Хорошо подготовленный разум - The Well Groomed Mind  (джен)

Как обычно, пир по окончанию года прошел с привкусом горечи. Великолепная еда, отличная компания, по большей части прерываемая вежливыми выступлениями нашего «уважаемого» директора. Вроде все как обычно, но нет. В Большом Зале в воздухе витало ощущение конца учебного года, которое никто не чувствовал так же сильно, как я. Барти уже составил программу обучения на следующий год. Когда он уйдет, я не отстану в учебе, но без него все будет не то.

Мы с Томасом говорили через зеркало почти каждый вечер. Обсуждали детали условий опеки, как мы будем держать связь, и строили планы по обеспечению моей безопасности. По его словам, Орден Феникса уже расставил охранников вокруг дома Дурслей.

Между тем, с ежедневной едой, которую будет доставлять его домашний эльф и продовольствием от Моуди (ака Барти), я смогу нормально питаться даже у Дурслей. Мы договорились с «Услугами по уходу за детьми» для доставки еды, чтобы я ел совершенно другую пищу, чем Дурсли.

Мистер Нортон сказал, что до тех пор, пока я не обвинил Дурслей в письменной форме в том, что они не кормят меня, он может высылать провизию, необходимую для моего обычного рациона. Иными словами, Томас будет посылать мне только легкие закуски, потому что «тяжелая еда» Хогвартса плохо сказывается на подрастающем организме. Вполне приемлемо, но я боялся, что суд может не принять моих претензий по поводу плохого питания. Кроме того, сквозное зеркало от Барти стало ранним подарком на мой день рождения. Даже если совы и домовые эльфы не смогут до меня добраться, я, все равно, смогу связаться с ним. Я не думал, что мне понадобится зеркало, но подарок оценил. Задыхаясь от быстрой пробежки вверх по лестнице, что не удивительно, учитывая то, что я провел, всю неделю отдыхая, я вошел в гостиную Барти в последний раз.

Полки были пустыми. Книги уже были убраны в сундук Барти. Ковер был свернут и ждал, когда его уменьшат и уберут. Даже кухонная утварь была сокращена до чайника, двух чашек, ложки, миски, кастрюли для нашей утренней каши и глиняного горшка для йогурта.

За последние восемь месяцев, эти апартаменты стали моим домом и надежным убежищем. Я чувствовал себя паршиво, покидая их, чтобы опять вернуться к родственничкам.

Дверь в комнату Барти открылась. Он вошел, левитируя кучу оборудования для зелий, вероятно, из небольшой лаборатории, которую он устроил в своем шкафу. Крышка сундука открылась, и оборудование аккуратно уместилось внутри.

— Уже вернулся? — удивился он. — Только что стемнело. Я не ждал тебя раньше полуночи.

Я пожал плечами.

— Я по-прежнему чувствую себя немного усталым от зелья.

Он склонил голову набок.

— Ты уверен, что это просто зелья?

— Да. Мадам Помфри сказала, что это распространенный побочный эффект противоядия от яда акромантула. Беспокоиться не о чем.

Барти взмахнул палочкой, и стопки полотенец и туалетных принадлежностей вылетели из ванной и упаковались.

— Все собрал?

— Почти. Осталась только моя самая лучшая маггловская одежда и школьные принадлежности. Я хотел поинтересоваться, можно ли ... — Мой взгляд упал на его палочку.

Он вздохнул.

— Оставь палочку и все, что тебе потребуется, чтобы делать свою домашнюю работу в течение лета, но все остальное я заберу. В худшем случае, домашний эльф доставит все в Хогвартс к 1 сентября.

— Спасибо.

Крышка сундука захлопнулась. Барти опустился в свое кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза.

— Ты точно уверен в том, что хочешь сделать, Поттер? EPO (http://www.epo.org/) — это еще не конец мира. Все знают, что твои родственники — это каппы в шкуре человека? Это не твоя вина.

