Заложники (гет)

Ночь Джинни провела в кресле, то погружаясь в неглубокий сон, то просыпаясь. Все следующее утро она не находила себе места, нервно меряя шагами гостиную. Она теребила в руках безделушки с каминной полки, хваталась за найденные в кабинете книги и откладывала, не в состоянии прочитать ни строчки, гоняла эльфийку за кофе и тщетно пыталась выспросить ее о происходящем в замке.

К полудню начало казаться, что Драко уже никогда не вернется, затем — что о ней вообще все позабыли, и за стенами ее апартаментов прошло лет сто, а то и двести. За день она вконец извелась, и лишь когда старинные часы над камином пробили шесть, со стороны гостиной послышались приглушенные голоса и неразборчивые крики. Обычные звуки во время общих пожирательских сборов, на которых, к счастью, ее присутствие не требовалось.

Все закончилось быстрее, чем всегда, но Драко все не появлялся, и Джинни снова с ужасом подумала, что на этот раз жертвой мог стать он сам. Мало ли, чем там старший Малфой в очередной раз не угодил своему маньяку-хозяину, и наказание для Драко решили ужесточить.

Наконец, где-то совсем рядом раздались громкие шаги, и измученная ожиданием Джинни замерла с колотящимся сердцем, с трудом подавляя рвущуюся наружу магию. Это точно был не Малфой, тот всегда двигался почти бесшумно, как тень. О его возвращении можно было узнать не раньше, чем он заходил в комнату, и то если сидеть лицом к двери. Тем временем, неизвестный споткнулся, невнятно выругался, привалился к двери и тут же снова выругался. Должно быть, не справился с охранными заклинаниями, и блестящая ручка в виде драконьей головы его куснула.

Оставалось лишь надеяться, что, кто бы там ни был, отступится и уйдет. Но возня в коридоре продолжалась, и Джинни все больше охватывала паника. Что, если с Малфоями и Чарли уже расправились, а теперь пришли за ней?

Когда, вопреки ее опасениям, в дверном проеме показалась знакомая тощая фигура, Джинни чуть не бросилась на шею ее обладателю, но, похоже, радоваться было рано. Малфой был явно не в себе. Острые черты искажала несвойственная ему широкая ухмылка, а резкие дерганые движения говорили о том, что наследник старинного рода весьма нетрезв.

— Я это сделал, теперь смог, — сообщил он с порога и сипло захохотал, закидывая назад голову с острым кадыком, словно припадочный.

Кончики пальцев все еще покалывало от невыплеснувшейся магии, и вспыхнувшее чувство опасности грозило вновь пробудить утихшую было стихию. Кроме того, совершенно не хотелось выяснять, о чем он говорит. Она инстинктивно сделала шаг к двери в свою комнату, пока Малфой захлебывался истерическим смехом, но он заметил ее поползновение, рванулся вперед, и не удержавшись на ногах от резкого движения, всем весом навалился на нее, вдавливая в стену.

Она ожидала запаха огневиски и заранее сморщила нос, когда он приблизил к ней лицо, но от него почему-то пахло кондитерской: шоколадом и вишней. Джинни едва не расхохоталась. Малфеныш, как его окрестили старшие пожиратели, даже напиться по-человечески не мог. Перед глазами сама собой возникла картина, как он, вперив остановившийся взгляд в очередную волдемортову жертву, зависшую над столом в гостиной, дрожащими пальцами один за одним отправляет в рот снитчи из горького шоколада с вишневым ликером. Сколько же их надо было сожрать, чтобы дойти до такого состояния? Малфою не так уж много надо: вон какой худющий, почти что прозрачный.

— Совсем сдурел, хорек! Зелья перепутал? — Джинни попыталась его оттолкнуть, но безуспешно. Малфой, несмотря на кажущуюся хлипкость, был сильнее.

