужасное детство, но ведь в нем жила моя мать, которую я всегда любил.

— Жаль, что ты не была знакома с моей матушкой, Джини. Она была великолепным зельеваром и очень милой женщиной, хотя, наверное, ей не хватало решительности, — я это что, сказал вслух?

Хотя почему не была знакома? Мисс Джини однажды видела мою маму, даже помогала ей, еще живой. Мама тогда про нее спросила: «Это твоя девочка, Северус?» А что я ответил маме три месяца назад? Я тогда сказал ей: «Да, мы вместе сбежали из Хогвартса навестить тебя, мама». Мама тогда улыбнулась Джини. С ума сойти, знакомство состоялось, через время, но состоялось.

— Я помню миссис Снейп, профессор. Она мне показалась милой, жаль, что не всегда и не всем можно помочь, — девочка грустно вздохнула.

— Не всегда, — сухо сказал я. — Я очень надеюсь, что у нас получилось помочь Гарольду. Иначе как мне смотреть в лицо Грегори? Что, собственно, я делал все эти годы? Пятнадцать лет жизни ушло, на что?

— Северус, вы не одиноки. И Хогвартс теперь остался в прошлом для всех нас. Но мне кажется, вы не просто освоились с работой учителя, а полюбили ее, — ответила Джини.

— Полюбил?! Откуда у вас такие мысли, мисс? Ну ладно, конечно, я со временем освоился, взяв в привычку контролировать все в классе, чтобы кто-нибудь из деток не убил себя во время варки зелий и работы с ингредиентами, но как полюбить проверку миль эссе, ночное патрулирование замка, ответственность за весь факультет, а там, кстати, много детей всех характеров и возрастов… А личные просьбы директора, а интриги коллег-профессоров, а варка зелий для лазарета школы в свободное время? О жаловании профессора я и вовсе вспоминать не хочу! Не о чем вспоминать, фактически… Вы думаете, откуда у меня личный Маховик времени, Джини? Мне просто выспаться хотелось.

— Простите, пожалуйста, профессор.

— Вам не за что извиняться, Джини. Такие ученики, как вы и Гарольд, единичны, по крайней мере, на моей дисциплине. И не краснейте, я многое замечал, особенно в последнее время! Вы и ваш магический крестник с нуля выучили латынь, причем хорошо. Продвинулись в зельях, чарах, трансфигурации и травологии. Да одни ваши оригинальные таблицы и графики по зельям говорят о главном — вам интересен предмет! И магия вообще. Но таких учеников, как вы с Гарольдом, в Хогвартсе всего семеро!

— Ну уж, и Невилл Лонгботтом тоже, — возразила Джини.

— Я его посчитал, семь — это уже с Невиллом и вами. В магии есть понятия «Учитель» и «Ученик», тот, кто хочет и может передать знания, и тот, кто хочет и может воспринять их. Таких ничтожно мало. Вот вы, мисс, по сути и образу мысли магла, но вам интересна магия, вы стали ее серьезно изучать. Увлеклись этим миром в целом и увлекли Гарольда, но Альбусу Дамблдору умные маги, выросшие из вас, вовсе не нужны, у него иные планы.

Моей руки осторожно коснулись.

— Северус, а ваша Черная метка и Обет этому мерзавцу Дамблдору точно никогда не восстановятся? — Джини действительно умеет увидеть суть чужой тревоги.

— Нет, не должны… Время — великая сила. Я просто привыкаю к мысли, что с начала каникул стал свободным. Прошение об увольнении с занимаемой в Хогвартсе должности я подал в Министерство магии и Попечительский совет в первый день. Надо думать, ему уже дали ход. Но как жить дальше?

— Северус, поверьте, мы не будем вас обременять.

— Что?! Обременять! Да как вы такое смее… Джини! Я совсем не о том! Выпутаться из этой ситуации нам удастся только всем вместе: мне, вам, Грегу с сыном. Вот только мне и Мальсиберу больше тридцати лет, а жизнь нам придется строить с самого начала, как после школы. Хоть я и выгляжу подростком, причем это навсегда, десять следующих лет травиться Оборотным — тоже не выход. Как ни смешно, но я не знаю, как устраивать взрослую самостоятельную жизнь, не пробовал я такого пока, — я что, спокойно могу кому-то высказывать свои сомнения и страхи? Хотя Джини не кто-то…

— Я знаю! Мне пришлось начинать все с нуля в фактически чужой стране! На Британских островах все иное, но я же освоилась. При жизни… К тому же у меня юридическое образование, опыт работы в полиции и знание магловского мира. Это точно пригодится. Да и Грег, как я поняла, надежный человек, настоящий друг и хороший артефактор, ему бы только силы восстановить и купить новую, не отслеживаемую властями волшебную палочку.

— И что бы я делал без вашего оптимизма, Джини! Вот где она, животворящая сила Гриффиндора… Вы хотя бы одну опасность видите в нашей ситуации?

— Да, и у этой опасности есть имя: Альбус Дамблдор. А возможно, еще и псевдоним, Волан-де-Морт… Крыса, загнанная в угол, опасна.

Я не ответил, только кивнул умной девушке, прекрасно понимающей, сколь страшному врагу мы перешли дорогу, и обнял ее, чтобы немного успокоить. Двадцать шесть ей лишь по памяти о прежней жизни, не дай Мерлин этой умнице погибнуть снова, уже в четырнадцать лет с учетом хронопутешествия.

* * *

Никому не стоит злить государство и надеяться, что все будет хорошо. Для того, кто злил могучую структуру, ничего хорошего уже не будет. Тем более, если этот кто-то внезапно решил, что он превыше всех государств и правил, придуманных ими. Ведь само государство и есть эти правила, по которым живут его подданные, да и отношения с иными государствами тоже выстроены с помощью тех или иных правил. Вот Геллерт Грин-де-Вальд, великий маг, кстати, в свое время внезапно осознал, сколь удобно претворять в жизнь свои принципы, всего лишь взяв под контроль целое правительство магловской страны. Планы этого мага могли бы реализоваться, но вмешались соседи этой страны — Фашисткой Германии… Которые внезапно осознали, сколь опасно и неудобно иметь соседом Третий Рейх.

Внезапно оказалось, что Статут Секретности, магические земли, да и сами маги в глазах простецов — явления не столь уж неизвестные, и правительства магловских стран знают о своих соседях-волшебниках если не все, то очень многое. Оно и понятно: почему бы им этого не знать, если, как правило, целые серьезные организации с обеих сторон очень давно успешно взаимодействуют, примерно с тех самых времен, когда под разными названиями в разных странах был принят пакт о невмешательстве в дела друг друга — Статут Секретности. Между магическим и магловским есть многочисленные связи: торговые, политические, финансовые и, разумеется, взаимодействие в сфере безопасности. То есть взаимодействие полицейских и армейских структур, если того требует та или иная сложная ситуация.

В Королевстве Великобритания и Магической Британии, например, каких-нибудь двенадцать лет назад был весьма острый политический кризис в отношениях с маглами. Да и как ему не быть, когда там разразилась Вторая магическая война под предводительством Темного лорда. Королева Елизавета Вторая и парламент весьма скептически относились ко всяким там лордам Волан-де-Мортам. Но, к всеобщему счастью, Волан-де-Морт умер 31 октября 1981 года. Погиб… Хотя трупа Темного лорда тогда обнаружено не было, а как говорят магловские полицейские? Во-о-от…

Но вдруг после одного несколько фантастичного, но допустимого предположения возникла версия, что на самом деле Волан-де-Морт жив и активен. Мирная жизнь в обеих регионах Британии только-только наладилась. И что тут скажут власти? Да ничего, просто уничтожат проблему вместе с ее носителем. Тем более, время позволило накопить целый ряд сложных вопросов к герою магического мира Альбусу Дамблдору, а вот ответов от него не дождешься.

И тут еще в Женеве, непосредственно в Верховном магическом Европейском суде раскручивался маховик сенсационного апелляционного дела лорда магии Сириуса Блэка и обвинительного иска Августы Лонгботтом против Великого мага Альбуса Дамблдора, и по целому ряду вопросов оба дела связаны, к примеру, одним ответчиком и возможным подсудимым: почтенным Альбусом Дамблдором. Прямо магия какая-то, темная… Отдел Тайн Магической Британии под впечатлением от столь шокирующих новостей все же взялся отработать новую версию агента Минервы МакГонагалл. Очень необычную версию.

Впрочем, четверых представителей магического мира трудные вопросы властей волновали мало. Этим людям просто хотелось выжить, что, учитывая все последние события, было делом непростым, особенно приняв во внимание, за кого мог себя выдавать директор магической школы Хогвартс. Несколько дней назад эту школу навсегда покинули профессор Снейп, уволившись с занимаемой должности, и еще двое детей третьего года обучения. И на детей, и на профессора у Альбуса Дамблдора были большие планы, и тут их сорвали… Так что сейчас в гостиной дома Снейпа шло большое обсуждение, и главной темой был вопрос: как жить дальше.

— Профессор Снейп, вы же понимаете, что Британию нам лучше всего покинуть? Если мы правы, Дамблдор нас принципиально уничтожит, — горячилась кудрявая девочка.

— Джини, в Европе и Америке нас тоже найдут достаточно быстро, даже если мы будем пользоваться магловскими документами, — резонно возражал девочке темноволосый юноша.

