Багровый барсук (джен)

В Рэдволле, вдали от схваток между барсучьими лордами и морскими крысами или склочных землероек Гуосим, жители аббатства праздновали еще один прекрасный летний день выздоровления их юного звонаря. С каждым часом настроение аббатства улучшалось. Из лазарета безостановочно входили и выходили посетители, чтобы передать мышонку свои наилучшие пожелания.

— Я понимаю, что в такие моменты весь Рэдволл должен сплотиться, — сказала сестра Аврелия аббатисе Ванессе, бросив взгляд на Сайруса, — но мне кажется, это уже слишком. Сайрус может, и выздоравливает, но ему все еще нужен отдых. Я скажу всем, кроме Сирила, чтобы они на некоторое время оставили его в покое.

— Уже почти обед, — заметила Ванесса. — Я попрошу всех наших друзей пообедать на улице. Это даст Сайрусу возможность отдохнуть. Брат Хью пришлет немного еды для Сирила и Сайруса. Ты тоже, если не хочешь присоединиться к нам на лужайке?

Аврелия покачала головой.

— Теперь, когда Махус наконец-то выспался, думаю, одному из нас стоит на всякий случай остаться здесь.

После завтрака Ванесса и Аврелия вынудили Махуса признаться, что за все дни с тех пор, как Сайрус был ранен, лис спал лишь урывками. Пришлось практически прогнать его из лазарета и отправить в свою комнату, прежде чем он пообещал, что постарается поспать хотя бы несколько часов подряд.

Сестра Аврелия продолжала:

— Мое сердце радуется, когда я говорю, что Сайрус снова ест. Для такого юного зверя, как он, аппетит — важный признак здоровья. Он даже начал просить твердую пищу, хотя Махус сказал, что еще день-два ему следует ограничиться мягкими супами и овсянкой. Может быть, мы рискнем дать ему на ужин сегодня мягкий цветочный хлеб… хотя я знаю Сайрус тогда скажет: «Цветочный хлеб — для малышей!»

— Да, — согласилась Ванесса, — скорее всего, так и будет. Юные звери не любят, когда с ними обращаются как с младенцами. Но, думаю, с Сайрусом стоит немного повозиться после того, что ему пришлось пережить. Только сначала посоветуйся с Махусом, чтобы убедиться, что мы не кормим Сайруса тем, чем не следует!

— Обязательно, как только он проснется.

Ванесса хлопнула лапами, привлекая внимание всех зверей в лазарете.

— Так, мы не хотим утомлять Сайруса. Я предлагаю всем отправиться на лужайку, чтобы насладиться свежим воздухом и солнцем, а также посмотреть, что приготовил на обед брат Хью. Сестра Аврелия сообщит нам, когда Сайрус будет готов принять новых гостей. Идемте, идемте!

* * *

Арлин ушел последним, поскольку Сайрус находил присутствие старого аббата весьма утешительным и был польщен тем, что столь уважаемый зверь уделяет ему столько внимания.

— Мне все равно, что говорят Махус и сестра Аврелия, — протестовал он, — мне почти совсем лучше! Я не чувствую усталости… ну, может быть, только небольшую слабость, но это только потому, что я лежу в этой постели уже три дня!

Сайрус сидел в своей постели, опираясь на подложенные подушки, откинув покрывало, чтобы не перегреться от дневного тепла. Ему выдали легкую ночную рубашку, которую он мог надеть поверх бинтов. Ее также легко было поднять, когда Аврелии или Махусу требовалось проверить повязки или сменить их.

— Да я могу встать и пройтись лучше, чем сама сестра Аврелия, но она мне не разрешает! Почему я не могу выйти на лужайку вместе с остальными?

— Потому что, — резко ответила Аврелия, переходя на другой конец комнаты, — я так сказала. Ты весь зашит, снаружи и внутри, и я не хочу, чтобы ты делал что-то, что может растянуть твои швы. Мне даже не нравится, что ты сидишь, скрестив ноги, как сейчас. Вытяни ноги прямо и как следует откинься на подушки!

— Это похоже на тюрьму, — недовольно пробормотал Сайрус, нехотя принимая то положение, которое ему приказала Аврелия. Даже лежа неподвижно, ее юный пациент, казалось, излучал энергию сжатой пружины.

