Пустота (гет)

— Весь Орден Феникса собрался на Гриммо! — Гарри прошел в гостиную Гриффиндора, швырнув сумку с учебниками на диван.

— Ты ещё громче поори, может, на крики сюда сбегутся, — сверкнула глазами Гермиона, отрываясь от шахматной доски.

— Тут никого нет, — раздраженно заявил Поттер, впрочем, быстро оглянувшись по сторонам, — я всего лишь хотел нормально провести каникулы со своим крёстным. Хотя бы раз. Хотя бы неделю с семьёй. Я что, так много прошу? — повысив голос ещё на пару тонов, Гарри с какой-то безнадежностью на лице поднял глаза к потолку.

— Ты всегда можешь поехать в Нору, друг, — дав Поттеру выговориться, вступился Рон.

Гарри с грустью улыбнулся.

— Спасибо, Рон. Я знаю.

Рональд улыбнулся в ответ, а затем весело глянул на Грейнджер.

— С прискорбием заявляю, что ты, Гермиона — худший игрок в шахматы за всю историю Хогвартса. Проиграть мне три партии — пусть, но семь! Семь партий! — не в силах понять, Рон откинулся на стуле, случайно сметая несколько фигур с доски.

Девушка с готовностью подняла фигурки и собрала всё в коробку.

— Учти, Рональд, я не люблю быть худшей. Я научусь, обязательно научусь и сделаю тебя! — при последней фразе она рассмеялась, будто уже победила Уизли.

Смех, до того резко контрастирующий с настроением Гарри, неприятно резанул Поттеру слух. Тем временем в гостиную начали возвращаться гриффиндорцы с ужина, который Гарри благополучно пропустил, и парень раздраженно выбежал из комнаты.

Ему срочно нужно было проветриться.

Добежав до внутреннего дворика Хогвартса, Гарри остановился, вдохнув полной грудью вечерний воздух. Сумерки по-зимнему быстро сгущались, а облака, подгоняемые северным ветром, мерно заволакивали небо. Скованная морозом земля была покрыта легкой белой россыпью — всё, чем был богат этот декабрь. Морозец потрескивал в ветках темных, на фоне неба, деревьев, но Гарри его не чувствовал.

Он устал, безмерно устал. От Амбридж с её тиранией, от Дамблдора, который предпочитал скрываться от министерских, от кошмаров, преследующих его каждую ночь. Он молчал и терпел, ожидая только одного — каникул. Это слово стало ассоциироваться у него с освобождением, уходом от проблем, пусть и временным, но достаточным, чтобы перевести дух и с новыми силами бросаться в бой.

Сириус оказался кем-то, кого Поттер ждал всю жизнь — другом, наставником, семьёй. Вынужденный скрываться, он не мог проводить с крестником много времени, но как только появилась такая возможность, он воспользовался ею.

— Воспользовался, — с горечью подумал Гарри, — устроил у себя притон Ордена.

Да, Поттер и сам бы с радостью пополнил ряды Орденовцев, но не сейчас. Сейчас ему следовало волноваться только о том, какие игрушки повесить на рождественскую ель, а не о причинах пребывания Ордена в полном составе на Гриммо.

Мысли о том, что именно могло случиться, неумолимо затопляли его сознание. Новые жертвы? Новые нападения? Новые смерти? Сколько ещё их будет?

Из уст Гарри вырвалось рычание. Это не то, как он представлял свою жизнь в этом мире, не то, как должны были запомниться его годы юности! Приключения казались ему веселыми ровно до того момента, когда в таких приключениях начали гибнуть люди. Тогда Выживший осознал — если это игра, то игра на жизнь. Это…

— Гарри? — звонкий голосок прорезал тишину, вырывая Поттера из мрачных мыслей.

— Гермиона? — непонятно зачем спросил Гарри. Тряхнул головой, окончательно приходя в себя.

Чуть улыбнувшись, девушка протянула Поттеру его мантию.

— Простудишься.

— Не простужусь.

Пауза. Обычно пробелы в разговорах люди называют неловкими, но с Гермионой всё было иначе: молчание в её обществе казалось скорее непринужденным, чем тягостным.

— Гарри, — спустя пару минут с мягкой улыбкой девушка коснулась его плеча, — тебя совсем необязательно вот так убегать от нас.

— Я не...— начал было оправдываться, словно нашкодивший мальчишка, Поттер, однако, был прерван.

Громкий, душераздирающий крик послышался из замка, не предвещая ничего хорошего. Гарри резко развернулся, устремляясь к источнику звука. Но внезапно остановился, наткнувшись на проницательный взгляд Гермионы.

— Я не убегаю, — глядя ей в глаза, сказал парень, — от тебя.

И метнулся вперед, навстречу новым напастям, уготовленным судьбой.

Застыв на месте, Гермиона простояла ещё пару секунд, а затем, тряхнув волосами точно так же, как недавно Поттер, побежала следом за ним.

Место происшествия найти было легко: в коридоре первого этажа собралась толпа — шумная и, в большинстве своём, из людей, не знающих, что им делать. Громче всех, однако, раздавался непрерывающийся крик Теодора Нотта, слизеринца-пятикурсника. Прорвавшись достаточно близко, чтобы разглядеть хоть что-нибудь, Гермиона ахнула и спрятала лицо на груди у Гарри.

Нотт был в ужасающем состоянии. Одежда на нем местами была порвана, открывая страшные ожоги, сам он лежал на полу в неестественной позе, стоная и крича. Запах паленой плоти не давал дышать.

Рядом с Теодором мадам Помфри трансфигурировала из чего-то носилки, а Малфой пытался поднять друга, чем причинял тому ещё больше боли. Жуткие крики, казалось, не прекращались, периодически переходя в надрывный шепот «Я ослеп». Драко Малфой, едва ли не бледнее самого Нотта, пытался говорить что-то успокаивающее, пока профессора, в лице Снейпа и МакГоннагал, перемещали слизеринца на носилки.

Процессия уже давно удалилась в больничное крыло, а испуганные студенты всё не расходились, мучимые одним главным вопросом: что могло быть настолько сильным, беспощадным, кровожадным, чтобы сотворить такое с учеником?

Лишь когда Гермиона оторвала от груди Гарри лицо, тот запоздало понял, что увиденное довело девушку до слёз.

Пришла профессор Стебль и дрожащим голосом попросила всех разойтись по гостиным. Перечить никто не посмел.

В гостиной на друзей буквально с порога набросился Рон, требуя объяснить, что произошло. Одного взгляда на Гермиону хватило Гарри, чтобы понять — девушка всё ещё переживает эти душераздирающие крики и вид обожженного тела, и начать рассказывать всё Уизли лишь отойдя на приличное расстояние ото всех.

По мере его рассказа, все эмоции исчезали с лица рыжего и отозвался парень лишь одним вопросом: «Что это?».

Пока друзья разговаривали, ещё не пришедшая в себя Гермиона неподвижно сидела в кресле, непрерывно размышляя. Наконец, словно решившись, девушка выскользнула из гостиной и направилась по коридору вперед, в больничное крыло. Достигнув задуманного места, Гермиона замерла на месте, несмело осматривая открывшуюся картину.

Прямо перед входом на подоконнике сидел Малфой, невидящим взглядом смотрящий на закрытую дверь. Чуть поодаль стояло ещё несколько слизеринцев, во главе с рыдающей Панси Паркинсон. Но они уже не интересовали девушку — она подошла к Малфою и, неосознанно приняв похожую позу, спросила:

— Что это было?

Драко тяжело вздохнул, закрыв лицо ладонями.

— Я не знаю. Никто не знает.

Малфой перевел дух.

— Он только повторяет, что ослеп, хотя мадам Помфри так не считает, и что...

— Пустота, — резко оторвав руки от лица, с горечью прикрикнул Малфой, — он говорит — пустота!

