Семья для моей души (гет)

Люциус Малфой угрюмо рассматривал дождливый пейзаж за окном. Весна в этом году выдалась классической для Англии. За день погода могла поменяться несколько раз: то выглянет солнышко на несколько минут, то опять зарядит дождь. Глаз радовали только клумбы и газоны, которые были видны неподалеку. Их зелень и яркие первоцветы разбавляли унылую картину и своим жизнелюбием вселяли эфемерную надежду на лучшие времена.

— Уже высматриваешь себе пассию в парке? Не рано ли, Люциус? — ехидный голос друга отвлек Малфоя от грустных мыслей.

— Северус, о каких пассиях может идти речь? Я не существую для этого мира. Есть только несколько человек, которые на данный момент могут согласиться с тем, что я действительно живой. И ты — один из них. Для остальных в магической Англии я — мертвый Пожиратель Смерти. Думаешь, мы сможем доказать, что я имею право на нормальную жизнь? Мне не придется прятаться в маггловском мире? — голос Малфоя выдавал его волнение, тогда как на лице прочесть его эмоции было трудно. Он уже почти освоился в своем родном теле, и последствия его трехлетнего отсутствия были практически незаметны.

— Так вот что тебя тревожит? А я думал, что ты расстроился из-за какой-нибудь недоступной красотки, пробежавшей мимо окна, — Северус подошел поближе и окинул нарочито равнодушным взглядом вид за окном. — Люциус, повторяю какой-то там раз — мы наняли лучшего адвоката, передали ему собранные нами факты по таким же прецедентам в прошлом. Сейчас он изучает все случаи юридической практики магической Британии, которые хоть отдаленно могли бы претендовать на похожесть с твоей ситуацией. Как только мы дадим ему отмашку — он начнет действовать и, безусловно, добьется твоей легализации в магическом мире, ни о каком маггловском мире даже речи не идет. Это лучший адвокат, у него не было в практике ни одного проигрыша в Визенгамоте за последние тридцать лет. Как только твое состояние станет стабильным, так вся эта кухня и завертится.

— Хорошо. Со стабильностью вопрос решится на днях. Надеюсь, леди Поттер подождет и даст мне возможность навсегда вернуться сюда, — Люциус указал на себя. — Не хотелось бы присутствовать при рождении близнецов в качестве главной героини действия. Для моей психики это может оказаться тяжким опытом и последней каплей.

— Мужчина, прочувствовавший, что такое быть беременной женщиной, боится рожать? — Снейп хмыкнул.

— Северус, ты вообще представляешь, какой у меня теперь опыт ощущений? Да ни один мужчина не может похвастать подобным! И я тебя уверяю, что не все и не всегда было так ужасно, как казалось со стороны. Знать, что в тебе новая жизнь, это … — Люциус неосознанно погладил свой живот. — Это так необычно и… Я не знаю, как это описать словами, но это, несомненно, приятно.

— Да ты романтик, Люциус Малфой! — Снейп откровенно насмехался над ним, но смотрел мимо его плеча на входную дверь.

— Отец, тебе понравилось быть беременной женщиной? — искреннее непонимание, удивление и шок отражались на лице лорда Драко Малфоя.

— Драко, некрасиво подслушивать разговоры взрослых. Ты еще маленький и ничего не понимаешь.

Снейп еле сдерживал смех, глядя в расстроенное лицо разоткровенничавшегося Люциуса. Тот молчал. Его не понимали, потому что не в состоянии были даже представить, как это, ведь они не попадали в столь необычную ситуацию. Он даже не мог придумать, что ответить. Обида поднималась в нем удушливой волной и грозилась прорваться очередной бесконтрольной истерикой. Да когда же закончатся эти издержки пребывания в женском теле, переполненном гормонами?.. Люциус сжал кулаки и попытался сосредоточиться на дыхании, как его учил Берховиц. Снейп, заметив его состояние, перестал скалиться и, сделав еще шаг, приближаясь вплотную, просто обнял друга и прошептал на ухо:

— Ты же знаешь, что тебя просто дразнят. Успокойся, никто не хочет тебя обидеть.

