Крылатая Тьма (Ramainen duath) (джен)

«Ты должен делать добро из зла, потому что его больше не из чего делать, — твердо сказал Котенок. — Это кто-то из людей сказал. И сказал правильно. Если те считают, что они на стороне добра, на стороне Света — заставь их быть добрыми!»

© «Мальчик и тьма», Сергей Лукьяненко.

Музыка к главе: http://dannelyan.do.am/Ramainen_duath_ch4.rar

* * *

Косо падающие солнечные лучи, пробивающиеся через запылённое овальное окошко под потолком крошечной каморки, большей частью находящейся в подвале, мягко осветили пол из крупных и гладких, в давние времена обточенных водой камней и сбившееся толстое мягкое покрывало светло-коричневого цвета. Передвигаясь по мере того, как Солнце поднималось, лучи стали немного ярче и, отразившись от бока безупречно начищенного серебряного чайника, стоящего на прикреплённой к стене полке, заплясали на бронзовых пластинах, врезанных в плотно закрытую низкую деревянную дверь каморки, у подножия которой лежали ровным рядком четыре или пять маленьких подушек. Из-под тонких одеял выглядывали только чуть продолговатые, лишённые волос головы с большими ушами, принадлежащие троим домовым эльфам, обитавшим в Поттер-мэнор. Несмотря на закрытые глаза, они уже больше часа не спали, терпеливо ожидая пробуждения и приказов кого-либо из хозяев дома.

Примерно в это время двумя этажами выше приоткрылась лёгкая дверь и, удостоверившись, что в коридоре никого нет, из комнаты, расположенной слева от центральной лестницы, выскользнул невысокий паренёк в бежевой пижаме. Стараясь идти как можно тише, он миновал лестницу, сощурившись от яркого света, разноцветными полосами проникавшего через витраж в огромном окне над площадкой между этажами. Всё также крадучись и почти прижимаясь к стене, преодолел оставшуюся часть коридора и уже почти добрался до цели, как вдруг кто-то схватил его за рукав. Рванув руку, Джеффри почувствовал удар по локтю и громко зашипел от боли, тут же сообразив, что произошло — уже не в первый раз он цеплялся за острый край щита, стоящего у ног доспехов средневекового рыцаря, установленных в нише. Зажмурившись, боясь вздохнуть, Джеффри попытался осторожно отцепить рукав, надеясь, что на этот раз доспехи не упадут и ему не влетит от мамы. Через пару минут бурной, хоть и осторожной борьбы рукав так и не был освобождён, а «рыцарь» уже опасно накренился, грозя в любой миг свалиться прямо на голову, притом ещё перебудив весь дом. Закусив губу, Джеффри упёрся взглядом в находящуюся всего в нескольких шагах дверь в комнату брата, отчаянно повторяя про себя: «Выйди же! Ну, выйди!». Должно быть, каким-то фантастическим образом его немой призыв был услышан, так как почти сразу же дверь распахнулась. Появившийся в проёме Гаррет, оценив ситуацию, вовсе не бросился на помощь брату, а, прошептав что-то, неспешным шагом направился к нему, застывшему подобно тому же доспеху в нише. Подойдя вплотную, он, как ни в чём не бывало, потянул Джеффри за рукав пижамы, оттаскивая от стены, и толкнул на пол. Приземлившись, тот вжал голову в плечи, ожидая услышать страшный грохот, но до его ушей донесся только тихий, по обыкновению, смех Гаррета. Тот стоял над лежавшим бесформенной грудой доспехом и в ответ на изумлённый взгляд брата произнёс:

— Заклятие тишины. Его как-то использовал Северус, а я запомнил, как звучит. Перерыл кучу книг, но ни в одной не нашёл — ни в школьных учебниках, ни в «Антологиях чар» по столетиям, но даже в исследованиях, опубликованных в ежемесячном «Новации в чарах»… пришлось восстанавливать по памяти движения и пробовать, пока не получится…

— Ты бы хоть предупредил! Я чуть не до смерти перепугался! — рассерженным тоном сказал Джеффри, поднимаясь на ноги и идя вслед за братом. — И мама много раз говорила тебе называть его — профессор Снейп.

Гаррет, усмехнувшись, впустил брата в комнату, под потолком которой кружили, стараясь догнать друг друга, три похожих на маленькие шаровые молнии «лохматых» шарика, сделанные, похоже, из одного лишь света — ярко-зелёный, серебристый и оранжевый. В их странном свете, бросавшем на стены комнаты цветные тени, стало видно, что волосы Джеффри, в коридоре казавшиеся чёрными, на самом деле тёмно-рыжего оттенка, отдалённо похожего на цвет волос его мамы.

Усевшись на кровать брата, он смотрел, как тот, выдвинув из-под стола большой сундук, что-то в нём ищет. Видимо, он нашёл, что нужно, потому что скоро захлопнул крышку сундука, задвинув его ногой обратно под стол, одновременно пряча в карман что-то, завёрнутое в тёмную тряпицу. Джеффри не спросил, что именно — он давно знал, что потом брат ему расскажет, а до того момента из него не вытянешь ни слова. Сев за стол, Гаррет посмотрел на Джеффри и продолжил разговор:

— Я его так и называю — когда Северус бывает у нас. Но, по-моему, глупо постоянно говорить так о том, кто спас нам жизнь… Мы ещё не студенты «Хогвартс», а потому он для нас пока — не профессор. Как же мне говорить: «мистер Снейп»? Да у меня язык не повернётся! — раскачиваясь на стуле, говорил Гаррет. Видя, что брата не убеждают его слова, он привычно привёл предпоследний аргумент:

— Мама называет его — Северус…

— С мамой они друзья! — так же привычно возразил Джеффри и, видя, что брат молчит, нетерпеливо выпалил: — Так что? Мы идём?

