Верный пёс (гет)

— С-си-ри-ус, пощади!..

Хвоста нашли в «Волшебном зверинце». Один из ищеек обратил внимание на странную крысу, сидящую в клетке вместе с другими. Он заинтересовался её происхождением у продавца и... крыса вдруг попыталась улизнуть. Тогда-то она и была поймана.

— …м-мы же… друзья.

Ночью того же дня Сириус получил предателя в Лютном переулке, расплатился с ищейкой и трансгрессировал туда, где его жизнь и жизнь друзей перестала быть прежней.

— А-а-ай!.. С-сириус! — взывал Хвост и снова приложился головой о каменную плиту.

— Посмотри, что ты натворил! Посмотри!.. — в ярости твердил Сириус и бил того о надгробие друга.

В такое время лишь в некоторых домах в Годриковой Впадине горел свет, поэтому вряд ли кто обратил внимание на крики с кладбища.

— Я не хотел!.. Мне было так стра-а-ашно… — жалобно отвечал Хвост, а Сириус закипал всё сильнее. — Но ведь Лили и Гарри выжили… как хорошо, что они вы…

— НЕ СМЕЙ ПРОИЗНОСИТЬ ИХ ИМЕНА!!

Сириус добился своего, когда понял, что предатель лежит у надгробия и больше ничего не произносит. По голове Хвоста стекала струйка крови. Сириус тяжело дышал и с отвращением посматривал на него. Думал, что надо было закопать Хвоста живьём, но пойти на такое не хватило духа. Рядом было лишь безмолвное надгробие, Сириус смотрел на имя Джеймса, вырезанное на нём, и не мог отделаться от странного ощущения его присутствия... Когда-то Джеймс не оценил его жестокую шутку над Снейпом и со всех ног бросился того спасать.

— Ты с ума сошёл на такое Сопливуса подбивать?! — чуть позже кричал он в спальне.

— А что? Так этому проныре и надо! Зря ты его задницу только вытащил! — возражал Сириус.

— Да плевать я хотел на его задницу!!! — орал Джеймс. — Лунатик мог его грохнуть и сесть в Азкабан! Ты хоть понимаешь, что ты его чуть не подставил, придурок?!

Тогда они серьёзно рассорились и больше месяца не разговаривали, пока Сириус не признал, что был не прав. Сейчас ему казалось, словно друг снова стоит рядом. Полупрозрачный, такой же, как все призраки, стоит позади или в стороне, хмуро смотрит на его деяние и качает головой.

— Он заслужил, — отдышавшись, сказал Сириус вслух и повернул голову.

Ни позади, ни в стороне никого не было. От злости он пнул ногой Хвоста, но тот не пошевелился. Наверное, стоило бы взмахнуть палочкой в небо и кого-то вызвать, но вызывать кого-либо Сириусу не хотелось: пришлось бы объясняться, выслушивать упрёки, нотации… Ещё неизвестно, к чему приведут новые разборки. Всё, чего ему теперь хотелось — это вернуться домой. Выпить огневиски и съесть хоть небольшую порцию ужина, заботливо приготовленного Лили.

Сириус оттащил тело Хвоста подальше от могилы друга и при помощи палочки отправил того под землю. На этом его месть и была свершена. Он вернулся домой и спал до обеда.

— Сириус? Ты в порядке? — пару раз звала его Лили, осторожно стуча по двери, а потом уходила. — Тяжёлый был день, да? — спросила она, когда они наконец-то встретились в столовой, и Сириус на мгновение застыл.

Наверное, стоило ей сказать, что Джеймс отомщён, вот только это почему-то не приносило ни облегчения, ни радости, лишь вызывало ещё большую горечь, что растекалась в груди. Если бы не его идиотская идея, за Джеймса и не пришлось бы мстить, Лили не утирала бы тайком слёзы по вечерам, стоя у детской кроватки, а Гарри мог бы кричать «Папа!» и кататься на его широкой оленьей спине, когда немного подрастёт. Тот давний случай со Снейпом снова пришёл Сириусу на ум… Не в первый раз от его идей другим становилось хуже, вот только в этот раз одной ссорой не обошлось.

— Да… тяжёлый, — только и смог сказать Сириус, подняв на Лили глаза.

Она ответила ему сочувствующим взглядом, и он мрачно уставился в свою тарелку, подумав, что вот уж точно не заслуживает ни её доброты, ни внимания, ни тем более сочувствия.