Аврелия покачала головой, поправляя откинутые покрывала.

— Бедный Сайрус. Я знаю, как тяжело тебе лежать здесь в такой прекрасный летний день. Я сама была в твоем возрасте, и не так уж и давно. Молодому зверю, желающему покорить весь мир, нелегко оставаться в постели, пока он как следует не окрепнет и не поправится, но пока ты мой пациент, именно так ты и сделаешь!

— Я не хочу покорить весь мир, я просто хочу встать и прогуляться! И почему вы и настоятельница прогнали всех моих друзей? Я не хочу спать, и мне будет скучно, когда не с кем поговорить. Разве не могут остаться хотя бы Сирил и аббат Арлин?

— Я хотела позволить Сирилу остаться, так как, думаю, потребуется вся выдровая команда Монти, чтобы оттеснить его от твоей постели. Что же касается аббата Арлина, то он и аббатиса — единственные в Рэдволле, кто могут повелевать мной в моем собственном лазарете, так что он может остаться, если хочет так.

— Если ты хочешь, чтобы я остался, Сайрус, я с радостью это сделаю, — улыбнулся Арлин.

— Я бы хотел, чтобы мистер Джефф тоже был здесь. Я скучаю по нему и по тому, как помогал ему читать истории. Надеюсь, моя рана не слишком помешала ему исследовать архивы…

— Не волнуйся об этом ни минуты, Сайрус, — ответила Аврелия. — Архивы никуда не денутся. Они подождут, пока ты снова будешь в полном порядке.

— Если тебе так нравится читать записи, — предложил Арлин, — может, мы с Джеффом принесем их сюда?

— Нет, — вмешалась сестра Аврелия. — Я не хочу, чтобы он работал, прежде чем не поправится.

— Но ведь чтение — это не работа! — запротестовал Сайрус. — Это забавно!

— И это что-то, что займет его, пока он остается в постели, — сказал Арлин целительнице. — Я думаю, вы будете рады всему, что может унять его.

— Ну… хорошо, — согласилась Аврелия. — И я уверена, Джефф будет рад выбраться из своих пыльных подвалов. Только бы он не принес с собой сюда эту пыль!

— Я позабочусь о том, чтобы он тщательно вытряхнул все, — заверил ее Арлин. — Согласен с тобой насчет того, чтобы вытащить Джеффа из туннелей. С тех пор как он услышал, как Дорж поет ту глупую песенку про море, он проводит там почти все свободное время! Давай я сейчас же схожу за ним. Уверен, он будет рад возможности подышать свежим воздухом через окно и составить компанию Сайрусу.

Когда он направился к двери, Сайрус окликнул его:

— Аббат Арлин, не могли бы вы сказать брату Хью, чтобы он прислал мне настоящей еды? Я голоден, и мне уже надоели каша и овсянка!

— Лучше этого не делать! — возразила сестра Аврелия. — Махус приказал, чтобы Сайрус ел только мягкую пищу, пока он не скажет иначе!

— Но сестра Аврелия! Я голоден!

— Ну, может быть, позже, если Махус разрешит, ты сможешь съесть немного цветочного хлеба к своему ужину.

— Цветочный хлеб? У-у-у, это для малышей!

* * *

Стук сандалий аббата Арлина слабым эхом отдавался в тусклом коридоре туннеля. Впереди виднелось слабое пятно света, в котором среди архивных стопок работал Джефф. Арлин уже чувствовал запах пыли. Сестра Аврелия была права: Джеффу придется быть очень осторожным, чтобы не принести с собой в лазарет ее остатки. Сайрус был гораздо чувствительнее к ней, чем любой из старших мышей. И хотя Арлин сомневался, что один-два чиха подвергнут Сайруса опасности, лучше было не рисковать.

Арлин обнаружил Джеффа за столом, смотрящим в древний пергамент, зажатый в его лапах. Он даже не поднял глаз, когда аббат подошел к нему. Арлин несколько мгновений стоял напротив Джеффа, не желая его беспокоить, поскольку историк, казалось, был необычайно увлечен чтением.

