Гриффиндорцы не плачут (гет)

Сегодня на завтраке царило привычное оживление. Хотя, как заметил Невилл, некоторые ученики были заметно бледнее, чем обычно, и сов стало намного меньше. Отогнав от себя грустные мысли, Лонгботтом поспешно налег на овсянку, косясь на сидящего рядом Финнигана. Тот отводил взгляд в сторону, упорно делая вид, что старается перекусить, но Невилл видел, как его тошнит от еды.

— Симус, все нормально? — обеспокоенно поинтересовался он у друга. Тот с трудом сфокусировал на Лонгботтоме взгляд и недоуменно произнес:

— А? Ладно, Невилл, встретимся в теплицах.

Настороженно проводив Симуса взглядом, Невилл пожал плечами и вернулся к овсянке.

— Невилл, — раздался над самым ухом голос Джинни Уизли, и Лонгботтом подпрыгнул на месте от неожиданности, — надо собрать ОД. Срочно. Сегодня, в Выручай-комнате, в десять вечера. Отбой в одиннадцать, как раз успеем управиться. Позовешь наших?

— Ты с ума сошла, Джин?! А если засекут?

— Не засекут. Есть кое-что важное. Да и прояснить некоторые вещи надо.

— Черт с тобой. На мне мальчики, на тебе — девчонки. Только приглашай не полный состав.

— Поняла, поняла, — фыркнула Джинни и убежала, крикнув на прощанье: — увидимся за обедом!

Невилл тяжело вздохнул, бросил одинокий взгляд на овсянку и слишком поспешно, стараясь не попадаться на глаза учителям, выскочил из Большого зала.

* * *

По пути в теплицы Симус столкнулся с Лавгуд. Та с обычной для себя отрешенностью во взгляде плыла, по-другому и не скажешь, в сторону замка. Заметив Финнигана, она, впрочем, тут же остановилась и с неожиданностью серьезностью осмотрела его. Несколько минут они молча смотрели друг на друга, и, наконец, девушка вздохнула и повернулась к замку.

Секунду Симус наблюдал, пока она пройдет по дороге, склонив голову, и внезапно окликнул когтевранку:

— Лавгуд! Подожди!

Та обернулась и с какой-то улыбкой, от которой Финнигану стало не по себе, посмотрела на него.

— Ты чего хотела-то?

— А? Да нет, ничего. Знаешь, — она вдруг оказалась рядом, — у тебя в голове сейчас полно мозгошмыгов. Иногда полезно их прогонять из головы и ни о чем не думать, — и, совсем по-хулигански подмигнув, убежала к замку.

А Симус еще долго смотрел ей вслед. И только поворачивая к теплицам неожиданно вспомнил мамины слова, которые та говорила каждое лето: "Симус, у тебя мозги совершенно не тем забиты! Выкини все из головы и займись, наконец, делом."

— Ты даже не представляешь, мама, каким "делом" я сейчас занимаюсь, — грустно усмехнулся Финниган и побрел к теплицам.

У самого входа во владения Спраут, Симуса нагнал Невилл и, едва отдышавшись, проговорил:

— Сегодня в десять в Выручай-комнате, скажи то же самое Эрни, а я пойду найду Терри.

Финниган едва успел кивнуть, как Лонгботтом уже скрылся из виду. "Кто-то там что-то говорил про экзамены? Надо думать, Невилл решил собрать нас всех в Комнате Секретов, чтобы всем вместе подготовиться к Зельеварению. Надо же, какая забота!"

Так, хихикая про себя, Симус вошел в оранжерею и приметил Макмиллана и Смита в самом углу теплицы. Оба о чем-то шептались, низко склонив голову над столом. Финниган быстрым шагом направился к ним, стараясь топать как можно громче, чтобы однокурсники услышали и обернулись. Так и случилось.

— Чего надо? — не слишком дружелюбно пробормотал Захария, стрательно избегая взгляда гриффиндорца. Тот ухмыльнулся.

— Да я, собственно, к Эрни. Отойдем, Макмиллан?

Они остановились в нескольких футах от Захарии, и Симус поспешно передал Эрни слова Невилла. Тот несколько секунд смотрел в пол, кусал губы и, наконец выдохнул:

— Я приду с Захарией. Ему можно доверять.

