Somewhere I belong (гет)

Тем временем Лаванда лежала в своей постели, крутя в руках стеклянный, переливающийся шар и размышляла о прошедшем дне. Удивительный предмет так легко изменил не только ее жизнь, но и весь Хогвартс с его обитателями! Рон, недавно еще такой далекий, вдруг стал таким близким, а она, еще вчера одинокая и несчастная, сегодня уже любима и желанна. Несмотря на то, что приличный наряд раздобыть ей не удалось, новый образ все же возымел должный успех. В глазах Рона появилось настороженное удивление, словно он не знал, хорошо это или плохо. Видно, к вечеру оценив по достоинству более благоразумное поведение своей девушки, он все же остался удовлетворенным неожиданными изменениями и решился на то, чего раньше себе не позволял — поцеловал ее среди толпы однокурсников. Казалось бы, это абсолютно обычное явление для влюбленного парня, но только не для Рона. Раньше он стеснялся вести себя подобным образом на публике, оправдываясь тем, что это неприлично и недостойно, но в душе он элементарно сомневался, является ли Лаванда той, с кем он хочет всерьез себя связать. Сегодня же его сомнения почти развеялись, наконец он увидел в ней более серьезную, степенную и скромную девушку, в которой так нуждался. С такой девушкой он действительно смог бы забыть о Гермионе, а не придирчиво сравнивать с ней, выискивая сходства и различия, преимущества и недостатки.

Вечером, сидя с Лавандой в гостиной, он вдруг понял, что новая Браун настолько интересна и близка ему, что он первый раз за весь день ни разу не вспомнил о Гермионе. Это открытие так его поразило и обрадовало, что он вскочил с дивана, подхватил на руки удивленную Лаванду и закружил ее по комнате, сжимая в объятиях. Когда перед глазами все стало плыть, он опустил звонко смеющуюся Браун и медленно, осторожно поцеловал ее, будто пробуя на вкус свои ощущения. В этом поцелуе больше не было горечи, не было желания убежать от своих чувств, спрятаться в ее объятиях от самого себя. Только облегчение и несказанная радость. Облегчение от того, что Гермиона наконец-то больше не занимает все его мысли, а радость — от мысли, что он на самом деле захотел быть с Лавандой.

Браун в момент определила, что означает этот поцелуй, и безграничное счастье словно гигантская волна накрыло ее с головой. Утопая в океане блаженства, она обняла Рона за плечи и ответила ему со всей нежностью и любовью, которые испытывала. Ей удалось. Удалось изменить их отношения, сделать их по-настоящему серьезными. И она приложит все усилия, чтобы так и осталось.

* * *

На следующий день, после многочисленных, но веселых уроков Драко отправился прямиком в библиотеку. Любопытство и стремление разузнать побольше о странном портале завладели им с того самого вечера, но возможности узнать что-либо раньше никак не выпадало. Чтобы кто-нибудь ненароком опять не остановил его, он незаметно выскользнул из подземелий и окольными путями пробрался в читальню.

Интересующих его сведений было слишком много — сотни книг стояли на бесчисленных стеллажах с табличками « О порталах и порт-ключах». Побродив среди плотно заставленных полок, он совсем было отчаялся, как вдруг вспомнил, что, в отличие от его книгохранилища в поместье, здесь есть библиотекарь, что значительно упрощало дело.

—Добрый день, миссис... э-э-э... мадам... — начал было Драко, но вспомнив, что прежде он редко посещал школьную библиотеку и даже не помнит имя библиотекаря, немного смутившись, продолжил: — Мне нужна информация об одном портале...

—Пинс. Мадам Пинс, — недовольно перебила его старушка, сверкнув глазами — отношение к нему явно не было теплым. — В прошлый ваш визит вы были не очень-то вежливы, мистер Малфой. Предупреждаю, если у вас хоть в мыслях появится вновь устроить здесь беспорядок, то я мигом вышвырну вас, и на этот раз доступ к книгам будет для вас закрыт навсегда.

