Портрет старосты (гет)

Северус Снейп бродил по залу рядом с библиотекой, тщательно изучая стены. Он был абсолютно уверен, что обнаружил девчонку Грейнджер именно здесь, в маленькой комнате, лишенной окон, в конце коридора, но не мог найти и намека на вход. В тот день, погруженный в вихрь эмоций и воспоминаний, он покинул пыльное помещение, и внимания не обратив на местонахождение распахнутой двери.

Он был настолько поражен, когда портрет Лили заговорил с ним, что быстро ушел. Впоследствии Северус проклинал себя за то, что не использовал предоставленную возможность, не насладился этим чудом. Эта Лили была его тайной, мечтой, олицетворением счастливых воспоминаний – девушкой из такой короткой эпохи их дружбы. Начало шестого года обучения было его самым счастливым временем в Хогвартсе. После всех ужасов года пятого он обрел друга – умного, понимающего, разделяющего его интересы, знающего, о чем он грезил.

У нее в те дни тоже была мечта, никак не связанная с Поттером и его свитой. Амбициозностью Лили напоминала слизеринку и была полна планов по углублению своего исследования влияния магглорожденных на магический мир. С тех пор никто не проводил подобного изучения – и не писал подобных книг, насколько он знал. Она могла стать автором сильной, хотя и спорной работы, которая привлекла бы внимание не только британского магического сообщества, но и ведьм и магов всего мира.

И она готова была прийти к тому, куда привело бы ее исследование. Была готова к последствиям. Это в ней было от гриффиндорцев – бесстрашие и энергия, не ограниченные предвзятыми идеями.

Несколько прошедших ночей он провел с бутылкой Огденовского огневиски, убеждая себя, что вовсе не хочет видеть Лили. Вчера вечером сдался и начал поиски удивительной картины. «Портрет в логове гриффиндорцев, они используют его для своих привычных проделок», – убеждал он себя. «А значит, я должен его отыскать и поместить там, куда вход всем будет запрещен». Мысль, что эта высокомерная выскочка Грейнджер пялится в глаза его единственной подруги, а может, притащила туда и Поттера, и этого болвана Уизли, значительно усилила рвение профессора.

Снейп рассматривал висящие на стене картины. Одна из них наверняка закрывает вход в тайную комнату. Он на мгновение остановился у картины мага Вотерхауза с изображением Цирцеи, отравляющей море. Сверкающее зеленое зелье бесконечно лилось в волны у ее ног. Цирцея подарила ответный взгляд и усмехнулась.

– Пробовал когда-нибудь? – спросила она.

Он смотрел на красивое злое лицо, не выказывая переполнявшего его отвращения.

– Нет, не то чтобы случай не представился, но у меня никогда не было морских врагов. Позади тебя случайно нет маленькой комнаты?

Цирцея неприятно засмеялась и вернулась к отравлению моря.

– Тебя это так интересует?

Пожав плечами, Снейп прошел в глубь зала и остановился перед большим полотном с Хельгой Хаффлпаф, занимающейся чем-то чрезвычайно добродетельным и столь же унылым.

– Прошу прощения… – попытался он привлечь внимание Хаффлпаф и окружавших ее отвратительных попискивающих существ. Они не обратили на него ни малейшего внимания, требуя от ведьмы на картине избавить их от чего-то, напоминающего инвазию грибковых хронолит. Сами грибки были изображены великолепно. Снейп наклонился ближе, восхищаясь детально прорисованными красно-коричневыми наростами.

– Вы не возражаете? – мохноногий карлик впился в него взглядом. – Вообще-то мы тут лечимся. – Он повернулся к зельевару затянутой в зеленую одежду спиной. Приподняв голову, Хельга недовольно взглянула на профессора.

– Прошу прощения, – холодно произнес Снейп, – я только хотел спросить, нет ли за вами маленькой комнаты.

Его проигнорировали.

Он был уверен, что вход за одной из этих картин; но за какой именно и каким паролем ее нужно открывать, он не знал. Еще можно было позвать Грейнджер, и попросить (!) ее рассказать, как открыть вход. Содрогнувшись, он придумал новый план.

* * *

– Ничего себе! – Рон поежился. – Теперь тебе нужна кровь?

– Не будь ребенком, – проворчала Гермиона. – Совсем немного крови для очень важного проекта!

– Тебя только учеба интересует, – буркнул Рон. – Будет больно?

– Гермиона, ты можешь взять мою кровь, – поспешно предложил Гарри. – Только прошу тебя – не всю…

Девушка неуверенно улыбнулась, поразившись, как легко ими управлять. Они сидели в гостиной, обложившись книгами. Сегодня Гермиона провела с ними весь вечер, компенсируя недельное игнорирование друзей. Гарри недовольно рассматривал стопки книг.

