Пустота (гет)

В этом бешеном вихре Гермионе казалось, что конца не будет совсем. И в тот момент, когда она уже готова была в это поверить, девушка рухнула на землю.

Голова кружилась, глаза слепило яркое солнце, и встать у Гермионы получилось лишь с третьей попытки. Мир перед девушкой покачнулся, когда она смогла, наконец, принять вертикальное положение.

Солнце уже не слепило, а пригревало, зеленая трава радовала глаз, а роща вдали казалась смутно знакомой.

«Будто в детство попала», — улыбнулась гриффиндорка. Роща вдруг стала напоминать лес Дин, а то, где она сейчас находилась — поляну недалеко от дома её бабушки. И хотя эти места в реальном мире находились безнадежно далеко друг от друга…

Казалось, что этот мир подстраивается под неё, формируя реальность из воспоминаний Грейнджер.

Чуть помедлив, девушка сделала пару нерешительных шагов в сторону рощи. Затем пустилась уже бегом, весело рассмеявшись. Насколько она помнила, там должна была быть тропа в сторону деревни.

Ветерок колыхал траву, деревья скрипели стариной, а она все бежала по тропинке. Умиротворение накатило на девушку, усыпляя её бдительность.

Наконец Гермиона устала и остановилась перевести дух. После бега жутко захотелось пить. Что ж, если это — копия леса, то там должен быть ручей. Не медля, гриффиндорка двинулась туда.

В лесу царила прохлада и легкий сумрак. Верхушки вековых деревьев поскрипывали и накренялись, создавая блаженную тень. Увидев ручей, Гермиона не стерпела и бросилась к нему бегом. Наклонилась к воде, намочив кончики волос, и только сейчас поняла, что умирает от жажды.

Через пару секунд девушку привлек новый запах. Нахмурившись, она подняла голову. Нет, это не запах, а настоящее зловоние. Предчувствуя беду, Гермиона сделала шаг подальше от воды и осмотрелась.

Вопль девушки разнесся по лесу.

У истока ручья из кустов выглядывала рука. Запах исходил от гниющей конечности, и даже вода, омывающая её, не могла бы его забить.

Умом понимая, что одной рукой дело не кончится, шокированная Гермиона медленно подошла к кусту. И тут же отскочила от него с новым воплем.

Труп. Гниющий труп, разлагающийся мертвый человек. Кое-где просматривались внутренности тела, черви вились вокруг него, забиваясь в глаза, рот.

Гермиону вырвало. От вида тела и от осознания, что она сейчас напилась из этого ручья.

Отдышалась девушка быстро. Неожиданное чувство опасности нахлынуло на неё, подгоняя прочь из проклятого леса.

Полумрак пугал до чертиков, трели птиц казались повторяющейся пленкой на кассете, а ужасающие останки смутно напоминали очертаниями завхоза Филча.

Теперь Гермиона бежала по тропе уже с гримасой отчаяния. В деревню, срочно в деревню, там кто-то есть, кто-то сможет помочь, кто-то должен помочь!

Мир разлагался на глазах. Ветер перестал дуть, облака не плыли по небу, всё замерло без движения, будто кто-то нажал на паузу. Мир остановился.

Грейнджер уже приближалась к месту деревни, а людей все не было. Никого не было, и это пугало даже больше чувства, что за ней, за каждым её шагом следят.

Вот уже и очертания деревни проглядываются издалека. Из последних сил Гермиона ускорила шаг. Там, в деревне — её последняя надежда.

Нет. Надежды нет, никого нет. Грейнджер шла по широкой грунтовой дороге мимо аккуратных домиков и не видела совершенно никого. Звуков не было, словно кто-то выкачал их, лишних в этом мире. Небо потемнело, хотя туч там не было совершенно. Всё те же остановленные облака.

Девушка внимательно огляделась, пытаясь найти подвох. Всё было идеально, всё, как она помнила. Не было ни запустения, ни хаоса. Только пустая была деревня, и тихая.

И это пугало больше, чем если бы вокруг раздавались крики и взрывы.

Гермиона предприняла последнюю попытку: отворила калитку дома, который в реальном мире принадлежал знакомой её бабушки. В детстве она часто бывала тут, мило болтая со старушкой, которая всегда угощала её сладостями.

Нет, только не здесь. Здесь калитка даже не скрипнула, вокруг царило гробовое молчание и тишина.

Перед входом в дом девушка помедлила. Решаясь, она простояла какое-то время, занеся руку, чтобы открыть дверь, но никак не могла этого сделать. Наконец, решив, что хуже уже не будет, она отворила дверь.

Обман. Это все обман, листья бумаги, раскрашенные под кирпичную стену. На самом деле, здесь нет ничего настоящего. Это пустота, обмотанная яркой хрустящей фольгой.

Дом был словно из черно-белого фильма. Не только звуки, но и цвета выкачали из него. Вместо привычной глазам девушки обстановки, все было… пеплом. Белым, обесцвеченным пеплом.

