Прах Империи (джен)

Под землёй не было времени.

Только шёпот камней, запах старой магии и тьма, настолько плотная, что она дышала.

Кассиан Морт спускался всё ниже.

С каждым шагом тьма становилась теплее, словно где-то глубоко под землёй горело пламя — неугасшее со времён Последней Битвы.

Когда-то здесь был Хогвартс.

Теперь — лишь руины и Хранилище, куда Империя сбросила всё, что боялась уничтожить.

Он шёл по залу, где стены были исписаны древними заклятиями.

Свет палочки выхватывал слова, которые нельзя было произносить — имена, стертые из истории: Поттер. Уизли. Грейнджер.

И чем глубже он шёл, тем громче становился голос внутри него.

Не Гермионы. Другой.

Мужской.

Голос, в котором звучала сила грозы и печаль света.

— Кассиан.

— Ты…

— Я — то, что осталось во мне. Искра, заключённая в крови. Ты — мой ответ Империи.

Гарри Поттер.

Голос отца, запертый в крови сына.

— Зачем я здесь? — спросил Кассиан.

— Чтобы закончить то, что я начал. Но не мечом. Огонь должен вернуть себе смысл.

Он вошёл в главный зал Хранилища.

Посреди каменного круга — саркофаг, сплетённый из золы и костей феникса.

Над ним — пульсирующее пламя. Тихое, как дыхание спящего.

Но рядом уже стоял Волдеморт.

Не человек. Не дух.

Остаток чего-то, что давно должно было исчезнуть.

Его тело наполовину тень, наполовину змея.

Глаза — как угли, догорающие в тьме.

— Я ждал тебя, — прошипел он. — Сын того, кого я убил.

— Ты убил только плоть, — ответил Кассиан. — Но не огонь.

Волдеморт усмехнулся.

— Огонь давно потух. Империя — моя вечность.

— Вечность из страха не вечна. Она просто гниёт.

Тьма вокруг сгустилась, как живое существо.

Он поднял палочку. Волдеморт — тоже.

Avada Kedavra!

— Lumina… Revertor!

Два заклинания столкнулись в воздухе.

Зелёное и золотое.

Тьма и свет.

Но свет не был добром, а тьма — злом. Они просто существовали, как два дыхания одного существа.

Кассиан шагнул вперёд, сквозь ослепительный вихрь.

Волдеморт крикнул — не от боли, а от ужаса. Потому что увидел в глазах Кассиана не Гарри.

А себя.

— Ты не можешь победить, — прошипел он. — Я часть тебя!

— Нет. Я — то, кем ты не смог стать.

Он поднял руку, и пламя феникса сорвалось с саркофага.

Оно не обожгло. Оно поглотило всё: воздух, камень, тень, время.

Волдеморт растворился в свете.

Не погиб — превратился в пепел, как всё в этом мире.

Когда всё стихло, Кассиан стоял один.

Перед ним — только пепел и тишина.

Из пепла поднялось перо.

Тонкое, золотое.

Голос Гермионы прозвучал где-то рядом, будто в дыхании ветра:

— Всё возвращается туда, откуда началось. Даже пепел.

Он посмотрел на перо.

Сжал его в ладони.

Пламя вспыхнуло — и Хранилище озарилось мягким светом.

Не ослепляющим, не воинственным. Просто светом.

На поверхности, над руинами Хогвартса, утро впервые за двадцать лет было настоящим.

Туман рассеялся.

И на горизонте — птичий крик.

Феникс взмыл в небо.

Не золотой. Не красный.

Пепельный.

С каждым взмахом его крыльев города Империи загорались светом — не огнём, а жизнью.

Тьма не исчезла. Она просто стала частью мира, перестав быть хозяином.

Кассиан стоял среди руин, глядя в небо.

В ладони перо тлело мягким жаром.

— Огонь не сжигает, — прошептал он. — Он помнит.

И пошёл вперёд — туда, где из пепла рождался новый мир.