Что с вашей палочкой, мистер Уизли? (джен)

— Так Сириус невиновен? — задохнулся Люпин, когда Риддл пересказал историю про невидимого мужика в спальне третьекурсников Гриффиндора.

В учительской собралась часть преподавательского состава в лице Дамблдора, Снейпа, Люпина и МакГонагалл (которая должна была олицетворять психическое здоровье), а также Риддл (который был единственным свидетелем), Рон (хозяин Риддла), Гарри (на которого, предположительно, охотился Блэк), и Гермиона (которую Дамблдор позвал за компанию, понимая, что ей все расскажут).

— Стоп, а при чем тут невиновность Блэка? — не понял Гарри.

Дамблдор, задумчиво раскуривавший длинную трубку под неодобрительным взглядом МакГонагалл, поднял руку, и все замолчали.

— Ну-ну, молодые люди. Кажется, вы все за давностью лет поддались пропаганде и забыли, за что Сириус Блэк сел на самом деле, тихо и без официального суда? Гарри, дорогой, расскажи, что ты знаешь о Сириусе Блэке.

Гарри поморгал, словно жвачное животное в свете фар, и пожал плечами.

— Был шафером на свадьбе моих родителей, но в какой-то момент стал работать на Волдеморта. Со слов тети Петуньи, обладатель дурного вкуса и мерзкого чувства юмора. Мама в какой-то момент наложила на него проклятие импотенции. Сел за убийство… двенадцати? Тринадцати человек?

Дамблдор одобрительно кивал все время рассказа Гарри. На моменте про импотенцию Люпин поморщился, а Снейп почему-то ухмыльнулся. Выдохнув облачно дыма в форме дракона, Дамблдор сказал:

— Схематично, но хоть что-то ты знаешь. Видишь ли, Гарри… Сириус Блэк на Волдеморта никогда не работал. На него работал еще один друг твоего отца, Питер Петтигрю.

Профессор МакГонагалл прикрыла рот рукой — видимо, она тоже стала, как сказал Дамблдор, «жертвой пропаганды».

— Когда Волдеморт объявил на вас охоту, твои родители решили спрятаться и защитили свой дом заклятием Фиделиус. Доступ к дому после этого имели только те, кому Хранитель Тайны дал адрес. И они назначили Хранителем не того.

Гарри побелел и упер взгляд в ладони. Кажется, его родители действительно…

— …не умели выбирать себе друзей, — пробормотал Гарри.

— Что, прости? — переспросил Дамблдор.

— Мои родители дружили хотя бы с одним человеком, которому я бы не хотел дать по лицу? — громко и расстроенно сказал Гарри.

— Ты хочешь дать по лицу профессору Люпину? — забавляясь, хмыкнул Дамблдор.

Люпин неловко помахал Гарри из своего кресла.

— Почему шифровались-то, профессор? — крякнул Рон. — Гарри был бы рад… А, понял, почему, — закончил Рон, явно вспомнив о болезни профессора.

— Я был бы рад в любом случае, сэр, — успокаивающе добавил Гарри, хотя на самом деле хотел бы поругаться: Риддл стоял позади Люпина и, покачивая головой в такт, одними губами напевал квиновскую «мантру» о том, что самоубийства — это некруто. — Так что там с судом, Блэком, Петтигрю и тайнами?

— Когда Сириус пришел на пепелище и все понял, — сказал Дамблдор, — он все бросил и отправился искать предателя. Он нашел его и, как считалось, убил. Сошел с ума от горя, пошел мстить, все вышло из-под контроля — такое бывает, увы. Только, видишь ли… Ситуация усугублялась тем, что Сириус был Аврором.

— Кем-кем?

