Джеймс Эванс и Школа Хогвартс (джен)

У меня было довольно много времени на то, чтобы как следует обдумать последний день своей жизни. Вернее, своей старой жизни. Почему-то день, который был толи вчерашним, толи сегодняшним — начиная с прошлого вечера и заканчивая нынешним полуднем -, я озаглавил как "кончаю с прошлым и живу по-новому". Новое имя, новая фамилия, новый дом.

Хотя в том, что касается дома, я всё ещё не был уверен. Оглядываясь немного назад, я понимал, как странно и не осторожно было с моей стороны довериться двум парням, явно старше и сильнее меня. Глупо было сесть к одному из них на велосипед и позволить увести себя в неизвестность.

Но с другой стороны, какая у меня есть альтернатива? У нормальных детей есть вариант побежать к родителям и пожаловаться, что какие-то подростки пристали к ним на улице и говорят странные вещи, но я никогда не был нормальным, да и родителей у меня давно нет, ну и жаловаться мне, конечно же, всегда было бесполезно. Если меня и везут для того, чтобы продать в рабство или убить и разобрать на органы, то это хотя бы будет не такой унылой и бесславной смертью, как стухнуть в поле из-за обезвоживания и голода.

В прочем, надо сказать, я не ощущал и капли настороженности даже без этого вороха успокоительных и самоуничижительных оправданий. Мне не нужно было лишний раз себя утешать тем, что "ну я хотя бы умру весело", потому что я... просто знал, что всё будет нормально. Если бы я просто делал то, что я делаю, не пытаясь оправдать каждое своё движение, я бы всё равно пришёл к такому же результату, просто в голове было бы больше места для полезных мыслей.

Харон и Волчёк ехали без остановки несколько часов, сбавляя скорость лишь пару раз, чтобы хлебнуть воды. Они не выглядели хоть сколько-то уставшими или выдохшимися. Мне оставалось только догадываться, столько костей они могут мне сломать одним пинком настолько крепких ног.

Ветер бил в лицо и трепал волосы, но никак не освежал. Духота стояла такая, какой я не видел за свою непродолжительную жизнь и скорость велосипедов лишь позволяла частичками пыли и песка больнее бить по открытым частям тела.

Лишь после пары изнуряющих часов поездки, пейзаж бескрайних полей с редкими далёкими сёлами, сменился на пригород. Я не знал, что это за город, никогда здесь не был. В принципе, я не думаю, что я знаю хоть какой-то городок, кроме Литтл-Уингинга, ведь вывоз меня за его приделы всегда был крайней необходимостью для свинской семейки.

Типично серый пейзаж, какими обычно изобиловал Альбион, был окрашен палящим солнцем в жгучие жёлтые цвета. Глаза болели, так что я предпочитал клевать носам, пока велосипед нёсся мимо машин, дворов и мчался наперегонки с редкими бродячими собаками, что с лаем подскакивали и бежали за колёсами, стоило нам проехать мимо.

— Заедем к Ричу или сначала мелкого до базы добросим? — заговорил Харон, явно обращаясь не ко мне, а к едущему рядом Волчку.

— Рич в Лондоне до среды. — привычно короткий и спокойный ответ, на который Харон толи зашипел, толи рыкнул, толи вздохнул.

— Да твою ж... Ладно! Тц, не мог раньше припереть...

Это был ещё один их короткий диалог, какие периодически вспыхивали между парнями. Они упоминали каких-то людей, какие-то места и, что касается в основном Харона, использовали странные слова. Для них эти перекидки фразами что-то значили, а для меня это был просто набор слов, без смысла и пользы.

Мне приходилось крепче держаться за велосипед, ведь езда по городу была уже не такой ровной, как по просторному шоссе. Харон и Волчёк лавировали между людьми, легко въезжали в резкие повороты, а один раз у меня вовсе чуть не выскочило сердце, когда они, не сбавляя ход, съёхали вниз прямо по ступенькам, игнорируя пандус, по которому шла дама с коляской.

Когда облака закрыли солнце и на землю наконец опустился пасмурный полумрак, я уже не закрывал глаз, а позволил себе поднять голову вверх, чтобы осмотреть город. И не Лондон, и не Литтл Уингинг, что-то среднее. Здания были максимум этажей десять, серые и явно старые. Несколько раз мы проезжали по улочкам, на которых все дома были частными, но без просторных открытых лужаек, а полностью огороженные высокими заборами. Город выглядел старым и до странного пустым. Конечно, здесь периодически встречались люди, но в основном один или парочка на целую улицу.

