Змеюка змеюке - рознь, или Коммуналка  (джен)

Мама не изменилась. Совсем. Всё те же глаза. Тот же вкус магии. Но больше Локи обмануть было нельзя. Та не изменилась, потому что всегда была другой. Не асинья. Как и он сам та не принадлежала Асгарду. Но у неё хватило мудрости, а у Всеотца магии, чтоб никто не вспоминал об этом. Как и том, что когда-то у Золотого царства были совсем другие ценности. И наследница. Хела.

Отчего-то вместо того, чтобы спросить о том, как лисица ловко провела не только его дуболома-братца, но и его самого (насчёт Одина он не обманывался — тот знал — и отпустил. Как и ту ссылку в Мидгард воспринял, как способ развлечься перед концом и отдохнуть от перипетий от его решений и ошибок, что вот-вот грозились прорваться), поинтересовался:

— Мать Хелы тоже не асинья?

— Я не сомневалась, что ты поймёшь, — Фригга смотрела... гордо. Да именно так. Гордо. — Ты всегда был смышлёным, но то, что намешано в твоей крови сделало взросление ещё более долгим. Наконец-то, я вижу его признаки. У Тора тоже ожидание было долгим. А ведь он старше тебя на 900 лет.

— Один не похож на благотворителя... — качнула головой Локи. — И не стал бы воспитывать трофей как свою кровь, — помедлив, добавил. — Пусть и порченную.

— Не говори так, — мама подошла ближе, оправила лацканы её костюма. Те все потемнели от копоти недавнего боя. — Он и сам не гнушался экспериментов. Я тому живое свидетельство. Тор. И Хела тоже. Один желал сильных потомков и он их получил. Лафей не был слабаком. Мы живём долго. И враги меняются. Эти пять тысяч лет мы в союзе, другие воюем. Это жизнь. Но без примеси кровь вырождается. Особенно в столь замкнутых мирах. Особенно среди представителей Старшей крови.

— Хочешь сказать, — Иззи осклабилась, чувствуя, как боль ползёт по измученному телу, далекая от физической. И её осколок Тессеракта забеспокоился. — Я не случайность, нежеланный плод союза отчаяния против Одина, а спланированное и желанное дитя? Не урод, и для меня имелось место в Золотом городе?

— Конечно, для тебя там имелось место, — нежная рука огладила её плечо. — Не скажу, что Один был счастлив узнать, но случайности не случайны. Он мог бы оставить тебя умирать там, никто бы не узнал, а Лафею — ты нужен не был. Лишь постоянное и горькое напоминание о поражении. И о том, что дочери Асгарда коварны и не всесильны.

— Значит, — Локи чуть улыбнулся. — Всё-таки старик меня любил? — неожиданно, но буквы легко сплелись в это предложение. Ему и, правда, важно было знать.

— Несомненно. Хотя и опасался. Он даже мне не сказал, кто был матерью Хелы. Осталось лишь догадываться. Но Один всегда с опасением ожидал, что та пробудится в тебе. Фамильное безумие — лишь вершина айсберга.

— Полагаю это как-то связано с некромантией? — Иззи опустила голову, вспоминая изумрудное пламя, то коим орудовала в Асгарде Хела, поднимая своих воинов из гробницы... И как здесь у неё получилось призвать скелетов. Она обернулась Хинаты давно простыл след. — Неведомый многолик... И наверняка имел, — он прочистил горло. — Близкие контакты с иными расами. Иначе вечная жизнь скучна.

— Связано. Только до этого кицунэ думали, что смерть порождать жизнь не способна. Знакомство с Хелой заставило сомневаться. Возможно, жизнь и смерть идут рука об руку — и ближе, чем мы думали. Никто не скажет точно, но, Локи, у тебя особый дар... Он проявился в этом подстроенном теле, как нельзя лучше, — мама легонько ткнула ей в выпирающую грудь, снова улыбаясь. — Ты тоже многолик и хорошо адаптируешься. Везде можешь отыскать свою и нишу место под солнцем. И ты вовсе не так заражён безумием, как Хела.

— Именно, что место, — мягко убрал её руку. — Место, но сам стать солнцем не могу. Не моя судьба. Только отражать чужой. Или греться в его лучах, — горько прибавил.