Месть за друга оказала на Сириуса странный эффект. Он всё так же ходил в Министерство, выполнял рабочие обязанности и прислушивался к новостям, которые обсуждали другие волшебники, но что-то как будто ушло из его жизни. Какая-то важная цель. Миссия. Больше некуда стало стремиться, не на кого злиться, кроме себя, да и на себя тоже стало надоедать злиться. Вместо былых чувств пришло безразличие. Сириус приходил домой и только тогда невольно улыбался.

— Сири!!! — кричал Гарри и махал ладошкой из столовой или же бежал навстречу из гостиной.

Чем больше проходило дней, тем больше он рос и походил на Джеймса. Такой же жизнерадостный, энергичный, деятельный, забавный. Гарри, казалось, радовался за них троих и пытался наполнить жизнь взрослых былым теплом. Временами Сириусу даже хотелось, чтобы он оставался таким же маленьким и весёлым, хотелось, чтобы не наступил тот день, когда крестник станет многое понимать и задаст ему самый тяжёлый вопрос о том, как погиб его родной отец и кто в этом виноват.

Жизнь тем временем не стояла на месте, и в Министерстве не все относились к нему безразлично. У Сириуса и раньше, конечно, бывали девушки, с кем-то, как с Марлин Маккиннон, он встречался продолжительное время, а с кем-то лишь проводил ночи, а потом забывал о них, как и о любых других знакомых. То, что у него и теперь появились воздыхательницы, Сириус воспринял как должное, кому-то он не отказывал во внимании, заходя на некоторое время в кабинет или заглядывая к вечеру в гости. Вот только теперь у девушек вдруг появилась странная манера его периодически раздражать.

— И как ты с этим справляешься? Тяжело, наверное, и карьеру строить, и чужую жену с ребёнком на себе тащить? — к примеру, спросила его Меган, когда они лежали в постели, и всё удовольствие от её общества мигом улетучилось.

— Зачем тебе возвращаться домой так поздно? Разве тебя там кто-то ждёт? Останься на ночь у меня, — настойчиво предлагала Одри, из-за чего ему сильнее захотелось покинуть её дом.

— И Тот-Кого-Нельзя-Называть вот так взял и исчез? Всего лишь запустил в твоего крестника убивающее заклятие и обратился в пепел? — любопытствовала Глория, и её внимание стало ему в тягость.

Так или иначе, но девушки теперь периодически заводили речь о том, о чём он говорить совершенно не хотел. Как правило, в такие моменты Сириус мрачнел и находил предлог уйти. Сама мысль не ночевать дома казалась ему неправильной. А как же Лили? А как же Гарри? Как же они без него? Вдруг что-то случится, а его не будет рядом… Сириус непременно возвращался домой, когда пораньше, а когда поздно вечером, но из-за раздражающих его девушек он иногда чувствовал себя паршиво. Посматривал на Лили, периодически ухаживающую за ним в столовой, и не мог отделаться от ощущения, что он снова её в чём-то подвёл.

Вот только Лили ни в чём его не упрекала и разговоры с ней не вызывали раздражения, более того, поговорить с ней можно было почти обо всём, кроме разве что Джеймса и всяких девушек, разумеется. С Лили было приятно поговорить хоть об успехах Гарри, хоть о надоевших рабочих делах, хоть о шутке, что он недавно слышал в коридоре. Жалко было лишь, что они не часто сидели по вечерам за столом, а по выходным не всегда находились дома. Сириусу, конечно, удавалось брать с собой Гарри и водить куда-нибудь, но не всегда удавалось уговорить Лили пойти с ними. В очередной раз, когда он убедил её отправиться с ними в Хогсмид, Сириус был рад, что она не стала ссылаться на домашние дела.

— Ты бы поаккуратнее с этим, — сказал ему вдруг Римус, когда они шли вместе по улице.

Лили шла впереди и держала за руку четырёхлетнего Гарри, несущего с собой упаковку с сладостями.

— С чем? — не понял Сириус и невольно улыбнулся, когда Лили обернулась.

Выходной и впрямь выдался неплохим. Удалось и пройтись по магазинам, и полетать с крестником, и как в старые времена посидеть всей компанией в «Трёх метлах», поболтать с Розмертой, обсудить всякие сплетни и выйти погулять. Сириус нёс пакет с игрушками.

— С Лили, — коротко пояснил Римус и поджал губы.

