Обида (джен)

* * *

Утром, выходя из ванной комнаты, на своей кровати Гарри увидел невиданную по своей аляповатости — для обычного, зашуганного маггловоспитанного подростка, мантию. Тёмно-синяя, как самая глубокая ночь, с созвездием Большого пса, выложенным на спине бриллиантиками, размером и яркостью в соответствии со звёздной величиной. Рядом лежали пара брюк и жилет из того же материала, что и мантия, новое нательное бельё и пара чёрных, начищенных до блеска лоферов. Белоснежная рубашка с жабо завершала наряд.

Сегодня Гарри впервые, уступив Кричеру, побрил щёки, оставив чёрный подростковый пух на верхней губе и на подбородке. Кричер настаивал ещё, чтобы добрый хозяин выщипал несколько торчащих не в ряд брови волосков, но парень, громко возмущаясь, отмахнулся от надоевших претензий домовика. Он и так на Слушаниях произведёт оглушительный фурор.

— Я не девушка и мне пофиг, понравлюсь я или нет, взрослым мадам в Визенгамоте… — начал оправдывать мальчишеское пренебрежение своей внешностью Гарри.

Вдруг с внешней стороны окна послышался стук и это отвлекло их с домовиком от дальнейшего спора. Большая серая сова стучала клювом и заглядывала сквозь стекло внутрь помещения.

К её лапе было привязано сообщение из Министерства магии, которое удивило Гарри Блэкпоттера. В нём говорилось:

Уважаемый лорд Блэк,

Министерство магии в лице меня, министра Корнелиуса Фаджа, приносит свои поздравления и благопожелания по случаю принятия Вами кольца Лорда Блэк. Этим письмом мы уведомляем Вас, что сегодня, 12-го августа 1994-го года, в 8 часов утра в Десятом зале на десятом уровне Министерства состоится заседание полного состава Визенгамота. На повестка дня только один вопрос — расследование нарушения Запрета на Несовершеннолетнюю магию учеником Хогвартса Гарри Джеймсом Поттером. Подробности — во время заседания.

Дрескод — стандартный: мантия сливового цвета с вышитой серебром эмблемой «Визенгамот».

Ещё раз — с восшествием, уважаемый лорд Блэк!

Министр магии Корнелиус Фадж.

Первый заместитель министра, мадам Долорес Амбридж.

До начала заседания оставалось полчаса, но Гарри решил отправиться пораньше. Чтобы осмотреть, так сказать, поле боя. Поэтому, одевшись — вопреки указанному дресс-коду — в приготовленную Кричером одежду, он посмотрел в зеркало на себя в полный рост — ну и ну! На себя прежнего он не был похож, хотя бы, на первый взгляд. Но на второй — да, это был он, Гарри Поттер, но таким, каким он должен был быть, не прожив голодное детство в доме своей тёти Петунии.

Кричер тихо примкнул рядом, держа в руках медальон Салазара.

— Ау-у, чуть не забыл одно из своих главных оружий! Кричер, ты обо всём думаешь! Спасибо тебе!

Мелкое создание протянуло руку со стеклянным флаконом:

— Выпейте Успокаивающее, хозяин, а то, чует бедное сердце Кричера, несладко вам сегодня будет. Не прийти ли Кричеру с вами, всё-таки?

— Не бойся, мой друг! — домовик аж подскочил, услышав как его назвали. — У тебя другая, тоже важная задача — закрыть дом и на вход, и на выход. Раздай моим двум подопечным, Сириусу и Гермионе, завтрак и отправляйся в банк. Отдай моё письмо поверенному Поттеров, Барчоку, и пусть он задействует наш План на подругу: подготовит продажу всей её недвижимости, организует ей якобы поездку в Австралию, пусть свяжется с проживающей там семьёй Дагворт-Грейнджер…

— Кричер всё сделает в самом лучшем виде, Кричер проследит, чтобы шебутной Сириус и вдвойне шебутная магглокровка не встретились прежде, чем хозяин велит.

* * *

Каминная сеть привела его напрямую в Атриум. На площади вокруг фонтана со статуями из чистого золота (Золото, Карл!), в сливового цвета балахонах разгуливали несколько незнакомых ему людей преклонного возраста. Встретившись друг с другом, они голосисто восклицали, типа: «Огден, а мне доложили, что ты уже отдал концы! А ты бегаешь тут бодрячком.» И глупо хихикали.

