Рыжему виднее (гет)

-А-а-ай! Что за… УЙ! — второй удар не заставил себя ждать. Вынужденный срочно проснуться Рональд быстро перекатился на живот, словил ещё один удар на прикрытый двумя слоями ткани зад и бодро рванул на карачках в темень, продолжая громко взвизгивать при каждом соприкосновении хлыста со своим тылом. Удивительно ловко перебирая конечностями, он бодро помчал сквозь едва подсвеченную звёздами темноту к стене деревьев, не забывая подвывать в процессе.

По мере приближения к деревьям, Рон неожиданно вспомнил, почему туда нельзя. Выбор между хлыстом и пауками не стоял. Если уж так, то он, Рональд Уизли, согласен на хлыст. Всё так же подвывая, он заложил вираж и припустил вдоль кромки деревьев.

Сначала визг и вой, равно как и щёлканья хлыста, удалялись, и это было понятно. Потом они вдруг начали приближаться. Потом снова удаляться… Судя по звукам, Уизли принялся нарезать круги вокруг дерева. Ещё несколько массивных фигур, смутно различимых у подножия дерева, попеременно разражались то неуёмным гиканьем, то смехом пополам с грубовато-пошлыми шуточками. Перепуганная Панси попыталась сильнее слиться с деревом. Она ведь слышала что-то про титьки, да? Значит, эти фигуры снизу вроде как женщины? Только какие-то уж очень большие. Но и не великаншами, это точно. Судя по полукровке Хагриду, великанши должны были доставать головой как минимум до того места, откуда Рональд спланировал на грешную землю, а эти, ржущие внизу, явно пониже.

— Эй, деваха! Хорош на ветке ныкаться, слезай оттудова, — одна из фигур приблизилась плотнее к дереву и снова принялась стучать чем-то по стволу. — Слезай, горемычная, мы тя не обидим!

Панси попыталась обдумать ситуацию здраво. Уизли уже поймали — по крайней мере, эта гонка и вопли выглядят скорее жестоким развлечением, чем серьёзной попыткой Рона слинять. Интересно, почему он не сбежал в лес? Пауков побоялся или её бросать не захотел? Наверняка не симпатия к ней, Панси, заставила этого олуха кружить по поляне, в его приязни она очень сомневалась. Где она прячется — эти неизвестные личности в курсе, наверняка смогут придумать, как её отсюда достать. Ну что же, они, по крайней мере, похожи на разумных, вполне возможно, что она сумеет с ними договориться.

Приняв решение, Панси со вздохом принялась водить вокруг себя палочкой. Со страху перед падением она умудрилась очень прочно приконопатиться к дереву, так просто и не отодраться. Закончив, Паркинсон обняла, насколько смогла, ствол и стала потихоньку съезжать вниз. Где-то на полпути её подхватили сильные руки и с размаху поставили на землю, так, что она даже покачнулась. Чтобы повернуться лицом к неизвестным, Панси понадобилась вся её не столь уж большая храбрость.

— Мамочки… — Панси порядком струхнула, когда поняла, что видит перед собой кентавров. Вот почему они казались такими огромными. А по стволу наверняка копытами стучали, недаром дерево аж тряслось. Кто-то заботливо зажёг магический факел, и в его неверном свете Панси разглядела, что всё-таки верна и её первоначальная догадка — это определённо женщины. Женщины-кентавры, вооружённые луками. Почему ей никогда не приходило в голову, что, если в Запретном Лесу водятся кентавры, то и их женщины наверняка есть в наличии? Хоть кентавры и относятся к магическим существам, вряд ли они размножаются делением. Ну, дела-а-а.

— Мы тут, эта, посовещались, — выступившая вперед женщина-кентавр, видимо, была тут главной. — И решили, что вас, болезных, паукам скармливать жалко. Потравятся ещё…

— Мы здоровые! — пискнула Панси и тут же увяла под снисходительным взглядом женщины.

— Здоровые, — передразнила та, — оно и видно. Завсегда здоровые к паукам да кентаврам, на ночь глядючи, в лес шляются.