— Или зажигать их, — Фригга смотрела совершенно серьёзно и да обнимала его сейчас она совершенно точно не рукой. Хвосты. Тёплые, пушистые и приятные. Внезапно стало также легко и хорошо, как в детстве. — И это у тебя получается. Без тебя Тор бы не воссиял. И дети этого мира тоже. Наруто благодаря тебе почти стал одним из нас кицунэ. За это наша раса будет тебе благодарна, — глаза её сверкнули.

— Хината... — с сомнением протянула Иззи. — Я не должна была так давить!

— Хината, наконец, обрела форму, закалилась и готова отстаивать то, что ей дорого. Ты дал ей первый толчок — дальше она сама выбрала свой путь гореть. Но в ней осталось то живое и светлое, что привлекло тебя. Сохранить суть было непросто, но я, думаю, девочка приживётся здесь и в новом качестве. А ты молодец, — мама снова потрепала его по щеке. — Но сейчас в этом мире настало время испытаний для этих взращенных тобой побегов. И ты не слишком можешь им в этом помочь. Они должны сами, — и Фригг вложила ему в ладонь кулон ввиде головы лисицы. — Пообещай, что когда почувствуешь это, воспользуешься этим портключом. Не станешь геройствовать и пытаться доказать, что ты не хуже Тора. Ты не хуже. И не лучше. Вы оба разные, но я обоих вас люблю. И не хочу терять никого, понимаешь? — и не дожидаясь ответа, та исчезла в легкой вспышке портала, оставив Локи в размотанных чувствах.

Ему ничего не объяснили, он и не успел спросить. Ни зачем нужно было инициировать смерть, ни почему раньше не показалась — ни даже знает ли Тор... Скорее всего, нет. ну что за женщина? И всё же эта была его семья. Может, не по крови, но по сути тоже. Иззи тихо вздохнула. Беда в том, что после пребывания здесь — это тело существенно расширило рамки этого слова, включив туда кое-кого ещё.

Наруто лучше не возвращаться подольше, чтоб у него хватило сил активировать портключ. Но что-то, а именно горько смеющийся над ней Тессекракт, подсказывал, что это невозможно. Детишек магнитом втянет в самый центр водоворота.

— Иззи! — её окликнул так и оставленный в мире живых Тобирама. — Хорош пялиться на дно, у нас тут снова ЧП! — и тот сплюнув, побежал по направлению к плащ-палатке. Вздохнув и невесело гадая, что ещё могло случиться, Учиха отправилась за ним.

* * *

Чистый мир... У него не осталось никаких воспоминаний, что тот был. Только ощущение, что солидный пласт воспоминаний заблокирован. Тобирама Сенджу привык не доверять никому. В частности своим мироощущениям. Те, бывало, его подводили, как в случае с тем его провалом вместо техники в мир жаждущих мужского внимания лисиц. Правда, после его посещения, а девицам и в самом деле нужно было лишь одно семя — не государственные секреты и не его жизнь. Только оно. Хотя и этого не мало. Его геном сам по себе ценен. Но утешало лишь то, что то разрослось за пределами этого мира.

Так вот после посещения мира кицунэ неподатливая техника, наконец, получилась. А затем и головная боль чуточку унялась... В Коноху совершенно немыслимым образом был подброшен ребёнок.

Немыслимым даже для него — Второго хокаге. Барьер не засёк никого кроме моментально выплюнутого мальца. Так могли только они — кицунэ. Малец ощущался как свой. Но Тобираме мешало то, что прошло только чертовых два года, а тот выглядит, как малышка Цунаде. Но кто знает, может, полулисы быстро растут. Или это только их сочетание генов дало такую мутацию. Впрочем, дальше тот стал, точно подстраиваясь под новый мир, расти медленнее.

И это было хорошо — геном не достался не понятно кому. Плохо, что его явно отбраковали. Второй пристально следил, силясь понять, что же не так с этим ребёнком. Но не успел. Это была ловушка. И он принял решение — будущее деревне — талантливые ученики — Шимура и Хирузен спаслись. Возможно, хоть в смерти — Тобирама, не доверяющий никому стал немного похож на брата.

Но с этим ничего не закончилось.

Потому что оставалось ощущение, будто между смертью, затяжным падением и выныриванием под Конохой было что-то ещё. И это что-то своей невозможностью вспомнить причиняло далеко не фантомную боль. Настоящую.. Как и то, что его собственную технику, созданную в изрядном подпитии и в компании нескольких масок Узумаки, что неожиданно начали выбалтывать ему разное, обернули против него.

