И за что ему такое наказание? (джен)

— Давай, пацан, просыпайся! — Альбус проснулся от того, что кто-то тряс его за плечи.

— Ма… мама? — мальчик приоткрыл один глаз и даже спросонья осознал, что этот незнакомец его мамой быть ну никак не может. Незнакомец был худощав, высок, одет в какие-то лохмотья, он недобро ухмылялся, поигрывая волшебной палочкой. Впрочем, ухмылка его явно не красила: отец сказал бы «недоделанный какой-то».

— Э, нет, малец, тут мам и пап нет, добро пожаловать в реальный мир! — Рудольфус Лестрейндж расхохотался. Жена всегда ему говорила, что его хохот звучит устрашающе. Мальчишка, по-видимому, так не считал.

— Что ты хохочешь, как будто у тебя плиступ… этой… э-пи-леп-сии, во! Давай лучше знакомиться!

— Давай, — улыбнулся Рудольфус. Малыш, за которым ему поручил следить лично Темный лорд, оказался забавным. Эх, и почему Белла все же не согласилась хотя бы на одного ребенка? Впрочем, едва у него возникала мысль о подобном, то Круциатусом жена обычно не ограничивалась. Что за комиссия, Создатель, быть безумной фанатички мужем! — Я Рудольфус Лестрейндж.

— Ло… лодо… я буду звать тебя Луди, не плотив?

— Я…

— Значит, будешь Луди, — заявил ребенок самым безапелляционным тоном.

— А тебя как зовут?

— Тебе по-плостому или по-культулному? — спросил мальчик, надевая рубашку и подтягивая штанишки.

— Давай по-культурному, — пробасил Руди, чувствуя явный подвох. Мальчик встал в позу, приложил руку к груди и затараторил, сбиваясь на особо сложных слогах.

— К вашим услугам Альбус Пелсиваль Вулфлик Блаян Дамбл… Дамбл-дол, физик, химик, популялизатол теолии об атомном ядле!

Руди нерешительно хихикнул. Слова «физик» и «химик» были ему непонятны, а оттого и навевали страх. Неужели Дамблдор даже в таком нежном возрасте изучал редкие и неизвестные ранее области магии?

Альбус подпер голову рукой и философски вздохнул. Только что он засыпал в теплом замке под, может, не очень добрую, но реалистичную сказку, ожидая, что мама вернется, а просыпается в холодном и мрачном доме.

— Луди, Луди, а где это мы? Куда меня занесла Вселенная на этот лаз?

— Куда надо, — Рудольфус нахмурился, решив все же побыть суровым воспитателем.

— Луди, ты хочешь, чтобы я плименил супелолужие? — Альбус воинственно подтянул штанишки, напуская на себя одновременно грозный и загадочный вид.

— И какое же? Соплей напустишь?

— Жаль, жаль… — протянул Альбус и зачем-то набрал побольше воздуха в легкие.

— Ма-а-а-а-а-а-а-а-а-а-м-а-а-а-а-а-а-а-а…

От неистового крика Рудольфус упал на пол, прикрывая уши руками. По руке текло что-то теплое, крик оглушал его, рождая в голове гул, хотелось умереть и никогда не рождаться, только бы этого не слышать…

-… а-а! — Альбус отдышался, очевидно, в легких закончился воздух, и Рудольфус этим сейчас же воспользовался. Подскочив, но все еще сохраняя мученическое выражение лица, он схватил Альбуса за шкирку.

— Замолкни, — взвизгнул он, да так, что мальчик вздрогнул от неожиданности.

— Луди, ну ты чего? Я же тебя честно пледуплеждал… — пискнул Альбус, смешно повиснув в воздухе.

«Так,Руди, соберись! Это пленник Лорда. Это особый пленник Лорда. Особый пленник Лорда, которого он хочет убить лично! Держи себя в руках.»

— Ну, так что это за место? — спросил Альбус, нетерпеливо постукивая руками по спине мужчины. Рудольфус мысленно сосчитал до десяти, стараясь не раскричаться.

— Мы, дорогой Альбус, сейчас в доме моего свояка, Люциуса Малфоя. Знаешь такого? — Альбус покачал головой. — Не знаешь, вот и прекрасно. Меньше знаешь — крепче спишь.

