Цветы из 70-х (джен)

Тонкий, испуганный голос, прозвучавший из темноты, заставил Дженни вздрогнуть так, что она чуть не откусила собственный язык. Она резко развернулась, вглядываясь в мрак. В луче света от очередной вспышки молнии она увидела фигуру. Девушку. С длинными, промокшими до состояния морских водорослей волосами, в абсолютно нелепом, полностью промокшем платьице с рюшами, которое теперь облепило её так, что она напоминала жалкого, перепуганного пуделя.

И самое главное — это лицо. До боли знакомое лицо. Немного моложе, без следов усталости от восьмичасовых планерок, но…

— Санa? — имя вырвалось у Дженни само собой, больше похожее на ругательство, чем на приветствие.

— Дженни?! — голос Саны дрожал от холода и изумления. — Это… это правда ты? Ты выглядишь… так молодо!

Дженни фыркнула так, что на неё было бы обидно даже бомжам в углу. — Спасибо, Миссис Очевидность! А ты выглядишь как моя бабушка после неудачной стирки! Что ты здесь, чёрт возьми, делаешь?

— Я… я прочитала в дневнике… — начала было Санa, но её перебили.

— О, боже, только не твоё занудство про артефакты и дневники! — Дженни с отвращением посмотрела на её платье. — Ты что, собралась вернуться в будущее, очаровав его стилем а-ля «горничная с приступом диареи»?

Сана покраснела даже в полумраке. — А ты как сюда добралась? Голосовала на трассе в образе бунтующей подростковой иконы? — неожиданно для себя парировала она. Дженни смотрела на неё с новым интересом. Наконец-то у тряпки появился хоть какой-то позвоночник.

— Я приехала сюда, чтобы работать, а не участвовать в конкурсе костюмов! — закричала Дженни поверх завываний ветра. — И, похоже, я была ближе всего к решению, пока ты не влезла со своим дурацким дневником!

— Это не дурацкий дневник! — возмутилась Санa. — В нём было написано про свечение во время грозы именно здесь! А ты что сделала? Бегала, как угорелая, и лупила по технике, как неандерталец дубиной!

— Это называется «активная жизненная позиция»! А не сидеть и нюхать старые бумажки!

В этот момент небо снова вспыхнуло. Ослепительная молния ударила прямо в металлический купол обсерватории. Искры посыпались дождём, оборудование с безумным гудением снова ожило, и огромный, ржавый маховик телескопа, который Дженни только что дёргала с яростью загнанного буйвола, с треском сорвался с креплений.

— Осторожно! — крикнула Санa, инстинктивно отпрыгивая.

Маховик с грохотом пролетел между ними, врезался в стену и замер. Две девушки замерли, глядя на него, а потом медленно перевели взгляды друг на друга.

— Видишь? — выдохнула Дженни. — Даже техника здесь на моей стороне. Она предпочла суицид, чем слушать твои нравоучения.

Сана, всё ещё трясясь от испуга, вдруг расхохоталась. Это был нервный, истеричный, но искренний смех. — Мы… мы сидим в дырявой развалюхе во время урагана… спорим, как две старухи у парадного… а там, внизу, наши мамы… наши мамы, Дженни!… Лежат в своих кроватках и пускают пузыри! Это же полный абсурд!

Дженни хотелось сохранить серьёзность, но уголки её губ предательски дёрнулись. — Да уж. Моя, кстати, пускает пузыри тише твоей. Уже победа.

Лёд был сломан. Абсурдность ситуации настолько зашкаливала, что даже вечная вражда отошла на второй план. Они были двумя островками безумия в море ещё большего безумия.

— Ладно, — вздохнула Дженни, с отвращением отжимая подол своей водолазки, с которой текла коричневая вода. — Похоже, мой план с энергией провалился. Твой идиотский дневник оказался прав. Молния ударила, свечение было… а мы всё ещё здесь.

—Значит, нужно было что-то ещё, — задумчиво сказала Санa. — Не просто энергия, а… правильное место, правильное время и, возможно, правильные люди? Мы же обе оказались здесь. Может, ключ в нас самих?

Дженни посмотрела на неё скептически. —Ты предлагаешь нам взяться за руки, спеть «Kumbaya» и попросить Вселенную вернуть нас домой? Нет уж, спасибо. Я лучше ещё раз ударю по этому пульту.

— Нет! — Санa вдруг схватила её за руку. — Не надо! Ты чуть нас не убила этим маховиком! Может, нужно не ломать, а… понять? Мы как два кусочка пазла, которые потерялись. Мы должны работать вместе.

— Вместе? — Дженни смерила её взглядом с ног до головы. — Ты и я? Ты, которая верит в магию старых дневников, и я, которая верит в то, что всё можно решить ударом кулака по столу?

—Да! — настаивала Санa. — Мы всегда были полными противоположностями. Может, в этом и есть смысл? Инь и янь. Мягкое и твёрдое. Глупость и… ещё большая глупость, но другого рода!

Дождь за окном начал стихать. Гроза отступала, оставляя после себя лишь потоки воды, стекающие с купола, и гулкую тишину.

Дженни тяжко вздохнула. Она посмотрела на свои грязные руки, на вырубленное оборудование, на Сану с её большими, полными надежды глазами. Это был худший план из всех возможных. Хуже, чем её попытка уехать на попутке.

— Ладно, — буркнула она, отворачиваясь. — Но только потому, что у меня сейчас нет других гипотез. И первым делом мы найдём тебе нормальную одежду. Смотреть на это, — она показала пальцем на её платье, — это жестоко даже по меркам семидесятых.

Сана снова улыбнулась, — Договорились. Но сначала нам нужно как-то спуститься с этого холма и придумать, что сказать нашим… э… семьям.

— Скажем, что мы ходили на женский кружок по вышиванию крестиком, — мрачно пошутила Дженни, пробираясь к выходу, — И на нас напала банда бабушек с вязальными спицами. Это будет звучать не более бредово, чем правда.

Они вышли из обсерватории. Буря утихла, оставив после себя свежий, промытый воздух и лужи, размером с озеро. Две фигуры — одна в грязной, мрачной самоделке, другая в бесформенном месиве из бывшего платья — побрели вниз по раскисшей дороге.

Они не держались за руки. Они даже смотрели в разные стороны. Но впервые с момента своего попадания сюда они шли куда-то вместе. И это уже было началом. Странным, нелепым, комичным, но началом.

От Беты:

Проверено! Теперь они будут пытаться вернуться, будет интереснее. Надеюсь, вам нравится работа💗