Никогда не оставайтесь в долгу (гет)

Катарина Маршалл держала в своих руках серебряную диадему, инкрустированную сапфирами, фианитами и алмазами. Разумеется, на ее руках были перчатки из драконьей кожи. Эта прекрасная диадема была способна на многое и захват разума входил в это число, поэтому девушка как можно скорее засунула очередной крестраж в шкатулку к остальным.

Северус оказался как никогда прав, сказав, чтобы Катарина отправилась с загадкой к ребятам, что жили под ее крылом в секретной комнате. Им хватило пары дней и нескольких книг, чтобы понять, что цифрой Сатурна является — восемь, что рожденными из скал в Скандинавии называются троллями, а вправо даст влево, если трижды повернуться.

Достаточным оказалось подняться на восьмой этаж, найти в тупике одного из коридоров портрет троллей, что учатся танцевать балет и пройти мимо него три раза, приговаривая в голове: «место, где все спрятано».

И вот, спустя целую ночь нахождения в комнате с залежами всякого барахла, которое потеряли или старательно в этом месте прятали, Катарина нашла ее.

На следующее же воскресное утро в тетради с протеевыми чарами появилась надпись:

Встречай

Катарина быстро оделась и выбежала из Хогвартса, аппарировав в собственный дом. Четверка уже ждала ее в гостиной, устало рассевшись по всем мягким поверхностям. Рон и Гермиона устроились на диване, Сириус в одном из кресел, а Гарри привычно лег на ковер. В углу комнаты оказались сброшены их рюкзаки и сумки с расширенным пространством.

Первым, что заметила Катрина был внешний вид ее друзей. Кожа заметно загорела, отдавая бронзой, на которой виднелись белесые зажившие шрамы и укусы. Мышцы заметно играли под кожей, стоило им сделать какое-либо движение. По сравнению с ними Маршалл ощущала себя бледной поганкой. И даже тренировки с Долоховым не могли дать ей такой же жилистости, как у ребят, проведших в джунглях несколько месяцев.

Катарина захлопнула дверь чарами и кинулась ко всем по очереди. Первым, конечно же, был Гарри. Он так крепко обнял Катарину, что ей казалось, будто все ее косточки сейчас треснут, а если не треснут, то сместятся со своих мест. Сириус вновь поцеловал Катарину в обе щеки и упал в кресло, кутаясь в теплые вещи. Рону от объятий было неловко, но тем не менее приятно, а Гермиона сама подошла и обняла Катарину.

— Вы даже не представляете какого это жить с этими оболтусами, — говорила Грейнджер ей на ухо, улыбаясь.

Маршалл заварила крепкого чая и раздала ребятам все пледы, что были в ее доме.

В Гайане на момент их отбытия было почти тридцать градусов жары, а в Англии еле доходило до пяти, поэтому ребята жутко мерзли и даже зажжённый камин не спасал ситуацию.

— Кажется это было самое бесполезное хождение по джунглям за всю историю, — укутавшись, будто в кокон из одеял возле камина, говорил Гарри.

— Да ладно! Это было весело, — смеялся Сириус. — И в какой мы теперь форме! К тому же, если бы мы не устали настолько сильно, то не отправились бы в столицу и уж точно не пошли бы играть в крикет.

— Крикет? — удивленно спросила Катарина.

— О да, крикет, — подал голос Рон. — Магглы бегают за шариком, который отбил своей палкой другой маггл. А еще все эти бэйтсы и броулегры.

— Бэтсмены и боулеры, Рон, — укоризненно произнесла Гермиона. — Мы нашли чашу в клубе крикета в Джорджтауне. Она являлась призом в игре между Англией и Гайаной пятнадцать лет назад.

— И как вы достали ее? Выиграли какой-то матч?

— Украли, — безмятежно ответил Гарри. — Пара ловких рук, волшебная палочка, мантия-невидимка и никакого мошенничества.

— Четверка ловких рук, — поправила его Гермиона, намекая на свое участье в этом ограблении.

— Мне уже приклеивать вещи к полкам или можно отложить это на попозже? — посмеялась Катарина.

Гермиона покраснела, но все равно не смогла скрыть того торжества во взгляде, говорящее о том, что иногда нарушать правила не так уж и страшно. Особенно, когда жизни жителей Англии стоят на кону.

— Итак, у нас есть четыре предмета, — не указывая названий, говорил Поттер. — Из, предположительно, семи. Возможно пять, если он знал, что делает.

— О, нет, — заныл Рон. — Еще три таких путешествия я не осилю. Мне нужна хотя бы неделя на то, чтобы прийти в себя и поесть маминой еды, а не только что освежеванной птицы с костра. И чаще всего пригорелой.

— Сам бы и готовил, раз на то пошло, — выудив из пачки Катарины сигарету, сказал Сириус. — Но от стряпни Молли я бы и сам не отказался. На Гриммо?

— Да, отправляйтесь, — сказал Гарри, поймав недоуменный взгляд друзей. — Нам нужно будет обсудить дальнейший план и как можно скорее все закончить.