Гаррет, задумавшийся о чём-то своём, при этих словах немного непонимающе посмотрел на брата, перестав раскачиваться на стуле. Ножки с тихим стуком опустились на ковёр, и Гаррет, сообразив, наконец, о чём его спросили, покачал головой.

— Почему? — обиженным тоном спросил Джеффри. — Ты передумал показывать мне пещеры? Я же обещал, что никому не скажу!

— Не передумал! Просто ничего не получится — папа сказал мне, что сегодня мы идём в Косой переулок.

В ответ на вопросительный взгляд он усмехнулся и «обрадовал» Джеффри:

— У тебя запланирована очередная встреча с Олливандером. Он всё никак не определится с составом оболочки…

Джеффри притворно застонал, обхватив голову руками. Когда ему исполнилось семь, папа, в полном соответствии с традициями рода, повёл сына к Олливандеру — подбирать палочку. В тот день Джеффри, рассчитывавший побыстрее освободиться и сходить посмотреть на новые гоночные мётлы, так и не прикоснулся ни к одной волшебной палочке. Вместо этого он подвергся тщательному осмотру с помощью магической рулетки и нескольких совершенно безумного вида инструментов, через стёклышки в которых мистер Олливандер рассматривал его глаза, руки и даже волосы, попутно задавая смирно сидевшему тут же папе странно звучащие вопросы об особенностях магии у предков Джеффри чуть ли не со времён Мерлина. Именно тогда он с ужасом понял, что так быстро никуда не уйдёт, что просто покупать палочку ему и не собирались — она будет создаваться на заказ. Почему так — Джеффри не понял, а вскоре совсем перестал об этом думать, воспринимая ежемесячные походы к мистеру Олливандеру как пустую потерю времени. Внезапно возникшая мысль заставила его поднять голову и спросить:

— А почему ты-то такой радостный? Сам же говорил, что терпеть не можешь сидеть в кафе у Фортескью в компании «мрачных авроров» или ходить с мамой по книжным магазинам, пока мы с папой пропадаем у Олливандера?

— Во-первых, — хитро улыбаясь, сказал Гаррет, — мне нравится ходить по книжным магазинам. Мне не нравится только, что там нет почти ничего стоящего. А во-вторых, когда тебя в очередной раз будут мучить рулеткой и спектральными линзами, я хочу купить дополнительные ингредиенты для зелий и получить несколько бесценных советов.

Вскинув голову и мгновенно поняв, о каких советах говорит брат, Джеффри радостно воскликнул:

— Профессор Снейп приезжает? Он будет у нас дома?

— Да, маме удалось уговорить его заехать в гости на пару дней перед следующим учебным годом. И он согласился взять меня с собой на склад магазина «Slug & Jiggers…»! Я прочёл на рекламных страницах «Пророка», что на прошлой неделе у них появилось что-то совершенно новое. Надеюсь…

Он не договорил. За дверью послышались шаги и Гаррет, торопливым взмахом руки погасив всё ещё летающие под потолком светящиеся шарики, снова принялся раскачиваться на стуле с самым невозмутимым видом. Шаги остановились под дверью и, спустя пару секунд, раздался негромкий стук: два быстрых удара и ещё один, чуть позже. Джеффри просиял, вскочил с кровати и кинулся открывать, а Гаррет схватил со стола учебник, раскрыв на первой попавшейся странице и, придав лицу отрешённое выражение, остался сидеть.

Распахнув дверь, Джеффри отошёл назад, пропуская раннего гостя в комнату. Тот же, планомерно оглядев стены, увешанные странными рисунками, больше похожими на диаграммы, закрывающие окно тёмные шторы, небрежно застеленную постель и девственно-чистый стол, обратил, наконец, внимание на мальчишек, рассматривающих его. И если младший глядел прямо в лицо с каким-то странным выражением обожания в глазах, то старший, казалось, увлеченно читающий лежащую у него на коленях книгу, на самом деле следил за каждым движением гостя, прикрыв глаза ресницами. Внутренне усмехнувшись, Северус взмахнул незаметно извлечённой из рукава палочкой. Шторы резко раздвинулись. От залившего комнату яркого света Гаррет вздрогнул и невольно подался вперёд. Его, казалось, изумило то, как свет попал в комнату, куда обычно проникал не раньше одиннадцати часов. Впрочем, Гаррет сразу же понял свою оплошность и через секунду услышал подтверждение этому.

— Техническое поражение, — сухо прокомментировал профессор Снейп. — Мало того, что вы, Гаррет, не слишком удачно притворялись, что читаете, за две минуты не перевернув и страницы, хотя текста на этом развороте всего три абзаца. Мало того, что вы позволили брату открыть дверь незнакомому человеку, полагаясь лишь на узнаваемый стук. Вы — и это самое серьёзное — не проверили, ходил ли кто-то под вашими окнами со вчерашнего вечера и не использовали ни одного из известных вам сигнальных заклятий, что позволило мне без помех закрепить на оконной раме снаружи простое устройство из призмы и нескольких зеркал, так удивившее вас неожиданным освещением этой комнаты.

Стоявший во время этой речи с низко опущенной головой, Гаррет, дождавшись, пока профессор замолчит, поднял на него глаза, и, весело улыбнувшись, ответил:

— Функциональное поражение. Пока вы, сэр, бродили под окном и крепили на него зеркала, я просто наблюдал за вами через дырочки, специально прожжённые в шторах. Вы выглядели весьма забавно, надо сказать! Не говоря уже о том, что, когда я вытаскивал Джеффри из плена доспехов — разбросал по полу стеклянные хлопушки из «Gambol & Japes», и ни одна не лопнула! Только вы могли заметить их, сэр. Да ещё, пожалуй, близнецы Уизли…

— Принимается, — с каменным выражением лица процедил профессор. — Кстати, об упавшем доспехе… грохот должен был раздаться по всему особняку. Что вы скажете мне о запрете несовершеннолетним колдовать дома?