— Не нравится? — издевательски поинтересовался он, хватая ее за запястья: — Открою секрет, мне тоже. Но вы все этого хотели. И теперь вам всем придется со мной считаться. И тебе в первую очередь.

Малфой на секунду выпустил ее, но лишь для того, чтобы отступить на шаг и направить на нее палочку. Его взгляд был расфокусирован, губы кривились в нехорошей усмешке.

— Инкарцеро, — небрежно бросил он, и теперь Джинни по-настоящему разозлилась. В основном, на себя, за то, что перестала воспринимать Малфоя как врага, как опасность, как пожирателя и своего тюремщика. А еще было очень обидно. Последнее время они были почти друзьями, товарищами по несчастью. Она даже немного ему сочувствовала, и, наконец, два дня кряду за него беспокоилась. А он в это время, оказывается, жрал конфеты и наглел. Будь у нее палочка...

— Вы этого хотели? — проникновенно-протяжно продолжал Малфой, подходя к ней почти вплотную. — Получайте. Вот он я — настоящий пожиратель, гордость нации и достойный наследник!

— Этого хотели? — уже рявкнул Малфой и двумя руками рванул ворот ее мантии. Ткань затрещала, но не поддалась,

— Прекрати сейчас же, ты пожалеешь, — прошипела Джинни, еще надеясь, что Малфой одумается, а она сможет сдержаться. Но он не выпускал мантию и лишь ухмылялся, все более напоминая себя прежнего.

— Одним сожалением больше, одним меньше, — он снова истерично расхохотался и рванул сильнее.

Пуговица от застежки отскочила, и Джинни осталась в одной сорочке на тонких лямочках. Она вся напряглась, ожидая, что Малфой сейчас на нее набросится, но он снова отступил на шаг, словно любуясь проделанной работой, и гримаса на его лице уступила место восторгу.

— И здесь веснушки, — изумленно прошептал Малфой. Он сглотнул и осторожно обвел линию декольте подушечками пальцев.

— Драко, развяжи меня сейчас же, — стараясь говорить спокойно, как с душевнобольным, сказала Джинни.

Покалывание в ладонях уже перешло в жар, а путы не позволяли ни пошевелить руками, ни даже глубоко вздохнуть, чтобы сбросить нарастающее напряжение.

Внутри клокотала рвущаяся из-под контроля стихия, и по позвоночнику пробежал разряд магии — последнее предупреждение о скором выбросе. Но Малфой был слишком поглощен своим занятием, чтобы читать ее мысли или хотя бы обратить внимание на то, что она закусила губу и зажмурилась.

— Я их посчитаю, — словно сквозь пелену услышала Джинни. Она ощутила его горячее дыхание совсем рядом, и в следующую секунду он бы впился в ее крепко сжатые губы, если бы Джинни не сделала единственное, доступное ей движение. Она резко повернула голову, хлестнув его волосами по лицу.

— Последний раз говорю, отпусти по-хорошему, — сквозь зубы прошипела она, но Малфой ухватил ее за подбородок и грубо развернул к себе.

— Для Поттера себя бережешь? — звенящим голосом выкрикнул он, лихорадочно сверкая глазами. — Ему на тебя плевать. Он никогда не оценит...

Чего он там не оценит, так и осталось загадкой — само упоминание этого имени стало последней каплей. Джинни почувствовала, как в ней, сметая все барьеры, волной поднимается неконтролируемая сила.

Первая лавина магии вдребезги разнесла безделушки на каминной полке. А дальше Джинни просто отпустила себя, отдавшись на волю стихии. В ушах сразу же зазвенело, и постепенно звон перешел во все нарастающий шелестящий шум, прерываемый скрипучими криками. Эта какофония становилась все громче, и вскоре перед глазами замелькали черные пятна, превращаясь в сотни, тысячи черных кожистых крыльев. Невидимые веревки, связывающие ей запястья, натянулись и с треском разлетелись в клочья. А потом закричал Малфой.