Ну, ничего себе! Раздражение моментально вспыхнуло в Драко. Какая-то старуха отчитала его, Драко Люциуса Малфоя, как нашкодившего мальчишку! Давненько такого не случалось. Даже отец не позволял себе такого, а тут ничтожная библиотекарша грозится вышвырнуть его. Уму непостижимо. Сделав глубокий вдох и успокоив участившееся дыхание, Драко стиснул зубы, натянул маску спокойствия — самообладание всегда было его коньком — и нарочито мягким голосом сказал:

—Простите, мадам Пинс, такого впредь больше не повторится.Вот и славно, мистер Малфой. Раз мы прояснили ситуацию, говорите, что хотели. Так и быть, я закрою глаза на ваши прошлые проступки.—Мне нужна информация об одном портале, — выдавил Драко, сдерживая гневную речь, готовую политься из него бурным потоком. — О портале, но необычном, а переносящем сквозь время.

—Да, слышала о таких. Что ж, я сейчас посмотрю, что вам нужно, — сказала мадам Пинс и принялась рыться в каких-то карточках. —Поищите на стеллаже номер 301, полка 6902. Книга называется «Scriptorium Scriptores». Будьте осторожны с ней, она осталась в единственном экземпляре. Очень ценное издание.

—Непременно, мадам Пинс, — резко развернувшись на каблуках, Драко направился к указанному стеллажу.

Только со второй попытки ему удалось разыскать стеллаж номер 301 — он стоял в дальнем углу, и, судя по толстому слою пыли на полках и книгах, явно не был востребованным у студентов. Подойдя ближе, Драко заметил, что кое-где пыли не было, будто кто-то совсем недавно что-то искал, расчищая пыль с табличек, показывающих номера полок. Табличка с номером 6902 также была протерта, и Драко быстро ее нашел. Окинув взглядом длинную полку, он обнаружил, что отсутствует только одна книга в плотно заставленном ряду. Взмахом палочки он передвинул лестницу к этому месту и поднялся. Как он и думал, названия книг в этой части начинались на букву «S». Между толстым фолиантом с названием «Scriptor» и тонкой брошюрой «Scriptulum», там, где должна была быть заветная книга с латинским названием «Scriptorium Scriptores», зияла пустота. Очевидно, этот кто-то нашел то, что искал. И это что-то было книгой, которая была так необходима Малфою.

Драко разочарованно выругался, спустился с лестницы и направился к выходу. Нужно было хорошенько подумать над тем, как найти книгу. Или же найти другой источник информации об этом портале. Войдя в читальный зал, он сел за первую попавшуюся парту, принял излюбленную позу: вытянул ноги и скрестил руки на груди — и с головой погрузился в размышления. Насколько он помнил со времен школы, библиотечные книги не отзывались на обычное «Акцио», а значит, найти нужную книгу можно было, только если знаешь, где ее искать. Этого он, конечно, не знал. Отследить местоположение книги самостоятельно не представлялось ему возможным, поэтому он решил вновь прибегнуть к помощи библиотекарши — должно же было где-нибудь отмечаться, у кого находится та или иная книга. В его понимании, просить помощи второй раз было страшным унижением, но другого пути он не видел.

Рабочее место мадам Пинс находилось в другом конце библиотеки, и Драко лениво побрел через читальный зал к выходу. Проходя очередной ряд парт, он вдруг услышал, как знакомый голос что-то бормотал на латыни. Он остановился, прислушиваясь, с какой стороны доносится звук. « Да откройся же, чертова книга!» — уже громче раздалось сзади, откуда-то слева. Обернувшись, Драко узнал Лаванду Браун, тщетно пытающуюся открыть книгу с уже известным латинским названием на обложке. На то, чтобы сложить в уме два и два, у Малфоя ушло не больше пары секунд — недаром он был одним из лучших учеников школы — наверняка это Браун обронила портал, который и перенес его сюда. С какой целью она это сделала, еще предстоит выяснить, а пока о свойствах этого артефакта узнать явно не помешает.

Вмиг преодолев разделявшее их расстояние, он резким движением выхватил увесистый фолиант из рук Лаванды. Та, не ожидавшая ничего подобного и слегка опешив от такой наглости, растерянно уставилась на него своими огромными голубыми глазами и уже было раскрыла рот, собираясь накричать на беспардонного слизеринца, как Малфой жестом приказал ей помолчать — неприятности с мадам Пинс ему сейчас были совсем ни к чему. Лаванда, поперхнувшись невысказанными словами, злобно выпалила:

—Это моя книга, Малфой. Живо верни ее мне! Она мне срочно нужна!Драко, приготовившийся к более пламенной речи от эмоциональной Лаванды, с облегчением ответил:

—Тихо, Браун, спокойно. Во-первых, это не твоя книга, а библиотечная. Во-вторых, я в ней нуждаюсь не меньше твоего. И, в-третьих, если ты не заметила, то книга уже у меня, а значит, ты получишь ее тогда и только тогда, когда я сам тебе ее отдам.