— Снейп, у меня магловского паспорта как раньше не водилось, так и теперь нет. Я с тамошними преступниками и властями незнаком, — сказал единственный взрослый в комнате.

— А я тоже думаю, что лучше всего уехать. Гер… Джини права, здесь опасно. А я только-только папу нашел, — включился в дискуссию самый юный ее участник, мальчик тринадцати лет.

— Северус, пожалуйста, не думай, что я пользуюсь ситуацией и предлагаю лучшее для меня решение, но на Фарерских островах есть община магов, и ты мне говорил, достаточно большая, со своей школой, которую курирует Дурмстранг, магической больницей и даже небольшим филиалом банка гоблинов. Через море поисковые чары не пройдут. Народ там суровый, но если нам удастся, как говорят, вписаться, то нас никто никому не выдаст.

— Да я и сам уже об этом думал. Ваши острова хоть и не Гавайи, но это даже хорошо: на Гавайях как раз искать и будут. Но чтобы обосноваться где-то, нужны деньги, а этот дом быстро не продашь, да и библиотека, жаль ее… — задумчиво рассуждал над ситуацией юный зельевар.

— Так уж и не продашь! Я же тебе говорю, Мальсиберы — древний род артефакторов-оружейников. Я, в отличие от отца, расизмом не страдаю, и если человек или гоблин — личность интересная, то меня отсутствие магии или зеленая кожа не пугает! У меня есть друг, гоблин Граннар. Конечно, сейчас я настолько на мели, что мне с работником банка Гринготтс как бы даже встречаться было незачем, но если тебе нужно быстро продать дом и купить через Гринготтс портал до Фарерских островов, то там тебе точно помогут. Кстати, если ты малость доплатишь и составишь договор о неразглашении об открытии для тебя портала куда-либо, эти зеленые низкорослые парни никому ничего не скажут. Они с волшебниками не слишком ладят, если только с очень отдельными магами, теми, кому доверяют.

— Это очень умно и может сработать!

— Да, это обязательно сработает, Снейп. Граннар — толковая личность, с ним всегда договориться можно! А книги, зельеварню твою, да и все вещи, которые взять нужно, мы очень легко заберем, я подскажу, как правильно все нужное уменьшить с облегчением веса. Даже мебель взять с собой возможно будет, я же артефактор, понимаю, как и что делать! Ты только сына моего с собой возьми, ладно?

— Ну вот, теперь ты, Грег! То мисс Джини, то ты! Я же говорю, всем вместе уезжать нужно, всем! Что тут неясного? Так что давай объясняй, как все нужно уменьшить, я и мисс Джини прямо сейчас займемся упаковкой.

— А я, профессор Снейп? Можно мне помочь?

— Можно, Гарольд. Но после уменьшения поклажи — всем спать, нам еще завтра с утра в банк Гринготтс идти, нужно будет познакомиться с Граннаром… Вдруг да повезет разобраться со всеми делами всего за пару дней.

* * *

Вот так буднично шла жизнь в мире магии. И в это же время тут разворачивалось уголовное дело десятилетия: магический мир против семьи Поттер и Альбуса Дамблдора. Семейство английских магов Поттеров, которые последние тринадцать лет с комфортом проживали в Ницце, авроры отыскали на редкость быстро.

Имена эта семья сменила, но не волшебные палочки — очень не зря главу семейства Поттер в юности называли оленем. На комфортную жизнь нужны золотые галеоны; всего один запрос из Верховного Европейского Магического Суда, и банк гоблинов Гринготтс мгновенно дал властям нужные справки о том, кто именно имеет доступ к фамильным сейфам Поттеров, куда конкретно пересылаются деньги от аренды мэнора Поттерхолл из Британии, каковы имена выгодоприобретателей… А также сведения о том, что семья лордов Певерелл отклонила запрос Академии магии Шармбатон, написав заявление о том, что их дети — Генри Рональд Певерелл и Джиневра Ариана Певерелл — будут учиться на исторической родине: в Магической Британии, в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс.

Уже спустя день на очной ставке в присутствии адвокатов и магов, следователей и колдомедиков истец Сириус Блэк с возмущением вопрошал друга детства и юности Джеймса Поттера и его жену Лили:

— Как же так, Джеймс? Ты же все знал, но не сказал ни слова, когда меня отправляли в Азкабан! Это фактически убило моего отца и мать, а возможно и моего брата Регулуса! А правка моей памяти? Какого демона мне внушили, что я стал магическим крестником твоего сына в августе 1980 года? Если мальчик родился 1 марта, то и имя дали ему тоже в марте! Ты хоть понимаешь, что ложь о наречении ребенка полностью аннулирует магическое крещение, а, олень?! И вообще, я о вас скорбел в тюрьме, а кто действительно лежит в ваших могилах? И что получается, избранного ребенка нет? Как же насчет Темного лорда и его смерти?

Джеймс Поттер в ответ на эти вопросы ровным счётом ничего не мог сказать ни бывшему другу, ни аврорам. Поначалу не мог. Но сыворотка правды и не таким молчунам помогала разговориться. И когда показания зятя Альбуса Дамблдора, лорда магии Джеймса Поттера, полились рекой, одной половине слушателей хотелось зажать болтуну рот, а второй — себе уши.

В тот же день европейские власти открыли прямой портал к британским коллегам, и на стол начальника аврората Магической Британии упали весьма токсичные бумаги с оглушительной информацией. Спустя несколько часов после ознакомления с ними был отдан приказ об аресте всех членов Ордена Феникса с его главой Альбусом Дамблдором. Причем, учитывая опасность последнего, его разрешалось живым не брать. Во-первых, того, кто носит милое прозвище «Волан-де-Морт», не слишком жалко, а во-вторых, в Европе отличные некроманты на службе закона, допросят и так.

Ну и, конечно, была назначена обязательная эксгумация трупов, похороненных под именами Лили и Джеймса Поттеров. Верховный магический Европейский суд очень интересуют подлинные личности несчастных.

Аресты прошли этой же ночью, но взяли всех кроме Аластора Грюма. Бывший аврор, а ныне фанатик и преступник «Грозный Глаз» явно что-то почувствовал и еще прошлым утром подался в бега. Но с острова Британия далеко не сбежишь.

Альбус Дамблдор попытался сбежать при аресте. Это было с его стороны весьма глупо и стоило жизни его фениксу Фоуксу, а для него лично обернулось несколькими ранами и блокадой магических сил примерно на полгода. К тому же бегство подозреваемого и сопротивление аресту создают одинаковое впечатление что у обычной полиции, что у магической.

После ареста для подозреваемых был открыт портал в женевское отделение тюрьмы в Альпах, и снова сыворотка правды, допрос, легилименция, протоколирование показаний. Снова приглаживание вставших дыбом от иных откровений волос и очные ставки между свидетелями и подозреваемыми, очередная перетасовка и естественный переход из первых во вторые.

— Молли, как же ты могла выдать моих детей?! Я же тебя просила! Я же пересылала деньги за оказанные услуги! Какие еще полеты на летающих машинах, что за тролль в Хогвартсе и полоса смертельных препятствий, какой еще василиск в Тайной комнате, кто стирал моим детям память? — с возмущением спрашивала у своей двоюродной кузины блестящая и лощеная миссис Поттер.

Но более старшей и гораздо менее презентабельной Молли Уизли тоже было что сказать дальней родственнице.

— А я тут причем? Своего отца спрашивай, он легилимент, он своими внуками занимался! Твой Рональд и Джинни у меня, считай, и не жили толком. За эти два года они у нас в Норе были разве что всего дней десять, и я им давала все, чего у моих пятерых сыновей никогда не было, а о том, что их собственный дед приказывал им в Хогвартсе то одно, то другое, я даже и не знала. Разве они мне что-то говорили? Я старалась помочь, но твоему отцу было нужно непонятно что от того мальчика, который почему-то носил имя твоего сына. И вообще, сама разбирайся со своей семьей! То отец тебя признать не может, и он тебе почему-то не отец, то моя тетя вдруг тебе не мать, то твоих Рональда и Джинни нужно объявить моими младшими детьми, а того никому неизвестного сироту — твоим сыном… Бред! Я Молли Уизли, а не Дамблдор или Поттер!

* * *

— Да… Нам было очень нужно изобразить акцию отвлечения, чтобы обезопасить ребенка из предсказания, сына Джеймса Поттера, ведь на него охотился сам Волан-де-Морт, понимаете? — потея от испуга, рассказывал Артур Уизли о давних событиях.

— Не понимаю. Сын Джеймса Поттера родился первого марта 1980 года, и все пророчество было ложным. «Волан-де-Морт» — это псевдоним вашего главы Ордена Феникса, Альбуса Дамблдора. Кстати, сын Джеймса Поттера и Лили Поттер — его родной внук… — следователь не очень понимал извращенную логику фанатиков.

— Ну я же говорю, очень было нужно изобразить акцию отвлечения, для всех… И мы выбрали ту семью. Отец того ребенка — Пожиратель смерти, а мать так вообще магла… Да еще дружок того Пожирателя там, ну, в их доме, почему-то был… Очень кстати, как после оказалось… Ну и Аластор Грюм, значит, их того, а я после ребенка забрал… А этот дружок, сволочь, двоих наших вообще-то «Авадой» убил, — расплывчато продолжал объяснения супруг Молли Уизли.

— А вот теперь все то же самое, но с фамилиями и именами потерпевших, пожалуйста!

