Жизнь, продиктованная Говорящей Шляпой (джен)

Из-за того, что Гарри сидел спиной к стене, первым, что заметил Северус, был огромный, побледневший синяк, по форме напоминающий ладонь, затем еще несколько похожих на предплечьях Гарри, и еще один на груди. Затем он вспомнил, как мальчик скривился от его прикосновения, и перевел взгляд на плечо. Огромный, рваный шрам, спускающийся к спине. Северус сглотнул и тихо сказал:

-Га... Поттер. Мне нужно, чтобы ты повернулся, — Гарри зло посмотрел на него, но в первый раз, с тех пор, как Северус узнал его, опустил глаза и выполнил просьбу. Мастер Зелий в ужасе расширил глаза. Спину мальчика была покрыта язвами — некоторые просто покрасневшие, некоторые сильно опухшие и отвратительны даже на взгляд, покрытые гноем и отмершими тканями по краям. «Почему я не поймал парня в первый же день?» — думал зельевар, злясь на самого себя. — «Не важно, чарами он был скрыт или нет».

Гарри с трудом верил в то, что послушался этого ублюдка, декана. Он даже не взглянул на него свирепо: даже не подумал об этом! Он сказал себе, что просто ждал ответа от зельевара, но в действительности был слишком утомлен. Раны должны были быть скрыты, чарами или без них, он знал это и боролся с малейшей надеждой избавиться от них, что шумная медсестра сможет помочь. Он также надеялся, что, возможно, он сможет избежать любопытства старого козла, и тот оставит его в покое. Какая неудача. Гарри повернулся, и, после некоторого молчания, зельевар заговорил:

— Ты не хочешь мне рассказать о том, где ты получил эти шрамы, Гарри?

Гарри изумленно на него посмотрел. «Ты действительно так туп?».

— Да нет, пожалуй, — равнодушно ответил он.

Профессор нахмурился:

— Позволь мне исправиться. Расскажи мне, пожалуйста, где ты их получил, Гарри.

«Ага, ну да. Наверное, он — действительно идиот. И это, и то, что он хочет, чтобы я «рассказал» о моем прошлом. Отлично, это совсем неплохо». К счастью для Гарри, его злость вернулась, когда профессор пытался удовлетворить свое любопытство.

— Ну, что ж, давайте посмотрим. Это действительно забавное стечение обстоятельств. Вот след от руки на моем предплечье — от руки... отпечаток ноги на моей груди — от ноги.. на груди..Шрамы от ремня на моей спине остались от ремня. Может, вы даже заметили след от удара рукой на моем лице. Попробуйте использовать свои дедуктивные способности, профессор. От чего же они?

Северус закрыл на это глаза. «Мальчишка продолжает выводить меня из себя, но на этот раз у него не выйдет». Как мог чувствовать Северус что-то, кроме сочувствия и ужаса, когда он видел смирение мальчика со своими ранами, даже если бы захотел? «Вряд ли я стану хорошим Упивающимся Смертью». Северус открыл глаза и вздохнул. «Может, жизнь станет легче, если я сделаю это».

— Хорошо, Поттер, — сказал он, но он не старался выразить оскорбление этим именем. — Мы поговорим об этом позже. Сейчас я не смогу чего-либо добиться от тебя. Ты послушаешься Поппи и незамедлительно выполнишь все ее просьбы, или, в противном случае, у тебя не будет ни собственной жизни, ни свободы до тех пор, пока эти раны не будут исцелены.

— Если мы не остановим инфекцию, то она убьет тебя, — наконец рассказал Снейп то, чем могло обернуться для мальчишки его упрямство. — Глупый мальчишка. Почему ты не озаботился тем, чтобы перевязать их в первый же миг?— ему не грозил инсульт, но он чувствовал, что Поппи смотрит на него так, что он скоро узнает об этом заболевании не понаслышке. Северусу нравилась Поппи, хотя ему пришлось сжать зубы, чтобы не наорать на него. Северус продолжил, пытаясь спасти себя:

— Мы еще поговорим об этом. Я не позволю тебе прятать от меня свои раны, несмотря на то, что движет тобой. Позволь Поппи вылечить тебя, после чего отправляйся спать. Увидимся утром — я должен встретиться с директором, — в его голосе было слышно отчаяние и гнев.

— Для чего, сэр? — внезапно поразила Гарри одна ужасная мысль.