На мгновение Сириус сдвинул брови, но прекрасно его понял. Он и раньше знал, что Лили привлекательная девушка, но с того времени, как Джеймс серьёзно ею увлёкся, Сириус установил в голове некий пунктик и перестал смотреть на Лили, как на очередную красотку, с которой можно было бы развлечься. Лили была и оставалась для него особенной: доброй, заботливой, милой, умной. Она была женой его лучшего друга, она сама всегда была ему другом, и Сириус не хотел это хоть каким-то образом разрушить несмотря на то, что периодически делал ей незначительные подарки в виде живых цветов — Лили больше любила видеть их в горшках, нежели срезанными в букете, — коробок с угощениями и прочей ерундой.

— Лунатик, не болтай глупости, а, — попросил Сириус друга.

— Это не глупости, — тихо возразил тот, — слушай, я не осуждаю… в смысле, если вы вдруг решите… Ну, я имею в виду, что я ничего не имею против, просто…

Просто она тоже значит для него намного больше, чем все другие девушки, которых его друг мог бы без сожалений бросить, понял Сириус и остановился первым.

— Я никогда с ней не поступлю так, как с другими, — смотря другу в глаза, мрачно сказал он.

— Я не хотел тебя задеть, — извиняющимся тоном произнёс Римус. — Но Лили, она…

— Я знаю, давай закончим на этом, — оборвал его Сириус.

— Эй! Ребят, у вас там всё в порядке? — заметив их заминку, крикнула Лили.

Сириус тут же улыбнулся и хлопнул Римуса по плечу.

— Да, мы заболтались! Сейчас вас догоним! — крикнул он Лили, а внутри ощутил некое беспокойство.

Слова друга словно бы задели и сильнее растревожили то, что он и так старался гнать от себя. Внимание Лили ему, безусловно, было очень приятно, даже если она всего лишь желала ему утром хорошего дня или тепло улыбалась вечером за столом. С ней и Гарри в его жизни существовало хоть что-то хорошее, и сама мысль как-то это тронуть и изменить вызывала смешанные чувства и гибла под гнётом упрёков и сомнений.

Однако при всём своём отношении и опыте Сириус по иронии не учёл только одно. Иногда сами девушки желают что-то нарушить и для этого им вовсе не нужно делать намёки. В этом Сириус убедился, когда Гарри пошёл шестой год. В начале сентября они с Лили держали его за руки и вели в начальную школу. Гарри поочередно их обнял и пообещал хорошо себя вести.

— Никакого волшебства, ты меня понял? — строго наказывала ему Лили.

— Вперёд, Сохатик, набей голову знаниями! — дружелюбию наставлял Сириус и потрепал по голове.

Они смотрели Гарри вслед, пока он не скрылся с другими детьми за дверью.

— Такой большой стал… — с грустью подметила Лили, а Сириус молча кивнул и почувствовал, как её пальцы сжали его ладонь. — Может, посидим где-нибудь или сразу домой?

Наверное, её переполняли чувства, Сириус и сам ощущал что-то странное.

— Давай в Хогсмид, — предложил он и, чуть крепче сжав её ладонь, трансгрессировал в деревню.

Среди своих было намного спокойнее, чем среди магглов в шумном городе. Можно было посидеть в кафе, хоть говоря обо всём подряд, хоть свободно пользуясь волшебными палочками. В «Трёх мётлах» они взяли сливочное пиво, в «Сладком королевстве» небольшой презент для Гарри в честь первого учебного дня. Прогулка не была чем-то необычным, хоть Лили периодически брала его за руку или вдруг прижималась к плечу и энергично показывала на что-нибудь за стеклом витрины. Сириус поддерживал беседу и старался сосредоточиться на чём угодно, но только не на её лице. Вот только взгляд так и цеплялся за яркие зелёные глаза, в которых снова плескалась жизнь, и за алые притягательные губы, то и дело изгибающиеся в улыбке.

— Давай домой, я устала ходить, — пожаловалась Лили, и через мгновение они очутились на крыльце.

Сириус по привычке потянулся к ручке двери и… внезапно застыл. Лили отпустила его ладонь и шагнула ближе. Её лицо оказалось лишь в каких-то дюймах, изумрудные глаза безмолвно манили к себе, а нежные ладони осторожно легли на его плечи и потянули вниз…

И без подсказок было понятно, что Лили собирается сделать, но впервые в жизни Сириус не подался навстречу, хотя обычно всё бывало наоборот. Обычно это он нахально подходил к понравившейся ему девушке, притягивал к себе или зажимал у стены и порывисто целовал. Вот только Лили не была обычной девушкой. Той, которую он мог бы тут же затащить в дом, а после бурного акта в постели бросить и забыть, как очередное и незначительное увлечение.

— Лили... — едва дыша, произнёс Сириус, чувствуя, как сильно-сильно забилось его сердце.

