Принц тёмного королевства (джен)

В ту субботу Эдгар не вернулся в ВАИД вместе с остальными мальчиками. Ещё не хватало одной шестилетней девочки, с которой, впрочем, Гарри знаком не был. Вернувшись к себе в спальню, он с удивлением обнаружил, что кровати и сундука Эдгара нет на месте. Исчезли и его рисунки цветными мелками. Никто из мальчишек не задавал вопросов; скорее, они все считали, что Эдгар их в чем-то превзошёл и добродушно негодовали по этому поводу. Гарри же потрясло исчезновение мальчика. Его пугала мысль, что он сам или кто-то другой могли просто исчезнуть безо всякого следа.

Остальные уже легли спать, но Гарри боялся даже приблизиться к кровати: он чувствовал на ней какое-то дурное заклятие, из-за которого он забудет Эдгара, забудет родителей, забудет самого себя. Всю ночь мальчик делал наброски цветными мелками и карандашами, рисуя на чистых листах школьной тетради портрет пропавшего ребёнка. Закончив работу, он вырвал использованные страницы и спрятал их в книге вместе с визитной карточкой, которую ему дал Кайл. Новые тайные зарисовки напомнили ему о старых, вызывая ностальгию с затаённым страхом: не могла же эта его новая жизнь в чём-то походить на невыносимые серые дни, проведённые у Дурслей?

Следующий день прошёл в обычном спокойном режиме. Теперь по вечерам Поттер засиживался допоздна, делая вид, что читает, пока остальные мальчишки не укладывались в кровати и не погружались в навеянный чарами сон. Гарри подкладывал к себе под одеяло мягкие игрушки, а сам прятался в ванной, пока около девяти часов вечера не заканчивался вечерний обход спален. После этого он около часа проводил за тетрадью, зарисовывая мальчишек, работников ВАИД, Роберта и Кайла Рейгеров и других запомнившихся людей. Он прятал рисунки в книге, а потом стягивал с постели одеяло с подушкой и устраивался спать на полу. С тех пор, как Гарри поселился у Дурслей, он научился спать чутко, так что теперь ему всегда удавалось встать раньше всех, чтобы тихонько застелить постель и пойти в душ.

Так продолжалось три недели: уютная размеренность сменялась напряжением и страхом. Гарри ходил на вечера для усыновления, но к нему никто не подходил. Мальчика это только радовало. Он не видел ни Кайла, ни Роберта Рейгеров с того первого вечера. Может быть, они усыновили Эдгара или ту незнакомую маленькую девочку? Нортона тоже, наконец, усыновили. Его забрала к себе пара приятных дам: они отправили свою дочь учиться в Редбридж и теперь искали ещё одного ребенка. Гарри был рад за Нортона, которого предстоящее усыновление взволновало не меньше, чем его приёмных родительниц. Но по ночам самому старшему воспитаннику Агентства всё же приходила в голову мысль, что голубая спальня уж слишком опустела.

Вскоре после этого среди них появился новый мальчик по имени Альфред. Раньше Гарри не встречал в ВАИД темнокожих детей, как и не видел, чтобы они плакали и звали маму. Альфред же ревел весь день напролет, не прикасался к еде и отказывался лечь спать. Ни няни, ни другие ребята ничем не могли его успокоить. Но, проснувшись следующим утром, он уже не проронил ни слезинки и проглотил завтрак с тем же воодушевлением, что и остальные. Гарри с восьми лет не было так одиноко.

В июне — точной даты мальчик не знал, — мисс Мэрилин захотела поговорить с ним в своем кабинете. Сначала Гарри охватил ужас: вдруг она узнала, что он не спал в своей кровати, и захочет забрать его рисунки? Но его опасения оказались напрасными.