— Не стоит рисковать, Барти.

— Единственный риск, который я вижу, это твое возвращения к тем жутким магглам.

Я взял стул напротив него и сел задом наперед и положил локти на спинку стула.

— Все намного сложнее. Сначала я не хотел, чтобы Томас подал документы в EPO, потому что тогда все будут знать о моих отношениях с родственниками, но теперь я понимаю. Подача жалобы через Семейный Суд вскроет мамин развод. Подача EPO вовлечет DMLE и выставит мою домашнюю жизнь на всеобщее обозрение. В любом случае пресса узнает гораздо больше о моей личной жизни, чем я хочу показать. Когда Томас встретился с мистером Нортоном в среду, тот сказал, что если DMLE будет участвовать в этом процессе и меня заберут у Дурслей, они могут вернуть меня под опеку Дамблдора до ожидания суда. Томас может бороться с этим, но, вероятно, мне придется провести от двух до восьми дней под надзором Дамблдора. Для моего возраста у меня Окклюменция на хорошем уровне, но мы оба знаем, что мне не хватит ни сил, ни опыта, чтобы сдержать ментальную мощь Дамблдора. Возвращение под его опеку означает смертный приговор. Вернуться к Дурслям и позволить Томасу работать по делу семьи — наилучший выход из ситуации.

— Мне это по-прежнему не нравится. — Он заскрежетал зубами. — Ты уверен, что тебе там будет хорошо? — не унимался Барти.

— Да. Разве ты не слышал? — Я ухмыльнулся. — Мой крестный отец магглоненавистник и серийный убийца. Пока он в бегах, они и пальцем не тронут меня.

Я почувствовал боль в груди и рассеянно потер ее, пока она не утихла.

— Все хорошо?

— Съел слишком много, — ответил я.

Барти фыркнул и взлохматил мне волосы.

— Больше похоже на то, что ты наелся пирога с патокой и проигнорировал все остальное. — Подавив зевоту, он встал. — Я пошел спать. Увидимся утром.

— Профессор, — позвал я, когда он добрался до своей двери, — вы поедете на поезде завтра или нет?

— Ты хороший парень, Гарри, но я не настолько люблю тебя, чтобы терпеть этот чертов поезд. Зачем кому-то в здравом уме тратить девять часов, стараясь, чтобы его не стошнило, когда можно аппарировать менее чем за тридцать секунд?

Он вздрогнул.

— Значит, до свидания.

— Мы все равно позавтракаем утром, а затем я увижу тебя сразу после слушания об опеке. Спокойной ночи.

* * *

Убедить Гермиону и Невилла встретиться со мной в купе было легко. Зачаровать дверь так, чтобы нас не побеспокоили, было не слишком сложно и муторно, если не считать непрекращающихся вопросов Гермионы. Она ненавидела, когда кто-то использовал руны, которых она не знала. Не то чтобы я винил ее. Если бы что-то пошло не так, она бы застряла здесь до тех пор, пока кто-то не снял мои руны. Успокоить свои нервы и страхи было значительно сложнее.

Барти сказал, что я должен показать им настоящего себя. Если они действительно мои друзья, то не бросят меня. Но что, если это все же не так?

Гермиона потянулась, чтобы почесать за ушком Живоглота. Я сделал глубокий вдох. Они поддерживали меня весь этот ужасный год. Они заслуживают того, чтобы знать правду.

— Подождите еще чуть-чуть, — сказал я мягко. — Есть кое-кто, с кем я хочу вас двоих познакомить.

Я закатал рукав мантии и показал им Дифи.

— Это Дифи. Она живет со мной с третьего курса.

