Конец главы (гет)

* * *

Утро началось с сов. Рон спросонья даже не понял, сколько их копошилось на подоконнике — пять или шесть, тем более что узнал только одну, ушастую серую из магазина: Джордж дал ей кличку Скабберс, пояснив, что так будет легче запомнить. Рон сову предсказуемо терпеть не мог, и тварь платила ему тем же. Едва увернувшись от острого клюва, он схватил доставленную газету — при ней не было ни письма, ни даже записки, да и сама газета оказалась не «Ежедневным пророком», а рекламным листком «Косой переулок вдоль и поперек», свернутым так, чтобы в глаза бросалось объявление на последней странице, заботливо обведенное красным: «Предприятие с ограниченной ответственностью «Всевозможные волшебные вредилки» примет на работу опытного бухгалтера с чувством юмора. Обращаться к владельцу, Джорджу Уизли».

Минут пять он поливал Джорджа — ага, вдоль и поперек, забыв про открытое окно, не обращая внимания на вопли из номера слева и аплодисменты из номера справа, и только потом стал разбираться с остальной стаей.

И глазам не поверил: его приглашали на работу. Ладно еще конкуренты вроде «Секретных садов Стикса» или «Обманов Освина» — те по глупости могли рассчитывать, что разживутся у него какими-нибудь коммерческими тайнами или описаниями Джорджевых изобретений, но другие? Что может понадобиться швейной мастерской или «Совариуму Илопса», Мерлин великий? Или, еще хлеще, пабу «У пьяной пикси»?

По лестнице он скатился едва не кубарем, вовремя сообразив, что опаздывает, перехватил чашку кофе под стенания Флетчера: дескать, совы весь дом загадили, с тебя, Ронни, десять сиклей за ущерб, и это я еще по дружбе мало прошу… Ни о каких прогулках речи уже не шло — к счастью, камин в кабинете Макгонагалл оказался открытым.

— Авроры?.. — выдохнул он.

— Обещали, что будут после обеда, — кивнула она спокойно. — А целитель из Сент-Мунго уже здесь.

Рон пожал плечами — до целителей ему дела не было, но директриса продолжила:

— Специалист по работе с воспоминаниями. Не знаю, что они хотят выяснить, но…

— Понял, бегу, — бросил Рон уже на ходу.

* * *

Изменения в больничном крыле сразу бросались в глаза: сплошную перегородку сменила обычная ширма, рядом с кроватью Хьюго поставили стол и стул, а на стуле сидел коренастый хмырь в бирюзовой целительской мантии.

— А вот и мистер Уизли, — проговорил он, заметив Рона. — Добрый день!

Голос у него был тихий и вкрадчивый, рожа чересчур благостная — просто образец доброго доктора. Хьюго он, похоже, тоже не нравился: тот сидел, уставившись в пол, и даже поздоровался как-то невнятно.

— Я как раз объяснял Хьюго, что для понимания природы магического выброса необходимо учитывать его причину. Ну и характер повреждений, конечно. В нашем же случае все, кто наблюдал Скорпиуса, упустили из виду очень важный момент, а именно сексуальную составляющую конфликта. — Рон подавился воздухом, а хмырь продолжал, постепенно повышая голос: — Ведь что мы видим? Исчезновение костей конечностей, их размягчение, то есть, по сути, некое подобие импотенции, если можно так выразиться. С учетом предпочтений вашего сына, мистер Уизли…

Договорить он не успел — Рон даже палочку не стал доставать, просто схватил мерзавца за горло.

— Что вы себе позволяете… — начал было тот, на глазах оплывая, как свечка.

Ни бить его, ни орать не хотелось — противно. Самым своим лучшим голосом, который он обычно приберегал для старых перечниц из Налогового отдела, Рон выговорил:

— Миссис Малфой, будьте так любезны к нам присоединиться.

За ширмой закопошились, простучали шаги — Рон будто увидел, как она застыла на месте, широко раскрыв глаза и прижимая руки к груди:

— Грэм! Мистер Уизли, что вы делаете? Отпустите сию секунду!

— Нет, миссис Малфой, это я должен спросить, что вы делаете! И какого обвислого Мерлина треплетесь про мою семью направо и налево!

— Потому что мой сын лежит неподвижно уже четвертый день, — без промедления ответила она. — А Грэм — единственный! — предложил способ лечения…

Рон оттолкнул слишком умного Грэма в сторону, повернулся и напоказ отряхнул руки.