Когда меня однажды не смогли пристроить на время соседу, а нанимать няню и тратить деньги на такой мусор — жаба душит, меня единственный раз свозили в Лондоне. Я видел оживлённые улицы, по котором люди ходят потоками, а тротуары с дорогами напоминали ручьи. Звуки там никогда не стихали и какофония из голосов, гудков и музыки была заменой тишине. Лондон пах жизнью с примесью бензина, тумана и камня.

Мне представлялось, что все большие города должны быть плюс-минус похожими, но сейчас мы были в месте, что своей безлюдностью напоминало об апокалипсисе. Не то чтобы я знал, как апокалипсис должен выглядеть, но почему-то именно это слово пришло на ум.

Я очень хотел спросить, долго ли нам осталось, но не осмелился и рта открыть. Какая мне разница, буду ли я знать, сколько нам осталось? Быстрее мы от этого не приедем.

Пол часа позади и, кажется, весь город тоже. Впереди я заприметил билборд, раскинувшийся над дорогой. На тёмном покрытии была светлая надпись выпуклыми буквами. Она гласила: "Вы покидаете Рокроуз. Счастливого пути!"

Однако, кажется, мы не так уж и далеко отъезжали от этого "Рокроуз", ведь через несколько футов от этой таблички велосипеды съехали с асфальтированной дороги на протоптанную — или скорее проезжанную — тропку до какого-то большого здания, огороженного забором. Верхние этажи этой махины были обрушены и осыпались кирпичиками и строительными обломками.

Это было... странно. Не было похоже, что рядом с этим зданием или за ним есть какой-то дом. Да и парни ехали туда больно целенаправленно.

— А... куда мы едем? — неуверенно спросил я, на что ответом мне стал фыркающий смешок Харона.

— По-моему, спрашивать это надо было часа четыре назад, малой.

Подъезжая всё ближе к забору, парни медленно снижали скорость, пока не затормозили у массивных металлических ворот. Ограждение в высоту было около десяти футов. Когда-то оно было белым а ныне покрытое не одним слоем грязи и граффити. Выглядело, словно забор в тюрьме, особенно из-за режущего провода на вершине по всему периметру.

— Кто-то называет это цугундер, — начал Харон. — кто-то бомжатник, но мне больше нравится "база".

— Ещё есть "логово".

— Ага, но это вариант для педиков из БКУ, Церберов, да фараонов.

С уже привычным смешком закончили парни, спрыгивая с велосипедов. Волчёк стал отстёгивать трос, которым была привязана к багажнику большая сумка. Он перекинул через плечо лямки, одна из которых была просто шнуром, привязанным к обрезкам того, что когда-то было этой самой лямкой.

Что ж... если я что-то понял из их диалога, это место, которое моя тётя и впрямь окрестила бы как "гадюшник" было их... домом? По крайней мере, они были слишком уверенны в том, что говорили.

— Погнали, презентуем тебя нашей псовой хунте. — гаркнул Харон, хлопнув меня по плечу, явно требуя, чтобы я наконец-то тоже встал с велика, что я и поспешил сделать.

-... Псовой..? Представишь меня собакам?

— Ага, сейчас пойдём, щенят в багажнике покажу.

Было понятно, что ни щенков, ни багажника у него явно нет. Это была очередная издёвка над тем, как я, будто маленький идиот, пошёл за взрослым дядей. Ну... замечание было справедливым. Даже не укололо! Хотя, мне кажется, и не должно было. Харон говорил таким тоном, что не возможно было предположить, что он реально надо мной издевается. Я помню пренебрежительный и высокомерный тон из уст тёти, дяди, кузена, одноклассников и соседей, но сейчас в речи этого парня не было даже отголосков чего-то похожего.

Как только я стал на землю, наконец разминая затёкшие ноги, Волчёк и Харон двинулись с тропы. Они шли вдоль забора и катили велосипеды рядом. Я прошёл за ними мимо будки охранника, в которой не было стекла, зато у основания порос плющ. Стены, что окружали основное здание, сверху были покрыты вековой пылью, в запутанном проводе висели перья и остатки несчастной птицы, что напоролась на лезвия, а в метре от земли вдоль всего ограждения шли засохшие подтёки от какой-то жидкости. Не хватало только мусора, разбросанного вокруг под кустами, но что удивительно, в этом плане здесь всё было не так плохо, лишь куски строительного хлама, то тут, то там лежащие пна галечной насыпи или прибитые прямо к стене.