—Ну и сволочь же ты, Малфой! — начала закипать Лаванда.Еще раз повторяю, успокойся, — уже более настойчиво сказал Драко. — Она мне нужна ненадолго. Прочту кое-что и отдам, можешь не переживать.

Неизвестно, что там говорится об этом портале, может Браун и не стоит знать содержимое этой книги. Заметив, что гриффиндорка отступать явно не собирается, он решился на маленькую ложь:

—Кстати, по дороге сюда я видел, как твоего ненаглядного Уизли несли в больничное крыло. Похоже, что летать на метле он так и не научился.

Гневное лицо Лаванды тут же сменилось выражением крайнего беспокойства, и через мгновение ее и след простыл. Драко, довольный таким исходом, ухмыльнулся и принялся за фолиант.

В отличие от Браун он знал, что такие книги одному заклинанию не поддаются, помимо этого нужно еще коснуться обложки и попросить на латыни открыться. Книга подчинилась его действиям, и Драко раскрыл оглавление. Пробежав глазами весь список, он понял, что ни одно из названий ему ни о чем не говорит, и принялся листать трехсот страничную книгу в надежде, что на одной из картинок увидит хотя бы какую-нибудь зацепку.

Больничное крыло располагалось на одном этаже с библиотекой, поэтому вероятность того, что Браун вернется раньше, чем он сможет узнать хоть что-нибудь, была очень высока, и ему стоило поторопиться. Наспех пролистав больше половины книги и почти отчаявшись, Драко наконец увидел рисунок, точно изображающий его порт-ключ. Правда то, что на пожелтевшей от старости странице были нарисованы два абсолютно одинаковых шара, а не один, слегка настораживало. Портал назывался «Quos ego pertinet locus», с латинского это означало «место, которому я принадлежу» или просто «мое место». Не найдя никакой связи между Браун, этим названием и своим путешествием во времени, Драко принялся переводить текст, аккуратно выведенный белыми чернилами на темном пергаменте справа от картинки. Для Малфоя, с детства владеющего латынью, это занятие неожиданно оказалось сложнее, чем он предполагал — витиеватый шрифт и замысловатая стихотворная форма то и дело сбивали его с мысли и запутывали перевод.

Переведя почти весь текст, кроме последнего, самого запутанного четверостишия, Драко решил, что Лаванде все же не стоит оставлять книгу — то, что он узнал было довольно туманным и непонятным. Судя по всему, этот портал был сотворен светлой магией и не представлял никакой угрозы, но Малфой решил, что наверняка стоит до конца во всем разобраться, а там и станет ясно, что делать с Браун. В любом случае, если она не будет ничего знать, то, соответственно, в будущем не воспользуется этим порт-ключом и не нанесет никому вреда, даже если захочет. Ее мотивы он выяснит позже, а сейчас ему нужно спрятать от нее книгу и закончить перевод в укромном месте. Взглянув на часы, Драко понял, что Браун уже наверняка обнаружила его обман и на всех парах спешит в библиотеку, чтобы оторвать ему голову. Заложив нужную страницу листком с переводом, Драко поспешил к дальнему выходу из библиотеки, ведущему к слизеринским подземельям.

В предвкушении предстоящей разгадки Малфой почти бегом, чтобы не наткнуться на Браун, покинул библиотеку. Лишь пройдя пару шагов по коридору, он заметил, что больше не держит книгу в руках. Стремительно обернувшись, он увидел, как толстый фолиант плавно приземляется в руки мадам Пинс, готовой буквально взорваться от распирающего ее гнева. «Черт, — мысленно выругался Драко. — Кажется, я забыл, что не все книги можно выносить из библиотеки». Оправдываться смысла он не видел и с вызовом посмотрел на библиотекаря, стоявшую по ту сторону массивных дубовых дверей и явно чего-то ожидающую.