Прошло несколько мгновений, а Джефф все не делал никаких движений, чтобы признать присутствие собеседника. Арлин заметил, что глаза Джеффа устремлены в одну точку, а не двигаются туда-сюда, как это было бы, если бы он действительно читал слова на пергаменте. Его взгляд казался расфокусированным, как будто он находился в каком-то трансе.

Обеспокоенный, аббат Арлин прочистил горло.

— Хм, Джефф? Что это у тебя там?

Это, казалось, разрушило чары. Джефф медленно поднял глаза на Арлина. Но выражение его лица по-прежнему оставалось необычным.

— Я нашел его, — ответил он.

— Понятно! — просиял Арлин. Поведение Джеффа начинало его беспокоить, но оно было вполне объяснимо, если он сделал какое-то важное открытие. — Что это? Какая-то подсказка к тому, что мы искали?

— Не подсказка. Ответ, — Джефф встал, все еще держа лист в руках. — Мы не смогли ничего найти, потому что здесь нечего искать.

— Ты же не хочешь сказать, что отказываешься от поисков архива?

Джефф улыбнулся и покачал головой.

— Не так. Я нашел кое-что, что доказывает: мы ничего не найдем.

— Разве это не противоречие?

— Ты поймешь, когда я тебе все объясню. И всем этим я обязан Доржу и его глупой песенке. И Сайрусу тоже, за его замечание о том, что основатели аббатства не предвидели генерала Железноклюва. Если бы не эти двое юнцов, я бы до сих пор ни о чем не догадывался.

— Сайрус спрашивал о тебе. Мне кажется, он немного разочарован тем, что ты не навещаешь его чаще с тех пор, как он проснулся. Знаешь, он тебя очень уважает, и тебе не стоит подводить его.

Лицо Джеффа опустилось.

— Да, признаю, я не уделял времени Сайрусу. Но, боюсь, мне придется отложить его еще на некоторое время. Я должен немедленно созвать совет аббатства, чтобы сообщить вам всем, что я нашел.

— Давайте я помогу вам собрать предводителей аббатства, — предложил Арлин. — Сейчас они, наверное, все на лужайках. Мы сможем созвать собрание, как только закончится трапеза.

— Неужели уже так поздно? Здесь легко потерять счет времени, — Джефф вышел из-за стола, держа в лапе лист. — Думаю, мне стоит присоединиться к ним, чтобы перекусить, и, возможно, навестить Сайруса в лазарете. Но мы должны провести совет как можно скорее после этого.

Арлин заметил, что в глазах историка все еще сквозит что-то призрачное, и вновь задался вопросом, что же такого мог прочитать Джефф.

— И еще, — добавил Джефф. — Ни при каких обстоятельствах Махус или леди Мина не должны присутствовать на этом совете. Мне есть что сказать о лорде Уртбладе, и я уверен, что им будет неприятно это слышать.

* * *

Когда Ванесса услышала, как срочно Джефф просит совета, она решила, что они могут сразу приступить к делу. И вот, пока все остальные заканчивали свой обед на солнечных лужайках, Ванесса, Арлин, Александр, Монтибэнк, Кротоначальник и Маура присоединились к Джеффу за большим столом в Пещерном зале.

— Леди Мина настойчиво спрашивала меня, стоит ли ей быть здесь, — сказал Алекс. — Она даже спросила, стоит ли ей идти будить Махуса. Я заверил ее, что это обычное частное дело аббатства. Было очень неловко говорить ей, что она не приглашена. Но ты настоял на том, что ей не стоит слушать то, что ты хочешь нам сказать, Джефф.

— Да, наверное, ты поступил правильно, даже если это и поставило тебя в затруднительное положение, — согласился Джефф.

— Ну что ж, Джефф, давай послушаем, — сменил тему Александр. — Мы все здесь.