Затем я начал рассказывать историю своей настоящей жизни удивленным слушателям. О миссис Фигг, сейфе, ее режиме сна. Я рассказал им все, что со мной произошло, прерываясь лишь на шипение со змеей. Затем Дифи попросила меня рассказать им о Хедвиг, которая невольно стала причиной нашей с ней дружбы, когда поделилась с Дифи мышами, и как хорошо она меня защищала. Хедвиг бросила на меня сердитый взгляд, перед тем как уложить свою голову обратно под крыло. Когда я закончил, мертвая тишина опустилась на наше купе. Затем Невилл протянул руку.

— Могу я прикоснуться к ней? — спросил он.

Я передал его просьбу Дифи, и она согласилась. Она была согласна на все, лишь бы ей почесали спинку.

— Она говорит, что все нормально.

Ее язык щекотал его руку, заставив улыбнуться. Она вытянулась, обвиваясь вокруг его руки, а когда Невилл не отдернул свою руку, Дифи приняла его бездействие за приглашение и поползла по ней вверх. Его глаза расширились, он судорожно сглотнул и замер.

— Скажи ему, чтобы почесал мне голову, — властно сказала она.

Я потянулся через проход и потер ей голову.

— Она любит, когда ее гладят по голове и спине.

— Слушаюсь, сэр, — сказал он дурашливо.

Когда Невилл и Дифи были поглощены друг другом, я повернулся к Гермионе.

— Ты помнишь, о чем мы говорили в библиотеке? Ты можешь говорить об этом с Невиллом.

Невилл нахмурился, глядя на нас.

— О чем?

— У Гарри есть теория, но она...

Я прервал ее прежде, чем она сказала «нелепая».

— Гермиона, ты проводила свое собственное расследование?

Она закусила нижнюю губу и кивнула.

— Но я ничего никому не говорила.

— Я рад, — снова перебил ее я. Хотя у меня были веские причины, чтобы поделиться своими выводами с Невиллом, я не хочу, чтобы Гермиона, распустив язык, выдала ту информацию, за которую мне придется попросить своего лучшего друга дать Нерушимый обет.

— Теперь, когда у тебя было время подумать об этом, что ты скажешь?

— Я просто не знаю, Гарри. Это кажется настолько далеким от реальности, и теперь, когда Воландеморт вернулся... — она замолчала.

— Гарри, — сказал Невилл, чем отвлек мое внимание от Гермионы, — Дамблдор говорит, что он вернулся, но в своей статье сегодня утром Скитер якобы процитировала твое письмо, заявив, что ты ни разу никому не сказал, что он вернулся. Ты единственный кто видел, что произошло той ночью, и любой, кто утверждает обратное, лжет. Но другие газеты утверждают, будто бы ты сказал Дамблдору, что Волдеморт вернулся.

— Скитер соврала, — отрезала Гермиона.

— На самом деле, она сказала правду. У меня хорошие деловые отношения с Ритой, и я намерен их сохранить. Я послал ей письмо через своего адвоката, объяснив свою позицию. Вы двое не были достаточно близко, чтобы услышать это, но когда я вернулся, никому ничего не сказал. Я просто не мог. Яд акромантула парализовал мое тело. Я едва успел попросить мадам Помфри о помощи. О том, чтобы успеть рассказать какую-нибудь дурацкую историю о Волдеморте не могло быть и речи.

— Но Дамблдор сказал, что ты сражался с ним, — сказала Гермиона.

Я вздохнул. Я любил ее как сестру, но она слишком сильно верила в авторитетных людей.

— Я попросил вас, ребята, собраться здесь, потому что вы заслуживаете знать правду. Я не могу вам все рассказать, потому что есть некоторые юридические вопросы, касающиеся моих покойных родителей, которые до сих пор остаются нерешенными, и мой адвокат велел мне не распространяться о них, но я хочу, чтобы вы знали все остальное.

Я призвал свой обернутый плащом-невидимкой портативный сейф и увеличил его. Он приземлился мне на колени. Гермиона ахнула.

— Как ты смог выучить беспалочковый призыв?

