Семья для моей души (гет)

Поттер возвращался домой, еще не зная, что его жена пришла почти к таким же выводам, как и он, только далекоидущие планы у нее несколько иные. В это самое время Джинни, облачившись в приобретенную всего час назад в элитной лавке домашнюю мантию сливочно-розового цвета, приводила в порядок лицо и волосы, предварительно приказав домовикам накрыть в гостиной ужин на двоих, зажечь свечи и расставить в гостиной вазы с розами. Джиневра Поттер готовилась соблазнять своего мужа. Она осознавала, что обязана упрочить свое положение, и если для этого нужен наследник — она его произведет на свет, переступив через собственное «не хочу» и чувство брезгливости, вызываемое одной мыслью о беременности вообще и о «чудесном» животике в частности. Сдавать завоеванные позиции в магическом обществе она не собиралась. Свое временное отступление в необходимом для блага их семьи манипулировании мужем Джинни решила считать стратегическим ходом. Не заморачиваясь всякой этикой-эстетикой и возможным несогласием с ее задумкой заинтересованных лиц, она как ледокол двигала в выбранном направлении, которое должно привести к выбранной цели.

«Если лорду Поттеру так необходимо мое «пузо», то для взятия его под контроль дадим ему, чего он хочет, — снисходительно-коварная улыбка обозначила отношение Джинни к предмету размышления. — В койку, так в койку, — мысленно пропела она, ухмылялась своему отражению в зеркале. — Не впервой добиваться своего таким способом. Тренер «Гарпий» тоже не хотел в команду брать, тыкал пальцем в неподходящий пунктик договора, сопротивлялся, пока не распробовал. И «адью» всем неувязочкам — вопрос решен. Неужели изученному вдоль и поперек мужу не смогу угодить?» — фыркнув своим мыслям, Джинни резким движением головы забросила волосы за спину и направилась в гостиную встречать своего «дорогого».

* * *

Лорд Поттер после прогулки по парку предпочел возвратиться домой маггловским транспортом. Такси, взятое возле парка, с комфортом довезло его до Гриммаулд Плейс. Войдя в дом, Гарри сразу же ощутил, что потоки магии родового особняка расслаблены и не звенят натянутой струной, как было перед его уходом на прогулку. Значит, Джинни успокоилась. Что ж, тем проще будет поговорить с ней, возможно, даже обойдется без очередной ссоры.

Сняв пальто и отдав его вынырнувшему из темного угла домовику, одетому в чистенькое полотенце с гербами Поттеров и Блэков, переброшенному через плечо как тога, Гарри прошел вглубь дома. Магия здания ластилась к хозяину, походя рассказывая ему обо всем случившемся во время его отсутствия. Пока Поттер шел по особняку, он успел выяснить, что Джиневра перемещалась куда-то по каминной сети. «К матери бегала жаловаться, куда же еще», — сделал вывод Гарри, входя в тускло освещенную гостиную.

Его взгляду предстала картинка, будто срисованная с иллюстрации дешевого женского слезливого романа: свечи, розы, на столике тарелки, накрытые слегка мерцающими чарами консервации, да два бокала с шампанским, от которого у Гарри всегда болела голова. Роль прекрасной дамы играла леди Поттер, живописно прилегшая на маленький диванчик, которого ранее Гарри среди обстановки дома никогда не видел, скорее всего, недавно приобретенный для создания чувственной декорации. Осталось начать представление. Остановившись у входа в комнату, Поттер ухмыльнулся, напуская на себя видимость чопорного аристократа и, решив подыграть супруге, явно рассчитывавшей на примирение, произнес сладчайшим голосом:

— Дорогая, вы прелестны, как ангел, спустившийся с небес, — он быстро пересек несколько метров до Джинни и, встав на одно колено, приложился к ее ручке, украшенной блестящими колечками.

На большее Поттера не хватило и, глядя на немного ошарашенный вид жены, он громко рассмеялся. Джинни села, опустив на пол ноги, обутые в легкие домашние туфли из розового шелка, расшитого мелким жемчугом. Она расправила складки своей достаточно пышной мантии, аккуратно разгладив ее юбку, и выпрямилась, стараясь держать спину ровно. Чинно сложив руки на коленях, Джинни, успевшая прийти в себя после выходки мужа, подняла на него вопросительный взгляд. По ее мнению, она должна была выглядеть по-королевски величественно, но не высокомерно.