— Все началось в тот день, когда Сайрус был ранен, — начал архивист. — Речь между нами зашла о том, что основатели аббатства, похоже, смогли предвидеть смуты, грядущие в последующих поколениях, например, что Матиасу понадобится меч Мартина, чтобы сразиться с Клуни, или что Слэгар похитит юных рэдволльцев в царство Малкарисса. Сайрус спросил мимоходом, почему они не предусмотрели генерала Железноклюва. Он думал, что это просто праздный вопрос, но на меня сразу же охватило чувство, что Сайрус наткнулся на что-то очень важное. Я сам, сколько ни рассказывал о тех днях на протяжении многих сезонов, не мог припомнить ничего, что указывало бы, что основатели передали нам какие-то подсказки, которые могли бы помочь нам в борьбе с именно тем врагом. Разумеется, в столь важном вопросе я не мог доверять одной лишь памяти, поэтому первым делом я внимательно перечитал все записи Джона Черчмауса о тех днях. В самом деле, я не нашел ни одного упоминания о полководце-вороне, оставленном основателями аббатства.

— Возможно, — предположил Арлин, — мы просто пропустили его? Это были довольно суматошные времена: Маттиас отправился на поиски своего сына Маттимео, а Клювокрыл осаждал Рэдволл. Какую-то подсказку можно было легко упустить.

Джефф покачал головой.

— Я так не думаю, аббат. Я считаю, что основатели аббатства действительно не смогли предвидеть генерала Железноклюва. И, кажется, теперь я знаю, почему.

Ванесса выжидательно наклонилась вперед.

— Продолжай, Джефф.

— После того как Железноклюв был повержен, мы узнали от оставшихся в живых членов его стаи, что его главным советником был ворон по имени Мангиз. Ворон-провидец, с даром пророческих видений. Когда я впервые прочитал об этом, мне это показалось очень интересным, но от меня ускользнуло его истинное значение. А потом я случайно услышал, как Дорж поет старую «Морскую песню», которую, кажется, все дети Рэдволла подхватывают в то или иное время. Уверен, вы все знаете, о чем я говорю:

Песнь моря шумит у загадочных скал,

Ты, море, зовешь всех зверей на причал.

Открой мне, мой брат, свой безбрежный урок —

Ты манишь к себе нас, морской ветерок.

— О, да, — отозвалась Маура. — Этот колючий паршивец сводит меня с ума. Поет ее снова и снова, а теперь еще и всех своих друзей подговорил!

— Я сам в юности сводил тебя с ума этой песней, Маура, — сказал Арлин. — Она существует уже целую вечность. Хотя я, кажется, помню, что слова были несколько иными.

— Бурр-хурр, думаю, что, значится, есть много перепевов, — вставил Кротоначальник. — А какой из них верный?

— Ни один из них, — ответил Джефф. — Это совсем не детский стих, и он не о море. Конечно, он стал таким на протяжении жизни многих поколений. Но песня, которую мы знаем сегодня, основана на стихе, который, должно быть, почти так же стар, как и сам Рэдволл.

Он осторожно взял в руки ломкий лист, лежавший перед ним на столе.

— Я наткнулся на него в первый же день поисков в архиве. Он был вложен в одну из самых старых летописей. Я тогда пролистал его и пошел дальше, так ничего и не поняв. Но, должно быть, оно засело в каком-то уголке моих мыслей, потому что в тот момент, когда я услышал, как Дорж поет «Морскую песню», я понял, что читал что-то очень похожее, но совсем не то.

— Боюсь, что не совсем понимаю, — сказала Ванесса.

— Дело в словах, Несса, — объяснил Джефф. — Слова песни звучат так же, как и слова этого более старого стиха, особенно если слушать краем уха, но они совершенно другие.

— Думаю, я осознаю, к чему ты клонишь, — сказал Арлин. Уверен, что у каждого из нас в голове ясно звучит «Морская песнь». Прочти этот стих вслух, и мы разберемся.

— Да, конечно. На самом деле здесь четыре стиха. Два написаны на обороте; я обнаружил их только сегодня утром. Только первый стих стал основой песни, но я прочту их все, поскольку все это очень важно.

Джефф прочистил горло и начал:

Пророчество гасит пророчества свет,

Судьба за завесой хранит свой ответ.

Усвой, о мой брат, мой потайный урок:

Скрывает пророка грядущий пророк.

Где новый Пророк пролагает свой путь,

Там старому трудно увидеть хоть чуть,

Его яркий взор собой заслонит

Всё, что грядёт, и в тень погрузит.

Дорога времен пред очами лежит,

И год за годами к итогу бежит.