Диким взглядом внезапно оживившейся Малфой уставился на Гермиону.

— Уйди отсюда!!! — вскакивая с подоконника, проорал он, — уйдите все отсюда! — обращаясь к слизеринцам, он прожег их бешеным взглядом, сжимая кулаки — все!!!

Схватившись за голову, парень побежал вперед по коридору, туда, где всё случилось.

Грейнджер застыла, испуганная и повторяющая «Пустота…».

Внезапно кто-то с силой встряхнул её, разворачивая к себе. Подняв взгляд, девушка поёжилась.

В глазах Гарри Поттера, в его отчаянных жестах, в мелко трясущихся руках был страх. Страх за неё. Она просто взяла и исчезла, когда в школе творилось такое, а он не находил себе места. Всё это настолько явственно читалось в его состоянии, что Гермиона, обескураженная, прижалась к нему всем телом. Его руки, все ещё слегка подрагивающие, легли на её талию.

В таком виде их и нашел Рон Уизли, разделившийся с Гарри в их поисках. Уже готовый окрикнуть ребят, он замер на месте, и, передумав, пошел прочь.

Никто так и не узнал, что же стряслось с Теодором Ноттом. На следующее утро его кровать в палате была пуста, а все поиски — тщетны.

За пару дней до каникул школу потрясло новое известие — смотритель Филч пропал. Едва ли кто-то из учеников сильно расстроился, вот только градус напряжения в замке взлетел до небес. Игнорировать очевидное было бесполезно, и, что более важно, невозможно. Новая волна слухов и опасений захлестнула Хогвартс. Посовещавшись, преподаватели решили отправить учеников на каникулы раньше, чем следовало. В данной ситуации это казалось всем наиболее рациональным решением.

Директор Дамблдор не посылал о себе вестей и в школе не появлялся.

Гермиона и Гарри сидели на кровати Рона, пока Уизли собирал чемоданы.

— Перси приезжает, — слегка нахмурившись то ли от смысла фразы, то ли от усилий, приложенных, чтобы захлопнуть крышку, пояснил Рон, — с того момента, как он получил новую должность в Министерстве, он, — рыжий запнулся, подбирая выражения, — изменился.

Гермиона сочувственно поглядела на парня. Не в первый раз слыша о напряженных отношениях в семье, где царило вечное взаимопонимание и идиллия, она волновалась за друга, болезненно переживавшего семейный раскол.

— Как думаете, где сейчас Дамблдор? — Гарри, до этого отрешенно глядевший в окно, встрял в речь Уизли.

Прерванный Рон поджал губы, но промолчал. Гермиона, стараясь разрядить обстановку, перевела взгляд на задумчивого Поттера.

— Весь Орден Феникса сейчас в доме на Гриммо, так? — рассуждала вслух девушка, — значит, что-то случилось, — при этих словах глаза Гарри недобро сощурились, — значит, Дамблдор должен быть с ними.

Поттер вздохнул и отвернулся к окну, показывая, что разговор окончен. Почему всегда, когда он, Гарри, нуждался в помощи и совете директора, тот находился где угодно, только не в Хогвартсе?

Парень вздрогнул, когда Гермиона слегка коснулась его плеча.

— Он скоро появится, Гарри, вот увидишь. Он всегда появляется, когда он нам нужен.

Поттер в ответ на это лишь скривил губы в ироничной ухмылке.

Когда обнаружилась пропажа третьекурсника с Пуффендуя, вещи были собраны и уложены, а ученики — готовы к отъезду. Известие вызвало смятение и необъяснимое желание покинуть стены школы как можно быстрее. Кровавых сцен, как с Теодором Ноттом, больше не было, люди исчезали тихо и бесследно, словно убийца осознал свою ошибку и действовал, заметая следы.

Взгляд Гермионы, когда стало известно об исчезновении, не понравился Поттеру с самого начала. Однако девушка начала издалека.

— Что ты об этом всем думаешь, Гарри?

Гарри, честно говоря, старался не думать об этом вообще, убеждая себя, что это не его дело.

— Это…ненормально, — было все, что он сказал в ответ.

— Именно, — упорство в голосе Гермионы начинало настораживать парня, — всё-таки отправляешься на Гриммо? — неожиданно сменила тему она.

— Ну да, — осторожно ответил Поттер. Он знал Гермиону достаточно хорошо, чтобы понять — еще пара наводящих вопросов, и девушка выложить все карты.

— Мы должны остаться и помочь всем пропавшим, — именно этой фразы Гарри и боялся.

— Мы никому ничего не должны, — с холодом в голосе отрезал Поттер.

— А кто, если не мы? — вскрикнула, вспылив, девушка. Несколько учеников с интересом наблюдали разворачивающуюся сцену.

Чувствуя, как невысказанный гнев подкатывает к горлу, Гарри схватил Гермиону за локоть и оттащил подальше от любопытных глаз.

— Авроры, Дамблдор, профессора, — сцепив зубы, процедил парень, — все, кто обязан следить за безопасностью, в конце концов!

Карие глаза Гермионы помутнели.

— Я остаюсь, — упрямо подняв подбородок, заявила девушка, — а ты, — она грубо сбросила руку Гарри, — как хочешь. Совесть по ночам не мучает? — сузив глаза, Гермиона одарила Гарри презрительным взглядом.

— Кошмары по ночам мучают, — в тон девушке отозвался Поттер.

— Я остаюсь, — повторила Грейнджер, уходя.

Не сдержавшись, Гарри с новым рыком ударил кулаком об стену. Каменная кладка не дрогнула, а вот рука заныла, отрезвляя.

Гарри начертал пару строчек Сириусу о том, что остается на каникулы в школе, не упомянув, впрочем, причину. Отправив сову, парень спустился вниз как раз к моменту отъезда учащихся. Рона с Гермионой найти в толпе было хоть и проблемно, но не трудно.

— Чёрт, мне бы стоило остаться, да? — Уизли мялся в нерешительности.

— Я справлюсь, Рон, — Гермиона ласково улыбнулась парню, — к тому же, я ведь буду не одна.

Девушка бросила короткий, но внимательный взгляд на Гарри. Парень был с пустыми руками, так что Гермиона сразу поняла, что свои намерения он изменил.

— Береги её, — всех отъезжавших позвала МакГоннагал, и Рон торопливо пожал руку Гарри, неслышно шепнув ему эти слова. Затем порывисто обнял девушку и, помахав на прощание, ушел вслед за всеми.

Гарри, Гермиона и ещё несколько человек, пожелавших остаться, внимательно смотрели им вслед.

Неожиданно для себя, Гарри взял руку девушки в свою и легонько сжал её.

— Прощаю, — Гермиона все, как всегда, правильно поняла.

Так, взявшись за руки, они и пошли на ужин, предчувствуя новые напасти и приключения.

— Ничего. Совершенно ничего, — со вздохом Гермиона потерла уставшие глаза, — полночи в библиотеке впустую.

Гарри взял с подноса две чашки чая и протянул одну из них девушке.

— Может, мы не там ищем, — намекая на Запретную секцию, Гарри отхлебнул глоток напитка. Горло обожгло, и парень с неприязнью отставил чашку до лучших времен.

— Мы ищем везде, — с понимающей ухмылкой ответила Гермиона, задумчиво болтая чашку в руках, — но, скорее всего, ищем не то.

Гарри с интересом уставился на подругу.

— Пустота, — понижая голос, поспешила объяснить девушка, — это то, как классифицировал напавшего на него сам Теодор, — Гермиона закончила фразу, поёжившись.

Пара секунд потребовалась Поттеру, чтобы понять.

— Ты хочешь сказать, — Гарри внимательно уставился на девушку, — что это может быть что угодно?

Она кивнула. Тем временем Поттеру пришел в голову единственный выход из положения.

