Хроники Омоину, часть2. Память хранителя Вэйна (гет)

Вэйн проснулся от удара колокола, обозначающего смену хранителей. Он надел заранее подготовленные доспехи, взял оружие и чувствуя сильное волнение, начал подниматься к площадке у канатной дороги. Дул ветер, накрапывал дождь.

Сердце Вэйна бешено колотилось. Он очень боялся существ. Кроме того, понимал, что когда-нибудь о его происхождении все узнают и от того, как он проявит себя на стене будет зависеть отношение хранителей к его семье. Вэйн понимал, что это очень важно для Земли дождя, и от того ему было вдвойне страшно.

Достигнув шестой башни и чувствуя себя ужасно неуверенно, он поприветствовал Гинта знаком "да прибудет с тобой солнце".

Гинт молча ответил на приветствие и указал ему на пространство за стеной, что скрывалось в вечернем мраке. Лишь слабо светился высоко над стеной огненный щит, сдерживающий летающих существ.

Первая ночь в Черном треугольнике надолго оставила в сердце Вэйна страх перед наступлением темноты. То и дело, что-то чёрное, чешуйчатое, или лохматое кидалось к стене и стремительно на неё взбиралось.

Вэйн едва успевал отбрасывать существ потоками воздуха. Даже не задумываясь о том, чтобы кого-то убить.

Стоило ему на десять секунд остановиться, чтобы передохнуть, как пара десятков черных бесформенных силуэтов вскарабкалась на стену и Вэйну понадобилось вложить в воздушный удар все силы, чтобы сбросить их оттуда. При этом он почувствовал, как что-то острое прочертило по его ребрам, и услышал, как ломаются защитные пластины его доспеха.

Больше Вэйн не останавливался, хотя чувствовал, что силы его на исходе. Всё, чего он хотел в этот момент — это выжить и не пустить существ в город. Остальное было не важно. Он не чувствовал ни боли, ни того, что вся его одежда промокла от пота. Постепенно Вэйн утратил счет времени. Перед глазами были лишь лезущие на стену черные сгустки, и воздушно-водяные потоки сбрасывающие их оттуда.

Внезапно он заметил, что может различать существ, несмотря на темноту. Одни напоминали гигантских ящериц с крыльями. Другие были похожи на огромный ком извивающихся щупалец. Еще были гигантские змеи с огромными зубами, чье тело покрывали шипы, гигантские пауки, огромные черные шары, покрытые множеством игл и ещё много других, не менее отвратительных созданий.

Потом Вэйн заметил, что существа уже не так активно кидаются на стену. Они уползали в Бездну, утягивая за собой тех, кого ему всё же удалось убить, попутно пожирая их. Взглянув на небо Вэйн увидел что оно светлеет. Ночь кончилась.

Тут он почувствовал, что ему трудно на чем-то сфокусировать взгляд. Тело казалось тяжелым и неподвижным, одежда промокла то ли от пота, то ли от крови. Было очень холодно. Ничего, — подумал Вэйн,— здесь у многих дар Жизни. — Дрожащими руками он накинул на себя плащ и сел, прислонившись к стене. Хотелось посидеть немного, чтобы прийти в себя, но едва его голова коснулась стены, Вэйн словно провалился в темноту.

— С учениками помягче, Гинт. Иначе некому будет тебя сменить, — услышал он откуда-то голос пожилой женщины.

— Он совсем не умеет беречь силы, — проворчал Гинт.

— Ему всего четырнадцать, — ответила женщина. Вэйн почувствовал как по всему его телу растекаться тепло. "Дар Жизни" — подумал он.

— Он пришел сюда на спор, — тихо сказал Гинт.

— Не думаю, — возразила собеседница, сила её дара постепенно возвращала Вэйна в реальность. — Вот и всё, — прибавила она, увидев, что он открыл глаза, — Иди сейчас домой и отдохни, — её сильные руки быстрым движением подняли Вэйна с земли.

Он растерянно прошептал ей слова благодарности и ещё больше растерялся, когда узнал в ней госпожу Сиэну, только теперь на ней не было золотого плаща.

Вэйн чувствовал, что выглядит очень глупо, и подумал, что вряд ли будет выглядеть хуже, если задаст глупый вопрос.

— Где ваш золотой плащ, госпожа Сиэна? — слабым севшим голосом прошептал он.

— Отправляясь на стену, верховный хранитель, должен снимать свои знаки отличия, чтобы, если он не вернется, на на его место могли выбрать другого, — спокойно и доброжелательно пояснила она.

От известия о том, что даже госпожа Сиэна может не вернуться, по спине Вэйна пробежал холодок, но всё же, он повернувшись к Гинту спросил:

— Вы возьмете меня в ученики?

— Приходи вечером на стену, — с легкой иронией ответил Гинт.

— Благодарю вас, — ответил Вэйн, почтительно склонив голову.

Он не помнил, как добрался до дома. А оказавшись на своем крыльце, окончательно перестал понимать, где он и что вообще происходит. Желая лишь, чтобы его не трогали, Вэйн сел на ступеньку и задремал.

Проснулся он от того, что кто-то окликнул его и слегка потряс за плечо. Вокруг витал сильный запах благовоний. Над ним стояла Саруна, в ярко-голубом шелковом платье, расшитом золотом. Волосы красиво распущены по плечам. Непонятно почему Вэйну было неприятно ощущать её так близко, а прикосновение вообще вызывало отвращение.

— Что с тобой Вэйн? — тихо спросила она. — Ты ранен! — в голосе девушки звучал испуг.

Тут и Вэйн увидел что через его разорванный доспех проглядывает пропитанная кровью рубашка. Но боли он не чувствовал. Постепенно в памяти всплыла ночь на стене и действие дара госпожи Сиэны.

— Сможешь встать? — снова спросила Саруна, попытавшись взять его под руку.

— Я в порядке, — ответил Вэйн, чуть отстраняясь. Это прозвучало слишком резко. Ему даже стало стыдно перед Саруной. Она же искренне за него беспокоилась.

Он заставил себя посмотреть ей в глаза и приветливо улыбнуться.

— Это просто царапина, которую уже залечила госпожа

Сиэна, — прибавил он, поспешно вставая. — Я очень тебе благодарен, но беспокоиться не стоит.

— Я рада,— улыбнулась Саруна, и поприветствовав его знаком "Да пребудет с тобой солнце" продолжила свой путь. Вэйн ответил на приветствие и посмотрел ей вслед.

Саруна с её стремительной плавной походкой казалась ему похожей на уползающую змею.

Пошатываясь от усталости он переступил порог своего дома. Дрожащими руками снял и тщательно вымыл свои доспехи, помня напутствие госпожи Сиэны. На них зияла прореха длиной с ладонь. Когти существа разорвали даже металлическую пластину. Рубашка тоже была разорвана, но под ней Вэйн обнаружил лишь розовую полоску.

Рубашку он хотел было бросить в огонь, но вспомнив, что у него лишь одна смена одежды, тщательно её вымыл, решив, что под доспех одеть можно.

Потом, несмотря на усталость, тщательно вымылся сам, он хорошо помнил, что запах пота привлекает существ.

Несмотря на то, что Вэйн привык мыться холодной водой, на этот раз он почувствовал, что сильно замерз. Он хотел было надеть свою разорванную рубашку и пойти спать, но тут за дверью послышался скрип колес и на кухне появилась Камита.

— Это что такое? — воскликнула она, взглянув сначала на его разорванный доспех, потом на след от раны.— Что ж ты не бережешься то?! — тяжело вздохнув прибавила она.

— Да все нормально, вроде. — пробормотал Вэйн, — с недоумением глядя на неё. Он был уверен, что подобные царапины здесь обычное дело, и им никто не придает значения.

— Это пока ты молодой, нормально, — проворчала Камита. — Как мне одна целительница объясняла, тело, оно как одежда, чем сильнее изорвано, тем труднее чинить.

