Похищение «Супрематической Венеры» (джен)

14

Ята мчался по полутемным улочкам, бросаясь то в одну подворотню, то в другую. Он почти не думал, положась на удачу и чутье. Вот он свернул в боковой переулок и выскочил в колодец-двор. И почти налетел на стоящего там человека.

— Ай-яй-яй, а я все думаю, кто это бежит за мной, наступая на пятки, — негромко рассмеялся человек, — а это малыш Ята.

Вспыхнувший огонек зажигалки высветил белозубую улыбку и погас. Звонкий щелчок пальцами и зажёгся фонарь.

— Вуаля, да будет свет, — почти пропел Люпен.

— Люпен, ты арестован! — тут же выкрикнул Ята и смутился. От быстрого бега и волнения, голос сорвался и прозвучал совсем несолидно.

Люпен ухмыльнулся:

— Ну, ну, не надо так спешить, Ята-чан, я тебя тут жду, вообще-то. Поговорить хотел. Где Папаша?

— Сегодня я за него! — твердо сказал Ята и нахмурился. — Я поймал тебя, Люпен, ты арестован!

— Ой, не гони лошадей, — Люпен невозмутимо курил. — Ты не можешь быть за Папашу, ты сам за себя. И я, между прочим, жду ответа на свой вопрос.

В Ята закипала злость и обида. Было очевидно, что Люпен не только не боится его, но и не принимает всерьез. Ята выхватил кольт. Наставил его на вора.

— Люпен, ты арестован.

Вор насмешливо улыбался.

Ята вытащил наручники.

— Давай свои руки!

— Фу, как грубо, — надулся Люпен. — Повежливее нельзя? Зачем таким тоном, я все-таки личность известная, можно ведь и по-хорошему попросить.

— Прошу, дай мне твои руки, — через силу выдавил Ята.

— А сердце?

— Какое сердце?

— Ну разве не говорят: «Прошу твою руку и сердце», — Люпен мечтательно закатил глаза, но руки все же протянул.

— Оно мне без надобности, — пробормотал Ята и защелкнул на руках вора наручники.

«А сердце твое пусть Сенсей арестовывает», — Ята вдруг вспомнил странную фразу учителя. Он не понял, да и сейчас не понимал, что подразумевал инспектор, говоря, что мечтает арестовать сердце Люпена, но Зенигата явно не имел в виду те пошлости, на которые намекает Люпен. Почему-то это воспоминание помогло ему успокоиться и взять себя в руки. Даже щеки почти перестали гореть. Ята собрался с духом и строго посмотрел на Люпена.

— Ара-ра, он меня поймал, — с наигранным испугом тут же завопил Люпен.

— Хватит паясничать, — оборвал его Ята. — Я арестовал тебя! Сейчас я отведу тебя в участок…

Договорить Ята не успел. Что-то сверкнуло, звякнуло, и пистолет в его руках развалился на части.

В ту же секунду Люпен освободился от наручников.

— Еще не арестовал, но попытка зачетная, правда, Гоэмон?

Самурай появился в пятне фонарного света. Он уже вложил Заниецукен в ножны. Был он по обыкновению невозмутим и загадочен.

Люпен покрутил наручники на пальце, взмахнул рукой и вдруг Ята обнаружил, что его руки закованы в стальные браслеты. Он потрясенно уставился на Люпена.

— А теперь я тебя арестовал, Ятагарасу Горо и намерен провести допрос.

Ята хлопал глазами.

— С пристрастием? — раздался голос из-за его спины, пахнуло табаком и порохом. На плечо опустилась тяжелая рука.

— Не знаю, какие у тебя там пристрастия, Дзиген-тян, но пытки точно будут.

— Ята-кун, ты Люпена не переупрямишь, расскажи ты ему, чего там с Папашей, а то видишь, человек беспокоится.

Ята сжал зубы. От такого наглого поведения банды он был вне себя. Не расскажет он им ничего.

— Ята, Ята, ну зачем ты так, — Люпен покачал головой. — К чему это запирательство. Я ведь все равно все узнаю. Любым способом.

Тут Люпен улыбнулся весьма зловеще.

— Не вынуждай нас быть грубыми, — сурово пророкотал Дзиген и крепче стиснул пальцами плечо Ята.

