Одержимые (гет)

И в каждом из нас — свое сумасшествие, и в каждом из нас живет непреодолимое желание сорваться, кому-то с крыши, кому то в небо, кому то с катушек.

(с) Милена Райт

Оставшись в одиночестве, Гермиона неожиданно почувствовала себя совершенно опустошенной. Не то чтобы она сильно привязалась к Малфою и его вечному скептическому отношению к ее работе, но его присутствие придавало сил и веры в себя. А теперь, наговорив ему гадостей и практический вынудив его уйти, она понимала, что осталась совершенно одна. Конечно, она думала, что Драко, скорее всего, перебесится и вернется, но как будет строиться их общение после этих событий, она не знала. Гермиона определенно перегнула палку и понимала это. Ей следовало извиниться, но не сейчас. Не в данный момент, когда она понятия не имела ни где искать Малфоя, ни что ему сказать, ни как решить конфликт, который разгорелся между ними минутами ранее.

Краем сознания Гермиона понимала, что Драко прав, но не хотела верить в то, что вся их работа станет очередной тайной, которой они не смогут ни с кем поделиться. Ей тоже хотелось славы, не такой, конечно, которая, как она думала, была нужна Малфою, но славы. Ей хотелось доказать всем, что она сильная и умная ведьма, что независимо от чистоты крови она ничуть не хуже всех этих напыщенных и горделивых господ, которые являли собой почти весь состав Гильдии, в которую, конечно, Гермиона и сама мечтала когда-нибудь полноправно вступить.

Хотя, будет ли это открытие и эта слава честными по отношению к Снейпу? Который, по правде говоря, и не был-то особо старым. Вспомнив о профессоре, Гермиона закусила губу. Да, конечно, глупо было так гневно спорить с Драко об открытии, которое, по сути, сделали не они, а Северус. И, если бы не тот беспорядок и открытые настежь все двери замка, кто знает, был бы дневник вообще когда-нибудь найден?

Гермиона вздохнула, снова надела халат и вернулась в лабораторию. Мышь самозабвенно бегала во вращающемся колесе, показывая, что не ощущает никаких обременяющих ее жизнь факторов. Грейнджер даже немного позавидовала ей.

— Ты тоже думаешь, что я не права, да? — спросила Гермиона, останавливаясь перед клеткой и смотря на ее обитательницу. — Я думала, что впервые в жизни сделаю что-то поистине важное, что-то, чем смогу помочь сотням, тысячам людей... А оказалось, что и это лишь очередное мероприятие для «избранных»... — она опустилась на вращающийся стул и подперла голову руками, пристально наблюдая за мышью. — Хотелось бы получить какой-то дельный совет от взрослого и умного человека... Но нет никого, кому бы я действительно могла доверять. — Гермиона снова грустно вздохнула. Мышка спокойно выбралась из колеса и легла в груде опилок, засыпая.

Поняв, что в ближайшее время в лаборатории все равно нечем заняться, Гермиона решила тоже пойти прогуляться. Добравшись быстрым шагом до аппарационной площадки, она задумалась, куда же, собственно, так спешит. Домой не хотелось: там было так же тихо и пусто, как в лаборатории, возможно, именно потому, что ее там никто не ждал — даже кот, и тот сбежал от нее пару месяцев. Поэтому, немного поразмыслив, она взмахнула палочкой и переместись в небольшой пустынный переулок недалеко от площади Гриммо, где, по ее предположениям, и должен был сейчас быть Гарри.

Когда она постучала, ей долго никто не открывал, и Гермиона уже было подумала, что Гарри куда-то ушел или и вовсе еще не возвращался домой, но когда она уже была готова развернуться и уйти, за дверью скрипнула половица и немного хриплый голос поинтересовался: «Кто там?» Когда Гарри открыл, Гермиона даже не сразу узнала в нем своего друга: сонный, босой и лохматый, перед ней стоял кто-то, едва ли напоминающий человека, и только привычной формы круглые очки и бледный шрам на лбу выдавали Поттера. Он потянулся и спешно попытался прилизать растрепанную шевелюру.

