Раб Божий (джен)

Торжественный вечер по случаю окончания школы был тем событием, которое Северус с радостью бы пропустил. Во-первых, это было пустой тратой времени, он бы лучше позанимался или еще раз перепроверил состав экспериментального зелья для Лорда. Во-вторых, смотреть на Лили, такую счастливую рядом с Поттером, было тяжело. Ревность и злость были такой силы, что задушить их у Северуса получалось с трудом и он опять добрым словом поминал окклюменцию, позволяющую подпирать стенку с отрешенным видом. Пусть она видит, что ему — все равно. Может хоть на миг она пожалеет о своем решении? Но Лили даже в сторону его не смотрела, искренне наслаждаясь вечером и вниманием окружающих.

Северусу стало совсем погано. С одной стороны, он рвался из Хогвартса, который так манил его когда-то. С другой, он не представлял, как будет жить теперь. Люциус, который участвовал в церемонии вручения аттестатов, намекнул, что Лорд весьма доволен Северусом и что его ждет заманчивое и лестное предложение. Внимание Лорда и радовало, и пугало. Он не мог забыть, каким вниманием Лорд одарил Мальсибера и не питал иллюзий на свой счет: восхождение вверх будет стоить недешево и лучшее, что можно сделать — стать стойким и…

Лили… Она шла к нему, спутав все мысли. Он внутренне подобрался, но скучающего выражения лица не изменил, уже почти инстинктивно опуская щиты окклюменции.

— Северус, — она остановилась в полуметре от него и спрятала руки за спиной, — привет. Как дела?

Он пожал плечами:

— Нормально. Завтра уезжаю.

— Домой?

— Ты имеешь в виду Коукворт?

— Да.

— А ты, Лили?

— Я? — она нахмурилась, — я поеду, но…

Стоило научиться прятать свои мысли и чувства, не замечать их, как стало возможно — по мимике, по едва уловимому незнакомому жесту — читать чужие мысли. Лили не хотела встречаться с ним там, в магловском Коукворте и не хотела говорить, где она будет, хотя догадаться было несложно: Хогвартс был наполнен сплетнями о том, что Джеймс Поттер скоро сделает Лили предложение.

— Но? — он усмехнулся. — Эванс, успокойся, я и не думал тебя преследовать. В мире уйма смазливых дурочек.

— Отлично! — она вспыхнула: так краснеют только рыжие, с тонкой белоснежной кожей. — Я подошла из-за того, что мне мама написала. Она видела твоих родителей, когда навещала тетку Элоизу в больнице. Твоя мать, похоже, тяжело больна. Я не знаю, почему она не обратилась в святого Мунго, она же волшебница. Но… не мое дело. Мама была удивлена. А твой отец… он ждал в коридоре и вид у него был... Моя мама подошла к мистеру Снейпу. Оказывается, ты их не навещал с зимы. И не писал. И они тебе не могут почему-то написать. Мне показалось, что важно сказать тебе все это, хотя, ты же поедешь домой? — она выдала это все на одном дыхании, будто хотела поскорее сказать, то, что должна и уйти. Уйти, пока ее милейший Поттер не заметил, с кем она опять общается.

— Я все понял, — буркнул Северус. — Я разберусь…

— Ну… тогда, до свидания, Северус? — она протянула ему руку.

— Прощай… Лили, — он пожал ее теплую ладонь, из последних сил сдерживая себя.

Она уходила от него, легкая, неземная, идеальная. И не его.

Северус вздохнул и бросился вон из зала, к озеру, по берегу к Запретному лесу.

О родителях он сейчас не думал, злость, обида, ревность, любовь, жажда обладания — все те чувства, которые он прятал, пользуясь окклюменцией, просились на волю. Он уже давно заметил — чем дольше он держал сознание и эмоции на замке, тем тяжелее было, стоило расслабиться. Мысли становились темными и вязкими, а эмоции — чересчур яркими, сильными.

