Я не хочу быть волшебником (джен)

В свой десятый День рождения Гарри проснулся очень поздно. Мальчик не стал сразу вставать, а решил понежиться в постели: тетя редко позволяла ему это делать. Но уж сегодня она точно не будет против.

Он вновь задремал, но совсем ненадолго. Гарри разбудил какой-то звук, донесшийся снизу, как будто упало что-то большое и тяжелое. Наверное Дадли вновь уронил тетину старинную вазу, стоявшую в коридоре. И как он еще ее не разбил?

Мальчик потянулся и наконец встал с постели.

На улице стоял замечательный ясный день. Значит, Дадли точно вытащит его погулять. Не то чтобы мальчик совсем не любил прогулки, но вот играть в какие-то подвижные игры он не хотел.

Спокойный по своей природе, Гарри любил такие же спокойные, требующие концентрации занятия: в основном чтение или готовку, когда можно было сосредоточиться на приготовлении блюда и не думать ни о чем больше. А вот из спорта ему больше всего нравилось плавание. Жаль только, Дадли можно было заставить плавать только в пруду, да и то в жаркую погоду, но никак не в бассейне, куда любил ходить Гарри. А если уж это и получалось, то от брызг кузена не спрячешься. И почему Дадли такой гиперактивный?

Мальчик наконец отвлекся от размышлений о непохожести его и кузена и быстро одевшись, прошлепал вниз. Наверняка тетя уже приготовила праздничный торт с десятью свечками, а на столе, заботливо обернутые бумагой, лежат подарки. Конечно, мальчику не дарили несколько десятков подарков, как Дадли. Нет, дядя бы никогда такого не допустил. Но тетя периодически раскручивала его как минимум на пять подарков, и Гарри был очень рад этому.

Спустившись по лестнице, перепрыгнув последнюю скрипучую ступеньку, мальчик тихонько заглянул на кухню. К сожалению, тетя всегда слышала — или чувствовала — его за милю, так что застать родственников врасплох не получилось.

Как только он зашел, его оглушил двухголосый «С Днем рождения, Гарри!» Конечно, дядя Вернон тоже был здесь, но он никогда не поздравлял племянника, он вообще старался не говорить с ним. А вот Дадли и тетя Петунья счастливо улыбались ему, тетя тут же заключила мальчика в объятья и расцеловала в обе щеки, а кузен хлопнул по спине тяжелой ладонью.

Гарри радостно поблагодарил их и сел за стол, на котором лежало, как он и думал, пять подарков.

— Можно? — спросил он тетю неуверенно. Разумеется, он знал, что это для него, но все равно при взгляде на дядю не мог просто протянуть ладонь и взять подарки.

— Конечно, милый, — заверила его тетя, а дядя только хмыкнул, но промолчал.

И мальчик начал разворачивать подарки.

Ему подарили новые джинсы глубокого синего цвета, которые Гарри уже давно просил у тети, томик трагедий Шекспира, набор из десяти солдатиков, каждый высотой в две ладони, большую красивую книгу о живописи мариниста Ивана Айвазовского и многофункциональные наручные часы с секундомером, таймером и цветной подсветкой. Такие дарили Дадли на прошлый его День рождения, но кузен уже умудрился их сломать. Гарри знал, что это недешевые подарки и был очень тронут. Снова поблагодарив родственников, он приступил к завтраку, в конце которого его ожидал большой кусок вкусного шоколадного торта.

После завтрака Гарри отнес свои подарки наверх и снова стал разглядывать.

Ему часто дарили книги, но мало кто знал об увлечении Гарри морем. Даже странно, что тетя заметила и выбрала книгу о русском художнике. Открыв ее на середине, Гарри замер: он смотрел на безумно красивую картину, изображавшую море после сильнейшего шторма и людей потерпевших кораблекрушение. Они пытались спастись на обломках мачты, цепляясь на нее из последних сил, а волнующееся море вот-вот должно было поглотить их. Но мрачная атмосфера картины была разбавлена теплыми тонами встающего солнца. Оно дарило надежду на то, что люди все же выживут. Гарри все смотрел и смотрел на картину, потеряв счет времени. Наконец, придя в себя, мальчик глянул вниз и прочитал ее название: «Девятый вал».