— Но, сэр, — с невинным выражением лица спросил Гаррет, — разве кто-то колдовал?

Снейп, понимая, что над ним издеваются, но не имея доказательств, пристально посмотрел на подростка, а затем, резко развернувшись, пошёл к двери. Уже стоя на пороге, он бросил через плечо:

— Через пятнадцать минут жду вас внизу, Гаррет. Опоздаете — уйду без вас.

* * *

В ту ночь, когда Иерихон погиб и был растаскан по косточкам, он, как и обычно, работал. Сомнительная привилегия — после всего, что сделал — швырять уголь в топку, когда другие спят. Но, если выбор стоит — быть истопником или одним из подыхающих с голода бродяг, сомнений не остаётся совсем. Не сказать, что он был так уж против как-нибудь помереть, но — слишком силён был искусственно привитый инстинкт выживания, да и, если уж погибать — то в блеске, в яростных вспышках, сначала роняя капли, а потом проливая фонтаны крови. Своей, конечно — а эти твари так любят её, что, когда момент придёт, он заорёт прямо в слепые морды: «Пейте, мрази!»

И сдохнет, наконец. Всё равно жизнь давно потеряла всякий смысл, а постоянные голоса, пронизывающие даже шум пламени в топке, твердили и твердили всё то же. То же, что не сходило с тысяч экранов по всему «Великому Городу Иерихон», который ещё называли «вратами Церкви». И бесконечное «Вера, Труд, Безопасность» звенело в ушах навязанным призраком покоя, заглушая никому не слышимый, истошный вопль ужаса перед всем, что хоть немного отличается…

Той ночью он видел много крови, и, когда орды вампиров захлестнули Иерихон, вдруг осознал, что ничем не обязан — ни миру, ни Церкви, ни городу. Мир сделал его таким — что ж, он рад, но его дар очищал мир, и он ему ничем не обязан. Церковь только отнимала — сначала семью, потом собратьев, а потом и право убивать тех, кто хотел убить его. А город… город лишил его неба, и потому не заслуживал спасения.

Сидя в каком-то глубоком подвале, бывший пастырь Метелл(1) отрешённо слушал доносящиеся сверху крики ужаса и бессвязные мольбы о милосердии, словно впав в транс. Привитые Церковью инстинкты звали его наверх, на последний бой с кровососами, но сейчас Метелл, подняв голову к щёли между каменными плитами, думал лишь о небе. Возникая в памяти, вставали перед глазами прекрасные картины бескрайних Пустошей, так опостылевших ему во время войны — но сейчас, спустя почти шесть лет без неба и солнечного света, казавшиеся единственно подходящим в этом мире местом, куда бы так хотелось вернуться! Не выходя из транса, пастырь краем сознания ощутил чьё-то присутствие в подвале, и, с трудом отвлекшись от воспоминаний, увидел на выступе стены вампира, уже готового к прыжку, но ему было всё равно, уже совсем всё равно… и только очнувшись минуту спустя — увидел себя, стоящего над трупом кровососа с какой-то металлической палкой в руках. Скривившись и отбросив подальше измазанную кровью и слизью трубу, Метелл с горечью подумал, что, хочет он того или нет, так просто сдохнуть не получится — инстинкты берут своё, и замер, услышав вблизи негромкие аплодисменты. Резко развернувшись на звук, сперва ничего не увидел и, лишь расширив зрачки да присмотревшись к глубокой тени в углу, разглядел невысокого человека, даже не закутанного, а словно затянутого в плащ странного цвета и покроя. Лицо его закрывала маска из тёмной ткани, через прорези которой светились фиолетовым глаза незнакомца. Сидящий поднялся и, стоило ему сделать всего два шага, как пастырь понял, что поторопился, отнеся того к людям. Человек просто не мог двигаться так — плавно, но какими-то странно разорванными движениям, словно готовясь мгновенно шагнуть или отпрыгнуть в любую сторону. Человек не мог за те самые два коротких шага непостижимым образом преодолеть почти десять метров, отделяющие его от напряжённо застывшего пастыря. И, когда существо подошло ближе и заговорило, Метелл окончательно понял, что оно совершенно чуждо этому миру. Поэтому, лишь раз взглянув в эти удивительно равнодушные, учитывая обстановку, глаза, бывший пастырь уже не удивился, услышав сквозь усиливающееся оцепенение странный вопрос:

— Вы хотели бы снова увидеть небо?

— Да… — одними губами ответил пастырь, но существо услышало.

— Я могу отправить вас туда, где неба хватит на всю жизнь, а Церковь вас не найдёт. Но мне нужно кое-что взамен.

— Что? — как в тумане, спросил Метелл, почему-то даже не сомневаясь, что вот оно — может сделать то, что обещает.

— Вам, учитывая здоровье, возраст и искусственно изменённый геном, осталось жить ещё около семидесяти лет вдобавок к вашим сорока. Мне нужны семь из них.

Метелл внутренне отшатнулся, в памяти мгновенно всплыли полузабытые сказки о демонах, покупающих у людей, отвергших Церковь, годы жизни в обмен на богатство. В сказках такие люди неизменно хотели всё больше и умирали, не прожив и трети возможного срока.