— Профессор Моуди превосходный учитель, — ответил я. Я не мог рассказать о секрете Барти. После многих дискуссий через двустороннее зеркало, Томас согласился, что я должен рассказать друзьям о том, что узнал о Дамблдоре, моем личном опыте противостояния с ним и ограниченные сведения о возвращении Воландеморта; но я не должен проговориться о наших с Томасом отношениях, завещании моей матери и о своем истинном душевном состоянии. Если бы я рассказал им о ментальных манипуляциях Дамблдора, то мне пришлось бы объяснить им, как я справился с расщеплением личности. Я порезал палец, намазал кончик своей палочки кровью, прикоснулся к замку и прошипел пароль.

— Что ты сказал? — спросил Невилл.

— «Дадли похож на свинью в парике», — ответил я. Гермиона спрятала ухмылку рукой, но ее глаза смеялись, а Невилл хмыкнул. — Это правда, — сказал я, будто бы, оправдываясь, за детскую выходку.

— Я слышала, — ответила Гермиона, заглядывая через мое плечо в открытую коробку, — но никогда не видела такой вещи раньше.

— Потому что они полулегальные. Если министерство узнает об этом, тебя арестуют, — сказал Невилл, широко раскрыв глаза.

Я пожал плечами.

— Я знаю, но мне был нужен какой-нибудь надежный сейф, а в мой чемодан может заглянуть каждый. — Я полез во второй отсек и извлек оттуда два отдельных пакета пергаментов, которые вручил им. Указав на парсельтанг-руны в верхнем правом углу пергамента, я сказал:

— Мне неловко говорить вам об этом, но вы должны уронить каплю крови на руну в уголке пергамента. В противном случае, любой может прочесть их.

— Кто учил тебя магии крови? — спросил Невилл. Гермиона, которая уже решительно достала свою палочку, остановилась, вопросительно взглянув на Невилла.

— Я не учился самостоятельно. Моуди устроил меня на заочное обучение по Руническому парсельтангу у американского профессора, с которым он познакомился, когда работал в Министерстве. Мне нужно было как-то защитить эти пергаменты и скрыть прочитанную вами информацию от легиллимента. Это не панацея, — предупредил я их. — Эти чары просто шифруют информацию. Решительно настроенный и опытный легиллимент вполне способен расшифровать ее, но это займет у него месяц или два. Я не хочу, чтобы с вами случилось то же, что и со мной, поэтому я попросил помощи у доктора Лидса.

— Как, у того самого Джозефа Лидса? — спросила Гермиона, зеленея.

— Да. Блестящий, но строгий педагог. Снейп по сравнению с Лидсом кроткая овечка.

— Он преподает Темные Искусства, — запротестовала Гермиона.

— Он археолог и ученый, а не мастер Темных Искусств, — возразил я.

Невилл положил руку на плечо Гермионы.

— Моя двоюродная бабушка рассказывала мне, что в других странах не так строго относятся к Темным Искусствам, как у нас. Дядя Альджи сказал, что это потому, что их Министерство не допускает искажения понятий. Темное для магических Искусств не обязательно означает злое. Для некоторых, это означает старое, неизвестное или даже скрытное. Большинство семейных заклинаний технически относятся к темным искусствам, потому что семьи ревностно охраняют свои секреты от чужих магов.

— О-о, — сказала она, по-прежнему слегка неуверенно.

Невилл добросовестно вытащил нож из кармана, уколол палец, и капнул на руну в уголке каждого пергамента. Те засветились фиолетовым светом. Затем он произнес нужное заклинание и протянул их Гермионе, которая смотрела на них непонимающим взглядом.

— Это просто старые заметки по гербологии, — сказала она.

— Я наложил заклинание, чтобы они показывали то, что, по моему мнению, может у вас храниться. У Невилла — это заметки по гербологии. У тебя — по трансфигурации.

— Это не опасно? — спросила она.