Альбус почесал ногу и посмотрел на своего «няня», прикидывая, стоит ли сбежать. Судя по тому, как уютно устроился Руди в кресле, обрадовавшись редкому затишью, он был совсем-совсем не против побега. Да и это вовсе не побег. Это исследование!

Нет, с домом этому, как его, Мафлою, определенно, повезло. Дом был большой, жуткий, словно построенный специально для того, чтобы по нему бродили любопытные дети. Казалось, что он целиком и полностью состоял из каменных лестниц, каждая ступенька которой по вышине была в пол-Альбуса, полутемных коридоров с чадящими факелами, мрачных и молчаливых портретов, которые, впрочем, охотно отвечали на его вопросы мальчика… Все было прекрасным ровно до того момента, как хмурый Руди не схватил Альбуса за шиворот рубашечки и не отнес в комнату, пригрозив, что будет внимательно следить.

* * *

— Альбус, будь другом, призови домовика, пусть он принесет пива… — сиплым со сна голосом пробасил Руди и зевнул, долго, протяжно, до щелчка челюстей. Сморило его, однако. — Альбус?

Мальчишка не отзывался, более того, в комнате его не было. Рудольфус почувствовал, как откуда-то из глубины поднимается липкая волна страха. Что с ним может случиться в черномагическом доме, полном странных и страшных вещей?!

Рудольфус поднялся на ноги, почесал ноющую после Азкабана спину и отправился на поиски самоуверенного ребенка. Наверняка он болтается где-нибудь около выхода, пытаясь сбежать из «проклятого дома». Лестрейндж усмехнулся. О, нет, малец, выйти отсюда ты не сможешь, даже когда захочешь, даже когда я захочу, нет, дом подчиняется только воле своего хозяина.

Однако у выхода Альбус не было. Не было его и на чердаке, не было у пруда, не было в чулане, не было и в комнате. Уставший от бесконечного бега по каменной лестнице с высокими ступеньками (не иначе, как у Малфоев были в роду великаны), Рудольфус прислонился к стене, тяжело дыша. Стена приятно холодила щеку и плечо.

— Тетя Анна, а это что такое? — Рудольфус поднял голову. Голосок. Тоненький голосочек, такой узнаваемый.

Мальчишка стоял на лестнице, засунув руки в карманы и разговаривая с портретом очередной миссис Малфой, которая приветливо ему улыбалась. Рудольфус удивленно поднял бровь: да-а, вот это он хватил — расположить к себе Анну Малфой, самую непримиримую гонительницу магглов XIX века!

— Альбус, ну-ка иди сюда! — Лестрейндж схватил мальчика за шкирку и бесцеремонно поволок в комнату. — Как тебе не стыдно убегать? Ты хоть знаешь, что может здесь быть?

— Это вы меня похитили, а не наоборот, — хлюпнул Альбус носом. — Мне скучно…

Скучно, значит? Рудольфус не мог выговорить ни слова, только стоял, тяжело дыша. Альбус смотрел на него широкими испуганными глазами, и в отражении этих глаз он видел, как раздуваются у него ноздри. Вправо — влево. Вправо — влево.

— Я… я…

— Ты не заплещал выходить из комнаты, между плочим! — отчаянно крикнул Альбус. Рудольфус глубоко вдохнул, про себя считая до двадцати. Один гиппогриф, два гиппогрифа, три гиппогрифа… Отец всегда так делал, когда злился. Он никогда не кричал на них с братом, кричала всегда мать, отец же только недоуменно приподнимал бровь и холодно выговаривал свое неизменное «Я в вас очень разочарован» с идеальной и оттого какой-то неживой дикцией.

Отец… Неожиданно Рудольфус вспомнил, как маленькими они с Рабастаном гуляли по улице и, пока няня отвлеклась, купили «Вождя краснокожих» у мужеподобной старухи-торговки. Лестрейндж до сих пор помнил то жаркое лето, ту коробку с надписью «British Steel Corp», золотой соверен, поблескивающий в потных руках брата (они нашли его, когда прятались в библиотеке) и старуху в длинном ситцевом простейшем платье с бородавкой на щеке.