— Проходи, — секунду спустя пробормотал он, отступая и освобождая Гермионе проход. Он приподнял очки, протер глаза и закрыл дверь, уставившись на подругу. — Что-то случилось?

— Нет, с чего ты взял? — ответила Гермиона, пристально разглядывая его непрезентабельный вид. — У меня все в порядке.

— Ну, сейчас почти полдень, среда, а ты не на работе... — пожал плечами Гарри и пошаркал тапочками в гостиную. — Ты прости, я не ждал гостей вообще-то... — начал на ходу оправдываться он. — Да и Кричер что-то совсем обленился, не убирается даже здесь. Совсем его разбаловал. Ты присаживайся, я сейчас поставлю чайник, вроде и перекусить что-то было, — он рассеяно улыбнулся, снова поправляя очки и прическу. — Я только что встал, никак не мог вчера заснуть.

Гермиона в ответ махнула рукой.

— Ничего страшного, все нормально. Я не фотографировать тебя пришла, — она улыбнулась, и Гарри кивнул, разворачиваясь, чтобы пойти на кухню. Но тут неожиданно перед ним возник домовик.

— О, а вот и ты! — воскликнул Гарри, — Наконец-то ты вспомнил, что у тебя есть хозяин.

Кричер одарил его снисходительным взглядом.

— Мастеру что-то нужно от Кричера? — проскрипел домовик.

— Да, будь добр, приготовь нам с Гермионой чаю и принеси печенье, оно должно было остаться... Или что там есть вообще съестного? Я, кажется, не ел уже три дня, — Гарри немного глупо рассмеялся, отчего взгляд Кричера стал еще более презрительным. Но, ничего не ответив и только кивнув, он с хлопком исчез.

Гарри сел в кресло напротив Гермионы.

— Рассказывай, — добавил он, секунду помолчав.

— Ну, это... — начала Гермиона, но потом замолкла. Было ли тактично говорить с Гарри о Малфое после всего того, что произошло прошлой ночью? — Я не уверена, что мне действительно стоит говорить об этом сейчас...

— Гермиона, — хмурясь, бросил Гарри, — я знаю тебя уже много лет — даже если это, может быть, неприятно слышать мне, это, скорее всего, важно для тебя. Говори уже, иначе я пойду наверх и лягу спать.

— Ты же помнишь, что мы с... Малфоем работаем над одним зельем?.. — немного неуверенно спросила Гермиона.

— Помню, давай без вступлений. — Гарри потер лоб рукой. Голова трещала, и хотелось побиться ей обо что-нибудь твердое, но он лишь глухо простонал и тяжело вздохнул. Гермиона заметила этот жест и хотела было что-то сказать, но перед ними неожиданно появился Кричер, отвлекая ее. Старый домовик поставил на столик две больших чашки, заварочный чайник и целую вазочку глазированного печенья. А затем так же молча удалился.

— Гарри? — позвала Гермиона, когда они снова остались одни, — я не вовремя, может мне, правда, лучше уйти? Или, может, я могу тебе чем-то помочь? — произнесла она, поднимаясь и подходя ближе к Гарри.

— Ты напомнила мне, что работаешь вместе с Малфоем. Не могла бы ты его отравить? Случайно? — хмыкнул Гарри, а затем приподнялся на руках и сел поудобнее в кресле. — А если серьезно, все это совершенно не имеет никакого значения, ибо все рано или поздно должно так закончиться. Не Малфой, так кто-нибудь другой поднял бы эту тему. Да та же Скитер. Все это дерьмо обязательно бы вылезло на первую полосу Пророка к концу месяца, скрывал бы я это или нет, — вздохнул Гарри и закрыл глаза. — В конце концов, я же всеобщий любимчик и должен быть одинок, так считает добрая половина всех тех, за чью свободу и жизнь я так активно боролся, — он сухо рассмеялся, поправляя очки, а затем серьезно посмотрел на Гермиону. — Вот скажи, ты знала, что все так обернется, когда мы, к примеру, как сумасшедшие носились по лесу? Я думал, что, убив этого монстра, мы спасем, по меньшей мере, магическую Британию... Да, и маггловскую тоже. Что на какое-то время... — он замолчал, переводя взгляд на окно. А потом, набрав побольше воздуха, закончил: — что на какое-то время воцарится мир. Неужели я ошибся?