— Нужного ребенка мы нашли в Хогсмиде, там жила жена чистокровного мага Грегори Мальсибера, магла Кэтрин Мальсибер. Их сыну Гарольду было всего полгода, и взять решили именно его. Пошли на дело четверо членов Ордена Феникса: я, Аластор Грюм, а также братья Гидеон и Фабиан Пруэтты. Но в доме Мальсиберов был Николас Эйвери, он эту маглу с ее щенком стал защищать. Гидеон и Фабиан были там же и убиты, а Аластора как раз тогда серьезно ранили, он инвалидом стал, ему из аврората пришлось уйти… — жалостливо, но подробно рассказывал Уизли старший.

— Скатертью дорожка сослуживцу. Продолжайте, обвиняемый, — сквозь зубы отозвался аврор.

— Ну вот… Ребенка и трупы мы изъяли и порталом перенесли в Годрикову лощину, в дом к Поттерам. Альбус Дамблдор трансфигурировал из убитых тела Лили и Джеймса Поттеров, а этому ребенку сделал шрам позаметней, чтобы как в легенде о ребенке из пророчества там все было. Но все пошло наперекосяк: то дурень Северус Снейп заявился и ну рыдать над якобы убитой Лили Поттер, с трудом под «Конфундусом» увели… А спустя час, когда авроры уже прибыли, ещё и Сириус Блэк пожаловал и Питера в толпе заметил. Ну и заваруха пошла… — продолжал рассказ Артур Уизли.

— То, что Питер Петтигрю убил «Бомбардой» двенадцать человек и за чужое преступление Сириуса Блэка отправили на долгие годы в Азкабан, вы называете словом «заваруха»? — поинтересовался следователь.

— Ну уж двенадцать человек, это же маглы были…

— Уведите…

— Ну как, коллега? Впечатлены? — к следователю подошел второй маг, курирующий этот допрос, который с сочувствием смотрел на коллегу из Магической Британии.

— Не то слово, впечатлен. Вся Вторая магическая война в моей стране, в сущности, развязана одним человеком. Как Альбус Дамблдор он возглавлял мракоборцев-фанатиков, а как Волан-де-Морт — Пожирателей смерти, фанатиков чистой крови. И снимал сливки с обеих сторон, уничтожая всех ему неугодных и забирая их состояния, семейные реликвии и артефакты. Мило, — маг брезгливо поморщился.

— Еще как мило. Но это только жалкое начало, вам, похоже, придется все дела этих Пожирателей смерти пересматривать. И тех, кто в Азкабане, и тех, кто просто под надзором. Представляете масштаб?

Аврор из Британии представил это и скривился как от острой зубной боли. Пересмотр почти всех политических дел за двенадцать или больше лет, ужас!

* * *

До запланированного отъезда к Северусу Снейпу и его гостям прибыла сова с письмом от Минервы МакГонагалл. Аврорат желал бы получить показания Грегори Мальсибера. К тому же прошла эксгумация трупов в Годриковой лощине, и уже есть сведения, что убитые — это именно Кэтрин Мальсибер и Николас Эйвери. Теперь это нужно официально удостоверить и нормально перезахоронить погибших. Ну и показания Северуса Снейпа и юных Гарольда Мальсибера и Гермионы Грейнджер о том, что происходило в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс, лишними в деле против Альбуса Дамблдора точно не будут. Так что отъезд на северный архипелаг пришлось ненадолго отложить.

Похороны получились крайне тяжелыми и для Мальсиберов, которые еще раз потеряли жену, мать и хорошего друга семьи, и для жителей Годриковой лощины: вместо могилы героев магического мира у них, оказывается, было место захоронения убитых якобы героями магического мира, а это уже совсем иная ситуация.

Затем профессор Снейп, мисс Грейнджер и мистер Мальсибер давали показания аврорам, и если бы не ручательство мадам МакГонагалл, это было бы не так просто. Все же не каждый раз видишь профессора зелий пятнадцати лет и двух третьекурсников тринадцати и четырнадцати лет, и никаких чар изменения внешности нет ни на одном из них!

Подробный рассказ профессора Хогвартса и двух его учеников о событиях в школе магии с 1991 года по сей день был весьма интересен, причем настолько, что запрошенный свидетелями портал на Фарерские острова им выдали прямо в аврорате, с оформлением всех нужных документов и беспрепятственным решением всех финансовых вопросов, связанных с временным переездом.

А что еще делать такой компании в Британии? Бывшему профессору Северусу Снейпу вернуться на работу в Хогвартс? Как, простите, даже при ином директоре! С волшебной палочки Грега Мальсибера сняли ограничение и дали разрешение на получение работы, но кто его наймет в Британии? А Гермиона и Гарольд? Как им возвращаться в Хогвартс? На Фарерских островах школа гораздо проще, но она есть и является крохотным филиалом Дурмстранга, что очень неплохо.

Этим бы свидетелям просто выжить. Их показания в деле против Дамблдора очень важны, а быть опасным для того, кто носит псевдоним «Волан-да-Морт», не просто риск. Это риск повышенный.

Врут, что цель оправдывает средства. Средства иногда меняют цель.

На протяжении следующих трех лет, начиная с января 1994 года, практически все мировое магическое сообщество внимательно следило за развитием самого громкого дела полувека. «Разоблачение британского оборотня в профессорской мантии» — так окрестил мир магии Альбуса Дамблдора, хотя из настоящих оборотней его никто не кусал. Война за чистоту крови началась в Магической Британии еще в шестидесятых годах и, местами перекинувшись в Европу, полыхала вплоть до 1981 года, до гибели Волан-де-Морта, якобы гибели.

И вот власти магического мира выяснили, кто такой этот Темный лорд. Это автоматически потребовало пересмотра множества уголовных и политических дел. Выяснилось, что многие осужденные имели явные следы давних чисток памяти, так что воспитательные мероприятия «Волан-де-Морта» с раздачей соратникам «Круцио» были отнюдь не случайны, скованный болью маг — отличное поле для внушений и изменений воспоминаний.

Некоторые заключенные, узнав последние новости о своем Милорде, сошли с ума, кое-кто покончил с собой. Еще бы, узнать такую правду про Темного лорда! То же самое было в рядах мракоборцев. Британское Министерство магии по одному проверяло каждого аврора, получившего положительную характеристику из рук Альбуса Дамблдора, но сильно осложняло дело то, что в Хогвартсе отучилась практически вся Магическая Британия, ведь преступник преподавал там еще с двадцатых годов.

На другом континенте был найден Том Марволо Реддл. Ему уже было под семьдесят, но для магов это меньше чем середина жизни. Собственная новая жизнь Реддлу весьма нравилась: солидное состояние, слава прекрасного разрушителя проклятий, отличная семья и дом для этой семьи, нисколько не похожий на приют Вула или Хогвартс.

Дураком наследник Слизерина отнюдь не был и еще в шестнадцать лет понял, что профессор Дамблдор подталкивает его к мыслям о создании крестража, подчиняя юношу страхам смерти. Тогда Том Реддл попытался воззвать к хранителю Хогвартса василиску, но пробуждение фамильяра Салазара Слизерина пошло не по плану, погибла когтевранка Миртл Уоррен. Девочка заметила старосту слизеринского факультета и змея и окаменела. Ее могли бы спасти, но профессор Дамблдор убил свидетельницу «Авадой». Альбус Дамблдор тогда сумел запудрить шестнадцатилетнему мальчишке голову, утверждая, что спасал его от магического суда. Юноша в тот момент поверил профессору, но скоро эта вера в Томе поколебалась.

Профессор Дамблдор в тот год предоставил нервному, озлобленному судьбой мальчишке полную информацию о его семье и происхождении, в частности печальную историю его матери Меропы Мракс. Это закончилось убийством маглов Реддлов, за которое понес наказание Морфин Мракс — брат его матери, предавший сестру в сложнейший момент ее жизни. Родной дядя Тома был расчетливо отправлен в Азкабан собственным племянником, где впоследствии и умер.

От магического отката за преступные действия против родных ему по крови людей Тома спасло лишь чудо. Магия восприняла действия Реддла как кровную месть за убийство его матери и покушение на его жизнь. Однако доверие между учеником Реддлом и профессором Дамблдором долго не продлилось, Том отказался приносить Дамблдору обет подчинения, а он, тогдашний заместитель директора, сделал все, чтобы Реддл не получил должность в Хогвартсе.

И вот тогда, уже работая продавцом в антикварной лавке, умный юноша Том заново оценил все события его обучения в магической школе, подумал и твердо решил покинуть Британию. И, надо сказать, до сих пор об этом решении он не жалел.

Впрочем, сейчас Реддл не слишком скрывал, что у него новая жизнь и новое имя, да и беседовал он с властями своеобразно, посредством переданного флакона с давними воспоминаниями и личным адвокатом, передавшим их в Верховный магический Европейский суд.

Так было с очень многими обстоятельствами. Вскрывались новые факты, которые совершенно иначе объясняли старые события. Появились новые реалии. Когда в январе 1994 года дети вернулись после рождественских каникул в Хогвартс, там их ждал наполовину обновленный состав профессоров и новый директор магической школы, лорд Джефри Гринграсс.

