Собственность Джинни Уизли (гет)

Автор: FieryQueen

«Глаза очерчены углем,

И капли ртути возле рта.

Побудь натянутой струной

В моих танцующих руках⁽¹⁾».

— Шире, — строгий окрик раздался прямо у Джинни над ухом и она покорно расставила ноги на высоких каблуках пошире. Голос тут же одобрительно проворковал, рождая по телу сладкую дрожь: — Умница. А теперь — руки.

Джинни вскинула кисти рук вверх, и запястья обвила шелковая веревка, зафиксировав их в таком положении. Она слегка качнулась вперёд, приноравливаясь к стойке, и тут же внутреннюю чувствительную поверхность бедра без предупреждения обжег хлесткий удар плетки. Джинни вскрикнула.

— Громче, — вновь скомандовал чуть хрипловатый голос одновременно с новым ударом — не слишком сильным и не слишком слабым — ровно таким, как она любила. С новым ударом у Джинни вырвался не столько вскрик, сколько протяжный скулящий стон.

— Я знаю, что тебе не терпится, малышка, но ты должна меня уговорить сделать тебе приятно…

Джинни вновь качнулась назад, запрокидывая голову и стремясь разглядеть мужчину, раз за разом остающегося неузнанным и невидимым глазу.

— Но-но! Ты нарушаешь правила и будешь наказана, — с неодобрением сказал голос.

Прохладная лента легла на глаза, отрезая полутемную спальню от взора Джинни. Пара размашистых шлепков на этот раз широкой ладонью пришлась на оголенные ягодицы. А острые зубы чувствительно вцепились в мочку уха, вызывая внутри нетерпеливую дрожащую волну.

— Ну? — прохладные сухие ладони прошлись вдоль живота вверх-вниз, дразня и едва касаясь. Кожа зудела под этими прикосновениями, желая большего — более откровенных касаний, более близкого контакта. От возбуждения у Джинни поджимались пальцы на ногах, а внутренности сжимались болезненным спазмом.

— Прошу вас! — Джинни сглотнула. Во рту стало мучительно сухо.

Все оставшиеся чувства теперь были обострены до предела. Джинни казалось, что она ощущает давящее присутствие за спиной, чувствует жар, от которого поднимаются тонкие волоски на коже.

— Просишь что?.. — насмешливо протянул мужчина.

— Пожалуйста, быстрее, — вновь почти проскулила Джинни.

Она опять подалась назад, прижимаясь к твердому мужскому телу сзади.

«Одет», — с сожалением поняла она. Ей так немыслимо хотелось оказаться с ним кожа к коже, почувствовать привычный ритм сердца и мускусный запах. Мужчина хмыкнул где-то рядом с ухом, на мгновение до хруста прижимая Джинни к себе и тут же отпуская.

Гладкая кожа ремня охватила горло Джинни, звякнула пряжка, чуть сдавливая кадык, щелкнул карабин, а затем цепь начала, позвякивая, наматываться на кулак. От одного этого звука мурашками покрылась вся спина Джинни. Цепь натянулась почти до предела, запрокидывая голову, фиксируя общее выгнутое положение её тела, а в горячее и уже невыносимо влажное лоно вошли два пальца, надавливая на переднюю стенку. Стон, такой громкий, что эхом отлетел от стен, сорвался у Джинни с губ, перекрывая мокрые убыстряющиеся звуки двигающихся пальцев. Подстроившись под ритм руки, так же натягивалась и ослаблялась цепь, а небольшая асфиксия усиливала и без того предельно острые ощущения. Когда ноги больше уже не в состоянии были держать Джинни, и она грузно повисла в путах, закашливаясь от впившегося в шею ошейника, её вдруг подхватили под талию. Натяжение веревок и цепи ослабло. От предвкушения долгожданного слияния закатились глаза, а спина непроизвольно выгнулась немыслимой дугой, тесно прижимая её бедрами к мужчине во тьме.

…— Джинни, проснись! Они здесь! Они нас нашли!

— Но как… — начала было она, с трудом вырываясь из оков тягучего сна. Тяжелая нега сжимала её своими кольцами, как змея, не отпуская. Тело все ещё сводило недовольной судорогой от прекращения будоражащего танца из похотливых мокрых звуков и пошлых комментариев, которые произносились ей прямо на ухо горячим, завораживающим шепотом. Пожалуй, слова заводили Джинни ничуть не меньше действий. Воистину говорят: женщины любят ушами.

Джинни усилием воли стряхнула с себя остатки сна и без дальнейших слов нащупала под подушкой сумочку с заклинанием невидимого расширения и всем необходимым, упакованным в ней. В том числе и диадемой Кандиды Когтевран, которую они нашли, но так и не смогли ещё уничтожить. Затем скатилась с кровати, надевая ручку сумки через плечо.

