Появление Леди Хаоса (гет)

Маринетт и Адриан стояли перед голографическим экраном, на котором Плясм-Аргос, окружённый сиянием талисманов, готовился произнести роковые слова. Воздух трещал от сконцентрированной мощи. Времени на раскачку не было.

— Мы не можем позволить ему надеть кольцо, — прошептал Адриан, его мозг работал на пределе. — Как только квими окажутся под его полным контролем, всё будет кончено.

— Значит, нужно действовать до этого, — парировала Маринетт, её взгляд метнулся по их камере, выискивая хоть что-то полезное. — Он отвлёкся. Он празднует победу. Это наше окно.

План Адриана: Отвлечение и ближний бой.

— У нас есть фактор неожиданности. Он не знает, что мы вместе и что мы на свободе. — Адриан схватил тот самый ржавый штырь, который Маринетт использовала как лом. — Я могу создать шум, атаковать его. Это отвлечёт его. Даже на секунду.

План Маринетт: Цель — талисманы.

— Нет, он слишком силён в ближнем бою, — она покачала головой, её стратегическое мышление, отточенное годами лидерства, взяло верх. — Прямая атака. Но... он держит их в руках. Если мы сможем выбить их... — Она посмотрела на свой разбитый телефон на полу. — Нет йо-йо... но есть это.

Она подбежала к своему телефону, сорвала с него ремешок-петлю. Он был прочным, силиконовым.

— Импровизированный инструмент — объяснила она, прикидывая вес. — Цель — не его, а его руку. Нужно попасть точно, чтобы он выронил кольцо или серёжки.

Адриан удивлённо посмотрел на неё, и на его лице появилась знакомая ухмылка, полная восхищения.

— Гениально. Я отвлекаю его криком, ты делаешь выстрел. Пока он ошарашен, мы оба бросаемся вперёд, хватаем талисманы и бежим.

— Бежим не просто так, — добавила Маринетт, уже натягивая петлю. — С квами! Мы должны отдать серьги и кольцо им, чтобы они могли спрятаться!

— Тогда за работу! — сказал Адриан, и в его глазах вспыхнул знакомый боевой огонь. Он повернулся к экрану, его голос прозвучал громко и вызывающе, эхом разносясь по металлическим стенам. — Феликс! Ты же сам знаешь, какую цену нужно заплатить!

На экране фигура Аргоса замерла. Кольцо было уже почти надето на палец. Он медленно повернул голову в сторону, откуда донёсся голос, и его маска исказилась в гримасе злобного любопытства

— Иди сюда, тварь эдакая! — продолжал Адриан, сжимая кулаки. Он шагнул вперёд, к центру комнаты, подставляя себя под воображаемый взгляд врага. — Я хочу лишь с тобой поговорить! У меня есть много что с тобой обсудить! Например, почему ты прячешься за маской, вместо того чтобы встретиться лицом к лицу? Боишься, что одинокий мальчик в клетке окажется сильнее тебя со всеми твоими талисманами?

Это была игра в ва-банк. Адриан пытался задеть его самолюбие, выманить к себе. Если Феликс появится здесь, это даст им шанс. Шанс на близкий бой, на то, чтобы выбить талисманы из его рук, пока он отвлечён. Это было опасно до безумия, но это был единственный план.

Маринетт, сжимая в руке свой ржавый лом, прижалась к стене, готовая к атаке. Её сердце колотилось где-то в горле. Они снова стали котом и Леди Баг — один отвлекает, другой готовится к решающему удару. Только на этот раз их оружием были не магия, а слова, хитрость и всё, что осталось в их сердцах.

Голос, доносившийся откуда-то из динамиков, был уже не ядовитым шипением Плясма, а холодным, рассудительным баритоном Аргоса. Вопрос повис в воздухе, словно лезвие гильотины.

— Адриан? Ты что, не хочешь, чтобы наш, или же твой, отец был жив?

Адриан отшатнулся, будто получил физический удар. Все его бравада, вся ярость мгновенно испарились, сменяясь леденящим душу смятением. Он видел, как побледнела даже Маринетт, услышав это.

— Он... он не мой отец, — попытался возразить Адриан, но его голос дрогнул. Габриэль Агрест был для него фигурой сложной и травмирующей, но мысль о его воскрешении... она была слишком огромной, слишком соблазнительной, чтобы её сразу отвергнуть.

— Разве? — голос Аргоса звучал почти сочувственно, но в этой жалости сквозила смертельная опасность. — Он растил тебя. Он дал тебе всё. А я... я могу вернуть ему жизнь. Мы можем быть настоящей семьёй. Вместе.

— Адриан, не слушай его! — тихо, но отчаянно прошептала Маринетт. — Это ложь! Он не вернёт его прежним! Это будет не твой отец!

Но её слова тонули в гулком эхе вопроса, который продолжал звучать в голове у Адриана. Феликс добился своего. Он не стал спускаться к ним для драки. Он начал битву за душу Адриана. И это было куда страшнее.

Адриан выпрямился. Его голос, который секунду назад дрожал, теперь звучал твёрдо и ясно. Он смотрел в потолок, словно видя сквозь него самого Феликса.

— Феликс, послушай сюда! Хоть я и остался один, у меня есть Маринетт, которую я так сильно люблю. Натали, я научился жить своей жизнью, а ты?

Эти слова прозвучали как вызов. Не обвинение, а горькое сожаление.

— У тебя есть тоже много для счастья. Кагами, вы отличная пара!

На мгновение в динамиках воцарилась тишина. Казалось, даже лиловая энергия вокруг Плясма на экране замерла. Упоминание Кагами, девушки, которую Феликс действительно полюбил, явно задело его.