— Завтра сюда заглянет профессор Снейп, — начала она, доставая папку с фамилией Поттера на обложке. Гарри нахмурился, вспоминая сальноволосого ублюдка, который обманул его и украл его блокнот. — Он проведёт тест на выявление магических способностей, определяющий уровень волшебной силы. От этого зависит, в какую школу ты пойдёшь. Но каким бы ни был результат, уже через пару дней после теста тебя отправят на новое место, которое станет для тебя домом. Вместе с другими магглорожденными детьми ты пойдёшь на летние подготовительные занятия, оплачиваемые школой, а потом сможешь посещать обычные занятия с детьми из чистокровных семей. Учебный год начинается с первого сентября. У тебя есть вопросы?

Гарри ненадолго задумался.

— А это больно? Ну, этот тест.

— Нет, Гарольд, это совсем не больно, — с улыбкой отозвалась она.

— А можно... я возьму себе ту книгу, что вы мне дали? Ну, вдруг я чего-то не пойму...

— Но ведь в школе ты получишь новые книги, даже лучше этой.

— Да... но эти книги всё равно будут принадлежать школе. Я подумал, может, я оставлю себе эту книгу... ну, чтобы она была только моя, понимаете?

Мисс Мэрилин сочувственно улыбнулась.

— Почему бы и нет? Она и так уже устарела, а у меня есть лишние экземпляры... Почему бы и нет? Можешь оставить себе эту книгу, Гарольд, я не возражаю.

Гарри послал ей лучезарную улыбку.

— Огромное вам спасибо!

* * *

Гарри ожидал прихода Снейпа всё утро и после полудня продолжал изнывать от волнения перед тестом. Он жалел, что не спросил мисс Мэрилин, когда точно прибудет Снейп, но теперь было слишком поздно: женщина весь день разбирала документы в своём кабинете. Мальчику оставалось только ждать и задаваться вопросом, что именно представляет собой тест. Воспитательница сказала, что больно не будет, но это не значит, что будет легко.

Может, это будет письменный тест? Или ему надо будет попробовать какие-нибудь заклинания? Или один из местных докторов будет тыкать в него разными инструментами, пока не получит какого-то результата? А что, если это всё ошибка? Что, если он, Гарри, вовсе не волшебник? Вдруг это какой-то маг или колдунья решили сыграть злую шутку и наложили заклятие через открытое окно в его комнате, ну, в тот день, у Дурслей? А что, если это Дадли случайно наложил то заклятие, а не Гарри? Его отправят обратно к Дурслям? Или сотрут ему память и оставят в каком-нибудь маггловском приюте? Или разрежут на маленькие кусочки и пустят на ингредиенты для зелий или черномагические ритуалы?

От этих размышлений у Гарри кружилась голова, но любая попытка отвлечься работала не больше пары минут. Когда полагалось заниматься или играть, он мерил шагами комнату, за завтраком и за обедом бездумно размазывал еду по тарелке, а потом пролистал свою книгу вдоль и поперек, пытаясь предсказать будущее.

А потом, наконец-то, время пришло, и мисс Мэрилин забрала его с ужина и отвела в какую-то незнакомую комнату. Это был большой кабинет с гигантским камином и удобными на вид мягкими бордовыми стульями. Вдоль стен расположились полки с тяжёлыми томами. На одном из стульев сидела девочка примерно его возраста. Несколько прядей в её коротких тёмных волосах были фиолетовыми. На девочке было тёмно-фиолетовое платье, чёрные чулки до колен и тяжёлые чёрные ботинки. Гарри она показалась самой нормальной девчонкой из всех, что он видел за последний месяц.

— Ты кто такой? — подозрительно спросила она, рассматривая его простую одежду и растрёпанные волосы.

— Я Гарри Поттер. А ты? — мальчик сел напротив неё и постарался не ёрзать.

— Эмили Уайт. Тебя что, тоже похитили?

В душе Гарри ликовал: ну наконец-то, хоть кто-то понимает, что это похищение. Нет, ну правда, сколько ребёнку должно быть лет, чтобы до него это дошло?

— Да, почти месяц назад. А тебя только что забрали?

Эмили заметно расслабилась, хотя что-то явно сбивало её с толку.

— Да. Мы с семьёй собрались на отдых во Францию и плыли на пароме через пролив, а потом... что-то случилось. Я помню, как я перевалилась через перила и как оказалась в постели у себя дома, но не могу вспомнить, что именно произошло.