— Магическая полиция. Он, конечно, происходил из семьи, которая поддерживала идеологию Волдеморта, но не хотел иметь с ними ничего общего, сбежал из дома — даже был лишен наследства, насколько я слышал. Он ненавидел Волдеморта и его последователей и бил их смертным боем. Теперь представь, как это выглядело для его начальства — а ведь популярный в то время Барти Крауч уже пробил для Авроров разрешение на использование Непростительных заклятий… — заметив непонимание Гарри, Дамблдор пояснил: — Без учета поправок для военного времени или чрезвычайного положения, за применение этих заклятий к человеку дают пожизненное. Так вот, прибывает Крауч на место происшествия и видит, что его лучший сотрудник, мальчик с агит-плакатов, мало того, что устроил самосуд над подозреваемым, от которого только ошметки остались, так еще и разворотил половину улицы. Двенадцать магглов погибшими, два десятка с травмами разной степени тяжести. История о спятившем Авроре была никому не нужна, так что Сириуса отправили в Азкабан в ту же ночь. А затем кто-то из Департамента Магического Правопорядка додумался скормить репортерам историю о том, что Сириус — шпион Волдеморта: лучше считать, что ты пригрел на груди змею, чем гадать, не стал ли ты сам хуже того зла, с которым боролся.

— И у Сириуса никто ничего не спросил? — в голосе Люпина появилось что-то, отдаленно напоминающее возмущение.

Кажется, Люпин надеялся, что для Блэка еще была надежда, и что двенадцать человек на самом деле убил не он. Директор Дамблдор посмотрел на него долгим изучающим взглядом, будто ждал, что профессор сам поймет свою ошибку.

— Я уже давал ему второй шанс, если ты забыл, — сказал Дамблдор, покачивая своей старомодной туфлей с пряжкой, выглядывавшей из-под мантии. — Каждый раз, когда поднимался вопрос, стоит ли исключить кого-то из Хогвартса, я был на стороне студента, пусть и не всегда успешно. Контрабанда? Разведение опасных существ на территории школы? Чрезмерный энтузиазм и невинная ошибка. Но сейчас я думаю, что был слишком мягок с Сириусом, когда оставил его в школе после осознанной попытки убийства. Думаю ли я, что это он запустил в Петтигрю взрывным заклятием, разворотив половину улицы? Да, подобный кошмар вполне вписывается в картину.

Люпин и Снейп переглянулись и стали нарочито смотреть в разные стороны.

— Так значит, все это время Блэк не охотился на Поттера? — напряженно сказала профессор МакГонагалл.

Дамблдор пыхнул трубкой, только дым в этот раз не принимал причудливые формы, а окрасился в розовый цвет, словно закатное облако.

— До сегодняшнего вечера я считал, что Гарри — его главная цель. Он не в себе, и перед побегом он бормотал одно: «он в Хогвартсе». Я подумал, что Сириус вспомнил, какой год на дворе, и решил выкрасть Гарри. Но, видимо, он каким-то образом узнал, что Питер умудрился улизнуть от него, и хочет закончить работу. В прошлую его попытку погибло двенадцать человек. Теперь рядом будут дети. — Благодушие в одно мгновение слетело с лица Дамблдора, и он пригвоздил Люпина к креслу пугающим, штормовым взглядом. — А теперь, Ремус. Мне все равно, сколько обещаний ты надавал. Если ты знаешь хоть что-то, что может объяснить невидимое присутствие в школе Питера Петтигрю, ты расскажешь об этом сейчас. — Дамблдор снова расплылся в улыбке, превратившись в добренького дедушку. — Если, конечно, ты не давал Непреложный Обет.

Профессор Люпин выглядел совсем несчастным.

— Питер — незарегистрированный анимаг, он превращается…

— Фу-у-у! — вдруг взвыл Риддл.

— …в крысу.

Рон и Гарри переглянулись и повторили за Риддлом.

— Фу-у-у!

— В моей кровати спал взрослый мужик!

— Он же ничего не делал с тобой, раз был крысой, правда? — с надеждой сказала Гермиона, схватив Рона за руку.

— Слава Мерлину, нет! Но это все равно кошмар!

— Что ж! — жизнерадостно сказал Дамблдор. — Пока мы можем решить хотя бы одну из наших проблем. Минерва, проводи молодых людей в спальню — после нападения Сириуса на портрет это будет выглядеть разумно. И когда ты увидишь крысу, вяжи ее. Том, ты успел подслушать еще что-нибудь, когда Питер потерял бдительность?

Риддл, поморщившись, покачал ладонью.

