Блэкродские тайны (гет)

Связь Беллатрисы с загадочным привидением не давала мне покоя. Андромеда молчала, явно не желая больше касаться этой темы. Уроки наши продолжались, но чем лучше Андромеде удавалось защищать своё сознание, тем больше она отдалялась от меня, а частенько, казалось, и вовсе была бы не прочь от меня отделаться.

— Послушай, — сказал однажды я. – Мне кажется, ты злишься на меня, за тот случай… Когда я проник в твою память и расспросил про Фриду. Мне не следовало…

— Всё в порядке, Тонкс, — устало промолвила она, опускаясь на пуф. – Скоро мы закончим, и тебе не придётся терпеть моё общество.

— Но… я не хочу терять твоё общество, — честно ответил я.

— Да ну? – карие глаза скептически сощурились. – Мы не обмолвились и дюжиной фраз за эту неделю. Я не самый лучший собеседник…

— Иногда с человеком бывает хорошо просто молчать, — угрюмо заметил я, опуская голову. Девушка посмотрела на меня долгим внимательным взглядом, но возражать не стала.

— Ты хочешь знать продолжение истории про Фриду? – спросила вместо этого она, подняв глаза к потолку. – Хочешь, я знаю. Но попросить не решаешься.

— Это ведь не моё дело, — я уселся по-турецки прямо на ковре. – Но не стану скрывать, что мне интересно.

— Особо увлекательного тут ничего нет, — покачала головой Андромеда. – Эта девушка, привидение, преследовала мою сестру, стоило ей только оказаться в одиночестве. Пела ей песни, разговаривала с ней, – она сглотнула, опуская глаза, в которых читалась невысказанная боль. – Я знала, что она у неё в комнате, слышала её голос и пение через стену. Я должна была сказать об этом родителям и войти туда сама, прогнать привидение, но… Я была слишком труслива. Всё из-за меня.

— Нет! – воскликнул я, подскакивая к ней. – Ты не причём здесь. Ты ведь была совсем ребёнком! Да и что ты могла сделать?

— Многое! – крикнула она, поднимаясь с пуфа. – Я должна была быть рядом с сестрой, чтобы она чувствовала мою любовь и поддержку, а она оказалась один на один с полоумным привидением, вообразившим, что именно Беллатриса должна разрушить Блэкрод и освободить её душу. Белла привязалась к Фриде, потому что ей не хватало меня, Нарциссы, мамы… Я не знаю, что точно Фрида ей говорила, но… Именно она выкрала её сердце и заменила его куском льда…

— Ты не должна винить во всё себя! – закричал я, вглядываясь в большие влажные карие глаза. – Куда вообще смотрели ваши родители?

— Мама долго уговаривала отца покинуть Блэкрод, — вздохнула Андромеда, вновь усаживаясь на пуф. Я опустился рядом. – Все родственники были против, но мама умеет очаровывать мужчин – и отец, и мой дед – они просто влюблены в неё. Она настояла на том, чтобы мы уехали из этого проклятого дома. Но ничего не вышло. И двух недель не прошло, как мы вернулись обратно.

— Но почему? – недоумённо спросил я, внимательно вглядываясь в её раскрасневшееся от воспоминаний лицо. – Почему вы вернулись?

— Потому что это наш дом, часть нас самих. Он не отпустит нас так просто, — ответила она будничным тоном.

— То есть, как… не отпустит? – не понял я.

— Блэкрод – это тюрьма для тех, кому он принадлежит, и навязчивая идея для тех, кто бы хотел, чтобы он им принадлежал. Но на самом деле, не мы владеем им, а он нами, — она поднялась и неспешно прошлась по комнате, поправляя и без того идеально уложенные пуфы. – Он наследуется не по старшинству, а по желанию его владельца, если таковое было высказано. Но Блэкрод и сам волен выбирать себе хозяев, и, избрав их, отпускать не намерен.

— Ты говоришь о доме, как о живом существе! – воскликнул я, всё ещё ничего не понимая.

— А разве нет? – Андромеда посмотрела на меня в упор, словно впервые заметила. – Место, где такое скопление магии… Ты считаешь, что Хогвартс неживое существо? Сколько человек бродит по этим коридорам, но многие ли из них знают о существовании этой комнаты? Ты думаешь, это ты её нашёл? Нет, это сам замок приоткрыл тебе свою тайну. Мы видим лишь то, что нам дают увидеть.

Я невольно дёрнулся от этих рассуждений. Воображение живо подсунуло картинку: дух Хогвартса, обладающий собственной волей и способный влиять на судьбы каждого из его обитателей.