Он закричал, падая на землю, ударил кулаками по стволу ближайшего дерева. Он ничего не мог сделать. Опоить, украсть, заточить, спрятать ото всех, дрессировать, пока не станет послушной — все это кто-то другой нашептывал ему. Он не собирался принуждать Лили, он хотел ее любви, а не послушания, он хотел, чтобы она добровольно осталась с ним. Убить Поттера, проклясть, уничтожить, — приносило новой волной боли. Нет, и это он не собирался делать, если только в честном бою. Хотя, где Поттер и где честный бой? Эмоции утихали, мысли становились яснее и четче, боль уходила. Северус вытянулся на спине, глядя в начинающее чернеть небо. Лениво вспоминал, что в книгах говорилось об осторожности применения окклюменции, только вот эти предупреждения были настолько расплывчаты, что попробуй, примени эти полезные советы. Предполагалось, что наставник объяснит ученику, научит, поддержит и остановит, если надо, только вот такого наставника у Северуса не было и не предвиделось. Вот если бы Лили… Она талантливая, она бы смогла… Он застонал от отчаянья. Неужели когда-нибудь он перестанет думать о ней?

Завтра она уедет. Завтра он отправится к Лорду, а она уедет к родителям, а потом к Поттеру… Никаких, пусть даже случайных ежедневных встреч. Он больше не сможет исподтишка рассматривать ее в столовой и надеяться, что как-то все само наладится. Все. Конец.

— Ты чего такой мрачный? — Мальсибер еле ворочал языком. — Мать ее, мантикоровы яйца, неужели все?

— Ты так радуешься или с горя так надрался? — спросил друга на удивление трезвый и мрачный Эйвери.

— Не знаю, — Мальсибер замотал головой, свесился с кровати и его тут же вырвало.

— Эванэско, — Эйвери поморщился и отвернулся к Снейпу. — Смотри, как ждет визита к Лорду. Я слышал... — он достал сигару, толстую, темную. — Тебя, я слышал, ждет какое-то заманчивое предложение… Лорд считает, что из нас всех ты самый, как это... подающий надежды. Вот интересно, ты — полукровка, за тобой ни денег, ни влияния, ни связей, а все-таки именно ты из нас всех сумел подлезть к хозяину ближе всех…

— Мы на одной стороне, — Северус улегся на свою кровать, разглядывая пыльные складки полога.

— Лорд попросит тебя доказать, что ты действительно на его стороне. Ты готов? Вон, Мальсибер часто доказывает. Я все думаю, когда он сойдет с ума окончательно или озвереет до нужной стадии? Он и так умом не блещет. Лорд его готовит, интересно — к чему. И интересно, что он придумает для тебя? — Эйвери раскурил сигару и теперь смаковал ее, выпуская едкий дым.

— Не нашего ума дело. Я исполню все.

— Да неужто, — Эйвери забавлялся. — Мне отец рассказывал историю: у одного мага была подружка. Так, ничего особенного, просто спали вместе, он не собирался на ней жениться, но она забеременела… Ему пришлось убить ее: Лорд так потребовал доказать преданность. И не просто убить, перед этим помучить как следует. Она умерла от болевого шока.

— У меня нет никаких подружек, — протянул Северус, очень надеясь, что Эйвери после этого заткнется.

— Ну тогда тебе и волноваться нечего?— Эйвери выпустил дым красивым колечком, взмахнул палочкой и сотворил из дыма темную метку.

И все-таки Северус оказался не прав: он встретил Лили уже летом, на Диагон-аллее. Она рассматривала витрину магазина, в которой прекрасное свадебное платье само по себе кружилось и принимало разнообразные позы. Лили ела мороженое и улыбалась, со стороны казалось, что она и на платье-то не смотрит, а витает в облаках.

Северус хотел подойти, сказать что-нибудь, да хоть: «Невидимка-манекен? Как глупо!», но из магазина выскочила коротковолосая девушка, кажется — Алиса? — и подхватила Лили под руку, защебетала, засмеялась. Лили словно очнулась, оглянулась и увидела его. Она кивнула, он тоже ответил ей кивком. Девушки уже стали удаляться по аллее, когда Лили, вдруг, остановилась, развернулась и стремительно подошла к нему.

— Ты не был дома?

— И тебе привет. Нет, не был.

— Я заходила к твоим родителям. С твоей мамой что-то не так. Она, ты представляешь, говорила со мной о Боге.

Он опустил голову, волосы сальной завесой упали, загораживая лицо.