— Делай, как знаешь. Можешь еще Ханне и Сьюзен передать?

Дождавшись кивка Эрни, Симус отвернулся и вернулся к своему месту. Наверняка Невилл все равно позвал бы всех участников Отряда Дамблдора, так что Финниган мог не переживать, но все-таки было так непривычно организовывать собрания. Без Гарри ОД — уже не ОД.

До начала урока оставалось еще пятнадцать минут, и Симус уселся на полу с книгой и попытался сосредоточиться на Зельях. Еще с первого курса Финниган, единственный из гриффиндорцев на их курсе, увлекся Зельеварением, и на пятом курсе твердо решил заниматься в этом направлении. На СОВ по Зельеварению парень получил "Превосходно", и в течение всего шестого курса мог похвастаться отличными результатами в этой области. В этом году, правда, к экзаменам подготовиться будет совсем невозможно, но забывать об уроках нельзя — Слизнорт не Кэрроу, спрашивает не хуже Снейпа.

Под колокол в класс вбежал запыхавшийся Невилл и, стараясь ровно дышать, встал рядом с Симусом. Тот как раз успел убрать учебник по Зельям в рюкзак и теперь, косясь на друга, ждал разъяснений.

— После урока, — пробурчал Лонгботтом в ответ на вопросительный взгляд друга и отвернулся к профессору Спраут. Симус вновь закатил глаза — заставить Невилла отвлечься от Травологии было делом невыполнимым и бесполезным.

* * *

Уроки прошли на удивление быстро. Во время лекции Алекто Кэрроу Симус старательно не слушал женщину, а только безотчетно чертил что-то в пергаменте и думал. Рядом с непоколебимым спокойствием сидел Невилл и изредка оборачивался к девчонкам, сидящим за ним. Наконец Финниган не выдержал и тоже повернулся. За ними сидели Лаванда Браун и Парвати Патил. На груди Лаванды красовался значок старосты Гриффиндора, и Симус, слегка смутившись, вспомнил о своих обязанностях. Да, он в первый день подал просто отличный пример подрастающему поколению! Тихо фыркнув, Финниган отвернулся, решив сегодня после сбора поговорить с Лавандой. Почему-то он думал, что она прекрасно все поймет.

После обеда у семикурсников не было никаких занятий, что не могло не радовать. Схватив учебники и пергамент, Симус засел в Общей гостиной Гриффиндора. Это Поттер и Уизли могли забивать на уроки во имя спасения мира, Финниган же, оставшись в полном одиночестве, забывался только с учебником Зельеварения или нудным докладом по Истории Магии. Все остальные задания думать не мешали, что гриффиндорца совершенно не радовало. "Чем больше думаешь — тем больше дел наворотишь" — решил он и засел за домашние задания.

Пару раз рядом садились Невилл с Джинни и что-то вполголоса обсуждали. Симус старательно делал вид, что его это ни капли не интересует, но ощущение, что он пропускает самое важное, его не покидало. Наконец, в девятом часу, Финниган собрал учебники и вернулся в комнату. Там его ждало письмо от матери. Быстро набросав в ответ пару одобрительных строк (ну, не рассказывать же ей про Кэрроу, в самом деле!), Симус рухнул на кровать и решил, что до десяти успеет прекрасно выспаться. Но не тут-то было.

Через полчаса в спальню завалилась (по-другому и не скажешь!) Лаванда Браун.

Отряхнувшись, девушка уселась на кровать Финнигана и с осуждением на него посмотрела.

— Ну, чего?

— Ты староста, Симус! Почему я одна должна успокаивать первокурсников и выслушивать замечания Макгонаггал?

— Может, потому что я — самый безответственный староста, которого знал Хогвартс?

— Я сомневаюсь в этом, Сим, — вдруг тихо сказала она и неожиданно мягко погладила парня по волосам, — но, пойми, в такие времена надо действовать сообща. Я чего к тебе зашла, кстати. У паренька со второго курса отца-маггла вчера убили. Никак не могу успокоить. Может, ты поможешь?

