Плохой пенс (джен)

Когда Ник проснулся, было уже светло.

По крайней мере, был день — сумрачный, ненастный, и ветер швырял в стекла пригоршни не то дождя, не то града. Ник боролся с адской головной болью и долго смотрел в окно, пытаясь вспомнить, как он оказался в этом доме…

Когда вспомнил, легче ему не стало. Тело тоже ломило, и Ник подумал, что ему или переломало кости во время этого перехода, или это какие-то последствия перемещения в чужое тело. Но все оказалось проще — он неудобно спал в одной позе. Понемногу ломота начала проходить.

Ник просидел так, наверное, с полчаса. Вспоминая и размышляя. Ни воспоминания, ни мысли не были радостными, скорее наоборот — он перестал понимать, что ему делать со всем этим. Лили, малыш Гарри, придурок Блэк… «Что-то его не слышно!» Дамблдор, Аластор. Дуче в говне.

«Перспектива», — решил в конце концов Ник.

Но главным было то, что когда-то, точнее, когда-нибудь, там, под Бейрутом, в адском пекле, его спасет Джеймс Поттер, солдат Иностранного Легиона. Парень, сотворивший чудо — неужели магией? А быть может, это просто Джеймс Поттер, совсем другой? Мало ли на белом свете Джеймсов Поттеров?

Ответов на эти вопросы у Ника не было. Зависит ли что-нибудь от него? И что делать с Лили и Гарри?

С одной стороны Ник понимал, что никаких обязательств перед ними у него нет. Он и так уже сделал больше чем достаточно. С другой — он просто боялся за психику этой девочки, а если быть до конца откровенным, то больше за Гарри. Мать, которая была, конечно, хорошей матерью, готовой ради своего ребенка пойти на крайности, отдать собственную жизнь, была также слишком молодой и неуверенной в себе матерью. Ник ее в этом не винил — он насмотрелся на молоденьких девчонок, для которых материнство было больше желанием связать себя с любимым человеком — в хорошем смысле этой связи, конечно, — но которые еще не доросли до осознания того, насколько это ответственно — быть матерью. Они и боятся не того, и игнорируют важное… сами еще дети.

Ник встал и вышел из комнаты. Ему хотелось принять душ, но он не знал, есть ли в этом доме подходящая ванная комната. Может, волшебники моются так же, как вчера Дамблдор подчистил за дуче дерьмо.

Он потыкался в пару дверей. В одной оказалась какая-то каморка — оттуда выскочила вчерашняя кошка и обшипела Ника от души. Вторая оказалась как раз нужным помещением, и следующие полчаса Ник потратил на то, чтобы привести себя в относительный порядок.

Зеркало там тоже нашлось — очень необычное, в деревянной раме, потемневшей от сырости и плесени.

Ник жадно вгляделся в матовую поверхность с едва заметным золотистым мерцанием. До этого момента он даже не думал о том, чтобы увидеть своё новое обличье, было не до того. Но как только напряжение отхлынуло, он вспомнил, что у него теперь другое тело и другое лицо.

Любопытство взяло вверх.

В зеркале отразился совсем молодой парень. Самое удивительное, что Джеймс Поттер был чем-то похож на самого Ника в молодости: те же очки, только немного другой формы, глаза тоже карие, только у Джеймса они оказались гораздо больше, такие же черные волосы, правда, лохматые, будто сто лет нечесаные. Даже в чертах лица проглядывало едва уловимое сходство.

«Наверное, это неспроста», — подумал Ник.

Единственное, что секретный агент Хоупвелл никогда не позволял себе — зарастать будто леший, в какие бы условия ни попадал. Подбородок и щеки Джеймса Поттера покрывала как минимум трёхдневная щетина.

— Ну, чего уставился? — раздался гнусавый голос из зеркала. — Да, ты похож на мартышку. Забыл, где у тебя бритва?

Ник подскочил.

— Кто здесь?

— Совсем одичал! — лениво протянул тот же голос. — И не только внешне. С волосами, понимаю, бороться бессмысленно, но борода тебе зачем? Ты такой хорошенький без неё!..

