Побратим (гет)

POV Тома Реддла:

Если честно, — я был разочарован!

Маггловеденье, которое у нас вел действующий сотрудник из Отдела Тайн, если верить учебнику — представляло из себя скорее еще один вариант Истории Магии, с поправкой на то, что изучали там преимущественно историю инквизиции.

Ни слова о науке, образовании, социальном и технологическом прогрессе магглов. В общем, — ничего важного или практически полезного. Да что говорить? Даже о многочисленных войнах между магглами — не было сказано ни слова!

К середине октября я даже всерьез подумывал бросить этот предмет, но меня отговорила профессор Вилкост, курировавшая наш профиль. Ее аргументы были предельно просты: результаты СОВ по этому предмету необходимы почти для всех престижных специальностей.

К тому же мистер Руквуд, не смотря ни на что, пытался сделать свои уроки интересными. И иногда давал нам то, чего в учебниках было не сыскать.

Например правила техники безопасности при пользовании маггловским транспортом.

А также инструкцию на случай, если вас арестовала полиция. И, что особо ценно, — правила поведения при авианалете. И хотя я все это уже знал от миссис Коул, но остальные явно были под впечатлением. Обычно он делал это когда по программе нам предстояла особенно бесполезная и нудная тема.

Насколько я понял отдел тайн занимался непосредственным взаимодействием с маггловским миром. Раньше этот отдел назывался иначе, но сразу после принятия Статута о секретности — стал тем, чем стал.

Ввиду низкой численности волшебников многие товары магическое сообщество предпочитало закупать у магглов. Так было и выгоднее и безопаснее. Обычно это касалось продовольствия, стройматериалов и тканей, но еще и многих неочевидных вещей, вроде керосина для ламп, угля и всевозможных металлов.

А сотрудники отдела тайн работали так, чтобы магглы не догадывались с кем имеют дело во время сделки.

Если внимательно слушать мистера Руквуда, то складывалось впечатление, что маги и магглы находятся примерно в таком же симбиозе, как и домовые эльфы с волшебниками. Но увы в зависимой роли тут были отнюдь не магглы.

Магглы бы прекрасно жили без нас, а вот волшебники, сами не подозревая о том, — не были так уж автономны, как принято думать. При этом маги выступали еще и буфером между магглами и другими магическими расами, вроде гоблинов, не позволяя последним в открытую воевать с людьми за ресурсы. Что впрочем не мешало гоблинам вести себя агрессивно на мировом рынке драгоценных металлов.

* * *

Первые публикации о бомбежках так сильно взбудоражили магическую общественность, что в последующих номерах Пророка о них не было практически ни слова.

О том, что авианалеты продолжаются мы узнавали от старшекурсников, а те в свою очередь из писем родных, но и там информация была скудной и обрывочной.

И все же, когда директор Диппет сообщил что на осенние каникулы все ученики младше 6 курса остаются в школе, согласно распоряжению министра магии, — я был мягко говоря удивлен. Кстати, шестые и седьмые курсы тоже могли остаться, если хотели. У них был выбор. Чтобы ученики не скучали — им разрешили посещать Хогсмид не только в выходные. Но погода к концу октября уже окончательно испортилась и желающих посещать деревню под проливным дождем почти не нашлось.

Воспользовавшись случаем, мы с Тиш выбрались в комнату по требованию, где статуи основателей подтвердили подлинность находившихся у нас артефактов. Однако, после долгих споров, мы решили, что пока оставим эти предметы у себя. Больше всех за такой вариант выступала Хельга Хаффлпафф.

Годрику, кажется, было плевать на судьбу этих "безделушек", а Ровена и Салазар были за то, чтобы артефакты мы оставили у них, особенно Ровена.

* * *

Новый преподаватель гербологии, Герберт Бири, сменивший мисс Прюэтт, — обладал выдающимися талантами, и внешностью голливудского актера. Чего в числе его талантов точно не наблюдалось, так это таланта к преподаванию. Но девчонки все равно были от него в полном восторге. Говорили, что он похож на Кларка Гейбла, только без усов.

Я к профессору Бири относился с немалой долей скептицизма. Он несомненно знал свой предмет и прекрасно справлялся даже с самыми капризными обитателями теплиц, но часто отвлекался во время урока и иногда забывал рассказать о каких-то важных особенностях тех или иных растений.

А потом, когда на уроке что-то шло не так, Бири утверждал, что мы должны были это знать, потому что он нам в прошлый раз об этом говорил. Проблема была в том, что весь класс вряд ли бы сделал одну и ту же ошибку, если бы учитель действительно давал нам всю информацию целиком. Но профессора Бири больше интересовала перспектива поставить пьесу в Большом Зале в рождественские каникулы... Кажется, он даже не понимал, что Большой зал и Большой театр — не одно и то же.