У Симуса на секунду перехватило дыхание. Бедный ребенок — в таком возрасте остаться без отца. Да еще и в таком враждебном по отношению к нему мире... Вскочив с кровати, парень быстрым шагом вышел из комнаты, на прощание по-доброму улыбнувшись Лаванде. Та несмело улыбнулась в ответ.

В комнате второго курса царил беспорядок. Переступая через разброшенные по всему пространству носки, вырванные листы книг и лужи чернил, Симус думал, что они пять лет назад себе такого не разрешали. "Пять лет назад в мире не было войны, а наши родители не умирали от руки волшебников" — решительно одернул себя Финниган, и сразу же заметил двух второкурсников, сидевших на кровати. У одного была разбита губа, а под глазом наливался здоровый синяк. Мальчишка обнимал за плечи второго, всхлипывающего и сжимающего кулачки. Костяшки пальцев у обоих были белыми, а лица перекашивало от гнева, и Симус, будь он на месте одного из Пожирателей Смерти, всерьез опасался за свое здоровье.

— Привет, — тихо пробормотал мальчишка с разбитой губой и неожиданно протянул Финнигану руку, — я Алекс.

— Я Симус, — улыбнулся Финниган и сжал ладошку второкурсника.

Несколько минут они молчали. Всхлипы второго мальчишки постепенно затихали, а Симус только сжимал покрепче губы, думая, что еще немного — и тоже заревет, как девчонка.

— Си-и-имус, — вдруг тоненьким голоском протянул Алекс, — скажи, как это — быть настоящим гриффиндорцем?

Отличный вопрос. Только вот имеет ли он, Симус Финниган, право ответить на него? Банальное — гриффиндорец должен быть смелым? Неправильное — гриффиндорец должен быть безрассудным? Искреннее — гриффиндорец должен дорожить дружбой? Жестокое — гриффиндорец должен жертвовать собой?

— Гриффиндорцы никогда не плачут, — вырывается помимо воли, и Симус замолкает, опуская взгляд. Он думает, что они не поймут, но они, эти смелые и пока что чистые совестью второкурсники, понимают. И улыбаются и повторяют за ним, тихо и с обожанием:

— Гриффиндорцы никогда не плачут.

* * *

Лаванда стоит рядом с дверью в комнату второго курса Гриффиндора и ревет. Слезы помимо ее воли катятся из глаз, и хочется кричать и скрестись в эту дверь. А там, по ту сторону двери, в комнате Симус Финниган что-то говорит второкурсникам и наверняка улыбается, а мальчишки смеются и забывают об этом жестоком мире. Но она, Лаванда, так не может. "Гриффиндорцы не плачут" — что это, зачем это? Неправда это, нет! Вот она же стоит и ревет. А может, Симус имел что-то другое в виду? Конечно! Гриффиндорцы не сдаются, идут до конца, не унижаются и все время борются за справедливость. Но никто и никогда не увидит наших слез! Нет.

Лаванда опускается на пол, опрокидывает голову и уже больше не сдерживает себя. Она знает, что лучше плакать, когда хочется, главное, чтобы никто не видел. Она ведь сильная, она сможет выдержать, пусть и поплачет тихо, незаметно. И почему обычные слова вызывают такие эмоции? Или... дело не в словах? Успокаивать других, когда самому еще хуже — это ведь и есть настоящее чудо. А еще бороться, бороться, потому что нельзя сдаваться, и подниматься каждый раз после падения, а еще лучше не падать, и все равно, главное — подниматься. Подниматься и идти дальше с высоко поднятой головой.

Лаванда Браун стирает с щек слезы, отряхивает форму и, растянув губы в улыбке, толкает дверь и входит внутрь. Она смеется, говорит что-то мальчишкам, делает "строгий" выговор Симусу и, крепко взяв его за руку, тащит из комнаты. Второкурсники прощаются с ними, и Финниган обещает зайти завтра после уроков, а Лаванда стоит и улыбается. Они выходят вместе, и Симус крепко сжимает ее руку. Она чувствует вдруг, как всхлипывает, и крепко прижимается к нему. Всхлипы перерастают в рыдания, и они опускаются на пол, а он все гладит ее по волосам, и на ее лице невольно появляется улыбка.