— Чтобы поговорить о том, что он доверил спасителя магического мира магглам, ненавидящим магию, и даже не потрудился проверить, не прибили ли они его.

— НЕТ! — заорал Гарри, поднимаясь на ноги. «Боже, он же не может! Не сделает!».

— Нет что, Поттер? Или ты хочешь сказать, что он не доверял тебя этим тупым выродкам? Особенно при том, что ты понимаешь, что твои наказания не были справедливыми.

Гарри просто кипел от гнева. «Если бы все было так, как ты сказал, осел».

— Нет, ты не станешь говорить с ним на эту тему, — Гарри сжал зубы, чтобы не закричать от разочарования, но он уже выдал себя и был готов плеваться огнем. — Это не его дело, и даже не твое. Держи свой чертов уродливый нос от них подальше!

«Я ничего не слышал, сопляк. Попробуем еще раз».

-Верно, так и есть, это — мое дело. Присматривать за детьми — обязанность взрослых. Сейчас тебе необходимо лечение, а у меня на это нет времени. Я ухожу.

Он повернулся и пошел к двери лазарета, но та неожиданно захлопнулась прямо перед его носом. Похолодев, он обернулся и увидел, что Поттер свирепо на него уставился:

— Нет, ты не уйдешь, потому что я не позволю.

Северус был впечатлен — одиннадцатилетний ребенок может контролировать беспалочковую магию! «Даже Темной Лорд...». Он осмотрел дверь с помощью своей магией и нашел дверь. Магия Гарри удерживала ее.

— Стоит ли мне напомнить, что ты не заблокирован дымоход? Если ты продолжишь упрямиться и не выпускать меня, то я просто вызову директора прямо сюда. Будет даже лучше, если он увидит все собственными глазами.

Гарри побледнел, и Снейп смог прочитать по его губам то слово, которое мог упустить. Это было тихое «Нет».

— Нет? Тогда открой дверь. Видишь ли, я могу и просто взорвать ее. Я удерживаю себя только потому, что не хочу причинить тебе боль.

Гарри пытался вызывающе на него смотреть. К этому времени Северус совершенно точно мог определить, что за злостью скрывается отчаяние. На данный момент он ничего не смог поделать с этим — директор ждет его! — поэтому он продолжил искать выход. Видя, что дверь все еще заблокирована, он спокойно отошел к камину и взял немного порошка из шкатулки. Он поднял руку для броска, когда услышал громкое, отчаянное «нет!» и звук открывающейся двери. «Отлично. Я не хотел бы, чтобы мальчишка присутствовал при этом разговоре». Северус кивнул мальчику и вернулся к открытой двери. Когда он переступал порог, мальчик окликнул его:

— Пожалуйста! — мольба в голосе мальчика заставила зельевара остановиться. Он никогда не слышал, чтобы мальчик просил кого-то, и, когда его отчаяние было вполне объяснимо, никогда больше и не хотел этого слышать. Он никогда не представлял себе, что мальчик может быть таким беззащитным и испуганным, ни когда не смотрел на него просто как на ребенка.

-Пожалуйста, сэр, пожалуйста, не говорите никому. Я сделаю все, сэр. Все, что захотите, — Северус тяжело вздохнул. «Черт, Альбус, я не вынесу этого. Что я должен делать? Я не могу согласиться с просьбой мальчика, но и не собираюсь разрушать те крупицы доверия, которые только что завоевал». Северус снова вздохнул. Может быть, Северус определился с тем, что ему делать, и отвлек мальчика от действительности, ведь Альбус отучит его от этой привычки — есть кто-то, кому он сможет доверять. Эта мысль принесла зельевару некоторое облегчение, а потом — ужасный стыд. «Лили, прости меня, но я должен попытаться».

— Извини меня, Гарри. Я знаю, что это не то, что ты хотел знать. Но если Альбус не будет знать об этом, то он обязательно отправит тебя домой, и я не смогу этому помешать. Мне поручено защищать тебя, и я выполню эту обязанность. Я прошу прощения за то, что в данном случае все, что я могу делать — это обследовать тебя и сказать то, что ты предпочел бы спрятать, но это не остановит меня, — с этими словами он ушел.