— Видимо, ты случайно аппарировала, — предположил Гарри.

— Аппарировала? Это что-то волшебное? Я даже не успела ничего понять, и часа не прошло, как эти люди ворвались ко мне в дом и притащили меня сюда. Они всё повторяли, что они волшебники и ведьмы! А ещё делали странные вещи и сказали, что я тоже ведьма, но этого не может быть! Я не могу колдовать, как они.

— Аппарация — это тоже колдовство. Ты всю жизнь жила в Англии?

— Колдовство? Я колдовала? Да ладно! Это же круто! Мама с папой обалдеют просто!

— Э... Эмили...

— О нет! Я же совсем забыла о них! Они же, наверное, думают, что я сейчас где-то на дне пролива. Как думаешь, эти странные люди до них добрались? Как они вообще узнали, что я колдовала? Ой, а вдруг мои родители тоже могут колдовать, как ты думаешь? Может, они уже знают, что произошло, и это они вызвали волшебников, чтобы меня забрали?

— Нет, Эмили, послушай...

— Это что... вроде волшебного полицейского участка? Ну, на случай, если дети случайно аппарируют куда-то? С тобой произошло то же самое? Ты тоже ждёшь своих родителей?

— Эмили, мои родители мертвы.

Её болтливый рот наконец-то захлопнулся. Девочка робко, будто извиняясь, взглянула на нового знакомого и заговорила уже с умеренной скоростью:

— Прости, Гарри. Тебе приходится выслушивать мою болтовню, но это всё так захватывающе! Это точно самое потрясающее приключение из всех, что со мной случались, может, даже самое потрясающее приключение за всю мою жизнь! Но... если твои родители... ну ты понимаешь... тогда что ты здесь делаешь?

Про себя Гарри от души проклинал ВАИД за то, что оно поставило его в такое положение. Как он мог объяснить девочке, которая была не старше его, всё, что происходит? Да он сам и половины не понимал! Чёртовы бессердечные ублюдки! Он пришёл сюда, чтобы пройти тест, а не заниматься тут... психотерапией!

— Я... э-э-э... это... своего рода... сиротский приют. Ну, формально это центр усыновления, потому что... ну... на самом деле здесь живут не сироты... кроме меня, конечно, но и у меня были родственники, которые за мной присматривали, так что... На самом деле, это центр похищения... и усыновления... — запинаясь, принялся объяснять Гарри. — Тебе больше никогда не позволят встретиться с твоей семьей...

— ЧТО?!

Через миг Эмили была уже на ногах и мчалась к двери. Она дернула ручку, но та не поддавалась. Она дала двери легкого пинка, а потом принялась наносить ей полноценные удары ногами, как в карате. Девочка кричала, шипела, умоляла и плакала. Дверь не открывалась. В конце концов, всхлипывая, новая знакомая повернулась к Гарри, который беспомощно наблюдал за ней, стоя за своим стулом.

— Да как они могут? Как они могут просто взять и забрать меня у мамы с папой? Что они со мной сделают? Я же... я не могу без них...

Гарри робко подошёл к ней, опасаясь, что она в любой момент может наброситься на него, как только что кидалась на дверь. Но стоило ему протянуть руку, как девочка кинулась к нему в объятия. Она крепко вцепилась в него и разрыдалась, уткнувшись ему в плечо, хотя Поттер был на пару дюймов ниже её. Он неловко обнял её в ответ, не зная, что делать, что говорить, но ей, видимо, было всё равно. Наконец, Эмили взяла себя в руки и, шмыгая носом, отстранилась и принялась искать салфетку, игнорируя всё вокруг, включая мальчика, на плече которого ревела целых десять минут. Гарри отпустил её. Стоило ему только вернуться на своё место, как дверь внезапно распахнулась.

В комнату широким шагом вошёл Снейп. Из-за своего крючковатого носа и чёрной мантии он походил на хищную птицу ещё больше, чем казалось раньше. Коварный маг взглянул на детей и презрительно усмехнулся.

— Ну конечно. Голодающий художник и истеричка. Мне всегда достаются самые занятные случаи.