— Существуют незримые тонкие связи между людьми, предметами, местами… — продолжала Андромеда. – Это особая магия, обнаружить её трудно, а объяснить и вовсе, наверное, невозможно. Но она привязывает нас сильнее любых оков… Куда бы ты не сбежал – от себя ты не уйдёшь никогда. В итоге ты всё равно вернёшься в исходную точку. Мы связаны с Блэкродом куда сильнее, чем кажется на первый взгляд. Он часть нас самих. Стоило нам покинуть его, как в доме стали твориться невообразимые вещи. По стенам поползли плесень и трещины, одна из балок даже обвалилась, прибив домового эльфа. Нас с Нарциссой отослали назад, — губы её чуть дрогнули. – Но это не прекратилось. Блэкрод успокоился лишь тогда, когда туда вернулась Беллатриса.

— А Фрида не могла устроить… всё это… — поинтересовался я, пытаясь перехватить её блуждающий взгляд.

Задумчивость Андромеды мгновенно сползла на нет, уступив место чуть презрительному выражению.

— Ты вообще в курсе, чем отличается призрак от полтергейста? Привидение не могло совершить ничего подобного, а от полтергейстов есть специальные защитные заклинания.

— Почему же тогда его применяют в Хогвартсе? – спросил я, вспомнив, как Пивз на втором курсе зашвырнул чернильницу прямо мне за шиворот. Шея автоматически неприятно зачесалась.

— Школа для Пивза родной дом. Было бы жестоко так с ним поступить. К тому же, подобные существа придают школе… — она щёлкнула пальцами, подбирая нужное слово. – Некий шарм. Хогвартс без него не Хогвартс.

— Ну, я бы предпочёл встречаться с этим шармом как можно реже, — ответил я, почесав затылок. – А ненависть к маглорождённым тоже у Беллатрисы от Фриды?

— Нет, — покачала головой Андромеда. – Это всё влияние речей объекта её обожания, лорда Воландеморта.

— Это ведь его я видел в «Кабаньей голове»? – пробормотал я, с ужасом вспоминая красивого мужчину с голосом, от которого кровь стыла в жилах.

— Скорее всего. Беллатриса влюблена в него без памяти.

— Но подожди! – я недоумённо уставился на девушку. – Она же вроде помолвлена с одним из братьев Лестрейнджей?

Андромеда иронически улыбнулась.

— И что с того? – хитро заметила она.

Я смущённо замолчал, услышав в её голосе насмешку.

— Шутка в том, что, не смотря на громкий титул, о родословной самого названного лорда ничего толком не известно. Сам он говорит, что является наследником самого Слизерина, от которого и унаследовал способность общаться со змеями, но, насколько мне известно, он рос в приюте и знал о мире магии не больше тебя. Чем же он отличается от любого маглорождённого? Он прошёл тот же путь, что и вы.

— А как же чистая кровь? – спросил я с подозрением. – Если он учился в Слизерине, то с этим у него всё должно было быть в порядке.

— Маглорождённые отличаются от нас, но кровь не самое важное отличие, — заметила она.

— Чем же мы отличаемся? – спросил я, задетый за живое.

— Как бы странно это не звучало, вы гораздо более приспособлены к жизни в волшебном мире, чем мы. Ты знаешь, что большинство высших министерских постов да и просто хороших, почётных и прибыльных мест волшебного мира занято такими как ты? Мой отец, дед, прадед – все они были просто одержимы идеей получить пост Министра магии, мне доводилось часто слышать их разговоры, и, поверь мне, я знаю, о чём говорю. Вам нужно гораздо больше трудиться, чтобы обеспечить себе жизнь в магическом сообществе, и пока мы сидим на своих кучах золота и лелеем свою чистокровность, вы, благодаря своей находчивости и трудолюбию, уводите у нас из-под носа власть, влияние – всё, чего можете достичь. У вас есть стимул, чтобы чего-то добиться, мы же слепо верим, что всё и так должно доставаться нам по праву.

— Ты говоришь так, словно считаешь нас… будто мы крадём у вас магию, — я невольно вздрогнул от этой мысли. Мне не раз доводилось слышать подобные обвинения, и мне безумно не хотелось бы услышать их из уст Андромеды.

— Я не говорила этого, — к огромному моему облегчению отмахнулась она. – Магия – духовный дар, она либо есть, либо её нет, и не нам решать, кто достоин обладать ею, а кто нет. Если хочешь знать, я не имею ничего против маглов. Иногда мне кажется, что все эти чистокровные предрассудки чистейшей воды зависть. Мы, выросшие в мире магии, не всегда можем хоть чуть-чуть приоткрыть завесу её сокровенных тайн. Я видела, как многие из таких, как ты управляются со сложнейшими заклинаниями, и я знаю, что на Слизерине ещё стоит поискать волшебников, имеющих мозги и талант, а не просто громкое имя и счёт в Гринготтсе. Да, мы разные, — она с вызовом посмотрела мне прямо в глаза. – Но не в чистоте крови наше основное отличие. Мы росли в разных мирах, но, в конце концов, встретились в одной точке. Если мы раздуем это адское пламя, чтобы уничтожить вас… то и мы сгорим вместе с вами.

