Хела Поттер (джен)

**Гермиона Джин Грейнджер**

Она всегда знала, что необычный ребёнок. Все вокруг называли её особенной, и не только из-за парочки магических случаев в детстве, но и за выдающийся для своего возраста ум. Точнее, способность запоминать информацию, а после точно воспроизводить её. Врачи, к которым её водили обеспокоенные родители, в один голос заявляли, что это её особенность, а не какое-либо расстройство аутистического спектра или ещё какой сбой в развитии. Тогда все, конечно, удивлялись, но несильно. Обычно особенности таких детей, как Гермиона, связаны с одним простым магическим воздействием, которое остаётся с ними на всю жизнь. Доктора говорили, что в младенчестве ребёнок может показывать несколько особенностей, но через очень короткий промежуток времени как-то определяется и останавливается на одной. К сожалению, расспросить подробно об этом они могли только детей, а поймать момент неопределённости для исследования довольно проблематично. Вот и получается, что в руках всех учёных мира были лишь слова детей, которые говорили, что им нравится пламя, лёд, воздух, летать, поднимать предметы взглядом и так далее. Поэтому учёные пришли к выводу, что выбор основывается больше на личных предпочтениях особенного ребёнка, чем на чём-то ещё. И, к своему стыду, Гермиона не могла никак помочь учёным узнать больше. Разве что сказать, что ей нравилось, как на неё смотрели родители, когда она без запинки могла повторять новые слова, лишь услышав или увидев их.

Но как бы Гермиона ни была подкована в информационном плане, как бы ни старалась помогать всем вокруг советами, в конце концов, она не смогла найти друзей. Конечно, у неё были знакомые, которые без зазрения совести списывали у неё домашнюю работу, слушали её объяснения по непонятным предметам или перекидывались парой слов, но на этом всё и заканчивалось. При близком общении, как бы Гермиона ни изворачивалась, все предпочитали её избегать. Не сразу, но хватало пары разговоров, и появлялся ещё один знакомый, который за спиной называет её раздражающей всезнайкой. Первые разы это сильно ранило, но с течением лет Гермиона как-то свыклась с таким поведением окружающих, тем не менее не теряя надежды, что однажды она найдёт тех самых, настоящих друзей.

Так бы всё и оставалось, если бы однажды в дом Грейнджеров довольно необычным способом не пришло письмо. Сова с очень умным взглядом проследила, чтобы именно Гермиона взяла его, и упорхнула куда-то высоко в небо. Дальше же были лишь одни хорошие новости. Как будто в её жизни настала белая полоса, или она попала в добрую сказку после всех пережитых неурядиц. Гермиона оказалась не просто особенным ребёнком, а волшебницей, которую приглашали учиться в школу «Чародейства и Волшебства Хогвартс». Это было невероятное открытие и поэтому подозрительное, но вскоре их дом в самом деле посетила настоящая волшебница: взрослая дама в мантии и остроконечной шляпе по имени Минерва Макгонагалл. Она показала ей и её семье скрытый мир волшебников, помогла купить всё необходимое к школе и провела лёгкий курс истории, терпеливо и полно отвечая на любой вопрос Грейнджеров. Неудивительно, что Гермиона быстро прониклась симпатией к этой волшебнице.

После проглатывания всех доступных ей книг Гермиона хотела получить больше информации по магическому миру и спустя месяц уговоров всё же упросила родителей на повторное посещение Косой аллеи. Родителям там почему-то не очень нравилось, но Гермиона списала это на необычность тамошней обстановки. К сожалению, тогда она была слишком возбуждена и гребла в свои руки всё, что попадалось на глаза, без какой-либо систематизации, и лишь под начало учебного года опомнилась, но было уже поздно.

Поездка в замечательном Хогвартс Экспрессе, знакомство с самой Хелой Поттер, которая оказалась совсем не такой, какой её представляла Гермиона, общение с Роном Уизли, членом одного из древних родов магического мира. Дальнейшее же перемешалось в захватывающий калейдоскоп событий, по результатам которых Гермиона обзавелась настоящими друзьями. Целыми пятью. Это было на пять больше, чем когда-либо, но всё хорошее заканчивается. После замечательного времени, когда она организовывала расписание, её правда слушались и разделяли интересы, пришёл раскол. Маленький, но Гермиона отлично знала, что это лишь начало. Она кожей чувствовала, что с каждым днём отдаляется от понравившейся ей компании и ничего не может с этим поделать. А перспектива, что из уст её друзей вырвется «раздражающая всезнайка», пугало больше, чем наказание от учителей и родителей.

