Всё, что нельзя отдать (гет)

Вечер был на редкость спокойным. Мягкий свет свечей, приглушённая музыка и аромат травяного чая создавали в «Серебряном драконе» иллюзию уюта, в который трудно было поверить. Седрик сидел у стойки, наблюдая, как официантка аккуратно раскладывает меню на новом столике. Он почти привык к этому — к рутине, к человеческой медлительности. Почти.

Дверь отворилась, пропуская в ресторан мужчину.

Сначала ничего необычного. Простой, даже слишком аккуратный человек. Но Седрик всё же поднял глаза: нечто в походке или взгляде незнакомца сразу резануло его чувства. Он двигался чересчур спокойно, как тот, кто обладал властью гораздо большей, чем хотел продемонстрировать окружающим.

Мужчина прошёл к столику, но, не сев, задержался в зале, огляделся и медленно повернулся к стойке.

— Кажется, мне порекомендовали это место как тихое… — произнёс он. Голос был бархатистым, почти гипнотическим. — Идеальное, чтобы остаться на целую вечность.

Седрик осматривал незнакомца, пытаясь понять, что от него ожидать.

— Ожидайте за столиком, вам скоро должны предложить меню.

— Благодарю, — отозвался гость. — Но если позволите, я бы предпочёл поговорить с вами.

Он подошёл ближе, бесшумно, как будто не касался пола. Седрик напрягся. Где-то глубоко под кожей — внутри — магия кольнулась и затихла, как зверь, учуявший угрозу.

— Моё имя — Саграэль. Я здесь новичок. И, как это часто бывает, чужаку первое время приходится непросто. И, возможно, мне просто показалось, но едва я вас заприметил, я сразу подумал, что именно вы можете быть моей родственной душой в этом вопросе. Человек… которому не по себе в собственной коже.

Седрик напряжённо наблюдал.

— Я не особенно заинтересован в новых знакомствах, Саграэль, — осторожно ответил он. — Особенно из своего старого дома.

Саграэль чуть наклонил голову, будто прислушался к словам с особым вниманием.

— Неужели? Мне кажется, что как раз наоборот, — голос был мягким, звучал так, словно гость виновато посмеивается над собственной оплошностью. — Мне просто близка ваша ситуация. И я ужасно не люблю, когда люди, продемонстрировавшие невероятный потенциал, оказываются незаслуженно ограничены в своих возможностях. Когда даже их собственное тело оказывается клеткой.

Тишина между ними на секунду сгустилась.

— Кажется, вы слишком много разговариваете, — сухо бросил Седрик. — Уже давно пора сделать заказ или уходить.

Саграэль усмехнулся, словно его это ничуть не задело.

— Прошу простить мою болтливость. Когда редко выдаётся повод поговорить с кем-то по душам, за хорошей беседой время летит незаметно.

— Может тогда обсудим тот пергамент у меня на столе? — оборвал его речь Седрик.

Саграэль не удивился — наоборот, будто ждал этого вопроса. Уголки его губ чуть дрогнули.

— Я надеюсь, моя поспешность вас не отпугнёт. Вы вызвали у меня слишком живое любопытство, что я не сумел сдержаться от того, чтобы немедленно не связаться с вами. 

Седрик не ответил. Он ждал продолжения, но держал дистанцию.

— Иногда кажется, что уже всё потеряно, — продолжил Саграэль, — Но это не более чем заблуждение. И жизнь может ещё сама предложить возможность вернуть былое. Снова ощутить себя тем, кем был рождён. А не кем, тебя сделали обстоятельства.

Седрик сжал пальцы на чашке.

— Только вот у любого соблазнительного предложения есть своя цена, — проговорил он. — А последнее, чего я хочу, — это однажды проснуться и ощутить, как чей-то поводок затягивается у меня на шее.

— Это делает вас умнее многих. И всё же… я не прошу многого. Я бы и сам не доверился слишком заманчивым речам, — мягко возразил гость. — Но я всего лишь неравнодушный наблюдатель, сочувствующий тем, кто был истинно верен своим идеалам и незаслуженно оказался в скованном положении. 

Он говорил почти с сожалением, но в голосе чувствовалась подспудная сила — ровная, уверенная, древняя.

— Поэтому и предложение у меня не менее скромное: небольшой ритуал. Его действия хватит всего на час. Это не полное возвращение, нет. Но достаточно, чтобы ты вновь ощутил, как гибкость возвращается в твои движения. Как остро чувствуется каждый звук, как зрение пронизывает темноту, как тело подчиняется без промедлений. Не вся сила — лишь её отблеск. Но этого хватит, чтобы вспомнить, кем ты был… и как сильно скучал по этому ощущению.

Он достал небольшой камень — гладкий, чёрный, как капля масла. Положил его на стойку.

— Когда будешь готов — просто прикоснись с мыслью, что всё же решился. Я услышу.

Саграэль сделал полшага назад, но его взгляд оставался прикован к Седрику.

— Ты ведь скучаешь по своей истинной природе, не так ли?

Он развернулся и ушёл, не оборачиваясь. Только колыхнулась в воздухе едва уловимая волна магии — и пропала.

Седрик остался один, глядя на кристалл. Он не тронул его. Не позволил себе.

Но он всё ещё чувствовал: в его присутствии кожа чесалась, будто вспоминая, какой она была — чешуйчатой, сильной, живой.

* * *

Во дворе за рестораном стояла тишина, нарушаемая лишь стуком мебели. Седрик и Хай Лин выставляли столы и стулья на летнюю террасу: скоро должен был начаться вечерний поток гостей. Солнце мягко скользило по крышам, воздух был наполнен запахами еды и горячего асфальта. Обычный, ничем не примечательный день.