Но там, где Пророк на дороге стоит,

Пути не увидеть, он словно закрыт.

И предугадать не дано наперед

О бедах, что тень нам судьбины несет,

Пока в беспредельном мерцании дней

Скрывает нас тьма от сиянья огней.

Долгие мгновения никто не говорил: все осознавали, что прочитал Джефф. Кустистый хвост Александра подергивался в возбужденном раздумье, а Кротоначальник почесывал голову когтем.

— Ого, — произнес Арлин, наконец нарушив молчание. — Теперь я понимаю, почему ты так выглядел, когда я нашел тебя в архиве.

— Все это звучит очень мрачно, — призналась Маура, — но я никогда не была сильна в словесных играх или стихах. Наверное, я просто слишком практична. Что все это значит?

— Мне кажется, это не так уж загадочно, — Джефф опустил взгляд на пергамент. — Думаю, автор стиха пытался сказать нам, что есть времена, когда пророчество не работает, когда будущее закрыто для пророческого взгляда. И он объясняет причину: один пророк не может предвидеть другого пророка, который придет позже, или заглянуть в события жизни этого более позднего пророка. Если это правда, то это объясняет, почему наши основатели никогда не предупреждали нас о Железноклюве. Его советник сам был провидцем. Провидческая сила Мангиза должна была скрыть его хозяина от глаз любого пророка прошлого. Основатели Рэдволла не могли знать о том вороне, потому что само его существование было скрыто от их взора.

Монти издал низкий свист изумления.

— Просто невероятно, дружище Джефф!

— Но наши основатели должны были хоть что-то знать, — сказала Ванесса. — Иначе они не оставили бы нам этот стих.

Джефф пожал плечами.

— Возможно, они предвидели тревожные времена и видели лишь пустоту… или тьму, как сказано в стихе. Может быть, они не могли видеть сами времена грядущих пророков, но могли видеть последствия этих времен и знали, что должны произойти какие-то бурные события, скрытые от них.

— Бурные события, да? — отозвалась Ванесса. — Например, величайшую смуту, которая, по словам Уртблада, может скоро настигнуть нас.

— Что приводит нас к настоящим временам, — подытожил Джефф. — Если Мангиз действительно скрыл Железноклюва от наших предков, то, естественно, они не могли предвидеть и Уртблада. Приход его войск в Рэдволл был бы скрыт его силой пророчества. И если он сыграет какую-то важную роль в грядущей войне или потрясении, это тоже не смогли бы предсказать ни Мартин Воитель, ни аббатиса Жермена, хотя это могло бы затронуть все земли. Именно поэтому я предлагаю закончить поиски в архивах. Там просто не будет ничего, да и не может быть.

— Тут есть интересные вопросы, — задумался Арлин. — Охватывает ли влияние лорда Уртблада только его самого, или же она распространяется и на всех, кого он встречал или знал? Его поход в Рэдволл скроет все эти времена от наших предшественников, или его тень исчезнет из нашего дома теперь, когда он уехал?

— Он все еще держит здесь войска, — напомнил им Джефф. — Мы теперь часть его планов. Я бы предположил, что его пророческая завеса висит над нами до сих пор, и, возможно, еще долгое время.

— И не только над Рэдволлом, — размыслила Ванесса, — ведь как насчет остальных земель? Он рассказал нам, что много путешествовал и даже провел некоторое время в море. Может ли быть так, что все места, что он посетил за свою жизнь, все звери, с кем он когда-либо общался, в результате оказались скрыты для пророков предыдущих поколений?

— А мы, барсуки, живем очень долго, — заметила Маура.

— То есть, — подхватил Арлин, — что целый пласт истории был навсегда закрыт для наших предков. Возможно, нас действительно ожидает время неслыханных войн и раздоров, и у тех, кто пришел раньше, не было бы возможности оставить для нас хоть какое-то предупреждение…

— Это может выйти далеко за рамки, — Джефф посмотрел на свой лист. — Здесь есть намеки на то, что наши основатели, возможно, вообще не могли предвидеть никаких событий после прихода Уртблада. Особенно в последней строке первого стиха. Означает ли это, что ни один пророк прошлого не сможет увидеть те времена или что ни один пророк вообще не сможет увидеть их? А в большинстве случаев слово «пророк» пишется с большой буквы, как будто речь идет о ком-то конкретном. Возможно, этот стих был написан с расчетом на Уртблада. В любом случае, есть большая вероятность того, что видение наших основателей не смогло проникнуть через тень Уртблада в какие-либо времена, следующие за нашими. Они могли заглянуть в будущее Рэдволла лишь очень далеко, а мы уже прошли этот рубеж.