Прошло некоторое время, прежде чем старые колдуны обратили внимание на прибывшего в Атриум молодого парня. Он был одет не в лиловую мантию, по уставу Визенгамота, а в уже подзабытой ими фамильную мантию рода Блэк. Парень был никому из них не знаком.

Он был темноволос, как и все Блэки, за исключением одной из дочерей Сигнуса. Той, которая за белобрысого пижона Люциуса вышла. Или нет? Кажется, в блондинку она позже превратилась. Наполовину блондинкой. А не больна ли она, часом, чем-нибудь?

Этот незнакомый парень был слишком молод, чтобы быть Сириусом. Тот недавно сбежал из Азкабанаи не посмел бы явиться сам в руки правосудия, ведь правда? Аврорат куда смотрит и не ловит беглеца, уважаемые лорды?

Кто-то из стариков, заговорщически подмигнув, бросил в воздух идею о возможном Блэкововском бастарде — то ли Ориона, то ли кого-либо из остальных. Все хитро-хитро захихикали, перемигиваясь.

Нет, а что там с младшеньким Вальбурги и Ориона случилось, как там его звали-то? А-а-а, Регулус, да-да-да, вообще он где, считается без вести пропавшим. И он постарше этого паренька-то тоже будет. Этот совсем желторотый птенец, но смотрите, каков задор, а? Явиться на заседание Визенгамота в мантии Древнейшего и Благороднейшего…

Старики, перебрасываясь всякой чепухой в адрес присутствующего незнакомца, медленно дрейфовали в направлении лифтов. Проверка палочек было делом нужным, хоть и бесполезным на данный момент в отношении волшебной знати в лице Глав своих семей.

Когда пришёл черед проверки палочки парня, все стянули ряды и остановились недалеко от дежурного аврора, чтобы услышать хоть каких-либо подробностей о представителя Блэков. Но тот оказался шустрым — ах, молодость! — и, пройдя проверку волшебной палочки, лихо прошёл мимо них, даже не поздоровавшись с матёрыми коллегами по Визенгамоту. Не кивнув даже головой, хотя бы.

Оставив за собой стариков, разочарованных безуспешными манёврами подслушать, как и сбледнувшего лицом молодого аврора у рецепции, Гарри быстро устремился к распахнувшейся двери лифта.

Лифт вёз его вниз, к десятому этажу Министерства и в голове Гарри зародились ростки сомнения в здравом рассудке британских магов. Скрывать Министерство магии под землёй, чтобы не наткнулись на него магглы имело смысл в начале семнадцатого столетия. Но сегодня, когда туннели метро снижаются всё глубже и глубже, это должно настораживать волшебников. По меньшей мере. Даже не упоминая о повышенной влажности на нижних уровнях и сложности с вентиляцией. Последнее сегодня не проблема для магглов, но в те времена как маги с этим справлялись?

Кабинка лифта остановилась и Гарри вышел в большое, хорошо освещенное фойе. Напротив себя он заметил две двухстворчатые двери — одна закрытая, а вторая распахнута настежь. Перед закрытой на неудобном металлическом табурете сидел одетый в красную мантию аврор и пялился на троицу мужчин в сливовых мантиях, разговаривающих у проёма открытой двери. Заметив прибывшего на лифте молоденького парня, все трое замолкли, прервав свои обсуждения и упёрлись в него оценивающими взглядами.

Гарри вежливо кивнул головой незнакомым дядькам, вошёл в зал и оглянулся.

Кресла для судей, на данный момент частично занятые, располагались рядами в трёхстороннем амфитеатре. По цветам мантии присутствующие в зале волшебники делились на две группы — те, что в мантиях сливового цвета с серебряной буквой «В» слева на груди, и те, что в черных. Последние занимали задние ряды и сидели они на простых деревянных скамьях.

Особые, обитые лиловым бархатом кресла — очевидно, для высокопоставленных членов Визенгамота — располагались в первом ряду по обе стороны возвышающейся по середине трибуны и по оба края амфитеатра по три кресла в два верхних ряда. Как театральные ложи.