— Ты решила попробовать ролевые игры? — успокоившись после смеха, спросил Гарри, подходя к столу, чем сбросил чары консервации и позволил запаху пищи смешаться со слегка удушающим ароматом цветов, наполнявшим комнату. Обнаружив колокольчик, он хмыкнул и позвонил в него. На зов откликнулся домовик, явно проинструктированный Джиневрой.

— Кофе, пожалуйста, — бросил Поттер, развернулся и посмотрел на жену, беззвучно хмыкнув своей слегка циничной мысли: «Какая же она забавная, когда не знает, как лучше разыграть сданные ей судьбой карты. Что ж посмотрим, что вы задумали, моя леди».

Джинни, наблюдая за действиями супруга, очень старалась расслабиться и, улыбнувшись, спросила:

— Ролевые игры? Зачем? Я думала, ты доволен тем, кем мы являемся, зачем же играть? А-а-а... — она круговым движением пальца, сверкнув камнем на дорогом кольце, указала на комнату и притворно надула губки. — Ты об этом? Тебе не по вкусу новый вид гостиной? Можно все вернуть, как было.

— Да нет, все нормально. Просто как-то по-кукольному выглядит, словно на картинке. Привыкну, если тебе нравится, — взяв поданную чашечку кофе, Гарри сел на диван и для удобства откинулся на спинку.

«Возможно, разговор будет легче, чем я себе представлял. Джинни, похоже, ищет пути отступления после утреннего скандала. Неужто поняла, что моя чаша терпения переполнена? Или готовится опять выкручиваться и что-то выпрашивать? — прикидывал Поттер, смакуя душистый напиток и незаметно следя за реакцией на свое поведение. — Скорее всего, была у Молли, получила рекомендации и перешла к их исполнению, иначе зачем весь этот цирк с романтическим вечером. Ей что-то нужно. Мне тоже. Теперь главное — сыграть как по нотам, без фальши. Фу-х. Докатился: просчитываю каждое слово в беседе с женой, словно долгосрочный контракт заключаю. Хотя именно этим я и собираюсь заняться — заключить соглашение», — мысленно ухмыльнувшись, Гарри решил отбросить игры и поговорить о том, что целый день не давало ему покоя.

— Джинни, нам необходимо договориться, как жить дальше. Спокойно, без криков и истерик. Я думаю, выход можно найти из любой ситуации, — он видел, как жена напряглась, но скандалить пока явно не собиралась. — Давай, я скажу, чего жду от тебя, а потом выслушаю твои пожелания, и попробуем вместе прийти к согласию. Иначе уже нельзя, ты должна понимать, — голос из успокаивающего к концу фразы стал прохладным.

Джинни насторожилась. Муж был сдержан, но интуитивно она ощутила угрозу в его последних словах. Она, конечно, собиралась сегодня вечером поговорить с ним, но он перехватил инициативу. Теперь ей придется быть внимательной и осторожной, поэтому она ограничилась согласным кивком, давая понять, что внимательно слушает. Гарри, подспудно ожидавший сопротивления, расслабился. Поставив пустую чашку из-под кофе на пол возле дивана, он уселся вполоборота к Джинни, взял ее за руку и принялся неосознанно проворачивать кольцо на ее пальце.

— Джинни, мы уже почти три года вместе. У нас иногда бывали ссоры, не без этого, но ты ведь знаешь, что я тебя люблю? — Гарри надеялся, что сказанное прозвучало искренне. — Я никогда осознанно не причинял тебе вреда своими словами. Если то, что я говорил в запале ссор, тебя обидело, то прошу — прости меня.

Джинни по-прежнему молча кивнула, подтверждая, что слушает.