Началась реорганизация школы магии. В безвозвратное прошлое ушли профессора-привидения, тыквенный сок, старые метлы, холод и сквозняки в коридорах и спальнях. Совет попечителей детально проверил учебный материал, и вскоре у юных магов появились новые учебники по всем изучаемым предметам, включая магловские: алгебру, физику, природоведение и обществоведение. Уж если это изучает весь остальной магический мир, чем британские дети хуже, резонно спросили родители. Проклятый некогда предмет ЗОТИ перестал быть проклятым. Маг из Южной Америки, семидесятилетний Томазо Ранеро, благополучно и легко снял давнее проклятие, заступив на должность нового профессора ЗОТИ. Шли разговоры о восстановлении школы для сквибов в ближайшие годы.

Идея чистой крови отнюдь не угасла: в магии традиции более чем важны, общество британских магов изначально было кастовым по чистоте крови. Так все и осталось, но с одним важным исключением: никто не желал умирать или убивать за этот статус. Это было разумно и безопасно, да еще давало простор для множества личных планов.

Лорд Сириус Блэк был полностью оправдан властями, слухи о том, что мать лично выжгла портрет старшего сына с родового гобелена, оказались ложными. Мать всегда мать, леди Вальбурга Блэк почти помешалась и умерла от горя, потеряв всю семью за каких-то два года, но предавать проклятию и лишать поддержки рода единственного выжившего сына… Нет, сумасшедшей леди Блэк никогда не была. Именно это сейчас выручило лорда Бродягу, впервые засевшего за серьезное изучение собрания родовых книг. Разумно, домашнее обучение с большим отрывом выигрывало у Хогвартса и тем более у Азкабана.

Отношения бывших друзей Сириуса Блэка и Джеймса Поттера были разорваны раз и навсегда, некоторых вещей лорд Блэк прощать не собирался. У семьи Поттер в целом началась череда неудач и проблем. Многие считали это возмездием за попытки построить счастье на чужой крови. Лорды магии все как один старались игнорировать Джеймса Поттера, лорда Певерелл, ведь водить знакомство с потенциальными предателями крови крайне не престижно. К тому же Джеймсу предстояло на долгие годы прописаться в Азкабане, а его тестю, преступнику Альбусу Дамблдору, будущее сулило только поцелуй дементора, как оценку его хитроумной большой игры.

Власти конфисковали огромное личное состояние Дамблдора, которое он более чем наполовину пополнял как лорд Волан-де-Морт. Это сразу же открыло глаза Джеймсу, на сколь ужасной женщине он был женат последние четырнадцать лет и сколь ленивых и невоспитанных детей ему родила дочь Дамблдора. От развода эту чету спасла только древняя форма нерасторжимого магического брака, но их семейная лодка с тех пор старательно разваливалась на куски.

Супруги обвиняли друг друга, дети обвиняли родителей, все вместе — Альбуса Дамблдора и заодно весь злобный мир. Поттеры реально не могли понять, почему люди и судьба на них ополчились, все же было так хорошо совсем недавно! Ну за что им такие страдания?

Лорд Люциус Малфой и его сын были, как и остальные, поражены последними новостями магического мира, но, детально изучив все новости, лорд Малфой понял, что все к лучшему. Альбус Дамблдор, он же Волан-де-Морт, погибнет от поцелуя дементора, все бывшие Пожиратели смерти будут свободны. Многих из его идейных собратьев по несчастью уже оправдывают власти магического мира. Возможно, братья Лестрейнджи и его свояченица Беллатриса тоже спустя несколько лет покинут Азкабан. Можно несколько обнадежить Нарциссу. В школе магии тоже начались перемены к лучшему, и очень не зря он просватал Драко дочь лорда Джефри Гринграсса, Асторию. Все к лучшему, особенно без магической войны, для счастья Драко так будет гораздо надежнее.

Жаль только, что в последнее время куда-то пропал его давний друг Северус Снейп, крестный его сына. Но на все воля Матери-Магии, Северус — взрослый человек, когда сможет, сам объявится.

А Северус Снейп тем временем и сам прикидывал, когда он объявится в Магической Британии. Так, чтобы надолго, а не на короткие поездки на дачу показаний в Визенгамот или просто за нужными ингредиентами в Лондон, хотя с последним и на острове Стреймой все весьма недурно.

Магическое поселение в Вестманне очень даже не маленькое. Там живет три сотни человек, да и по всему архипелагу еще почти четыре сотни. Стоит ли удивляться, что тут школа магии на двести детей, учителя здесь местные, но на сдачу детьми экзаменов институт Дурмстранг присылает своих специалистов. Есть отделение банка Гринготтс, в котором служат люди, и маленький магический госпиталь. Все как в больших странах, просто в одном экземпляре.

Также через некоторое время выяснилось, что местному зельевару очень требовался помощник; в двести десять лет управляться в аптеке и зельеварне было очень непросто для мистера Шона МакДональда.

Ага. Именно его младшая дочь Мэри МакДональд стала женой ветеринара и сквиба Эрика Стронда. Именно у них почти на пятидесятом году жизни, в 1968 году, родилась дочь Джини, сквиб по статусу крови.

Гермиона Грейнджер, не знавшая, куда деть глаза при виде мистера МакДональда, сразу же была отловлена главой общины, видящей Хельгой Эйтт, и после долгой и грустной беседы всем удалось сложить пазл из нескольких загадочных семейных отношений в семье ветеринаров Стронд. Они не рассказывали своей дочке-сквибу о магии, но познакомили ее с родней, с дедушкой Шоном в том числе.

В счастливой во всем остальном семье сквибов долго не было детей, а когда долгожданный ребенок появился, над девочкой повисло предопределение умереть в двадцать три года. Маленький шанс для девушки появлялся, если она останется сиротой в двадцать один год. В этом случае появлялась развилка судьбы, но только если, оставшись одна, Джини покинет Фареры.

И на этот раз уже Северус почти полночи сидел с рыдающей от горя девушкой, отпаивая ее чаем. Не каждый день осознаешь, что твои родители пошли на самоубийство, чтобы спасти тебя. Все для любимой дочки…

Это были тяжелые дни для Джини, но она справилась. Все же ей нужно было заботиться о троих мужчинах. Мальсибер старший пошел работать к местному артефактору, Северус Снейп вовсю развернулся в зельеварне у МакДональда, а Гермиона и Гарольд пошли в школу. Там не было разных факультетов и школьных привидений, зато были полезные магловские предметы вроде алгебры, физики, географии. А еще кроме чар, зелий и трансфигурации здесь очень серьезно изучали руны, артефакторику, биологию и травологию, колдомедицину и законы магического мира.

Мастер домашней косметики Джини Гермиона стала надежным ассистентом у Северуса и деда. Мистер МакДональд лично показал девочке тетрадь с записями косметических рецептов своей прабабки, которые он передал дочери Мэри для внучки-сквиба, вдруг девочке понравится. Понравилось и даже пригодилось. Большой ярко-красный дом на холмах, где поселились четверо приезжих англичан, быстро стал обжитым и уютным, хотя главным его украшением осталась библиотека Северуса Снейпа.

У Гарольда в школе появились друзья, которым не было нужно, чтобы он делал нечто невообразимое с риском для жизни. А вот помочь приятелю в учебе или отдыхе они были только рады. Его отец, Грегори Мальсибер, потихоньку возвращал прежние фамильные навыки мастера-артефактора, чем завоевывал уважение местных магов.

День рождения, отмеченный Снейпом на новом месте в кругу новых друзей, как-то изменил его отношение к ситуации в целом. Нет, сверхобщительным Северус не стал, но теперь он практически не прибегал к оборотному или старящему зелью ни на работе, ни после нее. Уже к лету 1994 года он и Гермиона Грейнджер выглядели ровесниками, обоим по шестнадцать. Или тридцать четыре и двадцать семь.

Как-то так и пошло их общение, которое больше не нужно было скрывать. Джини изучает мир магии, который красив и интересен, и ее первый помощник в этом — Северус. А ей есть что ему рассказать о мире обычном, который Снейп не слишком любил с детства из-за своего отца. Но, тем не менее, частью этого мира и является мир магии, и это точно не совпадение. Совместные разговоры обо всем и о чем-то отдельном и любопытном. Забота друг о друге. Северус беспокоился о девушке, которая толком не знала, как именно ее теперь зовут и как воспринять свою вторую жизнь, а Джини жутко тревожилась о том, как гордый Северус воспринимает нынешнюю жизнь: что если как бегство? Что если он чувствует себя здесь одиноким и обязанным помогать чужим людям?

* * *

— Так, сконцентрируйся, Джини. Сначала усиливаешь и отпускаешь самое светлое воспоминание, потом взмах палочкой и заклинание «Экспекто патронум», ну что тут может быть непонятно? Завтра вообще-то у вас экзамен третьего курса, ты еще зимой должна была все это знать! Вот у Гарольда альбатрос летает как миленький, а ты чего? — Северус Снейп даже был несколько растерян, узнав, что Джини до сих пор не может вызвать патронус.

— Нет, я стараюсь. Сейчас еще раз попробую… — ее обычным энтузиазмом сейчас и не пахло, более того, Джини явно не хотела применять это заклинание. Почему?

— Если я что-то понимаю, ты это нарочно! Мне твой потенциал и ответственность к учебе известны, и вдруг ты не можешь вызвать патронус… Не верю! Давай вместе. Экспекто патронум, — решительно говорит темноволосый юноша.