— Не беспокойтесь, госпожа Сиэна уже все залечила, — с улыбкой сказал Вэйн, и потянулся к рубашке.

— Оставь, я починю, — пробормотала Камита, вид у нее был невеселый, — Понимаешь… как целители говорят…это на телесном уровне все починить можно… а на энергетическом, они его так называют, там на всю жизнь следы остаются. Как с одеждой. Даже если одежда хорошо зашита, она все равно остается порванной. — грустно прибавила она, подъезжая к шкафу.

Вэйн подумал, что по сравнению с её травмами, несколько глубоких царапин, полученных им за жизнь не идут ни в какое сравнение.

Камита достала из шкафа небольшую бутылочку, наполненную вязкой черной жидкостью и добавила из неё несколько капель в чашку с горячей водой.

— Выпей, и сейчас же иди спать!

Содержимое чашки оказалось сладким с пряным привкусом каких-то трав. Вэйн почувствовал, как по всему телу разливается тепло.

Поблагодарив Камиту, он ушел в свою комнату и тут же уснул. Ему показалось, что не прошло и часа, как он услышал звук колокола.

Убедившись, что ему не послышалось, он заставил себя подняться. Сквозь закрытую дверь он слышал, что Камита возится на кухне.

Вэйн вышел и поприветствовал её, думая при этом о том, что с ним солнце не пребудет ещё часов десять, и сможет ли он это выдержать.

— Ты чего встал? Поспал бы еще, — грустно вздохнула она.

— На стену надо идти, — улыбнулся Вэйн.

— Какого мансера?! Где это видано чтобы каждую ночь на стену ходить?!— проворчала Камита. — А ещё ты пострадал! Всегда так было, что если пострадал, три дня сидишь дома.

— Гинт сказал, сегодня вечером приходить, — ответил Вэйн. — Помню, сегодня моя очередь покупать еду, — прибавил он и протянул Камите серебряную монету.

— С ума сошел на старости лет! — проворчала Камита, пряча монету в карман.

— Садись хоть поешь, — прибавила она кивнув на стол, где на тарелке лежало несколько кусков лепешки.

— Времени нет, — ответил Вэйн, оглядываясь в поисках рубашки и доспехов.

Камита скрылась у себя в комнате и вскоре вернулась, держа в руках то и другое.

К прорехе на рубашке была аккуратно пришита полоска черной ткани, и вышит лист клевера, так что рубашка стала выглядеть ещё лучше, чем прежде.

Доспехи тоже были аккуратно зашиты кожаной нитью с проволокой, а поверх шва пришито несколько металлических пластин.

— Очень вам благодарен, госпожа Камита, — ответил Вэйн, одеваясь.

— Пусть тебя хранит бог Пути, — глухо сказала она.

И Вэйн побрел к трещине, опасаясь, что не выдержит, если эта ночь будет похожа на предыдущую.

Гинт, при виде его удивился, но постарался не показать виду. Как только появилась первая тварь, он запустил ей в глаз огненным шаром. Остальных трёх поменьше убил вращающимися камнями.

Тут Вэйн понял, что накануне учитель бездействовал, давая ему проявить себя.

Мысль о том, что он в одиночку защищал Черный треугольник придала Вэйну уверенности в себе. Однако, стоило ему немного понаблюдать за Гинтом, от неё не осталось и следа.

Его учитель уничтожал существ без малейшего напряжения, не давая им даже приблизиться к стене.

Чувствуя себя полным неудачником, он присоединился к Гинту, стараясь подражать его стилю боя. Так прошла ночь.

— Пришел, — сказала госпожа Сиэна утром. Она улыбнулась и положила руку на голову Вэйна, после чего накопившаяся за ночь усталость прошла.

Первые два месяца в Тейнуэте оказались самыми трудными. Гинт требовал, чтобы он каждую ночь был с ним на стене. Что было очень трудно, так как Вэйн не привык не спать по ночам.

Никого из новичков он не встречал, кроме Саруны. Она проживала в домике неподалеку.

Вэйна всегда привлекало всё непонятное. И теперь он задался целью разобраться в своем отношении к Саруне. Это была очень красивая, умная девушка с отличным самообладанием и несомненно знатного рода. Но у Вэйна она почему-то вызывала отвращение. Чтобы понять причину, Вэйн старался общаться с ней всякий раз, когда возникала такая возможность. Свою неприязнь к ней он при этом тщательно скрывал.

Девушка держалась с ним приветливо, но при этом достаточно закрыто. Она быстро обзавелась компанией друзей, а вот учителя всё не могла найти. И очень удивилась, узнав что Вэйн выбрал учителем Гинта.

Гинт часто устраивал ему проверки, не участвуя в сражении с существами и предоставляя Вэйну действовать самому. После таких испытаний ему часто приходилось чинить доспехи.

В Тейнуэте починка доспехов стоила от одной до двух серебряных монет. Потому Вэйн предпочитал делать это сам, что же касается повреждений на его теле, то их залечивала Сиэна, когда приходила сменять Гинта.

Чинить доспехи его научила Камита. Правда, стоило ей увидеть на его доспехах новый шов, она принималась ворчать, что его энергетическая оболочка скоро совсем износится, а в отличие от доспехов заменить её будет нечем.

Крыльцо для Камиты Гинт исправил.Вэйн попросил его об этом после третьей ночи на шестой башне. В ответ на его просьбу Гинт кивнул и сказал:

— Покажи где.⁸

У их дома он сделал несколько движений руками и у крыльца возник пандус, который продолжал меняться до тех пор, пока на нем не исчезли все неровности и он не принял красивую изящную форму.

Со слов Камиты, спускаться по нему было одно удовольствие и теперь она большую часть времени разъезжала по городу. А Вэйн с радостью для себя отметил, что его учителю не чуждо чувство прекрасного.

Автобиографии правителей долины он читал по одному часу в день, на большее не хватало времени и сил.

Первая книга, которую он открыл принадлежала хозяину огня, Хельмону Хазамери, жившему двести лет назад. Её автор начал её, когда ему, как и Вэйну было четырнадцать. Тогда он отправился в Сейнур, чтобы стать хранителем, так как законы Долины солнца запрещали наследникам не имеющим перстня хранителя брать в руки Огненный скипетр. Да и вообще, не иметь перстня было там не престижно.

Сейнур же считался намного более безопасным местом чем Тэйнуэт. Потому вся элита Долины предпочитала получать перстни там.

Хельмон Хазамери был поэтом. Он с поэтической выразительностью описывал свою жизнь в клане Солнца. Бои с существами на стене. Знакомство с первой женой. Отношения с родителями, братьями и сестрами.

Описывал свой страх перед огненным скипетром, когда спустя три года службы на стене он попытался взять его в руки. Потом десять лет спустя, было описание его коронации. Устав править, отец передал скипетр ему.

Дальше шли описания политики и экономики, а также отношения с женщинами.

Согласно местной традиции у каждого Хозяина огня был гарем. Считалось, что тепла души Хозяина хватит, чтобы согреть многих женщин.

Отношения с каждой женщиной описывались Хельмоном очень красиво. При этом он с одинаковым восхищением описывал интеллектуальное общение со своими женами и возникающие между ними чувства, а так же очень интимные стороны жизни.

Все это было для Вэйна очень интересно, кроме описания карточной игры Аури, в которую любил играть Хозяин огня. Игра эта была очень древняя. И чтобы хорошо в неё играть, нужно было уметь просчитывать сложные комбинации, чему Хозяин огня уделял немало времени. Вэйну это все казалось ужасно скучным, но он был уверен, что если сам Хозяин огня уделяет описанию этой игры такое значение, то возможно, это и вправду важно. Потому он внимательно вчитывался в описания, пытаясь вникнуть. Постепенно, это ему удалось и читать про описания игры стало даже интересно.

