Эшли (джен)

Собрание комиссии по спорному вопросу решили отложить, так как нечего было Грэхэма перед матчем чем-то лишним грузить. У него там вовсю составлялись схемы защиты, хитровыебанные атакующие маневры и все прочее, сопутствующее такому серьезному предприятию, как игра с Гриффиндором. Эш и Трейс во всем том не шибко разбирались, а Роджер и Теренс неинтересно рассказывали, так что девочкам оставалось проникаться атмосферой. Забавная вообще с квиддичем выходила история в компашке: при подготовке к матчам с Хаффом и Гриффом Грэх и Родж чуть ли не спали в одной кровати, совместно продумывая всякого рода нюансы, а вот перед совместными матчами парни прямо-таки сторонились друг друга. Коллинз не бралась эти странные взаимоотношения осмыслять, а временами и вовсе на участие парней в командах смотрела с сожалением — из-за этого ставки их ангажированная компания организовать не могла и мимо со скоростью снитча пролетали горы галлеонов.

Подготовка к матчу главных соперников школы шла полным ходом: тут вам и нападения в коридорах, и подставы в тихой библиотеке, и даже открытые столкновения во дворах. Атмосфера здоровой межфакультетской вражды накалялась, и слизеринцы предусмотрительно по одному не ходили, в том числе и почти слизеринская компашка Коллинз. Так вот и напоролись впятером как-то раз не на кого-нибудь, а на самого обнесенного Маклаггена. Тот не просто обиды с прошлой дуэли не простил, но и имел некоторого рода подозрения относительно пропажи дорогого артефакта, которые своими скупыми мозгами объяснить не мог, но когда гриффиндорец в чем-то уверен, разумные доводы уже не требуются. Встретились они с Кормаком и еще тремя гриффами в коридоре у кабинета заклинаний, и была в том какая-то особенная ирония, так как заклинания обещали посыпаться, как из рога изобилия.

— Глядите-ка, это же банда нищих ублюдков! — поприветствовал недругов Кормак, хотя сейчас в компании с Кеннетом Таулером не ему было такое болтать.

— Банда нищих ублюдков? — весело переспросил Роджер. — Вам как, ребят? По-моему звучит! Пора патентовать название, — он видимо пытался свести все к шутке, но у гриффиндорцев настрой был решительный.

— Думаете, я не знаю, кто у меня омут украл, суки драные? — и, говоря это, он ой как недобро покосился на Эшли и Трейси. — Я может доказать не могу, но отомстить труда не составит, — и у всей его сраной компашки в руках замаячили палочки.

— Что, очередной повод отправить вас в Больничное? — хмыкнул Грэх, тоже выхватывая палочку, оглядываясь и явно без удовольствия подмечая, что профессоров и даже Филча рядом нет, а значит никто их сейчас не побежит тормозить.

Он не любил, когда в таких вот моментах Эш и Трейс участвовали. Родж и Тер спокойно относились к вовлечению в конфликт девчонок, полагая, что те в дуэленге не сильно-то отстают. С Маклаггеном тоже частенько, как вот и сейчас, ходила Алисия Спиннет, хотя с ее габаритами девочкой ее назвать можно было только условно. Монтегю же в этом плане был чуть из другого теста — он считал, что драки, даже магические, не про девочек, и ту же Спиннет никогда вне поля для квиддича не трогал, чем сука периодически пользовалась. Грэхэм вообще грубость к девушкам только на поле себе позволял, в целом справедливо считая, что раз девчонки сами в игру полезли, то там уж нечего жаловаться. А вот Эш была убеждена, что если кто-то жаждет получить пиздюлей, грех тому не помочь. Сама она так откровенно, как Маклагген сейчас, ни за что бы на потасовку не нарывалась, предпочитая врагов травить и втихую проклинать. Но в том и была разница слизеринцев и гриффиндорцев, что последним до горения в одном месте периодически требовалось именно в сражении себя показать и свою правоту утвердить.

Пока с обеих сторон посыпались традиционные выкрики нецензурной брани, компашка Коллинз перестраивалась в заученную за долгие годы битв в коридорах Хогвартса позицию: парни впереди, как более опытные, а Эш и Трейс сзади на подхвате. В центре первого ряда всегда вставал Грэх, так как щиты он наловчился выплетать большие по площади, чтоб разом всех прикрывать, да и действенные модификации Протего любил. Родж и Тер были пошустрее и коварными невербальными прикладывали будь здоров. Девочкам отдавалась творческая свобода, которую те последний год стали часто пользовать на всякие особо мерзкие проклятья, как и подобало змеюкам подземельным. Эшли никогда этих гриффиндорских загонов про честную драку не понимала, потому в свое время вместе с Данбар в Дуэльный и не вступила. Глупость же, имея возможность победить, ограничивать себя какими-то там правилами!

Дружки Маклаггена между тем тоже перестраивались, только в их случае богатенький предводитель ставился в центре защиты, так что выходил своеобразный клин с Таулером в наконечнике и Спиннет и Джеффри Хупером — главным подпевалой Кормака и его тайным любовником, согласно бесконечным шуточкам друзей Эш — по бокам. Противники, в общем-то, были известные. От Спиннет ничего особо серьезного ожидать не стоило: просто стабильные Ступефаи да Экспеллиармусы, изредка невербальные, и средненькой мощи Протего, которые и Эш с Трейс вполне себе могли пробивать вдвоем. Хупер был докой в щитовых чарах, так что его порой и парни на пробитие брать не решались. Таулер и Маклагген же представляли собой образцовых взрывных гриффиндорских засранцев, которые на эмоциях выдавали заклинания такой силы, что им и темная магия для убийства противников не требовалась.