Но Гарри лишь опустошенно следил за тем, как мужчина уходит — он не слушал его речь. Обязанность и защита, и Альбус знает, что делать с Гарри Поттером. Гарри тяжело сражался всю жизнь за право жить так, как ему вздумается: он сохранял свои секреты, несмотря на тяжесть чар, боль от ран и тяготы игнорирования декана. Он уже оставил позади жизнь у Дурслей: его жизнь принадлежала только ему. Он ходил на уроки и делал домашнее задание, заводил друзей и играл в спортивной команде как нормальный ребенок. Но затем вмешался Снейп, прознал его секреты и хочет рассказать всем остальным. Он снова станет уродом. То, что мужчина извинился, ничего не значит. Здесь начинается Вторая Мировая Война.

Или начнется после того, как раздражающе сочувствующая и внимательная мадам Помфри закончит с ним. Она достала какие-то перевязки и мази сразу же, как только он ушел. Сейчас она стояла позади него и внимательно его разглядывала.

— Ну что ж, Гарри, — непреклонно сказала она. — Давай начнем наше лечение. С чего мне начать — с синяков или со спины, как ты думаешь? Сейчас я могу применить только несколько обычных отваров и мазей. Позже профессор Снейп принесет зелья, что помогут устранить заражение.

« Обычные мази. Это значит, что она будет прикасаться к моей спине». Гарри вздрогнул. Последнее, чего он хотел бы сейчас, так это то, чтобы кто-то трогал его раны. Он уже чувствовал свою незащищенность, без футболки и скрывающих чар, которые снял Снейп. Он был зол на весь мир и не хотел, чтобы кто-то сейчас находился рядом с ним. Мадам Помфри была добра, и даже если она и действует ему на нервы, то наорать на нее так же, как на Снейпа, он не сможет — он знает, что она не обратит на это внимание. Она просто делает свою работу. Но, может быть, если он попросит...

— Могу я...Могу я сам обработать свои раны, пожалуйста?

Мадам Помфри остановилась и помолчала немного. Она работала в Хогвартсе многие годы и прекрасно знала то, что стоит за этим неожиданно-вежливым вопросом. «Бедное дитя. Как, должно быть, ему плохо от того, что все его секреты были раскрыты в один миг. Если бы они были бы не на спине, я согласилась бы. Что ж, я просто стараюсь, чтобы тебе было удобнее».

— Можешь, но только те, до которых сможешь дотянуться. Нет причин для того, чтобы это сделала обязательно я. Но для других — нет. Твоя спина действительно требует немедленного лечения. Мы не можем пропустить ее. Если здесь есть кто-нибудь, кого бы ты предпочел попросить об этом, то я с радостью уступлю.

«Черт, черт, черт. Почему у меня сегодня ничего не получается?». Гарри было некого просить, ведь он никого больше не знал. То, что медсестра дала ему выбор в простой помощи. Он действительно не хотел, чтобы кто-то трогал его спину. Лучше он отстрелить себе голову.

— Ничего страшного. Я буду честна с тобой — я буду настолько осторожна, насколько смогу, но боль ты все равно почувствуешь. Что ты предпочтешь — пройти через это сейчас или мне обработать сперва твои синяки?

Гарри закрыл глаза и снова вздрогнул, пытаясь вежливостью погасить свою ярость. «Это не ее вина. Она пытается помочь мне. Она не пытается напугать меня. Не ее вина. Оставить это для Снейпа».

-Синяки, пожалуйста.

Поппи протянула ему банку и попросила его пододвинуться. Она взяла в руки зеркало и повернула так, чтобы он смог видеть свое лицо, показывала места, которые он пропустил, и объясняла, что ее отвары помогут телу восстановиться и очистить кровь.

— Они будут готовы завтра утром, — сказала она.

Наконец с синяками было покончено, и пришло время спины Гарри. Помфри хотела, было, подойти к нему сзади, но Гарри повернулся так, чтобы видеть ее. Она тяжело вздохнула.

— Гарри, я не могу сделать этого, если ты не перестанешь вертеться, — Гарри покраснел, но не отвернулся. Поппи почувствовала каплю понимания. — Может, тебе будет легче, если ты сможешь видеть, что я делаю? Я могу принести еще одно зеркало, — Гарри покраснел пуще прежнего, но все же медленно кивнул, подтверждая то, что они нашли компромисс. Ему не нравилось, что она стоит позади него, но если он будет наблюдать за ней, то, может быть, справиться с этим. Поппи протянула ему абсолютно нормальное с виду зеркало и объяснила, что оно покажет Гарри все, чего он захочет, но только с небольшого расстояния. Гарри подумал о своей спине и Поппи и уверился в том, что зеркало покажет все, что сделает Поппи. «Отлично, одно препятствие уже позади» — подумала медиведьма и открыла баночку с мазью. Гарри напрягся, когда ее ладонь прошлась по его спине, и попытался отодвинуть спину настолько, насколько мог, не затрагивая остальных частей тела. Поппи вздохнула и остановилась.