От этих слов Люциус вздрогнул и едва не расплакался, как хрупкая дама на плече своего героя. Над сдерживанием эмоций придется еще потрудиться, не то недолго и опозориться. Люциус Малфой не может быть чувствительным и тонкослезым, он — холодный и безэмоциональный циник.

Драко постоял еще с минуту и, поняв, что отвечать ему не собираются, решил оставить отца в покое и отправился к Грейнджер. Та оказалась весьма полезной в плане поиска информации на разные темы. Она легко ориентировалась в любой библиотеке максимум через пару часов ее изучения, определить закономерность той или иной расстановки книг для нее являлось простейшим делом. Да и вообще, как выяснилось, она была вполне разумна и зачастую становилась интересным собеседником.

Драко вернулся от адвоката, нанятого для помощи в легализации Люциуса. Тот предупредил, что лорду Малфою придется дать новое имя своему родителю, которое станет началом новой ветви их рода. Северус тоже говорил о чем-то таком, но Люциус отмахнулся и предпочел не спешить, чтобы не сглазить успешность их дела. Драко все же планировал поискать подходящее имя, и совет Грейнджер не был лишним, ведь в голове этой заучки иногда рождались весьма интересные мысли. Потом он, безусловно, посоветуется с отцом, ведь тому придется жить с этим именем, но подобрать варианты можно и без его участия.

* * *

Судьба и Магия все же решили обогатить мир ощущений и чувств Люциуса еще одним жизненным опытом.

— Ой. О-о-ой! Ай! Что же это?! — Джинни держалась за живот и болезненно кривилась, только вот глаза ее говорили не о боли, а о вселенском ужасе и крайней мере шока.

— Леди Поттер, дайте я вас осмотрю. Это, похоже, схватки. Ваши дети просятся в наш мир, — успокаивающий голос целителя неожиданно вызвал странную реакцию пациентки, она взвизгнула и выдала руладу самых отборных ругательств, которые когда-либо приходилось слышать Берховицу.

— Я — не леди Поттер! Я не хочу рожать! Мне не положено! Я не женщина! Мерлиновы яйца, Вит, сделай что-нибудь! Ой-ой-ой! Как они это терпят? — голосом Джиневры вопил Люциус Малфой в очередной раз очнувшийся в ее теле, которое выбрало именно этот момент, чтобы заявить о своем желании избавиться от «нахлебников».

— Люциус, а ну проваливай отсюда! Сегодня четвертое апреля — твой день рождения, ты должен быть уже привязан в своем теле. Что ты здесь делаешь? Сейчас сюда заявятся специалисты из святого Мунго и мамаша Уизли. Ты жаждешь с ними встречи?

Рассерженный целитель, выговаривавший Люциусу за его неподобающее поведение, на несколько секунд отвлек Малфоя от того, что творилось с телом леди Поттер.

— Ты полагаешь, что я специально сюда вернулся? Считаешь меня извращенцем, который стремится испытать все прелести родов? — Люциус перешел на визг.

В комнату влетел Поттер, следом за ним размашистым шагом вошел Снейп. Оба старались скрыть растерянность. Ситуация выходила из-под контроля. По всем правилам сейчас семейный целитель должен вызвать колдомедиков себе в помощь, у которых уже есть для этого случая портключи, специально подготовленные Поттером. Ни один семейный целитель, каким бы опытом он ни владел, не рискнул бы в одиночку принимать роды у благородной леди. Это слишком ответственный момент, чтобы демонстрировать самонадеянность. К тому же при рождении наследников рода желательно присутствие свидетелей, которые подтвердят права малышей, если найдется кто-то усомнившийся в их статусе. Даже волшебники, всю жизнь прожившие в магическом мире, предпочитали иметь свидетелей, а не только полагаться во всем на магию и ритуалы определения родства. И колдомедики с их опытом гораздо полезнее в этом случае, чем праздные зеваки. И это не говоря, что Гарри обещал Молли Уизли позвать ее к дочери, когда той придет время разрешиться от бремени. И что теперь делать? Люциус выдаст себя. Он только один раз столкнулся с миссис Уизли, будучи в теле ее дочери, и то предпочел «потерять сознание», потому что не был уверен в своих актерских способностях, чтобы безукоризненно сыграть роль Джинни, невзирая на несколько месяцев, проведенных в ее теле. А сейчас он, похоже, себя почти не контролировал, и это только начало процесса появления на свет наследников Поттера.