— Вы! — воскликнула Эмили и царственным жестом указала на Снейпа пальцем. — Я требую, чтобы вы сейчас же вернули меня домой! Мои родители...

Волшебная палочка плавно скользнула в руку Снейпа, как дирижёрская палочка к умелому дирижёру. Он сделал лишь одно движение, и Эмили вдруг замолкла. Она продолжала говорить — судя по её виду, весьма сердито — но Гарри не слышал ни слова. Хотя он мог догадаться, какие мерзости она выплёвывала обидчику в лицо, как только поняла, что он что-то с ней сделал. Снейп лишь смотрел на неё со своей обычной насмешкой.

— Мисс Уайт, ваши родители считают, что вы уже утонули, и поэтому не будут вас искать. Вы должны понимать, как вам повезло. У вас, по крайней мере, есть семья, которая будет вспоминать о вас с некоторой, без сомнения, преувеличенной нежностью. Здесь ни один магглорожденный не может этим похвастаться.

Это заставило Эмили замолчать по-настоящему. Она лишь наградила мага недовольным взглядом. Гарри неодобрительно уставился на мужчину, во-первых, за его бесчувственность по отношению к девочке, а во-вторых...

— Я хочу, чтобы мне вернули мой блокнот.

Снейп с некоторым интересом взглянул на него.

— Меня удивляет, мистер Поттер, что вы вообще в состоянии вспомнить об этом предмете, проведя месяц в ВАИД. Или чары забвения начинают слабеть, или у вас крайне ограниченный ум, или... вы не спали так, как положено.

Гарри поёжился под его тяжёлым взглядом. Он не совсем понимал, как воспоминание об альбоме раскрыло его план не ложиться в кровать. А ещё он сам не знал, как воспринимать подтверждение, что к нему и другим детям применяли какие-то чары.

— Я хочу свой блокнот, — заявил он, пытаясь отвлечься.

— Конечно, хотите, — произнёс Снейп, обходя детей, чтобы положить свою сумку на письменный стол. Он жестом подозвал Эмили, и она громко, испуганно вздохнула. — К несчастью для вас, ваш блокнот уже был уничтожен согласно правилам ВАИД. Вам лучше забыть о нём, как и обо всех прочих ложных привязанностях, которые остались у вас от прежней жизни. Вам пора сосредоточиться на будущем, а не на прошлом, иначе у вас не останется ни того, ни другого. Какое бы впечатление не производило это... учреждение, волшебный мир — это вовсе не добрая детская сказка.

— А теперь подойдите сюда, — продолжил Снейп, выкладывая на стол два пузырька с прозрачной голубой жидкостью и какой-то прибор, напомнивший Гарри игрушечные флейты, которые им раздавали на уроке музыки в начальных классах. — У нас есть более важные дела. Мисс Уайт, вы первая.

Эмили смерила его недовольным взглядом, но поза выдавала, что девочка скорее испугана, чем злится. Она явно не собиралась двигаться с места, и Гарри подумалось, что она немного избалована.

— Ну же, мисс Уайт! — прорычал Снейп, и дети подпрыгнули от неожиданности.

Понимая, что Эмили не двинется с места — теперь уже не из упрямства, а от неподдельного страха, — Гарри взял её за руку и подвёл к столу. Снейп осклабился и получил в ответ два негодующих взгляда.

— Выпейте это, — сказал он, протягивая Эмили один из голубых флаконов. Одним взмахом палочки профессор вернул девочке способность говорить.

— А что это? — тут же спросила она.

— Даже если бы я стал объяснять, вы слишком невежественны, чтобы понять, о чём речь. А теперь прекратите тратить моё время и пейте.

— Это может быть яд.

На это Снейп лишь усмехнулся.

— Да, может быть. Пейте.

Эмили повернулась к Гарри, которому оставалось лишь пожать плечами. С явной неохотой она откупорила флакон и одним глотком выпила его содержимое... и сразу же выплюнула его обратно.

— Фу-у-у... Оно противное!