Нелёгкое это дело вернуться с того света. Ещё и с провалом в голове — наверняка защитным механизмом Шинигами. С кем б он там тогда не общался, но они подстраховались, чтоб в тайну запределья никто не проник. Особенно нелегко было осознать, что верный ученик мутил нечистое против его потомков и деревни, а девчонка Учиха сражалась на их стороне.

И всё же он бы не колебался не сделай та сразу то, что сделала. Потребовала свободу для него. Совершивший призыв Змей был смутно знаком. Видел мальчишкой... змеёнышем. И он не стал перечить девчонке. Сильные, умные оба — они спустили его, но лишь после того, как он во власти уползшего Змея убил Шимуру. Это произошло быстро. Девчонка ходила по краю, требуя его отпустить. Убить её Тобираме в его новом воплощении, где чакра не кончается, не составило бы труда, но он выслушал.

Потом он узнает, что чутьё не обмануло. Не вполне Учиха. Пришелец. Как тот глупый здоровяк, что тоже попался лисам на зубок. С не Учиха вполне можно вести дела. Правда, затем, оказывается, что этот мир безнадёжно сошёл с ума.

Нет больше Учих — только травмированный парнишка, его брат-нукенин, что свершил истребление своего клана по сговору с Данзо (признаться, не то, что часть Сенджу при этом совсем не ликовала, просто это было... непонятно и странно — идти против семьи, чтоб приобрести сомнительную выгоду в спасении брата, что наверняка не успокоится и будет мстить. Возможно, и деревне, которую этот тип якобы и спасал от своих), пришелец, занявший тело дочери клана да возможный виновник распечатывания Лиса в маске. Негусто.

Но и клана Сенджу тоже больше нет. Есть только Цунаде. Уже не малышка. И его нечаянный лисёныш. Эти двое притянулись и готовились дать потомство. Но и этого было ничтожно мало. Клан прикрыл собой все бреши в обороне Конохи, взяв защиту деревни под личную ответственность. И вот их почти не осталось.

Зато Хьюги цвели и пахли. Прекрасно, чтоб вас шинигами переварил! Потому-то поглядев на происходящее, а также то, что Хирузен посадил Цунаде на своё место без должной подготовки, а после и вовсе скоропостижно умер... Понятно возраст, но его отравили — и насколько мог с неудовольствием заметить сам Второй — не без вмешательства Шимуры. Внучке нужна была помощь. Деревне нужна. Старейшины — можно было б гордиться, его ученики, но они уже не справлялись с ситуацией. Поэтому Тобирама спокойно и аргументировано объяснил — почему его призыв не стоит прекращать.

Цуна не будь дурочкой, хоть и кровь Узумаки крепко повлияла на её характер, не стала упрямиться. Приняла помощь. Говорить что-то о том, что ему тут не место и вообще скоро станет плохо пытался, как ни странно, лисёныш. Но и его переубедило пара тумаков от Цуны с пояснениями, кто виноват в том, что её положение хокаге скоро станет шатким...

Так, Второй стал воистину тенью от тени. Он влиял практически на всё, что творилось в деревне. И он был идеальным каге. Ему не нужен был сон, не нужно восполнение сил. Он был неутомим — а ещё опытен и неотразим. Лишь одно мешало полному счастью — Сенджу был давно и бесповоротно мёртв.

Это замечали даже близнецы, что точно были его внуками... И это не скроешь ни под каким хенге. Точнее слабочков чуунинов обмануть было можно. Но не джоунинов. Не других каге. И это существенно сужало приемлемый круг общения до семьи: лисёныш-Джи, Цуна, их дети, болтовне которых бы не поверили, Змей-крёстный (да-да, близнецов спихнули в этом плане на этого самого любителя покопать в могилах), Учиха-пришелец, тоже змея та ещё, Сенджу был уверен, что внутри той сидит мужик, но ни доказать, ни опровергнуть — не мог, потому лишь закатывал глаза, когда Цуна взахлёб рассказывала об очередных похождениях этой дамочки.