На нижней площадке стояла угрожающего вида железная конструкция в форме электрического стула, под сиденьем которого на полу лежали железные цепи с кандалами для рук и ног арестанта. Чуть в стороне с открытой, зияющей дверцей для испытуемых преступников, ждала свой час железная клетка. Не захлестни его тогда, от вида кричащих от восторга Рональда и Гермионы с золотыми значками в руках, та дикая обида, которая привела ко всем значительным и почти молниеносно осуществившимся переменам в его жизни, обвиняемый дурачок Гарри Поттер должен был сидеть на одном из этих двух мест.

Но это не относилось к Гарри Блэкпоттеру, лорду и законному члену Визенгамота. Его кресло сегодня находилось в первом ряду, среди представителей Священных двадцати восьми. Кричер уведомил своего молодого хозяина, что он должен, как лорд Блэк, сесть на шестое место справа от трибуны. А как лорд Поттер — на четвертое с края второго ряда, с той же стороны трибуны. Эти две кресла практически были друг за другом, но на месте Поттеров уже сидел какой-то самозванец.

Гарри отправился к своему месту в первом ряду, коротко посмотрев на сидящего на втором его фамильном кресле волшебника с презрительным любопытством. Он всё ещё не решил, как с этим самозванцем поступить — выгнать сразу взашей или сделать это чуть-чуть позже. В более подходящий момент и со скандалом, но это само собой разумеющееся.

В первом ряду, но с другой стороны трибуны сидела взрослая тётя с ровно подстриженными поседевшими волосами и смотрела на него сквозь монокль в правом глазу. Мадам Амелия Боунс, Глава Департамента Магического Правопорядка. С ней до вчерашнего вечера вели переговоры его поверенные делами из Гринготтса. Гарри надеялся, что она прислушалась к предупреждениям поверенного Поттеров и сделала свой шаг. Иначе…

Рядом с ней сидела такая же строгая пожилая женщина, настоящая «железная леди», в которой Гарри с трудом узнал бабушку Невилла Лонгботтома. Леди… как там было её имя? А! Леди Августа Лонгботтом, да.

«Хоть одно знакомое лицо. Хотя, в противоположной ложе я вижу Люциуса Малфоя. Тоже знакомое, но ненавистное мне лицо. Один из тех, кто первыми явились на Зов возрождённого Волдеморта», — подумал он и вздохнул. Кивнув головой следящим за его передвижениями к месту дамам и дядям, Гарри присел и с нетерпением приготовился ждать начало сегодняшнего фарса.

Внезапно у входной двери возникла суматоха. Все члены волшебного Суда, которые до этого момента ошивались около фонтана или в других местах, хлынули в зал, стараясь быстро занять свои места. По рядам прошла шёпотом информация, что с этажа министра магии Корнелиуса Фаджа был вызван лифт.

И вот, когда уже все заняли свои места, поздравили друг друга с началом нового сезона работы Визенгамота, индианской колонной — одним за другим, в зал вошла министерская верхушка. Первым, в дорогой чёрной мантии, с золотой цепью на шее и в высоком колпаке на голове, шагал министр Фадж. За ним семенила низенькая коротконогая взрослая женщина с целой копной седых кудряшек на голове и лицом, напоминающее квакающее земноводное существо. Жабу, одним словом. Она была одета в чёрную с серебряной вышивкой мантию, а чёрный бархатный бантик украшал её голову. Последним из министерских в зал Суда явился вдруг Персиваль Уизли с целой кипой папок в руках и неописуемым выражением гордости на лице. Эти трое с важным видом прошагали степенно к своим местам — министр и Перси сели рядом с трибуной в первом ряду слева от неё, а жабоподобная женщина заняла место в правом секторе одетых в чёрное членов Визенгамота, непосредственно за первым рядом.

В зале наступило молчание и где-то с потолка восемь раз прозвучал гонг.

Со своего кресла поднялся министр Фадж и водрузил на нос пенсне. Перси Уизли всунул ему по пути какой-то листок в руки, в который Фадж вчитался, поднявшись на трибуну. Вдруг спохватившись и сняв пенсне, он повернул голову направо, чтобы найти взглядом кресло, где сидел неожиданно очень молодой парень. Посмотрев на ритуальную одежду, в которую одевались все лорды Блэк и, встретившись взглядом с молодым человеком, министр кивнул ему головой, улыбнулся и выкрикнул:

— Уважаемый Визенгамот, — с излишним восторгом по мнению Гарри начал Фадж, — имею честь объявить, что на сегодняшнем заседании присутствует новый законный глава Древнейшего и Благороднейшего рода Блэк. Новый лорд признан кровью и магией, как меня уведомили два дня назад из банка Гринготтс. Приветствуем в наших рядах нового молодого Лорда Блэка! — Он начал рукоплескать пухленькими руками, а за ним вежливо вторили остальные члены волшебного Суда. — Пожелаем нашему молодому коллеге долгие годы судейства и следование не только букве, но и духу Закона! Добро пожаловать, дорогой Лорд Блэк.