— Во имя святого Франциска, ну почему я работаю с детьми? Его нужно проглотить, мисс Уайт! Империо!

Когда Снейп поднял палочку и проговорил заклинание, Гарри рванулся в сторону. Эмили дёрнулась, застыла и тут же расслабилась. Её тёмно-карие глаза остекленели. Она снова выпила зелье и в этот раз даже не поморщилась. Снейп довольно кивнул и перевёл взгляд на Гарри.

— Обратите внимание, мистер Поттер, это одно из самых знаменитых проклятий волшебного мира — заклинание Империус. Заклинание настолько сильное, что может подавить волю почти любого человека. Я говорю «почти любого», потому что, по иронии судьбы, если волшебник настолько силён, что может наложить это заклятие, то у него хватит сил и преодолеть его. Мисс Уайт же силы явно не хватает. Подуйте вот сюда, мисс Уайт.

Снейп протянул ей прибор, похожий на флейту, и Эмили повиновалась. Прибор издал глухой свист, и одно из отверстий выплюнуло маленькую белую затычку. Волшебник забрал прибор и неприятно усмехнулся.

— Так я и думал. Четвёртый уровень, очень низкий. Почти сквиб. Фините Инкантатем!

Эмили громко, сдавленно закашлялась, и Гарри подбежал к ней, чтобы убедиться, что она в порядке. Видимо, девочка чувствовала себя не так уж плохо, но отчаянно пыталась избавиться от мерзкого привкуса зелья во рту.

— Что случилось?

— Хотя наблюдение за тем, как я накладываю на вас разнообразные заклятия, без сомнения, развлекло мистера Поттера, теперь его очередь. Вам же я советую тихо посидеть вон там.

Эмили со злостью взглянула на профессора, но повиновалась без всяких возражений: её подташнивало, а лицо болезненно побледнело. Гарри посмотрел на неё, а затем снова на Снейпа, протягивающего ему второй флакон. На миг он задумался, не стоит ли отказаться. Но мысль о том, что он окажется под контролем этого человека, отнюдь не в образном, а в самом буквальном смысле, вынудила его подчиниться. Мальчик взял флакон и, зажав себе нос, поспешно проглотил голубую жидкость.

На вкус она напоминала одновременно прокисшее молоко и дешёвую газировку. Гарри тут же затошнило, но он сдержался и пару мгновений спустя, когда всё прошло, подул в протянутый Снейпом прибор, из которого снова выпала белая затычка, на этот раз из самого верхнего отверстия. Профессор скептически осмотрел прибор и перевёл на Гарри тяжёлый, угрожающий взгляд. Мальчика охватила паника: что он мог сделать не так? Каким проклятием его за это наградит этот сальноволосый ублюдок?

— Мистер Поттер, вы не принимали никаких зелий в последнее время? Вероятно, колдомедик вам что-то давал? Или во время усыновительных встреч вы брали в руки какие-нибудь безделушки, необычные растения?

— По-моему, нет... А что?

— Уровень вашей магической силы необычайно высок.

— Значит, заклятие Империал на меня не подействует?

— Не льстите себе. И речь идёт о заклятии Империус, а не Империал. Заклятие Империал приводит к тому, что целое поколение заражается крайне неприятным венерическим заболеванием.

На это Гарри ответить было нечего.

Снейп устало вздохнул и бросил прибор и пустые флаконы в сумку с такой силой, что они могли разбиться, но всё осталось цело. Затем он вытащил два письма, одно из которых протянул мальчику, а второе сунул в руку Эмили. Широким шагом профессор направился к двери. Его чёрная мантия взметнулась угрожающей тенью. Уже выходя из комнаты, мужчина вдруг резко повернулся к Гарри.

— Поздравляю с зачислением, мистер Поттер, — прорычал Снейп. — С нетерпением жду встречи в начале семестра!

Дверь захлопнулась.

В комнате воцарилась тишина: затишье после бури под названием Снейп. Несколько напуганный Гарри обернулся к Эмили в надежде хоть на проблеск здравого смысла посреди этого безумия. Девочка лишь слабо усмехнулась:

— Лучше уж ты, чем я.