Получаемые им в месяц две серебряные он отдавал Камите. Покупкой еды и готовкой занималась она и не имела ничего против. У Вэйна же, благодаря Гинту, на это почти не оставалось времени.

В их домике он прибирался почти каждый день. По сравнению с замком, он был очень маленьким и вымыть его не составляло труда.

Полученную за коня золотую монету он потратил. То, что готовила Камита, они делили поровну, но ему этого все время не хватало. Есть хотелось постоянно, а еда здесь стоила дорого.

Спустя месяц деньги закончились и пришлось заниматься общественными работами. Было очень трудно днем мыть городские улицы, а ночью стоять с Гинтом на стене, но другого выхода не было.

Онажды, вымыв весь шестой ряд и получив за это пять капель он усталый отправился на стену, не зная, как дотянет до утра.

По непонятному стечению обстоятельств именно в эту ночь Гинт вновь решил его испытать и отошел от стены, предоставив Вэйну в одиночку разбираться со стаей существ, напоминающих гигантских слизней из загривка которых росло множество щупалец, каждый из которых заканчивался острым как нож когтем. Существа эти плотно присасывались к стене и Вэйну приходилось использовать все силы своего дара, чтобы скинуть их, попутно защищаясь от щупалец.

А существа все ползли и ползли, так что вскоре Вэйн совсем перестал пытаться их сбросить. Он лишь отбивался от бесчисленных щупалец, тянущихся к нему со всех сторон.

Силы Вэйна были на исходе, ему казалось, что либо он не переживет эту ночь, либо учитель решит таки прийти ему на помощь.

Внезапно один из щупальцев так сильно ударил его по руке, что у Вэйна потемнело в глазах.

Мгновение спустя он увидел перед собой яркие огненные всполохи и почувствовал, как чья-то сильная рука встряхнула его за плечо.

— Крепко зажми рукой и садись, — услышал он рядом голос Гинта.

В свете языков пламени, Вэйн увидел что из разорванного рукава его доспеха вытекает пульсирующая струйка крови.

Над головой мелькнула зеленая вспышка. Со стороны города, в ответ на неё появилась другая, это значило, что на сигнал откликнулись.

Вэйн сидел прижавшись к теплой от огненных техник Гинта стене, пытаясь остановить кровь, но это не удавалось. Голова кружилась в глазах темнело. Вскоре рядом послышался звук шагов, кто то бежал к ним.

— Гинт, что с вами? — услышал он над собой мелодичный женский голос.

Вэйн открыл глаза и увидел, что учитель молча указывает на него.

Вэйн почувствовал как чья-то рука, осторожно разжимает его пальцы, зажимающие рану. Потом он ощутил прикосновение чьих-то тонких прохладных рук и почувствовал, как уходит боль.

Теплые струйки воды смывали с него кровь, в голове постепенно светлело, хотелось пить.

— Сразу все залечить не получится, — услышал Вэйн рядом с собой женский голос, — идем к нам.

— С радостью, — ответил Вэйн. У него получился лишь шепот, так как во рту пересохло.

Одна из девушек туго перевязала его руку, а затем плотно прибинтовала к телу.

— Вот, покури, — сказала другая, —станет лучше, — и протянула дымящуюся сигарету.

Потом они обе помогли ему подняться.

— Придешь через три дня, — сказал ему Гинт.

Вэйн с девушками направились к городу.

Зелье отлично снимало боль и усталость. Настроение у Вэйна сразу улучшилось.

По обе стороны от него двигались два темных силуэта, он чувствовал лишь исходящий от девушек дивный запах благовоний и слышал мелодичный перезвон цепочек.

К его удивлению, они направились не к канатной дороге, а к пустырю отделяющему город от стены, и долго шли среди высокой травы. Одна из девушек, создав огненный шар, освещала им путь.

Вскоре Вэйн увидел большое круглое одноэтажное здание из соединенных друг с другом мелких камешков.

— Как тебя зовут? — спросила одна из его спутниц.

— Вэйн, — ответил он. — А вас?

— Я Тиана, — сказала та, что была выше ростом.

— А я Сэльма, — прибавила вторая.

— Ты правда ученик Гинта? — с иронией спросила Тиана.

— Да — ответил Вэйн.

— И что, совсем не хочешь быть хранителем? — с усмешкой прибавила Сэльма.

— Надеюсь когда-нибудь стать, — ответил Вэйн.

— Надеешься когда-нибудь сравниться с Гинтном? — удивилась Тиана.

— Да, когда‐нибудь, — ответил Вэйн. Подобное обращение было для него непривычно, но он понимал, что для этих девушек он всего лишь неудачливый ученик хранителя. Потому решил не подавать виду, что их насмешки его задевают.

Тем временем они достигли полукруглой двери, сделанной не то из камня, не то из стекла.

Внутри ярко горели светильники. У каменной печи с пристроенным к ней столом хлопотали четверо хранителей. Один высокий в кожаной безрукавке, с длинными белыми волосами и заметно выделяющимися бицепсами посыпал что-то тертым сыром в большой сковородке. Другой, рыжий в черной одежде, с серебряной цепью на шее, нарезал апельсины, и скидывал их в большую кастрюлю, стоящую на огне. Миниатюрная девушка в серебряном платье с темными вьющимися волосами что-то толкла в небольшой ступке. Высокий хранитель с молодым лицом, но почти седыми волосами не спеша расставлял на круглом столе тарелки.

От печи плыл чудесный запах жареного мяса и пряностей.

— Что там с Гинтом? — спросил рыжий.

— С Гинтом всё в порядке, это его ученик, — сказала Тиана.

Вэйн почувствовал, что все четверо с изумлением посмотрели на него.

Теперь он и сам мог как следует рассмотреть своих спутниц. У Тианы были ярко красные волосы заплетенные во множество косичек, выразительные серые глаза, на руках красно-синие браслеты, перстень седьмого уровня и множество лучей.

Сэльма была ниже её на голову и значительно меньше. Её короткие белые волосы были выкрашены на висках и затылке в синий цвет. В ушах сверкали серьги. На запястьях, среди множества цепочек он разглядел синий с золотым браслеты. Дар у неё был высший, и лучей также было множество, особенно рядом со знаком воскрешения.

При виде их рук, Вэйн проникся большим уважением к своим спутницам.

— Выходит, — правда, что у Гинта есть ученик, — сказал рыжий.

— Да, знакомьтесь, Вэйн, — ученик который не хочет становиться хранителем, — представила его Тиана.

— Эйвин, — представился седой хранитель, внимательно окидывая Вэйна взглядом.

Потом представились все остальные. Высокого блондина звали Нэй, рыжего Сэйм, девушку в серебряном Хамиса.

— Что там было-то, на шестой башне?—спросил Сэйм.

— Слизнеспрутов там во, — Тиана провела рукой у горла.

Руку ему сильно порвали, — прибавила Сэльма, — Эйвин, может глянешь?

— Руку ученика самого Гинта,— неспеша произнес седой, — конечно.

— Скоро все будет готово, —прибавила девушка в серебряном платье, выливая в кострюлю, где варились фрукты и специи несколько бутылок вина.

Быстрыми точными движениями Эйвин размотал повязку и расшнуровал боковой шов на рукаве доспеха. Его исцеляющее касание показалось Вэйну похожим на прикосновение стали и серебра, и спустя несколько минут он почувствовал, что намного лучше ощущает свою руку.

— Да сильно порвали, — озабоченно вздохнул Эйвин, — потом еще твоей рукой займусь, а сейчас прошу к столу. Ночью мы экономим дар, мало ли что.

За столом было лишь шесть стульев, но Сэйм посадил Хамису, которая была его женой, себе на колени и места хватило всем.

Тиана разлила благоухающий напиток из фруктов, пряностей и вина по серебряным графинам. Нэй раскладывал по тарелкам жареное мясо с маслинами, залитое плавленным сыром.