Конечно, няня отогнала их от торговки, перепугав бедную старуху, отобрала россыпь монеток, оставшихся от соверена, но книгу забрать не смогла. У Раби тогда случился первый магический выброс — он сделал «Вождя» невидимым. Впоследствии они с Раби читали книгу под одеялом при свете «Люмоса» старой палочки, прислушиваясь к каждому шороху: родители, чистокровные маги, не одобрили бы, что их дети читают маггловские бредни.

Прочитав «Вождя», Руди на пару с Раби возомнили себя этакими нарушителями правил и несколько дней усиленно шалили. Именно тогда он и чувствовал себя ребенком. Именно ребенком, а не маленьким манекеном в красивом костюмчике, чинно улыбающимся и называющим маму «La Maman» и на Вы. Его счастье продлилось ровно три дня, а вечером розги крепко вбили в его неокрепшие детские мозги непреложную истину. Воспитанные мальчики не ругаются. Воспитанные мальчики не вытирают нос о рукав пиджачка. Воспитанные мальчики не говорят громко и, тем более, не носятся. Воспитанные мальчики не становятся Пожирателями Смерти и не попадают в тюрьму… Благодаря няне, матери и гувернантке, бившей его линейкой по пальцам, Руди к воспитанным мальчикам не причислял себя никогда.

— Ну, давай, пошли в комнату, — вздохнул Рудольфус и потянул ребенка за собой. Его персональное наказание упиралось всеми своими конечностями. — Альбус, перестань! Будь же воспитанным ребенком, Мордред тебя побери!

— Я-то воспитанный, — Альбус хихикнул, — а вот ты нет.

Рудольфус глубоко вздохнул. Нет. Это зашло слишком далеко. Он по-отечески улыбнулся и, глядя ребенку в глаза, дал ему легкий подзатыльник.

* * *

— Пацан, ну, ты что, обижаешься? — взмолился Руди, которого Альбус усиленно игнорировал вот уже целый час.

— Я тебе не пацан! — пискнул Альбус и отвернулся, обиженно сопя.

Ну вот зачем, зачем он это сделал… Сиди теперь в этой комнате, как сыч какой-то. Скука, а не комната! Пол покрывает зеленый ковер, у стены стоит маленькая кровать, рядом стоит стол. Единственное, что могло бы заинтересовать Альбуса — на столе лежала коробка цветных карандашей и свитки белого пергамента, наложенного стопкой.

Что ж, исследовать не получится, значит, будем рисовать, рассудил Альбус и, вновь не удостоив няня даже взглядом, сел за столик. Стол приятно пах каким-то деревом, заряжая его бодростью и вдохновением. Наверное, если Альбус был бы поэтом, он сравнил бы его с цветущим лугом или шумным лесом. Но Альбус не был поэтом, Альбус был ученым-механиком, поэтому он, высунув язык от усердия , начал рисовать чертеж той самой бомбы, которую уничтожила мама. От воспоминаний о прекрасном изобретении, которого постигла такая незавидная участь, губы Альбуса задрожали, но мальчик, тихо всхлипнув, заставил себя успокоиться. Он ученый, а ученым часто приходится жертвовать чем-то дорогим ради высшей цели.

— Ничего, все равно эта модель была экспелиментальной, я сейчас начелчу новый челтеж, и постлою новую бомбу, еще лучше плежней, — Альбус взял в руки карандаш с линейкой и начал творить.

Нарисовав черным карандашом форму, красным устройство бомбы (взрыватель, наполнитель, стабилизатор, отражатель), Альбус, как любитель прекрасного, раскрасил чертеж зеленым карандашом и добавил фигурки в черных плащах. Еще раз поглядев на свое творение и поняв, что отражатель расположен перпендикулярно взрывателю, мальчик смял его и бросил на пол.

— Ску-у-чно, — пожаловался он. — Луди, давай во что-нибудь поиглаем, я уже не селжусь. В напелстки, наплимел.

— Напел… тьфу, наперстки — это скучно, — надменно бросил Руди, обрадованный, что ребенок наконец-то вышел на контакт. — Вот карты…

— Давай в дулака… — Альбус оглядел взглядом комнату, прикидывая, какую же сделать ставку, — на твою палочку. Или боишься?