— Мы тут, прикинь, как у вас, у копов, заведено, добрый и злой полицейский, в смысле — вор. Только представь, каков злой вор, если Дзиген добрый, — усмехнулся Люпен.

— Ты не смотри, что Люпен улыбается, — подключился Дзиген. — Он на все способен, даже на пытки, да, да.

— Вот же упрямый! Просто Папашина школа! — почти восхитился Люпен. — Раз не хочешь говорить добровольно, придется тебя накачать сывороткой правды.

— Влип ты, Ята. Пока не расскажешь Люпену, где его ненаглядный Зенигата, он от тебя не отстанет.

Ята не испугался, скорее он был возмущен, и слегка заинтригован. В пытки он не верил, а вот насчет сыворотки правды такой уверенности не было. Увы, он понимал, что сопротивляться бесполезно.

И вот они пришли в пыточный застенок, который оказался всего-навсего баром, а роль сыворотки правды отводилась виски. Люпен опять шутил. Впрочем, очень скоро Ята понял, что в каждой шутке есть доля правды. Виски и впрямь хорошо развязывало язык.

Наручники Люпен с него снял, усадил рядом с собой, обнимал за плечи, усердно подливал спиртное.

Дзиген с Гоэмоном сидели напротив. Дзиген улыбался насмешливо, но по-доброму, Гоэмон смотрел благожелательно.

От выпитого Ята развезло, и он выболтал Люпену все перипетии с наставничеством и преемственностью. Они вместе посокрушались над нелегкой участью Зенигаты, поругали недальновидного и бессердечного комиссара. Люпен поздравил Ята с почином, Дзиген с чувством хлопнул его по плечу, Гоэмон ободряюще кивнул.

Ята изо всех сил боролся с подступающим туманом. Он чувствовал, что слишком много выпил. Впрочем, висевший на плече Люпен выпил ничуть не меньше. Он пьяно дышал Ята в ухо, что-то бормотал, почти утыкаясь носом в шею.

— Ах, Ята-кун, какой же ты милый, — вдруг умилился Люпен и звонко чмокнул разомлевшего интерполовца в румяную щеку. Щека стала пунцово-красной.

— Люпен, а верни мне картину? — как бы алкоголь не туманил мозг, Ята не забывал о работе.

— Ята-кун, не надо злоупотреблять моей добротой, — неожиданно трезвым голосом ответил Люпен.

— Слушай, Люпен, а может и правда, вернешь ему картину?

— Как можно, Дзиген! Я готов отказаться от украденного только ради прекрасной девушки, а ради мужчины, пусть и такого милого, как наш Ята — ни за что. И вообще, засиделись мы. Папаша небось там волнуется, куда его ученик пропал. Давай, Ята, вставай, и поедем домой.

— Наигрался? — непонятно спросил Дзиген.

— Ага, — хмыкнул Люпен. Он-то своего напарника прекрасно понял.

Ята с трудом поднялся, ноги не слушались. Он попытался уцепиться за Люпена, но тот качнулся, ускользая из рук. На помощь пришел Дзиген.

Они уселись в машину, незнакомый широченный кабриолет. За рулём был Гоэмон, в баре он не пил. Ята оказался на заднем сиденье, между Люпеном и Дзигеном. Почему-то мрачный убийца внушал Ята больше доверия, чем улыбчивый вор. Должно быть поэтому, Ята непроизвольно клонился в сторону Дзигена.

Впрочем, Люпен как будто потерял интерес к интерполовцу. Он молча улыбался, подставляя лицо ветру.

Ята почувствовал себя немного обиженным этим невниманием. В голове шумело от выпитого, на душе был сумбур. Ята подумал о неминуемом разговоре с наставником и тяжело вздохнул.

Дзиген сочувственно похлопал его по плечу.

Ята посмотрел на стрелка с немым вопросом.

— Молод ты еще Люпена ловить, — доверительно сообщил ему Дзиген.

— Да не больно-то и хотелось, — отмахнулся Ята.

— Ай-яй-яй, какое коварство, пил со мной на брудершафт, целоваться лез, — с явно притворным возмущением завопил Люпен. — Какое непостоянство! Нет, только Зенигата мне истинно верен! Только он имеет право меня ловить, так ему и передай!