— Мы должны пойти и осмотреть…место происшествия, — жуткие картины того вечера всплыли в сознании помимо воли.

И воскресли в памяти снова, едва друзья ступили в злосчастный коридор. Гермиона первым делом вызвала несколько сканирующих заклинаний, в то время как Гарри больше полагался на собственное чутьё. Вглядываться в однотонный камень было трудно с его-то зрением, но он упорно продолжал изучать каждый сантиметр пола, когда услышал голос подруги:

— Если тут и есть магические объекты, то так я их никогда не найду. Магический фон самого Хогвартса сбивает заклинание.

— Тогда лучше посвети мне, — попросил Гарри, добравшийся к тому моменту к темному углу.

Не успела Грейнджер сказать «Люмос Максима», как что-то в центре коридора отозвалось быстрым, словно вспышка, блеском. Ребята поспешили к цели, но вдруг рядом с ними послышались голоса. Схватив блестящий предмет и завернув его в ткань мантии, Гарри услышал реплику Флитвика:

— Нужно бы как-то организовать учеников, оставшихся в школе.

Ему что-то ответила Вектор, но Гарри пропустил её слова мимо ушей — разговор не касался волнующих тем, и ничего интересного Поттер в нем не находил.

Однако, взглянув на Гермиону, заметил, что она внимательно следит за ходом разговора, и вслушался сам.

И тут же рванул с места, оставляя девушку в полном замешательстве. Гарри среагировал молниеносно, не успела Вектор договорить:

— Директор вернулся в школу.

— Ты что-то хотел, Гарри? — Поттер едва сдержал злобный смешок: нет, он просто так вломился в кабинет директора на ночь глядя, чуть не сбив при этом треклятую горгулью, не желавшую открывать ход.

Но вместо этого парень лишь сказал:

— Я хотел поговорить.

Дамблдор чуть улыбнулся:

— Об этих исчезновениях, я полагаю? Что ж, присаживайся, мальчик мой.

Гарри сел на стул и попытался собраться с мыслями: столько вопросов роилось в его голове одновременно, что он даже не знал, с чего начать. Поэтому решил действовать как обычно — напролом.

— Что это, директор? Что похищает людей?

— Если бы я только знал, Гарри, то, будь уверен, исчезновения давно бы уже прекратились, — Дамблдор был серьёзен, как никогда.

— Но можно ведь…— парень запнулся под строгим взглядом директора, который, словно зная наперед, что Гарри хочет предложить, говорил «нет», — можно вызвать отряд авроров, начать расследование!

Вопреки ожиданиям Поттера, Дамблдор лишь улыбнулся.

— Можно. Вот только что это даст? — директор дал Гарри время обдумать перспективы.

Толпа людей, не знающих замка, внимание Министертва, уже приславшего сюда ревизора, громкие статьи «В Хогвартсе убивают людей!» и, кроме всего прочего, следствия, опросы и обыски — вот что это даст.

— Вот видишь, — директор явно остался доволен заключениями Гарри, — ты и сам все прекрасно понимаешь.

Поттер лишь рассеянно кивнул в ответ. Внезапно он понял ещё кое-что: Гермиона осталась одна, посреди темного коридора, где случилось первое нападение. Нет, не так: он бросил Гермиону там!

— Профессор Дамблдор, — озаренный этой догадкой, Гарри вскочил со стула, — мне срочно нужно идти.

Не дождавшись разрешения, парень выбежал из кабинета. Однако был окликнут директором.

— Гарри! Подожди секундочку.

Поттер встал, как вкопанный. Все его мысли сейчас были о Гермионе. Воображение парня быстро нарисовало девушку обожженной и кричащей на полу, а его — мирно болтающим с профессором Дамблдором.

— …мне, пожалуйста, Карту Мародеров?

Не вполне понимая, что от него хотят, Гарри уставился на директора. Тот повторил свою просьбу.

— Карта Мародеров сейчас при тебе? Она бы очень пригодилась мне в поисках.

— Разве Вы сами не знаете замка? — тупо спросил Поттер, протягивая Карту и намереваясь пойти за Гермионой как можно скорее.

Профессор Дамблдор что-то сказал, но Гарри уже не слышал его — стремглав понесся на первый этаж замка.

Нет. Нет. Её тут нет.

Гарри растерянно озирался вокруг, пытаясь осознать эту истину. Паника охватила его — её нет! Его Гермионы нет! Может быть, её уже нет совсем?

Ужас этой мысли током прошел по телу Гарри, и, доходя до сознания, гулом отдался в голове. Поттер больше не мог мыслить здраво: вот коридор, где умирал Теодор, вот тут была его Гермиона, его милая Гермиона, и теперь её тут нет.

Он просто стоял посреди первого этажа и совершенно не мог понять, что к чему. Одна мысль пульсировала в его голове — её нет.

Наконец, здравый смысл взял верх, и Гарри, спотыкаясь, побежал в гостиную Гриффиндора. Предчувствия мучили его, гонимые лишь чувством вины — как он вообще мог бросить её?

Гермиона сидела в кресле, закутавшись в плед, и читала книгу об опасных магических существах — почти безнадежная попытка понять, что к чему. Со вздохом девушка отложила бесполезный фолиант и протерла глаза — хоть бы от разговора Гарри с директором было больше толку.

Внезапно в поле её зрения попала мантия Поттера, где лежала спрятанная находка друзей. Девушка резво вскочила с кресла, осторожно размотала ткань. Её взору открылось маленькое стеклышко. Гермиона поднесла его ближе к свету — вовсе даже и не стеклышко, а осколок зеркала. Вероятно, разбитого в пылу битвы между Ноттом и его похитителем. Слово «убийца» употреблять категорически не хотелось, хотя надежда давно уже угасла.

Смотреть в разбитое зеркало — плохая примета, но плевать гриффиндорке хотелось на глупые предрассудки. Однако, взглянув в него, девушка от неожиданности выронила осколок — вместо своего отражения она увидела в нем что-то, отдаленно похожее на серый туман. Всё ещё находясь в легком шоке, Гермиона поспешно завернула находку в платок и положила в карман.

Едва проделав эти манипуляции, девушка удивленно уставилась на Гарри, застывшего в проходе. Дикий взгляд парня испугал Гермиону — в глазах Поттера плескался ужас. Она уже хотела было спросить его, что произошло, как вдруг ужас сменился радостью и облегчением, и Гарри крепко обнял её, зарывшись лицом в её волосы. Всё это было до того неожиданно, что девушка даже не сразу осознала, что успокаивающе проводит ладонью по лицу парня. Гарри прижался щекой к её руке, заглядывая в её тёплые карие глаза.

И тут же резко отпрянул, смущенно прошептав что-то вроде «Извини».

Гермиона странно посмотрела на Поттера. Гарри не переставал её удивлять.

Близился конец недели, а расследование не продвинулось ни на шаг. И Гарри, и Гермиона осознавали это, но никто из них не решался это обсуждать. Наконец, Гарри не выдержал.

— Ты так ничего и не нашла, Герми? — обратился он как-то к подруге за обедом.

Девушка лишь покачала головой, уныло ковыряясь в тарелке. Нетрудно было понять, куда клонит Гарри.

— Ты думаешь, что нам лучше бросить всё, — на этих словах Грейнджер запнулась, — и уехать домой?

Гарри вздохнул, задумчиво покачав головой.

— Прошла уже неделя, не изменилось ровным счетом ничего. Мы бесполезны, — Поттер, сам того не заметив, погнул ложку.

— Бесполезны, — вздохнула Гермиона.

— Дамблдор займется этим, — Гарри попытался улыбнуться.

— Если бы ты сам в это верил, то не торчал бы тут со мной неделю, — бросила Гермиона, вставая.

— С тобой — хоть две, — но этого Грейнджер уже не слышала.