Вот обе группки отругались положенное неуставным кодексом школьных потасовок время и вместо нецензурщины по коридорам стали раздаваться заклинания и грохот чар, а стены ежесекундно озарялись яркими вспышками. Таулеру опыт уголовщины явно пошел на пользу, и он теперь невербальные применял через раз да такой силы, что первое время Монтегю только щитами и занимался. Девчонки позади предусмотрительно ему в том помогали, ведь и Маклагген — пироман сраный — из-за спины дружка сыпал бесконечными Конфринго. Спиннет и Хупер тоже вынужденно сосредоточились на защите, так как Хиггс частил как не в себя не особо сильными, но подлыми заклятиями.

Старший Дэвис тем временем явил свою боевую трансфигурацию и вовсю пользовал сам коридор школы. Ровена Роджером бы гордилась… Алая четверка знатно охуела, когда пол под их ногами принялся дрожать, местами вытягиваться в какое-то подобие рук и хватать этими руками львят за лапки. Конечно, сил у Роджа хватало на одну-две руки максимум, но там, где плохо работала трансфигурация, хитрюга всегда прикрывался иллюзиями, в чем был истинным мастером. И разберешь разве в пылу сражения, какие из десятка рук настоящие? Из-за этого в моменте Спиннет сбилась, чем тут же воспользовался Теренс — пальнул в ее сторону невербальным Силенцио и на время вывел ее из битвы.

Пока тугодумный Кормак соображал, как помочь подружке, Кеннет в одиночку стал представлять меньшую угрозу и Эш переключилась на атаку. Пробить щит Хупера она не мечтала, зато отлично понимала, что он его перед собой выставляет, не заботясь о тылах. Недавно, засиживаясь за трудами Зигмунта Баджа, Коллинз наткнулась на занятную модификацию Аква Эрукто. Прямого урона заклятьиеце не наносило, но в связке грозилось быть очень даже результативным. Закончив с вербальной формулой, Эшли послала в воздух над гриффиндорцами струю далеко не водицы — из палочки девчонки стала изливаться густая темно-зеленая субстанция, которая, попадая на кожу, никаким очищающим не бралась и смердела как троллья кровь. Самое приятное в жиже было то, что при контакте с некоторыми заклинаниями она выдавала эпичные реакции. Опасная слизь внесла разлад в только подсобравшуюся группку львят, и те вместо обороны принялись сыпать заклятиями без разбору.

Теперь на щитах сосредоточилась вся компашка Коллинз, так как гриффы в ярости — это та еще боевая машина. Только вот ярость надолго не растянешь. Когда общий щит пятерки уже заметно накалился и грозился в любую секунду треснуть, силы львят пошли на убыль. Тут же включились Тер и Родж, и даже Грэхэм перешел на атаку, так как тоже имел желание не просто щитом стоять, но и показать оборзевшим гриффиндорцам их место. Под таким напором годриковы детки принялись отступать. Но в этот самый момент, когда исход боя уже казался разрешенным, позади слизеринцев раздалось писклявое Инкарцеро, а в следующий миг Эш и Трейс, чьи лодыжки обхватила веревка, повалились на пол. Путы протащили их пару метров в направлении к Викки Фробишер — еще одной гриффиндорской суке, неизвестно откуда выпрыгнувшей.

— Левиосо! — мерзенько улыбаясь, протянула она, и две слизеринки взвились в воздух, окончательно теряясь как в пространстве, так и в ходе сражения.

А им-то хорошо было бы не теряться, а продолжать хоть как-то помогать парням, пусть и в подвешенной позиции. Вот только первым и инстинктивным их движением стало подхватывание задирающихся юбок. Девочки такие девочки. Спинет ловко отправила в раскачивающихся под потолком противниц Экспеллиармус. Стерва не зря была охотницей в квиддичной команде — метко попала в Эшли. Трейси секундой позже обезоружила все та же Фробишер. Лишившись прикрытия девчонок, пошедшие в разнос Монтегю, Хиггс и Дэвис сразу же отхватили по яростному заклинанию от открывших второе дыхание гриффиндорцев. Роджера с такой силой откинуло маклаггеновскойе Экспульсо, что он впечатался в стену со страшным звуком и ошалело осел. А Таулер полоснул по Грэхэму и Теренсу веерным Бонс Картео, буквально ломая парням ноги. Каких-то тридцать секунд и пятерка полностью была выведена из боя.

— Ублюдок сраный! — в бешенстве заорала Эш, поверх истошных криков Монтегю и Хиггса, а Трейс даже выкрикнуть ничего не успела — их обеих приложили Силенцио.

— Я бы не затыкал твою грязную, попользованную всем Хогвартсом пасть Коллинз, — заговорил Маклагген, неспешно подходя к висящим девчонкам и бесцеремонно перешагивая при этом Монтегю и Хиггса, которых к тому моменту просто обездвижили Петрификусом, — если бы думал, что ты способна что-то рассказать про мой омут. Но я полагаю, никто из вас не расколется даже под пыткой. Однако мы не звери какие-нибудь, — он так переглянулся с Кеннетом, что оба выглядели именно как ебаные животные. — Если вдруг все же надумаете признаться, шлюхи слизеринские, подайте сигнал, и мы притормозим, — после этих слов в Эшли полетел Фурункулюс.

В основном развлекаться проклятиями взялись Маклагген и Фробишер, так как остальная троица безрезультатно старалась избавиться от слизи, что выплеснула на них Коллинз. Периодически матерясь на все лады, на слизеринок срывался и Таулер, чьи заклятья были самыми неприятными. Но горячность гриффиндорцев все же вышла им боком. Экзекуция не продлилась и пары минут, как в коридор вслед за Малфоем внезапно выбежала вся слизеринская команда по квиддичу. Замыкала шествие этой натурально взбешенной своры Индия Гамп, нараспев лишая Гриффиндор прямо-таки неприличного количества баллов. От непосредственного воздаяния спасло гриффиндорцев только то, что те быстро бегали, так что их только на излете цепанули некоторые из проклятий Пьюси, Уоррингтона и Блетчли.