— В Аури играешь? —спросила Тиана.

— Играю,—ответил Вэйн, наполняя второй раз свой бокал. Пить очень хотелось.

Тасовавший колоду Сэйм начал раздавать карты. Первой ставкой была капля зари. К счастью именно столько денег у Вэйна с собой и было. Началась игра.

Первый раз Вэйн выиграл без труда, второй тоже, он с удивлением обнаружил, что другие игроки совсем не умеют просчитывать комбинации. Разве что, кроме Эйвина, который во время игры надевал блокаторы дара, но целитель просчитывал ходы не более чем на два вперед, в то время как Хозяин огня, по началу игры сразу предвидел несколько вариантов ее развития.

— Не везет на стене, — везет в картах,— сказал Нэй. Когда все поставленные деньги второй раз перешли к Вэйну.

— Да, тебе еще и доспехи чинить, —прибавил Сэйм, а это две белые.

А что если ходить на стену вообще без доспехов? — сказал Нэй. — Починка доспехов стоит две серебряные,— продолжал он, раздавая карты,— а целитель тебя подлатает бесплатно. А если целитель, — красивая девушка, то можно и это…

— А не боишься, что существа тебе что-нибудь нужное откусят? — спросил Рыжий. — Как ты тогда это…?

Все засмеялись

— Эйвин, — спросила Сэльма,— вот ты у нас крутой целитель, как думаешь, если член откусят, его можно будет обратно вырастить?

— Тут дело такое, — не спеша произнес целитель, поднося бокал к губам. Если какой-то орган отсутствует полностью, восстановить его нельзя, если частично, то можно.

Так что, — продолжал он, беря в руки карты и внимательно их изучая, — если откусят, то можно, а если вырвут с корнем, то нельзя.

— И такое бывает?! — взволнованно произнесла Тиана.

— Все бывает, — ответил Сэйм.

— Только, — прибавил Эйвин, — если ходить на стену без доспехов, то выращивать член, я думаю, не понадобится.

— Это почему? — поинтересовалась Хамиса.

— Человеку без доспехов откусывают сначала голову, — не спеша проговорил Эйвин, выкладывая на стол две карты. — А человеку без головы член не нужен. Ну, я так считаю.

Все снова засмеялись.

Вэйна который уже успел проникнуться страхом перед существами, этот разговор скорее пугал, чем забавлял. Ещё он подумал, что ему очень повезло с соседкой. Сам бы он вряд ли научился чинить доспехи, а отдавать за это одну, или две белые не смог бы.

В новой партии Вэйн снова видел для себя множество возможностей выиграть, но на этот раз он решил проиграть, боялся, что остальные подумают, что он жульничает.

А еще ему все время хотелось пить. Сваренный хранителями напиток утолял жажду лишь на непродолжительное время.

Они играли в карты всю ночь и к концу у Вэйна скопилась вполне приличная сумма. Эйвин несколько раз воздействовал на его руку своим даром, так что к утру она совсем перестала болеть.

Удар колокола известил о смене хранителей.

— По домам, сказала Тиана.

Вэйн застегнул доспех и хотел было идти. Очень хотелось спать.

— Подожди, — сказала Сэльма, — деньги возьми.

Странный ты, — прибавил Эйвин, — хранителем быть не хочешь, деньги тебе не нужны.

Вэйн словно во сне сложил свой выигрыш в сумку и вместе с компанией направился к городу.

Он несколько раз сбивался с пути, пока наконец отыскал свой дом. Заставил себя войти внутрь и открыть дверь в свою комнату…Проснулся он от ворчания Камиты.

— Чего это ты напиваешься то! В твоем возрасте нельзя. Будешь столько пить, плохо закончишь. Я много таких случаев знаю. Ты смотри,—ворчала она, — даже доспехи не снял.

Вэйн сквозь сон чувствовал, как она стягивает с него доспехи. Он поприветствовал её и заснул снова. Когда он проснулся, то увидел, что судя по освещению, уже вечер.

Камита с кем-то громко разговаривала на кухне.

— Что это такое, а?! Он домой пришел, от него же на всю комнату перегаром пахло! И еще с целой сумкой денег… Пять серебряных. Представляешь, он в Айну играет. В Айну, ты понимаешь?! В его-то годы!

Ты же знаешь, что новичкам сначала специально дают выиграть, а потом до нитки обдирают! За карточный проигрыш на всякие гадости разводят! Я много таких историй знаю!

Вэйну стало казаться странным, что собеседник Камиты до сих пор ничего ей не ответил, но тут она произнесла:

— Ты, вот, его учитель, ты должен на него как то повлиять?!

Тут Вэйн понял, что Камита говорит с Гинтом, и молчание собеседника перестало казаться странным.

Конечно в душу Вэйна закрался страх "Что если Гинту не понравится, что он напивается и играет в азартные игры?"

Но он решил не показывать виду.

Оглядевшись и не найдя своей рубашки и доспехов, он надел одежду из темно синего шелка с серебряным узором, которую взял из дома на случай праздников. Собрав немного воды с крыши тщательно умылся и расчесал волосы. Не хотелось предстать перед Гинтом в неподобающем виде. Потом вышел, и поприветствовал Камиту и учителя.

—Ну вот, проснулся, — проворчала Камита — Я вот думаю, те деньги что ты выиграл, нужно обратно им отдать, а то не было бы проблем. Они же тебе специально выиграть дали, чтобы тебя во что-то нехорошее втянуть.

— Не думаю, — сказал Гинт,— Эйвин не такой.

— Это, который целитель?

Гинт кивнул.

— Ах, так с ними Эйвин был, ну если так, то ладно. Он не стал бы такими делами заниматься. Хотя, странно все это… вот так сразу и столько выиграл… знаешь… ты эти деньги пока не трать, я еще с Эйвином поговорю, всё ли тут чисто?

Вэйн подумал, что лучшее, что он может, это никак не реагировать на её слова, и сохранять спокойствие.

— Поступайте, как считаете нужным, — госпожа Камита, ответил он с улыбкой. Из-за денег он не переживал, прежде ему случалось тратить гораздо большие суммы

— Как твоя рука?— спросил Гинт.

— Благодарю вас, все хорошо. Готов пойти сегодня с вам и на стену, — прибавил он.

— Пойдешь завтра, — ответил Гинт.

И Вэйн понял, что проспал больше суток.

— Погоди, а с рукой у тебя что?— встревоженно произнесла Камита.

— Уже все хорошо, — ответил Вэйн.

Тут до их слуха донесся звук колокола. Гинту пора было идти на стену.

— Будут проблемы, обращайся, — сказал он Вэйну, уходя.

— Благодарю вас учитель, — ответил Вэйн. Гинт нравился ему всё больше и больше.

Камита действительно взяла все выигранные Вэйном деньги и поехала интересоваться у целителя, насколько здесь все законно.

Вскоре она вернулась, вид у неё был изумленный.

— Выходит ты правда хорошо в Айну играешь. А это игра-то сложная. Слушай, а давай сегодня с тобой поиграем, на на деньги, а так…

В тот вечер они купили в трактире несколько свечей, пирог с мясом, открыли бутылку вина. Теперь у Камиты появилась возможность лично убедиться, что играет он действительно хорошо.

Вэйна обрадовало, что финансовые проблемы удалось решить. Но учитывая беспокойство Камиты, он решил что слишком часто играть не стоит.

На следующий день, читая автобиографию Хозяина огня он придумал для Камиты способ заработать. Тот активно занимался развитием ювелирного дела в своей стране, это и натолкнуло Вэйна на мысль.

Посуда которую делала Камита, была прочной и искусно сделанной. Но её плохо раскупали, потому что, посуда эта была некрасивой; непропорционально сделанной, аляповатой, полностью лишенной гармонии и красоты.

