Рундил Уозлик — великий поэт! (джен)

Джинни проснулась в несусветную рань, но когда она спустилась в гостиную гриффиндора, там уже сидела Гермиона.

— Доброе утро.

— Доброе, — хмуро ответила Гермиона, не поднимая головы. Она быстро-быстро строчила что-то в своем блокноте.

— Надеюсь, не стихи сочиняешь? — невесело пошутила Джинни.

— Куда уж мне. Записываю все, что мы узнали. Это помогает сконцентрироваться.

— И что думаешь? — Джинни села рядом.

— Пока ничего толкового. Но, думаю, ты абсолютно права. Рона прокляли.

Гермиона поставила жирную точку в конце предложения и оторвалась, наконец, от блокнота:

— Вот только что это за проклятие и как его снять, неизвестно.

— Нам нужна кукла, — Джинни сложила руки на груди.

— Нужна, — подтвердила Гермиона. — Слушай, а ты еще ничего не писала миссис Уизли?

— Нет, конечно, — Джинни нервно тряхнула головой. — Но она спрашивала у меня, все ли в порядке с Роном. Он присылал ей странные письма со своими стихами, и она немного беспокоится. Еще бы! Я и не знаю, что ей ответить. Если мы не выясним подробности в ближайшее время, то мне придется все ей рассказать. Но я боюсь, она может не поверить, что это не придурь Рона, а что-то опасное! Поэтому я и жду доказательств.

* * *

Молли, включив радио на полную громкость (ведь пела Селестина Уорлок), занималась домашними делами, когда прилетела сова от Рона.

— Ну наконец-то, — с облегчением вздохнула Молли.

Она очень переживала за сына после жуткого случая с отравлением смертельным ядом. К счастью, Рон быстро пошел на поправку, и ей пришлось покинуть Хогвартс, где она проводила время у постели больного сына. Но, несмотря на все улучшения в состоянии Рона, ее материнское сердце все еще было не на месте.

Молли отложила волшебную палочку и даже убавила громкость радио, и только потом села читать.

«Привет, мам! — писал Рон. — Со мной все хорошо, сегодня выписали из больничного крыла. И это хорошо, потому что после того, как вы все уехали было ужасно скучно. Единственной моей компанией в одинокие дни и ночи был Рон-младший, как я его называю. Представь, мне подарили куклу-мою точную копию! Тебе понравится. Я чувствую себя замечательно! С новыми силами приступаю к нормальной жизни. Целую, пока!»

У Молли отлегло от сердца, но все же она попросила сына писать почаще, по крайней мере, первое время.

Через несколько дней пришло новое письмо. Сова застала Молли прямо посреди большой стирки. Опять отложив все дела, Молли села за чтение.

«Здравствуй, мама! Рад был получить от тебя весточку. Знай, чувствую я себя преотлично. Несчастный случай, произошедший со мной, кажется мне теперь подарком судьбы. Я пересмотрел свои приоритеты и нашел занятие, достойное того, чтобы посвятить ему жизнь. Ты, верно, удивлена? Не удивляйся, должен же был твой сын когда-то повзрослеть. Представь, я открыл в себе страсть к сочинительству стихов! Я только начал, так что не суди строго. Вот:

Я был предательски отравлен,

Проделкой вражьей оскорблен,

Но вот сейчас уж все в порядке,

Я силой чудной оживлен.

И не пройдут теперь бесславно

Года, положенные мне.

Какой-то милостью оставлен

Был этот дар чудесный мне.

Теперь я не простой прохожий,

Каких немало на Земле,

Ни на кого я не похожий -

Поэт теперь живет во мне.

Ну как? Неплохо для начала, да?

Целую, всегда твой, Рундил Уозлик.

P.S. Рундил Уозлик — мой поэтический псевдоним. Было бы неплохо, если бы ты в дальнейшем называла меня именно так.»

Прочтя письмо, Молли нахмурилась. Как-то это было уж слишком неожиданно. Хотя в подростковом возрасте чего только не происходит с детьми. Наверняка Рон влюбился. Интересно, кто же эта девочка? Надо выведать подробности у Джинни. Только осторожно.

Стихи Молли понравились, она даже почувствовала искреннюю гордость. Наконец-то Рон начал себя проявлять! И гораздо позже своих братьев. Вот только что за нелепость с Рундилом? Ни в коем случае она не станет так называть собственного сына!

Новое письмо пришло быстро. Молли отдыхала в саду, когда сова уронила конверт к ней на колени.

«Ма! Ну, я же просил называть меня Рундилом! Дела мои хорошо. Я начинаю обретать в школе успех. Многим очень нравятся мои сочинения. Вот только Гарри и Гермиона оказались совершенно невосприимчивы к искусству. Очень печально, но этих обывателей уже не перевоспитать. Прилагаю к письму несколько своих новых баллад. Не забудь показать их папе. Целую. Твой гениальный Рундил.»

Тем же вечером Молли заговорила с Артуром о сыне, выразив легкое беспокойство новым увлечением Рона.

— Дорогая, тут не о чем волноваться, уверяю. Я лично очень горд, что у Рона, наконец, появилось дело жизни, — сказал Артур, думая, как бы побыстрее покончить с ужином и улизнуть в гараж, где его ждал тайком принесенный с работы маггловский телевизор. — Увлечения — это святое!

— Ты прав, конечно, — задумчиво ответила Молли. — Но слишком увлекаться тоже вредно. Не запустит ли наш Рундил учебу?

— Кто? — не понял Артур.

— Наш младший сын просил так его называть. Это творческий псевдоним.

— А, конечно-конечно, — кивнул Артур. Он уже не слышал жену, а погрузился в фантазии о том, как будет разбирать кинескоп.

Молли вздохнула. Когда у тебя семь детей и муж, то на собственные увлечения совершенно не остается времени.

* * *

— Не волнуйся, Джинни, — Гермиона положила руку ей на плечо. — Скоро доказательства будут.

— Ох, надеюсь...

Хлопнула дверь спален, Гарри сбежал по ступенькам.

— Вы не представляете! — взволнованно воскликнул он. — Кукла пропала. Наверное, Рон ее перепрятал. Ума не приложу, куда. Я все обыскал и пробовал Акцио. Нет, и все тут. Что делать будем?

В гостиную начал подтягиваться народ.

— Сходим вначале на завтрак, — решила Гермиона. — А там подумаем.

Они хмуро переглянулись и направились в коридор. Их положение было отчаянным.