— Нет, нет, — мелодично рассмеявшись, успокоило его существо, — я не демон. И я не собираюсь покупать у вас жизнь в прямом смысле. Мне всего лишь нужно, чтобы в течение семи лет вы защищали — тайно, разумеется — указанного мною человека, мальчика, пока тому не исполнится шестнадцать.

— Где это будет?

— Вас даже не интересует, кто он? Хвалю. «Это будет», как вы выразились, в одном не очень далёком мире. Вдобавок к столь любимому вами небу, я «привяжу» вашу сущность к энергетике и языковой системе того мира, чтобы вы могли общаться и пользоваться некоторыми силами, необходимыми для выполнения задачи. И, разумеется, я хорошо заплачу. Не кривитесь так, после выполнения задания, если останетесь живы, деньги вам пригодятся. Вопросы?

— Да. Зачем вам мальчишка? И как его зовут?

— Эксперимент. В чём его суть — вас не касается. А зовут его — Джеффри Поттер…

Оцепенение усилилось настолько, что Метелл уже не мог даже повернуть голову. В ушах нарастал звон, сквозь который едва пробивался голос существа, нараспев что-то говорящего, тело словно потеряло вес и перестало ощущаться. А потом наступила темнота.

Очнулся бывший пастырь на окраине незнакомого города, к его удивлению — не окруженного стеной, с привычной объёмной картой в кармане и толстым свёртком на коленях. В шаге от него стоял вполне обычного вида мотоцикл, в сумке на багажнике — обнаружилось оружие, какие-то цветные бумажки — наверное, деньги и пухлая книга с пояснениями обо всём необходимом для того, чтобы начать обживаться в этом мире. Но всё это Метелл увидел и узнал потом, а сейчас — он просто стоял, запрокинув голову и смотрел в совершенно изумительное, самое прекрасное небо, когда либо виденное им. И неважно, что его цвета не видно за низкой пеленой туч — Метелл знал, что небо окажется пронзительно-синим, а ночью он впервые за много лет увидит звёзды.

Проходящий по улицам на окраине Лондона старик с удивлением посмотрел на высокого, очень худого мужчину с татуировкой в виде креста на лбу и переносице, недвижно стоящего, запрокинув голову, под проливным дождём.

Менее чем через десять минут, освещая фарами косо падающие за щитком шлема дождевые капли, мотоцикл послушно нес бывшего пастыря к его первому дому в этом новом мире.

* * *

Так как камины в доме Поттеров были заблокированы от перемещения, а местность вокруг дома закрыта от аппарации «текучим» щитом, им пришлось сначала отойти почти на пол-мили, а затем ещё ярдов на семьдесят, чтобы выйти и из сферы действия охранных чар. За всё это время Гаррет, сколько не присматривался, так и не смог заметить приставленного к нему аврора. Лишь в последнюю секунду перед перемещением ему показалось, что поблизости что-то блеснуло.

Во всяком случае, когда они с профессором Снейпом появились в закутке позади лавки, втиснутой между банком «Гринготтс» и магазином мадам Малкин, рядом всё также, казалось, никого не было. Отстранив Гаррета на вытянутую руку от себя, Северус привычно воспользовался заклятием «dissimulatio per caliginem» (2), отчего черты лица Гаррета изменились так, что его нельзя было узнать. Одежда заранее была подобрана самая обычная, и сейчас Гаррет выглядел как обычный юный волшебник, достаточно обеспеченный, чтобы одеваться хорошо и недостаточно богатый, чтобы деньги испортили его вкус. Через несколько секунд Гаррет уже чуть ли не бежал по плавно изгибающейся главной улице Косого переулка вслед за быстро шагавшим профессором зельеварения. Миновав «Flourish & Blotts» и «Всё для квиддича», в которых, несмотря на ранее время, были уже покупатели, они вышли в проулок, где — напротив магазина котлов — и находилась цель их визита в магическую часть Лондона. Резко сбавив скорость и кинув, на всякий случай, предостерегающий взгляд на спутника, в котором читалось: «Только посмейте опозорить меня!», Северус толкнул дверь и вошел, а вслед за ним проскользнул и Гаррет. Первое, на что он обратил внимание, было то, что помещение магазина оказалось намного больше, чем выглядело с улицы. Вглубь зала уходили высокие стеллажи разной длины, расставленные в, казалось, совершенно хаотическом порядке, заставленные банками, мешочками, глиняными кувшинами и запаянными стеклянными и хрустальными полыми трубками разной формы, толщины и веса. Некоторые из них были снабжены табличками с названием и кратким описанием содержимого, некоторые — только непонятной маркировкой на привязанных листках пергамента, большинство же были вообще лишены каких-либо обозначений, из чего Гаррет сделал простой вывод, что владельцы этого магазина прекрасно разбираются в том, что именно они продают. Бродя между стеллажами, Гаррет краем уха прислушивался к негромкому разговору Северуса и продавца, стоящего за невысокой стойкой в дальнем от входа углу зала. Обсуждали они, похоже, сравнительную доступность некоторых растительных ингредиентов, выращиваемых в теплицах на территории Англии и тех, что выращивались непосредственно в южных странах в естественных условиях, причём больше половины услышанных не в меру любопытным Гарретом названий трав, цветов и грибов не говорили ему вообще ничего, а о прочих он в лучшем случае знал из книг. Делая очередной круг по залу, Гаррет вдруг услышал, что говорят о нём.

— … и вот именно потому намного лучше хранить каменное масло в пифосе, вкопанном в землю. Лучше его вообще не двигать, зачерпывая масло киафом. Кстати, господин Снейп, а молодой человек, что пришёл с вами, случайно, не тот ученик, которого вы назвали… талантливым, если мне не изменяет память?