— Уверен, что не хочешь отдохнуть? — взволнованно спросил Сириус, глядя на крестника.

— Отправляйтесь.

Блэк кивнул и, взяв Гермиону с Роном под локти, аппарировал на Гриммо 12.

— Я их люблю, — перебирался, замотанный в пару пледов, Гарри на диван к Катарине. — Но столько времени без возможности побыть в одиночестве — это слишком.

— А как же гриффиндорский дух?

— Пропал когда мы обкрадывали древнейший гайанский крикетный клуб, — улыбнулся Гарри и положил свою голову на колени девушки. — В путешествии у меня было еще одно видение.

— От Воландеморта?

— Скорее, от его змеи. Поэтому я подумал, что змея тоже может быть крестражем, — продолжая смотреть на камин, говорил Поттер.

— У нас уже есть достаточно частей. Мы можем провести ритуал и без нее.

— Так будет наверняка. Не хочется рисковать, — стоял на своем парень. — Ты говорила, что они сейчас в Малфой-мэноре. Можно будет попросить Драко провести нас туда и достать змею.

— Драко уже давно не живет в своем поместье, наверняка его даже убрали из защиты, — продолжала отговаривать Поттера Катарина.

— Он наследник, защита в любом случае пропустит его.

— Ты уже все продумал, так?

— Возможно, — уклончиво ответил парень.

— Я против. Это будет неоправданный риск. Герой Англии умрет, а мне все это расхлебывать, потому что кроме нас двоих никто не в курсе!

— В крайнем случае уничтожишь крестражи, а Лорда кто-нибудь уж добьет.

— То есть ты предполагаешь собственную смерть? — с болью в голосе спросила девушка.

— Еще с того вечера на кладбище, — спокойно ответил Гарри. — И буду думать о ней, пока Воландеморт полностью не будет уничтожен, а все его приспешники не окажутся в Азкабане. Я имею ввиду конченых фанатиков. Не тебя или Снейпа.

— Благодарю, что не хочешь запихивать меня в тюрьму, — несмотря на печальные мысли парня, Катарина улыбнулась.

— Кстати о Снейпе, — парень быстро переключил тему, пока она не зашла слишком глубоко. — Черная сумка — для него. Там какие-то растения, одобренные Гермионой, лежат под стазисом. А еще лягушки, перья, когти, шерсть. Какие-то таспезии, вигны, сцеволы. Я даже растений таких не знаю, но зельевару, наверное сойдет. Если уж Гермиона была в восторге!

— Обещаю, что сообщу тебе его реакцию, — улыбнулась Катарина. — Пиццы?

— Пиццы, — согласно кивнул Поттер.

* * *

— А теперь давай круциатус.

— Какой еще к черту круциатус, Антонин? — недоуменно смотрела на своего наставника Маршалл.

— Самый обычный, — не понимая в чем дело, отвечал Долохов. — Рано или поздно тебе придется научиться применять непростительные. Лучше уж на мне, чем на ком-то еще.

Катарина растерянно смотрела на Антонина. Он был абсолютно точно уверен в своих словах и не шутил ни грамма. А девушка уже начала понимать когда Долохов шутит, а когда говорит серьезно, потому что лицо его и в том и в другом случае выражало одинаковую эмоцию.

— Но я не смогу причинить тебе боль, — говорила Маршалл, опуская палочку. — Я не хочу этого!

— Ты рассуждаешь как дурочка, — Антонин сложил руки на груди и оскорбление из его уст звучало вовсе не обидно. — Я обучу тебя кидать пыточное как профессионала, а не как это делают англичане. Дети с волшебными палочками. Только пара волшебников здесь умеют делать это правильно. Остальные не могут совладать с ним. Та же Блэк — сошла с ума от непростительных. Как и ее муж.

— То есть можно неправильно пользоваться непростительными?

— Именно! Нужно наоборот отключать все чувства, будь то сожаление или наслаждение. Это инструмент, а не возможность потешить себя. Это желание выжить, обернутое в дезориентирование противника. Понятно?

— Ты то говоришь, будто знаешь только два слова по-английски, то выдаешь заумные речи.

Долохов лишь пожал плечами и закурил очередную толстую самодельную сигарету.

— Но против тебя я не смогу, — качала головой Катарина, закуривая следом и присаживаясь на холодный пол.

— Можешь достать волос кого-нибудь ненавистного и я выпью оборотное с ним, — посмеялся Долохов.

— Но я все равно буду знать, что это ты!

Антонин достал следом флягу и пригубил, протягивая ее Маршалл.

— Армянский коньяк, — улыбаясь, произнес он, будто это словосочетание должно было вызывать в Катарине волну радости.

Но она ни черта не поняла что означают эти слова, сказанные на чистом русском. Смысл дошел только после первого глотка. Нечто похожее на виски, но более приятный, изящный, если такие слова применимы к алкоголю.

Катарина неосознанно сделала второй глоток и передала Антонину фляжку.

— Это было хорошо, — протянула она.