— Ничего я не боюсь, — рассердился Руди. — Давай сюда карты!

Рассерженный, Пожиратель сел на пол и, кивком предложив мальчику сесть рядом с ним на ковер, начал тасовать карты. Руди был спокоен, как слон, выпивший валерьянки — за долгие десять лет заключения в Азкабане в карты он стал играть мастерски. К тому же, ему под сороковник, а Альбусу всего-то пять лет, куда этому мальчишке до великого мастера? Руди умел играть, умел тасовать карты так, чтобы противнику доставались одни шестерки… Нет, конечно, шулером он не был, но кое-что умел. Руди, насвистывая веселую мелодию, перетасовал карты и…

— Ты плоиглал, — Альбус засмеялся.

— Опять?! — Руди был готов рыдать от отчаяния.

— Не опять, а снова, — нравоучительно произнес мальчик, вздев указательный палец к потолку, — а посему давай сюда палочку.

— Может, опять желание? — заискивающе спросил Лестрейндж, но Альбуса было уже не остановить.

— Никакого желания, ты мне уже десятый лаз плоиглываешь, между плочим. Пахнет обманом, тебе не кажется? — не дождавшись ответа, маленькая ручка живо скользнула ему в карман и схватила палочку. Секунда, две, и не успевший вовремя среагировать Руди лишь хватал пальцами воздух.

Альбус усмехнулся, вскочил на ноги и направил на Руди палочку. Выражение его лица сменилось на торжествующее, и, как комично это не смотрелось у пятилетнего ребенка, Руди прямо-таки почувствовал, как по спине стекает пот. Мордредов маленький демон…

— Тепель ты будешь иглать, во что хочу я, — Альбус шмыгнул носом. — Мне уже надоело вести себя плилично и изоблажать из себя милого мальчика, если ко мне не относятся, как к лавному! Да, я не выговаливаю букву «л», и что?

— Хорошо, хорошо, только не злись, — Руди глубоко вздохнул, снова считая про себя гиппогрифов. — Во что ты хочешь играть?

— Я? — как любой ребенок, пусть и развитый не по годам, Альбус не умел долго сердиться и злиться, приступ гнева у него уже прошел. — Я сейчас хочу что-нибудь почитать. В этом доме есть хотя бы что-нибудь из физики?

— Зифики? — удивленно переспросил Руди. — Будем искать.

Руди посадил ребенка на шею и медленно поплыл вниз из комнаты к библиотеке Малфоев. Ребенок смеялся, подпрыгивая в воздухе, впрочем, не выпуская палочки из рук.

Вполуха слушая восторженные визги мальчика, Рудольфус невольно улыбался. Чем-то маленький Дамблдор был похож на него самого в таком же возрасте (как бы странно ни звучало это для Пожирателя Смерти!) — такой же неутомимый, жизнерадостный, подвижный… Правда, Рудольфуса детства лишили. Альбуса детства никто не лишал. А ведь скоро чудесное детство мальчика закончится, и начнется страшный кошмар. Кошмар, именуемый гневом Темного Лорда. Альбус умрет, и Руди никогда больше не увидит такого непоседливого и в то же время милого мальчишку, мальчишку, который годился ему в сыновья…

Рудольфус резко выпрямился, да так, что чуть не ударил Альбуса о выступ камина. Да, мальчишке предначертано умереть, но он сделает его последние часы самыми счастливыми в его жизни.

Сделает — или он не Лестрейндж.

* * *

В библиотеке Альбусу понравилось. Сотни, тысячи толстых томов, расположенные в алфавитном порядке…

В библиотеке Альбусу нравилось ровно до того момента, как он прочел заголовки. Мальчик не смог сдержать разочарованного вскрика. «Крестражи для самых маленьких»? «Древнейшие способы изготовления зелий»? Где Ньютон, где Гаусс, где, на худой конец, Менделеев? Где славные достижения ученых, работавших на благо человечества? Правда, теперь Альбус понял, почему в продвинутом, в общем-то, веке, хозяева этого дома жили при свете факелов.