— Господин Линтер, память вам несколько изменяет, потому что я назвал его «везучим до безумия». Удивляюсь, как он ещё не стёр с лица земли собственный дом, учитывая, в каких условиях и какие эксперименты этот молодой человек ставит.

— О, ну так это одно и то же!

— Я в этом совсем не уверен… мистер Ориенс(3)! Раз уж вы всё равно подслушиваете, то оставьте в покое ядовитые волокна «nymphaea negro» (4) и идите сюда!

Дождавшись, пока Гаррет подойдёт, Северус произнёс:

— Поздоровайтесь, мистер Ориенс, это господин Линтер, совместно с господином Беннингом он владеет этим магазином.

— Здравствуйте, сэр.

— Здравствуйте, молодой человек, — ответил Линтер, вежливо его рассматривая. — Господин Снейп как-то обмолвился, что вы любите экспериментировать с новыми составами…

Линтер замолчал, будто предоставляя Гаррету возможность что-то добавить, но тот терпеливо молчал и, одобрительно прищурившись, совладелец магазина продолжил:

— … так вот, услышав это и учитывая, сколь редко я слышу от господина Снейпа похвалу в чей-то адрес, хочу спросить: как вы смотрите на то, чтобы наш магазин дал вам некоторое… новое оборудование, а вы с его помощью провели парочку рискованных экспериментов для нас? Разумеется, потом оборудование останется в вашем распоряжении…

Не успел воодушевившийся Гаррет произнести хотя бы слово, как Северус ответил за своего подопечного:

— Боюсь, господин Линтер, молодому человеку пока нельзя доверять ничего серьёзного. Большинство его так называемых «экспериментов» — не более чем шалости добравшегося до алхимической лаборатории подростка. А вот меня заинтересовало ваше предложение…

Судя по довольному блеску глаз господина Линтера, как раз на такой исход он и рассчитывал, и уже через минуту Гаррета в приказном порядке отправили на улицу с заданием не отходить от дверей «Slug & Jiggers…» больше, чем на десять шагов.

Торопливо шагая по Косому переулку, Гаррет то и дело оглядывался, словно рассчитывал увидеть за спиной разозлённого профессора зельеварения, хотя бы уверен, что тот проторчит в магазине не менее часа. Перед уходом, дождавшись, когда Северус и господин Линтер очередной раз отвлекутся, он отошёл к навесу над входом в магазин котлов и присел в тени. Убедившись, что профессор заметил его, Гаррет подождал ещё немного и, усилием воли сгустив тень в том месте, где сидел, чтобы она напоминала фигуру сидящего, опустив голову, человека, как можно более незаметно, прижимаясь к стене, ускользнул из поля зрения любого, кто смотрел бы на улицу через окна «Slug & Jiggers Apothecary». Сейчас Гаррет спешил, потому что из-за приезда Северуса совсем забыл, что именно сегодня, 28 августа, как раз в это время договорился встретиться с Фредом и Джорджем в магазине шуток «Gambol & Japes». Почти пробежав мимо кафе-мороженного Флориана Фортескью, он остановился как вкопанный, увидев, что его мама, которая должна была быть сейчас дома, за одним из столиков увлечённо разговаривает с семейной парой, видимо, что-то им объясняя или доказывая. Среднего роста женщина с вьющимися русыми волосами и худощавого телосложения мужчина были одеты как магглы, что и привлекло внимание Гаррета. Видимо, почувствовав взгляд, женщина повернулась и посмотрела прямо ему в глаза. Боясь, что мама тоже увидит его, Гаррет резко отвернулся и быстро пошёл дальше, борясь с желанием обернуться, но, пройдя небольшую лавку, примыкающую к кафе, всё же чуть повернул голову, и… столкнулся с кем-то, идущим наперерез. Больно ударившись головой и услышав громкое «ох» того, другого, он упал на мостовую. Пытаясь справиться с головокружением, поднялся, опираясь рукой о землю и, тряхнув головой, наконец разглядел, что напротив него стоит невысокий светловолосый мальчик, довольно худой, с очень бледным, невыразительным лицом. Прищурившись и осмотрев его с головы до ног своими серыми глазами, бледнолицый мальчик презрительно хмыкнул и, утратив к нему всякий интерес, направился, к изумлению Гаррета, прямым ходом в Лютный переулок. Несколько секунд Гаррет размышлял, как поступить, но любопытство победило и с непринуждённым, как ему казалось, видом, он последовал за «блёднолицым», как решил называть про себя странного мальчика. Прячась за выступами грязных, обшарпанных стен, Гаррет проследил за бледнолицым до большого магазина, на фасаде которого висела бронзовая табличка с надписью «13B, Knockturn Alley», а над дверью на большом деревянном щите едва можно было различить начертанное готическими буквами, с которых давно облупилась позолота, название магазина: «Borgin & Burkes». Оглядевшись по сторонам, бледнолицый вошёл внутрь и Гаррет, пригибаясь, пошёл за ним. Присев под окном снаружи и чуть высунув голову, он осторожно осмотрел пустое, на первый взгляд, помещение магазина. Внимательнее осмотрев небольшой зал, заставленный остеклёнными витринами, Гаррет убедился, что внутри никого нет. Бледнолицый исчез! Подчинившись всё усиливающемуся любопытству Гаррет, недолго думая, поднялся с колен и, отряхнув мантию, вошёл в магазин. Внутри было настолько тихо, что, казалось, слышно, как в воздухе шуршит пыль, опускаясь на пол. Обойдя зал и стараясь ничего не трогать — слишком уж жуткого вида вещи покоились на витринах и невысоких стеллажах — Гаррет не увидел и следа загадочно пропавшего бледнолицего. В тот момент, когда он, разочарованный, пошёл к выходу, из глубины магазина послышались шаги двух человек: шаркающие одного и чёткие второго. Понимая, что к выходу он добежать уже не успеет, да и колокольчик на двери зазвонит, а спрятаться негде, Гаррет заметался по комнате. Внезапно его взгляд упал на большой шкаф с резными узорами на дверцах, казавшийся почти чёрным из-за потемневшего от времени дерева. Бросившись к нему, Гаррет едва успел приоткрыть одну створку и забраться внутрь, как в комнату вошли. Прижавшись к оставленной щели, он внимательно разглядывал вошедших. Первым, часто оборачиваясь, брёл сгорбленный пожилой волшебник с застывшей на лице неприятной улыбкой. А вот вслед за ним — у Гаррета перехватило дыхание — шёл высокий светловолосый мужчина, поразительно похожий на того, бледнолицего мальчика. Остановившись у прилавка, они заговорили, но слишком тихо, чтобы можно было разобрать слова. Попытавшись получше разглядеть, что они там делают, Гаррет слегка сдвинулся вправо и наткнулся на что-то мягкое. Осторожно повернув голову, он увидел рядом с собой того, за кем следил и, пошатнувшись, чуть не упал от неожиданности. Не отрывая глаза от щели в другой створке шкафа, бледнолицый схватил его за плечо, помогая удержаться на ногах, и еле слышно прошипел сквозь стиснутые зубы:

— Молчи! Поговорить и потом успеем, а если нас поймают здесь…

Справившись с изумлением и согласно кивнув, Гаррет вновь посмотрел через щель, но увидел только, как высокий волшебник передаёт другому — видимо, хозяину магазина, приличных размеров свёрток, незамедлительно направившись к выходу. Звякнул колокольчик, и в зале стало тихо, только слышно было, как пожилой волшебник что-то бормочет, пряча свёрток в стол. Заперев ящик стола на ключ, хозяин магазина замер, будто к чему-то прислушиваясь и, к ужасу Гаррета, направился к шкафу, где они прятались. Чем ближе он подходил, тем отчётливее слышалось его бормотание, что «… стоит проверить, мне только кажется, но стоит проверить». От неминуемой поимки их спасло только то, что колокольчик на двери вновь прозвенел и, повернувшись к новому покупателю, хозяин магазина быстро увёл того вглубь помещения, сказав, что «заказ уже доставлен».

Воспользовавшись этим, они осторожно выбрались из шкафа и побежали к двери. Колокольчик звякнул, и вот беглецы уже на улице. Забежав за угол и отдышавшись, Гаррет собирался было спросить у бледнолицего, зачем он прятался в шкафу, как тот вдруг на удивление громко и счастливо рассмеялся, что так не вязалось с его обликом. Смех был настолько заразителен, что скоро и Гаррет хохотал, сам не зная, над чем. Отсмеявшись и успокоившись, бледнолицый вновь приобрёл свой презрительный вид, хотя серые глаза мерцали от сдерживаемого смеха, и, расправив плечи, с важным видом протянул Гаррету руку:

— Удачно получилось, и вовремя сбежали. Хотя ты меня чуть не выдал! Меня зовут Драко, Драко Малфой. А ты…?

Но, прежде чем Гаррет успел ответить, кто-то бесцеремонно схватил его за шиворот, подняв в воздух, как котёнка и, глядя на мгновенно побледневшего Драко, Гаррет уже почти не удивился, услышав за спиной знакомый голос профессора зельеварения:

— Мистер Ориенс! У вас настолько плохо с ориентацией на местности и простейшей арифметикой, что вы затруднились определить, где заканчиваются «десять шагов от входа в “Slug & Jiggers…”?» Или у вас есть иное объяснение, кроме поистине катастрофического проявления способности обращать всё вокруг в хаос?

— Простите, сэр… — просипел Гаррет, пытаясь ослабить врезавшийся в горло воротник рубашки, и, когда заметивший это профессор Снейп опустил его на землю, впрочем, не отпуская воротника, потёр горло и выдавил из себя:

— Должно быть, это всё-таки любопытство, сэр. Хотя вынужден признать, что некоторые разделы математики всегда давались мне плохо… сэр.

Снейп, отпустив воротник подопечного, в нескольких кратких, предельно корректных, но очень метких выражениях сообщил Гаррету, что он думает о любопытстве в данном конкретном случае, подкреплённом наглостью и безответственностью. Повернувшись к Драко, во время проникновенного монолога профессора как можно незаметнее отошедшего к стене и могущего сейчас сравниться по неподвижности с каменными изображениями горгулий на кромке крыши, Северус внимательно осмотрел его и сказал:

— А теперь потрудитесь объяснить мне, мистер Малфой, что сын Люциуса делает один, без сопровождения, в Лютном переулке?

— Провожу кое-какие исследования, сэр, — не моргнув глазом, соврал Драко. — Кроме того, мы с мистером Ориенсом пытались улучшить его познания в ориентировании на местности и способность к… скрытому перемещению.

Гаррет, стоящий за спиной Снейпа, мгновенно почувствовал, как профессор, и так недовольный, начинает внутренне закипать от столь дерзкого ответа. Сделав большие глаза, жестами показал Драко — «сбавь тон, аккуратнее».

— И давно вы знакомы? — продолжил допрос Северус.

— Несколько недель, сэр, но до сегодняшней встречи, увы, заочно, — добавив в голос уважения, ответил Драко. — Мы переписывались.

— И что же вы обсуждали в этой… переписке?