— Знаю. Я херню пить не буду, в отличии от моего деда, — улыбнулся Долохов. — Подорвался на паленом самогоне, когда я мелким был. Вроде богатый мужик, а все равно самодельный алкоголь у знакомых закупал, настойки делал. Одна партия и подвела, которую с чужих рук взял.

— Ты ведь жил в России? И как там? — Катарина как можно дольше оттягивала обучение непростительным заклятиям.

— Если в политике немагической России черт ногу сломит, то в магической еще хуже. Каждый сам за себя. Хорошо, хоть земель много. Отхватил себе шмат, построил дом и выбираешься оттуда раз в год, показывая, что еще жив. Одна большая семья за несколько мелких отвечает, чтоб войну не начали или еще чего. Всех там вечно что-то не устраивает. Вот и я уехал. На востоке России еще остались Долоховы, но меня они наверняка уже и не вспомнят.

Повисла недолгая тишина, прерываемая неспешными глотками из фляжки и звуком тлеющих сигарет.

— А я бы хотела съездить в Россию, — подала голос Катарина.

— Как-нибудь обязательно съездим. Как только тут все устаканится. Вкусной еды поедим, на природу посмотрим. Байкал тебе покажу, — мечтательно посмотрел в потолок Долохов.

Но их тихие разговоры были прерваны взрывом.

Катарина и Антонин посмотрели друг на друга и засунув свои сигареты между зубов, схватили волшебные палочки и побежали на звуки борьбы.

— Да вы издеваетесь! — закричала Катарина.

В центре столовой четверо отбивались от заклинаний, пускаемых из множества палочек пожирателей, но яркий сверкающий купол отражал большую часть проклятий.

Гермиона что-то тихо нашептывала себе под нос, стараясь удержать купол, а трое отбивали заклинания, что умудрялись проходить сквозь него. Рон, Гарри и Сириус неспешно двигались в сторону Нагайны, которая была уже готова напасть на незваных гостей.

Стоило Нагайне сделать резкий выпад, как закаленный в джунглях Рон, схватил ее прямо за шею и, избегая острых ядовитых зубов скрутил рукой, заставляя длинное тело безвольно бить по полу в попытках вывернуться из захвата. Секунда и Рона в комнате больше не было. Ровно как и Нагайны.

Несмотря на ожесточенную борьбу, ребята искренне улыбались и кидались в ответ совсем не детскими заклинаниями. Они планировали вывести из строя хотя бы часть Пожирателей и уносить ноги.

И тогда в комнату зашел Темный Лорд.

Сириус схватил Гермиону и купол рухнул. Блэк не успел дотянуться до Гарри. Он лишь молящим взглядом зацепил Катарину и скрылся из вида в воронке перемещения.

— Гарри Поттер! — взревел на весь зал Темный Лорд. — Сам пришел в логово врага. Надеюсь, ты даже не думаешь о скорой смерти.

Воландеморт хрипло рассмеялся, опутывая Поттера веревками.

— Круцио!

Гарри кричал так отчаянно, что Катарина на секунду ужаснулась. Пока не вспомнила о тату, что они с Поттером узнали из дневников Аделаиды Маршалл. То, что повышало болевой порог.

Лорд наверняка поверил в искусную игру парня, потому что на его лице читалось наслаждение.

— Отправьте его в темницу, — вновь стал серьезным Лорд. — Маршалл!

Катарина поспешила через весь зал и подошла к Тому. Она, как и все, выглядела взмыленной будто действительно пыталась достать своими заклинаниями ребят под куполом. Но никто так и не понял, что она как идиотка прыгала на месте и кидалась разноцветными сигнальными лучами.

— Да, Милорд?

— Проверь школу. Его союзники могли отправиться с Нагайной туда. Скажи Северусу, что я даю тебе доступ во все закоулки и гостиные, допроси гриффиндорцев, они могут знать что-то о своих друзьях. Долохов! Ты с ней. Быстрее!

Маршалл выбежала за ворота мэнора и, схватив Долохова за руку аппарировала к Хогсмиду, тут же прижимая кончик своей палочки к шее Антонина.

— Я честно, не хочу этого делать, Антонин, — с сожалением произнесла она. — Но я пущу тебе взрывное в голову, если ты хоть что-то сделаешь детям.

— Детям? — удивился Долохов. — Да никогда! Я уехал от одной политической заварушки и попал в другую, подружившись не с теми людьми. Убивать из-за этого детей? Ты серьезно?

— То есть, — ошарашенно произнесла девушка, так и не убирая палочки от его головы. — Ты не за Лорда?

— Я вписался во все это будучи молодым и, честно говоря, тупым, — не стал скрывать Антонин. — За что отсидел пятнадцать лет. Но деваться было уже некуда. К тому же вы меня спасли! А я знаю что такое долг и, что его принято выплачивать.

— Лорд умрет и очень скоро, — сказала напрямую Катарина и заглянула в глаза Антонина.

Они выражали лишь облегчение.

— Я могу помочь чем-нибудь, ускорив процесс? — тихо спросил Антонин, а Маршалл, наконец, убрала палочку от его шеи.

— Не мешаться и помочь убрать из школы Кэрроу, когда я скажу.