Конечно, позднее кара ублюдков все же настигла, так как не только Снейп пришел в бешенство, увидев, что сотворили с его воспитанниками, но и обычно добродушный Флитвик покраснел от ярости во всю свою гоблинскую помесь после чуть приукрашенного рассказа кристалльно честного рейвенкловского старосты. Выслушав совместный доклад от Дэвиса, Монтегю и Гамп оба декана покидали Больничное крыло с таким видом, что Маклаггену и его бедовой компании впору было выбирать себе надгробия. И было за что, в общем-то. Если Роджер и отделался легким сотрясением, то вот Теренсу и Грэхэму предстояло проводить ночь в мучительном сращивании поломанных костей, а у второго, между прочим, матч был уже на носу. Повезло еще, что их именно Петрификусом окончательно нейтрализовали, так что переломы не усугубились прочими травмами.

Но сильнейшее впечатление на деканов Рейвенкло и Слизерина произвело то, во что блядские гриффы превратили за пару минут малышек Эш и Трейс. На людей они обе походили слабо, скорее на извращенные экспонаты из коллекции чернушного химеролога. Коллинз вся была покрыта кровавыми нарывами, из которых то и дело вылезали пурпурные колючие перья, волосы у нее повылезали так же, как и ногти, а язык распух до такого состояния, что рот закрыть было невозможно. Трейси же вся распухла до формы почти идеального шара и покрылась при этом жесткой собачьей щетиной грязно-рыжего цвета, а ее красивые зеленые глаза были теперь больше похоже на переваренные желтки. Помфри ужасалась, ругалась и экстренно пыталась хоть как-то облегчить страдания девочек, прикрыв на первое время их неприглядный вид за ширмой.

Поначалу в Больничном стояла лютая суета, крики и ругань. Попеременно заявлялись и вездесущая любопытствующая Амбридж, и желающая лично убедиться в повинности подопечных МакГонагалл. Спраут тоже зачем-то заглянула, хотя Хафф в истории никаким боком замешан не был. Ей-Мерлин, для полного набора только лично Дамблдора не хватило! Каким-то чудом проскочил гриффиндорский мелкий гаденыш Колин Криви со своей мерзкой камерой, так что Эшли и Трейси уже ожидали свои соблазнительные фотографии на утро у всей школы. Потом, как с первой помощью Помфри закончила, потянулись неравнодушные. К Роджу неостановимым потоком текли и родные рейвенкловцы, и сердобольные хаффлпаффцы, и даже рыжие гриффиндорские близнецы явились, но долго не задержались, так как их погнали за шуточки над Эш и Трейс.

К девочкам тоже подружки забегали. Сестренки Патил навестили и наперебой заявляли, что Маклагген свое еще получит за такой не джентельменский поступок. Потом Фей зашла, и хорошо, что Помфри в этот момент отлучилась, так как Данбар, увидев состояние Коллинз и Дэвис, излила страшнейший поток отборной нецензурщины в адрес софакультетчиков. Сьюзен Боунс заскочила и тихонько передала Трейси, что ее Захи жутко волнуется, но под очи сурового Роджера прийти не решился. Даже Паркинсон и Булстроуд зашли, явив свое сдержанно-аристократическое сочувствие и — о чудо — без единой насмешки. Но главными посетителями, что засели надолго, стали члены квиддичной команды, разумеется.

— И мы как увидели, что их там пятеро — поняли, что втроем соваться не вариант — гордо распуша свой павлиний хвостик, рассказывал Малфой, выступая перед спасенным капитаном. — Винса я оставил караулить, а мы с Грегом побежали за остальными.

Малыш Драко прямо сиял от того, что оказался предводителем группы спасения, да еще и так удачно нагрел ненавистный львятник на дроченые камушки. Его верные големы тоже сидели рядышком с видом героев былых легенд. Все трое, кажется, действительно были рады, что оказались полезны своему полукровному капитану. Все же, какие бы там ни одолевали их предрассудки, но Грэх был отличным, незаменимым даже игроком для сборной, а Гриффиндорцы были идейными врагами. Пьюси и Блетчли так и вовсе переживали всей душой и за дорогого главнокомандующего, и за старого приятеля Теренса, и за несчастных младшеньких девочек, на которых до сих пор после всех стараний школьной целительницы без слез было не взглянуть. Один только сдержанный Уоррингтон стоял чуть поодаль, словно страж этой посиделки.

— Повезло, что с Уоррингтоном и Пьюси еще и Гамп была, так что не видать теперь Гриффиндору кубка школы даже в самых смелых фантазиях! — продолжал свою восторженную речь Драко. — Все пятеро идиотов, как я слышал, засели в гриффиндорской башне и боятся показаться Снейпу. А еще, поговаривают, что у Спиннет, Таулера и Хупера какие-то страшные кожные болезни пошли. Вроде в них ребята-то не особо сильное что-то посылали, а случилась какая-то странная реакция.

— Эфо я ф них пау… — Эш на этом оставила попытку похвастаться, с чем там случилась реакция, так как язык ее хоть и стал помещаться во рту, но до внятной речи было еще далеко.

— Если честно, Коллинз, — гаденько усмехнулся Малфой, — с такими коммуникативными способностями ты мне больше нравишься.

— Ну-ну, Драко, — пожурил его Роджер, который даже с перевязанной головой умудрялся изображать серьезный вид старосты, — взялся быть героем-рыцарем, так уж и к пострадавшей даме относись с сочувствием и уважением. Где твое аристократическое воспитание в конце-то концов?

