Старые байки о главном (джен)

Киселяй шустро подхватил с земли «Каменный цветок» и с удовольствием сосчитал грани. Дюжина — большая редкость! Они всё больше по шесть-восемь граней попадаются, а тут уже второй за полтора часа.

В путанице чёрного, колючего кустарника призывно сверкнуло. Киселяй сощурился и с приглушённым смешком потёр ладони. Ну, так и есть — ещё один. Золотое дно этот Барьер! Главное — не заходить слишком далеко, чтоб не попасть под излучение.

Сталкер продрался сквозь заросли, и в руки ему лёг ещё один крупный, двенадцатигранный «Каменный цветок». Вне себя от радости Киселяй порхал от колючего кустарника к полосатой скале. От неё к чумному саду, а оттуда к КПП. Удача горланила победный гимн прямо в уши и пинала под пятки.

«Вон, смотри! Быстрей бери его!»

«Ты самый сильный и ловкий сталкер!»

«Ну же, вперёд! Прочь сомнения! Что может случиться с таким везунчиком?»

И правда, что?

Киселяй хватал очередной артефакт, делал пируэт и скользил к следующему. Зона аккомпанировала ему нежным оркестром: протяжным воем чернобыльских псов, торопливым карканьем ворон и гудением аномалий. Какой там Плющенко, какая Волочкова! Сталкер Киселяй побил и переплюнул эти заурядности. Балансируя на старом, в ошмётках бурой коры бревне, сталкер вынимал из корявых ветвей очередной «Каменный цветок» с двенадцатью гранями. А где-то далеко горько и безутешно рыдала посрамлённая Волочкова и приставлял к виску пистолет опозоренный Плющенко.

Истинный артистизм и грация Киселяя просто жаждали восторженного зрителя, и таковой не замедлил появиться. Сталкер спрыгнул с бревна и немедленно натолкнулся на монолитовца. Да-да! Врезался в сектанта со всего маху и едва не опрокинул на землю. Симфония Зоны смолкла, Волочкова утёрла заплаканные глаза, Плющенко злорадно ухмыльнулся.

Монолитовец попытался ухватить сталкера за ворот комбинезона, но Киселяй был вертляв и не дался. Вывернувшись и оставив в цепких пальцах сектанта кусок материи, сталкер бросился прочь, словно перепуганный псевдокролик.

— Стой! — рявкнул монолитовец, устремляясь вдогонку.

Киселяй мчался, не разбирая дороги. В ушах его посвистывал ветер, контейнер с полудюжиной редких и дорогих артефактов лупил сталкера по заду, словно подгоняя. Мимо промелькнула Гнилая баклуга, Снорочий кут и Танцпол, на котором толклось два десятка кадавров. Киселяй с ужасом понял, что бежит не в сторону Армейских складов, а наоборот — к Выжигателю. Надо было что-то делать.

Киселяй на ходу лихо перепрыгнул небольшую лужу «студня» и юркнул в облезлый, тёмно-зелёный вагончик. Там он забился в самый дальний угол и затаился. Снаружи натужно пыхтел «студень», словно манная каша, забытая на печи, на Танцполе сонно гудели кадавры. Тишина, покой, можно сказать идиллия. Киселяй долго и напряжённо вслушивался в звуки Зоны, но ничего подозрительного не слышал. От нечего делать уставший и истомившийся сталкер крепко приспнул, уронив голову на колени.

Разбудило его ужасное чувство чьего-то присутствия рядом. Киселяй вскинулся, испуганно тараща глаза. Возле него сидели три монолитовца в полном боевом облачении. В глазах их был свет неземной, а на губах дружелюбные улыбки.

— Здравствуйте, — кротко сказал здоровенный, словно баобаб, монолитовец.

Киселяй чувствовал себя неспособным к учтивой беседе и просто кивнул. В голове, правда, была масса слов, но все какие-то нецензурные.

— Давайте поговорим о Монолите, — предложил другой.

Киселяй снова кивнул. Нецензурных мыслей прибавилось вдвое. А что ему оставалось делать? Послать сектантов не давала его врождённая вежливость и их взведённые штурмовые винтовки.

Солнце с любопытством заглядывало в мутные окна вагончика. Кадавров на Танцполе прибавилось, из Гнилой баклуги доносилось негромкое, деликатное покашливание. Киселяй смирно сидел в окружении трёх свидетелей Монолита и, томясь, постигал тонкости их веры. Через час охмурения сталкер начал проникаться, через два ощутил просветление, а спустя три часа пожертвовал в фонд секты все свои артефакты. Прощаясь, монолитовцы улыбались, облучали светом неземным из глаз, просили сталкера заглядывать ещё и приводить друзей. Киселяй обещал.

— Вот, — сказал один из сектантов, — возьмите наши брошюры.

Наполнив опустевший контейнер Киселяя яркими, разноцветными книжечками, брошюрками и буклетиками, монолитовцы скрылись в лесу. Книжонки пестрели изображениями румяных, широко улыбающихся монолитчиков, значками атома и красочными рисунками мего-кристалла.

«Попал», — отстранённо подумал Киселяй, выходя к Барьеру, но на губах его сама собой расползалась учтивая улыбка. А при виде блокпоста фрименов глаза немедленно наполнил свет неземной.

— Здравствуйте, — лучась просветлением, кротко сказал Киселяй. — Давайте поговорим о Монолите. Посмотрите наши брошюры…