—Я понимаю, что вновь нарушил правила, — медленно проговорил Драко и, с досадой отметив, что перевод так и остался в книге, уже более мирно продолжил: — Я глубоко извиняюсь за это. Книга мне на самом деле очень нужна, и я вернусь за ней, чего бы мне это не стоило.

—Это мы еще посмотрим, — вспыхнула мадам Пинс. — Я прослежу, чтоб больше ни одна библиотечная книга не попала к тебе в руки!

—Договорились, — нагло перебил ее Малфой, ухмыляясь.

—Чему это ты радуешься, Малфой? — насторожилась она.

—Да так, ничему, — непринужденно ответил Драко. — До скорых встреч!

Мадам Пинс что-то буркнула в ответ и поспешила удалиться, крепко сжимая книгу. Малфой же побрел в противоположном направлении, про себя радуясь, что наивная мадам Пинс не заметила, что он использовал невербальную магию, чтобы заколдовать книгу. Теперь никто кроме него не увидит те страницы с порталом и опрометчиво забытым переводом.

По пути к своему рабочему месту мадам Пинс швырнула книгу на первую попавшуюся парту и досадливо выругалась. И если второе случалось с ней хоть изредка, то первого не происходило никогда. Этого, разумеется, не могла не заметить всезнающая и вездесущая Гермиона Грейнджер, с самого начала пристально наблюдающая за появившимся здесь Малфоем.

Одно присутствие этого мерзкого хорька в ее святая святых вызвало в Гермионе раздражение. Но через мгновение сообразив, что сия важная персона никогда не посещает школьную библиотеку, а пользуется своей семейной, раздражение мигом сменилось удивлением и любопытством — и Грейнджер стала за ним наблюдать. То, что он снизошел до подобного визита, означало, что ему нужно что-то весьма специфическое, что-то, чего не было в его фамильном книгохранилище, и это что-то было явно очень важным для Малфоя.

Гермиона, сидевшая неподалеку, спокойно, но быстро, сложила свои многочисленные книги в стопку и спряталась за ней, приготовившись вести наблюдение из этого как попало собранного укрытия. Малфой, увлеченный своими мыслями, ничего вокруг не замечал. Через несколько минут неподвижного сидения за партой он наконец встал и направился к выходу — Гермиона почти что расстроилась, что он так быстро собрался уходить, а она так ничего и не выяснила. Вдруг он резко остановился и стал оглядываться по сторонам, словно ища кого-то. Грейнджер, вовремя успевшая пригнуться, буквально молилась, чтобы его привлекла не ее личность, иначе очередная перепалка обеспечена. Ничего не происходило, кажется, пронесло. Гриффиндорка вновь выглянула из своего убежища и застала тот момент, когда Малфой уже отобрал книгу и о чем-то «мило» беседовал с Браун. Видимо, как раз эту книгу он и искал. По лицу Лаванды было заметно, что этот разговор ей совсем не нравился и что она вот-вот кинется на собеседника с кулаками. Драко жестом заткнул ее и потом что-то тихо сказал, словно бы с сочувствием, чего уж конечно никак не могло быть. Браун подскочила как ужаленная и пулей вылетела из помещения. Малфой, явно довольный собой, тут же опустился на стул и стал листать отвоеванный фолиант. Книга была очень древняя, с латинским названием, но Гермиона прежде никогда ее не видела и зареклась, что обязательно ее отыщет и разузнает, что искал в ней слизеринец.

В свете последних событий в магическом мире, Гермиона решила, что Малфой наверняка что-то замышляет. Всем было известно, что Темный Лорд вернулся, а Малфои всегда были его сторонниками, и от них стоило ожидать чего угодно. Что касается Гарри, то он уже давно был одержим мыслью, что Драко принял метку и стал Пожирателем Смерти, но догадки его были не обоснованы и, согласно мнению Гермионы, именно по этой причине слишком поспешны. Сегодняшняя встреча с Драко могла значительно прояснить ситуацию, поэтому гриффиндорка сочла, что наблюдение — лучшее, что она могла сделать.