— Экспекто патронум, — закрыв на всякий случай глаза, произносит девушка с кудрявыми волосами. Две волны магии выходят из двух волшебных палочек. Тишина.

Девушка осторожно открывает один глаз, потом второй. Нет, не повезло. Получилось!

На небольшом поле, поросшем вереском и усеянном валунами, возятся две росомахи, сотканные из света, а на них крайне озадаченно смотрит темноволосый юноша в темно-сером свитере и после недолгого молчания поворачивается к своей ученице.

— И этот патронус у тебя давно, Джини?

— С зимы, как только вообще получаться стало… Северус. Простите, сэр Снейп… — девушка явно подавлена и растеряна.

— Я не обижен. Просто это крайне неожиданно. Вы не вызывали патронус, чтобы не обидеть меня?

— Ну, я считала, что вы… Что ты сочтешь это обременительным или вообще захочешь уехать от нас из-за такой мелочи. Да и в своих собственных мыслях было непросто разобраться… — Джини более чем смущена.

— И как, разобралась? — юноша внимательно смотрит на спутницу, вопросительно изогнув бровь.

— Да, разобралась, и у меня нет повода стыдиться своих мыслей или чувств! И что? — девушка поднимает голову и прямо смотрит на молодого человека.

— Ничего. Вернее, хорошо, что подобные мысли и чувства у тебя есть. Ты не против подождать два года? Мне тридцать четыре года, а тебе, Джини, двадцать семь, но выглядим мы оба пока на шестнадцать, а ты школу закончишь только через два года, отличница… — теперь, если судить по несколько сумбурной речи, смущен юноша.

— Северус, понимаешь, я… Я очень… Мне так трудно без тебя. Все так изменилось… Но я боюсь тебя обидеть.

— Ты не без меня. Я ни на что не обиделся и никуда уезжать не собираюсь. От тебя. Ну, или только с тобой. Понимаешь? — темноволосый юноша почти вплотную подходит к девушке.

— Ага… Я готова ждать, Северус. Только не смей мне лгать, даже из жалости, если я на самом деле не нужна тебе, — она едва не плачет, хотя настроена очень решительно.

— Нужна, я слишком устал быть один. Это я в мои настоящие пятнадцать лет не понял, чем Мэри МакДональд отличается от Лили Эванс, а сейчас мне все же тридцать четыре. Пошли домой. Я рад, что все прояснилось, Джини, — молодой человек, обняв свою собеседницу, уходит к красному дому, стоящему выше на холмах. Две росомахи, сотканные из света, потихоньку тают в солнечных лучах.

После этого разговора с Джини честный британский маг Северус Снейп попросил руки Гермионы Грейнджер у ее деда и своего компаньона Шона МакДональда. И правильно сделал, узнал от умного человека много чего интересного, в частности, о магическом браке.

— Разрешаю ли я тебе жениться на моей фактически внучке? Да, разумеется, Северус! Ты снова вернул нам Джини живой, сумел ее отогреть после смерти родителей и ее собственной, девочка теперь снова жить хочет. Конечно, женитесь, к тому же, сам видишь, кроме тебя мне зельеварню и аптеку и оставить некому, — радостно согласился старый маг.

— А ваши дети? Прежде всего это их наследство, — иногда Снейп был педантичен до мелочей.

— Да что мои дети? Они счастливы и обеспечены, век без малого каждый. Джон, средний сын, владелец двух грузопассажирских паромов. Это обычные магловские паромы, но все равно приносят большие деньги. А вот восемь рыболовецких судов, уже с магической оснасткой, он передал своим трем сыновьям — Роберту, Шону и Алексу. Всем рыболовным магическим бизнесом теперь они здесь заправляют. Это очень небедная семья. Ну и старшая дочь Гвен с мужем и детьми, что бы они делали без ее хладокомбината и фабрики консервов. Кстати, фабрики тоже магические, вся добытая рыба в Британию и Ирландию идет, мороженная, консервы и свежая под «Стазисом», ну и все ингредиенты морские тоже оттуда. Так что, сам понимаешь, моя Гвен и ее дети тоже не бедствуют. Две другие дочери замужем в Ирландии, тоже счастливы в браке и обеспечены, я уж за этим следил, помогал. Просто выплатишь им половину суммы стоимости аптеки и зельеварни, да и все. Остальная часть — мой вам с Джини свадебный подарок! Ты отличный зельевар, справишься, да и девочка в понимании зелий выросла, Джини все же теперь волшебница, причем сильная! Так что владейте на здоровье.

— То есть вы не против старого нерасторжимого брака по древней британской традиции? Я бы хотел, чтобы у нас с Джини было все как положено, — да, Северус очень боялся, что в его жизни все будет не как в старых магических семьях, а как в семье его матери, поэтому древние законы крови и рода были его опорой.

— Нерасторжимый брак? Опомнись, парень! Не дай Мерлин, кто-то из вас умрет, а как же второй? Уйдет на тот свет следом, оставив детей одних? Конечно, Джини — девушка из тех, которые: «следую за тобой, мой милый»… Но ты-то должен понимать, куда жену ведешь. Чем плоха обычная клятва любви и верности? Да и о британской традиции заключения брака расскажи чуть подробнее, а то мы тут на островах, похоже, отстали от традиций и ваших войн за чистую кровь не понимаем… — зельевар Шон был весьма любопытным человеком.

Шон внимательно, но в некотором замешательстве слушал рассказ Снейпа о полном обряде нерасторжимого брака, но первые же замечания мага, прожившего двести десять лет, вызвали замешательство уже у молодого зельевара.

— Да-а-а, помощник. Теперь мне понятно и откуда ваши войны за чистоту крови, и почему рождаемость магов у нас на Фарерах куда выше, чем у вас в Магической Британии. Подумай сам, Северус, зачем камню рода девственная кровь молодой жены и семя супруга? Это же, в сущности, магический кристалл, как теперь говорят, аккумулятор. Супружеская пара действительно дарит ему по капле своей крови, создавая семью, и после он действует как охранительный знак и символ магического союза новой семьи с землей, которую представляет этот камень, но растет-то камень рода не из-за этих капель крови, он же не вампир. Он растет из-за подпитки магией семьи, живущей в доме, и, прорастая в кристаллическую структуру дома, потихоньку окружает его магической защитой из той магии, которую сам накапливает за долгие годы. Капля крови — это только распознавание, кого защищать в стенах дома, а многолетняя подпитка магией — это сила, с помощью которой строится эта защита. И все. Зачем родовому камню твое семя? Да и в качестве брачного ложа кристаллы или даже алтари из камня так себе. А еще девственность невесты и ее боль, хм… Во время занятий любовью пара магов так или иначе выбрасывает в пространство магию, эмоции, силу — вот это и собирает камень рода. Кстати, взаимное наслаждение дает камню рода гораздо больше магических сил, чем боль, это проверено веками.

— Но я рос в обычной, вернее, почти магловской семье, я полукровка. Возможно, я не знал всех традиций. У меня ни магического дома, ни камня рода не было, — немного растерялся Снейп.

— То есть как, нет камня рода? А вот перстень твоей матери, который ты всегда носишь? Северус, это и есть кольцо невесты, кристалл, который сам откалывается для девушки из магической семьи, когда она выходит замуж, или кольцо рода для одного из сыновей, покидающих родной дом, чтобы основать свой. Именно из него выращивают камень рода новой семьи. Ваш будет двусоставным, я подарю Джини свой дом с уже выращенным кристаллом, она же дочь моего младшего ребенка, моей Мэри…

— А как же ваши старшие дети, мистер МакДональд?

— Старшим детям я уже большую часть наследства выделил, причём лет восемьдесят назад. И артефакты нашей семьи, и доли состояния, да и кольца рода они тоже получили. И двоим, что сейчас живут на Фарерах, и обеим дочерям, которые вышли замуж и уехали с архипелага. Поговори сам с будущей родней, Северус. Убедись, никто на тебя зла не держит. Аптека и зельеварня — специфическое наследие, с ним еще справиться нужно, а специалистов, сам видишь, немного. Я, ты, ну и Джини со своей теплицей магических растений и будущим лесом… Хм-м, ну пускай, возможно, получится у девочки. Но возрождена была душа Джини, не тело. Так что старый дом и камень рода ее стабилизируют, придадут девочке силу, накопленную поколениями. А со своими брачными обрядами, которые от человеческого жертвоприношения не всегда отличишь, завязывай. Брак — это единение людей ради любви и будущего, детей, а не поливание магических камней физиологическими жидкостями в интересных позах, — старый маг сквозь очки строго посмотрел на молодого темноглазого компаньона.

— Да понял я, мастер Шон, понял, — немного растерянно ответил Снейп.

— Ты лучше осознай, что ваше с Джини путешествие в прошлое вырвало из твоей жизни как минимум полвека. Песок времени — это не шутка, парень. Это куда сложнее брака влюбленных друг в друга людей. Время много дает, но много и отбирает, пойми.

— Мне это не мешает. Да, я проживу меньше, где-то около ста пятидесяти лет, но и Джини в теле маглорожденной Гермионы Грейнджер двести лет не проживет, к тому же она тоже пережила хронопутешествие. Я, если честно, не хотел бы пережить ее на сто лет, семья так семья.