— Теперь понятно, почему он так плохо читался: он был в аниформе. Но он хочет быть в курсе событий, если Темный Лорд снова придет к власти, потому что к вашим он вернуться не может: даже если люди поверили тогда газетам, у них появятся вопросы. — Он обратился к Люпину: — Он стал анимагом до двадцати лет? Значит, аппарировать — хоть куда-нибудь в Уэльс — он не может. Ваши друзья либо идиоты, либо… — Риддл оборвал себя на полуслове. — Пока он ничего не подозревает. Если он и решил прятаться пока, то делать это он будет в Хогвартсе. Здесь легко что-нибудь потерять.

— Что ж, план А: Минерва идет в башню Гриффиндора и внезапно вяжет его, — изложил Дамблдор. — План Б: если Питер уже сбежал из башни, о крысе с… одним пальцем, верно? Узнает весь преподавательский состав. Мы знаем, но не обсуждаем то, что узнали сегодня. Если вы не уверены, что можете повязать крысу с одного удара, не пытайтесь, чтобы он не сбежал. Лучше ловить его на нашей территории. И вы, детки… никому. Вы не знаете, кто может вас подслушать.

МакГонагалл уже повела Гарри, Рона и Гермиону к выходу, когда Риддл обернулся:

— Ах, да, профессор Люпин. Лучше расскажите директору об олене и черной собачке.

* * *

— Что значит «не может аппарировать»? — насела на Риддла Гермиона на следующее утро. — В учебнике Трансфигурации этого не было.

Профессор МакГонагалл обыскала сначала спальню мальчиков, а затем всю башню, но никого не нашла, так что Гарри, Рон и Гермиона вернулись в Большой Зал, к своим спальным мешкам. Утром все были сонными и немного раздраженными.

— С чего бы там давались подробности? — фыркнул Риддл, играя с Криволапом бантом, привязанным к веревочке.

Гарри начал подозревать, что Риддл был кошатником. Единственной кошкой в замке, которую он не погладил, была профессор МакГонагалл. Она очень вовремя превратилась в человека, заставив его буквально провалиться сквозь землю: вниз, на два этажа. Тем временем Рон тоже прикипел к коту Гермионы и теперь звал его исключительно «Лапиком»: кошара-то сразу понял, что Скабберс на самом деле — жуткий мужик, и попытался убить его.

— В библиотеке есть пособие по анимагии, — продолжил Риддл. — Там в самом начале идет предупреждение: если ты пробуешь стать анимагом до двадцати, аппарировать ты уже не сможешь. Не думаю, что многие пытаются и в зрелом возрасте: это сложно, и с формой может очень сильно не повезти.

— В каком смысле — «не повезло с формой»? — возмутилась Гермиона. — Это же такое достиже…

— Допустим, червь, — оборвал ее Риддл. — Двигаться быстро не можешь, опасности на каждом шагу. У вашего профессора Трансфигурации отличная форма. Она могла бы стать прекрасным шпионом, если бы не зарегистрировалась. У Генри Поттера, — Гарри невольно встрепенулся, — была отличная боевая форма, он превращался во взрывопотама. А бывает — и внимания много привлекает, и драться не можешь.

Рон, наблюдавший за разговором все это время, подозрительно прищурился и сказал:

— Ты тоже делал расчеты на свою аниформу? Неужели вышла не змея?

Рон мог добавить веское «отвечай». Судя по скривившемуся лицу, Риддл прекрасно это понимал, и потому буркнул:

— Нюхлер.

Хагрид, которого Гермиона слезно умоляла не притаскивать на занятие огнекрабов, пару недель назад устроил им забег с нюхлерами. Было весело, но в итоге Блейз Забини не досчитался своих серебряных запонок, и всех нюхлеров пришлось перетрясать в поисках пропажи. Гарри, вспомнив, как Рон с ними тискался — красть у него было нечего — хрюкнул в кулак.

— Логично, — сказала Гермиона. — С твоей-то клептоманией…

Тем временем студенты все еще обсуждали нападение Блэка и строили различные теории. Вместо Полной Дамы вход в гостиную Гриффиндора повесили охранять эксцентричного сэра Кэдогана. Преподаватели не очень явно, но обшаривали углы в поисках нужной крысы. Но все это было мелочью по сравнению с квиддичем!

Близился первый матч сезона, а погода не радовала. Никто не хотел играть в шторм, и Гарри уже слышал краем уха, что Флинт предлагал кому-нибудь из команды сломать конечность в нескольких местах, чтобы Снейп убедил преподавателей поставить в сетку другую команду. Рон, услышав эту сплетню, нарочито громко поинтересовался в Большом Зале:

— Но разве это работает? Ты же говорил, что Гриффиндор вышел на поле без ловца, когда ты в отключке валялся.