— Что будем делать? — Гарри вопросительно переводил взгляд с одного волшебника на другого.

— Поттер, вы задали извечный вопрос. Что делать? — Северус теребил кончиками пальцев нижнюю губу. Гарри давно заметил, что этот жест у него появлялся только в случаях растерянности и активного поиска выхода из ситуации.

— Что делать?! Усыпите меня, Берховиц, и все будут рады: я ничего не почувствую и не стану вам мешать, посторонние не узнают, что леди Поттер несколько отсутствует, а мамаша Уизли не сможет вас, Поттер, уличить в неблаговидном использовании тела ее дочери.

Люциус кривился от неприятных ощущений, но изо всех сил сдерживался, чтобы опять не перейти на лексикон, недостойный аристократа. Снейп, рассматривая его как занятный экземпляр неизученной фауны, попытался успокоить пожатием руки и ободряющим похлопыванием по плечу.

— Люц, ты в последний месяц всегда возвращался в это тело не дольше, чем на полчаса. Вит, у нас есть в запасе столько времени? Как самочувствие леди Поттер? Она еще не рожает? — Северус с похлопываний по плечу перешел на поглаживание леди Поттер по голове и делал это явно неосознанно, словно ласкал кота.

— Ты прав, Северус, подождем. Время у нас есть, — целитель спокойно уселся в кресло.

— Ждать?! Вы будете ждать? А я что должен делать? — Люциус захлебывался возмущением.

— А ты должен глубоко дышать и не напрягать живот. Так целитель объяснял Джинни, когда готовил ее к предстоящим родам, — Гарри разбирал смех. Он понимал, что смешного в создавшейся ситуации мало, но ничего не мог с собой поделать. Люциус в роли его жены был просто неподражаем. Даже его капризы казались забавными, не то что у Джинни.

— Тебе смешно? — обиженный тон Люциуса, отдыхавшего после очередной схватки, был таким жалобным, что вызвал у всех присутствующих чувство странной нежности и желание его успокоить.

В ожидании того, что родовая магия сжалится над мужчиной и отпустит его, перестав мучить совсем не мужским делом, прошло полчаса. Потом еще столько же. Когда с момента первых схваток леди Поттер прошло почти два часа, целитель Берховиц твердо заявил, что ждать дальше небезопасно для здоровья леди Поттер и наследников рода.

— Люциус, мы все понимаем, как тебе нелегко, но я обязан вызвать колдомедиков. Я и так уже непозволительно долго откладывал это. Тебе придется притворяться, Люциус. А лучше вообще ни с кем не говори. Только отвечай на вопросы, если посчитаешь это возможным. Лорд Поттер, вам следует сообщить миссис Уизли о состоянии ее дочери немедленно, — после принятия решения целитель создал патронуса и разослал с ним сообщения для колдомедиков.

Специалисты из Святого Мунго и частный практик прибыли через несколько минут почти одновременно. Это были два мужчины и пожилая женщина с добрыми глазами любимой бабушки. Поздоровавшись со всеми, они одобрили присутствие зельевара и похвалили лорда Поттера за предусмотрительность. С целителем Берховицем они все были хорошо знакомы. Именно он посоветовал Гарри договариваться с этими конкретными колдомедиками, которые являлись признанными профессионалами в области акушерства и педиатрии магической Англии. Через несколько минут Поттер понял, что специфическая речь целителей трудна для осознания обычным человеком, не связанным с колдомедициной, и, перестав понимать, о чем говорят между собой специалисты, он отошел к кровати с женой. На него глазами Джинни с тоской смотрел Люциус. Поттер за этот месяц научился безошибочно различать взгляды двух сознаний, занимающих поочередно тело его жены.