Волчёк шёл немного впереди и, когда мы обошли территорию почти на пол круга, он вдруг остановился. Оставив велосипед, он подошёл к куче шифера и балкам, приставленным к стене. Когда Волчок начал их сдвигать в сторону, я ожидал, что все они с грохотам осыпятся, но оказалось, приставленные к ограде обломки были толи прибиты, толи приклеены к друг другу, формируя заслонку. Я бы и не догадался, что за всем этим что-то есть, но прямо за этим куском материи в стене была большая дыра. Разбитый бетон, из которого торчали металлические балки, загнутые кольцом или сломанные по основание.

— Залезай и смотри не зацепись.

После этой команды Волчёк начал закатывать в дыру велосипед и, взяв поудобнее сумку, залез сам, сильно пригнувшись. Я посмотрел на Харона, ожидая, что он тоже начнёт входить, однако он лишь махнул головой в сторону "входа" сказав тихое "ну". Очевидно, он хотел зайти последним.

Что ж... вот сейчас мне впервые стало страшно. Я осторожно подошёл к забору, ступая по хрустящим доскам и гальке, пригнулся лишь немного и, пытаясь не коснуться стен, залез на территорию заброшки. По-моему, я сейчас делал что-то не законное, но... ай, к чёрту! Какая теперь разница? Я уже совершил покушение и поджёг, неужели всё станет ещё хуже от простого проникновения на огороженную территорию, которая, к тому же, никому не нужна?

Я вошёл во двор, тут же делая пару шагов в сторону, позволяя Харону протащить велосипед. Местность вокруг заброшки была... на удивление чистой. Не аккуратный и ухоженный, как дворики частных домов, само собой, но я видел, что здесь пытались сохранить максимально возможный порядок. Ни единой горы мусора, какие обычно должны быть около строек и развалин. Стены изнутри куда более чистые, чем снаружи, никаких граффити и подтёков.

На бетонном подиуме, что напоминал веранду перед домом, стояло около пяти лавочек, парочка похожих на очень старые и поржавевшие от времени парковые лавки, а остальные сколоченные из того, что было под рукой. Стопкой стояли три чана, в которых я распознал мангалы -дешёвый аналог дядиного гриля для барбекю.

Дверей и стёкол у здания не было, лишь дыры под них. В одну из них зашёл Волчёк, ставя свой велосипед к целому ряду из минимум десяти таких же! Ну, или почти таких же... всех их объединял размер, намного больше чем у детских велосипедиков, багажники или корзины, явно модернизированные дополнительными металлическими прутьями и деревянными брусками, чтобы легче возить такие же большие сумки, ну и состояние. На вид всем велосипедам было не меньше лет десяти, будто на них ещё динозавры ездили! Никаких новомодных скоростных механизмов, изящно изогнутых рам и рулей с кучей крутых рисунков. Единственный раз такой велик я видел у дедушки-почтальона, что привозил посылку для Дадли. Тётя Петуния ещё тогда пошутила, что "археологи назвали бы этот мусор ископаемое". Хотя не понятно, она говорила про велосипед или про самого почтальона, от неё можно было ожидать оба варианта.

Закрыв за собой проход заслонкой, Харон начал идти в том же направлении за Волчком и я засеменил следом, не желая тупить, оставаясь на улице и ожидая особого приглашения. Думаю, если бы они хотели, чтобы я подождал их здесь, они бы сказали, верно? По крайней мере, до этого они чётко говорили мне, что делать.

Когда Харон заехал под крышу, я заметил ещё одного неизвестного мне парня, сидящего на захламлённом столе и возящегося с какими-то частями у себя на коленях. Завидев парней, он поднял голову. Его немного пухлые губы расплылись в приветственной улыбке и он сделал жест, будто снимает перед вошедшими шляпу, хотя на нём и была лишь кофта с капюшоном. Худое лицо было обтянуто тёмной, почти шоколадно-угольной кожей, а глаза сияли светло-золотым цветом, что выглядел непривычно, но завораживающе одновременно.

— Шалом, Харон! О... — резко его улыбка сменятся удивлением, когда эти ясные глаза вонзаются взглядом в меня. У этого парня очень... живая мимика, что мне даже немного не по себе привыкать к такому после приторных всегда одинаковых мордашек Дурслей. — А это..?

— А это я нам сына нам в кукурузе нашёл!

Поставив велосипед у стены, Харон сделал шаг ко мне, кладя руку на плечо, довольно нежно, хоть и с напором толкая вперёд, чтобы я не топтался в проходе.