После заклятия Забвения Рон помнил правила квиддича, но не помнил ни одной команды, хотя Гарри рассказал ему весь свой опыт в волшебном спорте. Этим не преминул воспользоваться Дин Томас и подсел Рону на уши насчет футбола. У Гарри появилось подозрение, что через пару лет Дин с Роном будут вписываться в драки с фанатами Тоттингхэма. Кастет ему подарить вместе с первым билетом на футбольный матч, что ли…

Погода все портилась, настроение у студентов и преподавателей — тоже. По крайней мере, у слизеринцев с их схемой «переломать кому-нибудь ноги» не заладилось…

Гарри зашел в класс Защиты и волком уставился на Снейпа стоявшего за кафедрой.

Неужели профессор Люпин решил уволиться после той отповеди Дамблдора — пусть и заслуженной? Или того хуже…

Тем временем Парвати Патил, до которой что-то дошло, ойкнула и сладко, моляще попросила:

— Профессор Снейп, сэр… Можно мы вернемся через минутку? Звонка еще не было…

Снейп, закатив глаза, махнул рукой: он изучал журнал Люпина и нарочито презрительно хмыкал.

Парвати взмахнула рукавами мантии, словно курица крыльями, и выгнала всех из класса, не забыв запереть за собой дверь. Третий курс Гриффиндора тесно сгрудился, и Парвати прошипела:

— Как вы думаете… У профессора Люпина эти дни?

От формулировки Гарри залился краской. Впрочем, он был в этом не одинок.

— Звучит как что-то из фильма «Тутси», только наоборот, — нервно хихикнул Дин.

Чистокровная часть курса одарила Дина непонятливыми взглядами.

— Там мужчина переоделся в женщину ради работы, — пояснил Шеймус.

— Гарри, ты же говорил, что он под зельем, то есть разумный, — сказала Лаванда. — Может, отнести ему шоколадку?

— Шоколад для животных токсичен! — всплеснула руками Гермиона.

— Тогда стейк с кровью, — подал голос Невилл.

— И открытку подпишем!

Обсудив, где именно в Хогвартсе можно достать стейк, они вошли в класс прямо перед самым звонком.

Снейп предполагал, что студенты смотрели на него с лютой ненавистью из-за его стандартно мерзкой манеры преподавания и большого сочинения про оборотней. Он ошибался.

* * *

— Он самоубийца, — категорично сказал Риддл, глядя, как Гарри выделывает над полем кренделя, чтобы оторваться от Малфоя, у которого метла была куда как лучше.

Джинни закатила глаза и обновила согревающие чары на мантии. То, что чарам ее учил этот мудак — не повод страдать.

Когда команды взяли тайм-аут, Гермиона сбегала вниз и наложила на очки Гарри водоотталкивающее заклятие. Рон, когда она рассказала, что именно сделала, осыпал ее комплиментами. Гениально. Только ты не дашь нам здесь утонуть, Гермиона. Потом они куда-то спустились, и Риддл тут же насплетничал, что они на лестнице, под навесом, целуются.

Похолодало и стало как-то жутко... Риддл, увидев, как Джинни поежилась, глянул вниз и грязно выругался. На поле выплывали дементоры — штук двести. Риддл огляделся, словно надеялся найти кого-нибудь еще, а затем встал перед Джинни на колени.

— Умоляю, не дай им меня съесть! — взмолился он, лихорадочно сверкая глазами и складывая руки в молитвенном жесте.

— Вот еще, — мстительно сказала Джинни.

— Пожалуйста! Да, я лжец, я перед тобой виноват, но я просто хотел жить!

По трибунам прокатились панические вопли.

— Пожалуйста, Джинни!

Джинни заговорила. Она слышала формулу, которую использовал Рон, но никогда не собиралась ее произносить. Однако ей отчаянно хотелось верить, что несмотря на отвратительную схему с Тайной Комнатой, милый Том из дневника был ее другом — хотя бы немного.

— Спасибо, — выпалил Риддл и занял ее тело.