Кроме них, был ещё один... Узумаки. Сенджу смотрел на него и не верил. От парня пахло лисами. И пахло сильнее, чем от его отпрыска. Да и появился его папаша в деревне схожим образом. Вони прибавляло то, что тот был Джинчуурики Кьюби. Лисий малец был вхож и в семью — вроде как, крестник Джи, а ещё очень дальний родственник по Узумаки Цуны... сын Четвертого, недолго проправившего хокаге. Пацан пришёлся по душе близнецам, что не больно жаловали "мертвяка".

Специальный нянь купил Тобираму почти с требухой, усыпив бдительность, когда соловьём разливался о технике теневого клонирования. О, пацан буквально жил ей. И да — таких фанатов имени себя Второй ещё не встречал. Наруто было решительно чхать на Хашираму, хотя чем-то этот придурочный напоминал и его, и глуповатого бога грома, но своим кумиром он признал ни Первого, ни Третьего, которого знал, ни даже своего отца — талантливого и умного шиноби, что хорошо поработал с техникой самого Тобирамы... Нет, Наруто был нужен только он.

И да, он не удивился, когда узнал с кем именно заключил контракт мелкий. Честно предупредил о том, что скоро лисы потребует с него материал. Но парень не испугался. Он был одержим идей научиться пронзать ткани пространства — совсем как кицунэ. Кажется, хотел спасти подружку. Это было глупо, но соответствовало воле огня — и Тобирама плюнул. В конце концов у каждого свой путь шиноби. А этого тот ещё намечался с большим заносом в лисью нору.

В любом случае Тобирама не жаловался на свою "не-жизнь", когда на Коноху вероломно напали и даже разрушили по кирпичику. Признаться, он очень жалел, что был занят переговорами по вопросу возросшей нежелательной активности по поводу биджи с другими странами, когда это случилось.

Разрушенная деревня и ни одной жертвы удивили. Возможно, в Джи был прок. Другое дело, что эти идиоты не сумели сохранить ренеганы. А это значило, что очень скоро враг восстановится и будет форсировать события. После столь громкого фиаско — это неизбежно. О его планах знали, нужно было не дать времени придумать план и выставить ответ.

Ублюдок был Учихой, что лишь только распаляло пламя в душе Сенджу. И он был настроен серьёзно. Казекаге-Однохвостый мёртв. Что-то подсказывало Второму, что биджу с него изъяли, как и Двухвостая исчезла со всех радаров вовсе не случайно... Наложить лапы на трёх и четыреххвостого — у акацуки и вовсе не составило бы труда.

Донесениям Итачи он предпочёл бы не верить, но те не выбивались из мыслей самого Сенджу. На Коноху напали из-за Девятихвостого. Это, значит, либо те собирают колоду не по нарастающей, либо времени у них очень мало.

Что верно и то, и другое, он понял, когда выходя из штаб-палатки нос к носу столкнулся с Учихой Итачи. Тот ушёл с акацуки, встревоженный исчезновением Саске, а также, чтобы передать новость:

— У Тоби есть секрет техники Нечестивого Воскрешения, много образцов каге и иных сильных шиноби, а ещё он называет себя Мадарой, — подслеповатые глаза Учихи блеснули. Видно было, что он, как и Второй не верили в реальность последнего предположение. Однако это не отменяло серьёзность ситуации.

— Как? — рыкнул Тобирама.

— Предатель Кабуто... Захотел стать кем-то, — шипение Орочимару раздражало. Желание выпустить со змеюки кишки возрастало, но... Ученики порой предавали. На то они и ученики. История стара как мир — мастер не мог дать большего и те велись на обещания силы и могущества. Бедных Хаши — это так противоречило воли Огня... Знал бы, что они сделали с его деревней!

— Общий сбор, тащите Джи и Цунаде, тащите даже Иноичи и Шикаку! Я схожу за другой Учихи, — хмуро отдал распоряжение тот. — Время на исходе.

* * *

Цунаде крутила головой и не понимала. Вроде только что, убегая от кредиторов, повстречала мальчика-лиса с просьбой о помощи, которую не смогла проигнорировать, и бац... Вот тебе шапка, вот ты отныне и хокаге, храни в себе и зажигай в других веру в волю Огня! Бадыш! На тебе по шапке — ты беременна, а твой сенсей, что обещал быть на связи и помогать советником мёртв. Тыц! Экзамен на чуунина оборачивается вторжением от пустынников. Орочимару каким-то невероятным образом снова выбирает вас с Джирайей, или что вероятнее себя, просто у Иззи Учиха грамотно составленное предложение.