— Приятно слышать такие речи от шестнадцатилетнего парня, но лучше бы ты рассуждал как взрослый. Ну ладно, пока потерпите год, все равно Джини магическую школу заканчивает: хоть и экстерном, но ведь еще не закончила. А там поживете вместе годик до свадьбы, аптеку и зельеварню у меня примете, освоитесь и поженитесь в ее восемнадцать. Так пойдет? Здешняя аптека — дело прибыльное, сам видишь, просто я один уже не справляюсь.

— Пожить вместе с Джини до брака?! Вы серьезно?

— А как еще вы поймете, подходите ли друг другу? Да, мы маги, и взаимную совместимость более ясно чувствуем, чем обычные люди, но ведь это еще не все. Что ты, что Джини из-за хронопутешествия теперь девственники и оба без опыта хоть какой-то совместной жизни. Разве это должно упасть вам на голову в первый месяц брака? Вы хотя бы одну ночь вместе проведите, полярную… Я серьезно говорю, парень, близость объединяет. Первая ночь брака, консумация окончательно скрепляет брачную клятву, но давать ее нужно, понимая, что делаешь и с кем. Сам же говоришь: семья так семья. Теперь я понимаю, почему на Британских островах такой демографический кризис у магов. Да, магов мало, но это вовсе не значит, что их нужно скрещивать, как овец. У людей совместная жизнь определяется совсем другим, Снейп. Только в счастливой семье захочешь детей и найдешь возможности их зачать и родить без вреда для матери, ну и вырастить нормальными людьми, разумеется.

Старый зельевар смотрел на крайне озадаченного будущего родича и сочувствовал молодому человеку. То из-за какого-то мерзавца этот прекрасный зельевар Снейп потерял пятнадцать лет жизни задолго до истории с хроноворотом, то какая-то злая кокетка, поглощенная своей красотой и эгоизмом, едва не убила в отличном человеке веру в любовь, а любовь все же есть, уж Шон это знает.

То их британская война за чистоту крови магов. Вот за ясность мыслей у магов почему-то никто воевать не хочет.

А уж внучку Джини как жаль, она до сих пор себя чувствует сильно виноватой перед семьей Гермионы Грейнджер. И это верно, на ней долг жизни. Жизнь за жизнь…

Но Шон МакДональд возьмет это на себя — девочке слишком тяжело. У него есть знакомые колдомедики и врачи из маглов, они смогут дать возможность для родителей Гермионы Грейнджер родить еще одного ребенка. Если их правильно подтолкнуть к такой мысли и помочь им с медицинской стороны, то все получится. Жизнь за жизнь — непростой девиз, его можно по-разному толковать.

* * *

В Лондоне я снова оказалась только в январе 1997 года; новогодний магический Лондон необычайно красив. Через год после нашей с Северусом свадьбы мы сюда все же выбрались. Свадьбу мы хотели праздновать скромно, но Фареры есть Фареры, и если маги острова Стреймой решили хорошо погулять, отмечая женитьбу единственного зельевара, то этих потомков викингов мало кто остановит. Свадьбу тогда играли три дня, а после этот праздник вспоминали в Вестманне еще полгода. Оно и понятно, было что вспомнить.

Вот Грег Мальсибер вроде бы почти ничего не помнит о том, что было после пятого стакана пунша, но ведь именно на нашей свадьбе отец Гарольда нашел сыну мачеху, причем замечательную. Так что опыт не пропьешь, а насчет «помню не помню» Грегори темнит однозначно.

Школу в Вестманне мы с Гарольдом окончили в 1996 году, с отличием сдав все СОВ и ЖАБА, но аттестаты — это одно, а реальность Фарер — другое. Жизнь быстро определила Гарольда подмастерьем к артефактору-отцу, а меня подмастерьем к Северусу и моему деду. От варки зелий дедушка Шон полностью отошел, оставив все на Северуса, но его советы о ведении дел в аптеке были неоценимы.

Ну и мои теплицы с мандрагорой, магическими растениями и травами, а еще саженцами деревьев — это все нужное и личное. Магическому хвойному перелеску на Стреймое быть, теперь я уверена, это получится, тем более что зелья для ускорения роста растений и обогащения почвы работают. Я лично проверяла.

Честно сказать, мы оба сильно изменились за не слишком большой срок совместной жизни. Когда такой закрытый человек, как Северус, доверяя тебе, вдруг раскрывается в самом личном, то невольно становишься добрее и терпимее, чтобы не поранить и не оттолкнуть близкого, родного человека. Северусу и так хватало в жизни встреч с теми, кто хотел его ранить. Северус до умопомрачения любит, когда о нем заботятся и проявляют к нему нежность. Старается этого не показывать, но не получается — взгляд выдает этого шпиона только так. А еще он очень любит шутки и юмор, просто не привык смеяться.

Он безумно страстный человек, большую часть того, что происходит в его душе, Северус просто не может высказать вслух, но вот выразить все это через страсть — легко. И еще он жуткий собственник, что, в общем, и понятно. Как ему не быть ревнивым? Одна мысль, что он может потерять кого-то близкого или что любимый человек, знающий каждое движение его души, может предать, просто приводят его в ярость. Он уже терял, его уже предавали.

А когда в нем просыпается возмущенный всем зверь, мне только и остается кормить этого зверя кусочками яблока и гладить по сытому пузу и черным крылышкам. Как иначе этого Бэтмена успокоить, он ведь в ярости в моих кудрях запутаться может…

К тому времени Альбус Дамблдор был уже год как казнен в Азкабане, и в этом случае жаль только дементора: с кем только бедолаге по долгу службы целоваться не приходится. А всех тех людей, магов и маглов, которые погибли по вине этого мерзавца, увы, не воскресишь, и их, к сожалению, тысячи. Я с ужасом думала, что повернись все хотя бы чуть иначе, и жизнь Северуса, и Гарри, и моя легко стала бы мелкой разменной монетой в руках этой семейки. Поттеры, Дамблдоры, Уизли — все им должны. Но теперь в Магической Британии относительно мирно, разве только последние волнения оборотней, но ведь петиции к нынешнему министру магии Люциусу Малфою от вожака оборотней Фенрира Сивого — это все же просьбы, причем умеренные.

Мой дедушка Шон МакДональд путем неведомых интриг и давних знакомств с магловскими медиками как-то сумел убедить родителей Гермионы Грейнджер сначала пройти серьезное обследование, а после попробовать новый метод лечения от бесплодия. Как он убеждал эту несчастную семью, понятия не имею, но «Империо» тут не применялось. Эти убеждения даром не прошли, у них полтора года назад родился сын, и врачи Грейнджеры вроде бы счастливы. Каюсь, я немного успокоилась, уж слишком совестно мне было перед этими людьми.

А когда в положении оказалась я, мы решили поехать в Лондон, в больницу Святого Мунго; из-за пережитого мной хронопутешествия Северус многого опасался, тревожась за меня и нашего будущего ребенка. Тем более все дела дома в основном устоялись, закончился ремонт нашего нового дома и аптеки с зельеварней. Магические теплицы вышли на плановый уровень производства мандрагоры и других ингредиентов. Так что, сделав солидный запас готовых зелий, мы оставили аптеку на дедушку и отправились в Лондон дней на пять.

Когда после посещения магического госпиталя и покупки нужного оборудования мы с Северусом сидели в кафе Флориана Фортескью и увлеченно обсуждали завтрашний поход за книгами в «Флориш и Блоттс», нас окликнули. Вернее, меня.

— Грейнджер, это ведь ты, мерзавка кудрявая! Ну что, рада, что теперь сделали со всей нашей семьей? — раздался рядом мужской голос, и я оглянулась. Да, мы все выросли, я, Гарольд и Рональд тоже, но не узнать этого высокого рыжего парня было невозможно.

— Уиз… А-а, Рональд Поттер, если не ошибаюсь? И что, собственно, младший лорд Певерелл хочет от моей жены и от меня? И насчет ваших несчастий, тут вы не правы, мы им не рады, мы просто гораздо больше сочувствуем тем, кто из-за вашей семьи пострадал. Понятно? — Северус легко и непринужденно стал защищать меня. Изумление Рона было сильнейшим, он ведь видел меня и Снейпа, и нам обоим было двадцать лет, ну, может быть двадцать один…

— Сев? А это кто? Мак… Мэри какая-то?.. Почему ты так выглядишь? О-о, теперь я понимаю, зачем это увлечение Темными искусствами, решили повторить опыт Фламелей, так? — это был уже голос взрослой женщины, и эта красивая рыжеволосая дама лет сорока была нам знакома. Вот нашла эта семейка время, когда приехать в Лондон!

— Мое имя Северус Снейп, вы так и не потрудились его запомнить, леди Поттер. А это моя жена Джини Снейп. Вашей семье что-то от нас нужно? — в последний раз Северус столь возмущенно шипел три года назад, когда Грегори решил сварить самогон в его перегонном кубе.

— Это ведь вы помогли Сириусу Блэку! Это с вас все началось, подонки! Я и мои дети вынуждены работать, надеюсь, ты рад? Это все для того, чтобы унизить ту, что отвергла тебя, признайся!

Миссис Поттер далеко занесло в ее предположениях. Это все из-за нее… Хотя, конечно, эта дамочка постаралась тоже, одно убийство матери Гарольда и подмена ребенка чего стоит. А как же Рональд и Джинни, якобы Уизли? А как же Северус и ее приемная сестра Петуния, чьи родители воспитывали ее как родного ребенка — как она обошлась со всеми этими людьми? Точно так же, как ее отец Альбус Дамблдор. Да, пусть она не всегда действовала лично, но все это было сделано с ее согласия. И все-таки я гриффиндорка, Северус так и не успел меня остановить.