Сначала она увидела колонны в Тайной Комнате и Риддла, выходившего из дневника, но ее воспоминание вдруг перекрыло что-то незнакомое.

«Шлюха», — говорит о его матери грязный алкаш, по недоразумению считающийся его последним живым родственником в волшебном мире.

«Эта женщина — чудовище! И сам ты — дьявольское отродье!»

Мать держала отца под приворотными месяцами — неужели она не понимала, что это с ним сделает?

Том Риддл больше прочего желал поддержки семьи — хоть какой-нибудь. Но все его надежды были напрасны.

Дед с завидным упорством перебирал способы его убийства… и кому дать на лапу, чтобы избавиться от тела. Его ружье было так близко…

«Я так не думаю», — холодно сказал Том, поднимая палочку.

Джинни билась в конвульсиях, не замечая, как ее тычет лапой огромный черный пес, а по полю белой кометой летел Патронус-феникс разгневанного Дамблдора.

* * *

Гарри выхватил снитч прямо с кончиков пальцев Малфоя, слыша в ушах шипящий голос Волдеморта, желавшего получить Философский Камень. Мерзкие все-таки создания, эти дементоры, но они не вытаскивали из его воспоминаний ничего сверхъестественного. Волдеморт? В Албании. Том Риддл? В вечном рабстве у Рона. Пауки? Помрут, как только решат выйти из Запретного Леса. Гарри знал, что в случае с каждым его кошмаром все уже закончилось.

Победного настроения, однако, не было. Дамблдор прогнал дементоров за ворота школы, меча пламя и молнии (в том числе буквально); всех потряхивало. Рон злопыхал, потому что какой-то дементор уже парил по лестнице в сторону зрительской трибуны, явно намереваясь сожрать одну маленькую подлую душонку в лице его джинна.

— …и тут Гермиона достала какие-то маггловские штуки и как жахнула по нему огнем! — размахивая руками, словно мельница, рассказывал Рон. — Это было так круто!

Гермиона, не особо скрывая довольную улыбку, нарочито внимательно изучала ногти.

— Зажигалка и освежитель воздуха. Дементоры не очень понимают немагические способы борьбы, так что маггловский огонь за атаку не считают, хотя им жжется. В отличие от Патронуса, огонь прогнать не сможет, но замедлит. Пришлось немного поколдовать над баллоном, но вышло неплохо.

— Иногда я начинаю сомневаться в том, что твои родители — дантисты, — сказал Гарри.

— Ой, да ну тебя.

— Потом Патронус директора прогнал этого гада, конечно. Мы не видели, закончился ли матч, хотели подняться наверх, и тут к нам Перси с обморочной Джинни на руках бежит…

— …а что вы вообще делали на лестнице? — заметил нестыковку Гарри.

Рон открыл рот. Закрыл. Задумался. Гермиона стала изучать свои ногти еще внимательнее.

— Не твое дело, — сказал в итоге Рон.

Гарри, тут же осознав, что это было за дело, отмахнулся.

— Ясно, не хочу ничего знать!

Джинни, тело которой использовал Риддл, чтобы спрятаться, говорила, что она в порядке, но пока сидела в Больничном крыле в компании Перси — тот страшно перепугался. Сам Риддл напоминал грозовую тучу, и когда Рон сказал, что ему это все страшно надоело, только послушно последовал за ним мрачной тенью. Гарри и Гермиона переглянулись и последовали за ними.

Директор Дамблдор нашелся у парадного входа в замок в компании профессора Флитвика: они накладывали какие-то чары на ворота, на башни, на окна, до каких только могли достать.

— Если щиты уничтожат министерскую собственность, нас засудят, — заметил Флитвик.

— Эта минстерская собственность оху… — ворчливо начал отвечать Дамблдор, но, заметив их небольшую делегацию, оборвал себя на полуслове и расплылся в добродушной улыбке. — Здравствуйте, дети! Как ощущения? Никого не трясет? Все успокоились?

— Профессор, нельзя ли сварганить Риддлу какое-нибудь тело? Эти твари все время пытаются сожрать мою собственность! — выразил свое возмущение Рон.

— Сожрать? — Профессор Дамблдор поднял брови, а затем посмотрел на Риддла с улыбкой — ласковой, но почему-то пугающей, как у кота, наигравшегося с дичью. — Это признание, мистер Риддл?