— Ты ведь заметила, что наша жизнь изменилась, она не такая, как была во время учебы в Хогвартсе, когда родилось наше взаимное чувство. И жизнь изменилась, и мы изменились. Мы должны все это учитывать в своих отношениях, иначе так отдалимся, что перестанем понимать друг друга. Мы уже сейчас порой говорим так, будто на разных языках, — Гарри вздохнул и посчитал, что пора переходить к своим требованиям, прибегнув по возможности к мягким формулировками, но не изменив при этом их сути. — Три года назад я принял титул и провел ритуал, утвердивший меня главой рода. Ты в курсе этого, я тебе рассказывал еще до нашей свадьбы. Ты помнишь, что я поступил в Школу Авроров, но, не доучившись, бросил ее. Я объяснял тебе причину этого, но повторюсь. В Школу я пошел, потому что после Победы абсолютно не имел представления, кем хочу стать. Если честно, то я не был уверен, что выживу в схватке с Волдемортом, поэтому раньше и не задумывался, чем займусь после войны. Все ожидали, что я пойду в авроры, и я так и поступил, рассчитывая, что с чего-то все равно нужно начинать. Жалею, что на серьезное обдумывание этого вопроса ушло целых два года, но учеба в Школе Авроров тоже оказалась полезной: обычаи, ритуалы, знание права магического мира, ну и всякое другое мне лишним не будет. Я веду к тому, что лишь в прошлом году наконец-то полностью осознал, кем являюсь. Принять титул и осознать себя титулованным — это, как оказалось, разные вещи. Ты в последний год часто повторяла, что я слишком похож на аристократа, и это правда, потому что я и есть — аристократ по рождению. Не мальчишка из чулана и не убийца Волдеморта, а лорд Поттер. И посему у меня имеются обязанности перед родом, главой которого я являюсь. У этого рода почти двадцать лет не было кому о нем позаботиться. И у тебя тоже есть обязанности, как у моей жены — леди Поттер. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Джиневра Поттер только дернула плечиком, демонстрируя своим жестом, что пока не услышала ничего нового.

— Да, Гарри, я понимаю, ты уже упоминал об этом.

— Джинни, тебе не нужно заниматься делами, это моя обязанность, но изучить Книгу Рода ты обязана. Ты должна различать, что приемлемо для леди Поттер, а что считается запретным, узнать, какие правила установлены для ведения хозяйства — там описаны даже такие мелочи, как цвет скатертей на столах при приеме гостей. Существуют общие какие-то требования, которых, может быть, и не обязательно придерживаться с большой точностью. Но есть и обязательные, за нарушение которых можно получить наказание от магии рода, совсем как магический откат при неисполнении условий клятвы.

Поттер не стал уточнять, что зачастую такое наказание может последовать, лишь если супруги состоят в неполном магическом браке. Он пока решил не выдавать то, что он в курсе, какой свадебный обряд был проведен. В конце концов, ему тоже в свое время ничего не объяснили.

— Это еще очень хорошо, что за три года ты не сделала ничего, что серьезно шло бы вразрез с предписаниями Кодекса Поттеров, по крайней мере, мы этого пока не заметили. Я уже много раз тебе говорил об этом, но ты при упоминании «Книги Рода» всегда прекращала меня слушать.

Поттер поднялся с дивана и встал напротив супруги, которая посмотрела ему в лицо, и произнес, четко проговаривая слова:

— Что бы мы ни решили сегодня, но для выполнения своей части обязанностей в качестве леди Поттер, ты, Джиневра Поттер, с завтрашнего дня начнешь изучать Книгу Рода Поттер. Я, лорд Поттер, сказал, — после озвучивания его воли магия закружила вокруг супругов став почти осязаемой.

Вот теперь Джинни окончательно поняла, что не зря советовалась с мамой. Она не была уверена, смогла бы сейчас сидеть так невозмутимо, если бы сама еще днем не приняла определенного решения. Конечно, спокойствие давалось с трудом, но она знала, что если сорвется — это будет прямой путь к разводу. Чувство нависшей над ней угрозы не покидало. Она понимала: то, что потребовал от нее только что муж — только начало, будут и другие требования. И Джинни догадывалась — какие. Его обещание выслушать и ее мнение в сложившейся ситуации всерьез принимать нельзя. Ее пожелания могут касаться цвета обивки мебели — не более. Поттер подключил к своим требованиям магию — это очень серьезно, и у Джинни от осознания этого по спине пробежали мурашки дурных предчувствий. Глава рода приказывал ей, и она обязана подчиниться, если намерена сохранить их брак.