— Выходит, мы останемся одни, — сказала Ванесса. — Мы не сможем ждать помощи от тех, кто был раньше нас.

— Не в пророчествах, — быстро вставил Арлин. — Но я уверен, дух Мартина наблюдает за нами до сих пор. Возможно, когда Уртблад больше не будет ходить по этой земле, Мартин даст нам новые пророчества, которые мы оставим нашим потомкам.

— Ну, я, например, чувствую себя так, словно весь мой мир перевернулся с ног на голову, — ответила Ванесса. — Если наши основатели и вправду были неспособны видеть события этих времен, то это… это как конец эпохи. Первая эпоха Рэдволла подошла к концу. А это значит, что судьба выбрала нас, чтобы открыть вторую эпоху нашего аббатства. Что ждет нас впереди, мы не можем предугадать. Мы можем лишь изо всех сил противостоять этим вызовам и надеяться на победу над злом, как это всегда делал Рэдволл.

— Меня беспокоит, — заявил Джефф, — что у барсуков-владык Саламандастрона есть глубокая история предзнаменований и пророчеств. Они знают о таких вещах больше, чем любой зверь. Должно быть, Уртблад догадывался, что произойдет, если он явится сюда. Так почему же он это сделал?

— А какой у него был выбор? — ответил Александр. — Он предвидел великую смуту и решил, что нас следует предупредить. Помните, он пытается изменить ход судьбы, и для этого ему нужна наша помощь. Кто может сказать, что лорд Уртблад поступает не совсем так, как хотели бы наши основатели. Союз между Рэдволлом и Саламандастроном имеет смысл как в мирное, так и в военное время. Я считаю, что глупо сомневаться в нем из-за причуд пророчества, над которыми он не властен.

Джефф обратился к своему старому беличьему другу.

— Я, конечно, не для этого созывал этот совет, Алекс. Я хотел лишь объяснить, почему наши основатели не могли оставить нам никаких подсказок, и почему я решил приостановить свои поиски в архивах. Признаю, есть много вопросов, которые остаются без ответа. Что же касается мотивов Уртблада, то за этим столом собрались лучшие судьи, чем я, и вряд ли кто-то из нас может с уверенностью сказать, что творится в его голове.

— Я склонна согласиться с Алексом, — заявила Маура. — Если на нашем горизонте действительно назревает буря, то какого лучшего союзника мы можем просить, чем барсучий лорд Саламандастрона с войском, подобного которому еще никто не видел? А что касается того, что это начало новой эры, то разве не сам лорд Уртблад говорил об этом? Он работает над тем, чтобы положить конец постоянным войнам и раздорам между зверьми. Я бы с радостью назвала лис, ласок и крыс друзьями, если бы мы могли жить в мире, где каждый уважает другого. Лорд Уртблад стремится к такому миру, и я, со своей стороны, считаю, что мы должны оказать ему посильную помощь. Новая эра? Если Уртблад преуспеет, это может стать золотым веком, о котором наши предки не смели и мечтать.

— Да, — согласился старый Арлин, — но через какие испытания нам придется пройти, прежде чем мы достигнем золотого века?

— Оно того стоит, — уверенно ответила Маура, — если это означает, что многие поколения после нашего смогут жить в мире и изобилии!

— И все же есть вопросы, — сказала Ванесса. — Как во все это вписывается война между Уртблад и Уртфистом? Если Винокур не будет успешен в роли миротворца, добром это не закончится. Если бы только была возможность поговорить с тем выдром прямо сейчас, чтобы мы могли узнать его мнение обо всем, что он видел во время своего похода с Уртбладом. Должно быть, они уже почти добрались до Саламандастрона. Надеюсь, с ним все в порядке.