Тогда Вэйн достал лежащие в его комнате листы бумаги и карандаш, доставшиеся ему от предыдущего хозяина. Он сделал на бумаге несколько эскизов бокалов и блюд, которые хорошо смотрелись бы в их замке, и предложил Камите сделать несколько штук.

— Ну, невзрачненько конечно, — проворчала она, разглядывая его рисунок. Но попробую. Вдруг кому понравится. Кстати… — прибавила она с улыбкой глядя на Вэйна — ты хорошо рисуешь.

— Благодарю вас, госпожа Камита, —ответил Вэйн, рисовать он всегда любил, и надеялся этим заняться, когда будет время.

Бокалы и блюда Камита сделала в точности такими же, как нарисовал Вэйн. И в тот же день она вернулась домой с деньгами. С тех пор дела у неё пошли в гору. Спустя несколько недель она могла позволить себе купить всё, что угодно.

Она приобрела себе новую одежду голубого, её любимого цвета. Теперь Камита всё чаще экспериментировала на кухне, пытаясь научиться готовить новые блюда. То, что у неё получалось, конечно сильно отличалось от задуманного, но все же было вполне съедобно.

Однажды она протянула Вэйну круглую голубую коробку, в которой он обнаружил набор из двух чашек с блюдцами голубого цвета. Так, что вместе они напоминали две голубые розы. Сделано это было хоть и не по эскизам Вэйна, но очень искуссно. Цветы казались живыми.

— Вот, — сказала она, — всё представляла себе, как ты найдешь себе такую же как ты девочку, миленькую такую, с белыми кудряшками, и голубыми глазами и будете вы из этих чашечек чай пить.

— Благодарю вас, госпожа Камита, — с улыбкой ответил Вэйн.

Подарок ему понравился, но о том чтобы познакомиться с девочкой с белыми кудряшками думать пока не хотелось.

Конечно, многие девушки Тейнуэта ему очень нравились, а некоторыми он любовался, затаив дыхание. Но Вэйн считал, что прежде чем заводить отношения, нужно лучше понять себя и мир вокруг. Решить, чего он хочет от жизни и от отношений с девушкой.

С Гинтом со временем они научились неплохо взаимодействовать на стене. Казалось, старый хранитель привык к своему ученику и больше не пытался его проверять. Сочетание огненного дара Гинта и воздушного Вэйна давало очень неплохой результат. Ни одно существо не могло устоять перед их воздушно огненным вихрем. Теперь ночи для Вэйна перестали быть такими изнурительно тяжелыми и у него появилось больше времени чтобы читать книги. Первую автобиографию он закончил. Хельмон в возрасте шестидесяти пяти лет передал огненный скипетр младшему сыну, единственному кто оказался способен взять его в руки. Сам он потом еще долго писал стихи, философские очерки, наставления для будущих поколений, размышления о смысле жизни и Боге Пути, последней фразой его книги было:

"Я с благодарностью оглядываюсь на прожитую жизнь и пусть Бог Пути хранит всех живущих."

Благоговейно вздохнув, Вэйн поставил книгу на полку, где стояли ещё три непрочитанные книги. Он с восхищением подумал о том, какое же сокровище ему досталось. Его размышления прервал удар колокола, пришло время идти на стену.

Эта ночь стала очень тяжелой для всего Тейнуэта, и Вэйн с Гинтом не стали исключением. Трещина начала расти.

Она приблизилась к самой шестой башне. И даже распространилась на стену. Вэйн с ужасом наблюдал, как кусок стены рядом с ним растворился во тьме и оттуда полезли черви, толщиной с бревно. К счастью они не отличались подвижностью, и большая часть их погибла в огненном вихре, другие с аппетитом пожирали погибших.

Теперь они с Гинтом могли всё внимание уделить тому, что происходило за стеной.

Из темноты то и дело возникали огромные змеиные головы с клыками длиной в полметра. К счастью, для Вэйна не составляло труда закинуть им в пасть созданный Гинтом огненный шар.

А вот хранителю с пятой башни не повезло. Два огромных змеечервя устремились на него. Одного ему удалось убить, а другой проглотил его и устремился к шестой башне.

К счастью Вэйну удалось забросить ему в пасть несколько созданных Гинтом огненных шаров. Существо забилось в агонии, сокрушая всё вокруг.

Вэйну удалось перебросить его за стену потоком воздуха и одновременно увернуться от ударов его хвоста с множеством шипов. А вот Гинту повезло меньше, один из шипов сильно повредил ему ногу, так что кровь хлынула пульсирующей струей.

Вэйн послал двойной зеленый сигнал, но отовсюду сигналов было столько, что он не был уверен, что к ним в ближайшее время придет помощь. Со стороны пятой башни к ним что-то ползло.

— Беги... — прошептал Гинт, пытаясь остановить кровь,— прикрою пока.

Вэйну было обидно, что он не обращается к нему по имени, но ещё обиднее было то, что учитель считал, что он может его теперь бросить. Ещё ему пришло в голову, что кровь в чем то подобна воде, вспомнилось, как они с братом при помощи дара останавливали бьющий из земли ключ.

Вэйн попробовал тем же способом остановить кровь. Получилось! Сначала было трудно, а потом он привык. Сложность была в том, что приходилось попутно отбиваться от существ.

Увидев, что кровь из его ноги больше не течет, Гинт принялся ему помогать.

Вокруг возникло некое подобие каменной стены, так что Вэйну теперь не требовалось меньше сил на защиту.

— Сейчас пока тихо, — прошептал Гинт, они того червя едят. Съедят, — будет плохо.

— Мы продержимся, — уверенно сказал Вэйн.

— Дай попить, — прошептал Гинт.

Вэйн собрал всю воду, содержащуюся в воздухе и поднес к его лицу.

Гинт пил быстро, выпил почти всё, а остатками воды поплескал себе на лицо.

— Ну вот, — тихо, но очень четко сказал он, — теперь начнем. И начал читать заклинание.

Всех существ вокруг начало охватывать пламя, а за стеной его было столько, что на несколько мгновений стало светло как днем.

Вэйн увидел большую лужу крови вокруг его учителя.

— Держитесь, скоро рассвет, — сказал он ему, пытаясь хоть немного приободрить.

Гинт молча кивнул.

— Сейчас они едят мертвых, не обращают на нас внимания, потом их будет очень много. — Нужно быстро убивать самых крупных, — продолжал он, — Остальные будут их есть, будет время отдохнуть.

Вэйн кивнул, к Гинту он проникался всё большим уважением.

Поверхность стены под действием дара Гинта медленно менялась. Вэйн обнаружил, что за спиной у него пологий каменный свод, к которому удобно было прислониться спиной. Свод этот плавно переходил в крышу над их головой, теперь существа могли к ним подобраться лишь с одной стороны, там где им удобно было атаковать.

От пальцев Гинта то и дело отделялись огненные шары, ярко освещая всё вокруг.

Через отверстие в их убежище показалась голова гигантского змеечервя.

Стоило ему чуть приоткрыть рот, как туда влетело несколько огненных шаров, а потом мощный поток воздуха отправил его за стену.

Некоторое время им удавалось отбиваться от существ без особых сложностей. Когда их становилось слишком много, Гинт читал заклинание и огненные потоки выжигали все все вокруг.

— Не думал, что заклинания обладают такой силой! — восхищенно прошептал Вэйн. Я думал, их только девушки используют, которые ленту на голове носят.

— Зачем девушки носят ленту, я тебе потом расскажу, — ответил Гинт.

Позади слышался шум от приближающихся существ. Судя по звукам, крупных.

— Сдержи их ненадолго — попросил Гинт, а сам принялся читать заклинание.

В это время крыша и стены их убежища начали рушиться. Сверху сыпались каменные крошки. Что-то темное шевелилось у входа и Вэйну с трудом удавалось его сдерживать.

Вот Гинт закончил заклинание и всё их убежище рассыпалось на множество частиц, которые раскалилилсь до красна и полетели в существ.