Бац. Твоего легендарного предка подняли из мертвых. И тот решил остаться и помочь... Методы же воспитания у дедушки Тобирамы своеобразные, особенно, если учесть, что в прошлом ты не успела их по полной вкусить, а сейчас уже не то, что поздно, просто бесполезно.

Снова жёсткое бадыщ. На деревню напали. Ты не бесполезна — твоя чакра и призыв спасают жизни. Только деда нет в деревне. И разбираться со спятившим учеником Джирайи приходится им вдвоём... Учиха пришлась, кстати. И не только она — Цунаде понимает, что и появление едва уловимо знакомой фигуры — неожиданное и... тихое — решает. Она хороший сенсор, и всё же даже Сенджу едва узнаёт Хинату. Та помогает, когда силы на исходе. А у её непутевого Джи, наконец, получается пробиться к своему ученику... Тот как-то возвращает всех погибших, а потом умирает, оставляя им руины и больше вопросов чем ответов.

Сенджу едва понимает, что она выглядит на все свои биологические за писят. но ей плевать. Все силы ушли в бой, а теперь ещё приходится думать, как восстанавливать деревню и что псих с ренеганом вернется. Пускай Нагато мёртв, но его дойдзюцу ушло у них прямо из-под рук. Все обессилили. Даже Учиха не справилась.

Заявившийся сумрачный от исчезновения Саске Итачи настроения не прибавляет. Как и то, что дедуля Тобирама трубит общий сбор, раскрываясь теперь ещё и перед Иноичи и Шикаку. Видимо, плохо дело. По перепаханным улицам разгуливает нукенин и живой труп — а всем не то, чтоб пофиг... а вообще да. Те каким-то образом остаются незамеченными.

Впрочем, единственное, что сейчас волнует Цунаде — её дети в порядке. И она сделает всё, чтоб так оставалось и дальше. Поэтому целует близнецов в макушки и бредёт на собрание.

Новое блямс и вот уже одно сборище лучших умов шиноби (а она там что делает, а?!) сменилось другим. Инициаторы — Коноха, все каге друг на друга кричат, стучат — но дело серьёзное. Это особенно хорошо понимает песок. Должность брата замещает Темари, явно не по собственному желанию... Но все они слушают вкрадчивую речь Цунаде, которую подготовили двое Учих и дедушка Тобирама. Слушают, а потом взрываются шумой волной...

Бдыщ! И вот уже собрание каге, больше напоминавшее базар в выходной день, было нарушено дерзким появлением Мадары... Дедушка говорит, что это точно не он. Итачи сомневается, а Иззи фыркает... Цунаде им верит, но вот впечатлённые демонстрацией каге склоны предполагает и возвращение Мадары. Впрочем, какое-то шевеление всё же происходит. Своим появлением тот либо собрал их всех в одной куче, чтоб было легче уничтожить, либо был слишком уверен в себе, и ублюдку в маске требовались зрители. Психи, знаете ли, любят публику.

Тыщ! Они хоть и объединились для защиты Восьмихвостого, но всё рождалось на коленке, и сам дедушка Тобирама был далеко не в восторге, потому периодически впадал в полуступор, поэтому они слабы. Единственное, что радовала Сенджу — её дети остались в Конохе — Шицуне за ними присмотрит. Даа и взор психа обращен на джинчуурики и на объединенную армию.

До сих пор непонятно, что движет безумцем. Второй говорит, что некогда хвостатые были единым существом и его мощь не знала границ... И уже это вводит в ужас. В отличие от крикливых планов самого психа в маске.

Кровавая луна — говорит Итачи, чьему присутствию особо не удивляются, как и возвращению Хинаты, что снова куда-то пропала — слишком уж безумные нынче времена. А что именно предусмотрено под ней? Тут уже фантазия сдаёт. Вечное цукиеми — рай, которого нет. Какой прок Мадаре Учихе быть благодетелем и приносить счастье и насаждать доброту?!

Всё это звучит и пахнет крайне паршиво. А ещё у Иззи не получалось докричаться до Наруто, чтоб не возвращался, куда б его не занесло его вечное шило в жопе, сейчас это было кстати... Но та продолжала снова и снова, пока не стало ясно что это бесполезно. Чакра Кьюби и так была у ублюдка — Минато больше не варился в желудке... он, как и дедуля Хаширама воевал против них марионеткой психа в маске. Впрочем, пока Лис был в нём — и был шанс отбить этот источник чакры для возрождения Десятихвостого.