— Этого не произойдёт, — тихо сказал я, вглядываясь в её большие карие глаза.

— Это уже происходит, — грустно отозвалась она.

Рождество приближалось неумолимо. Но всё же мы могли вздохнуть спокойно – фокус с окклюменцией нам удавался теперь без особого труда. Оставалось надеяться, что этого хватит, чтобы обмануть Беллатрису. И всё же тревога не покидала нас обоих. Что ждёт Блэкрод в Рождественский сочельник? Этого мы предугадать не могли. И всё же, не смотря на грозящую опасность и уговоры Андромеды, я решился вернуться на каникулы домой. Прощаясь с нею в день перед отъездом, я аккуратно взял её ладошку в свою и прямо сказал:

— Надеюсь, мы ещё увидимся.

— Надеюсь, что да, — спокойно ответила она. – Хотя в случае твоей смерти я могла бы быть уверена, что ты никому не разболтаешь тайн моей семьи.

— Тогда считай, что я уже мёртв, — улыбнулся я.

В Рождественские дни унылая и серая деревушка, нарядившись в массивное ожерелье разноцветных фонариков, стала похожа на торт, испечённый к праздничному ужину. Даже я, не испытывавший никогда особой сентиментальности по отношению к этому месту, невольно улыбался, глядя как вечно сварливые и раздражённые односельчане, нарядившись в красные колпаки, тянут в свои дома зелёные ёлки, срубленные неподалёку в роще. Каждую дверь теперь украшал рождественский венок, а из-под неё тонкими струйками просачивался неизменно приятный запах дымящихся на плите лакомств. Приближение праздника, казалось, наложило на деревню свой особый отпечаток, заставляя позабыть об унынии и тревогах. Лишь спокойный величественный Блэкрод всё так же нерушимой стеной стоял в отдалении, свысока взирая на свою шумную развеселившуюся соседку.

Прогулявшись до центра, я остановился около памятника, где когда-то встретился с Дамблдором. Ничто не нарушало атмосферы праздника, и вряд ли хоть один житель деревни догадывался о том, что целый отряд мракоборцев сутки напролёт плотным кольцом окружает поселение, охраняя спокойствие её обитателей. В окнах Блэкрода горел свет. Как знать, может быть как раз в эту минуту мисс Беллатриса готовит своё войско к кровавой резне во имя возвеличенного ею идола?

Яркая вспышка, озарившая ночное небо, заставила меня встрепенуться. Маленькая девочка, стоявшая неподалёку, радостно захлопала в ладоши, полагая, что это не что иное, как Рождественский салют, запущенный в воздух какими-то шутниками. Зеваки, как по команде задрали головы вверх, любуясь странными разноцветными вспышками. Я же со всех ног кинулся к старой церквушке на самом краю деревни. Обогнув всматривающегося в сверкающее небо мистера Кларка и его племянницу, я, воспользовавшись тем, что их внимание отвлечено, взобрался на ближайшее дерево, а оттуда – на самую крышу церкви. Вид, открывшийся мне с высоты, ужасал и завораживал одновременно. Горстка людей, закутанных в чёрные плащи с лицами, закрытыми жуткими белыми масками, атаковали людей в серой мракоборческой форме. Вот зелёной змейкой мелькнуло роковое заклятие – и один из мракоборцев повалился на землю словно тряпичная кукла.

— Как же так… — поражённо прошептал я, замечая, что руки мои немилосердно трясутся.

Вспышки мелькали одна за одной, выстраиваясь в причудливый пляс, но зелёной среди них больше не было. Неожиданно моё внимание привлёк огонёк в одном из окон Блэкрода, и, неизвестно почему, я вдруг решил, что Андромеда тоже наблюдает за сражением. За кого болеет она? Я напряжённо вгляделся в темноту, пытаясь угадать в тёмных плащах фигуру Беллатрисы. Двое из её союзников, сражённые красной вспышкой, неуклюже рухнули на спины. Кто-то из мракоборцев издал ликующий вопль.

— Что такого интересного ты там высматриваешь, Тонкс? – послышался из-за спины знакомый голос.

— Ничего, — отмахнулся я, глядя, как двое мракоборцев повалили с ног волшебника в чёрном капюшоне.

— Тебе стоило быть учтивее с дамой. Разве общение с моей глупой младшей сестрёнкой не научило тебя хорошим манерам?