— Джеймс, знакомься, это наш с Волчком братан. Имя — Диего, погоняло — Чайник. — Я заметил, как после произнесения "погоняла" Диего закатил глаза, покачав головой в явном недовольстве, однако ничего не сказал и даже усмехнулся. Кажется, у них подобные подколы были в порядке вещей, да и делали они это... беззлобно. Да, я уже это замечал, но каждый раз продолжаю удивляться. — Я думаю, он не откажет нам в том, чтобы немного пошпрэхать с тобой и пояснить за дела на базе. Як думаешь, сможешь побыть без меня, пока у на с Волчком отчёт перед кэпом?

— М... да. Здравствуйте. — наконец проговорил я, кивая в знак приветствия и получая кивок в ответ. Мой голос звучал куда более тише, чем я надеялся и как-то даже... жалко. Чёрт. Ну, в этом весь я — не перестаю позориться.

После приветствия Харон оставил меня, а сам поднялся по голым бетонным ступенькам, скрываясь из виду на втором этаже. Диего продолжает сидеть на столе среди коробок с железками и возиться отвёрткой с какой-то деталью из прутьев и пары больших шестерёнок. На его чуть светлых ладонях чёрные разводы от, вроде как, масла или чего-то такого, чем обычно смазывают металлические штуки. Рукава серой явно не новой кофты закатаны по локоть, от чего я могу разглядеть на руках парня царапины и шрамы, тоном чуть белее его кожи. Особенно много следов почему-то на запястьях, будто он когда-то давно неудачно упал и расчесал руки об асфальт.

Я медленно подхожу ближе, стараясь ничего не трогать и не задевать, ну и не мешать парню своей тенью, ведь работает он без лампы а лишь под тусклым светом, попадающим с улицы в проёмы для окон.

Диего выглядит довольно высоким. Ну, на самом деле, с моим ростом лилипута я могу так описывать почти любого человека. Лицо у него типично подростковое, хоть и с отличиями, продиктованными расой: густые брови, чуть пухлые губы, короткие закрученные волосы. Вытянутое лицо и шея, да и всё тело в целом кажется немного непропорционально длинным. В моей школе некоторые парни лет пятнадцати выглядели так же, так что, может быть, он примерно такого же возраста.

— Расскажешь, как наша парочка тебя нашла, а, Джеймс? — наконец говорит он, отрываясь от своего занятия. Его взгляд кажется мне невероятно живым и ярким, а выражение лица непривычно мягким, что заставляет немного теряться. — Не боись, это не допрос. Просто я хочу быть уверен, что эти два гения не украли чьего-то ребёнка. ...Снова.

Судя по улыбке это "снова" было добавлено как шутка. Это хорошо, что я это понял, но что если бы на моём месте был другой ребёнок и его бы это напугало? Хотя... чёрт с ним, я надумываю то, чего нет, превращаясь в мою тётю. Мне стоит перестать так делать. Это просто шутка. Я надеюсь.

— Нашли в поле...

— В кукурузе?

— ...да.

— Что ж... расскажешь, как ты там оказался? — Диего явно хотел немного подтолкнуть меня, видя что я говорю не охотно. Ну то есть нет, я конечно хочу говорить! Просто... как мне это делать? Откуда мне знать, как сказать кому-то о том, что произошло у меня дома? Да никак! Я же не расскажу, что "я сбежал из дома, после того как чуть не убил своего кузена и после запер дядю и тётю на втором этаже в горящем здании"! Я буду выглядеть как сумасшедший, говоря такую чушь.

Я беру паузу, во время которой делаю глубокий вдох, прежде чем начать говорить.

— Я, ну... сбежал из дома и просто шёл куда шёл. Всё.

На миг снова воцаряется тишина. Брови Диего немного сползают к переносице и на его лице появляется хмурое выражение. Он явно о чём-то думает, прежде чем продолжить говорить. В итоге он почему-то усмехается, качнув головой.

— О как. У меня было тоже самое! — оповещает он с каким-то подобием... гордости? Чем здесь гордиться?

-... Тоже?

— Да-да, прикинь. Только меня нашли не в поле, а в луже ссанины. Я пытался обокрасть продавца на рынке, а меня поймали, отмудохали и ароматизировали. — рассказывает он, продолжая работу над чем-бы-он-там-не-работал.