— Я, Джиневра, леди Поттер, исполню распоряжение супруга, — ритуальная форма повиновения прозвучала чуть хрипло, но четко, и магия, окатив супругов еще одной волной, отступила.

Вздох облегчения, вырвавшийся одновременно у обоих подтвердил, насколько они были скованы физическими проявлениями родовой магии. Ощущение причастности к чему-то вечному и незыблемому удерживало от немедленного продолжения разговора.

Наконец Джинни решилась узнать, что еще от нее потребует муж.

— Гарри, я так понимаю, это еще не все. Ведь так? Я согласна с тобой, нам нужно договориться, но, может быть, обойдемся без магических обетов? Это как-то, — она нервно передернула плечами, — жутковато. Раньше ты не был таким требовательным ко мне. Да-да. Я понимаю, что необходимо что-то менять. Я согласна выслушать твои предложения, только скажу сразу, что сегодня решила пойти тебе навстречу, поэтому не буду продлевать контракт с «Холихедскими Гарпиями», дай только мне в августе отыграть Чемпионат Европы. И на этом я свою карьеру в квиддиче завершу и стану примерной леди, как ты хочешь, — Джинни, спеша выторговать хоть что-то, просительно заглянула в глаза мужу. Поттер по-прежнему стоял напротив нее, позволив себе лишь слегка опереться бедром на столик с ужином и бокалами, шампанское в которых выдохлось и распространяло вокруг кисловатый запах.

«Что же ты так быстро сдаешься? Раньше ты пеной исходила и не слышала ни одного моего слова. Или просто не считала необходимым прислушиваться? Что же изменилось? Ты ведь не сомневаешься, что всегда была желанна мне как женщина, так зачем же весь этот спектакль? Именно на это рассчитаны все эти декорации — и к Трелони не ходи. А твое послушание и кротость во взгляде? Если бы не знал тебя — то принял бы за чистую монету. Видимо, ты хитрее, чем я предполагал, моя девочка. Скорее всего, ты тоже неплохо меня изучила и почувствовала, что пахнет неприятностями для тебя лично, вот отсюда и розочки-свечечки-диванчики. Только что ж так по-обывательски да по-простецки, как увядающая дама, удерживающая своего последнего ухажера? Леди Поттер могла бы придумать маневр по подлизыванию и поэффектней, фантазией ты не обделена. Значит, времени тебе не хватило, и я переоцениваю твою исключительную проницательность. Ты все поняла только сегодня. Обещаешь отказаться от квиддича, следовательно, планируешь согласиться посодействовать появлению наследников. Будем подкреплять планы действием», — мысленный анализ ситуации промчался со скоростью квоффла, влетающего в кольцо, и Гарри продолжил наступление по всем фронтам, чтобы Джинни ничего не успела придумать и сдалась, не вывернувшись из окружения требований.

— Я рад, что ты идешь навстречу моим пожеланиям, но все-таки хотел бы услышать от тебя еще один магически подтвержденный обет. Не потому что не доверяю, а потому что желаю, чтобы и магия рода узнала о твоих намерениях — для нее это тоже очень важно. Джинни, ты догадываешься, о чем я?

Внимание, с которым рассматривал ее муж, заставило сердце Джинни биться где-то в области горла. Вот он и сказал, ради чего был затеян весь сыр-бор с разговором по душам. Она пыталась взять себя в руки. «Ничего неожиданного. Я к этому готова. Это мое решение — родить ребенка, и ни у кого я на поводу не иду. Никто не может заставить меня сделать то, чего я не хочу», — Джинни уговаривала себя, пытаясь разобраться, не ступает ли она в незамеченную ловушку. По всему выходило, что никакие подводные течения и скрытые сюрпризы ее не ожидали. Требование закрепить обетом ее готовность стать матерью наследника ничем грозить не должно. Родит ему пискуна, и обязательство будет выполненным, главное — не ляпнуть ничего лишнего при произнесении клятвы. Для пущего эффекта Джиневра встала с диванчика и, подойдя к Гарри, взяла его за руки.

— Ты говоришь о наследнике? — она умышленно упоминала в единственном числе, зная, что магия не прощает оговорок, нужно быть точной в формулировке, а то сейчас скажет «наследники» и будет потом всю жизнь плодиться, как гулящая кошка.