Мы с Невиллом отрицательно покачали головой. Собравшись с духом, Гермиона скопировала действия Невилла, используя режущее заклинание вместо ножа, и под конец произнесла нужное заклинание.

— Что теперь?

— Прочтите их. Там написано все, в том числе и про безумное пророчество Дамблдора и все причины, почему я думаю, что это дерьмо. Невилл, мне очень жаль, что приходится так внезапно вываливать эту информацию на вас, но Моуди сказал, что твои родители были в Ордене Феникса вместе с моими.

Он посмотрел на меня с беспокойством.

— Если все правильно подать, пророчество может быть применимо и к тебе. Если ты не хочешь быть втянутым в войну, то должен знать об этом и о том, как противодействовать всему этому.

— Он действительно вернулся, — сказала Гермиона, затаив дыхание. Она всегда легко постигала суть прочитанного.

— Читайте все с самого начала. Потом я отвечу на ваши вопросы, насколько смогу.

Невилл положил Дифи обратно мне на колени и повернулся ко мне боком в кресле, прижав колени к груди, прислонившись спиной к стене. Я присматривался и к Гермионе, но основное внимание уделял Невиллу, «запасной» пешке Дамблдора. Я подумал, является ли его робкий характер результатом его воспитания или это снова результат вмешательства Дамблдора. Гермиона ахнула и посмотрела на меня со слезами на глазах.

— Гарри? Действительно ли он...

Я кивнул и поинтересовался, чему она так удивилась: моим психическим нарушениям или пророчеству.

— Но зачем кому-то менять твою личность? Мы действительно друзья или он приказал тебе дружить со мной?

Я наклонился вперед и взял ее руки в свои.

— Меня не волнует, как мы стали друзьями. Ты по-прежнему мой лучший друг. Я рад, что он сделал это, потому что иначе я бы не узнал тебя лучше.

Невилл фыркнул.

— Или, может быть, ты поговорил бы с ней в поезде, как это сделал я. Ты прав по поводу Рона. Никто не хотел дружить с тобой, потому что это означало бы попасть под проклятия слизеринцев всякий раз, когда он не мог держать свой большой рот на замке.

Я поморщился.

— Извините.

— Здесь нет твоей вины. Этот болван прилипал к тебе как банный лист в течение трех лет. Я просто счастлив, что ты поумнел, — сказал Невилл и вернулся к чтению.

За последние шесть месяцев он перестал робеть при общении с нами, но все же иногда эта его черта проявлялась. Я был так рад, что он отважился высказать свое мнение, и растерян, что мне потребовалось три года, чтобы осознать правду.

— Да! — пронзительно вскрикнула Гермиона, тряся кулаком в воздухе. — Я была права! Я так и знала!

— Знала что? — спросил я.

— Парсельтанг является генетической способностью.

— Ты должна прочитать «Мифы о Магглорожденных». Канадцы провели некоторые интересные исследования о магглорожденных несколько лет назад. Автор исследования был вампиром, так что эта книга не совсем законна в Великобритании. Если пообещаешь, что тебя не поймают за чтением, я дам тебе почитать эту книгу.

— У тебя она есть? — Она прямо светилась от предвкушения интересной книги.

— В данный момент — нет. Я одолжил свою копию кое-кому для ознакомления. Ты можешь взять ее после того, мне вернут.

— Как долго он будет его читать? — спросила она, явно намереваясь выпросить, одолжить или украсть еще одну копию, если придется ждать слишком долго.

— Несколько недель.

Достаточно времени для Лорда Волдеморта, чтобы довести Люциуса Малфоя до инфаркта.

Невилл слушал наш разговор с интересом, но не делал замечаний. Прошел час. Я купил несколько тыквенных котелков и конфеты у продавщицы с тележкой, чтобы дополнить обед, который заказывал у Добби. После повторного наложения рун на дверь, я выложил еду на стол и принялся ждать. Невилл перечитывал пергамент в четвертый раз, иногда хмурясь или кивая головой. Гермиона сравнивала ссылки в моих заметках со своим старым учебником по гаданию, который был почти бесполезен, и подшитыми в папку статьями из Пророка, которые она заказала по совиной почте. Я прочистил горло. Они оба изумленно подняли глаза. Я показал им наш обед.