Панси задумалась. Вот же заботливые, пауки, значит, потравятся… А стрелы, значит, переварят и не подавятся? Впрочем, все эти мысли она благоразумно удержала при себе.

Где-то на периферии сознания Панси отметила, что вопли Уизли опять стали приближаться.

— И что вы… решили с нами сделать? — вопрос был очень актуален, потому что втягиваться в разборки с кентаврами — дело гиблое. Если раньше можно было надеяться на то, что, заметив пропажу студентов и узнав, куда они двинули, в школе организуют спасательную операцию, то связываться с непарнокопытным племенем никто в здравом уме не захочет. Начнутся длинные и нудные переговоры, а им двоим всё это время придётся в плену мучиться, и ещё и неизвестно, в каком качестве. Вдруг их рабами сделают? Уизли, может, и не привыкать, а вот ей, Панси, такое вовсе не пристало.

Ворвавшийся в круг света Рональд прыгучим зайцем пропетлял между крупами женщин и, сопровождаемый их шуточками и гоготом, нырнул за спину Панси. Гонявшая его хлыстом женщина резко затормозила, взрыв копытами землю, и напоследок щёлкнула хлыстом в воздухе, от чего несчастный Рон попытался стать как можно меньше ростом.

— Етить твою в кочерыжку! Хорошо развлеклись, да, малой? Да не трясись, я тя больше не трону. Но ты мне шоб про титьки ни-ни, понял?

Слегка дрожащий Рон истово закивал, подтверждая, что он больше никогда, ни сном, ни духом, ни мыслями… Кстати, он ошибся: груди у женщин были всё-таки прикрыты, небольшими кусочками шкур. Впрочем, скрывали эти кусочки мало, так что его ошибка была вполне простительна… С точки зрения Панси простительна, эти экспрессивные дамочки явно думали иначе.

Эта, которая главная, продолжила беседу так, будто их разговор и не прерывался феерическим появлением Уизли.

— Не боись, говорю же, не обидим. Мы незлобивые, людьми не питаемся. Переночуете у нас, утречком отведём к школе поближе, и скатертью дорога. А по нашей территории неча без присмотра шляться, так-то. Пауки вон, и те не рискуют.

— А вы знаете дорогу в школу? — Панси даже духом воспряла. Может, всё не так уж и плохо? Яда она, правда, не добыла, но всегда можно разработать ещё один план, только уже с учётом всего, с чем налажала в этот раз.

— Знамо дело. И туда, и оттудова. Эвона, Хагрид-то ваш, частенько к нам наведывается. Небось, мёдом ему тут помазано.

Женщины снова засмеялись — хотя, можно сказать и заржали, но это, наверное, неполиткорректно. Да и попросту опасно, а Панси рисковать здоровьем было вовсе не с руки. К тому же, судя по лексикону, с Хагридом дамочки явно переобщались. Забавно, кентавры, которые мужчины, изъяснялись так высокопарно и выспренно, что впору было заводить отдельный словарь. В противовес им женщины вели себя на удивление примитивно, но зато не были так агрессивны. Определённо, они понравились Панси куда больше, чем их самцы. Хотя говорить «самцы» в данном контексте наверняка тоже неполиткорректно…

Рон не очень прислушивался, о чём там общалась Паркинсон с кентаврами, его куда больше занимали собственные неудобства и некоторые… м-м-м… физические повреждения. Впрочем, та на его помощь не особо-то и рассчитывала, так что принятие предложения переночевать Рон как-то упустил, но, покосившись на хлыст, спорить не стал.

— Где это, прыткое, а? Мясцо такое рыжее, — ближайшая женщина принялась тщательно осматривать дерево.

Рон напрягся. Это он-то мясцо рыжее?! Да как они сме… э… они людоеды, что ли?! Рональд стал потихоньку смещаться в сторону, прикидывая, как бы половчее оттереть Панси от этих монстрил в женском обличье.

— Тварюшка с вами была рыжая, — заметив его поползновения, пояснила кобылища и почесала нос, — какое-никакое, а мясцо.

Живоглот, втихаря перебравшийся к самой верхушке дерева и с живым интересом вслушивающийся в разговор, прижал уши.