Ник с трудом сообразил, что с ним разговаривает зеркало.

«Так... спокойно... Человек-собака — это хуже, а тут просто зеркало болтает. Наверное, у них это в порядке вещей — держать в домах такие штучки».

— Где бритва-то? — решил он подыграть стекляшке.

— Шкафчик справа, третья полка, красавчик.

«Права была миссис Поттер, когда после проделки этого оборотня Сириуса сказала, что я видел не всё. Факт. Боюсь думать, что ещё увижу».

К счастью, зеркало заткнулось, а смеситель и унитаз даром речи не обладали. Ник быстро принял душ, побрился, косясь на разговорчивый предмет. Но, видимо, зеркало или обиделось, или у него кончился запас магии на сегодня.

Нику хотелось переодеться, желательно во что-то нормальное, не в подобие того, что было на нем: не то пижама, не то халат, не то цирковые тряпки, как у Дамблдора. Нику было и досадно, и смешно одновременно, и он погрозил зеркалу кулаком и прошел в ту комнату, где Дамблдор вчера сотворил детский манежик.

Лили не было, Сириуса тоже, но на диване сидел парень лет двадцати, вид которого Ник определил как «сильно поношенный». Касалось это не только его одежды. Казалось, что поношенное у него все, от лица до кончиков пальцев, и был он какой-то уставший — не от физического труда, а словно от жизни.

— Здравствуйте, сэр, — вежливо сказал поношенный парень и встал.

— Добрый день. — Нику он не очень понравился. Было в нем что-то настораживающее — такие виноватые глаза встречаются у не слишком хорошо обработанных новичков, неофитов-террористов. Которые сами еще не решили, надо им это или нет.

— Я Ремус Люпин, — представился парень. — Лили… сказала, что вы не Джеймс, но все-таки вы очень похожи.

— Вы наблюдательны, мистер Люпин, — ответил голодный Ник. — А где сама Лили и Гарри? Где мистер Дамблдор?

Люпин виновато посмотрел на Ника.

— Профессор Дамблдор скоро появится. Он попросил меня кое-что вам передать. — И замолчал. — Все так нелепо получилось. Особенно с Хранителем. Мне до сих пор неудобно смотреть в глаза профессору.

Ник припомнил историю, рассказанную самим Дамблдором в двух словах. Лили и Сириус были еще скупей на выдачу информации, но главное Ник уяснил: было какое-то пророчество, из-за которого дуче в дерьме решил, что годовалый ребенок несет в себе угрозу его существованию. А глупые дети, Лили, Джеймс и Сириус, которые по приказу Дамблдора прятались под специальным заклинанием, сделали Хранителем Питера Петтигрю, а не Сириуса Блэка, как сказали Дамблдору, и не самого Дамблдора, как тот предлагал. Последнее Ник и почтенный профессор выясняли уже совместно.

— На месте профессора, — сообщил Ник сухо, — я бы вас троих выпорол. Вместе с этим Петтигрю.

— Петтигрю мертв, — грустно поведал Люпин, почему-то смотря куда-то в сторону. — Профессор Дамблдор решил, что вам будет интересно именно это… Неизвестно, почему Петтигрю не сбежал сразу, но на него устроили облаву, и он ранним утром попался на глаза Сириусу, который увязался с аврорами и сотрудниками отдела Магического правопорядка. Стал кричать, что это Сириус предал Лили и Джеймса, Сириус вспылил, но сделать они оба ничего не успели, потому что авроры под мантиями-невидимками убили Питера и обездвижили Сириуса. Страшно, когда слугам закона разрешают пользоваться Непростительными заклятьями, но они решили сделать все быстро, пока магглы ничего не поняли, и не пришлось массово стирать им память. Сириус сейчас в больнице, он сильно ударился головой.

Ник хмыкнул. Замечание про стирание памяти ему совсем не понравилось. Не то чтобы он посчитал это умение негуманным, но здорово царапнуло именно отношение к тем, кого Люпин, а до него и Лили, и Сириус, назвали «магглами». К тем, какой была Лорел. И сам Ник когда-то.