— Зачем тебе идти на такой риск? — голос Адриана дрогнул от нахлынувших чувств. — Чем ты хочешь пожертвовать ради того, чтобы твой или же мой отец вернулся? Своим будущим? Своим счастьем? Счастьем тех, кто тебя любит по-настоящему?

Он сделал шаг вперёд, его сжатые кулаки говорили не о ярости, а о силе убеждения.

Маринетт смотрела на него, и её глаза наполнялись слезами гордости. В этот момент он был не просто героем. Он был мудрее любого из них.

Из динамиков донёсся сдавленный, прерывивый вздох. Когда Аргос заговорил снова, в его голосе не было злобы. В нём была... боль.

— Ты... ты не понимаешь, Адриан. У тебя были воспоминания. У тебя были годы. У меня ничего не было. Только пустота. И эта пустота... требует, чтобы её заполнили.

Но теперь в его словах уже не было прежней уверенности. Зерно сомнения, брошенное Адрианом, упало на благодатную почву. Битва была далека от завершения, но впервые за долгое время Феликс задумался о цене своей победы.

— Я всё понимаю, Феликс, — голос Адриана сорвался на шёпот, и по его лицу текли слёзы, но это были слёзы не страха, а горького сострадания. — Ты скучаешь. Я сам скучаю по отцу... и по маме. Хоть я и один, у меня есть Маринетт. У тебя — Кагами.

Он сделал паузу, давая этим словам проникнуть в самую душу.

— Ты сам решился прийти на сторону Леди Баг из-за неё. Ты выбрал свет ради неё. Кагами бы этого не вынесла... — его голос дрогнул, — ...и твоей смерти тоже.

Он сделал паузу, давая этим словам проникнуть в самую душу.

— Ты сам решился прийти на сторону Леди Баг из-за неё. Ты выбрал свет ради неё. Кагами бы этого не вынесла... — его голос дрогнул, — ...и твоей смерти тоже.

Последняя фраза повисла в воздухе, страшная и неизбежная. Адриан не угрожал. Он просто констатировал факт. Любое желание, переписывающее реальность, будет иметь чудовищную цену. И первой жертвой может стать сам загадывающий или всё, что он успел полюбить в этой жизни.

На экране рука Аргос с зажатым кольцом медленно опустилась. Фиолетовая энергия вокруг него замерла, будто в нерешительности. Маска скрывала его лицо, но по тому, как он застыл, было ясно — удар попал в цель.

Из динамиков донёсся тихий, сломанный голос, в котором не осталось ни злобы, ни величия. Это был голос Феликса, того мальчика, который потерял отца и так и не смог с этим смириться.

— Она... она никогда не простила бы меня, правда?

Это был не вопрос. Это было осознание. Осознание того, что, пытаясь вернуть прошлое, он уничтожит своё будущее. И будущее того, кто стал для него важнее любой мести.

Мгновение тягостной тишины растянулось, казалось, на вечность. Фигура Плясма стояла недвижимо, а затем медленно, почти машинально, он поднял руку к своему уху. Фиолетовая энергия вокруг него погасла, маска растворилась, обнажив лицо Феликса. Оно было искажено не злобой, а глубочайшей болью и усталостью.

Он молча снял с мочек ухов серёжки Леди Баг. Блеск магии на мгновение отразился в его глазах, а затем погас. Затем он стянул с пальца кольцо Кота Нуара.

Не говоря ни слова, он подошёл к стене, за которой находились Адриан и Маринетт. В стене был небольшой лючок.

В стене был небольшой лючок. Феликс открыл его и бросил оба талисмана в клетку. Они упали на металлический пол с тихим, но оглушительно громким в тишине звоном.

— Заберите их, — его голос был пустым, лишённым всяких эмоций. — Я... я не могу заплатить такую цену.

Он отвернулся и, не оглядываясь, побрёл прочь, его силуэт растворился в темноте логова. Он был побеждён. Но не их силой, а правдой, которая оказалась тяжелее, чем вся его ненависть. Адриан и Маринетт несколько секунд смотрели на лежащие перед ними талисманы, не в силах поверить в произошедшее. Затем они одновременно бросились вперёд.

Маринетт дрожащими пальцами подняла серёжки. Адриан бережно подобрал кольцо. В тот же миг из украшений вырвались два знакомых всполоха света.

— Феликс, — сказал Кот Нуар, уже в костюме, но с открытым забралом. Он мягко ударил товарища по плечу, пытаясь найти слова утешения. — Я понимаю, ты скучаешь. Ты, наверное...

Он запнулся, не зная, как выразить всю сложность чувств — и своей потери, и сочувствия к кузену.

— Да, Адриан скучает, — тихо, но твёрдо перебила его Леди Баг, шагнув вперёд. Она положила свою руку поверх руки Кота Нуара, всё ещё лежавшей на плече Феликса. Её взгляд был полон нежности и силы, когда она смотрела на Адриана. —Но я рядом и спасаю его.

В этих простых словах был весь их союз. Она не отрицала его боль. Она признавала её. И тут же заявляла о своей роли — быть тем, кто не даст этой боли его сломить. Она «спасала» его не только в бою от акум, но и каждый день от тоски и одиночества.

Она повернулась к Феликсу.

— И у тебя есть люди, которые хотят быть рядом, Феликс. Кагами. И... мы. Тебе не нужно нести это в одиночку. Не нужно пытаться всё исправить одной магией, которая всех ранит.

Её слова были не упрёком, а приглашением. Приглашением вернуться из тьмы одиночества обратно, к тем, кто его ждёт.