— Кис-кис, иди сюда, волосатый, — другая женщина-кентавр попыталась изобразить ласковые интонации. Вышло так себе, и Живоглот, уловивший в её голосе нечто угрожающее его изрядно облинявшей за сегодня шкуре, только посильнее впился когтями в кору. Вот же дура, она и впрямь думает, что он на это унизительное «кис-кис» купится? Такие попытки уронить его кошачье достоинство не проходили даром даже Гермионе, а она, между прочим, его хозяйка. А какой-то скотине с копытами соблазнить его лживыми посулами не выйдет и подавно.

— Э-эй! — тут же вскинулась Панси. — Не трогайте котика! Он с нами!

Котика! Это Живоглот-то котик?! Нет, все девчонки свихнутые, это факт. Сначала Гермиона, теперь вот Паркинсон. Искреннее возмущение даже перекрыло беспокойство о странных вкусах этих жительниц леса и Рон громко фыркнул. Панси тут же нацелилась на него.

— Не фыркай, как кобы... Фестрал! Я не позволю съесть котика!

Рональд от омерзения что-то булькнул. В сущности, его мало заботила судьба этого вредного полукниззла, но чтобы пустить на шашлыки… Бр-р-р. Ну уж нет. Надо будет проследить, чтобы не съесть чего-нибудь в гостях у этих милых леди. Кто их знает, кого они в лесу поймали… В школе периодически пропадают питомцы, мало ли.

На вопль Паркинсон женщины дружно заржали засмеялись, главная махнула рукой — дескать, пусть котик живёт — и дала команду двигать.

Дорога через лес была нелёгкой. Их спутницы прекрасно ориентировались в темноте, но всё-таки оставили факел гореть, видимо, не надеясь на ночное зрение магов-недоучек. Однако Панси всё равно спотыкалась почти на каждом шагу. Не то чтобы она забыла про элементарный люмос, но кентавры тоже были не лыком шиты — палочки у них с Уизли отобрали сразу же, пообещав вернуть их утром.

Плетущийся рядом с Паркинсон Рональд всё никак не мог успокоиться.

— Как правильно сказать: конебабы или кобылодамы? А может, кентаврихи или бабокентавры? Женщинокони? Кобыложенщины?

— Дурак! — резко припечатала Панси и с размаху залепила ему затрещину по рыжей макушке. Эти дамочки выглядели не в пример дружелюбнее пауков, но они всё-таки были кентаврами, а это племя крайне неоднозначно относилось к тем, кто проникал на их территорию. Вон как Амбридж на пятом курсе отделали, до сих пор легенды ходят.

— Называй меня просто — госпожа! — пробасила ближайшая к Рону женщина-кентавр, многозначительно пошевелила бровями и разразилась гулким хохотом, тут же подхваченным остальными.

Ну точно, как есть конебабы. Рон почесал то место на животе, куда пришёлся первый удар хлыста и пожалел, что не может поступить так же с теми, которые на… противоположной стороне туловища. Задница свербела и дёргала, как болящий зуб, но не было никакой возможности её даже погладить так, чтобы этого не заметили эти… чудовища с копытами. А нарваться на их ехидные комментарии… Нет уж, он потерпит.

Рональду было обидно, да и порядком стыдно, по правде. Убегать от хлёстких ударов то на карачках, то на своих двоих, вопя с перепугу на весь Запретный Лес — хуже было бы только разреветься до кучи. Так опозорить его перед девчонкой! А ещё ведь эти, как их там… Исчезающие виды! Резервация, видишь ли, у них, сокращение популяции! И чего Хагрид так на занятиях распинался об ущемлении прав волшебных рас?! Попробуй, ущеми вот этих! Сами, кого хочешь, ущемят. Небрежные исследователи и враждебно настроенные обыватели могут навредить! Да-да, а ещё повредить хрупкую экосистему и нарушить баланс! Да что бы он сам понимал, даром, что ли, зачитывал из книги вслух? Побольше бы рассказывал, как эти виды могут повредить этих самых обывателей, мирно спящих и никого не трогающих!