На секунду растерявшись, Драко посмотрел на Гаррета, который тут же начал бешено жестикулировать из-за спины Снейпа, то показывая на профессора, то делая такие движения, будто что-то нарезает и помешивает.

— Зелья, сэр. Зелья и особенности правильной нарезки ингредиентов.

Профессор изменился в лице и сказал, повернувшись к Гаррету:

— Что-то в последнее время очень многие неожиданно увлеклись наукой зельеварения, вам так не кажется? Сначала Уизли, а теперь и мистер Малфой… вы, опредёленно, положительно влияете на людей, мистер Ориенс. Полагаю, что все они покажут высокие баллы в этой области на предстоящих тестах в Министерстве, не так ли?

— Тестах?! — в один голос спросили мальчики, и в голосе Драко явственно прозвучал ужас.

— Конечно, — мстительно подтвердил профессор. — Традиционные ежегодные тесты перед поступлением в «Хогвартс». Их проводят профессора школы. Правда, вам ещё рано участвовать, но, думаю, вы с радостью согласитесь опробовать свои силы в этом интереснейшем испытании?

— Да, сэр, — уныло ответил Гаррет, пока Драко пытался прийти в себя от новости. Насколько он знал от отца о профессоре Снейпе, теперь отвязаться от участия в тестировании не удастся даже под предлогом внезапно наступившей смерти.

— Значит, решено. А сейчас, извольте оба пройти со мной в кафе, где вы пообедаете, а я решу, стоит ли рассказывать Люциусу и мистеру Ориенсу-старшему о том, где же я нашёл их любопытных и плохо разбирающихся в точных науках отпрысков!

С этими словами профессор пошёл к выходу из переулка, а за ним, мрачно переглядываясь, поплелись притихший Гаррет и пребывающий в шоке от всего произошедшего Драко.

* * *

Поздним вечером, наконец уединившись в своей комнате, Гаррет обнаружил на столе письмо от Фреда и Джорджа. Распечатав его, он приготовился увидеть обвинения в том, что не пришёл на встречу, но прочёл о том, что братьев опять наказали — на этот раз за разгром магазина шуток «Gambol & Japes» с помощью купленных там же предметов и нескольких порошков и зелий авторства Гаррета. Братья извинялись, что не дождались его, но сначала им не терпелось попробовать «новые штучки», а затем явилась миссис Уизли и властною рукой уволокла всех в «Нору», где и посадила близнецов под домашний арест до первого сентября — в этом году они поступали в «Хогвартс».Самое же интересное было в конце письма: Фред и Джордж писали, что совиная почта — прошлый век и о том, что их уделала собственная младшая сестрёнка, подсказавшая, как обойтись без сов. Как оказалось, весь прошлый год в Косом переулке продавали дневники для девчонок, пока один из чиновников Министерства Магии не купил такой своей дочери и не обнаружил, что она, будучи дома, в Южном Уэллсе, переписывается через этот дневник с помощью приложенного к нему «волшебного пера для тайного общения» с подругой, учащейся в «Хогвартс». Поднялся шум, всю партию дневников с перьями конфисковали якобы для изучения, но кое-кто успел прикупить пару десятков штук и сейчас продавал их по дешёвке в Косом переулке, даже не зная, чем торгует. Купив два таких дневника с приложенными перьями, братья прислали один из них другу. Едва прочтя эту строчку в письме, Гаррет вскочил с кровати, и, схватив конверт, в котором пришло письмо, вытащил из него небольшую книжечку в ярко-розовой обложке, заложенную небольшим пером зеленовато-стального цвета, на ощупь похожем на металл. Раскрыв дневник, он увидел на первой странице две строчки, названные «Твоё имя» и «Имя подруги». Посмеиваясь, Гаррет вписал в «Имя подруги» Фреда Уизли, заполнив и верхнюю строчку, после чего ещё раз обмакнул перо в чернила и, перевернув страницу, написал: «Привет, арестанты!» Некоторое время ничего не происходило, а затем под написанной им строчкой проявилась надпись: «И тебе привет, затворник! Ты такое сегодня пропустил!»

Обсудив произошедшее днём, а именно историю разгрома магазина и прилегающей части Косого переулка и вдоволь насмеявшись, друзья договорились списаться завтра с утра, чтобы обсудить новые идеи, после чего Фред и Джордж ушли, как они сказали, «позлить Персика и донимать Ронни», пользуясь тем, что дольше, чем до первого сентября домашний арест всё равно не продлится.

Убрав дневник обратно в конверт и спрятав его в ящик стола, где два года назад он устроил двойное дно, Гаррет, наконец, вытащил из кармана и развернул свёрток, что ещё утром по какому-то странному наитию положил в карман, вынув из сундука, где тот пылился четыре года — с тех пор, как дядя Сириус отдал ему эти вещи, сказав, что «однажды очень пригодится». И как раз сегодня пригодилось, потому что другого способа сохранить связь с новым знакомым, почти уже другом, кроме как отдать Драко одно из двусторонних зеркал — Гаррет не видел. Развернув тряпицу и вынув оставшееся зеркало, Гаррет решил было сейчас же поговорить с Драко, как вдруг вспомнил то, что сразу же разрушило всю радость от предстоящего разговора. Драко Малфой не знал Гаррета Поттера! И сегодня в Лютном переулке Драко познакомился с Алгаром Ориенсом, сыном мага-полукровки, работающего в Германии вместе с матерью мальчика и потому попросившего старого знакомого, коллегу-зельевара Северуса Снейпа присмотреть за Алгаром, пока тот живёт в Англии с целью освоить родовую профессию — изготовление зелий и прочих алхимических составов. И то, что Гаррет знал формулу заклятия, с помощью которого Северус менял его внешность, ничем не могло помочь — двусторонние зеркала отфильтровывали всё наносное, показывая истинный облик собеседника, потому что дать этот редкий и древний артефакт можно было лишь другу, а кто будет скрывать от друга своё лицо?