Поэтому она решила заслужить уважение в обретённой компании, пока это было возможно сделать. Гермиона давно поняла, что её занесло отнюдь не к послушным и покладистым ребятам, а скорее наоборот. Отчасти из-за этого она и предполагала скорый разлад в будущем, ведь определённо не походила на человека, привычную к подобному кругу общения, однако Гермиона не собиралась терять друзей, кем бы они ни были. Как же сделать так, чтобы тебя не просто приняли в такую компанию, но и закрепиться там на долгие и долгие годы? Ответ у Гермионы в голове созрел уже давно, но она всё боялась прибегнуть к исполнению его в жизнь. А нужно «лишь» нарушить правила и зарекомендовать себя как одну из них, равную и уважаемую. В книгах было множество примеров подобного, и Гермиона была склонна верить прочитанному.

Когда же Хэллоуинский бал превратился в эвакуационную практику, Гермиона осознала, что время пришло. Она не просто нарушит правила, но и накостыляет этим «ночным монстрам», добыв уважение своими знаниями и умениями. Она небезосновательно была очень уверена в своих силах. Хоть учителя и говорили, что не стоит торопиться, Гермиона не удержалась и зашла намного дальше как в теории, так и в практике. Стоило ей только повторить заклинание один раз, и она могла беспрепятственно им пользоваться в любое время. Нужно было лишь взять палочку в руки и воспроизвести всё, что написано в книге. Гермиона искренне не понимала, как это может вызвать у кого-то проблемы, но за свою жизнь приняла, что не стоит слишком часто напоминать всем вокруг о лёгкости всего, что она делает. Да и несколько книг об особенностях первого заклинания у волшебников позволили кое-как смириться с реальностью. О том, что в практике она ушла далеко вперёд, хоть и сама отговаривала своих друзей так поступать, знали лишь старосты Гриффиндора и преподаватели. Со стороны Гермионы всё было логично, ведь даже её друзья, как бы одарённы они ни были, не могли сделать то, что могла она, а склонять их к поспешным действиям своим примером было бы неправильно. Как говорил профессор Флитвик, всему своё время. Факт же собственного нетерпения Гермиона смело игнорировала.

Ходить по пустующим коридорам Хогвартса, которые как будто отрезали её от внешнего мира, было страшно. Гермиона поняла это, как только первый запал решительности спал, а вокруг были лишь голые каменные стены, мягкий ковёр под ногами и слабое освещение от редких светящихся шаров. Такой Хогвартс она видела впервые: пустой, холодный, тёмный и пугающий. Казалось, что от малейшего лишнего звука Гермиона могла взлететь под потолок, так сильно она нервничала, но лишних звуков не было, а слышалось лишь её не слишком ровное дыхание и шарканье шагов по ковру. От праздничной атмосферы не осталось и следа. И внезапно Гермиону начали догонять рациональные мысли: «А что, если это была не её решимость действовать, а наведённый ночным монстром кратковременный морок, которого с лихвой хватило отделить самоуверенную первокурсницу от группы?» Такое предположение с каждой секундой казалось всё больше похожим на правду, но Гермиона уже не могла повернуть назад. Если какому-то там монстру захотелось с ней сразиться, то он об этом точно пожалеет. Да, Гермиона была самоуверенна и сама это признавала с гордо поднятой головой, ведь для этого есть благодатная почва, которую она точно удобрит этой незапланированной ночной вылазкой.

— Гермиона? — услышала она голос Рона где-то впереди.

— Рон? — спросила она, настороженно всматриваясь в темноту.

— Наконец-то я тебя нашёл, — облегчённо выдохнул её друг в своём праздничном амплуа, выходя на свет шарика, что пристроился рядом с Гермионой где-то с пять минут назад.

— А ты что здесь делаешь? — не убавляя подозрительности, спросила Гермиона, но не спешила хвататься за палочку.

— Это я, вообще-то, должен спрашивать, — строго посмотрев на неё, сказал Рон, сложив руки на груди. — Как только ты пропала, я сразу пошёл тебя искать.

— А остальные? — прикинувшись беззаботной, спросила Гермиона.

— Еле уговорил их меня прикрыть, — пожал плечами Рон. — Я чувствовал, что ты вляпаешься в какую-то передрягу, а они всё повторяли, что ты сама справишься и нечего мне мешать.