Вскоре ученики разделились на два лагеря: те, кто ходили в драматический кружок Герберта Бири и были от учителя в полном восторге и те, кто этого восторга не разделял, ибо сидеть вечерами в библиотеке и выискивать ошибки в конспектах по гербологии — не самое приятное занятие. И, если честно, то я относился к категории критиков, а вот Мортиша и Лариса Уимс совсем наоборот.

Проблему с конспектами я решил довольно радикальным способом — написал письмо Абраксасу Малфою и тот прислал мне свои. Их диктовал еще профессор Лавгуд и они были исчерпывающе подробными, пестря рисунками каждого изученного растения. Надо сказать, что у Малфоя был талант к рисованию. Его рисунки не уступали тем, что были в учебнике.

И у самого Малфоя все было замечательно. Он женился, занялся семейным бизнесом и мечтал о сыне. Мне его мечты были чужды, но за друга я был искренне рад.

"Хоть у кого-то в этом хаосе все хорошо!"- думал я.

Мои мысли то и дело возвращались к Ларчу, которому я обещал, что приеду осенью, а сам застрял в Хогвартсе, будто бы под домашним арестом.

Решив, что хуже не будет, — я рискнул отправить Бьянку с письмом.

Птица Ларчу была знакома, а о том что вороны феноменально умны — не говорил в пабе только ленивый. С ответом Бьянка вернулась уже после окончания каникул.

Ответ был написан на обычном тетрадном листке и был краток:

"Здравствуй, Томми!

Глазам не поверил, когда твою Белянку увидал, да еще и с письмом! Удивительно! "Старый Колокол" пострадал во время налета. Был пожар. Снаряд в него угодил ночью, поэтому никто не пострадал. Стоуна чуть удар не хватил!

В общем мы ждем, когда расчистят дорогу и собираемся ехать на ферму старого Джо вместе с Сэмом. Думал, что ты в Приюте опять завис. Поехал туда, а от него, считай камня на камне не осталось. Это же бывшая фабрика. А все фабрики, доки и склады бомбили в первую очередь.

Ист-Энд вообще пострадал куда сильнее, чем остальной Лондон. Да что говорить? Два месяца непрерывной бомбежки! Хорошо, что у Стоуна подвал крепкий. Отсиживались там. Все запасы съели. Пришлось отбиваться от крыс. К зиме они совсем обнаглели.

Миссис Коул присылала письмо в сентябре. Я написал, ей что вы двое в безопасности. В город пока не суйся — очень опасно. Береги себя. Учись хорошо. Твой друг, Ларч С."

Отправлять птицу на ферму к Соммервилям было бы совсем подозрительно, и от дальнейшей переписки я воздержался, хоть руки и чесались написать еще.

По крайней мере люфтваффе вряд ли начнут бомбить ферму посреди полей. А значит пока Ларч и Стоун в относительной безопасности.

В те памятные осенние каникулы я совсем не думал, что безвылазно проторчу в школе до самого лета, и что купленная палатка мне понадобится еще очень нескоро.

В декабре нам с Тиш стукнуло по 14 лет.

Проклятие Гонтов медленно но верно прогрессировало. И хотя волшебный чаек исправно успокаивал мои нервы, с гарантией, но на все остальное повлиять он был бессилен.

Иногда, когда я злился, пугался или радовался чему-то особенно бурно, то переходил на парселтанг, даже не смотря на наличие медальона.

Снимать его, даже в полном одиночестве, запершись в душевой, я, честно говоря, боялся. В последний раз, когда я осмелился это сделать — меня ждало очередное ужасающее открытие...

На человека я уже практически не был похож. Но и на змею тоже. Скорее на прямоходящего варана-альбиноса:

Глаза, лишенные век, безволосая, покрытая чешуей голова, раздвоенный язык и острые как иглы зубы. "Красавец! Ночью приснится — не проснешься!" — подумал я тогда с горечью.

Мортиша стала замечать, что даже под магией медальона в моих зрачках то и дело появляется красноватый отблеск, свойственный альбиносам. Пришлось изучить маскирующие чары, которыми пользовались наши девчонки, когда пытались скрыть свои прыщи. С чарами все выглядело так, как и должно.

Но чтобы Яксли не засмеял меня за использование косметических чар, приходилось изворачиваться и просыпаться раньше него, а ранние подъёмы не способствовали моему хорошему настроению.