Глаза Невилла округлились.

— Где ты это взял?

— Купил его у Добби.

— За сколько? — спросила Гермиона.

— Пять кнатов. Он не взял с меня плату за еду. Сказал, что правила Хогвартса не допустили бы это.

Я одарил ее острым взглядом.

— Эльфы принесли бы мне и обычную пищу бесплатно, но я постарался раздобыть для вас самую лучшую еду.

— Болван, — сказала она, шлепнув меня по руке.

Невилл просто закатил глаза и приступил к трапезе.

— Гарри, — сказал он, аккуратно прожевывая еду, — ты знал про моих родителей, верно?

— Да, — сказал я, проглотив свой кусочек.

— У нас были целители разума, в том числе три мастера легилименции, которые обследовали их. Я не могу оперировать этим видом магии, но очень хорошо знаком с ним. Не знаю, является ли магия разума наследственной или нет, но почему-то некоторые могут достигнуть в ней определенных высот, а другие просто научиться основам.

— Это генетическая способность.

Я сунул руку в свой сундук за генетическим тестом и передал его Невиллу. Гермиона посмотрела через его плечо и широко раскрыла глаза, когда увидела мои результаты.

— У меня осталось немного зелья и листов теста для вас, ребята. Вы можете забрать их позже.

Гермиона улыбнулась, но Невилл остался серьезным. Он отложил мой тест в сторону.

— Стихийная магия очень могущественна. Заметить изменения разума, сделанные Дамблдором вполне возможно, но вот исправить их без помощи мастера невозможно. Если бы ты попробовал сделать это самостоятельно, то сошел бы с ума. Значит, ты нашел кого-то, кто помог тебе сохранить свою личность и разум. Но если ты проделал всю работу самостоятельно, значит эффект продлится не долго, так сколько ты продержишься, а?

Я глубоко вдохнул. Томас предупреждал меня о Невилле. Его растили волшебники. Учитывая, что стало с его родителями, он может знать многое о магии разума, больше чем мы предполагали. „Если он что-нибудь заподозрит, — сказал он тогда, — поступай, как считаешь нужным (включить Невила в круг осведомленных или нет), но даже в таком случае, не раскрывай ему все наши секреты.”

— Я не знаю, как много я могу тебе сказать.

— А почему не все? — возмутилась Гермиона.

— Прежде чем я покинул Хогвартс, я посоветовался кое с кем...

— С Моуди? — спросила Гермиона.

— Нет, — ответил я. — Он сказал, что если я доверяю вам двоим, то должен поделиться с вами, но это может навлечь на вас беду. Дамблдор пойдет на многое, чтобы превратить меня в свою марионетку. Он чрезвычайно искусен в ментальной магии. Я заметил его манипуляции только потому, что английский не мой родной язык. Когда я медитировал, заметил изменения в своих воспоминаниях. Затем я показал их Моуди, и он рассказал мне, что истинные воспоминания змееуста всегда выражаются парсельтангом, а фальшивые могут быть на любом другом языке. Я получил инструкции от мастера-легиллимента, которые помогли мне разобраться в собственном разуме. Таким образом, я смог самостоятельно привести свои последние воспоминания в порядок, но основная часть восстановительных работ была проделана после третьего задания Турнира.

Гермиона прикрыла рот рукой, а Невилл уставился на меня в шоке.

— О, Цирцея, ты подменил портключ, — пораженно воскликнул Невилл.