— Вот как, — вздохнула Гермиона, анализируя слова друга.

С одной стороны, было неприятно, что уже сейчас о ней по-настоящему волнуется только Рон, но раз остался хотя бы один друг, то не всё потеряно. С другой стороны, поведение остальных можно расценить, как высшую степень уверенности в её силах. И вроде надо радоваться, однако эта неопределённость делала всё ещё страшнее для самой Гермионы.

— Тогда ты мне поможешь, — безапелляционно заявила она.

— Помогу? — вопросительно протянул Рон. — Гермиона, я здесь, чтобы вернуть тебя в безопасное место, а не потворствовать нарушению правил.

— Кто ты и что сделал с Роном? — приподняв бровь, прямо спросила она.

— Это уже не шутки, — вернул себе строгий тон Рон. — Монстры могут напасть в любую секунду. Настоящие. Понимаю, что из-за магловского воспитания ты воспринимаешь это как глупость, но это в корне не так. Ночные монстры опасны для всех, кто не умеет с ними бороться.

— А кто сказал, что я не умею? — спросила Гермиона, даже не думая шевелиться в сторону безопасности.

— Опять ты за своё, — возвёл глаза к тёмному потолку Рон. — Реальность сильно отличается от книжек. Может, ты и прочитала всё о ночных монстрах, но это не делает тебя...

— Апертум, — быстро выхватив палочку из кобуры, Гермиона чётко и быстро вывела в воздухе причудливый узор под ошарашенным взглядом своего друга.

Фигура молодого волшебника содрогнулась, но Гермиона на этом не остановилась, продолжая выводить линии:

— Иммобилис, — сразу же после этого фигура волшебника в мантии факультета Гриффиндор застыла в позе, похожей на падение.

И лишь его глаза возмущённо смотрели на свою подругу, а грудная клетка мерно вздымалась.

— Отличная попытка, — довольно улыбнулась Гермиона, рассматривая свою добычу. — Знаешь, когда я только читала про вас в книгах, то подумала, что некоторые авторы преувеличивают, — из взгляда молодого волшебника не ушло и капли возмущения. — Не понимаешь? — спросила волшебница, покрепче сжимая палочку. — Апертум показывает скрытое, значит, теперь я отлично вижу твои глаза, боггарт, — с раздражением выдала она.

На лице волшебника проступило удивление, а затем на нём нарисовался злой оскал, что искажал улыбчивое лицо Рона до неузнаваемости. Глаза же существа после первого заклинания стали отчётливо отличаться от человеческих: полностью ядовито-зелёное глазное яблоко с вертикальной и узкой расщелиной вместо зрачка.

— Маленькая дрянь, — вырвалось изо рта боггарта голосом её друга, — высокомерная всезнайка.

— Тц, — поборов мелкую секундную дрожь из-за встречи со своими страхами, цыкнула Гермиона. — Значит, ты будешь посильнее обычных образчиков своего вида. Или у меня ещё недостаточно магической мощи, чтобы до конца раскрыть работу этого заклинания.

— Тебе следовало оставаться в Библиотеке, а не шляться по ночным коридорам, — выплюнул боггарт, всё ещё пародируя голос её друга. — Только и умеешь, что создавать сложности и умничать.

— Можешь говорить всё что угодно, но воздействие вашего вида обломает на мне зубки, — нахмурившись сказала Гермиона. — Вы легко можете влиять на учеников до третьего курса включительно, насчёт последних уже посложнее, но ваш успех зависит лишь от навыков жертвы в окклюменции. Овладевание даже начальной окклюменцией будет достаточно, чтобы не попадать в ваши мороки и не принимать слова за чистую монету. Ты пришёл сюда, заметив ученицу первого курса, но не взял в расчёт мои умственные способности.

— Меньше болтай языком, девчонка, — чуть исказился голос боггарта, и его руки дёрнулись. — Зря ты меня не изгнала сразу. Я уже отлично знаю, что ты можешь, но медлишь. Ищешь неприятности себе на задницу и, я тебя уверяю, нашла с лихвой. Уже все в замке знают о твоём существовании: одинокая, самоуверенная первокурсница, выучившая пару фокусов. Лучшее лакомство.