— Расслабься, Гарри, пожалуйста. Я знаю, что это тяжело для тебя, но мне нужно обработать ее, и это будет легче, если ты расслабишься.

— Я пытаюсь, — зло сказал Гарри и помотал головой, чтобы скрыть стыд.

Поппи знала, что ей не следовало этого слышать, и почувствовала сочувствие и жалость даже сильнее, чем поначалу. «Стал бы ты отодвигаться, если бы не пытался? Ты, вероятно, хочешь скрыться сейчас где-нибудь. Мерлин, что за бедное дитя».

Гарри мужественно молчал, пока Поппи наносила мазь на первую рану, пытаясь удержать себя и свою магию внутри. ОН отчаянно хотел защитить себя, выставить щит и чары, а затем сражаться всем своим существом и магией с тем, что причиняло ему боль. Вместо этого он пытался скрыть свой страх и боль под бесстрастную маску, как всегда и делал. Он постоянно напоминал себ, что это не Вернон, а медиведьма, которая не собирается специально причинять ему боль, и это помогало ему держаться, однако его инстинкты кричали об обратном, и Гарри разрывался между своим знанием и тем, что его инстинкты говорили ему. Если бы это был Вернон, он мог бы удержаться, ведь он знал, что его ждет в противном случае, или даже попытался бы сбежать. Он держался, помня о том, что это медиведьма, но продолжительная боль ничуть этому не способствовала, взывая к магии. И что-то внутри него было готово дать ей волю.

И тут Поппи неловко крутанула мазь, почти ее уронив. Она быстро взмахнула рукой, чтобы поймать ее, но перед тем, как Гарри понял, что случилось, она уже летела на другой конец комнаты, его щит и чары вновь действовали, и он был под кроватью, спиной к стене. Когда он осознал свой поступок, он «поймал» бедную медсестру в последний момент, мягко опуская ее на пол. Для остального было уже слишком поздно. В районе носа его что-то беспокоило, и Гарри определил, что это было. Остаток стекла от того, что было разбито в лазарете: окна, склянки для зелий, лампы, все — и все окружало Гарри так, что никто не смог бы пробраться к нему. Гарри мог видеть медиведьму, и облегченно вздохнул, когда понял, что она уже встает. Чудо, но на нее не попало ни одного осколка. «Слава богу».

Медсестра поднялась, тяжело дыша, оглядывая беспорядок, и это дало Гарри время, чтобы он мог себя успокоить для того, чтобы разобраться с угрозой. Поппи выпрямилась и внимательно посмотрела на Гарри. Казалось, что она больше удивлена, чем раздражена.

— Мне кажется, мистер Поттер, что я призывала вас к сотрудничеству? — многозначительно окинула она взглядом учиненный Гарри беспорядок. Гарри был абсолютно уверен в том, что слышал в ее голосе толику юмору.

Он думал, что она разозлиться. Он попытался объяснить ее спокойствие, ведь она не оправдала его надежд.

— Ээм... Упс? — рискнул Гарри.

ССССССССССССССССССС

Северус и Альбус, возвращаясь в Больничное Крыло, так и застыли на пороге, пораженно рассматривая то, что предстало их взгляду. Лазарет был практически полностью разрушен и усыпан осколками так, что им не предоставлялось возможности войти. Гарри сидел в углу под больничкой кроватью и широко улыбался, в то время как все остальные кровати щитом выстроились вокруг него. Поппи Помфри же громко и безостановочно смеялась, находясь на совершенно чистом от стекла участке пола.

Северус перевел взгляд с полубезумной медсестры на непередаваемо-удивленное выражение лица Альбуса. Директор заметил его испытующий взгляд и улыбнулся.