— Ты бы лучше ушел, — шепотом сказал ему Гинт. Чувствую, не продержимся. Много их.

Вэйн подумал, что учитель страдает от раны, боится не дотянуть до утра и потому беспокоится за него. Он понимал, что у Гинта огромный опыт сражений с существами. Но он ответил.

— Я останусь с вами!

Умирать очень не хотелось, но мысль о том, чтобы оставить сейчас Гинта одного, казалась просто невыносимо мерзкой.

Гинт снова воздвигал вокруг них стену. Лицо его то и дело кривилось от боли.

— Сдержишь их, я покурю? —спросил он.

Вэйн кивнул.

— Может еще послать сигнал? — спросил он.

— Нет, вон их сколько, — сказал Гинт.

Отовсюду в небо взмывали красные и зеленые ракеты.

Вокруг копошились существа, пожирая своих убитых собратьев.

—Скинуть их трещину? — спросил Вэйн.

— Подожди, пойдут на нас, тогда скинешь. Голос Гинта звучал уже бодрее. — А лучше уходи. Из тебя может получиться неплохой хранитель.

Вэйну тоже пришло в голову, что оставаясь с Гинтом он поступает глупо. Если он останется в живых то ещё много лет сможет защищать трещину от существ. Но оставить Гинта одного он не мог.

— Мы обязательно продержимся до рассвета, — сказал он, чувствуя, что у него нет никаких оснований утверждать подобное, но чтобы хоть немного подбодрить учителя прибавил, — обещаю.

А потом существа пошли на них. В запасе у Гинта еще было несколько заклинаний, но действовали они слабее.

Вэйну то и дело казалось, что его дар на исходе, чтобы его усилить он заставлял себя думать о Миен, о их замке, о красивых горожанках бросающих в его сторону восторженные взгляды.

На какое-то время это помогало, но его реакция слабела, и у Вэйна не получалось прикрывать Гинта так же хорошо, как тот прикрывал его.

Вэйн то и дело слышал, как рвется кожаный доспех его учителя. Гинт реагировал на это молча, так что у Вэйна порой начинали возникать сомнения, жив его учитель, или нет. Но существа, пытавшиеся приблизиться к нему со спины погибали от огня и камней.

Созданную вокруг них Гинтом стену из камня существа ломали без труда. Вэйну случалось прежде слышать, что на границе бездны даже камни теряют прочность, но он и представить себе не мог, что настолько.

Внезапно что-то острое полоснуло Вэйна по спине, огненные камни хоть и обрушились на существо, но на несколько секунд позже. Тут же он почувствовал как рвуться его доспехи под гибким сильным щупальцем с когтем на конце.

Вэйн понял что это все, но какая-то часть его категорически не хотела с этим мириться. Он еще слишком мало увидел, узнал, совершил. Какое-то неведомое прежде желание жить проснулось в нем. Воздушные потоки вокруг них начали вращаться с огромной скоростью. Вэйн не мог понять что происходит, он слышал лишь свист ветра, скрежет, боль от прикосновения когтей существ, которым все же удалось до него дотянуться. Перед глазами мелькали желтые и голубые вспышки, которые то загорались ярче, то угасали и всё погружалось в темноту. Порой резкая боль выводила его из забытья. Казалось, всему этому не будет конца, но Вэйн говорил себе, что должен продержаться, так как обещал.

Перед глазами замаячил песчаный морской берег. Вэйну казалось что сейчас в него воткнуться чьи-то когти. Но вместо этого окуда-то послышался голос Гинта

— Отбились, снимай защиту.

Вэйн сам удивился тому, что понял смысл сказанного.

Песчаный берег еще некоторое время маячил перед глазами, а потом все провалилось в темноту.

Вэйн чувствовал, что сильно мерзнет, каждый вдох сопровождался болью. Рядом кто-то был, и этот кто-то воздействовал на него даром Жизни. Дар этот был слабый, не такой как у госпожи Сиэны.

Приоткрыв глаза, он увидел сидящего рядом Кэвина, под глазами его темнели круги, по рукам пробегала дрожь.

— Ты пока не разговаривай, — сказал он тяжело дыша, — Все хорошо.

— Что с Гинтом? — тихо прошептал Вэйн.

— Жив. Учитель мой его забрал.

Вэйн облегченно вздохнул и снова закрыл глаза, воссоздавая в памяти минувшие события.

"Трещина увеличилась, — подумал он, — это значит, стену должны перенести, а значит, мы с Кэвином за стеной." Вэйну стало страшно. Перед глазами проплыла цитата из книги: "Обитатели изнанки мира выходящие днем могут быть намного опаснее ночных".

— Кэвин, мы за стеной? — прошептал он.

— Да, но ведь сейчас день.

— Есть те кто не не боится света, нужно уходить. — Вэйн попытался было встать, и чуть не вскрикнул от боли, казалось, обитатели изнанки мира снова воткнули в него свои когти. Кэвин удержал его.

— Ещё немного, — попросил он.

— Вэйн не стал спорить, но лежать за стеной было очень страшно. К тому же, он чувствовал, что не может пользоваться даром.

Тут он услышал звук приближающихся шагов.

— Ну как вы тут? — услышал он голос Сэйма.

— Не хватает дара, — отозвался Кэвин.

Вэйн приоткрыл глаза.

— Ну вот, очнулся, — сказал Сэйм садясь рядом. И Вэйн почувствовал действие его дара Жизни. Боль постепенно утихала, клонило в сон. Он уже было задремал, когда услышал вопрос Сэйма:

— Сможешь дойти?

Вэйн кивнул.

Сэйм с Кэвином помогли ему подняться. Взглянув на свои доспехи, Вэйн понял, что их уже не починить. Сквозь порванную, пропитанную кровью одежду проглядывали уже закрывшиеся раны. Голова сильно кружилась. Очень хотелось пить.

— Дойдешь? — участливо спросил Сэйм, накидывая плащ ему на плечи.

Он снова кивнул. Они взяли его под руки и направились через пустырь к вновь построенной стене.

— Вэйн испуганно косился в сторону трещины, страшась увидеть выползающую оттуда стаю гигантских лабсеров.

— Если что, вы сможете использовать дар? — спросил он своих спутников.

— Да, — ответил Сэйм,— но большого толку от меня не будет. Ты не бойся. Если кто появится, они нам помогут. Он указал на стоящих на башнях хранителей.

— Жаль землю существам отдавать, а что делать? — прибавил он, когда они проходили мимо домика, где, казалось, совсем недавно играли в карты.

— Много хранителей погибло? — спросил Вэйн шепотом.

— Пятеро, — грустно ответил Сэйм. Раненых очень много. Представляешь, стая змеечервей ломилась на город. Их с трудом удалось сдержать.

Когда они достигли стены, там уже была создана лестница из мелких, соединенных вместе камешков.

— Отведем его в обитель? — спросил Кэвин.

— Нет, там сейчас завал, — ответил Сэйм, — справимся сами.

До дома Вэйна им пришлось идти по траве. Каменное покрытие дорог еще не сделали.

— Будте здесь как дома, — сказал Вэйн своим спутникам, едва они оказались внутри.

Разбудила его мысль, что надо бы навестить Гинта. Он попытался пошевелиться, боли не было, похоже целители хорошо над ним поработали. На плече у него что-то лежало. Он открыл глаза и увидел, что это рука спящей рядом рыжеволосой девушки в зеленовато-серых одеждах.

Дар седьмого уровня, золотисто белые браслеты, много лучей.

Осторожно убрав ее руку, Вэйн сел и осмотрелся. Теперь лишь легкая слабость напоминала о событиях этой ночи.

На полу завернувшись в плащи спали еще четверо. В двух из них он узнал Кэвина и Сэйма.