Он так небрежно это всё говорит! У меня невольно возникает дрожь, бегущая по шее и затылку. Говорить о том, что ты потерял дом, что воровал, но тебя поймали и избили и делать это с таким пренебрежением. Дядя обычно рассказывал таким же тоном о том, что ему принесли мятую газету или что утка была не досолена, короче, о чём-то не важном. Неужели Диего настолько безразлично то, что произошло с ним??

— Да, это было очень неловко — продолжает он — приходить на знакомство с бандой свежим и благоухающим. Но знаешь, меня даже не обсмеяли, у нас таких найденышей море, кто из канавы вылез, кого с дерева сняли... Рой вообще в пустом гробу покемарить решил. Мне кажется после такого фортеля падрэ окончательно стал на путь трезвости.

— ...Вы... занимаетесь тем, что находите тех, кто сбегает из домов?

— Они сами находятся и остаются, если им некуда идти. Я например... я из дома сбежал, когда у моих родителей окончательно поплыли мозги и они стали похожи на зомби. Отец обкалывался дурью уже чёрт знает сколько лет, а мама сдалась и тоже влилась в его тусовку. Я видел, как она медленно превращается из женщины в мешок с плотью и не хотел повторить того же. Так и лишился дома.

С каждым сказанным словом я чувствовал, как мне становится всё больше и больше не по себе. Диего говорил открыто о том, что произошло, но... ему не было безразлично, я это чувствовал, это было слышно по его голосу, видно по глазам. Я не совсем понимал, что именно произошло, но мысль, как чья-то мама становиться зомби была жуткой. Фраза про зомби ведь была метафорой или она правда заболела вирусом и Диего испугался, что тоже превратиться? А я думал, что зомби-вирус — это выдумка. Зачем он мне это говорил?

— Ну... а у тебя что произошло? — ...ох, кажется я понял, зачем. Он хотел, чтобы я тоже рассказал о том, почему я здесь? Стоит сказать это быстро. Без подробностей. Так будет безопасней.

-... Меня избивали. Я перестал терпеть и ушёл.

Что ж... это было не так плохо, но всё равно жалко. Я понимаю, что наверняка мой собеседник хочет подробностей как у своей истории, но мне было стыдно. При чём я заметил, что стыдно мне было не за свой поступок, не за пожар или доведение кузена до больницы, нет. Свиньи получили что заслуживали. Просто я мог сделать это раньше, уйти до того, как начнут ломаться мои кости и зубы, но не уходил, ждал до последнего. Я был чёртовым бесхарактерным трусом, в то время как Диего, судя по его рассказу, ушёл сразу, как увидел, во что может превратится, если останется.

— Ох, печально. Но знаешь, мудрое решение для твоего возраста. Я б так не смог. Сколько тебе, кстати? Выглядишь на семь.

Ох, семь! Ну конечно, я же чёртов гном и выгляжу не как школьник, а как детсадовец.

— Эй! Вообще-то мне десять!

— Десять? — спросил парень, улыбаясь. Кажется, он не поверил мне из-за моей реакции. Ну и... на самом деле, так даже лучше, что он не поверил. Кажется, я начинаю слишком много врать.

— Ну... Мне меньше чем через месяц будет девять, а там до десяти ещё всего год. Вот... мне почти десять.

— Пфф! Ладно, мистер "почти десять", как пожелаешь. Ты лучше вот что скажи... — парень на миг прервался, спрыгивая со стола и подходя к велику, что стоял, перевёрнутый вверх колёсами. Как я и думал, Диего был очень высоким! Он сел на колено, начав прикручивать к велосипеду деталь, которая, как я уже понял, была... "крутилкой" для педалей? Только когда он сел, мы стали относительно одного роста. — Как ты думаешь, твои родители будут тебя искать?

— У меня нет родителей. — Выпаливаю я, практически не подумав. По тому, как на всего секунду замерли руки Диего, он удивился, но постарался не подавать виду. Даже его голос не изменился.

— А жил ты с кем, получается?

— С тётей и дядей... не думаю, что они будут меня искать. Кажется, они... наоборот были бы рады, если бы я сбежал, только сделав это незаметнее.

— ... Хех. "Незаметнее"? Надебоширил напоследок, да? В целом, одобряю, нехер на младших руки поднимать.

На этом диалог и окончился. Ну или не окончился, а скорее был поставлен на паузу. Диего возился с велосипедом, а я стоял чуть поодаль, кусая губы и не решая заговорить сам. Меня не спрашивали и я не хотел донимать человека какими-то глупостями. Даже если это были не глупости, а нормальные вопросы, он их так точно не воспримет.