Был пока всё окончательно не пошло по обкуренной звезде.

* * *

Хината вернулась. Никогда раньше она не думала, что три года могут оказаться настолько... решающими. Она провалилась сквозь тропу потерянным ребёнком, что хотел найти себя, но, кажется, сделала только хуже.

Те миры, где она побывала... Они были жестоки. Каждый по своему. И всё-таки это не значит, что ей на пути не попадались хорошие люди. Нет, те были, и их было много. Неравнодушные, не растратившие до конца светоч. Но...

Дорога привела её в храм Безликих. У Неведомого бога она едва не растворилась, вобрав в себя тысячу лиц, имен и голосов, но... сумела зацепиться. Во всем том бурном потоке было одно завихрение. Яркая звездочка — Наруто. Потом пришли и другие — потихоньку Хината вычленила своё "Я" из того водоворота. Запах того места и его служителей чуть напоминал Иззи-сенсея — та одновременно принадлежала и не принадлежала ему.

Сама Хьюга тоже застыла в пограничном хитросплетении. Она служила. Жила в этом потоке, пропускала сквозь себя и смотрела на мир изменившимися глазами — не бьякуганами, а песочными часами — видела насквозь не только вещи, но и отмеренные сроки... Сводило ли это с ума? Да.

Поэтому второй мир пришёлся как нельзя, кстати. Профессор Икс, Чарльз помог собрать и склеить по кусочкам — то что, когда-то было ею. Профессор своим светочем озарял и разгонял тьму. Но тот мир не был более легким или менее жестоким. Нет. Эта война двух родственных, родившихся один из другого видов, вся эта жестокость — к тем, кто отличался... Может, вообще все миры одинаковы. Везде есть гниль. Но не везде находится достаточно света и духа, чтоб ту сдерживать.

Когда Хината вернулась, было легко. Катана жнеца пела и она знала, что поступает так, как хочет и он и она... При этом Хьюга боялась, что будет, если их желания разойдутся... Ну, а пока танц, что вела она, был смертоносен и приятен. Когда дело было кончено — она вдохнула полной грудью. Дом. Пусть стены его и разрушены, но главное вовсе не они...

А люди... Их Хината уже видела — как-то незаметно ей в грудь ткнулся вымахавший в волкодава Акамару, тому было решительно всё равно на её новый, скорее, отталкивающий, чем приятный вид... А потом и его хозяин бодро поприветствовал. Даже жуки и те жужжали дружелюбно. От этого от внутренностей немного отлегло. Но главные встречи ещё были впереди.

Странно Хината была в эпицентре, но там не оказалось ни Наруто, ни с Саске с Сакурой. Где они? Тревога тронула душу, начав изматывать, почти как раньше. И это хорошо отчасти... Значит Хьюга ещё способна чувствовать.

Позднее выяснилось, что Наруто с Сакурой (нет, Хина... Хината-сан, они не пара!) отправились на поиски Саске, которого выгнал Орочимару-сенсей (ого!), и так и неизвестно, куда провалились. Ситуацию могла прояснить только одна особа, обладающая связью со всеми этими звеньями... Ведь насколько поняла та заняла её место ученицы... Что-то укололо внутри — точно чувствует!

Но перед тем, как Хината добралась до Иззи-сенсея, что куда-то переместилась вместе с Джирайей-самой, её саму перехватили.

— Сестрица! — оборачиваясь, она уже знала, что Ханаби, скорее всего, не одна. Так и вышло. Они стояли втроём — Нейджи (надо же — кто-то точно отринул большую часть мешавших жить заморочек и просто стал... помогать семьей — той, что имеется. Той, что однажды может выжечь ему мозги), младшенькая, что вытянулась и оформилась из маленькой девочки в угловатого подростка и отец, на открытом лбу которого чересчур выпрыгивала венка...

Внутри что-то ухнуло, но впервые в жизни Хината чувствовало, что это лишь отголосок привычки. Прежнего страха и робости перед ним она не ощущала. Потому поправила получше костюм (стать частью команды профа дорогого стоило, а именно работой над собой и своим сознанием — кропотливой и усердной), отвела набившуюся на лоб прядку, делая тот открытым и подошла походкой выкрадывающей добычу хищницы:

— Рада вас всех видеть в добром здравии, — а ведь и не юлила. Правда, какая-то часть её была рада. — Полагаю я признана официально мертвой? — сказала более волнующее её предложение.