Получив в ответ подтверждающий кивок мужа, Джинни четко и вызывающе торжественно произнесла:

— Хорошо. Я, леди Поттер, урожденная Джиневра Молли Уизли, сегодня, четвертого апреля две тысячи второго года, перед магией рода даю обещание мужу — лорду Поттеру, что не буду чинить умышленных препятствий ни словом, ни действием его законным требованиям о продлении рода. И, если будет на то воля и помощь Магии, через год приведу в этот мир наследника. Я сказала.

Магия взорвалась фейерверком красок, окутав сначала сомкнутые руки Джинни и Гарри, а затем и полностью тела, в завершение рассыпав вокруг тысячи искорок, заставив их волосы слегка потрескивать, как после сильнейшей грозы. Она была довольна принесенным обетом и урчала, как сытый низзл.

В произнесении подобного обещания не было ничего необычного. Нередко на свадебной церемонии невесты давали такую клятву своему будущему мужу. Особенно это касалось строптивых ведьмочек, которых выдавали замуж по договоренности старших. Обязательной формы для этого не существовало, и условие было только одно — четко и недвусмысленно определить предмет клятвы и время выполнения взятых на себя перед лицом Магии обязательств. Поэтому сопротивляться даче обета было бы недальновидно, и теперь, справившись с главным, Джиневра вспоминала только что произнесенные ею слова, чтобы убедиться, что ничего не напутала и лишнего не пообещала: «Я сказала «наследника», значит, одного... Пообещала родить через год, а там как получится. Только бы не раньше, мне еще Чемпионат отыграть хочется».

Придя к мысленному согласию с собой, Джинни оторвала взгляд от украшений на руках, которые служили ей якорем для сосредоточивания при произнесении обета, и чуть злорадно с чувством облегчения, словно после преодоления очередного препятствия, посмотрела на мужа, стараясь определить его реакцию на ее показательный жест доброй воли.

Поттер был доволен. Его глаза уже давно так не горели пронзительной зеленью и неповторимым светом, словно через них сама магия рода смотрела на Джинни. Она вспомнила, чем был так дорог ей тот Золотой мальчик из ее детства. Вот этим самым светом, который он дарил всем вокруг, чем и завоевывал души окружающих без боя. Оказывается, тот светлый мальчишка все это время был рядом, а вовсе не исчез навсегда под тяжестью ответственности за благополучие двух родов.

Гарри нежно улыбнулся Джинни и, торжествуя победу, поднес ее ручки к своим губам и по очереди поцеловал их, не отводя взгляда от лица той, которая минуту назад дала ему надежду на воплощение в реальность его мечты и пообещала исполнить долг продолжения древнего рода. Притянув постепенно расслаблявшуюся супругу к себе в объятья, он поцеловал ее в рыжую макушку.

— Может, все же поужинаем, я целый день не ел?

— Все уже остыло. Милли, — Джинни позвала домовика, — замени блюда, мы будем ужинать.

* * *

Когда жена уснула, Поттер, уставившись в темный полог над кроватью, глупо заулыбался. Он догадался, что Джинни к его приходу уже была готова произнести обет выполнения долга перед родом, слишком уж выверенными оказались слова ее клятвы. Но все равно Гарри был безмерно рад их услышать. Ему не пришлось угрожать ей разводом и превращать их брак в деловой договор. У них будет ребенок, у рода появится наследник. Ну а там, даст Магия, он и Блэкам наследника выпросит у своенравной леди Поттер. Мысли кружили, успокаивая и убаюкивая, пока не превратились в красочный и сказочный сон. Чета Поттер спала, а Магия укрывала их своим крылом, защищая от бед и невзгод, строя планы на следующего Поттера, которого ей сегодня пообещали. Год, всего год и ни минутой дольше она будет ожидать нового мага, ведь так пообещала женщина, призвав в помощницы ее саму, Магию их мира. И неведомо было этой невероятно великой силе, что пройдет несколько месяцев, и ей придется принимать неординарные решения, которые изменят жизнь Поттеров очень кардинально и безвозвратно.