— Верно, — протянула Гермиона, медленно направив палочку на мелко подёргивающуюся фигуру волшебника, который начал то ли растворяться, то ли превращаться в чёрный туман. — К сожалению, моих навыков окклюменции не хватит, чтобы полностью оградиться от вас, но, как советовал мне учитель, вторженцы в разум всегда падки на информацию, что лежит у них прямо перед носом. И как хорошо, что ты именно из таких, — закончила она с самодовольной улыбкой.

— Только и можешь, что болтать! — взревел боггарт, по телу которого пошли трещины.

— Экспеллер, — легко вывела в воздухе фигуру Гермиона, и «волшебник» перед ней вновь застыл, а потом свернулся в чёрный шарик, что через миг всосался сам в себя. — Ты выполнил свою задачу, — быстро достав свой блокнот и вычёркивая из него пару пунктов, веско сказала она.

Юная волшебница была очень рада. Во-первых, первого она встретила боггарта: самого удобного для неё ночного монстра Хогвартса. Во-вторых, этот монстр был настолько любезен, что сообщил своему виду, где она, а значит, остальные монстры к ней не сунутся. Вообще, исследователи не вполне уверены, как боггарты могут связываться между собой, несмотря на свою слабость перед любым мало-мальски опытным волшебником эта их необычная связь не пропадает внутри даже самых защищённых барьеров. Но эти размышления Гермиона оставила на другой раз, а пока ей стоит сосредоточиться на грядущем. Её навыки начальной окклюменции хорошо себя показали, однако расслабляться не стоит, ведь чем больше боггартов вокруг, тем сильнее их воздействие.

— Хм, — самодовольно хмыкнула Гермиона, рассмотрев оставшиеся пункты плана по «восстановлению дружбы», кивнула сама себе, спрятала удобный блокнотик в недра мантии и перехватила палочку поудобнее, — даже если моё поспешное решение прийти сюда и было вызвано одним из монстров, то это лишь потому, что я сама этого хотела. Нет ничего проще, чем подтолкнуть человека к действию, когда он этого сам желает, — раздался её голос в широком каменном коридоре, где за светом одинокого шарика начала сгущаться тьма.

— Самодовольная всезнайка, — послышался из темноты голос её мамы.

— Так нарушать правила, — осуждающий голос папы.

— И зачем тебе это нужно было? Самоутвердиться? — спросил голос Эйлин.

— Сколько можно тебе повторять, чтобы ты наконец отстала? — выплюнул из темноты голос Рона.

— Ты мне не подруга, — донёсся до её ушей холодный голос Хелы.

— После таких выкрутасов я больше не хочу с тобой водиться, — расстроенный голос Невилла.

— Чтобы я ещё раз слушался злостную нарушительницу правил? — возмущённый вопрос от Симуса.

— Мисс Грейнджер, я разочарована в вас, — грустный голос профессора Макгонагалл.

— Использовать мои уроки для... этого? — осуждающе высказался голос профессора Флитвика.

— Много же вас набежало, — через силу улыбнулась Гермиона, хоть от всех этих слов ей и стало до глубины души обидно. — Интересный факт про боггартов: несмотря на свою природу они удивительно избирательны в «еде». За всю историю их изучения не было зарегистрировано ни одного случая, когда кто-то из их вида нападал на волшебника, что слабее или сильнее их самих. А значит, в теории вы все схожи со мной по силам, а я в магическом плане относительно среднего волшебника второго курса достаточно слаба, но мой разум намного острее обычного четверокурсника или даже слабенького пятикурсника, — каждое новое слово вселяло в неё больше уверенности и готовности действовать. — Ещё один интересный факт: хоть боггарты и могут воспроизводить речь и бить по «слабым местам», игнорируя любые защиты, но сам по себе их вид слова не понимает. Единственный вид своеобразной коммуникации — это мысли, а это значит, в теории я могу скармливать вам, что от ваших слов мне жутко, больно, и я сама очень слабая, а изгнать одного боггарта стоило мне большей части сил, при этом говорить вслух всё, что мне в голову взбредёт, и вы не заметите подвоха. Главное — подносить вам на блюдечке нужные мысли, и вы с радостью их впитываете.

После мини-лекции самочувствие Гермионы улучшилось в разы, а все сказанные боггартами слова голосами её близких стали смешны. Ну откуда в тёмных коридорах Хогвартса взяться её родителям или двум преподавателям и её друзьям? При этом вся эта орава подозрительно отсиживается в тенях, даже не думая выходить на более привлекательный свет. Уверившись в своём уме, юная волшебница перешла к действиям.

— Иммобилус, — вывив узор своей волшебной палочкой прямо как по учебнику, произнесла Гермиона.