Пара минут продлились, словно были часом, пока парень наконец не поднялся с пола, снова став раза в полтора выше меня. Он взял полотенце со стола и вытер руки от скользкой чёрной жижки, оставшейся от деталек.

— Что ж, э, Джеймс, верно? — я кивнул. — Харон и Волчёк не шибко говорливы и, я подозреваю, хрен что они тебе объяснили? — снова кивок. Чёрт, я чувствую себя рыбой. — Тогда пошли, всё обмозгуем и заодно перекусим. Ты голоден?

На самом деле, я только сейчас снова вспомнил, что чертовски хочу есть. Я привык игнорировать боль в животе, но сейчас, раз мне сами предлагают — глупо отказываться. Диего повёл меня через коридоры здания. Все как один — серые и пустые, без света и состроенные только лишь из бетона. Бетонные стены, бетонный пол и потолок. Мы прошли по коридору и вышли через подобие заднего выхода. Здесь уже не было большого "двора", а лишь футов тридцать пространство под металлическим настилом. У массивной колонны стояла большая бочка с водой. Диего взял ковш, висящий на гвозде рядом и зачерпнул из бочки воды, начав мыть руки. Судя по желобу, эта бочка была для сбора дождевой воды. Похожая "система" была во дворике миссис Фигг — под сточную трубу, идущую с крыши, она подставляла ведро, чтобы вода во время дождя не сливалась прямо на грядку не заливала её цветы, превращая грунт в суп-пюре.

— Тебе полить? — спросил Диего глянув на меня — Это не питьевая, если что.

Да я знаю, что её пить нельзя! Я не настолько глупый ребёнок. Однако, говорить я этого не стал, лишь кивнув и подойдя ближе. Парень зачерпнул ещё воды и я смог помыть высохшие руки, которые уже успели огрубеть.От этого стало немного комфортнее.

Теперь уже мы пошли на второй этаж. Я старался запомнить путь, на случай если возвращаться мне придётся одному, однако каждая комната и коридор выглядели однообразно. Диего подвёл меня к проходу, который... был лифтом? Я только один раз видел лифт, но мне запомнился вид этой тесной кабинки, которая трясётся так, будто готовая вот-вот упасть. Двери, которые могут защемить, непривычно высокий потолок с гудящей лампой и пол, живущий своей жизнью, на котором невозможно стоять.

Но у этого прохода не было массивных дверей, потолка и пола. Лишь что-то похожее на коридор, поставленный вертикально, уходящий бесконечно вверх во тьму и вниз. Диего стал на деревянную платформу, что, я готов поклясться, держалась на клее и божьей помощи. В стене этого лифтового коридора торчали толстые металлические пруты, создавая подобие лестницы. По нему Диего и начал спускаться, а я остался стоять.

Это было похоже на вход на чердак в моём старом доме. Но если там ступеньки были широкими, шли под хоть каким-то наклоном и было их не так много, то здесь были лишь тонкие прутья, идущие прямо вниз на три этажа. Три чёртовых этажа прямым ходом вниз, а там ничего, кроме бетона! Только сумасшедший будет лазать в такие места внутри разваливающегося здания. Именно такой сумасшедший, как, видимо, Диего или Харон с Волчком.

Видя, что я стою на месте, опасаясь даже стать на деревянную платформу, Диего остановился посреди спуска, держась лишь одной ногой и рукой. Он скалолаз или наполовину обезьяна?

— Эй, Джеймс, ты чего, высоты боишься?

— В-вовсе нет! Я боюсь сломать себе шею, если эти палки подо мной сломаются.

Что-то в моём выражении лица вызвало смешок у Диего и он покачал головой. Однако, он даже не стал меня упрекать или ругать, просто полез дальше. Ох... я уже ожидал нотаций. Возможно, мне пора привыкать к их отсутствию?

— Ладно, жди, скоро поднимусь.

* * *

Момент ожидания я пропустил, витая в своих мыслях. Уже и не помню, о чём я конкретно думал, настолько это было неважно и не отягощало разум. Помню лишь, что между делом почувствовал, что змейки в моих карманах зашевелились и я отпустил их на охоту. Беленький сказал, что он чувствует в округе множество крупных насекомых. Пусть едят, лишь бы людям не попались.