— Тоже мне, дама, — чуть смутившись, отмахнулся серебряный принц. — Главное, чтобы Грэхэм к матчу поправился. Для полного унижения Гриффиндора осталось только их обыграть. Но там дело за многим-то не постоит — у них горе, а не команда теперь.

— У них все еще Джонсон и близнецы, — коротко возразил до того молчавший Уоррингтон.

— И Поттер, — обернувшись к серебряному принцу, язвительно заметил Пьюси. — Думаешь, обойдешь его в этот раз?

Малфой уже надулся, видно готовясь выдать свою привычную оправдательную тираду про то, что любимчику директора подсуживают на каждом углу, но тут в разговор командным голосом вклинился Грэхэм:

— Обойдет, — решительно заявил он, и Малфой тут же вновь засиял солнышком — он вообще, по правде-то говоря, маловато от команды похвалы получал. — Пока я тут отлеживаюсь, отработайте с Майлзом ту подлянку у колец, которую Драко на последней тренировке предложил, — деловито стал распоряжаться Монтегю. — Касс, ты за главного, — кивнул он Уоррингтону. — Эд быстрее всех, так что он за Поттера будет. Не забывай, — повернулся он к Пьюси, — что Поттер в моменте конченный гриффиндорец, так что когда мозги будут стопорить, лети на кураже. А ты, Май, помни, что это не Поттер, — глянул он на Блетчли, — так что не шибко прикладывай. Винс, Грег, что там по зельям?

— Индия подобрала, что нам подходит, — активно закивал Гойл. — Даже побочные эффекты уже не страшные, если верно выдерживать диету за несколько дней.

Вот тут надо, конечно, объяснить, что зелья на матчах официально не запрещались, а что не запрещено, то пользуется вовсю и всеми. Раньше ежегодную победу Слизерина во многом обеспечивала гениальная Джемма Фарли — любимица Снейпа и гений стимулирующих отваров. Как та выпустилась, команда значительно просела, да еще и гениальный Поттер появился, которого вообще неизвестно чем перед играми пичкали, может и Феликсом. Гамп до Фарли не дотягивала, так как душа ее, по родовой памяти, видимо, лежала к трансфигурационным смесям, но ради факультета очень старалась. Да и в помощники к ней вечно кто-то набивался. Все же влияние декана было не слабым, и в зельеварении воспитанники Салазара преуспевали больше, чем прочие студенты. На то Монтегю тоже делал определенную ставку.

Между игроками тем временем завязалась оживленная дискуссия на предмет предстоящего матча, словно они не в Больничном крыле были, а в раздевалке на стадионе. Эш с удивлением отметила, что не только немногословный Кассиус что-то активно высказывал, но и Грег с Винсом, в чьих умственных способностях она с первого курса сильно сомневалась. И, что самое удивительное, никому рот не затыкали и давали высказаться. Коллинз отлично знала, что малыш Драко обычно своим подручным здоровякам такого не позволяет, а тут нате — говорят со всеми на равных. Может, не такие они и дебилы? Грэх вот Винса вполне себе серьезно слушает и даже обсуждает что-то, хотя в тему беседы девчонка уже не вникала, только общим настроением проникалась.

Эшли сейчас очень нравилось, как Грэхэм выглядел в роли капитана: вылитый раненый полководец из американского боевика, что отправляет своих парней на решающую миссию. Флинт вот никогда со стороны таким не казался — сплошные требования, доебы и припадки бешенства в стиле Снейпа. Его даже чистокровные однокурсники Деррек и Боул ненавидели, что тут говорить? А Грэх умудрился не просто себя зарекомендовать, как хороший охотник, но и уважение всех этих зазнавшихся аристократов заслужить, как капитан. Вот и гаденыш Малфой, открыв рот, слушает сейчас своего предводителя. Эш гордилась и, переглянувшись с Трейс, Роджем и Тером, поняла, что те тоже другом гордятся. От такого даже гадостные ощущения после проклятий сучьих гриффов прошли и приятная теплота по телу поползла — зелья Помфри стали вовсю работать. Надо будет потом разузнать, что такое там мешает сердобольная Поппи, эффект-то, надо сказать, не слабый.

* * *

Когда пару часов спустя квиддичная команда отбушевалась и, получив наставления, удалилась, а за окном совсем уж потемнело, пятерка друзей к импам послала порядки школьной целительницы и, сдвинув кровати, трансфигурировала их в одно дружеское лежбище. Вернее, Теренс трансфигурировал, так как Роджу с больной головой колдовать запретили, а следующим в списке гениев шел Тер. Впереди у Монтегю и Хиггса была ночка под костеростом, который обычный перелом вылечил бы за пару часов, а вот после заклятья мучения обещали продлиться не меньше суток. Спать под этим делом было трудно даже со всеми облегчающими отварами заботливой Помфри, так что Дэвисы и Коллинз собирались стойко поддерживать друзей в их не легком испытании.

Поначалу, разумеется, в который раз перетерли косточки Маклаггену и компании, наперед выдумывая изощренные планы мести. Потом вспомнили про Забини с Ноттом и их выгодное предложение, раз уж такая удобная ночка разговоров выпала. Взвесив все «за» и «против» решили угостить богатеньких мальчиков глубинами воспоминаний через недельку, предварительно взяв Клятву молчания. Штука слабее Непреложного, но тоже скорее подохнешь, чем нарушишь. А потом пошли разговоры за жизнь, учебу и, что началось с прошлого года, но все еще было в новинку, за политику.

— Думаете, Дамблдора турнут с поста директора так же, как из Визенгамота? — поинтересовалась Трейс, укладываясь под боком у братишки.

— Думаю, старик поимеет Министерство, Визенгамот и лично Фаджа во всех позах, — хихикнул Роджер и почесал сестренку за все еще мохнатым ухом.