Лунный свет падал прямо на лицо Гермионы. Поморщившись, девушка неохотно открыла глаза. Пара секунд потребовалась сонной гриффиндорке, чтобы понять, что её разбудило. Со вздохом Гермиона вылезла из тёплой постели и подошла к окну, чтобы задернуть шторы. Непроизвольно помедлила, засмотревшись на открывающийся вид.

Звёзды мерно горели на тёмно-синем бархате неба. Луна была в эту ночь необыкновенно ярка, и лунная дорожка бежала по озеру, исчезая лишь где-то за горизонтом. Макушки деревьев Запретного леса вырисовывались нечеткими силуэтами, а дальняя поляна с высоты гриффиндорской башни казалась угольно чёрной.

Оторвав взгляд от окна, девушка поняла, что сон пропал, уступая мыслям о насущном. Их с Гарри попытки что-то изменить оказались ничтожны, всё что они смогли сделать — так это найти жалкий кусочек стекла.

Гермиона достала осколок из своей мантии и улеглась на кровать, в задумчивости рассматривая его. В нем снова играл туман, но при таком скудном освещении он больше не казался ни пугающим, ни даже странным.

Всё расплылось в глазах у девушки быстрее, чем она поняла, что засыпает, так и зажав осколок в руке.

Каждую секунду, каждое мгновение Гарри чувствовал это на себе. Сны были такими реальными, что, просыпаясь, он не сразу отличал явь ото сна.

Волдеморт нашел себе новую жертву.

Поттер так и лежал на кровати, тяжело дыша и постепенно приходя в себя.

С тех пор Гарри не спалось. Гарри не спалось до такой степени, что он уже успел перенести подушку с одеялом в гостиную, спалить свечу и предпринять несколько попыток письма Сириусу.

Ничего не получалось, и Поттер уже улегся на диван с мыслью, что утро вечера мудренее.

— Хочу увидеть, — Гарри изумленно открыл глаза. Сказано это было голосом Гермионы, и, судя по звуку, она приближалась сюда.

Спустя пару секунд Грейнджер прошествовала мимо него, невозмутимой походкой направляясь к выходу.

— Герми, ты чего? — Поттер зевнул.

— Хочу увидеть, — Гермиона повернулась к нему.

— Увидеть что? — спросил Гарри, прежде чем взглянуть в её глаза.

Поттера передернуло. В её широко распахнутых глазах, обращенных к нему, не было ни капли осмысленности. Они были…пустыми.

Поддаваясь тревоге, Гарри осторожно присел на край дивана, вставая.

— Что ты хочешь увидеть, Гермиона?

— Увидеть, — в словах — ни доли смысла. В глазах — отчужденность.

— Гермиона! — ужаснувшись, Гарри с силой встряхнул девушку, — Гермиона, очнись!

Лунная дорожка за окном, тишина в ответ и пустые, пустые глаза.

Лишь когда пепельное утро ворвалось в окно, по телу Гарри расплылось облегчение. Он устало прикрыл глаза, не сомкнутые ни разу за всю ночь.

Парень всё ещё лежал на диване в гостиной, крепко прижимая к себе мирно сопящую Гермиону. Заснула девушка ближе к часам четырем утра, до этого порываясь куда-то пойти. В панике, Гарри не смог придумать ничего лучше, кроме как схватить Гермиону в охапку, прижать к себе и не отпускать всю ночь.

Успокоился он только с первыми лучами солнца. День всегда кажется людям временем, лишенным мистики, в отличие от раскрывающей свои мрачные объятия ночи.

И очень зря.

Гермиона проснулась рано, очевидно, из-за неудобной позы. Распахнув глаза и увидев перед собой спокойное, но усталое лицо Гарри, пару минут гриффиндорка не могла сообразить, где она и что тут делает парень. Она попыталась пошевелиться, но, заметив, что Гарри крепко обнимает её во сне, мгновенно прекратила попытки. Ей ужасно хотелось разбудить Поттера и расспросить его обо всем, но момент казался таким уютным и интимным, что Гермиона передумала, и, теснее прижавшись к парню, уснула крепким сном.

Уже позже остальные гриффиндорцы, оставшиеся в школе, начали просыпаться и, недоуменно шушукаясь, проходя мимо спящей парочки, разбудили ребят.

За завтраком Гермиона ссылалась на лунатизм, краснела и отводила взгляд. Поттер повторял те же махинации, борясь с глупым желанием провести ещё одну ночь с девушкой подобным образом. Прокрутив в мыслях эту идею, он находил, впрочем, что звучит это весьма пошло, и начинал краснеть снова, поощряя замкнутый круг.

Они так и не поговорили после завтрака. И за обедом. И после обеда.

Гермиона избегала Гарри, а Гарри избегал Гермиону. Он был не слишком рад, что она разделяет его чувства, но жаловаться было некому. Можно было, конечно, написать Сириусу — он в таких делах спец и точно бы посоветовал что-то дельное, вот только упрямая натура Поттера призывала его разобраться с этим самому. И он решился.

Когда девушка не появилась за обедом, Гарри решил, что это уже перебор. Быстро доев, он пошел в гостиную, чтобы точно выяснить, что между ними происходит. В том, что что-то происходит, Поттер был уверен на сто процентов — смотреть на Грейнджер, как на подругу, больше решительно не получалось.

Шаг, второй. Вперед по коридору первого этажа.

Сказать, что Гермионе просто хотелось увидеть — значит ничего не сказать. Её неумолимо влекло и притягивало, и отчаянно хотелось узнать, что именно.

Не найдя её в гостиной, Гарри поспешил в библиотеку. Но когда и в библиотеке Гермионы не обнаружилось, первые опасения начали скрестись в душу парня.

Ещё пара шагов — и вот уже видна лестница вниз, на подземные этажи.

Её ждут.

Большой Зал и гостиная были перепроверены в считанные минуты. Упрямо тряхнув волосами, парень отмахивался от своих подозрений.

Гермиона никогда и не подозревала, что там есть дверь. Как она могла не знать этой двери?

Потайная дверь найдена за секунду.

Коридоры и классные комнаты — опасения не просто скреблись, они раздирали сознание Гарри. Неловкое оправдание «Но сейчас же день...» всё ещё удерживало его от того, чтобы отправить патронуса в Орден.

Вот он, источник зова. Но, нет, там только пустота.

Башни и кабинеты — под нахлынувшей волной паники, парень съехал вниз по стене, закрывая лицо ладонями.

Липкими лапками паника затуманивала все его чувства, делая мысли замедленными, а внутренние страхи — осязаемыми. Ужас — вязкий, тягучий, накатывал со всех сторон.

Больше всего он боялся, что Гермиона сейчас чувствует то же самое.

Всего пара шагов — а как гулко отдаются в пустой комнате! Но комната не пуста, нет, совсем нет. Эпицетр её — густой серый туман, безостановочно циркулируя, ближе к середине превращался в водоворот из чёрного дыма.

В отчаянии, Поттер не мог понять, что ему делать. Словно парализованный, он так и сидел на корточках у стены. Страх пульсировал, гноя его сознание.

Завороженная, Гермиона робко прикоснулась к туману, словно боясь, что он растает. Но он не только не растаял — он начал медленно обволакивать девушку, окутывая в свои искрящиеся магией объятия. Нет, это не собственный магический фон сбивал заклинание в коридоре, а этот водоворот, находящийся под ним.

Зацепив дверной косяк и стесав кожу на руке, Гарри пронесся в гостиную, бросившись к письменному столу. Перо выпало из дрожащих рук два раза, прежде чем Поттер смог вывести на бумаге «Сириусу Блэку».

Туман отзывался на коже приятной прохладой. Но Гермионе этого показалось мало — хотелось увидеть, что в самом водовороте. Интересно, что подпитывает такой сильный магический всплеск?