Пузырёк моих фантазий лопнул в тот момент, когда Диего наконец вылез, держа пакет буквально в зубах. Когда мы устроились этажом выше, парень подал мне из пакета уже остывшую булочку, похожую на мясной рулет. Запах был никакой, особенно в сравнении с тётиной стряпнёй, но вот вкус... вкус, на самом деле, обычнейший: просто чуть сладкое тесто и мясо внутри, но ощущения были непередаваемые. Было приятно наконец-то насытиться чем-то жирным и сочным. И вся огромная порция была целиком для меня! А запить я это мог кисло-сладкой штукой, похожей на смесь чая и фруктового сока, которую Диего принёс в термосе. Это был самый сытный ужин за, кажется, всю мою жизнь!

После еды мне даже дышать стало легче и я мог наполнить грудь воздухом, высовывая голову из незастеклённого оконного проёма. Лёгкий запах побелки и камня, смешанный с влагой надвигающегося тумана, что уже успел скрыть за собой город и лесополосу перед заброшкой. Диего сидел на подоконнике, опираясь о проём спиной и смело свесив ногу "за борт". Он ел молча и медленно, ожидая, когда я закончу. Я знал, что нас ждёт долгий разговор и мысленно готовился к нему.

— И так, Джеймс — начал мой собеседник привычно спокойным голосом, смакуя булочку. — думаю, стоит тебе объяснить, кто мы такие — Бродячие Псы. Поведать, в чём заключаются наши принципы, наш путь и наши общие цели.

Я невольно фыркнул от смеха, явно расслабившись. Было кристально ясно, что он продумывал этот монолог в своей голове, пытаясь сделать его наиболее кинематографичным и... эпичным? Диего говорил голосом мудрого старца, сам не сдерживая откровенной улыбки, в которой не хватало одного из клыков.

— Мы, сын мой, дети улиц, узники нищеты и рабы безжалостной системы. Те, кто не должны были пройти через фильтр естественного отбора, но объединяясь, до сих пор оставались на плаву.

— То есть вы... бездомные?

— ... Легион бомжей. Так точно. — Кивнул Диего, резко заговорив уже нормальным голосом, от чего я не сдержался и вновь хихикнул, прикусив треснувшую губу. — По сути, кучка подростков, оставшихся без дома и родных. Не только сфинтившие из дома, у кого-то изначально его не было. Мы все сделали это для того, чтобы выжить, выбравшись из грязи в... ну, тоже грязь, но с возможностью не сдохнуть к двадцати годам от алкашки или драки. Смекаешь?

-...

Я не знал, что отвечать, просто слушал. Диего тяжко вздохнул, прежде чем продолжить.

— В городе и округе есть несколько крупных банд, к которым можно прибиться, если ты потерял дом. Большая часть живут тем, что занимаются грабежом, разбоями и продажей всякой нелегальной херни. Это не помогает никому и все люди, когда-то ввязавшиеся в дела банды, остаются там до смерти. А умирают они рано, чтоб ты понимал, едва ли доживая до тридцати, а чаще и того меньше. Для многих это вынужденная мера, ведь одному на улицах выжить почти невозможно, сам понимаешь. Ни еды, ни лекарств, постоянная опасность для жизни и ни единого способа заработать сколь-либо достаточно для жилья.

-... И ваша банда тоже из них?

— Пф! Постучи по дереву, нет конечно. Мы слишком мелкая группировка, всего двадцать человек и половине и шестнадцати нет. Ввяжись мы в криминальное дерьмо — нас сожрут в тот же день, чтобы избавиться от конкурентов. Если хотим лёгких денег, можем лишь побираться, да идти на мелкие кражи. Но, хех! Ты уже знаешь, что за это бывает, да?

— Поймают и обоссут?

— Отнюдь. Так что, это не наш вариант. Знаешь, мы... наш Кэп, его Расселом звать, он говорит, что у нас ещё не всё потеряно. Да, мы в полной заднице, но если будем идти честным трудом, не привыкая к быстрой наживе, то у нас будет шанс стать людьми из плюс-минус нормального общества. Да, звучит ахрененно утопично, мне бы его позитив, но знаешь, пока что его планы работают. У нашей банды, конечно, нет работы в нормальном её понимании, но зато у Кэпа много полезных знакомых, что могут дать нам подработку за деньжата. Теперь понимаешь, чем мы занимаемся? Просто пытаемся выжить, не став при этом отбросами общества. Ну, ещё большими, чем сейчас.

— Я... да, понимаю. А где вы работаете?

— Кто, когда и где. Есть сезонная подработка, есть та, что зависит от удачи. На рынке, в церкви, на складах за копейку. В следующем месяце будем в поля выезжать, а как Рич вернётся — Харон сдаст ему в ломбард что успел починить. В общем, влиться можно, если хоть немного мозгов имеешь или руками могёшь работать.