Невилл стоял рядом в наспех накинутой мантии, Луна судорожно прикрывала рукой округлившийся живот. Нападение в ее положении было чрезвычайно опасным. Все вместе они взялись за руки и попытались трансгрессировать. Не вышло. Над деревушкой Сент-Моус в Корнуолле, где стоял их невзрачный коттедж, явно растянули антитрансгрессионный купол.

Ругнувшись, Джинни метнулась в соседнюю спальню, где был припрятан неактивированный портал. И тут входная дверь слетела с петель.

Луна, Невилл и Джинни вновь взялись за руки и задействовали портал — старую столовую ложку. Они уже почти перенеслись из коттеджа, но кто-то прицепился вслед за ними. Их выкинуло посреди Нового леса в южном Хемпшире в паре метров друг от друга. И сразу же полетели заклинания. Пожирателей мгновенно стало больше — каким-то неведомым образом преследователь в белой маске успел вызвать подкрепление.

Джинни оборонялась, как могла, но под натиском заклинаний ее оттеснили с полянки вглубь леса. Она хотела переместиться назад, попытавшись оказаться опять рядом с Невиллом и Луной, но ей не позволили, рывком вытаскивая из трансгрессионной воронки. Джинни на мгновение увидела красные глаза прямо перед собой. Страх прошил всю её с ног до головы. Если здесь был сам Волдеморт — их дела были очень и очень плохи. Уже особенно не думая о чем-то, как животное, движимое одним лишь желанием выжить, Джинни вырвалась из захвата и кинулась между деревьями, совсем отрываясь от Невилла и Луны, надеясь только, что друзья сумеют отбиться.

Джинни корила себя, что они слишком долго засиделись на одном месте; расслабились. Прикрываясь маскировочными чарами, даже выходили в деревню на подработки время от времени. Но Луна ждала ребенка, а, значит, ей нужен был относительный покой хотя бы на время беременности. Мерлин, так Джинни и знала! Но как бы она могла им запретить?..

Преследование не отставало, Джинни трансгрессировала и опять кто-то в последний момент ухватился за неё. Она снова оказалась на поляне, на которую их ранее выбросил портал. Но та уже была пуста: ни друзей, ни Пожирателей смерти. Не оглядываясь, Джинни сорвалась в бег, устремляясь вперёд и больше не рискуя трансгрессировать из-за возможного расщепления. Над головой блеснула молния, и небо вдруг прорвалось ливнем. Тонкая ночная рубашка, в которой она бежала, не успев даже накинуть мантию после пробуждения, мгновенно промокла, холодным коконом прижимаясь к коже.

Прямо перед ней из воздуха вновь материализовалась высокая темная фигура, и из-под надвинутого капюшона блеснули яростные глаза. Сердце сдавило в груди безотчетным ужасом. Джинни не успела притормозить и на всех парах врезалась в стоящую фигуру, аккурат в расставленные объятия.

Ливень усиливался. Капли проникали сквозь ветви деревьев с гулким тревожным шелестом. Стекали по лицу и распущенным волосам. Мокрая рубашка неприятно облепляла тело: высокую вздымающуюся грудь, мышцы пресса, ноги и… о, Мерлин. Джинни даже думать об этом не хотела. Мужчина, поймавший её, отстранил Джинни от себя, не отпуская цепких ладоней с плеч.

Перед Джинни был лорд Волдеморт, собственной персоной.

Взгляд его жадно пробежал по её телу, облепленному мокрой тканью, и остановился на полной груди. Джинни даже ничего не успела предпринять, как его рука взметнулась врерёд и крайне нежно, самыми подушечками пальцев коснулась затвердевшего под холодной тканью соска.

— Еще лучше, чем в моей голове, — протянул он, раскрывая рот в жуткой плотоядной ухмылке. Потом, не стесняясь, он сгреб грудь всей ладонью. Его жест казался таким привычным, таким правильным, что Джинни резко сглотнула от накатившего, подобно мягкому прибою, возбуждения.

Этот голос. Услышав первые слова, Джинни не могла уже отпрянуть, разорвать расстояние, помешать ему так бесстыдно её касаться. Это был тот самый голос, отдающий ей приказы в красноватом сумраке призрачной спальни. Все это время Волдеморт был тем загадочным мужчиной, которого она просила не останавливаться, свистяще выдыхая слова проклятий и благословений в плавный сгиб его шеи, прикусывая её зубами и ощущая на языке солоноватый терпкий вкус его пота.