— Все будет хорошо. Ты справишься, я верю в тебя, — Гарри и сам не знал, кому предназначены его слова — его жене или мужчине, который так жадно сейчас ловил его взгляд.

В комнату влетел вихрь в линялой домашней мантии с надорванными оборками и в фартуке, пятна на котором очень подробно рассказывали о том, что ели в семье Уизли в ближайшие дни.

— Джи-и-инни! Доченька моя! — Молли Уизли так провыла имя своей дочери, что у присутствующих возникла стойкая ассоциация их присутствия на похоронах, а не в комнате, где происходило таинство деторождения. — Как ты, моя родная?!

Молли пыталась дотянуться до кровати с Джинни, но ей наперерез бросились сразу два колдомедика, останавливая странную кликушу и не пуская ту к роженице. Ее настойчивость и возмущенный их действиями взгляд ни на кого не подействовал. Миссис Уизли встала в свою фирменную стойку, и только она открыла рот, чтобы вывалить на мешающих ей целителей массу возмущений, как в действие пришел Берховиц.

— Миссис Уизли, будьте добры привести себя в надлежащий вид. Здесь не место грязи. Посмотрите на свою мантию, на свои руки. Неужели нельзя было помыться перед тем, как примчаться сюда? На крайний случай есть очищающие чары. Вы что, хотите навредить леди Поттер? Идите и в таком виде не возвращайтесь, — целитель говорил не терпящим возражений тоном.

Молли растерянно посмотрела по сторонам, увидев среди присутствующих Гарри, она вцепилась в него мертвой хваткой, такой же, какая была у бульдога тети Мардж — Злыдня.

— Гарри, они не смеют меня выгонять! Я — ее мать! — Молли Уизли тыкала грязным пальцем в сторону кровати. — Ты должен им сказать! Я имею право здесь находиться, ты мне обещал!

Гарри брезгливо пытался отцепить кричащую женщину от рукава своей мантии.

— Молли, прекратите орать! Пройдите в мою комнату напротив и в ванной приведите себя в порядок. Целитель Берховиц прав, вы что, не смотритесь в зеркало, когда выходите из дома? Здесь Джинни рожает, а вы пришли с птичьего двора, даже не помыв рук. Отправляйтесь и не позорьте свою дочь, про себя я уже молчу, — Поттер сумел-таки вырваться из рук ведьмы и вытолкал ее за дверь, указав жестом, где она сможет найти все необходимое для возвращения себе человеческого вида. Обернувшись, он увидел расширившиеся от ужаса глаза своей жены. Все на несколько минут даже забыли о леди Поттер, пока воевали с ее матушкой.

— Не пускай ее больше! Я не хочу ее видеть! — Люциус был в панике. Эта женщина в грязной одежде пугала его больше, чем предстоящее ему в роли Поттеровой супруги.

— Успокойся, дорогая. Мама сейчас возьмет себя в руки, и больше не будет здесь кричать. Она просто сильно волнуется, — Гарри погладил жену по руке, убаюкивая ее страхи и, подавая знаки глазами, упрашивал Люциуса не срываться.

Берховиц тем временем пытался убедить колдомедиков, что леди Поттер очень дружна со своей мамой, но крик ее испугал, поэтому она так категорично отказывалась видеть миссис Уизли. Что она сама просила, чтобы ее мать присутствовала, когда начнутся роды. И в этот самый момент дверь в очередной раз открылась и мало изменившаяся, но, несомненно, умытая и с чистыми руками Молли Уизли пронеслась к кровати Джинни. Она бежала так, словно за ней гнались все ее грехи. Она спешила, опасаясь, что ее снова остановят и не разрешат обнять ее любимую доченьку.

— Джи-и-инни! — пронеслось по комнате, рождая холод страха в сердцах услышавших этот крик.