— Почти готово, — сказала Хай Лин, ставя последний стул. — Остались только фонарики и скатерти.

Седрик молча кивнул. Он как раз выравнивал столы, когда услышал знакомые шаги. Из ресторана вышли Вилл и Тарани: у одной в руках коробка с фонариками, у другой аккуратно сложенные тканевые свёртки.

Рыжей Стражнице хватило ума не поднимать вопрос их столкновения в Лабиринте и благодаря этому находиться с в её обществе было даже сносно.

— У нас всё по плану, — сказала Вилл, прищурившись от солнца. — Сейчас развесим это и…

Мир содрогнулся.

Не звук. Не свет. Просто… ощущение. Как дрожание на кончиках пальцев. Седрик замер, чувствуя напряжение в пространстве. А потом это случилось.

Портал открылся быстро и бесшумно, словно кто-то разрезал воздух тонким ножом во внутреннем дворе. Из рассечённой ткани реальности вырвался первый вепрь — массивное существо с толстой шерстью багрового оттенка и клыками, похожими на кривые кинжалы. За ним второй. Третий.

— Это что ещё за бешеные свинки, — воскликнула Хай Лин, едва успевая увернуться.

Седрик прыгнул вбок, укрываясь за перевёрнутым столом. Первый вепрь снёс всю переднюю часть террасы, как игрушечную. Столы летели в воздух, кресла ломались с хрустом, ткань рвалась на клочья.

Вскоре вепрей выскочило уже не меньше десяти. Разогнавшееся стадо мчалось напролом, не разбирая пути.

— Сейчас загоним их туда, откуда они пришли, — Вилл выхватила кристалл. — Стражницы: мы едины!

Сердце Кондракара взмыло в воздух и в следующий миг её накрыла яркая вспышка. Свет вырвался кольцом и зацепил Хай Лин и Тарани, их силуэты будто на мгновение растворились в сиянии, а затем вернулись, уже в образах Стражниц, с потоками энергии в волосах и мерцающими знаками стихий на груди.

Седрик привычно прикрыл глаза ладонью.

«Идеально, — подумал он сквозь стиснутые зубы. — Надо же было до такого докатиться».

Хай Лин окружила территорию ресторана вихрем, не давая вепрям вырваться наружу.

Вепри с визгами заметались, круша всё без разбора. Столы летели в воздух, кресла ломались с хрустом, ткань рвалась на клочья. И смотря на это из-за своего ненадёжного укрытия единственное, что чувствовал Седрик, было не страхом.

Это была ярость. Они ломали его террасу. Его порядок. Его работу.

В нормальной форме мне бы хватило одного удара хвоста, — пронеслось в голове. — Один взмах и эта груда мяса уже летит обратно в портал.

Он сорвался с места. Не потому что хотел спасти людей — в целом, ещё даже никто не успел зайти. А потому что это была его территория, и никто не имел права превращать её в руины.

Он прыгнул вперёд, стараясь сбить с курса ближайшего вепря. Попытался использовать остатки ловкости, вскарабкаться на стойку, обрушиться сверху, как делал раньше: быстро, точно. Но движение вышло неловким. Медленным. Неестественным. Рука соскользнула. Он не успел отреагировать.

Удар сбил его с ног. Один из зверей задел бок клыком, и тело обожгло болью. Седрик рухнул на землю, глотая воздух. Мир размывался, гудел в ушах, дрожал.

Вепрь снова завизжал и развернулся прямо на него.

И вдруг тень, голос, движение.

— Седрик!

Это была Вилл. Без брони из магии. Только она и её инстинкт.

Она врезалась в бок вепря с размаху, сбив его с курса. Достаточно, чтобы выиграть секунду. Секунду, за которую Тарани успела обрушить перед мордой зверя огненный шар.

— Держись! — крикнула она, притормозив в воздухе.

Седрик сжал зубы. Он не издал ни звука, хотя каждый нерв вопил. Куда хуже было другое: он упал, он ошибся, и его спасли. Ему не хватило силы, скорости, чешуи. Не хватило самого себя.

А Вилл уже была на ногах, отдавая команды:

— Тарани, молодчина, а теперь держи зверюгу правее! Хай Лин, сжимай ураган! Мы почти их развернули!

Магия пульсировала в воздухе. Стражницы действовали как единый механизм: уверенно, слаженно.

Седрик медленно поднялся, опираясь на стену. Рана жгла, дыхание сбивалось. Но он стоял. Пусть даже дрожал от боли, но он стоял.

Портал схлопнулся с последним всполохом света, засосав внутрь последних двух упрямо сопротивляющихся вепрей. Во дворе воцарилась тишина, нарушаемая только тяжёлым дыханием.

— Мы это сделали! — Хай Лин закрутилась в воздухе и опустилась на землю с широкой улыбкой.

Тарани облегчённо выдохнула:

— Без жертв, без глобальных разрушений… это была почти идеальная операция.

— Почти, — хмыкнула Вилл, разглядывая остатки террасы. — Но хотя бы всех обратно загнали.

— Честно говоря, мне довольно давно хотелось размяться, — улыбнулась Хай Лин.

Они переглянулись и рассмеялись. Победа была настоящей. Лёгкой, быстрой, даже весёлой. Почти как в старые времена.

Никто не заметил, как Седрик, не проронив ни слова, скользнул в сторону. Он двигался медленно, стараясь не прихрамывать, не прижимать бок. Прокрался мимо мусора, обломков и остатков ужаса и нырнул в дверцу, ведущую наверх.

В комнату. Подальше от глаз. Где можно наконец осесть, сжать рану и не притворяться.