— Тори, Тори, успокойся! — оказавшись на свободе, хмырь сейчас же поспешил к миссис Малфой и приобнял ее за плечо. — Мистеру Уизли просто стоило предупредить, что он предпочитает скрывать подобные факты…

От вида толстых коротких пальцев на темно-серой мантии Рон совсем рассвирепел:

— Тори, значит? Я же говорил, что все подстроено! Да какое вообще ваше змейское дело, что я предпочитаю…

— Подождите.

Рон обернулся, как ужаленный. Хьюго смотрел так, что становилось стыдно.

— Если действительно существует метод… я согласен. Только не на легилименцию.

— Хью!

— Я согласен, — повторил он.

Целитель поправил мантию, поводя шеей, одобрительно кивнул:

— Очень разумно с вашей стороны. Легилименция как она есть здесь действительно не применяется, это всего лишь точечный прокол сознания… Понимаете, — повернулся он к Рону, — воспоминания показывают нам, что сделано, но не дают ответа на вопрос, почему сделано именно это. Мой метод позволяет понять, что испытывал ваш сын во время выброса…

— Тогда не нужно, — тем же ровным голосом сказал Хьюго. — Я помню, что думал.

— Вы уверены?

«Конечно, уверен, змей ты подколодный, — подумал Рон. — Он же из Рейвенкло!»

— Я привык анализировать свои действия, целитель Монтегю. Но здесь… все проще. — Хью выдохнул, будто набирался смелости. — Я выругался.

Монтегю? Это вот — Монтегю? Тот самый?

— Выругались? — растерянно переспросил целитель. — Но как?

Хьюго кашлянул, без выражения взглянул на Рона:

— Мерлин обвислый.

Пока Рон пытался отдышаться — два потрясения одновременно даром не прошли, — целитель шагнул вперед, вскинул голову, разглядывая долговязого Хьюго, и забормотал:

— Так-так-так… А это имеет смысл, мистер Уизли! Если в самом деле сработало Мерлиново проклятье, то…

— Что?! — вскинулась миссис Малфой.

— То дня через два мы сможем стабилизировать состояние Скорпиуса, а потом все сведется к приему костероста.

— Ох! — она прижала ладони к щекам, беспомощно улыбнулась в пространство и кинулась за ширму.

— Благодарю вас, мистер Уизли, — сказал вроде-бы-Монтегю. — Ваша смелость действительно впечатляет.

— Вы… — начал Рон, — вы тот самый…

— Грэм Монтегю, — целитель усмехнулся. — Давно хотел поблагодарить ваших братьев, мистер Уизли, — если бы не они, быть мне в Азкабане, как многим моим одноклассникам.

Рон машинально кивнул.

— А теперь позвольте откланяться, дела. Я пришлю заключение в Аврорат и директору Макгонагалл, как только определюсь с лечением окончательно.

* * *

Больше всего Рону хотелось сделать вид, что тех слов не было вовсе.

Не то чтобы он до Хьюго ни с чем таким не сталкивался: рассказал же ему когда-то отец, что крестный, дядя Билиус, рехнулся не просто так, а из-за несчастной любви к Альфарду Блэку. И мамины споры с Чарли Рон помнил отлично — после них тот и уехал в Румынию. И — он усмехнулся про себя — была еще ночь в доме на площади Гриммо, когда Рон по дороге на кухню чуть не натолкнулся на Сириуса Блэка и профессора Люпина, которые самозабвенно трахались прямо в коридоре, и даже не сбежал, а остался и досмотрел до конца, разрываясь от ужаса и возбуждения.

И Мерлин бы с ними со всеми — сболтни ему кто-нибудь про Хьюго еще неделю назад, неизвестно, что бы случилось. Но чтобы наехать на парня сейчас, это какой же скотиной надо быть! Он вздохнул, подбирая слова, и тут Хью бочком подошел к кровати, забрался с ногами и спросил:

— Папа, что теперь будет?

— Ну как что? Слышал же — в Аврорат сообщат. А денька через два, когда этот, — он мотнул головой, — пойдет на поправку, вернешься в школу, вот и все.

— Нет, я не про школу. Я про…

— Маму?

Хьюго кивнул.

— Ты же сам говорил — анализирую действия. Вот мы маму знаем. Похоже на нее так поступить?

— Не похоже, но…

— Вот поэтому мы ее дождемся и спросим. Ты же понимаешь, что она тебя любит.