Гарри встал с места и с улыбкой на лице раскланялся во всех направлениях. Мельком он увидел скривившееся лицо Люциуса Малфоя и его улыбка стала шире. О-ё-ёй.

— Спасибо, министр Фадж, — молодой баритон Гарри эхом заполнил зал. — Спасибо за хорошие слова и за добрый приём.

В зале поднялся радостный галдёж. Гарри начал нарочито оглядываться, кого-то ища глазами. Не найдя нужного человека, он с видимым «удивлением» спросил:

— Кстати, а где Верховный чародей Визенгамота, министр Фадж? Где профессор Альбус Дамблдор?

Люди в зале вдруг засмущались и начали переглядываться. Разъяснения молодому коллеге должен был дать сам министр магии. И тот, прочистив горло кашлянув, заговорил:

— Понимаете, лорд Блэк, всё произошло после того, как победитель Тримагического турнира, Гарри Поттер, начал распускать слухи о возрождении Того-кого-не-называем, погибшего почти четырнадцать лет тому назад. Парнишка видимо сбрендил во время третьего тура, но Дамблдор его поддержал и тоже стал распускать зловредные слухи в том же направлении.

— Так, так, так… Интересно. Выходит, что тот, кого будем судить на сегодняшнем заседании за нарушение Запрета несовершеннолетней магии — сам участник и победитель Тримагимеского турнира, одно и то же лицо? Я правильно всё понял? — прервал его Гарри.

— Ну, да-а…

— Хотя, Неназываемый был уничтожен тем же самым Гарри Поттером в его полуторагодовалом возрасте и малыш выжил после Авады этого мага?

— Э-э-э, да-а… но…

Фадж вдруг смутился. Вопросы молодого, вероятно года на два старше Поттера, лорда, и перечисленные им факты стали выглядеть как-то по-другому. А предстоящие к прочтению обвинения — притянутыми за уши и где-то даже омерзительными. Нарочито скомбинированы самим министром Фаджем с одной лишь целью — унизить Гарри Поттера, подопечного Альбуса Дамблдора. Глазки Фаджа метнулись по лицам соседей до трибуны членов Суда и увидел на них то же самое выражение, которое смотрелось на его собственном лице. Что-то такое… какая-то мысль зашевелилась в его голове и начала пока тихим голоском попискивать песню-предупреждение.

— И как это связано с мистером Дамблдором? — продолжил спрашивать парень.

— Ну-у-у, Дамблдор — магический опекун Гарри Поттера, Мальчика-который-выжил. И он моментально поверил и стал повторять бред вернувшегося с Кубком в руках гриффиндорца. Своего же собственного протеже. Начал давать разные интервью Ежедневному пророку, что Тот-которого-не-называем якобы воскрес. А это разрушает покой магического мира! Визенгамот вынес вердикт, что Дамблдор тронулся умом, раз несёт несуразный бред, как и сам Поттер, и освободил старика от поста Верховного чародея. Чтобы остановилось тлетворное влияния директора Хогвартса на умы обывателей,

— И кто сегодня руководит Визенгамотом? — не унимался молодой Блэк.

— Оу-оу! Спасибо, лорд Блэк, что напомнили, я чуть не забыл! Везерби! — рявкнул своему секретарю Фадж. — Впиши в повестку дня новый первый пункт — выбор Верховного чародея Визенгамота. У вас всё, лорд Блэк?

— Пока да, — сказал Гарри и сел на своё кресло, переглянувшись с хитро ухмыляющейся женщиной с моноклем напротив себя.

Начался медленный, нудный и очень скучный процес по предложению не одной, не двух, а целых пяти кандидатур на пост Верховный чародей. Последовала бурная перепалка между кандидатами и их сподвижниками.

Так или иначе, через двадцать минут Визенгамот достиг консенсуса и выбрал с небольшим перевесом, в качестве Верховного Чародея леди Августу Лонгботтом, регента рода Лонгботтом. Пожилая дама, получив доверие этого важного собрания, освободила кресло в первом ряду и переместилась на место напротив амфитеатра, слева от железного «электрического» стула и такой же железной клетки.