Гермиона серьезно посмотрела на него.

— Что ты хочешь сказать этим? — она сделала шаг назад и села обратно на диван. Гарри запустил пятерню в волосы и взъерошил их.

— Да то, что нас окружают все те же лживые и лицемерные люди. Они все хотят все того же: власти, денег, славы и сенсаций. Я никому не могу доверять, кроме вас с Роном, конечно. Но что мы втроем можем сделать против целой страны? Даже наш Министр... Знаешь, сегодня он прислал мне письмо, утром. Еще до твоего прихода, — Гарри как-то по-больному улыбнулся. — Он писал, что такие новости могут сделать дурную славу нашей сборной, он предложил мне оставить команду, уйти в запасные, — он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Слова сами собой лились из него, как будто он давно молчал и вот теперь смог выплеснуть все то, что накопилось внутри: — Нет, я его понимаю, слава важнее. Да вот только Эдвину это сходило с рук, а я — Золотой Мальчик и мистер популярность, слишком обсуждаемая личность для такого «позора»! — его голос дрогнул, и, хотя он продолжал смеяться, Гермиона услышала, что Гарри вот-вот разрыдается. Она снова поднялась и подошла к нему, присаживаясь на корточки рядом с ним и сжимая влажными от волнения ладонями его колени.

— Гарри? Успокойся, — попыталась произнести она, но он не обратил на ее слова никакого внимания.

— А еще... Сайдем, он тоже прислал мне сову. Буквально вслед Министру. Ох, я не буду озвучивать все, что он сказал, но, клянусь, я горю желанием ворваться к вам в Мунго и распилить Малфоя на миллионы маленьких кусочков для испытаний твоего зелья. Но еще лучше, чтобы они, каждый, был миниатюрной копией самого Хорька, дабы он умирал каждые двадцать четыре часа, проживая свою жалкую короткую жизнь снова и снова. Но он, черт подери, не виноват в том, что этот мир сошел с ума. Их всех волнует, трахался ли я со всей своей сборной или только с одним... Правда, я думал, что их должно волновать кое-что иное.

Гарри, наконец, замолчал, а Гермиона еще крепче сжала ладони.

— Гарри, все будет хорошо, правда. Со временем эти глупости забудутся, и они поймут, что совершили ошибку. А ты уже будешь играть где-то в другом месте или, может, ну его, этот квиддич. Ты же сам говорил, что это лишь игра. Давай я тебе лучше расскажу о том, каких высот мы добились в нашем исследовании! — Гермиона судорожно пыталась подобрать слова, чтобы отвлечь Гарри, чтобы перевести тему. — Ты представляешь, мы ввели сыворотку еще вчера, а мышка сегодня все еще бегает, совсем живая, почти здоровая! Ты представляешь, что это значит? Мы скоро сможем оживлять людей! Мы стольких сделаем счастливыми... — Гарри перевел на нее взгляд, но воодушевленный блеск в ее глазах резко потух. — Правда, Драко... — Гермиона пустила взгляд и поджала губу.

— Что? Что сделал этот мудила еще? — Гарри вспыхнул, но Гермиона подняла руку, успокаивая его.

— Ничего, ничего не сделал. Я сказала ему, что хочу отправить запрос в Министерство, а он сказал, что это лишь усугубит ситуацию. Что огласка принесет нам проблемы, что зелье может попасть в руки к плохим людям. Я накричала на него, нагрубила, кажется, я даже сильно задела его, и он ушел, но вот сейчас, пока ты говорил, — Гермиона запнулась, набирая в грудь побольше воздуха. Она сама себе не верила, что собирается это сказать, но на выдохе все-таки выпалила: — я поняла, что он был прав...