– «Самые мощные зелья», «Opere Praetorii», «Malleus Maleficarum» и… Гермиона! Это же «Книга мертвых»! Чем это ты увлеклась?!

– Это всего лишь книга, – решительно произнесла девушка, раскладывая веточки мяты. – Чтение еще никому не повредило.

Гарри и Рон недоверчиво переглянулись.

– Ты шутишь, да? – спросил Поттер.

Гермиона фыркнула и отодвинула стопку книг от него, на свою сторону стола. Вскоре остальные ученики разошлись по спальням. В ответ на просьбу подруги Гарри аккуратно надрезал ладонь, протянул руку Гермионе, она набрала небольшой флакон и остановила кровотечение, использовав заклинание Свертывания. Рон позеленел и поспешно отвернулся.

– Спасибо, Гарри! – улыбнулась девушка. – Ты меня очень выручил!

Она быстро обняла мальчика. Гарри смутился, Рон вытаращил глаза.

– Ладно, пошли, – толкнул он Гарри. – Надеюсь, Гермиона выпустила из тебя достаточно крови, и хоть этой ночью ты сможешь уснуть.

Гарри улыбнулся и медленно побрел по ступенькам. Гермиона смотрела вслед

мальчикам, чувствуя себя на редкость подлым существом.

* * *

– Как странно, что нужное заклинание написано в «Книге мертвых», – заметила Лили. – Я не мертва и никогда не умирала.

– Ну, – сказала Гермиона, – древние египтяне назвали бы тебя Ка (2) Лили, воплощением ее души. Ты, наверное, знаешь, что обычно вместилищем Ка были мумии, но статуи и портреты тоже подходят… Ка никогда не умрет, пока остается изображение человека.

– Да, да, да. Но все же я не считаю себя чьим-то образом. Я – это я.

– Мне кажется, все изображения так думают.

Лили пожала плечами.

– Так что, мальчик дал тебе кровь?

– Прошу тебя, называй его Гарри, – сказала Гермиона. – Мне надоело слушать, как ты говоришь про него «мальчик».

– Ну, извини. Мне не слишком нравится имя «Гарри». Ни за что не назвала бы так сына. Наверняка это была идея Поттера.

– Может быть. – По спине Гермионы пробежал холодок, будто она поднималась по лестнице прямо в бескрайнее небо. – Лили, если все сработает, что мы будем делать дальше?

По губам Лили скользнула усмешка.

– Думаю, расскажем все директору. Интересно, как он отреагирует?...

* * *

Было довольно сложно наполнить водой котел тридцатого размера. Инструкции по приготовлению зелья Себа были несколько туманны, но все же у Гермионы было чувство, что наколдованная вода может и не дать нужный результат, поэтому девушка понемногу приносила в тайную комнату воду обычную, набранную в уменьшенные сосуды. Земля была накопана; мирра в избытке имелась среди косметических принадлежностей Парвати Патил; Гермиона собиралась пожертвовать золотой цепочкой-браслетом, который редко надевала; глаза жуков-скарабеев нашлись в классе зельеварения; и она сорвала несколько лепестков лотоса, росшего в водяном саду профессора Спраут. Добрая профессор, несомненно, будет очень расстроена, обнаружив свои цветы лишенными нежных, тонко пахнущих лепестков, однако Гермиона решила, что этот проект надо выполнить. И не важно, какой ценой.

Удивительно, но сложнее всего оказалось достать кисть из кошачьих волосков. Девушка не была уверена, не повредит ли зелью обычная трансфигурированная кисточка. В подсобке Филча были большие грязные кисти, которыми он красил стены замка, но они бы зелье точно испортили. Рисование в школе не преподавали, соответственно отсутствовали и необходимые инструменты, и отчаявшаяся Гермиона собиралась было отправить сову к матери и попросить ее купить необходимый предмет. В конце концов, во время очередных выходных (безмерно удивив Рона и Гарри) она поймала кошку в Хогсмиде (кандидатура Живоглота была отклонена сразу – он же полу-низзл) и остригла волоски с ее хвоста. Получившиеся кисти выглядели ужасно, но казались вполне пригодными. Заклинания применять было нельзя. Кисти были сделаны из обычных веток с привязанными к ним разноцветными кошачьими волосками.

Гермионе настолько не терпелось побыстрее приступить к делу, что она пропустила ужин. Наколдовала небольшой столик, на котором с математической точностью разложила книги, инструменты и составляющие для зелья. Огромный котел был помещен около стены, под портретом, в нем нагревалась вода. Гермиона заранее отметила, куда будут падать лучи вечернего солнца, и постаралась, чтобы свет их не коснулся котла. Лили нервно вышагивала вокруг библиотечного стола и бормотала себе под нос фразы из заклинания Синухе.