Он не должен замечать, какая она красивая и притягательная, не должен поддаваться слабости, она не для него, пытался он себе внушить, но вместе с этим не мог отвести от неё глаз, оттолкнуть и просто уйти.

— Что не так? — с некоторым беспокойством спросила Лили. — Я... я тебе не нравлюсь?

— Нет, совсем наоборот, ты… ты очень мне нравишься, — сглотнув, произнёс Сириус и почувствовал, как её ладони заскользили по его плечам к шее.

Лили ласково улыбнулась и снова потянула его к себе. На мгновение Сириус поддался, почувствовал её дыхание на своих губах, привёл в движение руки, желая её обнять, но представил, что произойдёт дальше, и тут же выпрямился.

— Лили, нет. Прошу, не начинай то, о чём ты пожалеешь.

— Почему? И с чего ты взял, что я пожалею?

Её руки продолжали обвивать его шею, а глаза безотрывно смотрели ему в лицо. Сириус ощущал, как горячая кровь побежала по телу, ощущал желание поддаться соблазну и позабыть обо всём, но вместе с этим ощущал и подкатывающую к нему горечь. Всё это время он очень старался… пытался позаботиться о Лили и Гарри, делал то, что должен был делать кто-то другой, что, видимо, не заметил, как им стал. Возможно, этого человека Лили и видела в нём, частичку её Джеймса и не более того. Возможно, когда она поймёт, как заблуждалась, мучительно больно станет уже им обоим.

— Сириус, почему нет? — нарушила повисшее молчание Лили.

Обычно с девушками он никогда не робел, но теперь чувствовал себя как у пропасти, чувствовал, что вот-вот потеряет ещё одного близкого человека, потому что его отказ всё разрушит, а согласие сделает намного хуже.

— Сириус?

Другой бы девушке он непременно соврал или ушёл от ответа, но Лили имела слишком большую над ним власть.

— Потому что я не он… и никогда им не буду, — тихо ответил Сириус, не в силах произнести имя друга.

Лили не оскорбилась и не отшагнула, более того, даже не отвела взгляд, как будто ничего неприятного и не услышала.

— Я знаю, ты другой, — только и сказала она, а ему снова подумалось о том страшном дне, о Хэллоуине, о Хвосте, о том, как он предлагал сделать его Хранителем тайны и как однажды пошутил над Снейпом.

— Да, другой, я гораздо хуже, — хмуро подчеркнул Сириус. — Тебе не стоит…

Её руки перестали обвивать его шею, и ладони вдруг очутились на щеках.

— Я скажу это всего один раз… и то только потому, что знаю, как ты ненавидишь об этом говорить, — произнесла Лили. — Знаю, мать и брат тебя очень обидели, когда отвергли, и ты до сих пор избегаешь серьёзных отношений, как чумы, но…

— Лили… — хотел было он возразить, но её большие пальцы накрыли его губы.

— Сириус, если ничего не выйдет, то и ладно, — вдруг сказала она так просто, как будто речь шла о пустяке, — ничего не поделать. Поверь, я не встану из-за этого между тобой и Гарри, как и не вставала между тобой и Джеймсом, я понимаю, что для тебя значат близкие люди, у меня есть глаза и мне не надо ничего объяснять.

Она убрала ладони с его лица и молча застыла, как будто бы ожидая ответ. Но что можно было сказать после такого? Что она снова его удивила?

Сириус ожил и наконец-то наклонился. Он чувствовал её мягкие губы, которые с жадностью смял, чувствовал её податливое тело, когда притянул к себе и крепко обнял, чувствовал за спиной дверь и открыл её не глядя. Они целовались с Лили в прихожей, ничего не слыша и не видя вокруг, целовались у лестницы, а на ступеньках он лишь подхватил её на руки и трансгрессировал в спальню.

Как два изголодавшихся по ласке зверя они топтались у кровати и разбрасывали одежду. Сириус помнил и жар, что охватывал его всего, когда их тела слились, помнил и невероятный восторг, и сменившую его эйфорию, от которой сердце обещало выскочить из груди. Через какое-то время измождённый и взмокший он лежал на подушке и тяжело дышал, а раскрасневшаяся Лили нашла в себе силы и поднялась с кровати. Она собиралась привести себя в порядок и встретить Гарри со школы. Перед тем, как скрыться за дверью, Лили одарила его улыбкой и Сириус невольно ответил ей тем же. Он всё ещё чувствовал вкус её губ и нежные пальцы, что гладили его и тянули к себе. Чувствовал и, глупо улыбаясь, надеялся, что не спит.