Гарри тоже сначала не поверил в то, что услышал. Но, когда ярость от одного только упоминания фамилии Малфоя стихла, а слова, наконец, долетели до рассудка, он тоже задумался.

— Что именно он сказал? — взгляд Гарри вдруг стал серьезным.

— Что люди Волдеморта могут прознать о нем, если мы отправим какое-либо сообщение в Министерство, что они могут... ну, ты понимаешь... — Гермиона задрожала, готовая вот-вот разрыдаться, и еще сильнее сжала пальцами колени Гарри. — Я боюсь, Гарри, я не хочу, чтобы все это закончилось так! Я хочу, чтобы Фред, и Люпины, и все... Чтобы все вернулись, чтобы они снова были с нами, я не хочу никаких больше войн, никогда... Это исследование было начато не для этого. Мне так страшно!

Гарри выглядел серьезным. Он долго смотрел на Гермиону, в ее полные слез глаза, а потом вдруг поднялся и заходил по комнате.

— И что он предложил тебе? Он же не мог просто так оскорбиться и уйти, не выдвигая какие-то свои идеи!? — он замер у окна, а Гермиона тихо всхлипнула, неподвижно сидя на диване.

— Да, именно из-за этого он и ушел, я не приняла его идею... Он сказал, что надо действовать тайно.

Гарри молчал. Он смотрел на то, как безмятежно за окном ходят люди, как беззаботно они смеются, не зная, какая судьба их может поджидать за углом. И Гарри не знал, но что-то точно надо было делать.

— Тогда экспериментируйте тайно, как он говорит. Если о зелье узнают, мы должны быть готовы к тому, какие могут быть последствия и как, в случае такого исхода, нужно действовать. Ты лучше меня знаешь, что замораживать этот проект сейчас, на этом этапе уже невозможно, — он сухо усмехнулся, поворачиваясь к подруге. — Я бы меньше всего хотел в чем-либо с ним соглашаться, но в этом он прав. Пока эта тайна в наших руках — мы вооружены. А уж поймут они когда-то, как мы это сделали, или нет — это другой вопрос. Малфой под твоим Непреложным, он не может проболтаться, помимо него в курсе только я, Рон и Невилл. Так что, если кто нас и предаст, так это будет кто-то из тех, кого вы оживите. А всех подряд воскрешать, конечно, пока не стоит. Тем более что все еще на стадии эксперимента и не известно, что ждет нас всех впереди. Боюсь, Малфой даже более, чем прав — впереди, возможно, еще не одна война, если не с Волдемортом, то, как минимум, с этим гнилым обществом...

Гермиона оторопело посмотрела на Гарри.

— Ты сейчас кого-то процитировал? Я не верю своим ушам, — Гермиона рассмеялась, совсем свободно и беззаботно, будто не страшные тайны и сомнительные дела они только что обсуждали, а глупые шутки Шеймуса или проказы близнецов. — Может, тебе самому впору баллотироваться в Министры, разрешишь там чего, легализуешь равноправие и запретишь быть плохими всем магам? — Гермиона поднялась с пола и подошла к нему. — Гарри, ты дал мне надежду... Конечно, все это звучит очень сомнительно, и добро от этой идеи уже не кажется мне таким светлым, но, возможно, пути назад и правда больше нет... — она кивнула сама себе и направилась к выходу. — Ты прости, я пойду, я еще должна найти Малфоя и извиниться перед ним — я была очень груба и не права... и обсудить все это надо. Ты тут не грусти, у нас впереди много дел, без тебя никак. И да, передай привет Рону... — она грустно улыбнулась и покинула гостиную. Минутой позже за ней захлопнулась входная дверь, и ее тень бесшумно скользнула за угол.