Буквы получались корявыми, строки — неровными, но спустя всего несколько минут сова вылетела из окна совятника со следующим посланием:

Сириус, Гермиона пропала. Точнее, не пропала, а... Она ушла. Она не хотела, но

Гермиона пропала, срочно нужна помощь. Её похитило то же, что и всех предыдущих жертв. Они все умерли Их так и не нашли, поэтому поспеши. Прошу тебя

Гарри

С пугающим спокойствием Поттер наблюдал, как улетает сова. Едва точка в небе стала незаметной, парень в отчаянии заломил руки. Гермиона...

Новая идея не дала ему закончить мысль. Гарри понял, в чем он допустил промашку — и бросился созывать преподавателей.

Гермиона тихо засмеялась. Она чувствовала себя невозможно счастливой, стоя в этой комнате с этой неизвестной магией. Ещё шаг... А почему нет? Она ведь хочет увидеть.

Не теряя больше ни секунды, девушка шагнула прямо в центр, пульсирующий и манящий.

В этом бешеном вихре Гермионе казалось, что конца не будет совсем. И в тот момент, когда она уже готова была в это поверить, девушка рухнула на землю.

Голова кружилась, глаза слепило яркое солнце, и встать у Гермионы получилось лишь с третьей попытки. Мир перед девушкой покачнулся, когда она смогла, наконец, принять вертикальное положение.

Солнце уже не слепило, а пригревало, зеленая трава радовала глаз, а роща вдали казалась смутно знакомой.

«Будто в детство попала», — улыбнулась гриффиндорка. Роща вдруг стала напоминать лес Дин, а то, где она сейчас находилась — поляну недалеко от дома её бабушки. И хотя эти места в реальном мире находились безнадежно далеко друг от друга…

Казалось, что этот мир подстраивается под неё, формируя реальность из воспоминаний Грейнджер.

Чуть помедлив, девушка сделала пару нерешительных шагов в сторону рощи. Затем пустилась уже бегом, весело рассмеявшись. Насколько она помнила, там должна была быть тропа в сторону деревни.

Ветерок колыхал траву, деревья скрипели стариной, а она все бежала по тропинке. Умиротворение накатило на девушку, усыпляя её бдительность.

Наконец Гермиона устала и остановилась перевести дух. После бега жутко захотелось пить. Что ж, если это — копия леса, то там должен быть ручей. Не медля, гриффиндорка двинулась туда.

В лесу царила прохлада и легкий сумрак. Верхушки вековых деревьев поскрипывали и накренялись, создавая блаженную тень. Увидев ручей, Гермиона не стерпела и бросилась к нему бегом. Наклонилась к воде, намочив кончики волос, и только сейчас поняла, что умирает от жажды.

Через пару секунд девушку привлек новый запах. Нахмурившись, она подняла голову. Нет, это не запах, а настоящее зловоние. Предчувствуя беду, Гермиона сделала шаг подальше от воды и осмотрелась.

Вопль девушки разнесся по лесу.

У истока ручья из кустов выглядывала рука. Запах исходил от гниющей конечности, и даже вода, омывающая её, не могла бы его забить.

Умом понимая, что одной рукой дело не кончится, шокированная Гермиона медленно подошла к кусту. И тут же отскочила от него с новым воплем.

Труп. Гниющий труп, разлагающийся мертвый человек. Кое-где просматривались внутренности тела, черви вились вокруг него, забиваясь в глаза, рот.

Гермиону вырвало. От вида тела и от осознания, что она сейчас напилась из этого ручья.

Отдышалась девушка быстро. Неожиданное чувство опасности нахлынуло на неё, подгоняя прочь из проклятого леса.

Полумрак пугал до чертиков, трели птиц казались повторяющейся пленкой на кассете, а ужасающие останки смутно напоминали очертаниями завхоза Филча.

Теперь Гермиона бежала по тропе уже с гримасой отчаяния. В деревню, срочно в деревню, там кто-то есть, кто-то сможет помочь, кто-то должен помочь!

Мир разлагался на глазах. Ветер перестал дуть, облака не плыли по небу, всё замерло без движения, будто кто-то нажал на паузу. Мир остановился.

Грейнджер уже приближалась к месту деревни, а людей все не было. Никого не было, и это пугало даже больше чувства, что за ней, за каждым её шагом следят.

Вот уже и очертания деревни проглядываются издалека. Из последних сил Гермиона ускорила шаг. Там, в деревне — её последняя надежда.

Нет. Надежды нет, никого нет. Грейнджер шла по широкой грунтовой дороге мимо аккуратных домиков и не видела совершенно никого. Звуков не было, словно кто-то выкачал их, лишних в этом мире. Небо потемнело, хотя туч там не было совершенно. Всё те же остановленные облака.

Девушка внимательно огляделась, пытаясь найти подвох. Всё было идеально, всё, как она помнила. Не было ни запустения, ни хаоса. Только пустая была деревня, и тихая.

И это пугало больше, чем если бы вокруг раздавались крики и взрывы.

Гермиона предприняла последнюю попытку: отворила калитку дома, который в реальном мире принадлежал знакомой её бабушки. В детстве она часто бывала тут, мило болтая со старушкой, которая всегда угощала её сладостями.

Нет, только не здесь. Здесь калитка даже не скрипнула, вокруг царило гробовое молчание и тишина.

Перед входом в дом девушка помедлила. Решаясь, она простояла какое-то время, занеся руку, чтобы открыть дверь, но никак не могла этого сделать. Наконец, решив, что хуже уже не будет, она отворила дверь.

Обман. Это все обман, листья бумаги, раскрашенные под кирпичную стену. На самом деле, здесь нет ничего настоящего. Это пустота, обмотанная яркой хрустящей фольгой.

Дом был словно из черно-белого фильма. Не только звуки, но и цвета выкачали из него. Вместо привычной глазам девушки обстановки, все было… пеплом. Белым, обесцвеченным пеплом.

Гермиона прошла вперед по тому, что должно было быть коридором. Ладошкой зачерпнула горсть пепла. Странное забвение накатило на девушку. Движения были замедленными, сознание затуманилось. Восхищенным взглядом она провожала просыпающийся через её пальцы пепел.

Если подключить воображение, то он мог бы напоминать снег. Мертвый снег, пустой снег, такой же ненастоящий, как и все вокруг…

Неожиданный взрыв сотряс дом и вывел девушку из оцепенения. Она бросилась к выходу, распахнула дверь и…обомлела.

Небо взрывалось. Эпицентром взрыва была воронка, словно чёрная дыра поглощающая всё вокруг. Она засасывала и облака, и само небо, оставляя после себя только пустоту, чернеющую на фоне оставшегося куска неба. Вероятно, и звуки канули туда, и воспоминания, вся жизнь Гермионы…

Со слезами на глазах девушка наблюдала за этим водоворотом, поглощающим все, что было ей дорого. Это не мир рушился — это её сознание взрывалось, превращаясь в белый пепел, в ничто, в пустоту…

Поддавшись панике, Гермиона сорвалась с места и побежала. Куда? Она сама не знала. Хотелось бежать подальше от этого вихря, хотелось жить, хотелось сохранить себя.

Она бежала, спотыкаясь и падая. И когда ей уже казалось, что она сбежала от этого — машина уничтожения нависала над ней. Стоило девушке обернуться — и деревня уже превратилась в пепел, лес был стерт с лица земли, вместе с гниющими останками.

Она бежала, оставляя позади себя дорожку из отчаяния и страха, которая тоже скоро будет поглощена этой реальностью.

Она бежала, и только звук смог остановить её.

Звук. Тут нет звуков, нет красок, нет никого живого. Она не была уверена, жива ли она сама. Бьется ли ещё это сердце, или оно уже перемолото страхом в белый пепел.