Покосившись на медленно закипающего Уизли, Панси решила, что не хочет выслушивать все те гадости, которые у него на лице написаны, а значит, самое время задать пару вопросов главной конеба… кобылода… женщине-кентавру. Протолкавшись между крупами, она в несколько шагов нагнала искомую особу и принялась со всей любознательностью истинной слизеринки её расспрашивать. Безусловно, самым интересным был вопрос о том, почему никто в школе особо не осведомлён о существовании отдельного поселения женщин-кентавров. Звали главную Кембайей, отвечала она охотно, так что беседа заняла всю дорогу до места обитания их новых знакомых.

—…Не, мужиков мы выперли. Уж лет триста, как живём отдельно, разве что охрану внешнюю им доверяем. Нам, бабам, хозяйство вести надо, молодняк растить. А это дурачьё что может? Не пойдёт оно охотиться, у него, видите ли, Марс не в том доме и Венера сильно яркая. Не станет оно выливать помои, его развитого сознания это не достойно, тьху. Одни войнушки да звёзды на уме. Вот как спариваться-то припрёт, мы им вход на наши земли и разрешаем, ну да это всего-то раз в год. Встречаемся, спариваемся, отдаём им подросший молодняк мужицкого полу и мирно расходимся. Они к нам не лезут, мы их не трогаем. Красота.

— А молодняк что, перевоспитать не получается? — вопрос был наглый, тем более учитывая отсутствие у Панси собственного опыта взращивания детей, но уж очень было интересно.

— У них это в самой природе заложено, — вздохнула Кембайя, — как чуток перевалит им за четырнадцать лет, так хоть плачь — начинают разглагольствовать с умным видом, на звёзды пялиться и ересь всякую нести. У них этот мудачий навык развивается даже раньше инстинкта размножения.

Кембайя хитро покосилась на Панси и, ухмыльнувшись, подмигнула.

— И это одна из причин, почему вашему Хагриду мы завсегда рады. Он-то, красава, ни разу миловаться с пустыми руками не пришёл, да и детишек нам лечит знатно.

Осилив смысл фразы, Панси порядком смутилась, но, к счастью, отвечать ничего не понадобилось — они, наконец, дошли до поселения. В этой, с позволения сказать, деревеньке, не оказалось ничего особенного. Посередине небольшая, утоптанная копытами, площадь, окружённая несколькими концентрическими кругами построек, более всего напоминающих небольшие сараи. По периметру натыканы магические факелы, в нескольких местах стоят огромные очаги — видимо, общественного пользования. Кембайя подвела их к одному из сарайчиков и кивнула внутрь.

— Сена там полно, выспитесь на славу. Ежели приспичит — милости просим за периметр, гадить на территории возбраняется. Жратвы не дам, нам нахлебников кормить не с руки, а отработать вы не успеете.

После слов о еде у Рона на лице нарисовалось явное облегчение. От волнения пообедать он сегодня толком не смог, но мысль о возможном поедании чьего-либо питомца приводила его в священный ужас.

Несмотря на перспективу ночевать в сарае, Панси всё-таки нашла в себе силы поблагодарить за приют. Как бы там ни было, женщины-кентавры вполне могли, не особо мучаясь совестью, оставить их висеть на ветках. А тут, как-никак — жест доброй воли. Панси покосилась на сарай. Ну, или не очень доброй. Вздохнув, Паркинсон посмотрела вслед удаляющейся Кембайе, обвела взглядом спящую деревеньку и, втолкнув в сарайчик Рональда, вошла туда следом.

Молчавший со времени прихода в поселение Уизли, наконец, не выдержал:

— Хлев. Нам придётся спать в хлеву!

— А ты-то чем недоволен? Ты как раз в таком и живёшь!

Рональд вскинулся и даже немного побледнел. Панси на мгновение стало совестно. Обычно ей удавалось удержать при себе комментарии о бедности его семейки, учитывая, что особо их упрекнуть больше не в чем. Да, Уизли были бедны, но этим грешил далеко не один род. Деньги, как и удача, могут прийти в семью, а могут уйти. Причины бывают разные, от семейных проклятий до наследственного идиотизма. Все причинно-следственные связи практически сразу становились достоянием общественности, оседая информацией в родовых книгах и учётных талмудах в Министерстве. Магмир старушки Англии не был столь уж велик, так что все про всех были в курсе, даже полукровки вполне ориентировались. Отставали в этом плане только маглорожденные, да и то только те, кто сознательно держался маггловского способа жизни, не вникая в тонкости магического сообщества.