— А что мне еще оставалось делать? Дамблдор настойчиво продолжал приглашать меня в свой кабинет, подлавливая меня после занятий. Он вызвался «помочь мне справиться с трудностями». Мой фонд не стал бы платить за услуги мастера-легилимента, потому что мой поверенный Дамблдор является мастером-легилиментом, не говоря уже о том, что он Сопредседатель траста моей матери. Я боялся, что если останусь наедине с Дамблдором, он полностью сотрет мою личность и заменит меня Мальчиком-Который-Выжил. Я был в отчаянии и не знал, что делать.

Эти слова просто вырвались помимо моей воли. Закончив рассказ, я повесил голову. Чьи-то руки обвились вокруг меня. Я застыл, не привыкший к объятиям. Вьющиеся волосы защекотали мне нос. Я поднял руки и прикоснулся к спине Гермионы.

— Я не ненавижу тебя, Гарри. — Через ее плечо, я посмотрел на Невилла. Он был немного бледным, но не злился на меня. Что же, это лучше, чем я ожидал.

— Я не прощу, что ты запугал меня до полусмерти, но у тебя не было выбора, — сказал он, наконец. — Если даже половина того, что ты понял, правда, то лучше уж нашим обществом правит Сам-знаешь-кто, чем директор Дамблдор. Великий Мерлин, я знал, что бабушка не любит Дамблдора. Она обвиняла его в том, что произошло с папой и мамой, и иногда она жаловалась на его политику, но я никогда бы не подумал... Ты торговался с ним, не так ли? Ему от тебя новое тело, тебе от него — целостный разум.

Я мрачно кивнул.

— И нерушимый обет. Истинно пророчество или нет, мы больше не можем убить друг друга.

У Невилла отвисла челюсть.

— Ты не присоединишься к нему, так ведь?

— Не присоединюсь. Я останусь нейтральным. Совершенно нейтральным. Мне, возможно, придется выбрать сторону, когда-нибудь, но не сейчас.

— Сам-знаешь-кто согласился на это? — спросил Невилл, снизив голос до шепота.

— Он был на удивление разумным. Были смягчающие обстоятельства, так что я не знаю, как он относится к кому-либо еще. Хотя, я все же учел вас двоих в нашем договоре. До тех пор, пока вы не выступите против него, он не тронет вас.

— И ты веришь, что Волдеморт сдержит обещание? — взвизгнула Гермиона.

Невилл поджал губы.

— Гермиона, я не говорю, что доверяю Сам-Знаешь-Кому, но задумайся на минуту. Сейчас он поклялся нерушимой клятвой, но когда Гарри отправился с ним на переговоры, он был абсолютно беззащитен. Он имел достаточно возможностей, чтобы убить Гарри, но не сделал этого. Но Дамблдор... Почему ты так ему доверяешь? Ты магглорожденная. Ты открыла для себя волшебный мир только четыре года назад. Дамблдор просто директор твоей школы. Ты знаешь о его репутации и нескольких подвигах, но он не член твоей семьи. Ты не знала его всю жизнь. Ты очень мало знаешь о нем, но доверяешь ему больше, чем своему лучшему другу. Я признаю, некоторые теории Гарри далеки от реальности, но они вполне правдоподобны. Гарри привел несколько очень весомых аргументов. Ты же до сих пор не привела никаких рациональных доводов для их опровержения, так почему?

— Я не знаю, — сказала она. Задумавшись, она смотрела через окно на проплывающий мимо пейзаж. — Гарри, ты не возражаешь, если я позволю Живоглоту погулять? Не волнуйся, я не позволю ему напасть на Дифи.

— Она может позволить меховому шарику свободно гулять, но одно неверное движение, и я его укушу, — зашипела Дифи.