Одежда его была чистой, но сильно изорванной. Вэйн подумал, что даже Камита не сможет ее починить. На теле же остались лишь розовые полоски.

Вэйн надел свою лучшую одежду из темно синего шелка и вышел на кухню. На столе он увидел остатки недавно бывшего здесь пиршества. Грязные тарелки, кубки, пустые бутылки, кости, кожура фруктов во множестве лежали на столе и под ним. Похоже, его пожелание быть как дома его спутники восприняли буквально. Но в отличие от меня, Вэйна это нисколько не смутило. Ему было приятно, что его гости хорошо провели время у него в доме. К тому же, он был очень благодарен им за исцеление.

Он начал было убирать со стола, но тут он увидел блюдо с разной едой и кубок наполненный вином. Рядом лежала записка, "Пьем за тебя, Вэйн, молодец, что остался жив".

Вэйн прибрался в комнате, поел. Оставив на столе записку, в которой поблагодарил всех за исцеление, и пошел навещать Гинта.

Обитель жизни он нашел сразу, большое здание на колесах, темно синего цвета.

Он постучал, к его радости дверь открыл Эйвин. Вид у него был усталый, по темным кругам вокруг глаз Вэйн понял, что его дар на исходе.

— Мой учитель здесь? — спросил он, после того как они обменялись взаимным приветствием.

— Здесь. Тебе в конец коридора. — сказал ему Эйвин.

В конце коридора было две двери, одна напротив другой, не зная какую выбрать, Вэйн постучал в одну из них.

— Войдите, — ответил мужской голос, явно принадлежавший не Гинту.

" У Гинта есть друзья," — подумал Вэйн и вошел.

На темно-синей постели лежала Кира. Лицо неестественно бледное, глаза закрыты, на шее и щеках розовые полосы.

Рядом сидел парень лет двадцати в изодранных кожаных доспехах. Красно-черные браслеты на запястьях, в центре тыльной стороны его ладони изображение звезды. Это означало, что человек этот входил в совет хранителей.

— Что с ней случилось?— спросил Вэйн, после того как они обменялись приветствием и представились. Хранителя звали Шайн, он был учителем Киры.

— Когда стая змеечервей ломилась на город она пыталась их сдержать, — начал он, откидывая со лба длинные спутанные волосы, — Подала всем пример! Только… о себе-то тоже думать надо, — он провел рукой по волосам Киры.— Девушки иногда вообще не думают и от того они чаще гибнут.

В его темных глазах появилась грусть. Шайн снова провел рукой по волосам Киры с такой нежностью, что Вэйн подумал, что между ними нечто большее, чем отношения ученика и ученицы, и ощутил слабый укол ревности.

Кира нравилась ему самому, но соперничать из-за неё с Шайном не хотелось.

Шайн меж тем продолжал:

—Ты посмотри, молодых здесь примерно одинаково, а вот старше пятидесяти женщины редко встречаются. Я только троих знаю.

—Она будет жить?

—Конечно, только придется побыть здесь. Я тут был пару раз. Помогу ей освоится.

—Не знаешь, где мой учитель? —спросил Вэйн. — Его имя Гинт.

—Тот, что черный треугольник охраняет? — изумился Шайн.

— Да. Мне сказали, он здесь.

— Да, за дверью напротив.

Вэйн кивнул и быстро вышел. За указанной дверью он действительно обнаружил Гинта.

Он сидел и молча курил зелье. При виде Вэйна в его черных глазах загорелся огонек.

— Живой, — сказал он улыбаясь, — А я все думал, как ты там?

— Все хорошо, — ответил Вэйн улыбаясь. Вы то как?

— Ничего. Вставать могу. А если зелье покурить, то и не больно. В общем, не переживай.

Вэйн удивился, что его учитель стал настолько разговорчивым, и подумал, что причина тому зелье. В пепельнице рядом лежало много окурков.

Вэйн вспомнил, что говорила Камита, про то, что на энергетической оболочке следы остаются на всю жизнь, и что чем их больше, тем хуже действует дар Жизни, и почувствовал смутную тревогу за учителя.

—Прости, Вэйн, я не сразу понял какой ты, — сказал Гинт.

— О чем вы? — спросил Вэйн.

— Я думал, что ты мне в ученики пошел на спор, или что-то вроде того, а ты оказывается настоящий. На тебя в беде положиться можно.

— Ну как же я мог вас бросить! —ответил Вэйн, подходя и садясь рядом. — Помните, вы обещали мне рассказать, почему девушки носят ленту на лбу? — прибавил он переводя разговор на другую тему. Похвала Гинта его смущала.

— Девушки...— Гинт задумался.— Понимаешь, заклинания могут действовать очень… непредсказуемо. От них нельзя защититься используя дар. Только заклинанием, и то правильно составленным. Черная лента на лбу у девушки означает, что если ты будешь с ней что-то делать не по обоюдному согласию с тобой случиться беда. Я вот ее не ношу, — сказал Гинт задумчиво. — В моем возрасте кто-то вряд ли захочет использовать меня в качестве девушки.

Вэйн подумал, что его учитель курил слишком много зелья, если ему такое приходит в голову.

Тут и я вспомнил, как Алита повязывала черную ленту на голову себе и мне, когда к нам в трактир приходил Ариман с друзьями.

А Вэйн спросил:

— Я не понимаю, зачем люди вообще склоняют к любовной связи тех, кого не любят. От этого же слабеет дар и у тебя и у твоих потомков.

Гинт улыбнулся.

— Вэйн, я вижу, что в твоей семье так не делали и ты не будешь. Это по твоему дару видно. Но здесь не все такие. Понимаешь. Здесь на границе бездны люди меняются. В одних проявляются их лучшие стороны, они всем помогают... не бросают в беде, а есть другие, у них все наоборот… Существа бывают лучше, чем некоторые люди. Потому, будь осторожен.

— Благодарю вас, — ответил Вэйн.

Некоторое время они молчали. Потом Гинт спросил:

— Ты можешь использовать дар?

— Да, конечно.

— Значит, твой дар был еще не раскрыт. Теперь ты станешь сильнее.

— Надеюсь, теперь у меня будет шанс получить от вас перстень, — ответил Вэйн.

— Это конечно, — ответил Гинт, — ты главное, запомни, когда вокруг много существ, убивай сначала самых крупных. Остальные будут их жрать, и у тебя будет время передохнуть. А ещё, не жди, что наступит рассвет. От таких мыслей устаешь. Лучше думать о том, что сейчас погибнешь. Так можно и ночь продержаться.

— Да, Сиэна рассказывала, что вы остаетесь прикрывать в одиночку.

— Ну, да. — Ответил Гинт, — Потом оставался. А первый раз меня к ночи за стеной совет приговорил. Я и не думал, что до утра продержусь. А вот, продержался. С тех пор остаюсь прикрывать в одиночку.

Вэйну с трудом удалось скрыть свое удивление. Ночь за стеной была высшей мерой наказания для хранителя. Она приравнивалась к смертной казни так как никому не удавалось её пережить. Он считал своего учителя лучшим из хранителей, и очень удивился, узнав о нём такое. Расспрашивать Гинта, за что его приговорили к ночи он не стал.

"Хранителя судит бездна", -вспомнилось ему, — и если Гинту удалось вернуться из-за стены живым значит он не был достоин смерти.

Тут он, наверное впервые в жизни, решил посмотреть на руки Гинта. Множества лучей, он не увидел, зато в центе тыльной стороны ладони была едва заметна почти стершаяся звезда.

— Вы были в совете хранителей?— вырвалось у него.

— Был, а как меня приговорили, так я туда больше и не хожу.

Вэйн почувствовал, что надо менять тему.

— Вы научите меня заклинаниям? — спросил он.

— Да, тебе нужно просто Зейта чернокнижника почитать про твои стихии. Я вот прочитал и научился составлять заклинания. И ты научишься. Там ведь как. Каждое заклинание между заходом и восходом солнца действует только один раз. Все время новые нужно придумывать.