— И это он еще легко отделался, — заметил он. — А где дуче? Ну, Волдеморт.

Люпин вздрогнул.

— В… как вам это объяснить? Его тело забрали авроры. Дамблдор мне не сказал, что с ним будет. Возможно, он сообщит об этом вам.

— Он вам не доверяет?

— У него есть на это основания. Мы все — я, Джеймс, Сириус, Пи… Петтигрю полагали, что он не знает, что они втроем — анимаги.

— Кто? — удивился Ник, но потом догадался. — Человек-собака?

— Лили знала, что Сириус анимаг, — не очень довольно пояснил Люпин, — только потому, что Сириус неосторожно превратился однажды, чтобы повеселить Гарри. Но она не знала ни про Джеймса, ни про… — тут он уставился на Ника.

Нику захотелось почему-то дать ему в морду. За намеки и такое выражение лица, словно весь мир ему был обязан сострадать.

— В кого превращался Джеймс?

— В оленя.

— В оленя? — рассмеялся Ник. — Тогда даже не просите меня пробовать. Совершенно бесполезный навык. А Дамблдор, значит, про ваши проделки знал, — уверенно добавил он.

— Незаконные проделки, — тихо признался Люпин. — Да, знал. И он сообщил, что Петтигрю может быть крысой… Это слишком долгая история, мистер…

— Просто Ник.

Люпин вздохнул. Нику он все больше напоминал какой-то унылый персонаж из старого мультфильма.

— Слишком долгая, Ник. И вышло так, что именно я предал его доверие.

Нику откровения унылого Люпина не были интересны. Сам Люпин так, однако, не считал.

— Я был на севере, когда мне сообщили про Джеймса и Сириуса… Я даже про Питера ничего не знал.

— Неудивительно, что вам не доверяли, — оборвал его Ник. — Вы настолько упиваетесь несуществующей виной, что выболтали мне что нужно и что не нужно. Раз вы здесь, Дамблдор вам доверяет, вот только зачем вы здесь? Лили сейчас самой нужна поддержка, так что понятно, почему она сбежала и не стала выслушивать ваше нытье.

Люпин посмотрел на него взглядом, полным ничтожного превосходства, и сел.

— В этом доме есть что пожрать?

Люпин пожал плечами. Было похоже, что он и есть считает ниже своего достоинства. Ник плюнул на него и отправился искать кухню. Он ориентировался на запахи — не прогадал: он решил, что Лили вряд ли что-то ела, но кошачий корм пах вполне однозначно.

Выяснилось, что миссис Поттер не баловала мужа разнообразием еды. А быть может, они получали свежий провиант каким-то способом, а не хранили запасы в холодильнике. Ник нашел только молоко и немного хлеба, пару яиц и уже собрался было сделать себе подобие завтрака, как пришлось ненадолго прерваться.

— Миссис Поттер, не нужно так подкрадываться ко мне. Хорошо, я запомнил звук ваших шагов, в противном случае ваша назойливость могла дорого вам обойтись.

Лили смутилась на мгновение, но быстро взяла себя в руки и, вздёрнув подбородок, менторским тоном произнесла:

— Я просто хотела узнать, что вы будете на завтрак и обед. У вас есть какие-то предпочтения в еде?

— Буду то же, что и остальные. Я неприхотлив и ем всё, что может перевариться — от папайи до жареной саранчи.

Лили боролась с собой несколько секунд, потом всё же спросила, стараясь говорить как можно суше:

— Наверное, вы захотите переодеться. Я могу кое-что подобрать из чистой одежды Джеймса.

Ник подошёл к ней ближе.

— А где Гарри?

— За ним пока присматривает моя хорошая знакомая, Алиса. Она — аврор, и у неё малыш точно такого же возраста, как Гарри.

— А вы чем занимаетесь?

— Тут… скоро опять будет куча народу, нужно всех накормить... Я думаю...

Ник сделал еще один шаг и буквально навис над Лили. Она облизнула губы, глаза её заблестели.