Леди Поттер, уже вполне успокоенная мужем и только сжимавшая свои зубы и руку Поттера во время схваток, увидев толстуху, несущуюся на нее со скоростью Хогвартс-экспресса, недолго думая закатила глаза и хлопнулась в обморок. Колдомедики засуетились вокруг роженицы, опять бесцеремонно отодвинув от кровати Молли Уизли.

Гарри переглянулся со Снейпом, и тот, кивнув, вышел из комнаты, направившись проверить Люциуса в гостевой комнате. Возле бессознательного тела Люциуса Малфоя сидел его сын в компании Гермионы Грейнджер. На вопросительный взгляд Северуса они ответили почти синхронным покачиванием голов.

— Только что леди Поттер потеряла сознание. Есть надежда… — договорить он не успел. Тело Люциуса на кровати дернулось, и он открыл полные ужаса глаза. Скользнув взглядом по сидящим рядом с ним людям, Люциус судорожно вздохнул и попытался что-то сказать, но голос изменил ему, выдав всхлип вперемешку с неразборчивым словом, очень похожим на грубое ругательство, которое не произносят в присутствии дамы.

Всеобщий вздох облегчения сменился сбивчивыми пожеланиями Люциусу больше никуда не вляпываться. А Северус Снейп поспешил присутствовать при рождении наследников лорда Поттера в качестве зельевара и, соответственно, свидетеля.

В это время в своей спальне на третьем этаже родового особняка Блэк-хаус пришла в сознание леди Поттер. Ее взгляд был растерянным, словно она не понимала, что творится вокруг нее. Она автоматически отвечала на вопросы целителя и, только увидев мать, немного расслабилась.

— Мама, что, уже пора?

Колдомедики отступили, пропустив Молли, которая с высокомерным видом дамы королевских кровей подошла к дочери и прижала ту к своей внушительной груди, словно намеревалась задушить в объятиях. И тут подошло время очередной родовой схватки. Все вздрогнули от протяжного воя, вырвавшегося из горла леди Поттер, которая до обморока вела себя достаточно сдержанно. Целитель и специалисты из Святого Мунго переглянулись. Несколько диагностических заклинаний мгновенно сорвались с их волшебных палочек, но проверка не обнаружила никаких существенных отклонений в состоянии роженицы. Изменилась только реакция на процесс, происходящий в ее теле. Незамедлительно несколько флаконов с зельями были влиты в паникующую Джинни.

Это было только начало. В ближайшие три часа леди Поттер кричала и ругалась, как последний пьяница из маггловской подворотни. Гарри пришлось услышать о себе много нового. Он, оказывается, скупой и жестокий муж, который держит жену взаперти и позволяет носить только обноски, найденные на свалке. Колдомедики ухмылялись, но ободряюще смотрели на лорда Поттера, давая понять, что не обращают внимания на слова леди Поттер. Но Гарри все равно чувствовал себя крайне неловко. Снейп, спрятавшись в кресле в самом дальнем углу комнаты, казалось, получал истинное удовольствие от выслушивания разнообразной гадости, что лилась изо рта Джинни в адрес Поттера. Гарри с каждым новым красочным эпитетом, высказанным его женой, все больше и больше сникал и хмурился. Снейп не выдержал и кивком подозвал его к себе. Усадив Гарри в соседнее кресло, он подал ему стакан с водой, накапав туда что-то из флакона, который достал из безразмерного кармана своей мантии.

— Успокойтесь, Поттер. Говорят, что некоторые женщины ругают своих мужей во время родов, но должен отметить, что у леди Поттер очень богатая фантазия и живописный лексикон. Она, наверное, готовилась заранее и брала уроки у портовых грузчиков.

Гарри выпил предложенную воду, даже не интересуясь, что в нее добавили.

— Северус, я что, такой монстр, что меня нужно обозвать всеми гнусными словами, которые только можно вспомнить? Я понимаю, что у Джинни шок, что ей больно, но всему же есть предел. Она уже третий час обзывает меня, почти не повторяясь. Она угрожает мне такими вещами, о которых даже думать страшно. Она сошла с ума?