— Вы все такие длевние потому, что не учили физику, — назидательно произнес Альбус и, создав на кончике палочки шар света, продолжил искать что-нибудь интересное. Из биологии нашлась только «Разведение квинтолапов. Теория и практика», с физикой и химией Альбус мысленно попрощался, ну, а самую интересную книгу он вычленил из огромного стеллажа книг на историческую тему. Громадный, толстый, но яркий и красочный том «Юные социопатики. История детства и юности жестоких тиранов Европы: от Слизерина до Гриндевальда. Специальное издание для детей».

— Все, я взял книгу, а тепель пошли назад, — крикнул Альбус и шлепнул Руди книгой по спине, для профилактики. Руди скривился от боли и, держась за спину, вместе с Альбусом вошел в комнату и присел на пол. Альбус прыгнул сверху, лишив его возможности пошевелиться, и раскрыл книгу.

— Сейчас я тебе почитаю, — улыбнулся Альбус. — А то ты, бедненький, ничего не умеешь: ни в калты иглать, ни лисовать, и спина у тебя больная…

Рудольфус тихо застонал. И за что ему такое наказание?

* * *

Белла вошла в гостиную особняка Малфоев и упала в кресло, прикрыв лицо рукой. Сегодняшняя операция, при проведении которой она сражалась наравне с Лордом, совсем выбила ее из колеи: так паршиво она себя не чувствовала даже после объятий дементоров. Правда, как Лорд прикрывал ее спину, как заботливо швырялся Убивающим в тех магглов, посмевших стрелять в нее сзади, каким нежным голосом осведомлялся, не задели ли ее.… Ах! А ведь их семья удостоилась величайшей чести: Лорд доверил Руди, ее непутевому муженьку, следить за особо ценным пленником, которого Снейп доставил вчера из Хогвартса.

Белла на цыпочках прокралась на второй этаж и приоткрыла дверь в комнату. Там ей открылась неописуемая картина.

На зеленом пушистом ковре на спине лежал ее муж, блаженно зажмурившись, на животе у Руди сидел рыжий мальчишка и, держа в руках толстый том, как опознала Белла, из библиотеки Малфоев, читал ему вслух и с выражением.

— Когда Геллелт Глиндевальд был маленьким, он был слишком доблым ребенком. Маленький Геллелт помогал старушкам пелеходить через дологу, подбилал и лечил животных, а его лодители не могли на него наладоваться. Но вот однажды у бедного Геллелта заболела любимая огненная саламандла.

— Что мне делать? — облатился он к своему лучшему длугу-магглу. Да, в далеком детстве Геллелт был настолько доблым мальчиком, что общался со всеми, и с магами, и с магглами. Длуг потер голову и пледложил обратиться к знакомому ветелинару, тоже магглу. Доктол взял саламандру на луки, поделгал за хвост и, подумав, пледложил юному Глиндевальду больше давать ей воды. Мальчик давал ей воду каждый день, но вот однажды после очеледной порции саламандла зашипела и испалилась. Как мальчик голевал, как плакал, как не хотел уходить со двола, где был похолонен его доблестный длуг! Но вот он, наконец, понял, кто виноват в смелти его любимого питомца — магглы. Глупые магглы во всем виноваты! Убийцы. Пледатели и убийцы. Геллелт сел на тлаву и поклялся отомстить всем этим магглам: и плотивному Гансу, и жилному ветелинару, котолый за один челтов осмотл содрал с него все калманные деньги за год! Челтовы убийцы. Ничего, его маленькая саламандла будет отомщена.*

— А почитай мне еще про первого Темного лорда в истории, — попросил Руди, подперев голову рукой.

— Я всегда знал, что тебе нужно больше читать, — пискнул мальчишка и вновь начал что-то читать.

К своему удивлению, Белла обнаружила, что вот уже пятнадцать минут стоит, прислонившись к косяку двери, и внимательно слушает. Что ж поделать, если история была такой интересной?!

* — аллюзия на http://lurkmore.to/%D0%A1%D0%BC%D0%B5%D1%85%D1%83%D0%B5%D1%87%D0%BA%D0%B8:%D0%93%D0%B8%D1%82%D0%BB%D0%B0%D1%80