— Ну не знаю даже, — потягиваясь, протянул Теренс, который лежал в ногах у Дэвисов, а свою срастающуюся ногу покоил на паре подушек. — Дамблдор, конечно, гений, но совсем не как политик. Он скорее военачальник, — зевнул парень и спустя выдержанную паузу продолжил. — То есть если не брать даже Сами-Знаете, Альбус нихуя не умеет в долгосрочную перспективу, как мне кажется. Вот нахуй он Гриндевальда остановил в свое время?

— Чтобы мы могли родиться? — Грэхэм даже на локтях приподнялся, и только-только удобно устроившаяся у него на плече Эш забурчала. — Дружок, моего деда и бабку ебнули бы за связь с маглами, если бы Гриндевальд победил, как и матушку Дэвисов. Твоего отца маглорожденного отправили бы в приют, предварительно ебнув его родителей, и у Эш с ее мамашей также. Ты случаем программу великого Гриндевальда не позабыл?

— Ты про ту программу, что они вместе с гениальным Альбусом в своем зеленом и полном максимализма юношестве составили? — повернулся к другу Хиггс, отчего Дэвисы под боком у Коллинз тоже недовольно зашебуршили. — Я нашего многоуважаемого директора обвиняю в том, что он, когда понял минусы этой их подростковой придумки, вместо того чтобы осадить Гриндевальда и внятно пояснить ему за темные стороны радикального движения, сам взялся вопрос решать радикально. Нахуй война, когда есть разумная кооптация? — он вскинул вверх палец, словно познал все секреты вселенной.

— Если бы он с Гриндевальдом провел работу над ошибками и его террор свел к мирным реформам, мы бы сейчас жили в светлом мире единения магов и маглов без всяких Статутов. Но старик решил просто силой задавить дружка и настроил против себя ебаную половину Европы, чем теперь Фадж, а вернее те, кто платит Фаджу, и пользуются.

— Очень сомневаюсь, что светлое единение магов и маглов возможно, — усмехнулась Эшли, хотя не особо любила встревать в эти исторические дебаты парней. — Вот кто по итогу был бы главный? Маглы со своим ядерным оружием нихуя бы не согласились быть вторыми, — она столько бибисишных фильмов на летних каникулах с матушкой про ядерку посмотрела, что не сомневалась ни на секунду, что магловские вояки без промедления ебнули бы по Хогвартсу, а Ильверморни взяли бы штурмом с применением всякого химического.

— Равный парламент! — одухотворенно предложила в ответ Трейс.

— Грязнокровная планетарная монархия! — креативно поддержал ее Роджер.

— Да ну вас, — закатил глаза Теренс. — Я же серьезно.

— Серьезно про вашу скуку историческую будете в тематическом кружке разглагольствовать, — Трейси села и потрепала Хиггса по светлым волосам. — На ваше счастье, его не прикрыли.

— Согласна, нахуй дни минувшего, — Эшли выдернула перышко со своего локтя и принялась водить им по здоровенной ручище Грэхэма. — Как насчет войны предстоящей? — она это спросила как бы в шутку, хотя мысли в эту сторону все чаще поворачивались совершенно серьезно. — Как думаете, полный пиздец?

— Говорили же уже, — пробурчал Монтегю, вяло отмахиваясь от щекотки.

— С тобой говорили, — не отступала в своем нападении пернатая Коллинз. — Хочу мнение остальных послушать, — особенно загорелось желание после бесед с Поттером, стоило заметить.

— А, так вот о чем вы там болтаете, когда в темных классных комнатах уединяетесь? — ехидно хохотнул Родж. — О судьбах мира сего! О возвышенном!

— Не такое уж возвышенное, как мне кажется, — совсем без смеха сказал Теренс. — Если Тот-Самый правда вернулся — нам пизда. Тут даже нечего распинаться, как с относительно разумным Гриндевальдом. Сами-Знаете психопатом был еще до кончины, а что там с того света вернулось, одному Мерлину известно. Некромантия и разумность редко сочетаются.

— Вот так заявление! — Эш нехило удивилась тому, что мнения старших друзей радикально отличались. — Так что, примыкаем к Поттеру и его кружку начинающих героев?

— Нахуй надо, — хмыкнула Трейси, поежилась и повернулась к подруге. — Вот уж что точно подписывает тебе смертный приговор, так это тесная связь с Поттером. Не деловая! — тут же спохватилась она, поминая недавно наметившиеся контакты. — Но вот вся эта его компашка по сопротивлению… их же в первой сотне и порешают, если что-то серьезное начнется.

— Так думаете, он реально возродился? — Хиггс спросил таким тоном, что всякая веселость у ребят испарилась как от умелого Эванеско, и возня на лежбище замерла.

— Не думаю, что Поттер врет, — честно призналась Эшли.

— Да и Дамблдор, каким бы ни был, после смерти Диггори не врал и не придумывал, — Роджер сильнее приобнял сестренку. — У нас же на факультете пиздец заморочились: как только ни пытались смерть Седрика объяснить, но самой стройной выходит именно что версия Поттера! Кто-то охуенно вмешивался в Турнир Трех Покойников изначально, да только покойником должен был стать именно золотой мальчик. Подумайте сами, — оживился он, разгоняя их рейвенкловскую версию за авторством явно старших курсов, так как среди младших сторонников Поттера как-то не наблюдалось. — Четырнадцатилетний против совершеннолетних! Именно ему выпала хвосторога! А тащить четверокурсника в Черное Озеро? Да это же натурально его хоронить! Все, что в лабиринте было — отчаянная мера, как мне кажется. Малыш Гарри не желал дохнуть, и его зложелатель пошел в грязную, что затронуло Крама и милашку Флер, а под занавес и Диггори.