Диего вновь замолк, откусывая ещё кусочек рулета. Его ясный взгляд был направлен вдаль. Трудно было сказать, о чём он думал. Я ещё не привык читать его эмоции, больно они были... сложными.

— Скажи мне... — снова начал Диего — тебе есть куда идти? Если у тебя есть хоть какая-то родня, люди что могут позаботиться о тебе, кто угодно? Просто пойми, нам будет легче отправить тебя к ним. Не в плане, что ты нам не удобен, но пойми, ты мал и я лично не могу представить, как будет домашний мальчик жить с тем же дерьмом, что и остальная банда.

Он взглянул мне прямо в глаза, задавая свой вопрос, словно просил "скажи да, скажи что есть". Но увы, сейчас мне придётся его разочаровать. Я не хочу этого, сам не знаю почему, но не хочу, однако придётся. Чёрт, почему мне врать было легче?

— У меня никого нет — говорил я, покачав головой и опуская голову, не желая терпеть этот взгляд на себе. — а если и есть, я о них ничего не знаю. Прости...

С небольшим опозданием я, конечно, вспомнил отдалённый образ тётушки Мардж, но она явно была не той, кто мог бы меня принять. Да и фактически она мне не родня, она сестра дяди, а нас с ним не роднит какая-либо общая кровь.

Диего с тяжестью выдохнул, помассировав переносицу. Мой ответ его разочаровал и заставил задуматься, хоть он и пытался не показать мне это.

— О как... ладно. — наконец сказал он, вставая с подоконника на твёрдый пол, чтобы взять термос с чаем и хлебнуть немного. — В таком случае, будешь пока с нами, а там как пойдёт.

— П-прости, но... — заговорил я, когда Диего уже собирался уходить. — Зачем я вам? Вам не всё ли ровно, куда я пойду?

Парень ненадолго остановился, озадаченно изогнув брови, однако потом его губы расплылись в ухмылке. Лёгкой и не серьёзной, будто мой вопрос был какой-то шуткой для него!

— А тебе было бы лучше, если бы наши парни на тебя болт положили?

-...

— ...Что же, я отвечу так: у нашего Кэпа свои принципы и мы им следуем. Харона и Волче пустили бы на фарш, узнай, что они бросили на смерть потенциального Пса. Бандам легче выжить, если в них будет больше людей, это наш самый ценный ресурс и воротить носом — это крайне тупо. Нам сгодится любой человек, кто может принести что-либо. Он работает на нас, мы на него. Сечёшь?

— А... для меня точно найдётся работа?

— Вещи в руках держать умеешь? Ноги ходят, спина сгибается? Если хоть на два варианта ответ "да" — значит работать сможешь, было бы желание. А если что не умеешь — научим.

Это меня немного успокоило и я кивнул. Что ж... всё и впрямь было не плохо. Мне даже не верилось, что я настолько удачно попал. Я смогу работать сам, не жить с Дурслями и мне даже не нужно будет грабить магазины и банки, как я думал. Это было приятной новостью.

— А теперь айда разведём мангалы и будем дать, пока парни вернуться с ужином. Скоро начнёт темнеть.

* * *

Пока город окутывал туманный саван скрывающий от людей блеск звёзд, загорающихся на ночном небе, на самой окраине Рокроуз, буквально в десятке футов за его границей, у подножья старого брошенного дома зажигались огни. Три фигуры: две массивные и одна совсем маленькая, поджигали бумаги и ветки в котлованах, ожидая прибытия своры соплеменников. Ну а навстречу к ним по пустой дороге уже мчался ряд людей на своих стальных конях, которые нормальные люди называли велосипедами. Кони конечно, были малость калеками, старыми или собранными из кусков других, как Тисеев корабль, но всё равно выдерживали на своих багажниках веса как больших спортивных сумок, так и целых пассажиров с набитыми рюкзаками за плечами. И как истинная стая сопровождает своё шествие лаем и воем, так и эти псы трещали и перебрасывались фразами, содержащими порой настолько локальные подколы, что понимали их дай бог трое из всей компании.

Неся в своё логово добычу, они ещё не знали, что их сородичи нашли им нового щенка, с которым потом придётся иметь дела, обучать и терпеть некоторые странности, которые принесёт им этот парниша, который уже не Гарри Поттер, нет. Джеймс Эванс. Отныне и навсегда, только это имя и только новая стая.