— Нет, Гарри, твоя супруга не сошла с ума. Не обижайся, но это из нее прет ее настоящая натура. Ты был ослеплен и не видел ее настоящую. А я помню, как она еще на четвертом курсе Хогвартса отчитывала Дина Томаса, кажется, так звали парня, прямо в коридоре возле моего кабинета. Четырнадцатилетняя соплюха сыпала такими словами, что даже я не знал всех их значений — потом специально интересовался. Так что не расстраивайся. Твоя супруга не сошла с ума, с ней все нормально, если не считать того, что сейчас она производит на свет твоих наследников.

— Почему ей не дадут обезболивающее? Может, она не будет тогда так кричать и ругаться? — Гарри задал вопрос подошедшему Берховицу.

— Лорд Поттер, с чего вы взяли, что вашей супруге не дали зелье от боли? Мистер Снейп приготовил очень хорошее снадобье, которое леди Поттер выпила сразу же после первого своего крика. Могу вас заверить, что боли она практически не чувствует. Она, конечно, испытывает не очень приятные ощущения распирания и движения детей, но это однозначно — не боль.

— Так почему же она так кричит? — на Гарри невозможно было смотреть, не поддавшись жалости, так он переживал за странности в поведении жены. Он никогда раньше не замечал, чтобы Джинни была такой злобной, да и не ругалась она никогда так грубо и грязно.

— Она кричит из-за своего характера, я говорю вам как целитель, у которого на счету десятки принятых родов. То, что мы слышим — это проявление несносного характера, и я удивляюсь, как вам удавалось жить с такой мегерой. Простите, Гарри, я не хотел вас обидеть, — целитель искренне раскаивался в сказанных грубых словах.

— Она не была такой. Она никогда со мной так себя не вела, — Гарри покачал головой, подтверждая свои слова.

От кровати раздался очередной крик, переходящий в визг, и Берховица позвала женщина-колдомедик. Пошептавшись, они поделились своими выводами с остальными целителями. Берховиц поманил Гарри рукой.

— Скоро ваши наследники придут в этот мир, — прошептал целитель ему на ухо.

Джинни продолжала упражняться в словесности бездомных жителей подворотни.

— Ты у меня узнаешь, как нужно обращаться с женой, говнюк. Я тебе припомню, как ты меня преступницей называл. Сам в Азкабане сгниешь. Рон мне поможет тебя туда засадить, и мама поможет. Ты считаешь нас вторым сортом, урод, так вот посмотрим, какого сорта ты будешь, когда тебя арестуют и посадят в Азкабан, — Джинни захлебывалась словами и злостью. — Нет! Н-е-ет! Твои выродки сейчас разорвут меня! Вытяните их из меня! Я не хотела тебе детей рожать, ты заставил меня. Ты принудил меня трахаться с тобой. Меня всегда тошнило от тебя. Ты даже женщину удовлетворить не можешь. Я не могла дождаться, когда начнутся сборы, чтобы уехать из этого дома. Ты заплатишь мне за все мучения! Я изведу тебя! Я накормлю тебя крысиным ядом, чтобы ты подольше помучился!

— Леди Поттер, я вам уже устала повторять, следите за речью. Вы рожаете в родовом особняке. За угрозу главе рода вы можете получить магический откат. Возьмите себя в руки, — увещевала Джинни пожилая колдомедик.

— Да что вы понимаете? Моей дочери больно, она не понимает, что говорит, — в очередной раз вмешалась Молли Уизли.

— Ей не больно, она приняла зелье. Не потакайте своей дочери, вы делаете только хуже, — не выдержал седой усатый целитель. Скорее всего, именно он следил за тем, чтобы леди Поттер не ощущала боли. «У магглов это называется анестезиолог», — почему-то вспомнилось Поттеру.

— О-о-о-ой! Чтоб вы сдохли, ублюдки, вы покалечите меня! — Джинни пыталась ударить себя по животу, и Гарри еле успел перехватить ее руку. — Ненавижу вас! Ненавижу тебя, Поттер! А-а-а-а!