— А возрождение Того-Самого тут каким боком, мыслитель? — поинтересовался Теренс. — У Поттера и без того много ненавистников. Может папочка Драко раскошелился на устранение конкурента своей звездочки?

— Слухи-то ходят, — старший Дэвис глянул на лежащего в ногах друга. — Кстати, не поделишься последними?

— Ну стали заметнее некоторые темные личности, — пробурчал Хиггс. — Это вполне себе объяснимо. Сколько лет уже прошло-то? Папаша Грэха уже и не помнит тех фамилий.

— Это каких? — встрепенулся Грэхэм, как его помянули.

— Да кузен нашего Роули всплыл недавно и Кэрроу, брат с сестрой, впервые за эти годы засветились, — принялся перечислять Тер фамилии, которые у Эшли в сознании только туманные отклики вызывали. — Ну и Эйвери с Селвинами засуетились сильнее обычного.

— Вообще не понимаю, о ком ты говоришь, — прямо сорвала с языка у Коллинз Трейс.

— Серьезно? — хохотнул ее старший брат.

— Роули ладно, — поддержала подругу Эш. — Там и по ебанату Торфинну все понятно. А остальные кто? Я вроде первый раз слышу. Главные звезды, вроде Лестрейнджей, в Азкабане же сидят.

— Да эти психи конченные, понятно, — Монтегю обернулся к подружкам. — Их свои же выкупать не стали, потому что нахуй надо. А Кэрроу — Амикус и Алекто — знатные садисты конца той войны, — принялся объяснять Грэх, явно поминая рассказы своего отца. — «Круциатус» у них, наверное, вперед «мама» и «папа» в детстве было сказано, но они разумно как в воду канули после пропажи Его Темнейшества. Эйвери — ебучие боевики, против которых и спец отряд авроров не вывозил. Старший исчез еще за пару лет до падения Того-Самого…

— И до сих пор нигде не всплыл даже в виде трупа, — вставил Теренс.

— …а младший, — продолжал Грэхэм. — Скажем так, у меня для поступления в школу было все, что надо, — дальнейших пояснений от сыночки аврора-взяточника в общем-то не требовалось, так как поговаривали, что некоторые не самые засветившиеся лица той войны «Империуснулись» за баснословные средства.

— А Селвины? — строго следила за повествованием Трейси.

— Селвины — полный пиздец, — поначалу коротко отрезал Тер. — Они менталисты, — стал разъяснять он, так как даже осведомленный Грэх на него глянул с явным ожиданием продолжения. — Среди высокородных старой формации даже выражение гуляет — «Селвиновские Речи», — в таких нюансах Хиггс был знаток, так как те самые «высокородные старой формации», вроде старика Берка, услугами его родителей частенько пользовались. — Хотя, то к прямой линии относилось, а эти вроде из бастардов прошлого столетия вышли. Но не суть. Им никакой Империус не требуется, чтобы ты сначала все, что надо рассказал, а потом пошел и прирезал всю свою семейку, завершив представление своим самоубийством или картинным признанием перед авроратом. Декан и даже Дамблдор со своей легилименцией курят в сторонке.

— Охуенный такой наборчик, — резюмировала Коллинз, благодаря О’Коннорам про сбитую результативную банду имеющая некоторые представления. — То есть и без Того-Темного компашка собирается страшная, так?

— Вопрос в том, зачем собирается, смекаете? — Родж резко сел, так что Трейс с него свалилась прямо в заботливые объятья Эшли. — С чего им всем раздельно начинать в одно время шевелиться? Говорю вам — Тот-Самый возродился!

— Блять, да всем кроме Министерства ясно это уже давно, дальше-то что? — своим командным басом гаркнул Монтегю. — Бесят эти разговоры ни о чем, — уже тише пробурчал он, так как в кабинете Помфри зажегся свет.

На том разговор и завершился: школьная целительница пошла проверять, что это там за шум в ее владениях, а трансфигурацию коек ребята снять не успели, разумеется. Получив нагоняй, дальше уже лежали тихо и смирно. Несмотря на то, что у Эш этой ночью кости заново не срастались, уснуть она долго не могла, и причиной были вовсе не безболезненно уже выпадающие перышки. Неприятные мыслишки роились в ее светлой головке после боевой готовности Поттера, уверенных заявлений Роджера и неохотных признаний Теренса. То, что Грэхэма вся эта тема уже злила, напрягало сильнее всего.

Когда Эшли все же уснула, ей не первый уже раз приснился один странный сон. Ей он частенько после первого тура прошлогоднего Турнира снился. В сновидении этом был средневековый город, какие иногда показывали в исторических фильмах. Город весь полыхал чудовищным пламенем, что ревело едва ли не громче, чем кричали несчастные спасающиеся бегством люди. А в темном небе над страшным заревом тенью реял чудовищных, невозможных даже размеров дракон.

* * *

Ко дню матча чуть поутихли потасовки, так как оба факультета уже знатно просели по баллам, да и здоровье у волшебников пусть и повыше магловского, а всяко не бесконечное. Зато вовсю развернулась невозбраняемая психологическая война, и тут уж детки старика Салазара шли далеко впереди своих благородных соперников. Даже Коллинз в итоге признала, что малыш Драко — тот еще креативный гаденыш. Его песенка «Уизли — наш король» безоговорочно должна была стать школьным хитом на ближайший учебный год так уж точно, особенно если этот самый Уизли не подведет и сыграет паршиво. А еще удачная разработка прошлого года вернулась, и теперь все слизеринцы ходили со значками пестрящими цитатами все из той же песенки. Вот в такие моменты понимаешь, что многие детки от родителей не далеко падают, и Малфой-младший наверняка в будущем полезет в политику. Эш только надеялась, что ее такая же судьба, как с матушкой, не ждет.