Стукнув молотком по бронзовой металлической полусфере, бабушка Невилла объявила:

— Сегодня, двенадцатого августа 1996-го года, открывается заседание Визенгамота. Передаю слово министру магии Корнелиусу Фаджу для зачитывания обвинения Гарри Джеймсу Поттеру.

Фадж огладил переданный ему секретарём Перси Уизли лист и начал читать вслух.

Гарри слушал с интересом содержание этого бесполезного документа. Как только министр замолк, он засветил белую звёздочку на конце своей волшебной палочки. По правилам Визенгамота это означало, что он, как представитель Священных двадцати восьми, хочет слово. Леди Лонгботтом ударила молотком и возвестила:

— Даю слово лорду… — она спохватилась, вспомнив, что собственное имя этого молодого человека, ей, как и любому из собрания Суда, не известно. — Скажите своё полное имя, лорд Блэк, для протокола. После этого я передам вам слово…

«Вот теперь будет переполох», — подумал Гарри и приготовился бросить в зал бомбу.

Но, судьба-злодейка не позволила ему сию же минуту начать расправу с Министерством магии в целом и зачинщиком этого фарса — в частности. Входная дверь зала распахнулась и внутрь с выражением неоценённого достоинства вплыл, волоча по полу подол своей серебристо-серой мантии, сам Альбус Дамблдор. За ним следовал флёр его чистой, незапятнанной репутации. Приняв позу обиженной гордости, с рукой на сердце, он возвестил собравшимся колдунам:

— Я выступаю в качестве защитника Гарри Джеймса Поттера!

И оглянулся. Потом вытаращился.

Названный по имени Мальчик-который-выжил на заколдованном для подсудимых железном стуле не сидел. Его не было в клетке, на местах свидетелей и нигде в зале Суда вообще. Не только его, Альбуса Дамблдора, не уведомили об изменении времени начала заседания официально. Хм-хм, сам Альбус узнал об этом от Дирка Крессвела, назначенного Дамблдором десять лет назад временным, вместо Поттеров, судьёй Визенгамота. Он отправил бывшему Верховному чародею и личному благодетелю Патронус. Неофициально — но это же не считается грехом.

Но Гарри, даже если бы он вовремя получил министерскую сову, некому было привести в Министерство. По одной простой причине: со вчерашнего вечера вся семья Уизли переехала обратно домой, в Нору. Оказалось, что их всех со скандалом из дома Сириуса на Гриммо выгнали. Вероятно, Сириусу чем-то не угодили. Без его, Альбуса, на то разрешения. В его-то отсутствие. А за что Сириус прогнал семью Уизли, Альбус так и не смог узнать. Не было не только желания разговаривать и объясняться с доставучей визгливой Молли, но и времени было в обрез. Слишком много задач накопилось на сегодняшний день. Надо было досконально продумать защиту Гарри перед полным судом Визенгамота. Хотя, Молли вовсю рыдала, бурча себе под нос о взятых на себя профессором Дамблдором обязательствах по отношению всей семьи Уизли в целом и… Что ещё хотела она сказать он не услышал, резко отключив камин на ночь. Вот и результат этой его поспешности — Поттера в зале нет, осудят его штатно и он никак не сможет вытащить своего ручного телёнка из ямы.

Погладив бороду, он заметил, что после его слов, благородные заседатели вдруг спохватились, что да — главный и единственный обвиняемый как раз отсутствует. А без него суд проводить-то как? Кто-то вспомнил и задался вслух вопросом, что раз обвиняемый не только был участником, но и победил в Тримагическом турнире, то он автоматически переходит в число совершеннолетних. И причина сегодняшнего собрания резко отпадает.

Все наперебой, сначала шёпотом, постепенно усиливая громкость высказываний, начали перебрасываться всякими разными объяснениями и вопросами насчёт необдуманной до конца причины строгости к бедному мальчику-сиротке. Претензии к министру Фаджу всё возрастали, в то время как он то бледнел, то краснел, то задыхался. Все вдруг пришли к единому мнению, что если мальчик Поттер — совершеннолетний, то не за что его судить-то. Раз нет погибших. Кто-то из одетых в сливовую мантию, сидящий справа от Гарри, спросил у министра знает ли он, кто, вообще, придумал эту нелепую форму собрания, которая никак не соответствует условиям суда по нарушению Запрета несовершеннолетней магии тем самим Победителем Тримагического турнира.