– Ты не передумала? – Гермиона посмотрела на нарисованную девушку, которая даже не сразу ее услышала.

Лили вздрогнула и твердо произнесла:

– Нет. Давай начнем.

Она оперлась руками о стол, нервно постукивая пальцами по полированной поверхности. Перед ней лежала раскрытая «Книга мертвых».

В определенном порядке в котел были добавлены ингредиенты, воздух наполнили ароматы мирры и лотоса. Гермиона склонилась над котлом, осторожно дуя на зелье и помешивая его палочкой. Лили с тревогой наблюдала за подругой, неосознанно копируя ее дыхание. Из котла начал подниматься пар, плотно окутывая картину. Изящный точный термометр, обошедшийся Гермионе недешево, был закреплен над котлом, чтобы указать, когда необходимая температура будет достигнута и можно будет приступать. Девушка выбрала самую толстую кисть, но остальные лежали рядом, на случай, если что-то пойдет не так.

Процесс шел очень медленно несмотря на магический огонь, дающий ровное, сильное пламя. Витраж с Древом жизни окрашивал в разные цвета неяркие лучи заходящего солнца. Рука Гермионы устала, но девушка упорно продолжала помешивать зелье, ни на миг не замедлив движения. Лили, старающаяся все рассмотреть сквозь сгустившийся пар, была бледна, губы ее беззвучно шевелились.

Внимание Гермионы привлек низкий, вибрирующий шум. В книге о подобном не говорилось, но этот звуковой эффект был похож на проявление сильнейшего заклинания. Звук напоминал скрип ревуна (3) аборигенов, который девушка однажды слышала в программе о путешествиях. Глаза Лили были широко раскрыты. Похоже, и ее собственные глаза тоже.

Сделав усилие, Гермиона заставила себя продолжать мешать зелье прежними неторопливыми движениями. От ароматного пара кружилась голова. Пот застилал глаза, и она напоминала себе, что вытирать его можно только свободной рукой. Казалось, ей придется всю жизнь провести здесь, помешивая зелье. Низкий гул заставлял дрожать пол под ногами, проникал сквозь каждую кость в ее теле. От него неприятно ныли зубы. Совершенно некстати к ведьме пришла мысль, что она делает что-то очень, очень, очень неправильное.

Негромко звякнул термометр; зелье созрело. Гермиона неловко нащупала кисть и погрузила ее в котел. Зелье казалось бесцветным, но капли, стекающие с кисти, сияли, переливаясь всеми цветами радуги. Девушку охватила тревога, она не знала, как рисовать дверь. Она припомнила символ, изображенный на обложке «Книги Мертвых» – массивные каменные ворота, и трясущейся рукой попыталась повторить картинку. Едва ведьма провела контуры двери вокруг неподвижно стоящей Лили, как на картине стал проступать радужный блеск зелья, сложившийся в причудливый рисунок. Гул стал громче.

Гермиона отступила на шаг. Девушки переглянулись, глубоко вздохнули, открыли тома «Книги Мертвых» и начали читать вслух:

Призываю тебя, Властитель Анубис, открывающий путь…

Призываю тебя, Властитель Анубис, открывающий путь…

В тумане проступили контуры оскаленной морды шакала. Она казалась заинтересованной, но не предпринимала никаких движений, ожидая продолжения.

Призываю Вас, о Двенадцать живущих в чертоге Осириса,

Не дайте ей пасть в Царство Мертвых, к Разрушителю Амента…

Тайная комната приобретала новые очертания. Потолок поднялся ввысь, окрасился синим, тут и там проглядывали звезды. По обеим сторонам от Гермионы возникли огромные каменные колонны, на каждой проявился причудливый рисунок цветков лотоса. Лили очутилась в конце зала, перед ослепительной богиней в воздушных одеяниях, держащей перо на больших золотых весах; на другой чаше весов лежало человеческое сердце. Издавая низкий рык, от которого все вокруг задрожало, рядом с ней появилось двуногое чудовище с головой гиппопотама. Позади них смутно виднелась царственная зеленая мумия – фараон Мертвых.

Вибрация становилась невыносимой. Ни одно здание не выстояло бы против подобного землетрясения. Глаза Гермионы наполнились слезами, соленые капли стекали по лицу. Она не смела пошевелиться, до смертельного ужаса напуганная Судьями. Все они были поглощены Лили, но одно бесстрастное, жестокое лицо неотрывно наблюдало за самой Гермионой. Они должны прекратить это колдовство!