Перебрав десяток вариантов, как скрыть, что он вовсе не Алгар Ориенс, Гаррет со вздохом сожаления завернул зеркало обратно в тряпицу и убрал туда же, где теперь лежал дневник. До тех пор, пока он не решит, как быть, пользоваться зеркалом всё равно нельзя.

От этих грустных мыслей его отвлёк стук в дверь. Открыв её, Гаррет увидел маму и, молча посторонившись, впустил её в комнату. Сев на кровать, она указала сыну на стул и, подождав, пока он сядет, спросила:

— Северус сказал мне, что ты решил принять участие в тестах в Министерстве. Ты и правда решил участвовать?

Гаррету очень хотелось сказать «Нет», но он вспомнил, что в таком случае Северус всё расскажет родителям и потому вяло ответил:

— Да…

— Ну что ж, если ты хочешь… Северус сказал, что через несколько дней проведёт для тебя и твоего нового знакомого занятие по теории зелий, чтобы вы были лучше готовы к тестам. У тебя новый знакомый? Ты не говорил. И: у меня для тебя есть ещё новость…

— Стоп, стоп, помедленнее… Ты какая-то поразительно весёлая и будто очень спешишь, мам… что случилось?

— Сначала ты скажи: слышал что-нибудь про поручительство над магглорождёнными?

— Не-а…

— Я тебе оставлю брошюру, прочти. Это новый проект Альбуса Дамблдора. Ты не знаешь, но я сегодня как раз разговаривала с одной семьёй магглов, у них дочь твоего возраста. Так вот, оказалось, что она волшебница и с очень высоким потенциалом. Поэтому в качестве исключения и ради эксперимента проект поручительства решили опробовать именно на этой семье, а поручителями предложили быть нам. В общем, ты всё прочти, и завтра утром поговорим, а сейчас мне ещё нужно навестить Андромеду, у неё какие-то проблемы с дочерью…

Поднявшись с кровати, Лили подошла к двери, и, уже открыв её, обернулась и сказала:

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, мам, — рассеянно ответил Гаррет, вертя в руках брошюру. Дверь закрылась, и Гаррет углубился в текст, напечатанный официальным черным шрифтом на бумаге с гербом Магической Британии. Что-то настораживало его, мама вела себя как-то странно, будто хотела выпалить все новости и уйти до того, как Гаррет прочтёт о проекте поручительства сам. Это не было похоже на неё и настораживало. И чем дальше Гаррет читал, тем больше понимал, почему.

Основными пунктами договора поручительства с Министерством Магии были следующие:

I./ Чистокровный маг или маг-полукровка имеет право заключить с Министерством Магии Магической Британии (далее: «Министерство») Договор поручительства за магглорождённого мага (далее: «Договор»).

II./ Заключение с Министерством Договора возможно только для мага, чей совокупный доход от всех источников финансирования составляет не менее тысячи двухсот галлеонов в год.

…

IV./ Поручительство предполагает, что магу, заключившему Договор, будет разрешено до наступления одиннадцатилетнего возраста открыть выбранному им и одобренному Министерством магглорождённому магу его сущность.

…

VI./ Начиная с момента, когда магглорождённому магу открывают его сущность и до достижения им одиннадцатилетнего возраста маг, заключивший Договор, несёт за магглорождённого мага полную материальную, дисциплинарную и уголовную ответственность.

VII./ Маг, заключивший Договор, получает право опеки над магглорождённым магом: полное — если у того нет родителей, законных опекунов; ограниченное — если родители или законные опекуны существуют. Во втором случае опека действует только во время нахождения магглорождённого мага на территории официально утверждённых Министерством объектов Магической Британии (Список №1 Приложения к Договору), к которым относятся также место жительства, место работы мага, заключившего Договор.

…

IX./ Маг, заключивший Договор, обязан предоставить магглорождённому магу возможность проживать по месту жительства мага, заключившего Договор и его семьи на срок не менее, чем три месяца в год, если на меньшем сроке не будут настаивать родители, законные опекуны магглорождённого мага.

…

XII./ Заключение Договора возможно только при наличии полного и безоговорочного согласия на заключение такого Договора всех членов семьи мага, заключающего Договор, проживающих с ним, включая несовершеннолетних членов семьи.

Теперь Гаррет понимал, почему мама вела себя так странно. И неудивительно — условия откровенно драконовские, это ж надо — «полная ответственность»! Но, несмотря на это, Гаррет понимал, почему мама готова пойти на такой шаг и он мог её поддержать. Оставалось уговорить папу, и тогда Джеффри тоже согласится…

Решив окончательно обдумать всё завтра, Гаррет тихо выбрался из дома через окно и уже вдали от дома, на полпути к холмам его осенило: так вот что это была за семья магглов, которых он видел с мамой в кафе Флориана Фортескью! И почти одновременно с этим в памяти всплыло имя магглорождённой девочки, указанное в его копии согласия на заключение договора: Гермиона Джин Грейнджер, девять лет.

(1) Метелл — второе имя римского военачальника Квинта Метелла Македонского. Да и просто — римское имя. В мире «Пастыря», полагаю, такие должны быть весьма распространены по понятным причинам. (прим.авт.).

(2) «dissimulatio per caliginem» (лат.) — «сокрытие в тумане». Собственно, действие указано в тексте. (прим.авт.).

(3) Oriens (лат.) — «Восток» (прим.авт.).

(4) «nymphaea negro» (лат.) — «чёрный лотос» (прим.авт.).