— А ну пошли вон, работяги! Миллионы людей работают, чтобы обеспечить близких, и не страдают напоказ. Северус не виноват, что ты лживая мерзавка и готова участвовать всей семьей в любой преступной гадости, только бы она принесла прибыль. Ты отправила детей под чужими именами в Хогвартс и даже не потрудилась попросить у своего преступника-отца магическую клятву в том, что Рональд и Джинни будут в безопасности. А история с Сириусом Блэком? Ты же ведьма, Лили, лгать во время обряда магического крещения — уму непостижимо! Радуйся, все удалось, нет у Рональда крестного перед магией! А Северус? Он же любил тебя, дура! И на что ты разменяла эту любовь — на унижения и зелья, подмешанные замечательному человеку? Все ради Джеймса Поттера, радуйся, этот олень теперь твой. А чему ты научишь свою дочь? Строить глазки и варить амортенцию? Вон отсюда и займись, наконец, собственной жизнью!

Они ушли. Молча. Крайне злой бывший констебль, в свое время распределенный на Гриффиндор, это опасно.

— А ты опасна, картежница. Значит, я замечательный человек? — весело спросил меня Северус, пряча смущение. На людях его защищала только я, так уж получалось. И каждый раз это была ссора с Лили. Такая вот нежная она лилия…

— Замечательный, конечно, замечаешь же все что нужно, хотя и не сразу. И вообще, знаешь, что рассказывают про ваш змеиный факультет у нас на Гриффиндоре? — этот слизеринец вопросительно поднимает бровь, давая понять, что слушает. — Говорят, что стоит вашим ребятам появиться в кафе Флориана Фортескью, и вы вот за этими столиками сразу превращаетесь в Пожирателей мороженого, и вас уже не остановить до конца порции… — Северус смеется. Все у него отлично с чувством юмора.

Счастье — это смысл и цель жизни, и конечное назначение человеческого существования.

Время меняет все: жизнь, нас. Уж наше отношение к жизни точно. Пять лет назад я тихо ненавидел детей. Ну за что их любить? Эти балбесы всегда шумные, взрослых не слушаются и просто понять их не могут в силу отсутствия разума. Растут они, видите ли! Да одни проблемы от них.

Но вот ближе к ночи 1 мая 1998 года родилась моя дочь. Моя Эйлин.

Шумная. Маленькая. Темноглазая. Не слушается, конечно, да и просто понять меня или Джини не может в силу своего разума. Первый день жизни, какое там понять. Она будет расти, и проблемы нам обеспечены, но я счастлив как никогда.

Как-то сразу забылось, что хотел сына. Впрочем, будет у меня сын, обязательно, для воспитания девочки очень важно, чтобы у нее были младшие братья или сестры. Тут главное — не стать таким, как Тобиас, мой собственный отец. Я постараюсь не испортить жизнь собственному ребенку или детям.

Дед Шон, что-то ворча про молодых балбесов, уносит плаценту, класть в «Стазис» ценнейший ингредиент; больше половины зелий для малышки будет сделана именно на этой основе, а я все про зелья забыл. На сегодня точно.

Моя Джини сегодня бледненькая, усталая — с ее-то хрупкостью первые роды продолжительностью девять часов! Вымоталась, конечно, но счастлива, просто светится от радости. Когда медиковедьма наконец убеждается, что с молоком у матери все в порядке, юной маме разрешают покормить доченьку. Вот откуда эта кнопка знает, как нужно есть? Но знает, уверенно и умело сосет мамину грудь, проголодалась жадина, после икает, срыгивает и сыто засыпает. Тоже устала, да, рождаться весьма непросто.

Прекрасно, что я маг. Помогаю Джини почиститься, сменить ночную рубашку и постельное белье. Кормлю героиню, хоть чашку куриного бульона и тост, но пусть съест обязательно. А после уговариваю ее уложить дочку спать и выспаться самой, пока возможно, уж нашей крошке мы в первый год жизни будем нужны каждую минуту. Хотя какое в первый год, теперь это навсегда, да и ладно.

Когда усталая и счастливая Джини наконец-то уснула, я тихонько спустился на кухню, где меня ждала вся мужская компания. Патриарх Шон МакДональд с высоты своих двухсот четырнадцати лет рассудительно оценивал мои шансы в воспитании ребенка. Правильно оценивал, конечно, но ведь эту трезвую оценку он проговаривал Грегори Мальсиберу и его сыну Гарольду! И эти, с позволения сказать, друзья, к этому, с позволения сказать, моему родственнику и коллеге внимательно прислушивались. Я яростно вступил в спор, утверждая, что мой опыт в воспитании детей многого стоит. Вот чего они так притихли и насторожились? Не доверяют? Почему? И зачем так сочувственно смотрят на Гарольда, что заместитель Поттера успел всем рассказать о моих педагогических методах?

Однако после запеченной с картофелем и овощами рыбки и нескольких бокалов вина мое благодушное отношение к миру восстановлено, как и доверие к друзьям. Все же они тоже за меня и Джини тревожились, кому-то она внучка, кому-то друг детства, а некоторым — крестная, да и я им не чужой. Иначе разве стали бы отец и сын Мальсиберы столь старательно обустраивать детскую для моего ребенка, а мастер Шон уже заранее уложил в «Стазис» целую аптеку того, что может понадобиться младенцу? И все для нас, чтобы мы с Джини о мелочах вовсе не беспокоились, а если беспокоились, то только о нашем ребенке.

Вот за мою малышку Эйлин мы и поднимаем первый тост, а после еще один — за ее счастье. Ну и за жизнь в целом, просто за счастливую жизнь нашу и наших детей. За Мать-Магию и отдельно за Великого Мерлина. Похоже, Гарольду огневиски тоже налили, причем родной папенька. Иначе почему этот мелкий пакостник отлевитировал всех нас спать при помощи «Левикорпуса»? Как он вообще осмеливается применять мои собственные заклинания против меня? Надо разобраться, когда проснусь.

* * *

Именно Сириус Блэк помог мне найти источник бед моей семьи. Любит аристократ всея Азкабана славу, и давать интервью этой Рите Скитер тоже умеет, не умеет только держать язык за зубами. Так и удалось выяснить, что дрянь Минерва МакГонагалл вела расследование по заданию Департамента магического правопорядка против Альбуса еще с 1956 года и много узнала для начальства. Но работала эта драная полукровная кошка не одна. В Хогвартсе ей усиленно помогали профессор Северус Снейп и ученики Гермиона Грейнджер и Гарольд Мальсибер — тот самый парень, которому нужно было сыграть роль Рональда Поттера, но плохой из него актер вышел, плохой… Просто заговор полукровок и грязнокровок, и из-за них мы полностью проиграли.

Альбуса и Геллерта отправили к дементорам во избежание рецидивов, и хотя Грин-де-Вальд не знал ни о чем, сидя в Нурменгарде, власти решили, что осторожность не помешает. К дементорам отправились и наиболее ценные члены Ордена Феникса, а не очень ценные, такие как Римус Люпин и Джеймс Поттер, поселились в Азкабане, нужно думать, навсегда. Жене и детям Джеймса теперь придется несладко…

Но Рональд сделал наиважнейшее открытие. Привык за всеми шпионить, стукач малолетний. Ну и проследил за бывшим учителем зелий Снейпом и его женой, после того, как случайно столкнулся с ними после Нового года на Косой Аллее в кафе у Фортескью.

Рон проследил за этой парочкой, дал взятку кому надо и узнал, что эти туристы заказывали в Министерстве магии обратный портал на Фарерские острова, точнее, на остров Стреймой, в магическое поселение Вестманна. А женой этого мерзавца Снейпа была та самая грязнокровка Грейнджер. Значит, наш профессор предпочитает школьниц? Позже Рональд дал еще одну взятку в Министерстве, дескать, забыл адрес школьного друга и попробовал получить справку о месте жительства наудачу. И бинго, Гарольд Мальсибер тоже проживал с отцом Грегори Мальсибером на острове Стреймой в Вестманне, брр, даже названия не британские! Но как все в точку, теперь ясно, где этих сволочей искать. И добраться туда достаточно просто даже без магии. Грузопассажирский паром из Эдинбурга до Торсхавна ходит раз в два дня, и билет весьма дешев. Так что завтра отплытие к архипелагу в Норвежском море, а сегодня важные дела с Аластором Грюмом, очень нужно придушить одну старую кошку из Хогсмида. Грозный Глаз все четыре года скитаний по Британии об этом мечтал, а мечты должны сбываться.

* * *

Как вовремя я проснулась! Да, эмпатия и материнское чутье — это прекрасно, когда твоему ребенку всего день и девочка очень хочет писать, она ведь даже плакать толком не научилась, только чуть возмущенно попискивает. Но ничего, научится. Помогла дочке, погладив ее по животику, и Эйлин справилась с задачей. После я ее помыла, высушила и обернула чистой пеленочкой. Хочет крошка поспать, пусть спит, покормлю чуть позже. Оделась, причесалась — после родов это непростая задача — и потихоньку пошла искать своего второго ребенка, мальчика тридцати восьми лет. А ну как его хорошие друзья найдут бутылку огневиски — будут проблемы.