— Не прячься от меня, Северус. И не бросай свою семью, даже несмотря на то, что ты…

— Несмотря на что? — он выпрямился и горделиво взглянул на Лили. — Ни ты, ни мать, никто не верил в меня. Вы все были уверены, что ничего не смогу достичь, но я…

— Ну что — ты? — она смотрела на него с презрением.

«Величайший маг всех времен готов учить меня» — вот что он мог бы ей сказать, но промолчал, прекрасно понимая, что Лили вряд ли станет за это уважать его больше.

— Твоя мама пыталась меня убедить отречься от магии и уверовать в Творца, — Лили вздохнула. — Она очень похудела, не встает. Она больна, Северус, а ты… Мне стало ее так жалко. А сейчас жалко еще больше, из-за тебя, — добавила она жестко. — Меня ждут, прощай.

Ее спутница переминалась нетерпеливо с ноги на ногу чуть поодаль, всем видом давая понять, как ей неприятно, что подруга заставляет ее ждать. Но вот Лили подошла, шепнула что-то Алисе на ухо, и обе девушки, весело смеясь, пошли по направлению к кондитерской.

Северус резко развернулся, едва не сбив с ног престарелую колдунью. Ему надо было закупить множество ингредиентов — и тут, и в Лютном переулке, и времени у него не было совсем. Ни на размышления о Лили, ни на визиты к сумасшедшей матери.

Замок, который раньше принадлежал семье Паркинсон, а ныне считался родовым поместьем Лорда, был выстроен крестом. Западное крыло полностью занимал Волдеморт, северное считалось хозяйственным, южное — гостевым. В восточном находилась лаборатория и библиотека, рядом с которой было еще несколько «малых» гостевых, одну из них и занимал Северус. Небольшая комната казалась ему самым лучшим жильем из всех возможных. «Большие» гостевые были неуютными и слишком уж большими на взгляд Северуса, зимой в них было холодно, а летом — невыносимо жарко, а обстановка — обилием зеленого и серебристого — напоминала слизеринскую гостиную. В его же комнате было сделано все по его вкусу: ничего лишнего: хорошая кровать, удобный стол, шкаф для одежды, стеллаж для книг, кресло перед камином. Но никогда, никогда у него не было настолько удобной мебели и — что было куда как важнее — никогда до этого у него не было возможности пожить одному, почувствовать себя отдельно от прочих. В родительском доме, даже находясь в своей комнате он все время ощущал присутствие родителей, в Хогвартсе в гостиной и спальне вечно кто-то крутился и только тут, впервые, он мог сполна насладиться одиночеством. Его никто не навещал, Лорд — через домовиков — сообщал о требовании явиться, прочие, если по каким-либо причинам приходили к Северусу, ждали его в гостиной южного крыла. Тут же была его территория и только его.

Вернувшись с покупками, Северус отослал домовика в лабораторию, а сам, как был, в ботинках и мантии, завалился на постель. Он закрыл глаза, снова и снова прокручивая в голове встречу с Лили.

Не каждый раз Лорда интересовали мысли Северуса, но в любой момент мог явиться эльф и попросить (как мало в этом было от просьбы!) явиться к хозяину. В любой момент Лорд мог заинтересоваться мыслями своего слуги. В любой момент он мог решить, что настала пора Северусу доказывать свою преданность. Об этом Северус не забывал никогда. Нащупав верный путь, он старательно, день изо дня, занимался окклюменцией, попутно изучая теорию легилименции: чтобы лучше обороняться, надо знать, как нападают. За все время Лорд всего несколько раз заставил Северуса поднять на него глаза и вторгся в разум и ничего не сказал после этого. И все же Северус, уже по привычке, вспоминая Лили, тут же плел паутину, заслонявшую настоящие воспоминания, делая их чуть-чуть другими: и вот уже не Лили, а Алиса стояла у витрины, потом смотрела в его сторону и, презрительно передернув плечами, уходила с рыжеволосой подружкой, вышедшей из магазина.

В тот вечер Лорд не заинтересовался его воспоминаниями, и ночью, перед тем как лечь спать, Северус снова и снова вызывал в памяти встречу с Лили. Так и уснул, улыбаясь: во сне Лили шла к нему, протягивала руку, и они уходили вместе, оставив озадаченную Алису смотреть им вслед…