— Хм... — он криво усмехнулся. — А вот я думаю, что самое правильное — убрать вас с ребёнком отсюда в надежное убежище, о котором никто не знает. Да, повезло вам и вашему мужу с этим дурацким пророчеством, как утопленникам. Как видите, оно не исполнилось. Не пророчество, а профанация здравого смысла.

— Профанация? Это еще почему? Или вы думали, что раз я волшебница, не пойму смысла этого слова? Я, между прочим, из семьи магглов… — она чуть не подавилась, настолько расстаралась выдать всё скопом и как можно возмущеннее.

— Это видно.

— Что видно?

— Что вы не принадлежали к волшебному миру изначально.

— Что?!

— Ничего, — он усмехнулся. — Забудьте. А от своих слов не отказываюсь — профанация и есть. Уцепились все за этот бред, как за непреложную истину, и до вчерашнего дня даже не предполагали, что может быть иначе. А вы... Вот и сейчас себя ведете странно: знаете, что на свободе осталась куча соратников этого вашего супермена, что они спохватятся и начнут искать своего предводителя, но всё равно продолжаете расхаживать тут, как ни в чём не бывало, и изображать пламенного борца со злом, вместо того, чтобы думать о малыше и его безопасности.

— Но Дамблдор…

— Что — Дамблдор? Он — господь бог? Со всеми справится?

— Тут не только он, но и куча авроров. А профессор Дамблдор — самый могущественный волшебник.

Ник только хлопнул рукой по лбу. Дужка очков больно ударила по переносице.

— Ладно, я понял... При нём храбриться очень удобно. Да, вы, кажется, что-то говорили насчет чистой одежды.

— Да, — она оживилась. — Принести?

— Да уж несите, что с вами делать, — он снисходительно улыбнулся.

Лили поджала губы.

— Не смейте относиться ко мне, как к глупой девчонке! Джеймс никогда бы...

— Миссис Поттер, вы для меня и есть глупая девчонка. А я, представьте себе, не Джеймс! Даже малыш Гарри это понял. Даже ваша кошка. Я — не ваш муж, и чем скорее вы примете это для себя, смиритесь с неизбежностью, тем лучше.

Она оперлась спиной о дверь, и в глазах её заблестели слёзы.

— Вам наплевать, что я чувствую... Я любила Джеймса, а он любил меня. А теперь…

Ник вздохнул и подошёл к ней.

— Лили, прекратите этот спектакль, — он почти по-отечески положил руки ей на плечи. — Меня не проймешь юностью, веснушчатым носиком и влажным блеском зелёных глаз, но где-то вас я понимаю...

— Неужели? — Лили неимоверным усилием воли сдерживала слёзы оскорбленной гордости.

— Да. Я сам во время того рокового полёта познакомился с удивительной девушкой. Она невероятна — храбра, отзывчива, самоотверженна, у неё доброе сердце. Так уж случилось, что для спасения жизни оставшихся пассажиров, в том числе и Лорел, я согласился на то, чтобы перейти через временной разрыв бодрствующим, хотя знал, что для неё и вообще всей той реальности сгину бесследно. А ведь мы уже собирались пойти на свидание…

Лицо Лили скривилось от злости, и она резко занесла руку.

Отменная реакция Ника сделала своё дело.

— Миссис Поттер, никогда так больше не делайте. Запомните, я не из тех мальчиков, что со школы бегали перед вами на задних лапках и заглядывали вам в рот! Никаких пощёчин ни от вас, ни от кого-либо другого я не потерплю.

— Не говорите ерунду, никто мне в рот не заглядывал…

— Ой ли? Что на вас нашло такое, что вы как с цепи сорвались?

Лили вырвала руку из стального захвата Ника и принялась растирать пострадавшее запястье.

— Запомните, пока вы еще здесь, не смейте... даже не думайте... произносить губами Джеймса Поттера при мне имя другой женщины! — воскликнула она с придыханием и, эффектно развернувшись, выбежала из кухни.

Дверь хлопнула.

Ник только помотал головой.

— О-о-о, разошлась дурёха, — он улыбнулся. — Дамблдор был прав: вроде уже мать, а по сути — дитё дитём. Ничего, выбора насчет меня у неё всё равно нет.