— Интересно, где художник черпал вдохновение для такого сюжета, — вслух проговорил Гарри, а потом пролистал несколько страниц. Может он найдет ответ где-то здесь?

Чаще всего Айвазовский изображал парусники и волнующееся море, бурю. Однако Гарри нашел и отличную от остальных картину. Она почему-то приглянулась ему с первого взгляда. На ней было изображено беспокойное море и хмурое небо над ним , было видно, что через некоторое время здесь разыграется буря. Такое море, без кораблей и людей, Гарри понравилось больше всего. Картина была написана в темных тонах и называлась «Черное море». Мальчик помнил, где оно находится, но никогда там не был. Раньше он особо не задумывался, почему оно имеет такое название, но теперь ему стало любопытно, действительно ли оно черное или же это просто метафора...

Удобно устроившись на кровати с книгой, мальчик листал ее и разглядывал исполненные талантливой рукой морские пейзажи, позабыв про остальные подарки. Через некоторое время глаза Гарри стали слипаться, и он, устав бороться со сном, расслабился и уснул, положив раскрытую книгу на грудь и придерживая ее ладонями.

Однако долго поспать у Гарри не получилось: его разбудил громкий топот ног и звук резко открывшейся двери — это опять кузен со всего разбега влетел к нему в комнату, в который раз забыв постучаться. Увидев сонного брата, разлегшегося на кровати, он удивленно застыл.

— Ты что, спишь? — спросил Дадли.

— Уже нет, — ухмыльнулся Гарри. Потянувшись и отложив книгу на тумбочку, он встал и стал поправлять сбившееся покрывало.

Дадли уселся на единственный в комнате стул и стал ждать. Наконец обернувшись к кузену, Гарри удивленно приподнял брови.

— Что это? — Дадли неуверенно мял в руках большой лист бумаги, а при этом вопросе молча протянул его брату.

Гарри стал разглядывать очередной рисунок Дадли. Уже некоторое время кузен ходил в художественную школу и теперь рисовал красками или цветными карандашами. На рисунке был изображен небольшой лужок, любимое место Гарри вне дома. Посередине полянки можно было увидеть дерево и облокотившегося на него худенького мальчика в очках и с книгой в руках.

Гарри частенько брал плед на этот луг и, разложив его, читал или просто смотрел на небо. Ему нравилось ощущение тишины, которое дарила эта полянка, скрытая от всего остального мира большими ветвистыми деревьями. Иногда к мальчику присоединялся и Дадли, когда хотел порисовать на свежем воздухе или искал сюжет для картины. Было поразительно, как в кузене сочетаются тяга к рисованию и тишине и одновременно любовь к шумным командным играм.

— Это тебе, — наконец нарушил молчание Дадли. — На день рождения...

Рисунок был выполнен изумительно, и Гарри почувствовал ком в горле. Дадли нарисовал его, а это много значило для мальчика. Молча, он притянул кузена к себе и обнял, стараясь не помять картину. Смущенно отстранившись, он улыбнулся.

— Спасибо, Дадли, это шикарно!

Кузен расплылся в ответной улыбке.

— Сколько времени? — опомнился Гарри. До полудня они собирались погулять, а после тетя обещала свозить мальчишек в дельфинарий.

— Не знаю, — пожал плечами Дадли. — Гарри, ты чего? Тебе ведь часы подарили!

— Ах да, точно, — мальчик вскрыл упаковку и надел блестящие черные часы на руку. Найдя свои старые часики под подушкой, он поставил на новых время и посмотрел на Дадли.

— Мы пойдем на улицу? У нас еще есть часа два.

Кузен кивнул, и, одевшись, мальчишки пошли гулять.

