Теневые годы Таниса (джен)

Запах солёного воздуха доносился до Таниса с лёгким морским бризом. Он знал, что они приближаются к проливу Алгони. И к Анкатаваке. Сам того не осознавая, полуэльф наклонился вперёд в седле, пытаясь разглядеть хоть какие-то признаки деревни за лесом, по которому они ехали. Он гадал, тот ли это лес, в котором собирались солдаты-люди перед тем, как напасть на эльфийские баррикады. Его отец был среди этих людей.

Танис выбросил это воспоминание из головы. Он не хотел вспоминать об отце. Потирая вспотевшую шею буллбогга, Танис побрёл с ним сквозь деревья, едва различая тропинку; то, что было здесь раньше, давно поглотила природа.

— Когда ты был здесь в последний раз? — окликнул Танис отставшего Клотника.

Гном пробормотал ругательство; Танис услышал, как он оттолкнул ветку, преградившую ему путь.

— Прошло по меньшей мере шестьдесят лет. Наводнение случилось тридцать восемь лет назад. Может, ты помнишь ту зиму, когда дождь шёл почти каждый день?

— Конечно. Я был со своим другом Флинтом. — Танис рассмеялся. — Мы пересекали пустыню в Таладасе, когда начались дожди. Почти за одну ночь пустыня была затоплена. Нам пришлось спасаться, схватившись за утонувшего скрита. Ты когда-нибудь проводил три дня, держась за спину мертвого шестифутового жука?

— Рад сообщить, что нет, не приходилось. — Клотник отбил еще одну ветку.

Их голоса затихли. Сквозь деревья Танис увидел открытое поле; за этим лугом возвышались полуразрушенные стены Анкатаваки. Он указал на деревню, собираясь окликнуть гнома, но Клотник сказал:

— Я вижу.

Затем он добавил печальным голосом:

— Она выглядит такой пустынной.

Даже издалека деревня казалась мёртвой. Они поехали дальше, пересекая открытое поле. Оно было ровным, без каких-либо ориентиров, кроме одинокого ствола дерева. Танис объехал пень, вспомнив о нём. Добравшись до него, он посмотрел вниз и с удовлетворением увидел, что пень внутри пустой.

Впереди показались главные ворота. Они были открыты, и любой мог войти в деревню. Но входить через ворота не было необходимости. То, что когда-то было хорошо укреплённой деревней, теперь представляло собой руины с полуразрушенными стенами, похожими на древние развалины.

Когда они проехали через ворота, на них налетел порыв ветра, поднявший пыль и, как показалось Танису, унёсший их на своих крыльях в другое время. Куда бы он ни посмотрел, он видел деревню такой, какой помнил её. Он видел эльфов на баррикадах на востоке, юге и севере. Он слышал радостные возгласы жителей деревни, когда заклинание Кишпы вызвало дождь и остановило человеческую армию в первый день осады. А когда он посмотрел на юг, то снова увидел битву на вершине баррикады.

Он вспомнил стрелу, которая появилась из ниоткуда и спасла ему жизнь. Окинув взглядом открытую деревенскую площадь, он увидел здание, из которого была выпущена та стрела. Когда-то, очень давно, там жила Бранделла. Он был в её комнате на втором этаже, но только в мыслях Кишпы. Он хотел увидеть её снова.

Двухэтажный дом накренился, одна стена обрушилась. Казалось, что всё строение вот-вот рухнет. Он всё равно подъехал к нему, спешился и направился к двери.

— Куда ты идёшь? — спросил Клотник, сидя верхом на буллбогге.

— Внутрь.

— Это слишком опасно, — предупредил жонглёр.

— Не волнуйся, — беспечно ответил он. — Я буду осторожен. Но на самом деле он не глядя взбежал по шаткой лестнице, которая едва выдерживала его вес. Поднявшись наверх, он увидел, что дверь в дом Бранделлы висит на одной петле. Он толкнул её и вошёл, обнаружив, что в доме нет мебели, одна стена разрушена, а крыша частично сорвана.