— Хината... — отец замолчал, кажется, понимая, к чему та ведёт. — Так и есть. Ханаби, — он кивнул на стушевавшуюся сестру, что кажется хотела бы её обнять, но опасалась отца... — Теперь наследница.

— Думаю, ты прекрасно справишься, — жница посмотрела прямо на Ханаби, а потом перевела взгляд со лба Нейджи (тот, кстати, смотрел безотрывно и явно не мог до конца поверить) на хмурого отца. — Хината Хьюга мертва, пусть так и останется. Меня будут звать Хината Ксавье. Не волнуйтесь, — пресекла она поднявшееся было возмущение в воздухе, спиной чувствуя ещё и взгляд дедушки-старейшины. — Моё додзюцу уже нельзя назвать бьякуганом, а меня полноценно Хьюгой. Я вернулась, но ни на что не претендую. Я вернулась, чтобы быть свободной служа своей деревне и себе, — особенно выделила она слово "деревне". И повернулась, чтоб нагнать Иззи, кажется, она чувствовала рядом с ней очаг знакомой чакры. Когда ей в спину прилетело неожиданное:

— Квартал Хьюга всё ещё твой дом! — это сказал отец.

Хината замерла, чувствуя, что повернуться надо. чтоб доказать, что она изменилась, но... Спину точно заклинило. Тогда она услышала Нейджи впервые за эту встречу:

— Будем ждать тебя, ну когда восстановим квартал.

Ей, наконец, удалось повернуться, глаза её мигнули, подмечая ничтожно короткий счётчик около братца с горечью:

— Я приду в гости, — тихо отвечает она. — Нейджи... — голос ломается. — Побудь с друзьями и матерью, — и не желая слушать расспросов, убегает к Иззи-сенсею.

Поговорить с ней не удаётся. Знакомый очаг оказывается кицунэ по имени Фригга, кажется, они с Учиха давние знакомые, что только подтверждает её теорию. Мешать им сейчас, кажется, неправильным, но она хотя бы узнает, что с Наруто всё хорошо...

А от того, что тот освоил столь сложную технику и, кажется, сам почти стал кицунэ — ради неё в душе теплеет. Жница бродит по развалинам деревни и в окрестном лесу, впитывая родные запахи и огоньки чакры, пока её не трогает зов Неведомого. Пора. Всё внутри подбирается и она идёт по следу...

Её цель могущественна, а ещё владеет странной пространственной техникой измерений. Не как кицунэ — другой. А второй фиолетовый глаз тоже узнаваем — это тот самый глаз, что едва не оставил на Конохе и камня... Нахрапом такого не возьмёшь. И она следит из тени. Долго и неотступно.

А когда наконец созревает для атаки и та увенчивается успехом, неожиданно соперник смеётся ей в лицо:

— Поздно! Слишком поздно! — его бьёт истерика. — Мадара уже вернулся в мир живых... И он переключил призыв воскрешенных на себя. Я умру, но наш план будет воплощен, — пронзая того катаной, Хината не ощущает удовлетворения. Только то, что Неведомому жертва пришлась по вкусу... Ей же жаль этого безумца — тот искренне верил, что, причиняет миру всю эту боль, чтобы излечить, подарить счастье...

Она подходит и снимает маску — под ней похожее на плохо скроенное папье-маше открывается одна половинка лица. Раздавленная, изрытая шрамами — несомненно, тот страдал очень сильно... Возможно боль и стала виною безумия? Она с грустью смотрела на это в сущности ещё молодое тело, а потом запечатала оба глаза в свиток — пригодятся, как и само тело — может, кто-то потом опознает. И умчалась туда, куда ей подсказывало чутье, а ещё болтливый Тоби, скрылась объединенная армия шиноби. Хината не чуяла, она знала наверняка — очень многие не встретят нынче рассвет. Она хотела б отключить парящие вокруг неё таймеры обратного отсчёта, но таково теперь её бремя. Попытки же повернуть и не дать таймеру обнулиться были обречены. По крайней мере, так шептал Неведомый... Но Хината была намеряна побороться и узнать самостоятельно. У этой девочки ещё были душевные силы на это.