— Я знал, что есть причина, по которой я нанял именно эту женщину.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Пока лазарет приводили в порядок, Гарри заснул под столом, утомленный полным событиями утром. Окно удалось легко восстановить с помощью магии, но вот перемешавшиеся склянки из-под зелий и сами зелья, застывший вперемешку с осколками разбитого стекла гель следовало разбирать очень осторожно. Работы предстояло невероятно много, но после того, как Поппи попыталась рассказать Гарри на ночь сказку (она в этом, кстати, не преуспела), Северус потребовал тишины, столь необходимой ему для того, чтобы с этой работой совладать. Он с удивлением вспоминал тот почти идеальный круг без осколков, в котором находилась Поппи. Как, во имя богов, она выжила в таком разрушении? На ней не осталось никаких порезов, несмотря на то, что весь пол в комнате был покрыт осколками стекла. Каким-то образом ,Гарри спас ее. В это время зелья слегка потемнели. Ему снова пришлось смешивать их. Гарри продолжает выигрывать время для того, чтобы что-то придумать.

Поппи объявила, что она просто позволила мальчику поспать. В конце концов, отдых ему необходим. Это утро оказалось невероятно трудным для него, да и еще этот всплеск невероятной магической силы — Поппи вздрогнула, вспомнив свой полет прямо в стену. Она не сказала Альбусу и Северусу об этом, только о стекле. Они оба ринутся выяснять это. Поэтому она помогла остальным прибраться, присматривая за ребенком краем глаза, пока кровати так тихо, как только возможно, возвращались на свои места. В этот момент мальчик пошевелился, но глаза его оставались закрытыми, и полностью он все же не проснулся. Наконец Поппи остановила Северуса и Альбуса, когда они передвигали пять оставшихся кроватей.

— Оставьте их. У него была причина поставить их таким образом, и я не хочу, чтобы он, проснувшись, вновь почувствовал себя незащищенным. На самом деле я была бы очень удивлена, если бы он позволил нам их передвинуть, если бы, конечно, не спал.

— Позволил нам, Поппи? — переспросил Северус.

— Да. Он следил за нами все это время, и, как ты видишь, его щит все еще действует. Он не собирается позволять трем взрослым беспокоиться о нем после всего этого разрушения, когда он так беззащитен. Он выйдет тогда, когда будет к этому готов. До этого времени кровати останутся так, как он поставил их.

— Поппи... Ты не успела закончить? — внезапно понял Снейп.

— Нет. Мне еще половина, или около того, — тяжело вздохнула Поппи.

— Я помогу тебе. Не думаю, что мне не стоит оставлять его только лишь на одну тебя.

— Нет, иди. Твое присутствие, на удивление, только лишний раз заставит его волноваться. Я боюсь, что мне придется просить вас обоих покинуть лазарет сейчас, чтобы с этим разбирались только я и сам Гарри.

— что? Нет. Ты с ума сошла?

— Хочешь поставить свою жизнь на то, что Гарри не справиться с нами обоими, Северус?

— Что ты подразумеваешь под «справиться», Поппи? — пораженно посмотрел на нее Северус.

— О, — улыбнулся директор , прикрыв рот ладонью, и вмешался прежде, чем Поппи попыталась объяснить все сама. — Используй свой знаменитый ум, Северус! Как ты думаешь, запаниковал бы Гарри, если бы Поппи стояла аж в девяти метрах от него?

— Ты хочешь сказать... — побледнел Северус, переводя взгляд с Гарри на то место, где стояла Помфри.

— Черт, да, Северус! Я стояла рядом с кроватью Гарри. Затем пролетела девять метров и остановилась в четырех сантиметрах от стены, а затем медленно опустилась на пол. Почти вся эта чертова комната была разрушена и покрыта осколками. А там, где стояла я, их не было! — наконец ее терпение лопнуло. — Я не хочу, чтобы он сделал это снова! Уходите. Сейчас же!

— Но как ты... В смысле?!

— Мальчик доверяет мне. В каком-то роде. Но тебе, к несчастью, нет. С нами все будет в порядке. Все, что вы сможете сделать для нас сейчас — уйти.

Северус кивнул и вышел. Альбус помолчал, а затем напряженно спросил медиведьму:

— Ты не думаешь, что он снова отправит тебя в полет?

-Я думаю, что он не должен думать в первом месте, в котором оказался о том, где он или по каким причинам проснулся здесь. Не хочу, чтобы он думал, будто бы попал в неприятности.

В лазарете Поппи была Богом, поэтому директор намек понял и покинул помещение.