Завернув на очередную улицу, они наткнулись на компанию Эрика Бертта, заядлого хулигана. С ватагой мальчишек разного возраста он частенько разрисовывал заборы, бил стекла, отлавливал бродячих животных...И все это просто развлечений ради. Судя по их бедной одежде, можно было прийти к выводу, что мальчишкам дома просто нечего делать, их родители вряд ли могли позволить себе телевизор или игровую приставку. Вот и ходили маленькие хулиганы по улицам и портили имущество добропорядочных граждан. А если натыкались на детей своего возраста или младше, то могли и напасть от скуки. Однако Гарри с Дадли обычно удавалось не попадаться им на пути, особенно вдвоем, да и жили они довольно далеко от них.

И вот сейчас восемь человек стремительно откручивали колеса припаркованному автомобилю, а еще двое стояли на разных концах улицы на стреме.

Гарри с Дадли переглянулись и потихоньку стали отступать за ближайший поворот, но, к сожалению, их заметили. Щуплый мальчишка лет одиннадцати звучно крикнул, и на них сразу уставилась вся компания. А потом так же дружно они подскочили и заключили братьев в кольцо, не успели те опомниться.

— Что это у нас здесь? — нахально осведомился высокий парнишка лет четырнадцати в рваной рубашке и коротких, явно маленьких для него, штанах.

— Ничего, Эрик. Мы просто гуляем. Мы вас не видели, и вы нас тоже, — спокойно ответил Дадли.

У них с Эриком давненько назрел конфликт, однако кузена не трогали, так как он почти не появлялся далеко от дома без своей компании — таких же, как он, крупных и жилистых ребят. Худенькие и вечно недоедающие хулиганы Эрика побаивались задевать такую грозную силу в их лице. Однако сейчас он был один, не считая щупленького Гарри, и мальчик боялся, что просто так они не отделаются. И его страхи подтвердились, когда трое мальчишек схватили Дадли и накрепко сжали руки и ноги, а Эрик подошел к нему и, что-то проговорив ему на ухо, отчего тот побледнел, замахнулся.

— Не трогайте его, — закричал что есть мочи Гарри и бросился к брату, но не успел и шагу ступить: его тоже схватили двое мальчишек.

Эрик, опустив руку, насмешливо взглянул на него.

— А ты никак его родственничек вроде? Гарри, что ли? Ну, подожди малыш, мы тобой позже займемся.

И Эрик, вновь широко размахнувшись, ударил Дадли по лицу и, не дав тому опомниться, дал ему кулаком в живот, отчего тот громко вскрикнув и весь скрутился.

Компания вокруг них, безмолвно наблюдавшая эту сцену, рассмеялась и принялась улюлюкать, а Гарри начал бешено вырываться, но держали его крепко. Тогда мальчик выплеснул всю клокотавшую внутри ярость и страх за брата из себя, перестал сдерживаться, и волна чего-то необъяснимого ринулась на их мучителей.

Мальчишки одновременно закричали, а те, что держали Гарри и Дадли, рефлекторно их отпустили. Гарри с ужасом увидел, как на их лицах, руках и груди появляются длинные порезы, из которых тут же стала капать кровь. Дико завизжав, мальчишки стали убегать, с ужасом взглянув на растерянных братьев.

Через некоторое время Дадли, отдышавшись и оправившись от испуга, подошел к Гарри и тронул его за плечо. Но мальчик не двигался. Он неотрывно смотрел на капли крови на асфальте, безмолвным укором напоминавшие ему о том, что он только что сделал. Потом он перевел взгляд на взволнованного кузена, и, не говоря ни слова, бросился бежать.

Гарри несся по улицам что есть мочи, не обращая внимания на удивленных прохожих, что-то кричавших ему, не думая, почему он бежит, куда он бежит, не думая ни о чем, кроме одной единственной фразы, набатом стучавшей в голове: «Что я наделал? Что я наделал?»