* * *

Отступление второе. Город потерянных душ

Люциус Малфой

Когда я вновь осознал, что могу анализировать информацию, собранную моим очень ленивым мозгом, то заметил, что почти дошел до странного города, здания которого походили на серые глыбы с острыми прорезями окон и дверей. Между домами двигались люди, но стоило мне к кому-нибудь подойти, как человек молча бросался наутек. Я пытался окликнуть проходившую мимо женщину, не приближаясь к ней. Выражение ее лица, когда она повернулась на звук моего голоса, поразило своей невыразительностью и пустотой взгляда. Она двигалась, но живой она, похоже, не была. И тогда я впервые испугался. Не слишком сильно, но проявление эмоций показалось непривычным, уже каким-то забытым ощущением. Присмотревшись, я понял, что все, кто мне встречался в пути, так же как и та женщина, похожи на игрушечных.

Я уселся на ступеньках перед одним из зданий, которые для меня особенно друг от друга не отличались. «Что, Люциус, магглы умнее волшебников оказались?» — ироническая мысль после возвращения эмоций наполнила меня живительной силой. Я действительно ощущал себя живым в этом странном безмолвном мире с ходячими тенями, похожими на людей. Я вспомнил, как когда-то, еще в мою бытность студентом, кто-то из магглорожденных принес в Хогвартс брошюру с теологическими рассуждениями по поводу какого-то вероучения магглов. Эта книжица дала пищу для размышлений, чем скрасила не один вечер старшекурсникам в дискуссиях по поднятым в ней вопросам о возможности загробного существования и в спорах о вероятности воскрешения для вечной жизни после смерти. Помнится, было там описано некое место на границе ада, куда попадали некрещеные младенцы и взрослые, не совершившие тяжких грехов. И называлось то место, если память не подводит, Лимбом. Не ад, не рай и не чистилище. «Для маггловского рая, Люциус, ты слишком замарался за свою жизнь — не подходишь. Но кто-то там решил, что преступления твои не такие уж и страшные, до ада ты не дотянул. Бросили тебя у его границ. Наверное, в назидание — смотри и бойся. Вон остальные, похоже, уже насмотрелись — превратились в тени», — я впервые после странного пробуждения улыбнулся своим мыслям.

Смотреть мне было не на что, обещанного магглами ада не видать, но и существовать среди людских подобий неинтересно. Я уже заметил, что и сам, в общем-то, не являлся человеком. Я не дышал. Это открытие надолго вогнало меня в прострацию. Хорошо, что к тому моменту эмоции ко мне еще не полностью возвратились. Уяснил, что мне не нужно есть, да и сон, как таковой, не имел никакого значения — я ведь не уставал. Это поначалу я впадал в подобие сна, пока привыкал к обстановке. Скорее всего, мой мозг таким образом защищался от новых впечатлений. Правда, я не мог с уверенностью утверждать, что у меня имелся мозг. Но сознание никуда не делось, и память тоже осталась при мне. Раз я считаю себя Люциусом Малфоем — значит, так и есть. Если начать сомневаться даже в этом, то недолго и свихнуться, а свихнувшийся Малфой — зрелище еще то. Мне дед рассказывал о дальнем родственнике, который в состоянии невменяемости пытался управлять поместьем, и о том, что из этого выходило. Плохо выходило, особенно для тех, кто жил в том поместье.

Попал я сюда, судя по всему, с помощью небезызвестных дементоров. Твари оказались с сюрпризом. Видимо, эмоции тоже не сразу восстановились из-за них, чтоб они подавились, когда кружили возле моей камеры и кормились, высасывая из меня последние светлые воспоминания. А вот поцелуй дементора оказался не тем, что ожидалось. Все страшатся такой кары, считая, что после этого лишатся возможности загробного существования. Но, судя по моему случаю, это не так… или не всегда так… или не совсем так. Или все это просто выверт моего сознания, и вокруг пустота — абсолютное ничто. Нет. Стоп! Вот он — я. А то, что вокруг — это мой персональный Лимб.

Вот так, придя к заключению, что сидеть на месте нерезонно, я пошел пешком, за неимением средств передвижения другим способом, намереваясь обойти доставшиеся мне владения в поисках чего-то необычного. Ведь если я сюда как-то попал, то значит, отсюда можно куда-нибудь и выйти. Раз есть вход, то должен быть выход, и необязательно — рядом с входом. Что ж, поищем.