Она так долго убеждала себя, что это просто сны, что и сама поверила в это. Умело закрывая на происходящее глаза, она все больше и больше открывалась ему на встречу, отдавая, вверяя ему себя без остатка, принимая все то, что он в ответ отдавал ей, раскрывая ему свои самые потаенные, самые сокровенные желания. Сейчас полное осознание этого прошлось внутри Джинни подобно урагану. Все заслоны словно перестали существовать, и она на миг поддалась этому привычному тону, этим раскатистым переливающимся ноткам.

С поразительной ясностью она осознала вдруг, что всегда в глубине души знала, кто был этот мужчина во тьме. Слишком уж реальными, осознанными были эти сны; и осязаемым — присутствие.

Ещё со школы Джинни помнила, каково это — быть одержимой Волдемортом. Знала, что он всегда умел вытаскивать наружу ее самые запрятанные мысли и желания. В одиннадцать он разгадал её романтические грезы, заменяя собою тех безликих героев и принцев, которых рисовало её воображение. С каждым новым сном, в котором она видела черноволосого юношу с невыносимо печальными глазами, герои и принцы черта за чертой обретали лицо Тома Реддла.

Но ей больше не было одиннадцать. Все поменялось.

Наблюдая за хрупким совместным счастьем Невилла и Луны, за беременностью подруги — живым доказательством их с Невиллом любви, — сама Джинни все глубже прятала в себе свои собственные чаяния и, чего греха таить, откровенную зависть, не надеясь даже устроить личную жизнь. Со смертью Гарри, Рона и Гермионы от драконьего пламени при попытке ограбить Гринготтс знамя борьбы перешло полностью в их руки с простым посланием: им троим, вместе с Невиллом и Луной, предстояло перенять на себя миссию. Миссию Избранных. И уничтожить крестражи — частицы души Тёмного Лорда, которые удерживали его на земле.

— Ну что, оценила магию крестражей, малышка? Я долго размышлял о связи, которая объединяет воедино все части моей души, и возможности, связанные с этим, просто поражают. Но самое главное: это позволило нам познакомиться поближе.

Тёмный Лорд, не дожидаясь момента, когда она придёт в себя, резко дернул Джинни за талию так, что болезненно напрягшаяся грудь ударилась о его широкую грудную клетку, также облепленную мокрой тканью мантии. Теперь она ясно видела: Волдеморт, как и прежде, умело сыграл на её слабостях и желаниях через связь с её душой, которая установилась через диадему. Диадему, что Джинни все чаще и чаще «забывала» передавать Невиллу на хранение…

— Держи друзей близко, а врагов — ещё ближе, Джиневра.

У Джинни вырвался вскрик, который он тут же поглотил, накрывая своим ртом её губы. Джинни почувствовала, как обмякло тело в его сильных руках, будто ноги разом отказались ей служить. И она закрыла глаза, буквально на секунду забываясь в этом невероятном чувстве. Обретения. Воплощения фантазии в жизнь. И, Мерлин, как же он был прав: это было определенно лучше, чем во сне. Тугие жилистые руки приятно напрягались под её пальцами, а жадные губы целовали так, будто хотели съесть её, захватывая даже подбородок. Она буквально чувствовала это невероятное, совершенно осязаемое желание, волнами исходящее от него, и которое захватило и её тоже. Волдеморт вдруг подхватил Джинни под ягодицы, чтобы существенная разница в росте не мешала им, и тяжело привалил её к стоящему рядом дереву. Джинни обхватила его бедрами, под промокший тканью мантии ощущая его горячее возбуждение. Губы Волдеморта прошлись вдоль бившейся жилки у неё на шее, оставляя влажные, всасывающие кожу поцелуи, от которых всё внутри скручивалось в щекотный узел. Руки Тёмного Лорда при этом хаотично блуждали вдоль её тела, лаская…

Нет, не хаотично! Джинни пронзило озарением, как молнией, ощущение сладостной нереальности происходящего слетело с неё. Она поняла, что его руки пытаются нащупать ручку её сумки, все ещё висящей через плечо. Джинни мгновенно сориентировалась и, опустив ноги, скатилась вниз, больно ободрав спину о древесную кору. Несмотря на то, что она была всё ещё зажата между деревом и Волдемортом, ей удалось извернуться и что было сил зарядить ему коленом в пах. Он вскрикнул от неожиданности и боли и на мгновение отпрянул. И именно этого мгновения ей хватило, чтобы трансгрессировать.

Но не смотря на то, что ей удалось в этот раз физически уйти прочь, Джинни как никогда отчетливо понимала: она в западне.

1) «Глаза очерчены углем» Пикник.

Вернуться к тексту