Но это был звук. Это было подобие человеческой речи. Ошалелыми глазами Гермиона оглядывалась вокруг себя, пытаясь найти звук. Он был необходим ей сейчас больше воздуха, её последняя надежда, которая ещё не была превращена в ничто.

У неё не осталось ничего, кроме чувств и всепоглощающего ужаса. Она подалась навстречу звуку, возможно последнему, не считая своего собственного крика отчаяния.

— Я ослеп…

Гермиона слышала это, слышала речь, пусть и произнесенную замогильным, грубым голосом.

Девушка испустила истошный вопль, когда нашла. Нашла звук.

Монстр, стоящий перед ней, не вписывался даже в кошмары девушки. Ростом под два метра, в нем не было ничего человеческого, кроме речи. Лоскутки тела были красными нитками нашиты на огромное колесо, изуродованное лицо в центре продолжало говорить. Пришитые руки безвольно свисали вниз, к костям, призванными кукольником быть ногами. Создать такое не могло даже воспаленное сознание девушки. А между тем, монстр приближался к Гермионе, протягивая окровавленную руку и продолжая говорить.

— Я ослеп!

Жуткая догадка поразила девушку. Сил на размышления не осталось — она бросилась бежать. Воронка нависла над ней, сдавливая тисками сознание и освещая это создание.

Гермиона истерически расхохоталась — освещала! Она не освещала, а обесцвечивала, подпитываясь её ужасом.

Ужаса не осталось, сил не осталось. Оставив жуткое видение позади, Грейнджер рухнула на чёрную землю и, захлёбываясь в собственном смехе, отключилась.

Открыв глаза, первое, что увидела Гермиона — воронка, тот самый водоворот. Она не знала, почему её так испугало это место, но, попятившись от него, она выбежала из комнаты, даже не поняв, как.

Пошатываясь, Гермиона шла по коридорам Хогвартса, не имея понятия, где она. Временами она начинала хохотать, но этот смех, чужой, непонятный, пугал её. Это не могла быть она.

Сколько времени она провела тут? День? Два? А, может, неделю? Мысли путались, чувство времени кануло в небытие. Решив, что разберется во всем, когда придет в Башню, девушка поспешила туда.

— Сириус? — Грейнджер стояла посреди гостиной и совершенно не могла понять, что происходит вокруг. Взволнованный Блэк сидел на диване их гостиной. Чуть приглядевшись, она заметила и Гарри, который, сгорбившись и отвернувшись, сидел рядом.

На удивленный возглас Гермионы странная компания ответила ещё более странно. Сириус вскочил с дивана, осматривая девушку, будто на предмет повреждений. Но когда к ней повернулся, помедлив, Гарри, то все странности поблекли на фоне его состояния.

Бледный как смерть, Поттер сначала смотрел куда-то мимо неё, но когда его взгляд сфокусировался на Гермионе, он с радостным воплем подскочил к ней, захватывая в свои объятия.

И, не успела девушка договорить «Что с тобой?», накрыл её губы своими, вовлекая в страстный поцелуй.

— То есть, ты приехал сюда, бросив и Орден, и все свои дела? — Гарри с недоверием посмотрел на крестного.

— Именно, — ухмыльнулся Блэк.

— И ты хочешь сказать, что ничего не случилось?

— Точно, — их нелепый диалог явно начинал нравиться Сириусу.

— Ты имеешь в виду, что все фениксовцы на Гриммо просто так собрались? Устроили встречу выпускников? — не отставал Гарри, сгорающий от любопытства.

Сириус помрачнел.

— Повод у нас как раз-таки есть.

Втроем они сидели в комнате мальчиков в Гриффиндорской башне. Весело потрескивал камин, согревая своим жаром, за окном слабо светило зимнее солнце, и Гермиона впервые за долгое время почувствовала себя дома. Гарри все ещё прижимал её к себе, скорее всего, сам того не замечая. Она понятия не имела, что между ними творилось, но эта неизвестность не настораживала — напротив, в ней был какой-то особый уют.

— Нам жутко повезло, что ничего не случилось, — Сириус встал и начал расхаживать по комнате, — к нам поступили сведения о новых планах Волдеморта.

Гермиона вздрогнула. Гарри не выдержал.

— И...? Что он задумал?

— Мы точно не знаем, — одного взгляда на Поттера хватило Блэку, чтобы добавить «Да, как всегда», — но то, что он начал действовать, невозможно не заметить. В разное время в разных точках Министерства были найдены порт-ключи, переносящие магов, очевидно, в логово Волдеморта. Люди стали пропадать около двух недель тому назад, и…

— Ты думаешь, это как-то связано с исчезновениями в Хогвартсе? — перебил Гарри, украдкой глядя на реакцию Гермионы. Реакции не последовало. Её поведение начинало казаться странным — почему она упорно делает вид, что ничего не произошло?

— Вряд ли, — Блэк задумчиво повертел в руках палочку, — в случае с исчезновениями в Министерстве, маги возвращались оттуда, — Сириус поморщился, — если они вообще возвращались, то были под Империусом или просто с промытыми мозгами, стертыми воспоминаниями…

Блэк на секунду замолчал, раздумывая.

— Причем, конкретной цели им задано не было, поэтому и чары были обнаружены не сразу. Он словно…вербует сторонников. Только делает это весьма необычно.

После этой фразы он окинул внимательным взглядом Гермиону, словно изучая.

Гарри предупреждающе посмотрел на крестного. Мысль, пришедшая в голову, ему совсем не понравилась.

— Нет, Сириус, это бред. Гермиона не под заклятием и все помнит. Ведь так? Гермиона? Гермиона?

Девушка была в смятении. Она усердно пыталась вспомнить, что же произошло с ней. В памяти всплывала только странная комната и это чувство потерянности…

— Я…не помню, — эти слова дались ей с явным трудом. Гарри ошалело уставился на девушку.

— Гермиона, посмотри на меня, — Сириус присел перед устроившейся на краю кровати гриффиндоркой и приподнял её подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза, — а теперь подумай, хорошо подумай, прежде чем ответить. Что ты помнишь?

На секунду в сознании всплыла поляна…это безумное желание ещё раз окунуться в детство, где все не было так сложно…не было войны…не было Волдеморта.

Всё это настолько ясно читалось в е глазах, что Сириусу хватило и секунды, чтобы подхватить эту мысль.

— Умница, — он по-отечески улыбнулся ей, вставая с колен.

— Всё понятно, — с той же улыбкой бросил он, выходя из комнаты.

— Что тебе понятно? Сириус! — Гарри поспешил за ним, требуя объяснений.

Гермиона так и осталась сидеть на кровати, глядя в никуда. Что за поляна? Где она могла видеть её…снова?

Тем временем из коридора доносились отрывки фраз.

— Дамблдор…Карту Мародеров…

И ещё громкий удивленный голос Сириуса.

— Орден — на Гриммо! Но Дамблдор туда даже не явился ни разу!

— Хочу увидеть…

Сириус встрепенулся, вставая с диванчика, где он устроился на ночлег. Ночная тень прошелестела полами мантии мимо него, повторяю одну и ту же фразу.

Когда чуть скрипнула дверь, Блэк окончательно проснулся, поняв, что пахнет жареным.

— Увидеть… — в темноте коридора ориентироваться можно было лишь на один голос, не зажигая Люмос и не привлекая лишнего внимания. Сириус не сразу различил в безразличных и отрешенных нотках голос Грейнджер.

Вниз, по ступенькам, в место, где он ни разу не был. Может, и был, но так сразу и не вспомнишь. Он следовал за Гермионой, позволяя ей вести себя. Девушка была словно под гипнозом, не реагируя даже на шум от пары неуклюжих движений Блэка.