Колдомедики сгрудились у изножья кровати, которую они сразу после своего прихода трансфигурировали в подобие родильного стола со всеми необходимыми дополнениями в виде опор для ног и с всякими другими полезными приспособлениями.

— Леди Поттер, задержите дыхание. Сейчас же задержите дыхание! Вот так, молодец. Есть.

На руки женщины-колдомедика выпал младенец, красный и мокрый он безостановочно сучил ножками и махал ручками, моментально огласив комнату громким писком. Его подняли повыше, чтобы все увидели, что это мальчик.

— Лорд Поттер, — быстро обмыв и укутав малыша в приготовленную простынку, колдомедик протянула сверточек Гарри, который в первый момент даже дернулся — то ли сбежать, то ли хлопнуться в обморок. Но независимо от действий тела, лицо Поттера светилось такой радостью, что казалось, даже в комнате стало виднее. Он взял на руки малыша, и произнес формулу принятия его наследником:

— Признаю тебя наследником и нарекаю — Дарен Джеймс Поттер. Прошу Магию оказать поддержку наследнику рода Поттер, одарив своей силой.

После слов Гарри все почувствовали поток магии, словно сквозняком потянуло, и над малышом сверкнуло несколько искорок. Магия подтвердила приход в мир наследника Поттера.

А тем временем колдомедики суетились возле притихшей Джинни, которая только часто и глубоко дышала. Прошло минут десять, и она опять начала оживать и ругаться.

— Быстрее бы ты уже вылез из меня, чудовище. Сколько можно мучить меня? Засранец, как и твой папаша! Мерлинов ублюдок!

Колдомедик положил руку ей на живот, слегка надавил и через минуту в комнате раздался писк еще одного ребенка, такого же маленького и красного. Представив всем доказательство, что малыш мужского пола, его стали обмывать и укутывать. А Гарри, понимая, что сейчас необходимо будет взять ребенка на руки, чтобы признать его в качестве наследника, осматривался, кому доверить первенца. Навстречу ему поспешила, протягивая руки Молли Уизли, которая поняла маневры Гарри, но тот, мазнув по ней безразличным взглядом, отвернулся и протянул малыша Снейпу, стоявшему чуть поодаль. Северус немного растерялся, но быстро справился с накатившими эмоциями и взял крохотку у Гарри. Малыш недовольно пошевелился, но крик не поднял, а только смешно почмокал малюсенькими губками.

Лорд Поттер принял на руки второго своего сына, который, казалось, был точной копией брата, и повторил формулу принятия:

— Признаю тебя наследником и нарекаю — Ральф Сириус Поттер-Блэк. Прошу Магию оказать поддержку наследнику рода Блэк, одарив своей силой.

И снова взметнулась магия, осыпав искрами второго малыша. Полюбовавшись им, Гарри посмотрел на Снейпа и счастливо сказал:

— Я — отец! Северус, я — дважды отец!

Снейп встал возле Поттера так, чтобы малыши оказались рядом.

— Они одинаковые, — прошептал Гарри.

— Подрастут, тогда и решишь — одинаковые они, или нет, — не скрывая улыбку, ответил Северус.

Рядом, пыхтя, стояла недовольная Молли Уизли. С ней не только не посоветовались при выборе имен детям, а они с Джинни так мечтали одного из них назвать Фредом, но ее даже не подпустили к малышам, не дали подержать на руках. Этот чернокнижник Снейп оказался Поттеру ближе, чем родная теща. Но при посторонних Молли на этот раз решила сдержаться, Джинни и так много чего лишнего наговорила. Требовалось теперь всех убедить, что это произошло исключительно из-за шока во время родов. Поттер ведь может и обидеться на ее болтливую дочь. Молли уже обдумывала, как все загладить, чтобы вернуться на прежние позиции. Ей в эти месяцы, пока Джинни лежала в коме, очень не хватало денег, которые раньше постоянно приносила дочь. Не могла же Молли просить материальной помощи у Поттера после того скандала, когда Джинни упала на Чемпионате. Определенно, нужно было мирить Поттера с дочерью как можно скорее.