От обдувающего его ветра Ята стремительно трезвел и наглый вор уже не вызывал никаких чувств, кроме раздражения.

Поэтому ответил он ему резко:

— Сам скажи!

Люпен ничего не успел ответить, потому что к автомобилю бросился тот самый верно-преданный Зенигата. Автомобиль вильнул, чтоб ненароком не сбить не в меру ретивого инспектора и встал.

— Люпен!!! — прорычал Зенигата.

Он уже готов был прыгнуть в машину и защелкнуть на воре наручники, но Люпен опередил его. Он схватил Ята в охапку и швырнул его прямо в руки Зенигате.

— На мое следующее ограбление приходи сам, а не присылай помощника. Не то я и его украду! — проорал Люпен. Он хотел добавить что-то еще, но Гоэмон резко дал по газам, увозя банду в темную ночь.

15

Машину Люпена Зенигата узнал сразу, хотя это был не излюбленный желтый Фиат или Мерседес. Широкий серый кабриолет, в свете фонаря оказавшийся голубым. Он вылетел из переулка и инспектор автоматически зафиксировал: за рулем Гоэмон, что совсем для люпеновской банды не характерно, на пассажирском сиденье сзади — Дзиген, Ята и… Люпен!!! Все посторонние мысли вылетели у Зенигаты из головы, в руке сами собой оказались наручники. Он бросился наперерез автомобилю с криком:

— Люпен!!! Ты арестован!!!

Он уже готов был запрыгнуть в автомобиль и защелкнуть на наглом воре наручники, но из автомобиля вдруг вылетело и рухнуло прямо на него что-то большое, темное, тяжелое и источающее тонкий аромат виски. Зенигата обнаружил, что держит в руках своего пропавшего помощника

— В следующий раз приходи на ограбление сам, а не присылай помощника, — проорал Люпен. — Не то я и его украду!

В голосе Люпена Зенигате почудилась обида. Вор стоял в машине в полный рост, но в неярком свете фонаря Зенигата не мог разглядеть его лица. Казалось, Люпен хотел сказать что-то еще, но Гоэмон резко развернул автомобиль, вор покачнулся и вылетел бы за борт, если бы не вовремя поймавший его Дзиген. В мгновение ока кабриолет скрылся из глаз. Преследовать его смысла уже не было.

— Не обращайте на него внимания, семпай, он пьяный.

— Да уж, — хмыкнул Зенигата и строго поглядел на горе-преемника. — Кто бы говорил.

— Простите, семпай, это все Люпен! Он, он такой… — Ята сокрушенно мотнул головой, не найдя подходящих слов, качнулся и едва не упал.

— Знаю я, — оборвал его инспектор. — Идем.

И Зенигата повел нетвердо стоящего на ногах помощника в его номер. Ята все порывался что-то сказать, но инспектор не желал слушать оправдания. Нет, он совсем не был разочарован или сердит на ученика, наоборот, пытался его утешить, как мог.

— Не расстраивайся, Ята, просто это мое предназначение — поймать Люпена.

Ята взмахнул рукой, покачнулся и наконец-таки смог сказать то, что давно пытался. Вернее даже выпалить:

— Зато я картину спас! Я местами поменял две картины «Венеру» Калевича и «Венеру» мэтра Луи Жаколио. Они почти рядом висели. Так что Люпен не украл Калевича! Вот!

Похвалив ученика за проявленную смекалку, в результате которой Люпен не сумел украсть картину известного супрематиста, пожурив (слегка) за утраченную бдительность при общении с Люпеном и еще раз напомнив, что не его это предназначение — Люпена поймать, Зенигата уложил Ята в кровать и ушел.

На улице было темно, тихо, но спать совсем не хотелось. Может, все еще не отпускало возбуждение от этого долгого дня. Зенигата курил и вспоминал слова Люпена. Угроза была глупая и совсем не угрожающая, но, очевидно, вору было все-таки не все равно, кто его ловит. На Зенигату вдруг снизошло спокойствие. Все было правильно. Приказ комиссара выполнен, Ята попрактиковался в поимке воров, картина на месте, Люпен… Люпен предсказуемо сбежал. А значит, предстоит новая встреча, погоня и их вечный поединок. Зенигата зевнул. Завтра, все это будет завтра. А сейчас пора спать.