Все до сих пор оговаривающие её голоса, к которым прибавились, кажется, все, кого она когда-либо встречала, из-за чего всё сливалось в какой-то гомон, который, что странно, был отлично различим для самой волшебницы, внезапно замолчали. Но что-то подсказывало Гермионе, что ненадолго.

— Интересный факт, — глубоко вздохнула Гермиона, — боггарты могут быть сравнимы по интеллекту с их жертвой. Неважно, насколько силён монстр ночи, даже самый молодой их представитель отлично поддерживал дебаты с хорошо обученными волшебниками и даже профессорами. Значит, все вы можете легко уболтать меня. Что же делать в такой ситуации? Ответ прост: не слушать, сохранять ясный рассудок и действовать. Хоть боггарты и могут имитировать речь и разум, но не могут им воспользоваться по-настоящему. Надо помнить, что это лишь иллюзия, которая не имеет под собой настоящего фундамента. Цирк теней для большего запугивания разума жертвы.

Тени за кругом света не думали возобновлять своё движение, принудительно слушая лекцию, которую не способны были понять чисто физически.

— Экспеллур, — продолжив движение палочкой, уверенно сказала Гермиона, и от неё пошла волна по всему коридору, что возымело однозначный изгоняющий эффект на всех боггартов, что собрались вокруг неё. — Без вас и темень становится светлее, — осматривая коридор, проговорила она. — Всё же формы воздействия заклинаний по площади или на определённую цель действительно очень полезны, — задумчиво заключила она, начав уверенно идти вперёд. — Что же, осталось держать оборону окклюменции, идти к преподавателям, попутно изгоняя боггартов, что своим скоплением вокруг меня будут выступать своеобразным щитом от остальных монстров, выводить «на поверхность» мысли, что я слаба и вот прямо сейчас от страха в обморок упаду, и лишь везение позволяет мне оставаться на ногах и кое-как изгонять жутких монстров, не использовать заклинания слишком часто, чтобы не выдохнуться раньше времени, в идеале сохранять уже опробованные паузы, — перечислила вслух она.

Юная волшебница успела сделать лишь десять шагов, а вокруг тени вновь сгустились, и послышались обидные слова голосами её знакомых. Для обычных учащихся первых курсов Хогвартса это выглядело бы очень похожим на правду, даже закрыло бы собой настоящее, вырисовывая перед неопытным волшебником все возможные страхи прямиком из глубины души. Для Гермионы же это уже выглядело лишь как досадное неудобство, от которого, впрочем, не стоит избавляться сразу.

— Интересный факт, — перебивая голоса своих вольных слушателей, сказала Гермиона, — боггарты не любят расходовать силы на уже ослабевшую жертву, а значит, если скармливать им мысли о слабости, ужасе и уязвлённости, как эти порождения демонического измерения даже не будут принимать облик, ограничиваясь голосом, — она кивнула самой себе, прикинув, что достаточно отдохнула, и, заковыристо взмахнув палочкой, решила попробовать пропустить шаг с обездвиживанием: — Экспеллур.

Коридор вновь заполнило множество чёрных шариков, которые спустя миг исчезли где-то внутри самих себя.

— Всё же повезло мне с боггартами, — довольно улыбнулась Гермиона, расправив плечи. — Интересно, а за их изгнания начисляют баллы факультета? Хорошо бы, — протянула она, уверенно идя вперёд на встречу своего наказания и следующему пункту в плане соответственно.

Обычно более опытные боггарты уже заметили бы неладное, но, к «сожалению», встречающиеся на пути юной волшебницы были молоды, а значит, ещё не осознающими, что такая вкусная пища, может внезапно оказаться хитрым охотником. С каждым новым шагом по пустующему коридору, что освещается одиноким шариком, юная волшебница замечала пополнение в рядах своих преследователей и пыталась не подавать виду, что довольна чётким исполнением своего плана. Если бы с ней был кто-то ещё, например, кто-то из друзей, то всё бы точно пошло как-то не так. Весело, но не так, как бы ей хотелось. Представив чёткую цель своего пути, Гермиона, следуя наказам акромантула, закрыла её за «собственными» мыслями растерянности, страха, неуверенности и потерянности. Ни один боггарт не должен догадаться о её ловушке и сообщить остальным, а то ей сделают выговор не за эпичное и уважаемое противостояние монстрам, а за обычное нарушение комендантского часа, что недопустимо.