Драко все также листал книгу, будто не знал, что он конкретно ищет. Тут его лицо озарилось улыбкой и он остановил поиски на одной из страниц. Затем он взял чистый лист пергамента и стал что-то увлеченно писать на нем, часто поглядывая в книгу. «Он что-то переводит», — догадалась Гермиона. Спустя четверть часа Драко заложил лист с переводом в книгу и собрался уходить. Грейнджер тоже поднялась и пошла за ним, держась на расстоянии. Малфой уверенно удалялся из библиотеки вместе с книгой — видимо, он не знал, что прежде чем взять ее, необходимо было отметить сей факт у библиотекаря. В противном случае с факультета данного студента могли снять баллы или, еще хуже, закрыть доступ к книгам на определенный срок, что было для Гермионы Грейнджер равносильно заключению в Азкабан.

Мадам Пинс, разумеется, не дала книге покинуть территорию библиотеки и, судя по всему, лишила Малфоя привилегии пользоваться школьной литературой. Того данный запрет, казалось, совсем не разозлил, поэтому Гермиона, притаившаяся за ближайшим стеллажом, еще больше насторожилась — уж больно на него не похоже было такое простодушное отступление и, тем более, признание перед простой смертной собственной неправоты. Здесь было что-то не так. Гермиона выглянула из-за угла и едва не столкнулась с библиотекарем, которая была явно не в духе и даже не обратила внимания на старосту. Мадам Пинс демонстративно швырнула книгу на стол, что было вовсе на нее не похоже, и вышла из читального зала. Как только она скрылась за дверью, Грейнджер со всех ног кинулась к парте.

Взяв драгоценную книгу в руки, Гермиона едва ее не выронила, вздрогнув от громкого удара часов — восемь вечера. Это означало, что настало время ужина, библиотека закрывается, и взять книгу она уже не сможет. Немного огорчившись, гриффиндорка быстро пролистала фолиант в поисках вложенного в него листа с переводом, ничего не нашла, зато она сразу поняла, что значила довольная улыбка Малфоя — он заколдовал книгу. Благо она могла отменить последнее заклинание и, уверенно взмахнув палочкой, посмотрела на распахнувшиеся страницы. Они были абсолютно пусты, но, к великой радости, между ними лежал лист с переводом, и Гермиона аккуратно сложила пергамент и незаметно сунула к себе в карман. Повторив еще раз заклинание и коснувшись палочкой книги, Грейнджер надеялась, что скрытый Малфоем текст появится вновь, но тщетно. Страницы так и остались чистыми, словно на них никогда ничего и не было. Можно было бы попробовать расколдовать книгу другим способом, но уже пора было покидать библиотеку. Перевод она все-таки добыла, и Гермиона, гордясь собой, отправилась на ужин, решив, что завтра отыщет книгу, если это будет необходимо.

Лаванда, само собой, не нашла Рона в лазарете. Только войдя в больничное крыло, она поняла, что Малфой ее просто напросто обманул. С чего бы ему беспокоиться о гриффиндорце? Тем более не о простом гриффиндорце, а Рональде Уизли, его противнике по квиддичу и по жизни в целом. О причинах данного поступка задумываться не имело смысла — все знали, что у студентов Слизерина весьма специфическое чувство юмора, поэтому никто не придавал значения их выходкам. Вспомнив о книге и услышав бой часов, она поспешила в Большой зал на ужин, рассудив так же, как Гермиона и Драко, что посетит библиотеку завтра.

Ужин ничем не отличался от предыдущих, разве что Грейнджер на это раз наблюдала более пристально за старостой Слизерина. Вообще, игра в гляделки стала уже неотъемлемой частью каждой их трапезы. Малфой частенько посматривал на нее с презрением, будто указывая ей на ее происхождение, а Гермиона отвечала ему не менее красноречивыми взглядами а-ля «пошел к черту». Так было на протяжении пяти с лишним лет, поэтому это стало привычкой не только для них, но и для учителей, которые с интересом наблюдали за студентами со стороны. В последнее же время Малфой почти не смотрел в сторону Гриффиндорского стола, не цеплялся при любом удобном случае, не доставал на занятиях и практически игнорировал «золотое трио», только Гарри и Рон были слишком заняты своими личными отношениями, чтобы это заметить. Гермиону такой поворот событий настораживал. «Словно затишье перед бурей», — думалось ей. Она привыкла к его продолжительным, колючим, изучающим взглядам и, вдруг лишившись их, в глубине души даже немного огорчилась. Но, правда, она бы никогда себе в этом не призналась.