Конкретно эта семья, Уизли, несмотря на довольно сносный денежный статус их основной ветви, бедностью отличалась вовсе не из-за семейных пороков, а по той простой причине, что отец Рона, Артур, был третьим сыном в семье, поэтому на наследство рассчитывать ему не довелось. Взятая в жёны из чистокровного, но небогатого рода Молли, хоть и принесла с собой какое-никакое приданое, но всё, что от него осталось, уже давно отдано за обучение и пристраивание трёх старших сыновей. Талантом зарабатывать деньги Артур Уизли не обладал, поэтому они с женой из жизни в условиях тщательной экономии средств вряд ли выберутся. Зато их сыновья…

Если разобраться, к этой семье магия куда более благосклонна, чем к тем же Паркинсонам. У них шестеро сыновей, каждый с достаточным потенциалом, старшие уже понемногу встают на ноги и станут основателями сильных и прочных семей. А у неё, Панси, три младшие сестры. Даром что денег полно, род-то продолжать ей придётся. Значит, надо найти мужа, который в этот род согласится войти, а на такое мало кто из чистокровных пойдёт. Придётся искать среди полукровок, ну да ладно, с этим их семья уже смирилась.

Конкретно этот Уизли, правда, особым умом не отличался. Ну, учитывая, что пятеро старших сыновей мозгами и силами не обделены, можно только поаплодировать Молли. Выносить семерых сильных (и шестерых из них неглупых) волшебников — это не каждой матери магического резерва хватит. Как ни крути, у тех же Малфоев уже которое столетие по одному отпрыску… Ну да там отдельная история. К тому же ещё неизвестно, как повлияют на ситуацию поттеровские гены.

Её, Панси, собственный отец уже наверняка не раз пожалел, что не взял в жёны Молли Прюэтт, хотя мог. Радовался бы теперь выводку… А ей не пришлось бы по Запретному Лесу шастать в обществе единственного из Уизли, напрочь лишённого соображалки. Хоть и чистокровного. Чистокровного…

Так-так. Очередная идея, да, Панси? Девушка закусила губу и внимательно посмотрела на бестолково стоящего перед ней Рональда. Ну а что… Спасать полез? Полез. Команд слушается?..

— Уизли, ложись и не отсвечивай!

От резкого окрика Рон подпрыгнул, сморщился и принялся укладываться на солому, что-то бухтя себе под нос.

…Слушается. Дрессировке поддаётся, на попытки манипулировать ведётся. Задницу её, опять же, пощупать успел, значит, не совсем тюфяк. Судя по прыткости последующих телодвижений, щупать ему явно понравилось. При должном управлении, а если ещё приодеть и причесать… Чистокровный, опять же.

Та-а-ак. Надо хорошенько обдумать.

Панси принялась устраиваться на ночлег. Солома кололась в самых неожиданных местах, ни спокойному сну, ни размышлениям это совсем не способствовало. Извертевшись вконец, она со стоном села и принялась вытряхивать солому из волос.

— Паркинсон, ты чего?

Встрёпанная голова Уизли вынырнула из-за небольшого стога. Панси принялась шёпотом ругаться.

— Эй, тебе солома в одно место попала? Чего ты вертишься? — определённо, Уизли просто образец воспитанного джентльмена. Ну да ничего, это поправимо…

— Неудобно мне, олух, чего пристал? Солома колется! — о да, она тоже воплощённая вежливость и воспитание. Мамуля за такой стиль общения наверняка придушила бы её веером.

Рон почесал макушку, отчего его патлы, с органично вписавшейся соломой, встали дыбом.

— Двигай сюда, уступлю тебе кусок мантии, с ней не так сильно колется…

Панси чуть не засмеялась. А она собиралась очередной план составлять. Какой там план, мальчик всё сделает сам.