Удивленный и малоприличный возглас вырвался у него, когда он увидел, куда его привела Гермиона. Ошарашенно осматриваясь вокруг, он даже не сразу понял, что Грейнджер безрассудно шагнула прямо в зияющую пропасть. Или она тут не в первый раз?

Не думая о последствиях, Сириус сделал шаг, и провалился в пустоту.

Вопреки всевозможным опасениям, упал Блэк на мраморную, до блеска начищенную плитку. Рядом послышался тихий стон Гермионы.

— Грейнджер! — он не сдержался и закричал, встряхивая её за плечи, — ты вообще понимаешь, что ты делаешь? Ты завела нас…

Он огляделся вокруг. Место казалось едва уловимо знакомым. Эта плитка, положенная под шахматную доску, эти зеркала, коими были обвешаны стены…

Да, такая безвкусица могла быть только на приеме у Розье. Но как, чёрт побери…

— Сириус! — она с силой схватила его за рукав, и осознанность блеснула в её глазах, — я вспомнила, я всё вспомнила! Нам нужно убираться отсюда! Срочно!

Но Блэк уже не слушал. Чуть ухмыляясь, он подался вперед. Если он не запамятовал, то там бальный зал…

— Сириус! — Гермиона в отчаянии преградила ему дорогу, — это кошмар. Это все кошмар, и всякое может случиться…

— Что вообще может случиться на приеме Розье? — Блэк улыбнулся как-то отчужденно, — разве что один мародер может встретить тут одну прекрасную особу…

И тут перед ним открылся тот самый бальный зал. В зеркальном потолке сверкали тысячами огней тяжелые люстры, смятые ноты на старом фортепиано были беспощадно облиты водой из вазы с хрупкими нарциссами…

Все, как он запомнил.

Сириус перевел взгляд на ноты и с удивлением обнаружил там девушку в маске. Она стояла неподвижно, замерев, словно магггловская фотография, лишь запечатленный момент… Оглянувшись вокруг, он поразился — вокруг него стояла ярко наряженная толпа, замершая в своем великолепии. На лицах — маски, на губах — завлекающие улыбки. И вся эта напускная пестрота, которая режет глаз…

Да, именно таким он и помнит этот день.

Он подошел к девушке в маске, испортившей не только ноты, но и своё выступление. Неловко столкнув вазу, перед тем как начать играть, она вызвала несколько смешков и презрительных взглядов, после чего вконец засмущавшаяся девушка выбежала из зала. Он поспешил за ней, успокаивая…

Только тут, будто сквозь пелену, он услышал отчаянные крики Гермионы. Лениво отмахнулся от неё, игнорируя все предупреждения. Сейчас он сорвет с Марлин эту маску и воскресит её…хотя бы в своей памяти.

Сорванная маска с глухим стуком ударилась об пол. Сириус отшатнулся, хватаясь в панике за стену.

Лица не было. Глаза были фарфоровые, кукольные. А улыбка…

Даже сквозь жуткую, окровавленную гримасу проглядывались черты Марлин. Рот был вшит, фарфор вокруг него потрескался, исчерчивая лицо. Красные нити восходили к глазам, будто кукла испускала кровавые слезы…

Белизна зала жгла глаза. Сириус понял, что было не так — все было слишком идеальным приторным…кукольным.

И тут его слух резанул новый звук.

Капля воды разбилась об пол. Вода медленно вытекала из вазы, затапливая пианино и стекая на плитку.

Внезапно все пришло в движение.

Куклы задвигались. Сначала медленно, неуверенно, словно проверяя свои возможности. Затем быстрее и быстрее, пускаясь в вихрь отчаяния, в ритме бешено бьющегося сердца Сириуса. Движения были резкими, отточенными. Они окружали, они настигали, она вгоняли в ужас.

Закружив в своем танце, кукла—Марлин схватила за горло Гермиону, прижимая к стене. Обернулась к Сириусу, со своей жуткой улыбкой и проскрипела:

— Кто это, милый? — нет, это был не просто голос. Словно сломанный старый механизм, не смазанный, но работающий из последних сил. Как на поломанную музыкальную шкатулку, издающую пугающие до чертиков звуки, но дорогую как память о временах счастья, так сейчас он смотрел полными ужаса глазами на эту Марлин.

Ещё одна капля разбилась об пол, подобно целой жизни, так нелепо обрывающейся на юности лет.

Даже ударившись об каменный пол, руки Гермионы Сириус не отпустил. Только когда капля крови стекла до запястья, он ослабил хватку. И не без удивления обнаружил, что порезался.

— Гермиона, — всё ещё тяжело дыша, обратился к девушке он, — только не говори, что манекенов-убийц ты тоже не помнишь.

Хватило одного взгляда на ошарашенную гриффиндорку, чтобы понять, что она едва ли понимает, о чем говорит Сириус.

— Грейнджер! — чуть прикрикнул он, не без труда вставая, — да дай же эту штуку сюда!

К его удивлению, Гермиона мертвой хваткой вцепилась в острый предмет, никак не реагируя на его просьбы. Порядком раздраженный, он силой выдернул его из рук девушки.

Едва рассмотрев его, он перевел взгляд с девушки на обнаруженный осколок и обратно.

— Теперь лучше?

— Я.., — девушка тряхнула волосами и облокотилась о стену, — нет, не лучше. У меня такое чувство, будто из моей жизни выдернули кусок, а я все не могу вспомнить, какой.

Сириус с интересом посмотрел на Гермиону.

— Ну, ты хотя бы не понимаешь, что мы влипли. Уже неплохо.

— Подожди-ка, — теперь была очередь Гермионы с подозрением воззриться на Блэка, — как мы выбрались…оттуда? — несмелый кивок в сторону воронки.

— Ты ни за что не поверишь, — Сириус усмехнулся.

— Мы что, просто, — гриффиндорка одарила Мародера ещё более подозрительным взглядом, — просто аппарировали оттуда?

Блэк кивнул, не переставая ухмыляться.

— Аппарировали? — Гермиона вскочила, не в силах понять, — если бы все было так просто, то...то…

— То Филч все равно не смог бы этого сделать. Равно как и третьекурсник-пуффендуец. Тот же Нотт, судя по всему, знал, что делать, но повторить побег не смог, — Блэк задумчиво повертел в руках палочку,

Грейнджер без сил рухнула обратно.

— Не может быть. Тут что-то нечисто. Все не может быть так просто.

— Все гениальное вообще просто, — привычное несерьёзное выражение вернулось на лицо Блэка, — ты хочешь ещё полюбоваться местными достопримечательностями, или пойдем успокоим Гарри?

Гермиона в последний раз взглянула на «достопримечательность» и, чуть скривившись, пошла за Сириусом.

К их общему удивлению Гарри сладко спал, даже не подозревая о ночном происшествии. Было около пяти часов утра, и до холодного зимнего рассвета было ещё далеко. Уставшая и разбитая, Гермиона упала на диванчик в гостиной и, моментально отключившись, проспала так до утра. Сириус же, чуть улыбнувшись, глядя на спящую девушку, устроился на подоконнике, явно намереваясь бодрствовать все оставшееся время. Он задумчиво рассматривал осколок, вертел его в руках, колдовал над ним. И когда ему уже показалось, что все способы изучения были исчерпаны, Сириус внезапно вскочил, сраженный догадкой. Усилием воли он заставил себя сесть на место, мотивируя себя тем, что ещё слишком рано. Затем снова ринулся к двери, на ходу переработав сложившийся план, и бросился вниз, к воронке.

Без лишних колебаний Сириус шагнул прямо в водоворот.