—То есть. Вы все время составляете новые заклинания? — удивленно спросил Вэйн.

— Да, дело нехитрое, — отозвался Гинт.

Вэйн вспомнил, что составлением заклинаний занимался когда-то Хозяин огня. И что там, в Долине это считалось священным искусством доступным лишь немногим. На составление заклинаний уходило несколько недель, а то и месяцев.

В Долине заклинания обладали большой силой. Когда Вэйн читал об этом, то думал, что причина в древнем языке Долины. То, что подобное возможно на общеимперском языке и что он знаком с человеком, который так легко составляет сильнейшие заклинания во время боя вызвало у него восхищение.

Гинт тем временем молча докурил очередную сигарету с зельем. Вэйн видел, что его клонит в сон. Гинт попытался было лечь, но лицо его исказилось от боли.

— Был молодой, тоже все быстро заживало.— пробормотал он, когда это наконец удалось. А потом сказал:

— Иди домой, Вэйн, отдохни. В эту ночь ты сделал достаточно.

Пожелав ему скорейшего выздоровления, Вэйн вышел.

Из-за двери напротив был слышен веселый голос Киры, похоже она уже очнулась.

— Привет, Вэйн! — радостно воскликнула она, когда он вошел. Полусидя на постели она пила какой-то приятно пахнущий напиток.

— Привет Кира, ты как?

— Все хорошо, Вэйн, я бы даже сейчас отсюда ушла, но, говорят, нельзя.

—Нашел учителя? — спросил Шайн, теперь он выглядел заметно повеселевшим.

—Нашел, — ответил он.

Тут они оба принялись расспрашивать Вэйна о том, что произошло у Черного треугольника.

Когда он закончил, оба смотрели на него с восхищением.

Откуда-то издалека раздался звон колокола.

— Сейчас будут похороны хранителей,— тихо сказал Шайн, вставая. На лицо его словно упала тень.— Ты здесь не скучай, — улыбнулся он, беря руку Киры в свою, и нежно поглаживая ее волосы.

— Ты это…— тихо прошептала Кира,— это так ужасно…я даже не знаю что сказать.

— Хорошо, хоть ты живая,— ответил Шайн, целуя ее в лоб.

В это время дверь открылась и вошел Эйвин.

— Идем, — сказал он Шайну.

— Мы братья, — пояснил Шайн, когда они втроем вышли из обители жизни.— Он меня на два года старше.

— У нас сегодня на пятой башне отца убили, — произнес Эйвин.

Вэйн вспомнил хранителя убитого змеечервем. Еще он задумался над тем, почему у Эйвина седые волосы.

— У нас, целителей, кто несет службу в обители жизни, волосы быстро седеют, — пояснил тот, прочитав его мысли, — в такие ночи как эта, приходится тратить много дара.

Тем временем они пришли на главную площадь Тэйнуэта. На пяти возвышениях лежало что-то отдаленно напоминающее человеческие тела накрытое черной тканью. Посредине стоял фонарь с тремя светильниками, символом бога Пути. И рядом с ним флаг с гербом Тэйнуэта, девочка на фоне восходящего солнца, прогоняющая существ.

— Мама, — одновременно воскликнули Шайн и Эйвин подбегая к невысокой женщине без руки, рыдающей у одного из тел. Рядом с ней, обняв её за плечи, стояла молодая женщина, удивительно похожая на них обоих и тоже рыдала.

Все они обнялись и принялись утешать друг друга. Вглядевшись в очертания того, что лежало под тканью, Вэйн понял, что от отца Шайна и Эйна мало что осталось.

Тут кто-то коснулся его плеча. Обернувшись он увидел Юму.

— Твоя соседка погибла, — сказала она, указав на одно из возвышений. — Не хочешь проститься?

Откинув покрывало Вэйн увидел то, что осталось от Камиты. Тело её было расчленено и обглодано но лицо по счастью сохранилось. Казалось, Камита просто спит.

— Пыталась спасти город от змеечервей, — пояснила Юма.

Вэйн поцеловал ее холодный лоб и отошел. От вида того, во что превратилось её тело у него темнело в глазах и подкашивались ноги.

"Какой же из меня хранитель!? — с горечью думал он, сидя на бордюре, — Не могу смотреть на мертвое тело моей сестры!"

— Мы собрались здесь, чтобы проводить в последний путь наших братьев и сестер, — услышал он громкий голос Сиэны.

В золотом плаще надетом поверх одежды служительницы бога Пути она стояла рядом с фонарем.

— Они отдали свои жизни за то, чтобы этот мир мог существовать. Мы же никогда этого не забудем.

Идите по Белому пути вечно, братья и сестры и да пребудет с вами солнце.

В руках у Сиэны Вэйн увидел зеленый стержень, светящийся зеленым.

Она подходила к каждому телу и касалась стержнем. Вскоре все пять тел ярко светились кислотно-зеленым светом.

Один из хранителей вышел вперед, и кинул по огненному шару на каждое из пяти возвышений.

Все они вспыхнули ярким пламенем. Вэйн знал, что потом из пепла оставшегося от тел создают камни, которые вставляют в металлическую табличку с именем каждого хранителя.

Все это хранится в особом месте, в одном из зданий на колесах.

В тот вечер, вернувшись домой, он все никак не мог поверить, что Камиты больше нет. Ему то и дело мерещился, то скрип колес, то позвякивание посуды на кухне.

Вещи Камиты на следующий день забрала её дочь.

Так, что в домике почти не осталось даже посуды. Это была невысокая, невзрачная, очень неуверенная в себе, молчаливая девушка. Как Вэйн ни пытался её разговорить, у него ничего не вышло. Она лишь молча собрала вещи и ушла.

Спустя три дня к нему в дверь постучала Юма.

— Тебе нужно быть сегодня на собрании совета, — сказала она, — идем.

Когда Вэйн вошел в главное здание, там собралось человек двадцать хранителей разных возрастов, у всех в центре ладони была звезда.

Вэйн понял, что это и есть совет хранителей, управляющих Тэйнуэтом. Среди собравшихся он узнал Шайна, тот улыбнулся ему и приветливо кивнул.

Впереди на небольшом возвышении он увидел Сиэну, рядом с ней на скамейке сидел Гинт.

— Подойди сюда, Вэйн, — сказала она.

Вэйн поднялся к ней, не понимая, что все это значит. Сердце его бешено колотилось.

— Слово вам, Гинт, — произнесла Сиэна, когда он встал рядом с ними.

— Я считаю, что мой ученик Вэйн равен мне в силе и искусстве владения даром, — тихо произнес Гинт. — В ночь, когда стала расти трещина, я остался в живых только благодаря ему.

— Я думаю, поскольку Гинт еще не поправился, мы не будем это проверять,— сказала Сиэна.— Я верю Гинту, поскольку давно его знаю, и по остаткам убитых воздухом существ на шестой башне заключаю, что у Вэйна высший дар. Кому еще есть, что сказать?

Один за другим вставали хранители из совета и рассказывали о том, что видели на шестой башне. Все единодушно соглашались с Сиэной.

А когда она попросила их проголосовать за то, чтобы дать Вэйну перстень, все хранители проголосовали за.

— Тебе есть что сказать, Вэйн? — спросила Сиэна.

— Я не готов, — ответил он.— Мне ещё очень далеко до моего учителя, я совсем не владею заклинаниями.

— К заклинаниям есть врожденная способность лишь у некоторых и они не служат показателем силы хранителя,— ответила Сиэна.

Вскоре на его руках красовались перстни, с тройным ободком на одном из лучей. Под перстнями было изящными буквами выведено имя Гинт. Их центра тыльной стороны ладони шел луч к изображению, символизирующему то, что он сдерживал большое количество существ. Вэйн смотрел на свои руки и ему казалось, что это какая-то ошибка.