Фадж стоял за трибуной как в воду опущенный, бледнел, краснел, хлопал глазами и сам задавался вопросами — кто его подзудил устроить сегодня подобный кавардак и, самое важное — как выйти сухим из воды.

Присутствие нового лица в первом ряду в мантии с регалиями рода Блэк, сидящего на законном месте рода Блэк, привлекло внимание Альбуса Дамблдора и он переключился на него. Это был молоденький темноволосый парнишка, с такой же тёмной, из юношеского пушка, испанской бородкой. Небось, из младшей испанской ветви явился и увёл из-под носа Альбуса Род Блэк, оставив с носом не только Сириуса и Гарри Поттера, но и Малфоёныша?

Парень на Альбуса смотрел с презрением, без уважения и в упор своими стеклянно-зелёными глазами. Зелёными? Хм… А кто у нас один такой зеленоглазый бегает?

А-а-а, нет, нет. Невозможно.

Дамблдор тряхнул головой и снова вгляделся в незнакомца. «Интересная личность», — подумалось старому колдуну. Потом его размышления пришли к вопросу — а закончил ли этот молоденький волшебник своё магическое образование? Вступив в права, он, конечно, совершеннолетний, но первого ли в своей длинной жизни главу волшебного рода сломал он благим голосом и конфетками с подходящей начинкой, хе-хе!

Если он поступит осенью в Хогвартс, так или иначе, попадётся на крючок. Ну так, ладно, притянем молодчика в свои ряды. Иначе, … ну, придумаем что-нибудь.

Бывший Верховный чародей, отстранённый от должности всем составом Визенгамота из-за выдуманной профнепригодности, на автомате отправился, задумавшись, к председательской трибуне. Увидев сидящую на его законном троне Августу, он застыл в полушаге. Ах-х-х! На его место выбрали старую кошёлку и та немедленно, в припрыжку наверное, заняла его насиженное годами место. Как некстати!

Дамблдор быстро исправился, наколдовав кресло-трон рядом с трибуной, с кряхтеньем присел на него и начал вертеть большими пальцами рук, собрав их в коробку.

Внутренне он усмехнулся, представив себе попытки Фаджа выпутаться из созданного им же бардака. Затеять над якобы несовершеннолетним волшебником, но известным во всём мире своим геройством в младенческом возрасте, своей победой в Тримагическом турнире суд, да ещё и полным составом Визенгамота, было большим таким пузырём сжатого горючего газа. Прогремит и вспыхнет в конце, да кого выставит на посмешище? Даже Филчу было понятно кого.

Со своего места поднялся этот загадочный юноша, который сидел на месте лордов Блэк и, вынув из внутренного кармана согнутый вчетверо лист маггловской бумаги, начал читать:

— Спасибо, мадам Верховный чародей Визенгамота. С огромным удовольствием озвучиваю перед уважаемым собранием своё имя и полную фамилию. Честь имею — я, Гарри Блэкпоттер, бывший Гарри Джеймс Поттер. Но сегодня перед вами Лорд и глава обоих родов Блэк и Поттер. При вступлении, магия объединила два рода, дав мне общую фамилию. Объединённый род и общую фамилию я могу разорвать на изначальные после рождения у меня двух наследников мужского пола. Главенство в этих двух родах передаётся только по мужской линии. У меня есть ещё и третий род, унаследованный мною по праву завоевания, но я пока его не оглашу.

Он прервал свою речь, чтобы оглянуться. Господа и леди заседатели слушали с побледневшими лицами. Они были готовые упасть тёпленькими-тёпленькими в пучину отчаяния.

— И, прежде, чем осудить меня по какому-либо, — продолжил он, — упомянутому министром Корнелиусом Фаджем обвинению, я должен вас разочаровать. Я совершеннолетний волшебник, могу — считаясь со Статутом сектретности, колдую…

— Но ты, мальчишка, колдовал перед магглами… — воскликнула сидящая чуть позади него дамочка, вошедшяя в зал одновременно с министром магии.