Гермиона прошла вперед по тому, что должно было быть коридором. Ладошкой зачерпнула горсть пепла. Странное забвение накатило на девушку. Движения были замедленными, сознание затуманилось. Восхищенным взглядом она провожала просыпающийся через её пальцы пепел.

Если подключить воображение, то он мог бы напоминать снег. Мертвый снег, пустой снег, такой же ненастоящий, как и все вокруг…

Неожиданный взрыв сотряс дом и вывел девушку из оцепенения. Она бросилась к выходу, распахнула дверь и…обомлела.

Небо взрывалось. Эпицентром взрыва была воронка, словно чёрная дыра поглощающая всё вокруг. Она засасывала и облака, и само небо, оставляя после себя только пустоту, чернеющую на фоне оставшегося куска неба. Вероятно, и звуки канули туда, и воспоминания, вся жизнь Гермионы…

Со слезами на глазах девушка наблюдала за этим водоворотом, поглощающим все, что было ей дорого. Это не мир рушился — это её сознание взрывалось, превращаясь в белый пепел, в ничто, в пустоту…

Поддавшись панике, Гермиона сорвалась с места и побежала. Куда? Она сама не знала. Хотелось бежать подальше от этого вихря, хотелось жить, хотелось сохранить себя.

Она бежала, спотыкаясь и падая. И когда ей уже казалось, что она сбежала от этого — машина уничтожения нависала над ней. Стоило девушке обернуться — и деревня уже превратилась в пепел, лес был стерт с лица земли, вместе с гниющими останками.

Она бежала, оставляя позади себя дорожку из отчаяния и страха, которая тоже скоро будет поглощена этой реальностью.

Она бежала, и только звук смог остановить её.

Звук. Тут нет звуков, нет красок, нет никого живого. Она не была уверена, жива ли она сама. Бьется ли ещё это сердце, или оно уже перемолото страхом в белый пепел.

Но это был звук. Это было подобие человеческой речи. Ошалелыми глазами Гермиона оглядывалась вокруг себя, пытаясь найти звук. Он был необходим ей сейчас больше воздуха, её последняя надежда, которая ещё не была превращена в ничто.

У неё не осталось ничего, кроме чувств и всепоглощающего ужаса. Она подалась навстречу звуку, возможно последнему, не считая своего собственного крика отчаяния.

— Я ослеп…

Гермиона слышала это, слышала речь, пусть и произнесенную замогильным, грубым голосом.

Девушка испустила истошный вопль, когда нашла. Нашла звук.

Монстр, стоящий перед ней, не вписывался даже в кошмары девушки. Ростом под два метра, в нем не было ничего человеческого, кроме речи. Лоскутки тела были красными нитками нашиты на огромное колесо, изуродованное лицо в центре продолжало говорить. Пришитые руки безвольно свисали вниз, к костям, призванными кукольником быть ногами. Создать такое не могло даже воспаленное сознание девушки. А между тем, монстр приближался к Гермионе, протягивая окровавленную руку и продолжая говорить.

— Я ослеп!

Жуткая догадка поразила девушку. Сил на размышления не осталось — она бросилась бежать. Воронка нависла над ней, сдавливая тисками сознание и освещая это создание.

Гермиона истерически расхохоталась — освещала! Она не освещала, а обесцвечивала, подпитываясь её ужасом.

Ужаса не осталось, сил не осталось. Оставив жуткое видение позади, Грейнджер рухнула на чёрную землю и, захлёбываясь в собственном смехе, отключилась.

Открыв глаза, первое, что увидела Гермиона — воронка, тот самый водоворот. Она не знала, почему её так испугало это место, но, попятившись от него, она выбежала из комнаты, даже не поняв, как.

Пошатываясь, Гермиона шла по коридорам Хогвартса, не имея понятия, где она. Временами она начинала хохотать, но этот смех, чужой, непонятный, пугал её. Это не могла быть она.

Сколько времени она провела тут? День? Два? А, может, неделю? Мысли путались, чувство времени кануло в небытие. Решив, что разберется во всем, когда придет в Башню, девушка поспешила туда.

— Сириус? — Грейнджер стояла посреди гостиной и совершенно не могла понять, что происходит вокруг. Взволнованный Блэк сидел на диване их гостиной. Чуть приглядевшись, она заметила и Гарри, который, сгорбившись и отвернувшись, сидел рядом.

На удивленный возглас Гермионы странная компания ответила ещё более странно. Сириус вскочил с дивана, осматривая девушку, будто на предмет повреждений. Но когда к ней повернулся, помедлив, Гарри, то все странности поблекли на фоне его состояния.

Бледный как смерть, Поттер сначала смотрел куда-то мимо неё, но когда его взгляд сфокусировался на Гермионе, он с радостным воплем подскочил к ней, захватывая в свои объятия.

И, не успела девушка договорить «Что с тобой?», накрыл её губы своими, вовлекая в страстный поцелуй.