Я передал ее сообщение, чем развеселил Невилла. Гермиона вздохнула и выпустила Живоглота, которого до сих пор прижимала к груди, затем вновь уставилась в окно, продолжая наблюдать за проплывающими за окном полями какой-то фермы. Невилл установил шахматную доску на стуле между нами и показал мне чары прилипания, которые узнал от старшеклассника. Они предотвращали падение шахматных фигур, но позволяли им свободно скользить по доске. Прекрасные чары. Всю оставшуюся часть нашего пути мы с Невиллом играли в шахматы, и он болтал о своих планах на лето, в которых фигурировал напарник его дяди. А Гермиона то смотрела в окно, то просматривала мои пергаменты. Когда поезд подошел к станции, она запихнула Живоглота в сумку и повернулась ко мне.

— Я постараюсь, Гарри. Однако если они начнут нападать на магглов или магглорожденных, я не могу обещать, что не буду сражаться, но я постараюсь.

— Спасибо, — ответил я, зная, что это лучшее, на что я мог рассчитывать.

— — — — Конец первой части — — —

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Примечание автора:

Теперь, когда первая часть книги закончена, я хочу обратить ваше внимание на некоторые моменты из Поттерианы, которые вызывают у меня тревогу. Уверена, некоторые из вас считают, что таким моментом можно назвать эпизод, когда Воландеморт прикоснулся к Гарри, привязанному к статуе ангела на могиле. Этот жест главного злодея можно истолковать как проявление нетрадиционной сексуальной ориентации, а значит, у автора данной сцены весьма сомнительный вкус. Однако эта сцена и наполовину не беспокоит меня так же, как то, что произошло позднее.

Для меня казнь Барти Крауча-младшего в конце 4-ой книги является наиболее тревожной сценой за всю Поттериану. Мы не видим саму казнь. Мы узнаем об этом лишь со слов Минервы МакГонагалл, но от этого она не перестает быть менее тревожной. В более поздних сериях книги, особенно когда Фардж теряет свой пост Министра, Роулинг подразумевает, что Министерство магии функционирует на либеральной демократии, действующей в рамках конституционной монархии. При таком политическом строе, немедленная казнь без судебного разбирательства почти невозможна. Если бы такое произошло и «комитет бдительности» случайно и по-быстрому казнил БК-М, это противоречило бы конституции этой самой конституционной монархии. А тут, такое было совершено на самом высоком, правительственном уровне и осталось безнаказанным! Это говорит мне о законах магического правительства больше, чем я хотела бы знать. (На самом деле, это заставило меня задаться вопросом, почему все британские волшебники не присоединились к Воландеморту.) Я понимаю, что Роулинг вероятно написала эту невероятную сцену только для того, чтобы Фадж дистанцировался от Дамблдора. Во многих отношениях она создала раскол между этими двумя в пятой книге. Однако это характеризует их общество далеко не лучшим образом...

Это был явный пример политического произвола, а значит, правительство, которое она описала в более поздних книгах (особенно такие сцены, как избрание министра, деликатный вопрос, с которым я буду разбираться во второй части) представляет собой тщательно выстроенный фронт для более широких полномочий или оно не существует вообще.

Спасибо всем вам за то, что оставались со мной так долго.

Леди Кали.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Примечание переводчиков:

Я безумно рада, что мы худо-бедно справились с этим эпическим трудом. Он, лично мне, принес массу позитива, глубокую удовлетворенность и удовольствие от ментальной гимнастики, которую я ценю больше всего на свете. Безмерно благодарна товарищу Энту с Форума Фензин, который дал мне ссылку на «The Well Groomed Mind» леди Кали. Так же я очень признательна Nomad-у, вайле и SelinSanderland , которые, по мере своих сил, помогали мне, профану в области иностранных языков, исправляли мои многочисленные косяки и терпеливо обучали меня русскому языку.

Nomad, вайле, SelinSanderland, я отправляю вам лучи любви и благодарности.

Как последним из группы переводчиков: kraa и Sanderland Reivellin (которую я зову Селиной).

Спасибо Ayakashee, что качественно отбетил текст.

Примечания:

Вторая часть, "Страж разума", появится скоро на сайте.