Гермиона еще с детства знала, что все поступки людей совершаются из-за любви или из-за ее недостатка. Например, Гарри. Родители спасли его ценой своих жизней, поэтому — из благодарности и любви к ним — Гарри в любую минуту готов сразиться с Волан-де-Мортом, отомстить за семью, которой лишился, за зло, которое тот причинил, и спасти невинных людей. Тогда смерть его родителей будет не напрасна.

Что касается Драко Малфоя, то его поступки напротив исходят от недостатка любви. Люциус, никогда не считавшийся с мнением сына и обходившийся с ним как с вещью, вряд ли был заботливым и чутким отцом. А Нарцисса, хоть по-своему и любила Драко, но никогда открыто этого не показывала — так того требовали приличия. Обделенный родительской заботой, Драко стремился добиться их расположения своими достижениями. Во всем, чем он ни занимался, будь то учеба, спорт или языки, он был превосходен. Но для Драко этого было мало, он хотел быть лучшим из лучших, отсюда и родилась его ненависть к Гарри Поттеру, которого все любили и боготворили за то, чего он сам и не совершал. То, что он выжил, не было его личной заслугой, но никого, казалось, это не волновало. Малфоя бесил этот факт, но еще больше его раздражало, что Поттер раз за разом обходил его в квиддиче. Здесь уже нельзя было игнорировать его личные качества — ловкость и мастерство, поэтому Драко стремился выиграть у Гарри именно на этом поприще. Сделав это, он бы доказал, что он лучше, чем Мальчик-который-выжил, и отец стал бы им гордиться.

Гермиона, неплохо разбиравшаяся в людях и их эмоциях, давно знала, что в основе гадкого поведения Малфоя лежит простая детская неуверенность в отцовской любви, поэтому она не ненавидела его, она была просто неспособна на ненависть. Ее безусловно нервировало его отношение к ней, к Гарри и Рону, его грязные шуточки и удивительная озлобленность в их адрес, но в то же время она всегда его жалела и оправдывала в собственных глазах. Со временем Драко стал менее агрессивным, в нем появились некая холодность и отстраненность, а его шутки перестали быть злыми и необдуманными, но в центре его внимания всегда оставалось неразлучное трио. Если Малфой чего-то хотел, то добивался этого, тому способствовали его за годы развившиеся проницательность, терпение и расчетливость.

Драко никогда ничего не делал просто так, поэтому, когда он вдруг перестал обращать внимание на Гарри и его друзей, Гермиона невольно насторожилась — что могло так его увлечь, что даже «враги» перестали его интересовать? Ответ наверняка находился на клочке бумаги, что она сжимала в кармане по столом.

Попрощавшись с друзьями после ужина, Гермиона нетерпеливо поспешила к себе в комнату, чтобы наконец получить ответы на свои многочисленные вопросы. Удобно устроившись перед камином, она аккуратно развернула лист пергамента. Идеально ровный, каллиграфический почерк Малфоя она узнала мгновенно, но то, что она прочла, было для нее неожиданностью. Грейнджер ожидала от Драко чего угодно, но только не светлой магии. Тряхнув головой, она еще раз перечитала содержимое:

Портал — творение светлых чар,

Еще он Мерлина застал.

Два серебристых, светлых шара,

Которым порознь быть не пристало.

Ведут они через века,

Желаниям сердца потокая.

Никто не ведает, куда

Его мечтания завлекают.

Перенесут они двоих

Сквозь время, место и пространство,

Но тяжкий рок падет на них -

Событий сплошь непостоянство.

И если друг один назад

Захочет все вдруг повернуть,

А тот, другой, будет не рад,

Судьбу придется обмануть...

Стихотворение было явно незаконченным, скорее всего Малфой не успел перевести его до конца, не даром он так поглядывал на часы. Что все это значит, Гермиона совершенно не представляла и не знала, стоит ли это стихотворение внимания — может, это вообще задание Малфоя по учебе, кто знает. Подозрительно было только то, что он отчаянно не хотел расставаться с книгой, или чтобы кто-нибудь увидел этот портал, даже заколдовал страницы, чтоб никто не мог их прочесть. Нет, это определенно странно. Решив завтра добыть книгу во что бы то ни стало, Гермиона отправилась спать, но в ее голове еще долго вертелись слова из стихотворения: «Судьбу придется обмануть...»

Что, черт возьми, это могло значить?