В запретной секции, по наводке профессора Вилкост, мне удалось отыскать кое-что о моей проблеме. Выяснилось, что проклятие на мужчин действует тем сильнее, чем сильнее их магический потенциал. Это наводило меня на мысль, что Миртл избежала проклятия только потому, что дядя Морфин был практически сквибом, как и моя мать.

Он сохранял человеческий облик даже без медальона, тогда как мне даже медальон не всегда помогал. "Значит ли это, что если я лишусь магии, то проклятие сойдет на нет?" —

думать о подобном не хотелось, но и не думать я тоже не мог.

Мортиша написала письмо дяде Фестеру, но отправить его нужно было маггловской почтой, причем международной, а сделать это было не так-то просто в нынешних обстоятельствах, и накладно, к тому же.

В Хогсмиде маггловская почта имелась, но на дверях висело объявление о том, что прием международных отправлений временно прекращен. Почта была перегружена фронтовой перепиской.

В итоге, пораскинув мозгами, я решил отправить ее письмо мистеру Саламандеру, чтобы он отослал его уже в Америке, внутренним тарифом. Так и сделали. На этот раз с письмом отправили Мрака, потому что он менее заметен.

Каким образом и на какой адрес сможет написать ответ сам Фестер, мы не знали. И оставили решение этой задачи мистеру Саламандеру.

Каникулы проведенные в Хогвартсе, конечно же разбавлялись небольшими вылазками Ордена Вальпургии для для празднования дней Колеса года. Но и эти празднования не были похожи на довоенные. Менее пышные, слегка скомканные и часто проводимые не там, где изначально планировались. И все же присутствие этих праздников в нашей жизни позволяло сохранить хотя бы иллюзию нормальной жизни.

Многие старшекурсники с выпускного бала собирались сразу на фронт и никакие здравые аргументы об опасности такой перспективы на них не действовали.

Наивные глупцы, они всерьез считали, что если они волшебники, то пуля им не страшна. И авиабомбы тоже.

Плюс от постоянного нахождения в школе тоже был. Все задания на лето мы сделали еще весной. К тому же наш с Мортишей план вполне удался и мы смогли сдать экзамены даже по тем предметам, которых не было в нашем профиле. Правда за разрешением пришлось идти на поклон сначала к декану, а потом и к директору. Но мы такие были не одни и он ничему не удивлялся.

* * *

Диппет вызвал нас с Мортишей перед началом летних каникул.

До него, наконец, дошли сведенья о том, что Приют Вулс разрушен и он пытался выяснить есть ли у нас какой-то план. Куда и как мы поедем на лето?

План у меня разумеется был.

Пришлось рассказать про ферму Джо, и про то, что нас там уже ждут как ребята из приюта, так и миссис Коул. Правда пришлось соврать, что нас встретят на вокзале, но Диппет мне поверил и в начале лета 1941 года мы отправились в Лондон поездом, как и все другие.

Бомбить Лондон перестали еще в мае, но мы боялись того, что город мог представлять из себя теперь.

* * *

У вокзала Кингс-Кросс не было крыши! Совсем! А его западная часть превратилась в груду развалин. По правде сказать, только магическая платформа и переход на нее никак не пострадали. Видимо на них стояла дополнительная защита.

Но выйдя на маггловскую сторону мы испытали настоящий шок.

Прежнего Лондона больше не существовало, он был неузнаваем.

Еще в поезде мы с Мортишей договорились, что сначала отправимся в "Старый Колокол" на случай если Сэм и Ларч вернулись туда, но если их там не будет, то придется либо добираться до Элсберри своим ходом, либо писать письмо старому Джо, чтобы он за нами приехал. А пока идет письмо мы могли бы пожить в палатке. Не зря же я ее покупал?

Черепаху и спрута пришлось оставить в Хогвартсе на попечении профессора Кеттлберна. Вряд ли бы тетя Кэтрин радушно приняла нас с такой своеобразной живностью.

Старый Колокол был, конечно, ближе к вокзалу, чем приют, но это только если не идти туда пешком по разбитым бомбами улицам и с чемоданами наперевес. Ночной Рыцарь просто не приехал, сколько бы мы его ни ждали. Мысленно я уже сто раз пожалел, что не умею трансгрессировать.

Но когда мы добрались до паба — удача улыбнулась нам: Ларч и Сэм были там. Разбирали завалы вместе с другими местными.

Примечание: Лондонский "Блиц" длился с 7 сентября 1940 по 10 мая 1941. Вокзал Кингс-Кросс был разрушен и лишился крыши во время взрыва 11 мая 1941 г.