Единственное, чем способны были ответить гриффиндорцы в этом психологическом противостоянии — засранец Джордан. То, что этот блядский крикун пятый год подряд оставался комментатором на матчах по квиддичу, всецело демонстрировало, какой Альбус Дамблдор ни разу непредвзятый директор. Да, рядом с Джорданом как правило усаживалась МакГонагалл и обрывала его совсем уж вздорные высказывания, но тот все равно из раза в раз знатно проходился по всей ненавистной команде Слизерина под одобрительные визги большей части зрителей. Салазаровы детки учились сносить гадости в свой адрес с первых дней в школе, так что сборную-то эти комментарии уже не цепляли, а вот сочувствующим Эшли и Трейси и на пятый год было за ребят обидно.

Но в этот раз даже сучоныш Джордан был побит на собственном же поле. Ох и стройно слизеринцы распевали шедевр Малфоя! Оттягивались за все предыдущие годы, когда приходилось слушать нескончаемый словесный понос гриффиндорца под Сонорусом. Под это торжественное пение, на радость факультета, счет открыл Уоррингтон, а что уж пошло дальше… Кажется, на памяти Эш, команда никогда не играла так, как сегодня. Она не сильно разбиралась в хитрых маневрах и сложных схемах, но вот зрелищность момента оценить могла. Мерлин, да трое охотников Слизерина были просто бесподобны!

Коллинз в моменте ни секунды не сомневалась, что видит что-то наподобие зрелища прошлого года, когда ирландцы обыгрывали Болгарию в финале Чемпионата мира по квиддичу. Она-то, понятное дело, там не присутствовала, но восторженных рассказов друзей наслушалась. Пожалуй, самой близкой для сознания Эшли ассоциацией с происходящим сейчас на поле была Английская Премьер-лига, к просмотру которой ее всегда подтягивали О’Конноры. Вся их обширная семейка собиралась перед единственным крошечным телеком и болела за фаворитов с шумом целого стадиона. Так вот для Эш сейчас слизеринцы были легендарным «Манчестер Юнайтед» пусть и совсем не в тех цветах, а Грэхэм самим Райаном Мать-его-Гиггзом.

Именно потому, что восторженный настрой Коллинз разделяли в моменте все изумрудно-серебристые трибуны, когда раздался свисток мадам Хуч, поначалу вообще мало кто понял, что случилось. Слишком эффектно играли Монтегю, Уоррингтон и Пьюси. Слишком красивые брал квоффлы Блечли. На игру младшеньких и внимания-то не обращали, а там и произошла трагедия. Как поспешно объяснил потерявшимся друзьям Теренс: Малфой в очередной раз не обошел Поттера, а его дружки-загонщики проебали самый ответственный момент. Богатенький Драко купил себе все кроме, сука, умения играть! Стадион ревет, Гриффиндорцы ликуют, а Салазаровы детки ошарашенно обтекают. Опять.

Компашка глянула на Грэхэма — тот только коротко крикнул что-то Малфою и понуро полетел к Блетчли и остальным охотникам. Сказанул он, видимо, что-то серьезное, так как серебряный принц стал бледнее обычного, весь аж вытянулся и ринулся в сторону торжествующего Поттера.

— Кажется, сейчас что-то будет, — тоже наблюдая теперь за малышом Драко, протянул Родж с ухмылочкой, так как единственный не разделял упаднического настроения, царившего вокруг.

— По очкам все равно еще есть все шансы, — не обращая внимания на друга, пытался сохранить боевой дух Тер. — Разница в семьдесят очков это не много, если следующие матчи выигрывать, — его рациональные доводы сейчас звучали как никогда слабо.

— Сучий мелкий уебок! — зло вырвалось у Эшли. — Ну как можно было такой момент проебать?

— Это ж Поттер, — вяло отозвалась Трейс.

— Вот это Поттер! — чуть ли не завизжал ее старший братец, указывая на поле и привлекая внимание всех вокруг.

Что можно было сказать по итогу? Ну, геройский мальчик Гарри и какой-то из близнецов Уизли умели махать кулаками получше аристократичного неженки Драко. Удивительно. Да и двое-то на одного — тут сложно было не справиться. Кого-то их коротенькая не драка даже, а скорее детская толкотня, впечатлила: остервенело ругались преподаватели, истерично визжала Паркинсон, одобрительно ревели гриффиндорцы. Эшли, Трейси и Теренсу было глубоко похуй, хоть бы Малфоя там всем львятником в землю вколачивали. Они оставили впечатленного Роджера обсуждать этот интереснейший скандал с прочими и в траурном молчании побрели к раздевалке слизеринцев.

Идея была пойти да напиться с горя у Аберфорта, так как соваться в факультетскую гостиную, где Малфой наверняка весь вечер будет причитать, грозиться написать папочке и как всегда неумело оправдываться, желания не было никакого. Но сученыш Драко в перспективе показался невыносим не только Монтегю и компании, но и самой душевно-непоколебимой Индии Гамп. Она следом за троицей заявилась прямо в раздевалку с бутылочкой огневиски и поведала, что виновников проигрыша тут ожидать не стоит, так как все трое уже в Больничном крыле. Уоррингтон сдержанно отказался пить, а все остальные так и остались, пуская по кругу горячий алкоголь, который неплохо согревал в этой продуваемой ноябрьскими ветрами комнатушке.

— Говорил же, что гнать его надо школьной метлой и возвращать Теренса, — пробурчал Блетчли, делая внушительный глоток.

— Серьезно? — так и охнула Эшли, принимая бутылку. — Даже ты говорил?

— Что значит «даже»? — насупился Майлз. — У меня глаз нет, по-твоему?