— Не прерывайте моё выступление, мадам… как там вас зовут? Интересно, меня собранию представили, а мне заседателей, почему-то, нет! — Приподняв плечи, он чуть повернулся назад. Потом прокашлялся, поднял правую руку ладонью вперёд, чтобы мадам Верховный чародей не отняла у него слово. — Я не закончил ещё и вы должны это услышать. Когда-то, скажем так, тринадцать лет назад, после рокового для моих родителей Хэллоуина, все вы согласились с тем, что я — читаю дословно текст словами из некоего фолианта в Гринготтсе — Гарри, сын Джеймса и Лили Поттер, спас весь волшебный мир от террора Волдеморта. Это так? — В зале поднялся шум, среди которого можно было разобрать несколько выражений согласия с этим. Весь зал окутался белым свечением подтверждения Обета. Гарри весело засмеялся. — Вот так и получается, уважаемые дамы и господа. Вы понимаете, что сегодня наконец подтвердился принятый всеми вами Долг жизни на себя? В вашем же интересе сегодня судить справедливо, а то иначе я передумаю быть добрым и в уплату за Долг захочу что-то очень значительное от вас! Вашу магию, например.

В зале наступила тишина. Все стояли, раззявив рот, только сейчас поняв у сколь глубокой пропасти они стояли. А сам молодой Блэкпоттер повернулся и посмотрел на незнакомку позади себя.

— Начнем Суд с вас, мадам… — он обратился к волшебнице слева себя и спросил тихим шёпотом: — Извините, мэм, как зовут эту женщину?

— Долорес Амбридж, лорд Блэкпоттер. Первый заместитель министра Фаджа.

— Ого, ого-го! — вытаращил глаза Гарри. И стукнул палочкой по столешнице. — Эльфы Министерства магии, явитесь в зал Визенгамота!

Перед нынешним составом этого учреждения впервые за век появлялись эльфы министерства. Никто из ныне заседающих даже не предполагал их существования.

Трое домовых эльфов в накидках сливового цвета с вышитой серебром буквой «В» возникли на площадке у первого ряда банков. Самый старший, что был повыше ростом, выпучив грудь колесом, гордо отчеканил:

— Эльф Рудольф с его подчинёнными явился на зов и готов выполнять распоряжения лорда Блэкпоттера, сэра!

— Видите эту женщину? — Гарри пальцем указал на покрывшуюся красными пятнами гнева мадам Амбридж. Три пары голубых глаз посмотрели в указанное направление, заставив Долорес вздрогнуть от плохих предчувствий. — Обездвижьте её и прикуйте на стул подсудимых, заткните ей рот кляпом, чтобы не вякала и не мешала расследованию… Будем судить гражданку Долорес Арабеллу Амбридж за покушение на жизнь последнего представителя Древнего Благородного рода Поттер, во время покушения наследника ещё и рода Блэк и… Этого достаточно! Действуйте!

— Но, но, но… — залепетал Фадж, судорожно глотал воздух как брошенная на сушу рыба. — Моя первая заместительница ни в чём не провинилась…

— Эльфы, исполняйте приказ лорда Блэкпоттера! — треснула молотком леди Лонгботтом. — Послушаем, каковы будут у молодого судьи доказательства о преступлении мадам Долорес Амбридж.

Корчащуюся дамочку заставили дойти и сесть на железный стул. Железные цепи под сиденьем, зазвенев, приковали её руки и ноги. Щёлкнув пальцами один из эльфов заткнул кляпом ей рот, для большей правдивости и мрачности атмосферы. А Фадж, оставив трибуну, продвигаясь боком, бессильно рухнул на своё кресло рядом с Персивалем Уизли.

— Лорд Блэкпоттер, предъявите Суду ваши доказательства! — ударила молотком по бронзовой полусфере звонка у себя на столешнице леди Лонгботтом.

Гарри вынул из внутреннего кармана мантии уменьшенную папку, увеличил её до нормальных размеров и открыл её.

— У меня на руках есть письмо, отправленное из Министерства магии дежурному в Азкабане аврору с двадцать девятого июля сего года. Зачитываю его:

Дежурному аврору Алфреду Дженкинсу

Приказ!

Приведите двух дементоров в городок Литтл Уингинг в восемь часов вечера тридцатого июля нынешнего года, отпустите их в начале улицы Привит Драйв (Тисовая) и проследите за действиями темноволосого подростка-магглокровки. В случае использования тем своей волшебной палочки, чтобы защитить себя или кого-либо из находящихся вокруг магглов, немедленно донесите лично мне, первому заместителю министра магии, мадам Долорес Амбридж. Жду вашу сову или Патронуса.