ПППППППППППППППППППППП

Поппи встала перед нагроможденными кроватями, за которыми прятался Гарри, затем опустилась так, чтобы могла видеть его глаза или, по крайней мере, заметить, когда он проснется. К ее великому удивлению, мальчик открыл глаза сразу же, как только она посмотрела на него, и тут же сел. Как долго он не спал? Несмотря на то, что сейчас Гарри прятался под столом и только два часа назад разрушил весь ее лазарет, она заговорила так же, как и в первые минуты их встречи:

— Гарри? Выходи, пожалуйста. Прости меня, но мы уже дали твоей спине отдохнуть.

Гарри в ответ лишь скривился.

— Да, я все понимаю. Но мы уже закончили почти половину, — уговаривала она. Затем облегченно улыбнулась. — Я дам тебе леденец!

Гарри прикусил язык и чуть улыбнулся, а затем вылез с противоположной стороны от той, где стояла Поппи. Встав, он тут же побледнел, заметив восстановленные окна.

— Из...Извините, я... Разрушил вашу больницу. «И бросил тебя через всю комнату».

Поппи серьезно посмотрела на него.

— Ты думал, что сможешь избежать этого? — это был честный вопрос, не мольба, и Гарри был уверен в этом.

— Эм... Если бы вы дали мне небольшую передышку, то это помогло бы мне. Я просто чувствую это — давление — когда повредил здание. Я пытался не двигаться, поэтому взамен моя магия решила выйти наружу, — Поппи кивнула, приятно удивленная тем, что он так много решился ей объяснить.

— Мы вполне можем это утроить. Как насчет пяти минут? Ты также можешь сказать мне, когда он тебе потребуется.

Гарри кивнул и сел на кровать. Поппи бережно восстановила зеркало и протянула его ему.

— Просто скажи мне, когда тебе потребуется отдых, — напомнила ему Поппи. — Полет был... интересным, но я предпочитаю метлы.

Гарри снова побледнел и кивнул. Они начали.

Небо за окном потемнело, когда Поппи, наконец, закончила, и Гарри чувствовал утомление и опустошенность даже сильнее, чем утром. Она ушла, как только закончила лечение, прекрасно понимая, чего хочет Гарри, и тот остался один. Он очень хотел спать и растерянно осмотрел комнату. Слишком большая, чтобы он мог заснуть. Поппи вернула кровати на место, разрушив тот уютный уголок, в котором Гарри спал до этого. Кто-то может прийти к нему с любым требованием, и это было слишком просторное место. Как кто-то может спокойно спать в такой комнате? У кроватей нет балдахина. На крайний случай, кладовка выглядела вполне привлекательно, если бы Гарри был откровенен с самим собой, но он действительно не хотел, чтобы кто-то нашел его здесь. «Я просто хочу ощущать безопасность. Черт бы тебя побрал, Снейп! Почему ты не мог оставить меня одного? Я справился. Чувствовал, что могу. Сейчас меня все принимают за ребенка!».

Наконец Гарри поднялся с кровати и направился к своей спальне, чувствуя, что он поползет, если не сожжет идти. «Я двигался до этого, и нет причины для того, чтобы они выговаривали мне сейчас». У него не было карты, и он сумел пройти не больше половины пути до спальни до того, как он был замечен деканом в коридоре.

«Ну почему хоть что-нибудь не может сегодня получиться?! ЧТО-НИБУДЬ, ТОЛЬКО ОДНО!».

— Гарри. Поппи отпустила тебя? «И-и-и-и, я снова по уши в неприятностях! Не то, чтобы я даже в них и не был раньше. Его это как-то касается?».

— Не твое дело, — Северус закрыл глаза, желая только одно — чтобы он был более терпеливым. Почему ему все приходиться доказывать этому мальчишке?

— Это мое дело, потому что я отвечаю за твое здоровье и благополучие. Судя по твоему ответу, Поппи не давала тебе разрешения на то, чтобы покинуть лазарет. Тебе нужен отдых, а твоей спине — время для исцеления.

— Но я и собираюсь отдыхать! Я устал! Я собираюсь вернуться в спальню, чтобы я мог спать.

— Ты не можешь спать в лазарете?

— Нет.

«Очень многообещающе. Никакой информации, никакого объяснения. Просто «нет». Всегда «нет»».

— Что же, ты не можешь вернуться в свою спальню. Твои раны требуют той чистоты, что есть только в лазарете. Спальня мальчиков — не место для лечения инфекции.