— Малышка, наверное, верит в это мифическое «чистокровное лобби», — промурлыкала Гамп, греясь в объятьях Пьюси, чего обычно, как староста, себе на публике не позволяла, хотя они уже года три встречались. — При Флинте, может, такое и было, но сейчас на факультете осталось-то два с половиной фанатика.

— Да что Май, Кассиус то же самое говорил, — хмыкнул Эдриан.

Вот от такого поворота Коллинз натурально даже на секунду забыла о факультетском горе. Конечно, о лояльности Блетчли к Монтегю давно было известно, хотя и его высказанное неодобрение в сторону серебряного принца стало неожиданностью. А Уоррингтон так и вовсе! У Кассиуса то ли отец, то ли дед тесную дружбу водил с Малфоем-старшим. Да и как бы там к выпускным классам мозги на место не вставали, грань между высокородными и прочими всегда была заметна. Она местами, может, и истончалась, как вот сейчас пространство между милующимися Гамп и Пьюси, но никогда не пропадала. Тот же Эд ведь хорошо понимал, что их роман так школьным и останется, ведь Гампы ни за что не отдадут единственную дочку за какого-то сына нищих торгашей с тесными связями с маглами.

— Ты не рассказывал, — обернулся к Грэхэму Теренс, который, надо думать, удивился не меньше Эшли.

— Нехуй внутренние споры команды разглашать, — хмуро глянул на Блетчли и Пьюси Монтегю. — Не хватало еще на факультетский уровень такие решения выносить.

— Теперь это само всплывет, как мне кажется, — облокачиваясь на Хиггса, пролепетала Трейси. — Даже мне со стороны было очевидно, чей косяк. А еще я слышала, как Забини и Нотт по Драко нелестно проходились. Они-то ему спокойно все могут высказать, без оглядки на его папочку.

И тут она совершенно верно говорила. Нотт-старший тоже был тот еще влиятельный засранец, как и Малфой, и не сказать даже, кто из этой парочки реально держал министра за яйца. То, что кто-то из них, понятно было даже совершенно далекой от политики Эшли. Разве что мистер Нотт сына явно не кормил с ложечки, а держал в строгости, судя по поведению Теодора. А вот про матушку Забини такого не сказать — Блейз был в меру залюбленный мальчик, который точно свое неудовольствие Малфою выскажет. Ему просто, в отличие от Драко, объективного мировосприятия придавало то, как его достопочтенная мамочка свой сравнимый с Малфоям капитал наживала. Когда большая часть однокурсников покатывалась со вскрывшейся профессии Коллинз-старшей, Забини сдержанно помалкивал. Разумное, в общем-то, решение, ведь клиенты Кортни все же оставались живы, в отличие от многочисленных мужей Гликерии Забини.

— Да не за что высказывать-то по большому счету, — отмахнулся Грэх. — Будто с Гриффиндором кто-то на что-то еще надеется. Мы с Роджем это обсуждали не раз — Поттера в детстве в котел с Феликсом уронили. Его на моей памяти только один раз Диггори обыграл, и то клялся и божился, что это все дементоры, и даже матч просился переиграть.

— И где теперь этот Диггори? — проговорил Теренс, чуть приобнимая озябшую и при том не особо пьющую милашку Дэвис.

— Да, от мести маньяка-Гарри Седрика это не спасло в итоге, — как-то не весело усмехнулась Индия, немного отпила огневиски и скорчилась. — Вот ведь годриково чудовище! Страшнее нашего несчастного василиска даже, им же и прибитого.

— Ой, ну ладно уж, — хихикнула Эш. — Ему вселенная нормально так задолжала, как мне кажется, — а еще ей вдруг показалось, что она что-то шибко лояльная стала к этому Поттеру в последнее время, но мысль она все же решила досказать. — Он же сиротка, взращенная маглами, которые его явно не баловали.

— Ага, зато теперь директор ему разве что задницу не вылизывает! — возмутился Блетчли.

— А может и вылизывает, — хохотнул Пьюси. — Мало ли откуда там эти щедрые победные очки каждый год на гриффиндорцев сыплются.

— Альбус-таки старый педофил, вы считаете? — с наигранной дотошностью уточнил Грэх.

— Вполне себе объясняет его убежденное одиночество, — подыгрывая, серьезно рассудил Хиггс, отчего вся раздевалка окончательно расхохоталась.

В замок возвращались уже в кромешной темноте да под кое-как наложенным дезиллюмом. Светиться в нетрезвом виде перед преподавателями совсем не хотелось, потому побрели окольными путями. Сугробы к вечеру намело прилично, и всем в компашке приходилось друг друга поддерживать: Пьюси в обнимку с Гамп все больше отставали, Теренс помогал окончательно задрогшей Трейси, потому они, наоборот, вперед побежали, а Эш и Грэх под руки вели чуть перебравшего Майлза.

— Малфой — наша боль, — заикаясь и спотыкаясь на каждом шагу, распевал вратарь на мотив придуманного Драко хита про Уизли.

— Кстати, Грэх, а что ты тогда Малфою такого сказал, что он один так резво нарываться помчался? — поинтересовалась у друга Коллинз.

— Не поверишь, — с усмешкой отозвался Монтегю. — Я сказал, чтоб не вздумал нарываться и портить все сильнее.

Как потом выяснилось, малыш Драко, пожертвовав своей смазливой мордочкой, не просто не испортил все сильнее, а значительно поправил положение. За драку Поттера и почему-то разом обоих рыжих близнецов турнули из команды. Видимо, разбираться кто из Уизли Дред, а кто Фордж, Амбридж поленилась. Сборную Гриффиндора это сделало полными инвалидами, так что шансы Слизеринцев взять кубок значительно подскочили. Да, игрок Малфой был посредственный, но вот гадить и интриговать, по всем заветам дедушки Салазара, все же умел неплохо, если полагать, что все это он провернул осмысленно, а не на подрыве от задетой гордости.