Но проблемы, как выяснилось, были у меня. В доме всего два этажа и очень удобная лестница, но о чем я думала, встав спустя четыре часа после родов? Да ни о чем! С головокружением и болью присаживаюсь на ступеньку и понимаю: особенно далеко мне не уйти, даже вернуться в спальню к дочке уже сложновато. Позвала на помощь.

— Северус, помоги, пожалуйста! Я тут, наверху, — крикнула я с лестницы.

— Я в затруднении, милая, но постараюсь помочь и тебе, и себе, — ответил мне чужой, но смутно знакомый голос. А это вообще кто у нас в гостях?

По лестнице поднимался высокий старик с бородой, и если удлинить его бороду на полметра, сделав ее белой, то это будет… Откуда владелец трактира «Кабанья голова», проживающий в Хогсмиде, взялся в моем доме?

— Мистер Аберфорт Дамблдор? Здравствуйте, вам что-то нужно? Северус, у нас гости из Британии! — громко кричу я и, с силой вцепившись в перила, встаю, несмотря ни на что. Все же я ведьма, а позади меня в комнате моя беспомощная дочь.

— Вряд ли они придут, грязнокровка. Во-первых, все напились, а во-вторых, «Отключись» — мощное заклинание. Ты хоть знаешь, девчонка, какие планы были у моего покойного брата и чему именно ты помешала свершиться? Вижу, ты об этом даже не задумывалась, магловская дрянь. И вряд ли это у тебя…

Я не намерена выслушивать речь этого маньяка.

Сперва «Обезъяз» — заклинание, придуманное Северусом, приклеивает язык незваного гостя к небу, не давая сказать что-нибудь непростительное и убийственное. После бросаю в нежданного гостя «Глиссео». Ступени лестницы превращены в покатую горку, а Аберфорт Дамблдор скатывается на первый этаж. Я уже выдохлась, колдовать без палочки и сил тяжко, но нужно. Похоже, этот тип вовсе не один, и он снова твердо намерен подняться ко мне и Эйлин, но отнюдь не в гости.

— Авада Кедавра, — слышу я четкий голос Северуса, и вспышка зеленого огня уходит в сторону Дамблдора, но тот ставит «Протего тоталум». Да, сильны трактирщики в Британии.

— Акцио волшебная палочка, — моя волшебная палочка снова в моих руках, и я направляю ее на противника Северуса.

«Петрификус Тоталус», — Аберфорт Дамблдор полностью блокирован. «Сомнолус Стернере» — заклинание мгновенного сна срабатывает практически мгновенно, но прежде чем упасть на пол, эта сволочь успевает что-то сказать, направив волшебную палочку на Северуса.

* * *

Я уже пытался встать, когда услышал быстрые и осторожные шаги; кто-то шел по коридору от задней двери к лестнице. Чужие быстрые и осторожные шаги в моем доме, но все свои именно тут, в гостиной, дремлют после выпивки на диванах. А лестница ведет к спальне, где сейчас совсем одни Джини и Эйлин. О нет, уж я отлично знаю, как заканчиваются визиты тех, кто так приходит в гости. И точно: кто-то направляет руку с волшебной палочкой на спящих Мальсиберов, произнося: «Отключись».

Враги.

Здесь?! Да.

И тут же сверху доносится голос Джини: «Северус…» И я спешу к ней.

— Мистер Аберфорт Дамблдор? Здравствуйте, вам что-то нужно? Северус, у нас гости из Британии!

Превосходно, картежница, четко рассказала, кто у нас в доме. Аберфорт Дамблдор. Это забытое имя ставит на места все мелкие пробелы в истории Альбуса Дамблдора и Волан-де-Морта. Становится понятным, кто именно заменял директора Хогвартса, когда Темный лорд изволил долго разбираться с Пожирателями смерти.

Зачем из трактира «Кабанья голова» был прорыт подземный ход до Хогвартса? Откуда в Ордене Феникса узнали о случайных жителях Хогсмида Кэти Мальсибер и ее сыне? И еще тысячи нестыковок, которые тут же сглаживались после упоминания этого имени. Аберфорт Дамблдор, незаметный трактирщик в самой гуще событий. Многое объяснялось, если братья действовали заодно.

Все происходит быстро. Вскоре Аберфорт, на несколько минут лишенный возможности произносить заклинания, оказывается внизу, где его встречаю я. В этом доме не будет женщины, убитой у детской кроватки.

«Авада Кедавра», — говорю я. Да, непростительное, зато очень надежное. Однако Дамблдор отклоняется и ставит защиту. Зараза. Но помощь снова приходит от Джини.

«Петрификус Тоталус», «Сомнолус Стернере». Спасибо, родная, выручила.

Уже падая, Дамблдор приказывает кому-то: «Убей!» Я успеваю оглянуться. Сбоку подходит Аластор Грюм. Добрый, как гремучая змея, и такой же опасный, он начинает говорить заклинание, но не успевает закончить.

— Бомбарда максима, — звучит хриплый после сна и алкоголя голос. И настоящие части тела, и протезы Грозного Глаза шрапнелью разлетаются по гостиной, непринужденно снеся стену кухни и выбив все окна на первом этаже.

— Это тебе, сволочь, за смерть Кэти и Ника, — говорит покачивающийся Грегори. Да, мы, Пожиратели смерти, такие, выпивка — это одно, а враг — совсем другое. Мы одно с другим не путаем.

Благодарю Мальсибера и спешу наверх. Не дай Мерлин еще раз увидеть… Нет. Живы, обе живы. И бледная Джини, держащаяся за перила обеими руками, и Эйлин, возмущенно и громко плачущая в спальне. Ходят тут без приглашения всякие, детей будят…

Сначала мы дождались авроров, хотя на помощь, как тут принято, первыми прибежали соседи. Потом мы прошли все стадии полицейского расследования, и вот, наконец, нас уже утром 2 мая почти всех оставляют в покое, хотя какой покой в разгромленном доме? Здесь совсем недавно авроры с помощью «Акцио» собирали в мешок пазл из Аластора Грюма, то еще воспоминание…

Точнее, почти всех, это потому что меня и Грегори с Гарольдом оставили у нас под домашним арестом за превышение самообороны, а вот грозу местного аврората Шона МакДональда пока поместили в камеру по соседству с Аберфортом Дамблдором, потому что не нужно умудренному сединами зельевару, мало что поняв со сна, сразу встречать авроров фамильным проклятием, они на сто грамм бодроперцового зелья, полученного внутриклизменно, очень обижаются.

Грегори и Гарольда уложили спать в гостевой комнате, утром домой пойдут. Ох, спасибо Грегу, если бы не он… Оглядываю мой разнесенный дом; восстанавливающие заклинания пока помогли не слишком, и если за неделю мы с Джини сами не справимся, то здесь будет продолжен ремонт. Но это так, всего лишь мелочь.

Меня ощутимо трясет из-за другого. Я ясно понимаю, что если бы хоть что-то случилось немного иначе, здесь сегодня лежали бы трупы Джини, Эйлин и мой. Именно за этим сюда приехала эта парочка, на редкость удачно выбрав момент.

Но нам повезло. Я был не один, любимая и друг были рядом. Они спасли меня, а я их. Мать-Магия и судьба решили помочь именно нам. Кстати, вот и моя судьба…

— Ты почему не спишь, Джини? Все уже закончилось, отдохни.

— Я как-то нервно себя чувствую, Северус. Я словно на тонком льду, и он трещит. Еще чуть-чуть, и я могла бы тебя потерять, эти мерзавцы хотели убить тебя, — я обнимаю дрожащую женщину, нужно ее успокоить. Мерлин, как она чувствует все мои тревоги.

— Они всех нас хотели убить. И очень хорошо, что этого не случилось. Ты и Эйлин должны жить. Очень просто уничтожить кого-то, кто не сопротивляется и у кого нет тех, кто ему поможет. А у нас с тобой все не так. Мы выжили, потому что мы вместе, и потому что у нас есть друзья. Не какие-то там борцы за что-то, а просто наши друзья. Ты не представляешь, милая, как вымотало меня то десятилетнее противостояние, Пожиратели смерти и мракоборцы… Мерлин, ради чего были все смерти? Мы ведь многих убили. А смысл этой войны, возвышение Великого человека Альбуса Дамблдора? Два поколения магов Британии сгорели на той войне, погибнув или выгорев изнутри. Это страшно, Джини. Посмотри: Грегори, да и я, мы ведь только последние годы живем как люди. У нас есть семья, цель в жизни, какие-то достижения, которыми можно открыто гордиться. А что было до этого, выжженная земля? Чья-либо насильственная смерть там была естественна.

— Но многое изменилось, Северус. Сначала мы сами, а после мы захотели изменить нашу жизнь. Мне кажется, получилось… — Джини тоже насторожена. Она ведьма и ясно чувствует, что смерть сегодня только отступила, но уйти и не подумала. У смерти своя Большая игра.

— Да, у нас многое получилось, но и у наших врагов может многое получиться. Думаю, они у нас есть. Мы многим перешли дорогу, эти просто первые из мстящих.

— Мы есть друг у друга. Постараемся выжить. Как тебе такой план, Северус? Попробуем его реализовать, ты со мной?

— Я всегда с тобой. Попробуем. Но сейчас я все же веду тебя спать, иначе баллы сниму, картежница, — Баллы… Чего не скажешь, чтобы жена улыбнулась.