Рон говорил как мог уверенно — и ловил себя на том, что привык. Не смирился, но будто бы впустил эту мысль, будто пытается вокруг нее что-то такое выстроить, чтобы жить дальше. И, надеясь отвлечь Хьюго, не дать ему спросить что-нибудь про Рози, продолжил:

— Наверно, авроры скоро придут, давай-ка приберись тут.

Но авроры все не приходили — должно быть, после выяснения обстоятельств сочли вызов не стоящим внимания.

Зато один за другим пошли посетители: здоровались, интересовались, когда Хью поправится и сильно ли досталось Малфою — в школе, похоже, все считали, что произошла обычная драка. Рон вытерпел Лили, потом Люси с Корнером и решил, что с него хватит.

Когда закрывал дверь, усмехнулся — за спиной облегченно вздохнули. Предупредил Макгонагалл сразу его звать, если что, и побрел по привычной уже тропинке. Сколько он уже ходил здесь — четыре дня? Гермиона обещала вернуться в конце недели; обычно она посылала ему записку уже из Министерства, а в этот раз?.. Из своего избирательного штаба, наверно? Он задумался, не сходить ли туда самому, и заметил сову, только когда она почти свалилась ему на голову. Отобрал у нее свиток, но вместо названия очередной лавки из Косого увидел вензель из двух переплетенных «М» и встал как вкопанный.

Малфой! Малфой ему ответил — а ведь Рон готов был поклясться, что тот струсит. Он выдохнул, развернул свиток: «На палочках. Без секундантов. Без ограничений, за исключением Непростительных. Суббота, полночь». Отдельной строчкой шли координаты аппарации.

* * *

Похоже, хорек действительно чему-то научился за эти годы. И сразу все понял, а это значит… Ничего не значит, вообще-то, мало ли что он там замышляет, главное — что думает Гермиона? И что делать ему самому — не хватало только подставиться под проклятие сейчас, когда с Хью только-только наладилось. Он по-прежнему чувствовал себя правым, но Гермиона… С ней-то как быть? Если поединок был просто поединком, не возмездием, не отмщением за нанесенную семье обиду, оставалось одно: Малфоя нужно было победить. Свои возможности Рон оценивал трезво: долго ему против тренированного противника не выстоять, лучший выход — разжиться каким-нибудь заклинанием, которое сразу Малфоя вырубит и не позволит продолжать. Он подумал, у кого можно спросить совета, и никого не припомнил. У Джорджа, наверно, было что-нибудь на такой случай, но Джордж исключался. Гарри тоже — Аврорат квалифицировал дуэли как хулиганство, самое меньшее. Пожалуй, у Гермионы в книгах могло что-нибудь найтись. Рон решил, что завтра с утра заглянет в Хогвартс и, если все будет в порядке, попросит Макгонагалл открыть ему камин до дома. А к вечеру вернется, конечно.

По раннему времени в «Кабаньей голове» было совсем пусто.

Флетчер томился за стойкой. Увидев Рона, оживился, притащил сливочного пива, опять пожаловался на сов.

— Народ-то к вечеру подтянется, — объяснил он. — Мне вроде и нет резона рано открываться, а вот, не могу сидеть просто так. Скучаю! Даже жирком оброс, — он похлопал себя по животу, на котором никаких признаков жира не наблюдалось. — А ты-то, Ронни, почему такой тощий? Что, Джордж засидеться не дает? Вон, Нев, то есть профессор Лонгботтом, заходит по старой памяти — такой солидный стал. Или Перси ваш — сразу видно, большой человек... Может, съешь чего? Пирог есть с почками…

— Не в фестрала корм, — отшутился Рон. — А что тощий, оно даже и лучше. — И вдруг, словно по наитию, продолжил: — Поставь того же Невилла против меня — он пяти минут не продержится, точно говорю. Или взять тебя двадцать лет назад: спорим, ты бы тоже не продержался.

— Я-я-я?.. — протянул Флетчер. — Да я тебя, друг Ронни, и сейчас уделаю только так, зуб даю. Ты же, небось, у авроров учился? У дружков своих?

— Да, — кивнул Рон. Врать получалось плоховато, но он решил не сдаваться. — Но я с тобой сейчас драться не стану.

— Спорим?! — Флетчер аж вскочил со стула. — На десять галлеонов? Что я с тобой за пять минут справлюсь, а?