Огромная фреска, покрывавшая весь дом, так выцвела от ветра, дождя и солнца, что было почти невозможно различить какие-либо изображения, кроме одного. В дальнем углу, низко на стене, он увидел удивительно свежий рисунок. На нём был изображён мужчина, вид сзади, лицо не видно. Внутри его тела парила фигура женщины, её лицо тоже не было видно. Он протянул руку, чтобы дотронуться до рисунка. Когда он отдёрнул руку, на пальцах осталась краска. Он широко раскрыл глаза.

Неужели рисунок ещё не высох? Или краска частично сошла из-за того, что картина находилась на влажном морском воздухе? И почему он был виден, когда всё остальное померкло? Если ему не изменяла память, её кровать стояла у этой стены. Может быть, тот, кто жил здесь после неё, тоже ставил кровать у стены, чтобы защитить её. А может быть, она была каким-то образом нарисована специально для него. Для этого момента. Ею.

Его внимание привлёк треск. Мгновение спустя раздался громкий грохот, и облако пыли поднялось на второй этаж.

— Танис! — крикнул с улицы Клотник. — Ты в порядке?

Он подошёл к окну.

— Лучше и быть не может! — пропел он.

— Здание рушится, — предупредил жонглёр. — Убирайся оттуда — быстро!

— Я иду.

С этими словами Танис поспешил к двери и направился к лестнице — вот только несколько ступенек в центре лестницы отсутствовали. Именно эта часть ступенек подломилась и с грохотом упала этажом ниже. Полуэльф поморщился. Выбраться отсюда будет нелегко, но другого выхода не было.

Идти медленно, налегая всем весом на каждую ступеньку, было худшим, что он мог сделать. Ему пришлось бежать вниз по лестнице, перепрыгивать через отсутствующую ступени и надеяться, что, когда он приземлится на нижнюю часть лестницы, она не обрушится.

Полуэльф глубоко вдохнул и с головокружительной скоростью помчался вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки за раз. Добравшись до провала между ступенями, он подпрыгнул, пролетел над пустотой и приземлился на нижнюю часть лестницы правой ногой. Лестница сломалась.

Танис ударился о стену справа от себя. Под действием инерции он скатился по лестнице, пытаясь удержать равновесие. Ни Танис, ни лестница не устояли. Танис с силой ударился о последние ступеньки и выкатился через дверь на улицу. Лестница рухнула за его спиной, и облако пыли поднялось в воздух.

Клотник спрыгнул со своего буллбогга и побежал к Танису, который отмахнулся от него.

— Я в порядке, — сказал полуэльф. — Мне просто нужно отдышаться.

На лице гнома отражались противоречивые эмоции: беспокойство, страх, раздражение. Его голос звучал резко, как трухлявое дерево.

— То, что это деревня-призрак, не значит, что ты должен в ней умереть. Будь осторожен.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — пообещал Танис, хватая ртом воздух. Пока Танис пыхтел и отдувался, гном в одиночестве отправился на поиски собственных воспоминаний. В конце концов, он вырос в Анкатаваке.

Однако Клотник дошел только до центра деревенской площади, где остановился, поднял голову и улыбнулся.

Вскоре к нему подошел Танис и спросил:

— На что ты смотришь?

— Эта статуя, — с ностальгией ответил гном. — Я помню, как её устанавливали. Я только что вернулся на корабле и узнал, что мой отец умер. Всё в моей жизни изменилось. Я даже не знал, кто этот человек, — сказал он, указывая на обветренную каменную скульптуру.

Танис поднял глаза, и на его лице отразилось изумление. Это был Скоуарр. Он стоял там с мечом в руке, а его голова была обмотана бинтами, которые вот-вот развяжутся. Под ним, на постаменте, была надпись: «Давайте не будем забывать Великого Скоуарра. Он пришёл как чужеземец. Он ушёл как герой».