«А лазарет — не место для сна». Гарри зло смотрел на него, но сбежать от мастера зелий не мог, поэтому, упираясь, но он все же позволил мужчине отвести себя обратно в лазарет. Гарри бросал гневные взгляды и ворчал что-то все время, что шел обратно, но тут же замолчал, оказавшись перед женщиной, что ждала их у двери, уперев руки в бока. Северус с интересом заметил это изменение в ее поведении.

— НУ? — спросила Поппи.

— Э...— Гарри был сконфужен. «Ну, она же не говорила, что я не могу уйти».

— И не говори мне, что думал о том, что побег — хорошая идея, за тебя это сказало мне твое лицо, — Гарри прикусил одну губу. Тон Поппи ему совсем не нравился. Это было что-то новое: не пугал, он даже не думал, что Поппи ударит его, просто он ему не нравился. Это напомнило ему то, что когда он был во втором классе, его любимый учитель отчитывал его за драку. Наконец он понял, что это было. Ему нравилась Поппи, несмотря на то, что она была взрослой. ОН не хотел, чтобы она за него волновалась. Он не был уверен, как это объяснить.

— Извините меня? — чего Гарри не знал, так это того, что он Поппи действительно начинает нравиться. Он заметил, что его неуверенный ответ на ее злость совершенно точно смягчил ее.

-Хмппф. Пошли. Почему ты ушел, Гарри?

— Я хотел спать в собственной постели, — Гарри чувствовал себя глупо, когда осознал это. Звучало так глупо. «Почему я не могу спасть в этой чертовой больнице? Это же каждый может!» .

— Спать в своей постели, — Поппи все еще была раздражена. — Наивное дитя, разве ты не понимаешь, как опасно спать в спальне мальчиков с твоим заражением?

Гарри пожал плечами, отчаянно желая отвести взгляд, но с неохотой оставил эти попытки, ведь позади него стоял Снейп.

— И почему ты не спросил?

«Ну я же не могу сказать, что я не спросил потому, что знал, что она запретит? Но я просто хочу спать!».

Неуверенный в том, как ему ответить на это, он вспомнил все то, что делал раньше в подобных ситуациях, и внимательно посмотрел на медиведьму, специально не отводя взгляд так, как он смягчил Поппи своим быстрым извинением.

— Не смотри на меня так, молодой человек! Я прекрасно знаю, что ты в замешательстве.

Если ты не знаешь, ты должен спросить. А сейчас марш в кровать и оставайся там до утра!

Гарри послушно пошел к кровати, и это едва не заставило Северуса потерять собственную челюсть. «Как я говорю, так он только пялиться на меня и хамит, но стоит сказать ей, как он совершенно нормально слушается, как и любой другой одиннадцатилетний!».

Внезапно Северус понял, к его великому смущению и растерянности, что он хотел, чтобы Гарри так же относился и к нему, смотрел с уважением и интересом, но не со страхом. Гарри даже шутил с Поппи, что казалось невозможным для его знакомства с мальчишкой. Откуда это дитя? Он казался обозленным тинейджером, пустым, ужасным ребенком Гарри, и даже мощным волшебником. Но откуда в нем появился обычный одиннадцатилетний ребенок? Что заставляет его чувствовать себя уютно в компании Поппи?

Затем Северус почувствовал себя глупо, вспомнив, как Поппи смеялась на полу, в самом сердце невероятного беспорядка, и сопоставил это с его первым знакомством с мальчишкой. «Конечно, я ни за что рассердился на мальчишку, особенно когда злоупотреблял своим положением, в то время, как она просто смеялась и легко простила за то, что он отправил ее в полет и разрушил лазарет. Неудивительно, что Альбус рассердился на меня. Мои первые действия в роли наставника мальчишки отнюдь не добавили мне его доверия, и никогда не добавят, быть может». Северус чувствовал чертов стыд и залившую его щеки краску. Мальчик ненавидел его, и этот день не изменит ничего. «Что я могу? Я могу только брать пример с Поппи... и быть терпеливым. Я не стану играть терпение». Северус потряс головой, проклиная себя за такие глупые мысли. Почему только Альбус выбрал именно его? Он совершенно точно не подходил для этой роли. Он не собирался позволять себе удары сейчас. «Я просто постараюсь сильнее, сделаю лучше».