Июль двадцать девятое число.

Мадам Долорес Арабелла Амбридж, первый заместитель министра магии.

В наступившей тишине ясно прозвучало подавленное рукой иканье Корнелиуса Фаджа «Я-я-я-я, ничего… я-я-я-я не з-знал…».

Гарри продолжил своё повествование:

— Вернёмся к двадцать девятому июлю. Поздним вечером мы с моим кузеном Дадли Дурслем шли домой одни, когда на нас напали два дементора. Дадли почувствовал их приближение первым и заорал, что я делаю «некоторые мои штучки». Из чего я делаю вывод, что Дадли совсем не маггл, а сквиб, раз у него настолько развито чутьё к волшебству. В первый момент, увидев эти создания в маггловском пригороде, я растерялся, уронил свою палочку и, споткнувшись, упал на землю. Но оглянувшись, я увидел, что первый из них добрался до моего кузена и, нависнув над ним, готовился к поцелую. Это вдохнуло мне решительности, я собрался и призвал к себе палочку. Далее я наколдовал Патронус. Мой олень бросился на эту тварь и рогами турнул её подальше от Дадли. Тут прилетел второй дементор, но мой Патронус телесный, держится длительное время и справился на отлично, прогнав их. Вдруг я услышал, что Дадли стал задыхаться и трястись. Я испугался, что вдруг с ним что-нибудь плохого случилось и бросил Энервейт.

— Можете поделиться своим воспоминанием, лорд Блэкпоттер? — спросила леди Лонгботтом. — Эльфы, есть у Визенгамота Омут памяти?

— Конечно, есть, леди Верховный чародей! — пискнул эльф Рудольф. — Принести?

— Принеси! Будет интересно посмотреть, что там устроила Долорес Амбридж.

Омут памяти был сильно навороченым. С него можно было проецировать воспоминания, слитые внутри чаши, как голографическое изображение. Специальные руны, указанные старшим эльфом, давали и звук к изображению.

Все завороженно просмотрели случившееся до тех пор, когда тяжеловесный кузен Гарри, тогда ещё только Поттера, стал подниматься с земли. Тогда к парням прибежала некая монструозной внешности женщина в домашнем халате и с авоськой в руках. Она кричала и костерила известного в волшебном мире воришку и перекупщика старья Мундунгуса Флетчера. Из уст миссис Фигг лились угрозы, что убьёт мелкого пьянчугу, раз посмел ослушаться приказа самого Альбуса Дамблдора сторожить Мальчика-который-выжил и не позволять тому выходить из дома родственников.

А дальше была эпопея с письмами, появление Орденцев, среди которых члены Визенгамота узнали Аластора-Бешенный-Глаз-Грюма, темнокожего аврора Кингсли Шеклболта и розововолосую дочку Андромеды Блэк, Нимфадору. Тоже аврора.

— Вот так всё и было, — закончил свой рассказ Гарри.

— А кто эти люди, которые писали вам письма, и те, которые пришли за вами, лорд Блэкпоттер? — спросил мужчина, сидящий справа.

— Мне писали Муфальда Хопкирк, дама крайне ленивая, зато быстродействующая. Сразу лепит обвинения, без всякого расследования — он со значением посмотрел на сидящую напротив мадам Боунс. — Следующее письмо отправил мне Артур Уизли, последнее — мой крёстный отец Сириус Блэк.

Наступила звонкая тишина, в которой слова «Ну, мы оплошали по-полной», сказанные кем-то сзади, прозвучали как гром.

— А за мной пришли члены второй в волшебном мире незаконной организации после Вальпургиевых Рыцарей или Пожирателей Смерти, называемой Орденом Феникса. Чья организация — всем понятно, зная у кого водится птица феникс, да?

Альбус Дамблдор слушал, уронив челюсть. Он не мог поверить, насколько хуже будет развиваться сегодняшнее заседание Визенгамота. Каждая минута была страшнее прежней для его планов. Его дальнейшее пребывание в зале номер десять угрожало перерасти во что-то за гранью допустимого. И он принял решение уйти отсюда, пока его самого не взяли за руки и не усадили на то самое место, где сейчас корчилась бедная Долорес.

Крякнув, он встал и ушёл по английски, не попрощавшись.

Никто из присутствующих не удосужился остановить его.