Осознание последней фразы медленно доходило до моего мозга, волной страха растекаясь по всему моему существу и заставляя встать дыбом волосы на затылке.

— Повернись же ко мне лицом, магл!

Я послушно развернулся, понимая, что сражение, развернувшееся там, вдалеке, интересует меня гораздо меньше, чем непосредственная угроза, стоявшая прямо передо мной. Беллатриса Блэк презрительно улыбнулась, небрежно вертя в руках длинную палочку с кривым заострением на конце, похожим на коготь хищной птицы. Никогда ещё я так не жалел о привычке носить свою во внутреннем кармане куртки.

Мысли в моей голове лихорадочно метались, отказываясь предоставлять хоть какой-то более-менее разумный план действий. Повинуясь живучему инстинкту самосохранения, я стремительно кинулся прочь. Соскользнув с идущей под наклоном крыши верхней башенки, я с грохотом приземлился на ярус ниже.

— Решил поиграть со мной в прятки? – засмеялась Беллатриса, соскальзывая вслед за мной. – Что ж, так даже интереснее!

«Думай, думай, думай!» — твердил я про себя, укрывшись за одной из башенок. Глубоко вздохнув, я резко расстегнул куртку, выхватывая из кармана своё единственное спасение – волшебную палочку.

— Петрификус Тоталус! – заорал я, выскакивая из своего укрытия. Беллатриса легко увернулась, выкрикивая неизвестное проклятие в ответ. Еле успев поставить щит, я вновь нырнул за колонну.

— Посмотрим, долго ли ты продержишься! – крикнула она, безумно рассмеявшись.

«А ведь она права», — пронеслось у меня в голове. От всей души надеясь, что там, внизу, перевес на стороне мракоборцев, я запустил в небо сноп красных искр.

— Пытаешься позвать подмогу? – голос Беллатрисы был наполнен искреннего презрения. – А я думала, ты храбрый, раз связался с моей сестрой!

— У меня нет дел с твоей сестрой! – выкрикнул я. Страшные картинки о том, что могла эта ведьма сделать с Андромедой, пронеслись в моей голове, и я резко помахал головой, отгоняя их от себя.

— Неужели? Вы думали, что после происшествия в «Кабаньей голове» я не стану следить за тобой? Или что не замечу, что Андромеда чуть ли не спит с книжками по окклюменции? – злобно выплюнула Беллатриса. – Ты опозорил её! Но я, как заботливая сестра, исправлю совершённую по дурости ошибку. Никто больше не узнает о вас. Андромеда ещё скажет мне за это спасибо! Авада Кедавра!

Я резко пригнулся, услышав свист смерти, пролетевшей прямо над моей головой. Рука, казалось, сама послала оглушающее в ответ, ведь мозг был занят одной страшной мыслью: как с губ прекрасной семнадцатилетней девушки могло так легко сорваться убивающее заклятие.

— Если ты прикончишь меня, тебе светит Азкабан! – заорал я, увёртываясь от зелёных вспышек.

— Да ну? – издевательски хмыкнула Беллатриса. – Ты так в этом уверен?

— Андромеда не хотела бы этого! – крикнул я, цепляясь за последний аргумент.

— Откуда тебе знать, мерзкий магл, чего хочет, а чего нет моя сестра! – резкий выпад Беллатрисы чуть не стоил мне жизни. – Ты ничегошеньки о ней не знаешь!

— Правда? – прилив адреналина вызвал во мне приступ неуместного смеха. – А мне кажется, я её единственный друг!

— Да как ты смеешь… — от возмущения Беллатриса, казалось, потеряла дар речи. – Ты… Мерзкий ублюдок… Ты не можешь пользоваться доверием кого-то из Блэков.

— Она рассказала мне про тебя и про Фриду! – удивившись собственной наглости, проорал я. – Стала бы она так откровенничать с посторонним?

В глазах девушки безумие заплясало в чудовищном танце. «Вот и всё», — подумал я, каким-то шестым чувством осознав, что на этот раз спастись мне не удастся. Рука с палочкой беспомощно опустилась, и я порывисто выпрямился, последний раз вдыхая свежий зимний воздух.

— Остолбеней! – красный луч пролетел на волоске от головы Беллатрисы, и она резко обернулась, упуская возможность убить меня. Жажда жизни вновь забурлила во мне. Серые мантии мракоборцев, карабкавшихся мне на помощь, возрождали почти угасшую надежду.

— Белла, прыгай! – голос Родольфуса Лестрейнджа, парившего прямо около нас на метле, заставил обоих оглянуться. Не теряя ни секунды, девушка легко и грациозно опустилась позади своего жениха. Мгновение – и оба скрылись в тёмной глубине зимнего ночного неба.

http://quietslough.tumblr.com/post/105880867662/5