На этот раз картинка была другой и явно незнакомой. Блэк стоял посреди поля битвы. Каков бы ни был её исход, жертв было невообразимо много. На погорелой и словно ураганным ветром прижатой к земле траве, почти на каждом клочке земли, лежали трупы. В самых невообразимых позах, судорожно сжимая палочки и с гримасами ужаса на лице. Пустые глаза из всех были обращены в одну точку — стоящего посреди опустевшего поля человека. Вздрогнув от этого зрелища, Сириус подходил все ближе и ближе к нему. Фигура стояла неподвижно, устремив свой взор куда-то вдаль, сквозь тела этих мертвых людей. Наконец, став вплотную за спиной человека, Блэк подал голос.

— Я так и знал, Альбус.

Фигура обернулась к нему с мягкой отеческой улыбкой. Эта улыбка была настолько неуместна на этой мертвой земле, что становилось жутко. Сдержавшись, Сириус внимательно взглянул на Дамблдора.

— Я думаю, нам нужно поговорить.

Альбус кивнул.

— Пройдем в мой кабинет, — так буднично бросил он и, переступив через чью-то оторванную голову, подошел к Сириусу.

За пару секунд до аппарации, выдержка подвела Блэка.

— Так вот он какой, Ваш кошмар, Альбус.

Дамблдор улыбнулся своей блуждающей улыбкой.

— Это моя жизнь, Сириус.

И они исчезли, оставив это кладбище без могил дотлевать.

За дверью директорского кабинета подслушивающий услышал бы негодующие вскрики посетителя и спокойный ровный голос директора. Наконец, спустя полчаса, Сириус устало откинулся на спинку кресла и, протирая глаза, уже спокойно сказал:

— А теперь Вы бы повторили это ребятам. Гермиона чуть не стала, — глаза Сириуса недобро сузились, — жертвой по Вашей халатности!

— Я думаю, им стоит сначала позавтракать, а уж затем…

— А я так не думаю, — отрезал Сириус, снова ощущая прилив гнева.

— Как скажешь, — примирительно согласился директор. Впервые Блэк понял, что ненавидит директора в такие моменты.

Когда сонная Гермиона и взволнованный Гарри вошли в кабинет, Сириус стоял к ним спиной, отвернувшись к окну.

— Что-то случилось? — Гарри не выдержал первый. Беспокойство блуждало на его лице, выдавая состояние парня.

Повисло молчание. Дамблдор явно собирался с мыслями и, когда он уже готов был предложить всем чаю, послышался холодный голос Сириуса.

— Расскажите им, директор. Расскажите, что случилось с зеркалом Еиналеж.

— Еиналеж?— неверяще переспросила Гермиона, но, наткнувшись, на подтверждающий взгляд директора, прервала поток своих сомнений.

— Но его же… — поддержал девушку Гарри, — мы не видели его с первого курса. Его должны были вывезти из Хогвартса, разве нет?

Сириус у окна чуть слышно хмыкнул. Выражение его лица было невозможно прочесть — хотя оно и оставалось безразличным в лучших традициях Блэков, на интуитивном уровне чувствовался исходящий от него гнев.

— Не совсем, — Дамблдор жестом предложил ребятам сесть.

— Все вы помните события, связанные с Философским камнем, — хотя директор к подтверждении не нуждался, Гарри кивнул, все ещё не понимая, как это связано с исчезновениями, — как вам доподлинно известно, Волдеморт пытался достать его из зеркала, прибегая ко всем известным ему способам. Темномагические заклинания огромной мощности не действовали на древний артефакт. Но это только на первый взгляд, — Альбус искоса взглянул на все также неподвижного Блэка, — То, что зеркало повредилось, я понял после, когда, взглянув в него, обнаружил вместо своего желания свой худший кошмар.

За все время повествования голос директора не дрогнул, оставаясь все таким же ровным. Гарри и Гермиона вслушивались в каждое слово, и лишь Сириус терял самообладание с каждой новой фразой Дамблдора.

— И Вы обратились к кому-то за помощью? — с надеждой обратилась к директору Гермиона.

Альбус посмотрел на неё так же, как на Гарри недавно, и не вдаваясь в более подробные объяснения, лаконично ответил:

— Лишнее внимание со стороны Министерства, нам ни к чему, верно? Так что я незамедлительно решил сам заняться уничтожением зеркала. Естественно, наиболее рациональным мне показалось самому устранить ставший опасным артефакт. Но я…

— Но Вы допустили роковую ошибку, — встрял Сириус, — в ходе Ваших манипуляций все кошмары из зеркала вылились наружу, потеряв оболочку.

— Именно, — раздраженным директор не выглядел, — я посчитал нужным спрятать зеркало…

— Вернее, то, что от него осталось, — снова не удержался Сириус, — то, что мы видели в той комнате, едва ли похоже на зеркало.

— Однако, — казалось, Альбус проигнорировал высказывание Блэка, — когда стали пропадать ученики, я понял, что все только начинается. Еиналеж не потеряла своего поистине магического способа притягивать людей. Все хотят видеть желанное здесь и сейчас, так что…

— Так что даже осколка зеркала хватало, чтобы манить к источнику магии людей, — вздохнул Сириус, уже слышавший этот рассказ, — Но как, скажите, как осколок попадал к жертвам?

— Это остается для меня загадкой, — вздохнул Дамблдор, — которую я как раз пытался разгадать. За этим занятием ты и застал меня, Сириус. Снимаю шляпу, — шутливо поклонился Альбус, — ты довольно быстро понял, в чем дело. Я бы сказал, я приятно удивлен.

Вот только Сириус ни довольным, ни удивленным не выглядел. Бросив напоследок сухое «Досвидание», он вышел из кабинета, со злостью хлопнув дверью.

Озадаченный Гарри едва взглянул в его сторону, всё ещё раздумывающий над рассказом директора. Гермиона же, наспех распрощавшись, выскочила вслед за Блэком.

— Сириус! — запыхаясь, окликнула бегущая девушка.

Блэк оглянулся, и взгляд его был полон тоски, которую Гермиона не могла понять.

— Как думаешь, — чуть отдышавшись, задала будоражащий её вопрос девушка, — думаешь, он уничтожит его теперь?

Сириус чуть улыбнулся.

— Пошли, проводишь меня до конца антиаппарационного барьера.

Как только они вышли из замка, Блэк запоздало ответил.

— Думаю, да. Он действительно работал над этим, и… — Сириус глянул куда-то в пустоту, — и директор же он, в конце концов, а не изверг.

И тут Гермиона поняла причину грусти Блэка. Он разочаровался. Разочаровался в своем лидере, в его идеалах. В том, за кем готов был следовать. В том, за кого готов был умереть. Всегда больно осознавать, что все то, во что ты верил, рушится. Альбус Дамблдор — великий волшебник, но без сомнений идет на жертвы ради высшего блага. И Гермиона…Гермиона могла стать ещё одной жертвой безразличия.

Осознав это, девушка неожиданно всхлипнула и прижалась к Сириусу, пробормотав тихое «Спасибо».

Подняв, наконец, на него глаза, Грейнджер поняла, что он снова улыбается.

— Пожалуйста. Передавай Гарри привет, — и развернулся, чтобы уйти.

— Сам передай, — улыбающийся Поттер слегка хлопнул крестного по плечу.

— Я буду скучать, — несмотря на улыбку, взгляд Сириуса оставался грустным.

— Мы тоже, — ответила за всех Гермиона.

И только когда Блэк был уже на границе, Грейнджер задала последний вопрос:

— Почему я не умерла там? Я же не умею аппарировать!

Ухмылку Сириуса было видно, даже несмотря на расстояние.

— Сила любви! — проорал Блэк, рассмеявшись.

Он уже исчез в тумане утра, а Гарри, все ещё посмеиваясь, взял руку Гермионы в свою.

— Сила любви, — повторил он, глядя девушке в глаза. Притянул её к себе и вовлек в сладкий поцелуй.

Тем временем туман понемногу рассеивался, обнажая далекие склоны Запретного леса, усыпанные снегом. Светало.