Позвольте ей пойти дальше, Стражи, вернуться в земли Гора(4),

Djedeni em Ma'at!

Рык перешел в громкий рев, достигший своей кульминации в отдаленном торжествующем крике. Колонны Мертвых исчезли. Они вновь оказались одни в тайной комнате, и Лили с искаженным лицом приближалась к краю картины. Нарисованный дверной проем предстал пульсирующим, светящимся прямоугольником.

– Все стало по-другому, – произнесла Лили, – здесь свет.

Мощной волной, вырвавшейся из картины, Гермиону откинуло назад, на каменный пол. Ошеломленная, она беспомощно лежала на спине, в то время как из портрета вырвалась бешено крутящаяся плоская фигурка. Гермиона закричала, крик громким эхом отразился от искаженных, трепещущих стен. Что-то упало в котел, водопады воды брызнули в разные стороны.

Волна остановилась; проявилась Лили, задыхающаяся от собственного визга, растягивающаяся и приобретающая третье измерение. Гермиона вновь закричала, внезапно осознав, что уж теперь-то им точно необходима помощь.

Она вскочила и бросилась к двери, ударилась о нее, распахнула… прямо перед лицом Северуса Снейпа. Не в силах ничего объяснить, девушка схватила его за руку, за полу мантии, изо всех сил потянула. Профессор инстинктивно вздрогнул от негодования и заглянул поверх головы девушки в тайную комнату.

В огромном котле сидела Лили Эванс. Мантия насквозь промокла, с длинных волос стекает вода, темно-рыжие локоны облепили бледное лицо. Она протянула к нему дрожащие руки.

– Северус, – раздался едва слышный шепот, – помоги мне…

* * *

Мир изменился. Склонившийся в своем кабинете над книгой Дамблдор почувствовал трепетание воздуха и волну древнего темного колдовства. Немедленно поднявшись, старик старался понять, откуда оно идет.

Гарри Поттера, тоскливо коротавшего время с Роном за очередной шахматной партией, окатило раскаленным жаром, глаза мальчика расширились при промелькнувшем смутном видении.

– Что случилось, приятель? – встревожено спросил Рон. – Опять он?

– Нет, – Гарри казался озадаченным и странно взволнованным, – я видел маму...

Все в замке ощутили непонятные события. Менялись нумерологические таблицы, то и дело в их графах вспыхивали и гасли странные огоньки. Старинный замок сильно встряхнуло, послышались стоны и скрипы. Переполошились призраки, остановились лестницы, и в следующее мгновение все вдруг прекратилось.

* * *

Снейп оттолкнул ненавистную Грейнджер и кинулся к Лили. Девушка неловко дернулась навстречу. Подбежав, профессор ощутил приятный тонкий аромат зелья, подсознательно отмечая все детали, дабы позже хорошенько все обдумать. Поднял на руки промокшую девушку, прижал к груди и торопливо направился в сторону Больничного Крыла.

Сегодня он с нетерпением дожидался окончания обеда, выискивая Грейнджер взглядом, собираясь проследить путь в эту тайную комнату. Погруженный в свои мысли, он и подумать не мог, что ее не окажется в Большом зале. Должно быть, она провела здесь не меньше часа… Что, ради Мерлина, она натворила на это раз?!

Грейнджер, к сожалению, уже пришла в себя и принялась нести какую-то чушь о стражах и Книге Мертвых. Шагая по коридорам Хогвартса, Снейп не обращал на ученицу внимания, осознавая лишь, что у него на руках и впрямь она – замечательная Лили. Лили искоса смотрела на Снейпа, судорожно сжимая в руке палочку.

– Я так устала…– бормотала она. – Там, на картине…

Ее голос прервался, глаза закрылись. Снейп почти побежал, позади неотрывно слышались шаги надоедливой Грейнджер.

— — -

(1) Маат – египетская богиня правды и справедливости, дочь Ра, изображается с завязанными глазами и страусовым пером на голове; отожествляется с Фемидой.

(2) Ка – существо высшего порядка, состоявшее, по верованию древних египтян, в непосредственных отношениях со своим земным проявлением, подобно «genius» римлян, но ещё теснее. Ка имели не только люди, но и неодушевленные предметы, и боги; последние — нескольких Ка. Обожествление царей и культ покойников относился именно к Ка; нередко встречаются изображения людей, молящихся собственному Ка, который обычно изображался в виде поднятых рук.

(3) Ревун — Деревянная дощечка, привязанная к бечевке, которая при раскручивании над головой издает ревущий звук; используется в ритуальных целях шаманами, в частности, в племени хопи.

(4) Гор – в древнеегипетской мифологии бог солнца, считавшийся покровителем власти фараона, который объявлялся его земным воплощением.